CC BY
107
УДК 821.512.141.09
ПРИРОДА ЛИРИЧЕСКОГО ГЕРОЯ ПОЭЗИИ Ш. БАБИЧА
© Л. Г. Мусина
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, г. Уфа, 450074, ул. Фрунзе, 32.
Тел./факс: + 7 (347) 273 67 78.
E-mail: Musina82@rambler.ru
В предлагаемой статье предпринимается попытка проследить за лирическим героем Ш. Бабича, который выступает в качестве художественного образа, посредством чего передается целостность и гражданская устремленность авторского сознания, выдвинувшего на первый план проблему «человек и мир»
Ключевые слова: лирический герой, субъект, пафос, демоническая личность, демонизм.
Как известно, отличие лирики от эпоса и драмы состоит в том, что личность автора в ней отражается гораздо полнее и многограннее. «Чем более усложняется духовная жизнь человека, чем выше становится культура чувств, чем напряженнее бьется человеческая мысль в поисках смысла жизни, - тем отчетливее звучит голос сердца, тем многограннее предстает в поэзии образ лирического героя» [1, с. 63]. Лирический характер составляет душу лирической поэзии, привносит в нее дыхание жизни.
Проблема лирического героя чрезвычайно сложна и противоречива. Если мы попытаемся в общих чертах охарактеризовать отношение широкого круга литераторов к лирическому герою, то обнаружим много несходных, а иногда и противоречивых мнений. Одни в лирическом герое видят исключительно автора, другие между автором и лирическим героем возводят непреодолимую стену, наконец, третьи сомневаются, отождествлять ли лирического героя с автором или же принять его за своеобразное действующее лицо?
Общеизвестно, что личность автора присутствует в лирическом стихотворении в форме впечатлений, размышлений и переживаний, причем в большинстве случаев лирика запечатлевает умонастроения самого поэта, так как лирическое творчество в основном «ав-топсихологично» (термин Л. Гинзбург). В то же время прямого тождества между автором и носителем поэтической речи нет. Поэт выступает не только в качестве размышляющего о собственных переживаниях, но и в роли рассуждающего на общие темы, в роли выразителя взглядов, настроений и стремлений определенных социальных групп, классов, иногда всего народа. «Обычно в них расширение выразительных возможностей понятия «лирический герой» идет за счет широкого введения «ролевого» характера, когда поэт выступает не только от лица своего героя, но и от имени различных слоев народа, когда на смену лирическому «я» часто приходит лирическое «мы» [2, с. 32].
Характеристика лирического героя была развита в трудах Л. Гинзбург, Б. Корман, В. Назаренко и др. По Л. Гинзбург, необходимое условие возникновения лирического героя - наличие некоего «единства авторского сознания», сосредоточенного в «определенном кругу проблем» и облеченного «устойчивыми чертами - биографическими, психологическими, сю-
жетными» [3, с. 160]. Говорить о собственно лирическом герое можно только тогда, когда образ личности, возникающий в поэзии и обладающий устойчивыми чертами, является не только субъектом, но и объектом произведения. Этот же момент подчеркивает Б. Кор-ман, проводя границу между «собственно автором» и лирическим героем; если первый не является объектом для себя, то второй «является и субъектом и объектом в прямо оценочной точке зрения. Лирический герой - это и носитель сознания, и предмет изображения: он открыто стоит между читателем и изображенным миром» [4, с. 9].
В. Назаренко склонен уравнивать биографическую личность поэта и образ поэта в стихах, заявляя об их тождестве [5, с. 165].
Согласно суждениям исследователя башкирской поэзии К. Ахметьянова, «в лирике сильна субъективная сторона. Однако нельзя думать, что поэт всегда и в каждом произведении изображает лишь свои собственные переживания. Оставаясь преданным канонам лирики, поэт сам может превратиться в основной объект изображения. Из-за того, что иногда личность поэта не совпадает, «я» в лирическом произведении в науке о литературе принято называть «лирическим героем» [6, с. 324].
Исходя из ранее изложенных суждений, мы приходим к выводам, что лирический герой воплощает в себе идеал поэта, его жизненную позицию, его знание и понимание жизненных процессов. В лирическом герое раскрывается личность автора, неповторимая человеческая индивидуальность, особый мир чувств, переживаний, мыслей. В то же время содержание духовной жизни субъекта лирики касается не одного поэта, оно типично. Лирический герой носит в себе настроения, чувства, мысли, порывы, свойственные не только ему, но и его современникам, потомкам. В нем сливаются и индивидуальное, и общее.
Проблема лирического героя всегда была актуальна для башкирского литературоведения, изучение которого помогает ближе подойти к определению особенностей поэтической природы бабичевского лирического героя.
Шайхзада Бабич - один из интереснейших поэтов башкирской литературы начала ХХ века. Его произведения содержат в себе в концентрированном виде лучшие эстетические и художественные достижения
письменной поэзии данного времени. Высокая гражданственность, гуманность и нравственность, чувствительность и мелодичность были их основными чертами. Непосредственное и тонкое понимание Бабичем действительности в прошлом и настоящем, философское осмысление и художественное преломление ее явлений, событий, а также рассмотрение поступков и душевных состояний людей через призму своего внутреннего мира, стремление от частностей перейти к общему, сложная жизненная судьба наложили отпечаток на своеобразие лирического героя Ш. Бабича.
Лирический герой Ш. Бабича раскрывается, прежде всего, в произведениях, написанных от первого лица. Лирическому герою, который находится в центре переживания, свойственны следующие функции:
• «я» поэта постоянно рассуждает о вечных проблемах бытия: жизнь, счастье - несчастье, правда - ложь, любовь и ненависть и т. д.;
• «я» - носитель национальных черт, характера данного народа;
• «я» - человек особой судьбы;
• «я» поэта воспринимает природу как частицу человеческого существования.
В первых же произведениях Ш. Бабича, относящихся к медитативному типу лирики - к «лирике чувств», центральное место занимают грусть, метания, связанные с поиском светлой жизни, стремлением к совершенству, желанием утвердиться в жизни. Это энциклопедия чувств и переживаний, лирический дневник, в котором запечатлены изменения состояния души. Его лирический герой ни минуты не остается спокойным, он постоянно думает о причинах своей печали, живет тревожными мыслями и мечтами «развеять осточертевшую грусть-тоску». Он чувствует себя не физически, а душевно несчастным, душевно ущербным. Как видно из многочисленных стихотворений поэта, написанных в 1910-1913 гг. («Жалоба», «Печаль», «Душа», «Назидание», «Совесть и амбиция», «В подавленном состоянии», «В блаженном состоянии»), его духовное состояние таково:
Не пойму я, отчего печалюсь,
Нет покоя. Я души не чаю В каждом сущем на живой земле.
[7, с. 35]
Ноет, ноет! Иль в душе - болячка?
Среди черных сил я, как в лесу...
Грудь моя горит! Студеный ветер Обдает, и снегом бьет метель:
От всего святого, что на свете есть, Оторван, брошен я на мель.
[7, с. 34]
Такие поэтические строки Ш. Бабича появились в годы черной реакции. Встречающиеся на каждом шагу несправедливость, грубость и жестокость словно сыпят соль на ноющие душевные раны поэта. Воспевая просветительские идеи, он воспринимал эти годы как атаку на свободу, как время господства зла
над добром и справедливостью. Поэтому Ш. Бабич в своих произведениях с болью говорит о совести, чести, вере и верности, призывает людей жить искренне, честно и справедливо. Поэт верит, что это может направить их на верный путь и изменить жизнь. В поисках путей правды он даже обращается к Всевышнему («Душа», «Назидание»).
В этот же период начинает формироваться сатирический пафос. Бабич не просто переживал, видя неравенство и невежество в жизни, а остро высмеивал постаревших шакирдов в медресе, жадных, невежественных и консервативных мулл, выступающих против всего нового и защищающего все отжившее.
Характерной чертой художественного мышления Ш. Бабича является осмысление жизни и личности в связях с народом, национальным прошлым. В связи с этим просматривается проблема «я и народ». Народ становится объектом настоящего внимания, переживаний и большой любви его живого, целеустремленного лирического героя, который вместил в себя светлые мечты и чаяния, радость и горесть, любовь и ненависть своего времени. Лирический герой Бабича не просто связан тесными узами с автором, с его мироотношением, духовно-биографическим опытом, душевным настроением, но оказывается от него неотличимым. Лирика его, в основном, автопсихоло-гична, ей присуща непосредственность самораскрытия автора, распахнутость его внутреннего мира.
Мыслью служения народу пронизано стихотворение «Для народа». Это программное произведение поэта, стремившегося жить ярко и полно, пожелавшего посвятить свою жизнь и творчество интересам народа:
Свои золотые пречистые песни Пою не для славы - те песни пою Во славу народу. Я жив буду, если Пребудет народ мой в родимом краю. Клянусь своей юной порой золотою И кровью своею, и сердцем клянусь:
Коль в мире крутом я чего-нибудь стою,
Я буду с народом! С ним прахом сольюсь!
[7, с. 48]
В этом произведении Ш. Бабича отчетливо прослеживается его эстетическое кредо: жить для родного народа, а не ради славы и личного благополучия. В этом плане очень характерно его стихотворное послание-монолог «Проведи жизнь краткую в борьбе!», адресованное своей израненной, ноющей душе. Лирический герой говорит о зле, которое само по себе не исчезнет и не уничтожится, о цепях и капканах для народа, которые нелегко разорвать. По мысли лирического героя, зло можно уничтожить и цепи разорвать только в борьбе с ним, он говорит о решимости ради счастья посвятить себя борьбе:
Плюнь на белый свет! Будь терпелива,
Волей, а не ядом будь сильна.
За грядущих дней красу и диво
Жизнь свою борьбе отдай сполна! [7, с. 69]
Путь лирического героя - это во многом путь автора. Мир героя и мир поэта слиты воедино. Ш. Бабич как будто предвидел свою действительно короткую жизнь. Неудивительно поэтому и то, что свою жизнь он отдал до конца этой борьбе и пал жертвой на этом пути.
Мятежная душа поэта никак не могла смириться с существующими несправедливыми порядками, бессмысленной войной, чудовищным кровопролитием. В поисках ответа на сложнейшие вопросы Ш. Бабич всегда приходил к одному выводу: в любых условиях надо быть вместе с народом, если имеешь огонь в груди, то необходимо щедро светить всем и жить надеждой на будущее. Его элегия «Я жду» до краев наполнена болью и надеждами, любовью поэта к родному народу. Произведение проникнуто романтическим и драматическим пафосом. С вершин гор башкирская земля кажется настоящим раем. Но в реальной жизни в окружении этой волшебной природы веет «темным горем» и «смертью», «шевелятся живые трупы». Лирический герой чувствует себя неразрывной частицей этих «живых трупов», «поющих, рыдая, песни печали Сакмара и Яика», вместе с ними задает себе вопрос: «Придет ли когда-нибудь светлый день и к нам?» И в минуты тоски и печали он находит духовную опору на Урале, сохраняющем свою величавость и мощь даже в тяжкую годину. Когда лирический герой обращается к Уралу, в его голове появляются «светлые, сладкие мысли», ему кажется: «песни счастья и надежды летят» именно со стороны Уральских гор. Элегия завершается такими словами: «Я жду и верю: светлый день скоро придет».
Стихотворное послание «Вперед, душа!» является одним из наиболее значимых в поэзии Бабича:
Вперед, душа, не будь здесь, лети ввысь, ввысь, ввысь.
Лети ввысь: на небе покой, а здесь война, здесь меч!
Лети ввысь, тут нет красоты, а в небе есть, там сияют лучи.
А здесь что? Красивые станы... Там гурии, там райские девы.
Вперед, моя жизнь, мое счастье, вперед, моя душа - все.
Если здесь порхают бабочки, там - все ангелы. [7, с. 166]
В этом произведении не абстрактное желание покинуть этот мир. Причину своего желания покинуть землю лирический герой объясняет предельно ясно: «Здесь война, здесь меч!» Это не жалоба на абстрактное варварство или какое-то неопределенное зло, лирический герой указывает на реальные события, на кровопролитие в мировом масштабе. Таким образом, романтический дух дополняется жизненными деталями.
Под впечатлением исторической трагедии, обрушившейся на человечество, на народ, лирический герой вступает в конфликт с Богом («Бог или черт?»).
Соседство сатаны с богом подчеркивает романтическое, демоническое качество лирического героя. Это показывает, что он находится в очень противоречивом психологическом состоянии:
Бог - посреди небес.
В земной юдоли - бес.
Я мальчуган.
Один твердит: «Ислам!»
В словах - туман.
Другой кричит: «Я сам!»
Но справедлив ли бог?
А бес - кому помог?
На чьей из двух дорог Обман? [7, с. 106]
То ли бог, то ли сатана. И стоящий между ними человек. Никому нет веры. На кого же опереться в таком случае? Кажется, человек еще не осознал своих творческих сил и собственного достоинства, не занял в жизни подобающего ему места. Поэт как бы умышленно ставит себя в положение мальчика, искренне недоумевающего: «Не знаю, кто обманывает, то ли аллах, то ли иблис - сатана». Когда бог и сатана из-за этого мальчика вступают в конфликт, каждый из них тянет его в свою сторону, они оказываются в смешном положении. Все это придает сатире Бабича очень оригинальное звучание.
Лирический герой Ш. Бабича - мятежная, страстная, желающая сломать все каноны демоническая личность. Источник его демонизма - безбожие, богоборчество. «Гений я! Потерплю ль униженье?», «Делом будущих дней докажу»,- говорил его лирический герой («Я - гений»). В этих словах не трудно уловить мотивы демонизма. Лирический герой не довольствуется судьбой обычного человека, пытается по-своему пробиться к свету.
Свой маяк я сам Изберу себе.
Ринусь к небесам,
Бросив клич судьбе.
Сам пробью я путь -Вспять не повернуть.
Жаркий поцелуй До звезды дойдет.
Море светлых струй Перейду я вброд.
Я - свободы тварь,
Хан ее и царь. [7, с. 82]
Лирический герой Бабича не верит и не поддается никаким другим силам, кроме как силе своего собственного «я», что и является смыслом его существования. «Я» и есть тот бог, перед которым он преклоняется, на которого он молится. «Я» Бабича - индивидуалистический протест личности против всяческого насилия; в конечном итоге речь идет не только о гнете общества и государства, но и о самих основах миропорядка. «Я» - символ свободной личности, сильной и независимой.
Нет ничего удивительного в том, что свободолюбивый Бабич мечтает о сверхличности.
Плача перед богом, желаю Мощи - рукам, сердцу - смелости.
Желаю дыхания, как огненный пар, хочу меча - как волшебный меч Зульфикар. Пусть вспыхнет мир, если я подую,
Пусть поклоняются мне дракон, злой демон!
[7, с. 123]
В стихах, навеянных идеей демонизма, мечтой о незаурядной личности, о необычном характере, прием «самовозвеличивания» был мерой вынужденной. Потеряв бога, человек сам хочет стать богом. Такой демонизм не означает замыкания в своих страданиях, наоборот, он выражает стремление разрушить оковы, в которые закована личность.
Мятежный герой Бабича даже тогда, когда летит на Луну или странствует по Вселенной, думает, прежде всего, о земной жизни, о поисках света для своего народа. Даже достигнув божьего престола, он не успокаивается, все еще остается неудовлетворенным и мятежным, потому что на земле царит зло, жестокость, нищета и хаос.
В поэзии Ш. Бабича демоническое и гражданское начала были объединены в образе одного романтического лирического героя. «Его индивидуалистическое, эгоистическое зло, происшедшее от одного начала с добром, является возвышенным, демонизм трактуется не только в аспекте трагического богоборчества, но и тесно связан с проблемами общественной жизни своего времени» [5, с. 233].
Лирический герой поэта слит с природой, в ней он ощущает корни рода человечества. Поэт входит в духовный мир личности через жизнь природы, через картины действительности. Ведь именно окружающая действительность играет огромную роль в установлении отношения человека к жизни, в формировании его характера, жизненной позиции, морали. Через нее можно увидеть глубокую внутреннюю близость, родственную связь между природой и жизнью человека, его судьбой. Бабич прекрасно понимал, что в его жестокий век любовь и красота находятся в гармонии только с природой, и эта связь была понятна и дорога
для поэта. Вот как предстает перед ним мир в его счастливые минуты:
Зелена земля сегодня, словно девушка, нарядна.
Льется солнце с небосвода - даль чиста и неоглядна.
[7, с. 35]
Своей защитой искренности чувств, свободы человеческой души, свободы чувств, своим умением поэтически передавать красоту природы, Бабич оказал большое влияние на эволюцию лирического героя в башкирской поэзии.
В творчестве поэта нашли отражение различные стороны башкирской действительности начала XX века, свойства человеческой души, лирические переживания, философские размышления, романтические мечтания народа. Его лирический герой жил проблемами родного народа, переживал, радовался и боролся вместе с ним, чтобы, как сказано в стихотворении «Нежданно», «на земле Башкортостана и светлей, и легче стало», чтобы «славен был Башкортостан, на ноги башкиры встали. ».
Таким образом, лирический герой Ш. Бабича, в разной степени сохранивший условно-художественные признаки, рос, раскрывая свою роль, свою ценность, свои идейно-эстетические возможности по отношению к жизни, к народу, к историческому поступательному ходу и к современнику. Этот рост сопровождался большими трудностями, напряженными поисками. Бесспорно то, что жизненный и народный дух поэзии Бабича послужил источником, определившим мир переживаний, строй речи и психологию лирического героя поэзии десятых годов XX века.
ЛИТЕРАТУРА
1. Михайлов А. А. Лирика сердца и разума. М.: Советский писатель, 1965. -72 с.
2. Кунафин Г. С. Поэтическое эхо прошлого. Развитие жанровой системы башкирской манифестационно-публицистической и нарративной поэзии. Уфа: Китап, 2004. -316 с.
3. Гинзбург Л. Я. О лирике. Л.: Советский писатель, 1974. -160 с.
4. Корман Б. О. Литературоведческие термины по проблеме автора. Ижевск: Удмуртия, 1982. -299 с.
5. Назаренко В. А // Звезда. 1953. №10. С. 164-171.
6. Ахметьянов К. А. Теория литературы. Уфа: Китап, 2003. -392 с.
7. Бабич Ш. Весенняя песнь: Поэзия. Проза. Перевод с башкирского Г. Шафикова. Уфа: Китап, 1995. -304 с.
Поступила в редакцию 02.07.2007 г.
