CC BY
550
Вестник ДВО РАН. 2006. № 2
В.Г.СПРЫГИН, Н.Ф.КУШНЕРОВА
Природные олигомерные проантоцианидины -перспективные регуляторы метаболических нарушений
В обзоре обсуждаются литературные и собственные данные по биологической активности олигомерных проантоцианидинов - растительных полифенолъных флавоноидов, присутствующих в .значительном количестве в овощах, ягодах, фруктах и орехах. Особого внимания заслуживают положительное воздействие на иммунную и сердечно-сосудистую системы, способность снижать токсическое действие алкоголя на организм.
Oligomeric proanthocyanidin complexes as perspective regulators of metabolic disturbances at alcohol abuse.
V.G.SPRYGIN, N.F.KUSHNEROVA (V.I.Il’ichev Pacific Oceanological Institute, FEB RAS, Vladivostok).
Data from publications and own data on biological activity of Olygomeric Proanthocyanidin Complexes, which are complex polyphenol polymers of flavonoid nature, have been discussed in the review. Olygomeric Proanthocyanidins are available in vegetables, berries, fruits and nuts in considerable amounts. OPCpossess a broad spectrum of biological activity, and in particular they reduce toxic influence of alcohol on a human organism.
Издавна существовало представление, что если природа создала яд, то она имеет к нему и противоядие, нужно только его найти. Ученые обратили внимание, что в районах с преимущественным потреблением натуральных спиртсодержащих напитков (Франция, Италия, Испания и т.д.), таких как натуральное виноградное вино, яблочный сидр, на одного человека в среднем приходится алкоголя больше, чем в районах преимущественного потребления водки и других крепких напитков, содержащих только дистиллированный алкоголь. Однако «винные» народы менее подвержены алкоголизму, чем «водочные» [1]. Данный феномен, по-видимому, обусловлен комплексом веществ, содержащихся в винограде и яблоках и способных влиять на процессы обмена этанола в организме, смягчая его вредное действие на метаболизм и ускоряя элиминацию токсических продуктов из организма.
Доминирующим классом биологически активных соединений винограда и яблок, а следовательно, и алкогольных напитков, получаемых на основе их переработки, являются так называемые комплексы олигомерных проантоцианидинов, или конденсированные танни-ны, представляющие собой полимерные формы флавоноидов из группы катехинов. Их содержание в указанных напитках может достигать 700 мг/л и более [37]. Благодаря особенностям химического строения проантоцианидины способны выступать в качестве самостоятельной окислительно-восстановительной системы (хинон-семихинон-фенол), оказывая непосредственное влияние на перенос протонов и электронов [11] в процессах обмена этанола и его наиболее токсичного метаболита - уксусного альдегида.
СПРЫГИН Владимир Геннадьевич - кандидат биологических наук, КУШНЕРОВА Наталья Федоровна - доктор биологических наук (Тихоокеанский океанологический институт им. В.И.Ильичева ДВО РАН, Владивосток).
Олигомерные проантоцианидины - одни из самых интересных и важных для человека представителей растительных полифенольных соединений. Их первое зарегистрированное применение в качестве терапевтического средства относится к 1534 г., когда индейцы показали американским путешественникам, как заваривать кору сосны, чтобы получить чай, предотвращающий развитие цинги [19]. Главное отличие проантоцианидинов от остальных полифенольных соединений в том, что они составляют основную (до 80%) часть потребляемых человеком биофлавоноидов. Ими богаты растения, фрукты и натуральные напитки, которые использовались человеком в значительных количествах с незапамятных времен. Употребление вина, например, насчитывает уже более 6000 лет. Кроме вина в список продуктов питания, богатых проантоцианидинами и мономерными катехинами, входят виноград, яблоки, бобы, пшеница, а также какао, кофе, яблочный сидр, чай всех видов [37]. Согласно статистическим данным, ежедневное потребление биофлавоноидов с растительной пищей в европейских странах достигает 1,5 г [24]. Основную часть от этого количества составляют проантоцианидины и их мономерные звенья - катехины и лейкоантоцианиди-ны, так как только эти соединения флавоноидной природы способны образовывать полимерные структуры.
Важность проантоцианидинов как компонента здорового питания обусловила выделение очищенных комплексов проантоцианидинов в качестве биологически активных добавок к пище. В некоторых странах созданы административные органы, регулирующие их качество и употребление. Так, в США Федеральный комитет регулирует качество поступающего на рынок экстракта из виноградных косточек. Экстракт представляет собой комплекс олигомерных проантоцианидинов, наиболее широко применяемый в настоящее время.
С точки зрения химического строения проантоцианидины представляют собой полимерные флаван-3-олы, которые имеют типичный С6-С3-С6-флавоноидный скелет. Наиболее широко в пищевых продуктах растительного происхождения распространены проантоцианидины с расположением гидроксильных групп в положении 3',4'- в кольце В и про-дельфинидины с 3',4',5'-тригидрокси-замещением. Проантоцианидины часто встречаются в растительных продуктах и напитках в смеси с продельфинидинами [37]. Проантоцианидины существуют в виде растворимых в воде «олигомеров», содержащих от двух до шести «катехиновых» единиц, а также в виде нерастворимых в воде «полимеров» со степенью полимеризации от 7 и выше, которые представляют собой основную (до 80%) часть проан-тоцианидиновых комплексов [23]. Катехиновые единицы в проантоцианидинах в основном связаны через атомы углерода, находящиеся в 4-м, 8-м или 6-м положениях (рис. 1). Такие проантоцианидины относятся к типу В (димеры) и типу С (тримеры) (рис. 2). У проантоцианидинов А типа мономерные единицы связаны двумя связями (одной С-С и одной С-О) (рис. 2).
Физико-химические свойства проантоцианидинов,
обусловливающие их биологическую активность
Поскольку в природе проантоцианидины встречаются в виде смеси олигомеров различной степени полимеризации, большинство работ по изучению их биологической активности in vivo и in vitro проводилось с препаратами, содержащими мономерные катехины, олигомерные и полимерные проантоцианидины. Обнаруживаемые биологические эффекты были обусловлены способностью проантоцианидинов связывать белки, а также их антиоксидантной, антирадикальной, антибактериальной активностью [37]. От числа фенольных функциональных групп в молекуле проантоцианидина зависят три основных его свойства: образование таннин-белковых комплексов, хелатных соединений с металлами и восстановительный потенциал.
он
Рис. 1. Базовая структура проантоцианидинов: Я2=И (пропеларгонидины); К1=И, К2=ОИ (процианидины);
Я1? К^ОИ (продельфинидины) [37]
Взаимодействие с белками. Одним из наиболее известных свойств проантоцианидинов как соединений, относящихся к классу таннинов, является их способность связываться с белками. Белок-проантоцианидиновые взаимодействия характеризуются как обратимые динамические поверхностные явления, обусловленные гидрофобным взаимодействием и образованием водородных связей между фенольными группами проантоцианидинов и карбонильными группами белков [23]. Прочность образующихся связей зависит как от природы белка, так и от природы молекулы проантоцианидина, в особенности от ее молекулярного веса, степени галлоизации и гидроксилирования. С возрастанием перечисленных параметров увеличивается степень сродства проантоцианидинов к белкам и, соответственно, прочность белок-проантоцианидинового взаимодействия [22]. Белки с компактной глобулярной структурой имеют более низкое сродство к проантоцианидинам, чем белки с беспорядочной спиральной структурой. В условиях, когда компактные глобулярные белки теряют свою вторичную и третичную структуру, возрастает и их сродство к проантоцианидинам [22].
Таким образом, взаимодействие проантоцианидинов с макромолекулами в биологической системе может приводить к изменению ее физико-химических характеристик, оказывая влияние на систему в целом. Именно способность образовывать таннин-белковые связи, наряду с окислительно-восстановительными свойствами, обусловливает ингибирующее действие проантоцианидинов на ксантиноксидазу, коллагеназу, бета-глюкуронидазу и гиалуронидазу [27], которые считаются ключевыми ферментами метаболических каскадов капиллярного эндотелия [26] и внесосудистого матрикса. Позднее методами гельпроника-ющей хроматографии и электрофореза было установлено непосредственное образование таннин-белкового комплекса с ксантиноксидазой [28]. Гидрофобное взаимодействие в данном случае играло главную роль в ингибирующем действии проантоцианидинов. Аналогичный механизм имел место и в случае ингибирования проантоцианидинами каталазы, но при этом не затрагивалась активность супероксиддисмутазы [28].
Образование комплексов с металлами. Как и другие полифенольные соединения, обладающие о-фенольными группами, проантоцианидины являются отличными хелаторами трехвалентного железа. При нейтральных значениях рН и в присутствии проантоцианидина В2 все железо находится в виде комплекса с катехолатными группами двух лигандов [39]. Проантоцианидины также способны образовывать комплексы с трехвалентным
он
3 4
Рис. 2. Структуры некоторых проантоцианидинов - димеров и тримеров А, В и С типов [37]. 1 - В1: К1=ОИ; К2=И; К3=И; Я4=ОИ; В2: Я1=ОИ; К2=И; Кз=ОИ; Я4=И; В3: Я1=И; К2=ОИ; Кз=И; Я4=ОИ; В4: Я1=И; Я2=ОИ; Кз=ОИ; Я4=И; 2 - В5: Я1=ОИ; Я2=И; Я3=^; К4=ОИ; В6: Я1=И; Й2=ОИ; К3=ОИ; К4=И; Е!7: Я1=И; Й2=ОИ; К3=И; Я4=ОИ; В8: Я1=И; Й2=ОИ; ^И; R4=OИ; 3 - С1: Я1=ОИ; 1^2=И; С2: ^=И; К2=ОИ; 4 - А2
алюминием и двухвалентной медью [34]. Комплексы проантоцианидинов с металлами легко выпадают в осадок при нейтральный pH в том случае, если концентрация лиганда (про-антоцианидина) не слишком превышает таковую для иона металла. Наиболее важным металлом переменной валентности для жизнедеятельности является железо, которое не только участвует в окислительно-восстановительных процессах, но имеет целый ряд других функций, таких как хранение и транспортировка кислорода, перенос электронов, реакции гидроксилирования, утилизация перекиси водорода, дисмутация супероксид-аниона. Поэтому способность проантоцианидинов связывать ионы железа обусловливает ограничение биодоступности негемового железа из желудочно-кишечного тракта. Негемовое железо является прорадикальной частицей, поэтому снижение его уровня ослабляет нагрузку на антиоксидантную защитную систему. Связывание ионов алюминия - также существенное проявление биологической активности проантоцианидинов. Избыток алюминия повышает риск заболевания болезнью Альцгеймера, а умеренное употребление красного вина способно снизить риск развития старческого слабоумия [29].
В целом образование комплексов проантоцианидинов с металлами, как и протеин-про-антоцианидиновых комплексов, ограничено желудочно-кишечным трактом.
Антиоксидантные и антирадикальные свойства. Работ, посвященных изучению анти-оксидантной и антирадикальной активности проантоцианидинов, значительно меньше, чем для мономерных флавоноидов и катехинов. Было показано, что проантоцианидины способны эффективно инактивировать гидроксил-радикал и супероксид-анион [8], превосходя в этом в несколько раз низкомолекулярные антиоксиданты: витамины С и Е. При этом олигомерные проантоцианидины являются фракцией, с которой связано до 80% общей антирадикальной активности [4]. Проантоцианидины способны улавливать активные формы кислорода и азота благодаря своим электроно- и протонофорным свойствам, образуя при этом феноксил-радикал, более стабильный, чем аналогичные радикалы из мономерных флавоноидов [11]. Взаимодействие этого феноксил-радикала с другими свободными радикалами приводит к обрыву цепи свободнорадикального процесса.
В силу полимерного характера химического строения, а следовательно, широкого разнообразия физико-химических свойств проантоцианидинов, их антиоксидантная и антира-дикальная активность зависит от таких факторов, как степень полимеризации, галлоиза-ции (количество остатков галловой кислоты в молекуле), сродство к белкам и коэффициент распределения между липидной и водной фазами. Природа мономерных звеньев и положение межмономерных связей оказывают существенное влияние на антирадикальную активность. Так, галлоизация увеличивает антирадикальную активность проантоцианидинов в водной фазе, но снижает в липидной [33]. Данные по влиянию степени полимеризации на антирадикальную активность достаточно противоречивы. Было показано, что антиради-кальная активность в водной фазе возрастает от мономеров к димерам и тримерам, затем снижается к тетрамерам, в то время как в липидной фазе с увеличением степени полимеризации активность падает [33]. Результаты других авторов свидетельствуют об увеличении антирадикальной активности проантоцианидинов с увеличением олигомерной цепи при протекании радикальных процессов в липидных доменах [25]. Образование комплексов с белками также влияет на антиоксидантную активность проантоцианидинов: у белок-про-антоцианидинового комплекса она в два раза ниже, чем у свободных проантоцианидинов, при этом ее уровень у образовавшегося комплекса зависит как от молекулярного строения проантоцианидина, так и от типа белка [6]. Показано, что этанол препятствует связыванию белков и проантоцианидинов, увеличивая таким образом биодоступность и антиоксидантную активность последних [42].
В процессе нормального метаболизма аскорбиновой кислоты в организме образуется аскорбат-радикал, который является инициатором свободнорадикальных процессов. Одним из аспектов биологического действия проантоцианидинов является их способность восстанавливать аскорбат-радикал [16], препятствуя истощению пула аскорбиновой кислоты в организме. Помимо этого, проантоцианидины защищают от оксидативной инактивации эндогенные низкомолекулярные органические антиоксиданты - альфа-токоферол [27] и глютатион [36], что позволяет увеличить резервы системы антиоксидантной защиты организма.
Биодоступность проантоцианидинов. Важнейшим аспектом проявления биологической активности любого препарата является его биодоступность. Абсорбция проантоцианидинов в желудочно-кишечном тракте зависит от их молекулярного веса. In vitro с использованием монослоя клеток тонкого кишечника человека мономеры, димеры и тримеры абсорбировались с одинаковой скоростью [38]. При этом поток абсорбции проантоцианидинов регистрировался на уровне маннитола - гидрофильного маркера средней проходимости. Поэтому вполне вероятно, что биодоступность димеров и тримеров проантоцианидинов через желудочно-кишечный тракт сопоставима с абсорбцией катехинов. Олигомеры со средней степенью полимеризации 7 практически не абсорбировались клеточным монослоем. Большая
часть фракций полимерных проантоцианидинов и частично тримера С2 была связана с клетками за счет образования комплексов с мембранными белками [38].
В условиях in vivo, однако, биодоступность полимерных проантоцианидинов может возрастать по ряду причин. Было показано, что в среде искусственного желудочного сока наблюдается быстрая декомпозиция полимерных проантоцианидинов-гексамеров на мономеры и димеры [43], которые легко абсорбируются стенками кишечника. Существенный вклад в увеличение биодоступности полимерных проантоцианидинов может вносить и кишечная флора, которая способна катаболизировать полимерные проантоцианидины в низкомолекулярные фенольные кислоты [17]. При воздействии in vitro человеческой фекальной флоры на смесь проантоцианидинов со степенью полимеризации 6 и свободной от димеров была обнаружена интенсивная (на 90%) деградация смеси. В качестве основного метаболита выделена 3-(ш-гидроксифенил)-пропионовая кислота, а в меньших количествах ее р-гидроксифениловый изомер и ряд других фенольных кислот [40], которые способны проникать через слизистую кишечника.
Системные эффекты проантоцианидинов
Иммуномодулирующее действие. Большинство из основных процессов клеточной регуляции чувствительны к балансу между оксидантами и антиоксидантами. Определяющие стадии в сигнальной трансдукции, такие как фосфорилирование белков и связывание факторов транскрипции на ДНК, модулируются внутриклеточным окислительно-восстановительным потенциалом. Эксперименты с проантоцианидинами показали их способность дифференцированно влиять на экспрессию генов в культуре клеток, модулировать иммунный ответ в макрофагах, стимулируя выделение альфа-фактора некроза опухолей [32]. Было отмечено ингибирующее влияние проантоцианидинов, выделенных из коры морской сосны Pinus maritima, на образование оксида азота (NO) в макрофагах [45], что может быть обусловлено как непосредственным влиянием проантоцианидинов на протекание внутриклеточных процессов, так и опосредованным - через взаимодействие с липополисахаридами [7]. Степень полимеризации проантоцианидинов также играла существенную роль в направленности эффекта. Если димеры проантоцианидинов В1 и В2 проявляли среднюю ингибирующую активность при образовании NO, то тример С2 и суммарный экстракт «Пикногенол», имеющий в среднем более высокую, чем 2, степень полимеризации, существенно увеличивали образование NO, инициируемое у-интерфероном [32].
В ряде работ показано влияние проантоцианидинов на экспрессию и секрецию интер-лейкина-1Р в моноядерных клетках периферической крови [15]. Олигомеры со степенью полимеризации до 4 снижали экспрессию гена интерлейкина-1р, а со степенью 5-10 значительно увеличивали ее. Проантоцианидины, выделенные из какао, препятствовали пролиферации лимфоцитов и образованию IGG в ответ на митоген фитогемагглютинин. Одним из механизмов антивоспалительного действия проантоцианидинов может быть ингибирование адгезии лимфоцитов к каротиноцитам, индуцированное IGG [10]. В условиях иммунного дефицита у мышей, вызванного поражением ретровирусом LP-BM5, проантоцианидины снижали до нормы повышенный уровень интерлейкина-6, а при хроническом употреблении этанола - интерлейкина-10. Кроме того, они увеличивали активность клеток-кил-леров [14].
Влияние на сердечно-сосудистую систему. Одним из наиболее изученных аспектов биологической активности проантоцианидинов является их влияние на различные участки сердечно-сосудистой системы. Эпидемиологические исследования, проведенные в странах, население которых традиционно употребляет большое количество красного вина, показали существенно сниженный уровень смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, несмотря на диету с высоким содержанием насыщенных жиров. Данное явление получило
название «французского парадокса». Употребление проантоцианидинов и вин, богатых полифенолами, связано со снижением ряда факторов риска развития сердечно-сосудистых заболеваний, таких как повышенное кровяное давление и увеличенный уровень холестерина в крови [35].
Основные механизмы, обусловливающие защитное действие полифенольного комплекса красных вин, включают в себя защиту от оксидативной модификации липопротеинов низкой плотности (ЛПНП) [30], ингибирование агрегации тромбоцитов [13] и стимуляцию секреции эндотелиального оксида азота [9].
Употребление красного вина [18], полифенольного комплекса красного вина [12] или деалкоголизированного красного вина [41] увеличивало антиокислительную активность плазмы крови непосредственно после приема, а базальную антиокислительную активность плазмы - после регулярного потребления до четырех недель. Повышения антиоксидантной активности плазмы не наблюдалось под влиянием белого вина [41] или водки [48], которые либо не содержат, либо содержат небольшое количество полифенолов. Одним из механизмов защиты ЛПНП от оксидативной модификации может быть интеграция молекул проантоцианидинов в ЛПНП и защита ненасыщенной жирнокислотной составляющей триглицеридов в их составе [21]. Другим механизмом, посредством которого проантоцианидины способны препятствовать развитию середеч-но-сосудистых заболеваний, является ингибирование агрегации тромбоцитов. Так, у крыс красное вино и деалкоголизированное красное вино увеличивало время свертывания крови и уменьшало размер тромба, а также адгезию тромбоцитов к коллагену [46]. Белое вино и этиловый спирт такого действия не оказывали. Тот факт, что употребление обезьянами апельсинового и грейпфруктового соков, богатых биофлавонои-дами, не способствовало снижению скорости коллаген-индуцированной агрегации тромбоцитов, в отличие от виноградного сока [31], подтверждает активность флавоноидов именно проантоцианидиновой группы. В пользу этого свидетельствует и способность суммарной полифенольной фракции винограда ингибировать тромбининдуцированную агрегацию тромбоцитов у крыс [47].
Существенный вклад в биологическое действие проантоцианидинов на сердечно-сосудистую систему вносит и их взаимодействие с сосудистой стенкой. Виноградное красное вино, полифенольная фракция красного вина, а также экстракт коры сосны вызывали эндо-телий-зависимую релаксацию изолированной аорты крысы in vitro [20]. Фракция олигомерных проантоцианидинов была идентифицирована как активный компонент экстракта, обусловливающий наблюдаемую эндотелиальную релаксацию. Поскольку одним из эндогенных медиаторов сосудистой релаксации является NO, проантоцианидин-обусловленное действие может быть вызвано как улавливанием супероксидных радикалов, вызывающих инактивацию NO, так и активацией его биосинтеза.
Перспективы использования олигомерных проантоцианидинов
для коррекции метаболических нарушений, вызываемых алкоголем
Известно, что этанол полностью метаболизируется в организме, причем не менее 80% этанола окисляется в печени, с участием двух основных ферментов: алкогольде-гидрогеназы (АДГ) (К.Ф. 1.1.1.1) и альдегиддегидрогеназы (АлДГ) (К.Ф. 1.2.1.3). Оба фермента в качестве акцептора Н+ используют НАД+, поэтому окисление этанола сопровождается накоплением восстановленной его формы (НАДН) и снижением содержания окисленной. Это обстоятельство имеет принципиальное значение для токсикологической характеристики этанола, который способен блокировать до 3/4 окислительной мощности печени. Этого достаточно, чтобы ослабить любые другие метаболически важные окислительные процессы, протекающие с использованием НАД+ (аэробный гликолиз, цикл Кребса, метаболизм триглицеридов и жирных кислот и т.д.).
Несмотря на важность вопроса профилактики и лечения алкогольной болезни и богатый исторический опыт, свидетельствующий о значительно большей безопасности употребления алкогольных напитков, содержащих природные комплексы олигомерных проантоцианидинов (виноградное вино, яблочный сидр), работ, освещающих участие этих веществ в корректировке нарушений, вызываемых алкоголем, явно недостаточно. Однако даже имеющиеся факты свидетельствуют об активном включении олигомерных проантоцианидинов в метаболизм алкоголя в организме человека и животных.
Так, на алкогольной модели поражения печени (хронический эксперимент) было показано, что комплекс полифенолов гребней (осевая часть соцветия, освобожденная от ягод) винограда, содержащий в качестве активного начала комплекс олигомерных проантоцианидинов, нормализовал показатели липидного обмена [2]. Отмечали восстановление ли-потропной и эфирообразующей функции печени и, как следствие этого, процессов катаболизма и биосинтеза липопротеидов. Полифенолы винограда вызывали снижение содержания триацилглицеринов и свободного холестерина в печени крыс. Наблюдалась и четко выраженная коррекция окислительно-восстановительного равновесия, нарушаемого в процессе метаболизма этанола. Нормализовалось содержание окисленных форм коферментов НАД+ и НАДФ+ и увеличивалось соотношение НАД+/НАДН, вследствие чего происходила реактивация дегидрогеназы и снятие тканевой гипоксии [2].
Позднее в нашей лаборатории были получены препараты из гребней дальневосточного винограда (Vitis amurensis), калины (Viburnum opuli), лимонника китайского (Schizandra chinensis), содержащие в качестве активного начала комплекс олигомерных проантоцианидинов, локализующий в себе до 80% общей антиоксидантной активности суммарных извлечений [4]. В условиях острой алкогольной интоксикации было обнаружено ярко выраженное гепатопротекторное действие всех упомянутых препаратов, которое выражалось в нормализации биохимических показателей липидного и углеводного обмена, включая уровень нейтральных и полярных липидов, фосфолипидных фракций и жирнокислотный состав мембран гепатоцитов. Отмечены восстановление содержания окисленных форм коферментов НАД+ и НАДФ+, активация процессов глюконеогенеза и гликолиза [5]. В то же время некоторые авторы не обнаружили влияния проантоцианидинов на показатели липидного обмена при хронической алкоголизации, отмечая, тем не менее, защитное влияние таковых на морфологические показатели печени [44].
Одним из наиболее интересных фактов возможного участия проантоцианидинов в процессе метаболизма этанола является его влияние на активность этанолокисляющих ферментов. Так, в экспериментах in vivo под влиянием олигомерных проантоцианидинов наблюдалась активация редуктазной активности алкогольдегидрогеназы как при длительной алкоголизации животных, так и при однократном приеме алкоголя здоровыми испытуемыми [3]. Активность альдегиддегидрогеназы с низкой Кт сохранялась на уровне интактного контроля. Это свидетельствует о защите одной из важнейших физиологических функций алкогольдегидрогеназы (восстанавливать ацетальдегид до этанола), в результате чего поддерживается низкая концентрация ацетальдегида - основного фактора патогенности поражающего действия этанола [3].
Обзор имеющихся данных свидетельствует о том, что комплексы олигомерных проантоцианидинов являются высокоактивными соединениями, обладающими широким спектром биологической активности, которая определяется их полифенольной структурой. Высокое содержание проантоцианидинов в растениях, фруктах, плодах и ягодах, традиционно используемых в пищу человеком, определяет их как наиболее употребляемый вид растительных полифенольных соединений.
Полученные данные о коррекции проантоцианидинами метаболических нарушений при алкогольной интоксикации дают основание рассматривать возможность их применения в системе профилактики и реабилитации патофизиологических состояний, развивающихся в результате употребления алкоголя.
1. Брехман И.И. Что противопоставить вредному действию алкоголя. Владивосток: Дальпресс, 1994. 70 с.
2. Кушнерова Н.Ф., Фоменко С.Е., Гордейчук Т.Н. и др. Исследования препарата КСК на некоторые показатели углеводного обмена в разных условиях длительной алкоголизации крыс // Валеология: Диагностика, средства и практика обеспечения здоровья. Владивосток: Дальнаука, 1995. Вып. 2. C. 150-156.
3. Кушнерова Н.Ф., Спрыгин В.Г., Рахманин Ю.А. Регуляция метаболизма этилового спирта в организме олигомерными проантоцианидинами как способ профилактики его токсического действия // Гигиена и санитария. 2003. № 5. С. 58-61.
4. Спрыгин В.Г., Кушнерова Н.Ф., Фоменко С.Е. Антирадикальная активность извлечений из дальневосточных растений, содержащих олигомерный проантоцианидиновый комплекс // Бюл. физиологии и патологии дыхания. 2002. № 11. С. 50-53.
5. Спрыгин В.Г., Кушнерова Н.Ф. Диприм - пищевая добавка для создания алкогольных напитков с профилактическими свойствами // Вестн. ДВГАЭУ. 2001. № 3. С. 79-87
6. Arts M., Haenen G., Wilms L.C. et al. Interactions between flavonoids and proteins: Effect on the total antioxidant capacity // J. Agric. Food Chem. 2002. Vol. 50, N 5. P. 1184-1187.
7. Azumi S., Tanimura A., Tanamoto K. A novel inhibitor of bacterial endotoxin derived from cinnamon bark // Biochem. Biophys. Res. Commun. 1997. Vol. 234, N 2. P. 506-510.
8. Bagchi D., Garg A., Krohn R. et al. Oxygen free radical scavenging abilities of vitamins C and E, and a grape seed proanthocyanidin extract in vitro // Res. Commun. Mol. Pathol. Pharmacol. 1997. Vol. 95, N 2. P. 179-189.
9. Bernatova I., Pechanova O., Babal P. et al. Wine polyphenols improve cardiovascular remodeling and vascular function in NO-deficient hypertension // Am. J. Physiol. Heart Circul. Physiol. 2002. Vol. 282, N 3. P. H942-H948.
10. Bito T., Roy S., Sen C.K., Packer L. Pine bark extract pycnogenol downregulates IFN-gamma-induced adhesion of T cells to human keratinocytes by inhibiting inducible ICAM-1 expression // Free Radic. Biol. Med. 2000. Vol. 28, N 2. P. 219-227.
11. Bors W., Michel C., Stettmaier K. Electron paramagnetic resonance studies of radical species of proanthocyanidins and gallate esters // Arch. Biochem. Biophys. 2000. Vol. 374, N 2. P. 347-355.
12. Carbonneau M.A., Leger C.L., Descomps B. et al. Improvement in the antioxidant status of plasma and low-density lipoprotein in subjects receiving a red wine phenolics mixture // J. Am. Oil Chem. Soc. 1998. Vol. 75, N 2. P. 235-240.
13. Chang W.C., Hsu F.L. Inhibition of platelet aggregation and arachidonate metabolism in platelets by procyanidins // Prostaglandins Leukot. Essent. Fatty Acids. 1989. Vol. 38, N 3. P. 181-188.
14. Cheshier J.E., Ardestani-Kaboudanian S., Liang B. et al. Immunomodulation by pycnogenol in retrovirus-infected or ethanol-fed mice // Life Sci. 1996. Vol. 58, N 5. P. L87-L96.
15. Cho K.J., Yun C.H., Packer L., Chung A.S. Inhibition mechanisms of bioflavonoids extracted from the bark of Pinus maritima on the expression of proinflammatory cytokines // Ann. N.Y. Acad. Sci. 2001. Vol. 928. P. 141-156.
16. Cossins E., Lee R., Packer L. ESR studies of vitamin C regeneration, order of reactivity of natural source phytochemical preparations // Biochem. Mol. Biol. Int. 1998. Vol. 45, N 3. P. 583-597.
17. Deprez S., Brezillon C., Rabot S. et al. Polymeric proanthocyanidins are catabolized by human colonic microflora into low-molecular-weight phenolic acids // J. Nutr. 2000. Vol. 130, N 11. P. 2733-2738.
18. Duthie G.G., Pedersen M.W., Gardner P.T. et al. The effect of whisky and wine consumption on total phenol content and antioxidant capacity of plasma from healthy volunteers // Eur. J. Clin. Nutr. 1998. Vol. 52, N 10. P. 733-736.
19. Fine A.M. Oligomeric proanthocyanidin complexes: history, structure, and phytopharmaceutical applications // Altern. Med. Rev. 2000. Vol. 5, N 2. P. 144-151.
20. Fitzpatrick D.F., Fleming R.C., Bing B. et al. Isolation and characterization of endothelium-dependent vasorelaxing compounds from grape seeds // J. Agric. Food Chem. 2000. Vol. 48, N 12. P. 6384-6390.
21. Fremont L., Belguendouz L., Delpal S. Antioxidant activity of resveratrol and alcohol-free wine polyphenols related to LDL oxidation and polyunsaturated fatty acids // Life Sci. 1999. Vol. 64, N 26. P. 2511-2521.
22. Hagerman A., Butler L. The specificity of proanthocyanidin-protein interactions // J. Biol. Chem. 1981. Vol. 256, N 9. P. 4494-4497.
23. Haslam E. Natural polyphenols (vegetable tannins) as drugs: possible modes of action // J. Nat. Prod. 1996. Vol. 59, N 2. P. 205-215.
24. Kuhnau J. The flavonoids. A class of semi-essential food components: their role in human nutrition // World Rev. Nutr. Diet. 1976. Vol. 24, N 1. P. 117-191.
25. Lotito S.B., Actis-Goretta L., Renart M.L. et al. Influence of oligomer chain length on the antioxidant activity of procyanidins // Biochem. Biophys. Res. Commun. 2000. Vol. 276, N 3. P. 945-951.
26. Maffei Facino R., Carini M., Aldini G. et al. Free radicals scavenging action and anti-enzyme activities of procyanidines from Vitis vinifera. A mechanism for their capillary protective action // Arzneimittelforschung. 1994. Bd 44, N 5. S. 592-601.
27. Maffei Facino R., Carini M., Aldini G. et al. Sparing effect of procyanidins from Vitis vinifera on vitamin E: in vitro studies // Planta Med. 1998. Vol. 64, N 4. P. 343-347.
28. Moini H., Guo Q., Packer L. Enzyme inhibition and protein-binding action of a procyanidin-rich French maritime pine bark extract // FASEB J. 2000. Vol. 14, N 4. P. A491.
29. Orgogozo D.J., Lafont S., Letenneur L. et. al. Wine consumption and dementia in the elderly: a prospective community study in the Bordeaux area // Rev. Neurol. 1997. Vol. 153, N 3. P. 185-192.
30. Osakabe N., Yasuda A., Natsume M. et al. Catechins and their oligomers linked by C4 -> C8 bonds are major cacao polyphenols and protect low-density lipoprotein from oxidation in vitro // Exp. Biol. Med. 2002. Vol. 227, N 1. P. 51-56.
31. Osman H.E., Maalej N, Shanmuganayagam D., Folts J.D. Grape juice but not orange or grapefruit juice inhibits platelet activity in dogs and monkeys // J. Nutr. 1998. Vol. 128, N 12. P. 2307-2312.
32. Park Y. C., Rimbach G., Saliou C. et al. Activity of monomeric, dimeric, and trimeric flavonoids on NO production, TNF-alpha secretion, and NF-kappaB-dependent gene expression in RAW 264.7 macrophages // FEBS Lett. 2000. Vol. 465, N 2/3. P. 93-97.
33. Plumb G.W., De Pascual-Teresa S., Santos-Buelga C. et al. Antioxidant properties of catechins and proanthocyanidins: effect of polymerisation, galloylation and glycosylation // Free Radic. Res. 1998. Vol. 29, N 4. P. 351-358.
34. Powell H.K.J., Rate A.W. Aluminum-tannin equilibria: a potentiometric study // Aust. J. Chem. 1987. Vol. 40. P. 2015-2022.
35. Renaud S., Gueguen R. The French paradox and wine drinking // Novartis Found Symp. 1998. Vol. 216. P. 208-217; discus. 217-222, 152-208.
36. Rimbach G., Virgili F., Park Y.C., Packer L. Effect of procyanidins from Pinus maritima on glutathione levels in endothelial cells challenged by 3-morpholinosydnonimine or activated macrophages // Redox Rep. 1999. Vol. 4, N 4. P. 171-177.
37. Santos-Buelga C., Scalbert A. Proanthocyanidins and tannin-like compounds - nature, occurrence, dietary intake and effects on nutrition and health // J. Sci. Food Agric. 2000. Vol. 80, N 7. P. 1094-1117.
38. Scalbert A.,Williamson G. Dietary intake and bioavailability of polyphenols // J. Nutr. 2000. Vol. 130, N 8S. P. 2073S-2085S.
39. Scalbert A., Mila I., Expert D. et al. Polyphenols, metal ion complexation and biological consequences // Basic Life Sci. 1999. Vol. 66. P. 545-554.
40. Scalbert A., Deprez S., Mila I. et al. Proanthocyanidins and human health: systemic effects and local effects in the gut // Biofactors. 2000. Vol. 13, N 1-4. P. 115-120.
41. Serafini M., Maiani G., FerroLuzzi A. Alcohol-free red wine enhances plasma antioxidant capacity in humans // J. Nutr. 1998. Vol. 128, N 6. P. 1003-1007.
42. Serafini M., Maiani G., FerroLuzzi A. Effect of ethanol on red wine tannin-protein (BSA) interactions // J. Agric. Food Chem. 1997. Vol. 45, N 8. P. 3148-3151.
43. Spencer J.P. E., Chaudry F., Pannala A.S. Decomposition of cocoa procyanidins in the gastric milieu // Biochem. Biophys. Res. Commun. 2000. Vol. 272, N 1. P. 236-241.
44. Sun G.Y, Xia J., Draczynska-Lusiak B. Dietary supplementation of grape polyphenols to rats ameliorates chronic ethanol-induced changes in hepatic morphology without altering changes in hepatic lipids // J. Nutr. 1999. Vol. 129, N 10. P. 1814-1819.
45. Virgili F., Kobuchi H., Packer L. Procyanidins extracted from Pinus maritima (Pycnogenol): scavengers of free radical species and modulators of nitrogen monoxide metabolism in activated murine RAW 264.7 macrophages // Free Radic. Biol. Med. 1998. Vol. 24, N 7/8. P. 1120-1129.
46. Wollny T., Aiello L., Di Tommaso D. et al. Modulation of haemostatic function and prevention of experimental thrombosis by red wine in rats: a role for increased nitric oxide production // Br. J. Pharmacol. 1999. Vol. 127, N 3. P. 747-755.
47. Xia J., Allenbrand B., Sun G.Y. Dietary supplementation of grape polyphenols and chronic ethanol administration on LDL oxidation and platelet function in rats // Life Sci. 1998. Vol. 63, N 5. P. 383-390.
48. Young I.S., Sharpe P., Mercer C. Effect of moderate consumption of red wine or vodka on serum lipids, apolipoproteins and susceptibility of LDL to oxidation // Proc. Nutr. Soc. 2000. Vol. 59. P. 24A.
