CC BY
61
развитию АПК являются возрастающие потоки импорта некачественного продовольствия, его искусственная (субсидированная) конкурентоспособность на российских рынках. К препятствиям следует также отнести нехватку квалифицированных специалистов и финансовых ресурсов для реализации инновационных проектов. Наконец, объективно существуют инновационные риски, управление которыми относится к числу актуальных исследовательских и практических задач современного менеджмента.
2.5. Типология инноваций. Можно предложить пять основных типов инноваций: селекционно-генетические; производственнотехнологические; организационно-управленческие; экологические; социокультурные.
Каждый из этих базовых типов инноваций имеет собственную структуру и содержание, свои движущие силы, препятствия и риски, что предстоит исследовать в процессе разработки концепции.
2.6. Государственные и региональные
программы, которые предстоит разработать на основе концепции. Целесообразно выделить три институциональных уровня программной реализации концепции: (1) федеральная программа фундаментальных и прикладных исследований для создания системы наукоемких факторов производства АПК; (2) государственные программы по основным направлениям инноваций, использующие наиболее ценные результаты фундаментальных и прикладных исследований; (3) региональные и отраслевые программы, позволяющие полно отразить
особенности каждого объекта инновационного воздействия.
3. Существенным методологическим принципом разработки концепции является дифференциация инновационной стратегии для разных экономических укладов аграрного сектора. Приоритетное значение необходимо придать инновационному обновлению крупных и средних сельскохозяйственных организаций. Вместе с тем в особом внимании нуж-
даются крестьянские (фермерские) хозяйства и личные подсобные хозяйства населения. Предстоит создать региональные центры и сеть агрозоотехнических предприятий (кооперативов), которые могли бы осуществлять почвозащитные мероприятия, снабжение и прокат сельхозтехники, обеспечение качественными семенами и продуктивными породами скота, агрономическое и зоотехническое консультирование и обслуживание хозяйств, оказание помощи в организации переработки и реализации продукции.
5. В концепции необходимо отразить
разнообразие природно-климатических усло-
вий российского сельского хозяйства, которые требуют адаптации инновационных разработок и программ к реальным условиям производства.
6. Инновационное обновление аграрного сектора требует радикального возрождения на новой технической основе отечественного сельхозмашиностроения, включая проектирование новой техники, ее производство, поставку и техническое обслуживание комплексов технических средств, учитывающих особенности природно-климатических зон.
7. Разработку самой концепции, а также долгосрочных прогнозов и конкретных программ инновационного развития АПК следует организовать по сетевому принципу с включением исследовательских институтов, проектных организаций, законодательных и исполнительных органов управления АПК. В этой работе может пригодиться ценный опыт грандиозной работы по прогнозированию научнотехнического прогресса и его социаль-но-экономических последствий в СССР на 20-летний период. В обосновании этого прогноза участвовали более 3 тыс. научных организаций страны. Их деятельность координировалась Академией наук СССР. Масштабы работы, четкость ее организации, высокий научный уровень результатов до сих пор служат эталоном целевой координации взаимодействующих учреждений.
ПРИОРИТЕТ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА КАК ОПРЕДЕЛЯЮЩЕЕ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОЕ УСЛОВИЕ ИННОВАЦИОННОЙ СТРАТЕГИИ ЕГО РАЗВИТИЯ
И.Н. Буздалов, д.э.н., проф., акад. РАСХН, руководитель отд. Всероссийского института аграрных проблем и информатики им. А.А. Никонова
Успешное решение насущных проблем современного мирового сообщества в экономике, социальных процессах, состоянии окружающей среды лежит на пути инновационной стратегии развития, предполагающей выбор
наиболее эффективных технических и технологических решений, обеспечивающих наиболее рациональное использование имеющихся ресурсов и удовлетворение растущих общественных потребностей. На базе этой стратегии,
создания новых поколений техники и технологических систем осуществляется переход к более совершенным технологическим укладам и социально-экономическим структурам. Инновационные стратегии находят все более широкое распространение и в сельском хозяйстве развитых стран, что определяет высокую урожайность полей, продуктивность животных, окупаемость затрат, конкурентоспособность, переход на новое качество всей жизнедеятельности сельских товаропроизводителей.
Опыт этих стран показывает, что определяющим макроэкономическим условием осуществления инновационной стратегии сельского развития является признание отрасли как особого приоритета в экономической политике государства, в создании всех необходимых макроэкономических условий деятельности как непосредственных товаропроизводителей, так и обслуживающих аграрный сектор научных, научно-конструкторских, опытных и других структур, осуществляющих аграрную инновационную стратегию. Сельское хозяйство России пока не стало таким приоритетом, что в решающей степени определяет техническую и технологическую отсталость, а, следовательно, общее ущербное социальноэкономическое состояние этой жизненно важной отрасли народного хозяйства. Из этого следует, что всерьез вести разговор об инновационной стратегии развития сельского хозяйства страны можно лишь при условии обеспечения подлинного приоритета отрасли в экономической политике и долгосрочной общей социально-экономической стратегии государства.
В последнее время, особенно в связи с реализацией приоритетных национальных проектов, термин «приоритет» и его производные все шире используются в научных исследованиях проблем и перспектив социальноэкономического развития аграрного сектора страны, в практике осуществления государственной политики, экономическом, в частности, аграрном законодательстве. К сожалению, многие предпочитают не вникать в смысл и значение этого термина, предполагая, что здесь и так якобы все ясно, хотя за ним скрываются масштабные социально ориентированные, как правило, высокозатратные акции государства, которые нужно глубоко осмыслить, всесторонне обосновать и определить способы и методы их практического осуществления.
Понятие «приоритет» не растолковал даже В.И. Даль, не пояснили другие составители энциклопедических изданий, а из имеющихся суждений на эту тему обычно следует, что в своей политике определенным институ-
там, отраслям, другим структурным звеньям народного хозяйства в силу их особой значимости и в интересах достижения общего стабильного и устойчивого социально-экономического развития страны государство отдает предпочтение, ставит их в преимущественное положение. Иными словами, понятие приоритета в экономике означает, что насущные проблемы и задачи развития этих отраслей и звеньев (а инновации относятся к числу этих проблем и задач) должны решаться в первую очередь или вне очереди, как, например, на первоочередной, неотложный прием и лечение должен рассчитывать человек с инфарктом, инсультом, с угрожающей жизни тяжелой травмой и т.д. в сравнении с заболевшим обычной простудой, расстройством желудка. Первоочередным «пациентом» на применение к нему по сути постоянных, а в нынешних кризисных условиях -усиленных регулирующих и стимулирующих государственных мер, отвечающих приведенному пониманию сущности приоритета в социально-экономическом развитии, является сельское хозяйство.
Необходимость этих мер, прежде всего, объективно предопределяется тем, что экономическое, социальное, технико-технологическое и экологическое благополучие в селе и сельской местности, достигаемое благодаря этим мерам, является наиболее значимым и синтетическим отражением общественного и духовно-нравственного благополучия в государстве, мудрости и профессионализма его политического руководства. И дело здесь не только в том, что на уникальных по выполняемым функциям (а для России еще и на необозримо обширных) сельскохозяйственных территориях воспроизводится незаменимый естественный базис всей человеческой жизнедеятельности. В основном ядре сельского развития - аграрном секторе экономики, по словам классика, производится «самое первое условие жизни непосредственных производителей и всякого производства вообще» (выделено
мною - И.Б). Сельский пейзаж в широком социально-экономическом смысле этого слова (цветущие высокоурожайные поля, тучные стада высокопродуктивных домашних животных, благоустроенные, соединенные современной дорожной сетью и системой связи поселения с высоким качеством жизни, экологическая чистота природы и т.д.) - лицо нации, самый верный показатель развитости страны, степени ее общей цивилизации.
На приоритеты могут претендовать сферы образования, здравоохранения, военные и т.д. Но без наличия указанного «первого усло-
вия» самого существования человека некому и некого будет учить, лечить, защищать и т.д. Даже просто голодный учитель уже не учитель и врач уже не врач, а голодный солдат или милиционер - это уже национальное бедствие. А сегодняшний объем собственного продовольствия в стране уже «обеспечивает» полуголодное существование россиян. Можно и далее его закупать у западных стран, но продовольственный импорт, во-первых, источник ненадежный, и, во-вторых, он просто позорит Россию, которой исторически присущ статус мировой аграрной державы и которая в прошлом успешно демонстрировала этот статус, снабжая половину Европы хлебом, маслом, льноволокном и т.д., сохраняя «для будущих поколений» в своих недрах нефть, газ, другие природные ресурсы.
К сожалению, нынешнее поколение, а точнее, его власть, судя по растущим направлениям и толщине труб нефтяных и газовых потоков за рубеж, скоро ничего из этих ресурсов не оставит для ближайших, не говоря уже о грядущих поколениях страны. В то же время из ежегодной многомиллиардной нефтегазовой экспортной выручки поистине крохотные подачки эта власть выделяет для собственного крестьянства. Одновременно колоссальные, на порядок большие суммы затрачиваются на импорт продовольствия. Причем из этих крох в виде аграрного бюджета лишь 1/4 достается непосредственному товаропроизводителю, а сами расчеты делаются на гектар земли или голову скота.
Если же размеры бюджетной поддержки рассчитать на каждую горемычную крестьянскую голову (а от ее профессионального качества зависит эффективность использования инноваций), то получим сумму, которую просто стыдно называть, и о какой-то социальной справедливости или об инновационной стратегии отрасли просто смешно говорить. Эта сумма в десятки раз ниже, чем в бывшей отсталой российской провинции Финляндии, не говоря уже о Норвегии, Японии, других странах. А именно такой расчет объясняет нынешнее технико-технологическое состояние отрасли, ее общее экономическое и социальное благополучие, подлинный прогресс в сельском хозяйстве, во всестороннем облагораживании сельской местности этих стран.
Все это объективно обусловливает особую значимость и неотложную общественную необходимость обеспечения приоритета сельского развития, предпочтительность и неотложность мер обеспечения в общей системе мер, рычагов и инструментов государственного регулирования и всей экономической поли-
тики в стране. Усиливает эту предпочтительность, связанную с повышенными рисками жизнедеятельности в сельской местности, бедственным положением основной массы крестьян, настоятельная общественная необходимость активизации проведения целенаправленной политики аграрного протекционизма, выполняющего две важные функции обеспечения приоритета социального развития. Первая из них - это хотя бы частичная компенсация ограбления российского крестьянства в годы его «военно-феодальной эксплуатации», позволившей осуществлять индустриализацию страны ив то же время породившей глубочайший аграрный кризис. Вторая функция -бюджетное возмещение потерь и разрушительных последствий хаотичных, шоковых мер реформирования аграрной экономики с начала 90-х гг. XX в., усиливших этот кризис, угрожающий не только продовольственной, но и общей национальной безопасности страны.
Об этой угрозе свидетельствует растущий дефицит продуктов питания отечественного производства, покрываемый беспрецедентными, унизительными для великой страны масштабными закупками продовольствия у зарубежных фермеров (являющимися формой их активной поддержки Россией). За 20002007 гг. эти закупки увеличились с 7,4 до 26,0 млрд долл., т.е. более чем в 3 раза, причем объемы импорта продовольствия особенно резко возросли в последние два года.
Бесспорно, важным является само признание приоритетности развития села и сельской местности, соответственно, признание объективной необходимости активной протекционистской поддержки непосредственно аграрного сектора экономики, декларируемого на уровне политического руководства и законодательной власти. Первым в постсоветский период правовым актом этого признания стал принятый 21.12.1990 г. Закон РСФСР «О социальном развитии села», целиком соответствующий понятию приоритетности, принципам и механизму аграрного протекционизма, причем в части финансового обеспечения (15% национального дохода страны) национальный проект «Развитие АПК», мягко говоря, выглядит по сравнению с Законом РСФСР бледно. К тому же эта приоритетность предполагалась не как разовое мероприятие, характерное для советских времен, а означала законодательное закрепление стратегического курса на длительную перспективу (сроки действия закона в документе не определялись). Причем с точки зрения социальной справедливости выделение для села 15% национального дохода вполне
обоснованно, если считать долю сельского хозяйства на тот период в его создании.
В развитие концепции приоритета сельского хозяйства, заложенной в основу указанного закона 26.06.1991 г., был принят другой, явно протекционистский, ориентированный на осуществление этой концепции, закон - «О приоритетном обеспечении агропромышленного комплекса материально-техническими ресурсами». В законе не только подтверждался приоритет сельского хозяйства, но и особо подчеркивалось, что в целях более полного удовлетворения потребностей отрасли и всего агропромышленного комплекса в средствах производства вводится особый режим приоритетного обеспечения материально-техническими ресурсами и устанавливаются, ориентированные на активную государственную поддержку технического перевооружения сельского хозяйства принципы и меры его осуществления, включая конкретные меры материальной ответственности предприятий, объединений и организаций.
На деле основные нормы указанных законов оказались декларативными, что относится и ко многим принятым в последующие годы другим актам правового обеспечения приоритетного социально-экономического развития сельского хозяйства и АПК в целом. Прежде всего, это принятый в 1997 г. закон «О государственном регулировании агропромышленного производства». Одним из главных направлений этого регулирования являлась активизация протекционистской поддержки села через систему финансирования, кредитования, страхования, льготного налогообложения, формирования и функционирования рынка сельскохозяйственной продукции, сырья, развитие науки и осуществления научной деятельности, защиту интересов отечественного товаропроизводителя при осуществлении внешнеэкономической деятельности. Финансовым источником решения этих задач определялся федеральный бюджет, в основном за счет средств которого, а также дополнительных средств бюджетов субъектов РФ государство обязывалось осуществлять эту поддержку.
В конце 1998 г. Минэкономики России совместно с Минсельхозпродом России был подготовлен и внесен в правительство РФ на рассмотрение проект постановления «О ценовой политике в сфере агропромышленного производства», предусматривавший разработку федеральной целевой программы по созданию условий оптимизации ценовых соотношений между продукцией сельского хозяйства и других отраслей экономики, а в начале 1999 г.
Государственной Думой был принят Федеральный закон «О паритете цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию (услуги), используемую в сельском хозяйстве, и компенсацию потерь в связи с его нарушением». Нормы закона в случае их выполнения имели принципиальное значение для финансового и общего ресурсного обеспечения приоритета сельского развития, повышения технического и технологического уровня сельскохозяйственного производства. Однако такого выполнения, в частности, по компенсации потерь от диспаритета цен, на деле не произошло. Наоборот, если, например, в 2001 г. на приобретение 1 т дизельного топлива приходилась выручка от продажи 3 т зерна, то в 2005 г. - уже 5,6 т. Это лишало СХО средств не только на приобретение и внедрение инноваций, но на поддержание того же отсталого технического и технологического уровня производства.
В итоге между необходимыми для инновационной стратегии фактическими показателями протекционистской поддержки села и всего сельского развития и декларированными властью на ее высших законодательном и исполнительном уровнях наблюдались огромные различия. А это означает, что на деле сельское хозяйство не только не стало приоритетом в экономической политике государства, но все более теряло свои позиции в ресурсном обеспечении, в том числе прямом бюджетном финансировании, которое оно имело до начала рыночных реформ. Обобщающим выражением снижения «приоритетности» сельского развития стало сокращение доли аграрного бюджета в общем бюджете страны на порядок (к 2005 г. до 1% на 27% численности сельского населения). При этом сами товаропроизводители использовали около 1/4 аграрного бюджета. Резко сократились размеры собственных накоплений отрасли, поскольку рентабельность производства с 30% в 1990 г. упала до 2% в 2005 г. Одновременно оплата в сельском хозяйстве с 95% к среднему по стране уровню в 1990 г. снизилась до 37% в 2005 г., что в целом является подтверждением подрыва самих экономических основ инновационной стратегии развития сельского хозяйства.
Об этом подрыве, прежде всего, свидетельствует декларированное, якобы «приоритетное» обеспечение сельского хозяйства материально-техническими ресурсами. Инвестиции в основной капитал на развитие аграрного сектора к их общему объему по народному хозяйству снизились за 1990-2005 гг. в текущих ценах с 15,9 до 4%. Тракторный парк сократился с 1 365,6 в 1990 г. до 480,0 тыс. шт.
в 2005 г., парк зерноуборочных комбайнов - с 407,8 до 198,7 тыс. шт., а их производство упало, соответственно, с 214 до 8,5 тыс. шт. и с 65,7 до 7,8 тыс. шт. При этом из-за снижения общего качества механизаторских кадров упало качество обслуживания имеющейся морально и физически устаревшей техники. Удельный вес основных фондов сельского хозяйства за 1990-2005 гг. сократился с 11,4% до 3,6%, а степень их износа возросла с 21,0% до 46,2%. При общем увеличении производства минеральных удобрений за тот же период с 15,9 до 16,6 млн т их внесение в почву сократилось с 9,9 до 1,4 млн т, соответственно, на 1 га посевных площадей (при их сокращении за указанный период на 33%) с 88 до 25 кг.
В последние два-три года в политике государства по отношению к проблемам приоритетного развития сельского хозяйства наметились определенные позитивные изменения. Правовое обеспечение приоритетного сельского развития предусмотрено принятым в 2006 г. законом «О сельском хозяйстве», оно конкретизированное соответствующими целевыми индикаторами утвержденной в 2007 г. Правительством РФ Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008-2012 годы. Принят и выполняется, в том числе по ресурсному обеспечению, приоритетный национальный проект «Развитие АПК», реализуются другие важные для села национальные проекты. Однако сказать, что сделан решительный поворот к активной реализации принципа приоритетности сельского развития, пока совершенно нельзя. Предприняты лишь первые робкие шаги в этом направлении, и это было официально признано на февральском заседании Комиссии Правительства РФ по нацпроектам.
Как бы ни был озабочен землевладелец, даже самый эффективный земельный собственник, соблюдением непременного в рыночных условиях принципа самофинансирования, ему, в силу известных особенностей сельского хозяйства, для подлинного обеспечения приоритета его развития на инновационной основе с настоятельной и неотложной общественной необходимостью должна быть обеспечена оптимальная норма рентабельности, поскольку за инновационные разработки нужно платить. Это, в первую очередь, предполагает соблюдение эквивалентности товарно-денежного обмена, ценового паритета, поддержку аграрных цен, другие виды поддержки в виде субсидий и льгот. Только в этом случае отрасль может быть защищена от повышенных рисков, и только этим можно повысить ее инновационно-
инвестиционную привлекательность. Такой макроэкономический подход к селу и всему сельскому развитию - аксиома, основополагающий методологический принцип аграрной политики всех цивилизованных стран современного мира и в то же время решающая предпосылка материально мотивированного высокопроизводительного, технологически совершенствующегося сельскохозяйственного труда.
Иное положение мы видим в сегодняшней макроэкономической политике по отношению к российскому селу и, соответственно, в реальной практике. Фактически сельское хозяйство, если правильно оценивать уровень оплаты труда в отрасли, ее искусственное занижение, перманентно убыточно. В иных формах, но продолжает действовать пресловутая «перекачка», взимание той же «дани» с крестьянства. Посредники, переработчики и непосредственно государство изымают из него всю земельную ренту, почти весь чистый доход и примерно половину общественно необходимой оплаты, что по расчетам на товарную продукцию отрасли превышает 200 млрд р. в год. Оптимизация рентабельности сельскохозяйственного производства на экономически обоснованном, подтвержденном многократными расчетами уровне не ниже 20-25%, в том числе за счет мер аграрного протекционизма и возврата селу необоснованных изъятий фактически почти всей прибавочной стоимости, радикально изменит ситуацию с накоплениями как финансовым отражением приоритетности развития сельского хозяйства, повысит возможности внедрения инноваций, интенсификации производства, мотивацию труда его работников. Не потребуются антирыночные акции по «замораживанию» продовольственных цен и прочие искусственные «новшества» в регулировании экономики и социальной сферы.
Государственная программа развития сельского хозяйства на 2008-2012 гг., являясь, с точки зрения аграрного протекционизма, прогрессивным документом, пока «обещает» эту рентабельность на уровне 10%, акцентируя внимание на кредитовании села и обходя острые вопросы ценообразования в сельском хозяйстве, прежде всего, прямую целевую поддержку аграрных цен. Важны и субсидированные кредиты, но их (наряду с уже имеющейся колоссальной кредитной задолженностью СХО, достигшей в 2007 г. 745 млрд р., что в 25 раз превысило всю их прибыль) надо возвращать, тогда как финансовых возможностей такого возврата большинство хозяйств не имеют. Все это, как и скудная государственная инвестиционная поддержка сельского хозяйст-
ва, является наглядным подтверждением вывода о том, что между последними новыми «установками» на приоритетное развитие отрасли и реальными мерами по правовому, экономическому, ресурсному обеспечению этого развития на основе инновационной стратегии существует огромная дистанция.
Чтобы преодолеть эту дистанцию, помимо указанных дополнительных источников, которые бы в сумме позволили увеличить федеральную долю аграрного бюджета вместо примерно 100 млрд р. по Госпрограмме минимум до 300 млрд р. в год (и в то же время значительно пополнить финансовое обеспечение других важных для села национальных проектов), дополнительными источниками являются: 1) незаконно присваивае-
мая предпринимателями добывающих отраслей сверхприбыль в форме природной ренты - по расчетам минимум 100-120 млрд р. в год; 2) прогрессивный подоходный налог, в том числе особые виды налога на предметы роскоши, а также «приватизационный» налог на приобретенные в 90-е гг. за бесценок любые объекты общенационального достояния (имеется в виду постепенная, необременительная по размерам компенсация в пользу общества, в первую очередь, сельского, разницы между фактической ценой этих объектов и символическими затратами на их приобретение в период мутных волн социально несправедливой полугангстерской приватизации); 3) выручка от продажи пригородных земель сельскохозяйственного назначения, по расчетам достигающая суммы 70 млрд р. в год, а также выручка, включая экспортные пошлины, от продажи минеральных удобрений, зерна, других сельскохозяйственных продуктов на мировом рынке; 4) освобождение от налогов хо-
зяйств с рентабельностью ниже критического минимума - 15%; 5) списание всей кредиторской задолженности сельского хозяйства как возникшей за годы реформ не по его вине, а вследствие ценового диспаритета и общей антипротекцио-нистской макроэкономической политики по отношению к селу.
При этом предполагаются как строго селективная бюджетная поддержка непосредственно производства с учетом его эффективности, так и общая масштабная модернизация всей сельской социальной и инженерной инфраструктуры, независимо от финансового состояния СХО. Ресурсное обеспечение этой инфраструктуры, осуществляемое сейчас в соответствии с федеральной программой социального развития села до 2010 г. совершенно не обеспечивает этой модернизации.
Получая в последние годы «баснословную» прибыль в форме нефтегазовых долла-
ров, Россия имеет исторический шанс привести сельское хозяйство в такое социальноэкономическое состояние, которое позволит, по словам Д.А. Медведева, превратить Россию в настоящую мировую «продовольственную державу». Но такое превращение предполагает создание для селян всех необходимых финансовых и материально-технических условий жизнедеятельности на земле. Пока этим условиям, как видим, еще далеко не созданы, и сельское развитие еще далеко не стало действительным приоритетом в экономической политике государства. В экономике и обществе не ослабевает, а в ряде направлений усиливается социально взрывоопасный структурный перекос: с одной стороны, сотни миллиардов долларов оседают в ЗВР, Стабфонде, десятками миллиардов списываются внешние долги и выплачиваются собственные за весь бывший СССР, увеличиваются чиновничья рать и управленческие расходы, на бывших колхозных полях как на Лазурном и других берегах мира, как грибы, неизвестно (или хорошо известно) за счет каких доходов растут коттеджи и виллы некоторых горожан, растут их многомиллиардные вклады в зарубежные банки и т.д., а с другой - по-прежнему технически отсталое полуразрушенное сельское хозяйство, бедность и общее социально ущербное положение селян, безработица, деградация сельской демографии и самого «человеческого» фактора, сельское бездорожье и т.д. На обширных пространствах сельскохозяйственных земель, в том числе Центра России, где о существовании многих десятков тысяч бывших жизнеспособных сел и деревень напоминают заросшие бурьяном их жалкие останки, вообще уже некому работать, даже вести обывательские разговоры об инновациях. Эта грустная картина, наглядно подчеркивающая общие структурные несообразности в российском обществе, является следствием не только разрушительных «социалистических» экспериментов над российским крестьянством, применения механизма так называемого первоначального социалистического накопления, на самом деле механизма военно-феодального ограбления этого крестьянства. В значительной мере это и результат осуществляемого стратегически безальтернативного, но практически хаотичного, бессистемного рыночного реформирования аграрного сектора в течение всего послеперестроечно-го периода, недооценивающего или игнорирующего объективную необходимость действенных мер по обеспечению приоритета сельского развития, его реальной активной государственной протекционистской поддержки.
«Точечные» позитивные результаты национального проекта «Развитие АПК», достижения отдельных «маяков», в частности, Клуба АГРО-300, не устраняют этой картины как зеркального отражения общего социальноэкономического и морально-нравственного неблагополучия в государстве, отсутствия ответственности за него в его высших руководящих институтах. За два года (2005-2007) реализации этого проекта импорт продовольствия возрос почти в 1,5 раза, а кредиторская задолженность СХО - в 1,7 раза, достигнув астрономической суммы 750 млрд р., или 110% выручки от реализации всей продукции сельского хозяйства. Фактически отрасль доведена до состояния банкротства. Многие не без основания считают, что здесь, прежде всего, проявляются если не умышленные, то профессионально ущербные акции Минфина и всего экономического блока правительства. Более того, последнее до сих пор и в целом отличалось, по публичному самокритичному заявлению бывшего премьера М. Фрадкова, «коллективной безответственностью», в нем бытуют ложные умозаключения о сельском хозяйстве, как о «черной дыре». Подтверждением этому служат приемы, методы и последствия антипротекционистского государственного правового и экономического регулирования сельского развития, крайне скудного, по словам В. Путина, недопустимо малого ресурсного обеспечения провозглашенного приоритета развития сельского хозяйства.
До сих пор в «верхах» еще явно не хватает понимания для всех очевидной абсурдности того, что во многом еще пребывающее в своей, по выражению классика, «забитости и одичалости» сельское хозяйство, где живет почти треть населения страны, получает 4% инвестиций в основной капитал и фактически лишено необходимых собственных накоплений. С другой стороны, подтверждая указанную безответственность, сохраняется фактическое бездействие этих «верхов» в отношении того, чтобы через соответствующие законодательные инициативы и созданную «вертикаль власти» привлечь лежащие на поверхности упомянутые дополнительные (даже не затрагивающие разбухших до сверхразумных пределов золотовалютных резервов и Стабилизационного фонда) финансовые источники для исправления вопиющей социальной несправедливости в отношении тружеников села, ведущей к запредельному дефициту отечественного продовольствия. Можно и далее спокойно созерцать это бездействие, стоять с протянутой рукой у американских, аргентинских и прочих зарубежных фермеров, радоваться во-
зобновлению польских поставок мяса, поддерживая производителей импортного продовольствия ежегодными затратами на его импорт в сумме около 600 млрд р., в 6 раз превышающей федеральную долю аграрного бюджета. Но тогда о России как крупной продовольственной державе остается и впредь вести лишь общие, беспредметные или популистские, ничего хорошего не сулящие для будущего страны разговоры.
Если же от разговоров перейти к делам, то начинать их надо с активной переориентации экономической политики на обеспечение действительного приоритета сельского развития, а это прежде всего предполагает ревизию, радикальное обновление и систематизацию земельного и всего аграрного законодательства. В настоящем виде это законодательство, мягко говоря, крайне запутанно и, по сути, способствует провалу земельной реформы, стратегическим замыслом которой было утверждение приоритета частного землевладения с наделением крестьян реальными земельными участками, концентрацией их в оптимальных размерах у эффективных собственников, в подлинно кооперативных и других добровольных объединениях. Вместо земли крестьяне получили бумажные доли, которые, как отражение вековой горькой крестьянской доли, под разными предлогами, вплоть до обмана или копеечных подачек, уплывают из крестьянских рук. И все это происходит под туманной завесой действующего противоречивого или явно сумбурного земельного и общего аграрного законодательства как результата беспечности или непрофессионализма законодателей.
Нередко наши законодатели без преувеличения прямо подражают Фиофилакту Беневоленскому из знаменитой «Истории одного города», сочинявшего законы второго и даже третьего сорта вроде «Устава о добропорядочном пирогов печении». То они доверились воле исполнительной власти, приняв по плану М. Зурабова пресловутый закон № 122, то в 2007 г. вообще «не доглядели», проштамповав предложенный этой властью закон № 131, давший муниципальным самоуправленцам новые права, вплоть до превращения городов (например, г. Одинцово) в сельские поселения, то путем беспринципных компромиссных сделок выдумывали популистские жалкие подобия законов типа принятого в 1995 г. и ныне действующего «Закона о сельскохозяйственной кооперации».
Этот закон хотя и завуалированно, но, по сути, возрождает чуждую подлинно кооперативным принципам форму хозяйства - сельхозартель, т.е. колхоз, который с 2006 г. не от-
ражается даже в статистическом учете, но прописан в законе как приоритетная форма. (Другой надуманной формой производственной кооперации в сельском хозяйстве в законе является «коопхоз», о существовании которого даже сельские жители ничего не знают, ибо такая форма - пустой плод отмеченного поверхностного законотворчества.)
Злоупотребления и решения, лишенные здравого смысла, сплошь и рядом объясняются у нас тем, что многие законодательные акты по сельскому развитию, принятые Госдумой, во многом являющиеся конгломератом противоречивых, «компромиссных» норм, в частности, данный закон, несовершенны или сознательно не выполняются. Но возникает вопрос: а нужно такой, как бы написанный рукой упомянутого Беневоленского, «неудобоваримый», вводящий в заблуждение, рождающий кооперативных мутантов, закон выполнять? Согласно его норме, размер операций с нечленами кооператива может достичь 50% общего их объема, что уже открывает широкие возможности для всякого рода махинаций в отношении сельского населения (особенно людей, ведущих свое приусадебное семейное хозяйство). Закон устанавливает норму, согласно которой «сохраняющий свой статус» колхоз создается гражданами путем объединения их имущественных паевых взносов, денежных средств, земельных участков, земельных и имущественных долей и другого имущества, поступающего в общий паевой, по сути, «неделимый» фонд этого псевдокооператива. Тем самым частная собственность крестьян, в том числе на землю, фактически «обобществляется» и становится той же коллективной, т.е. «совместно-ничейной» собственностью.
Однако это одна сторона несовершенного или дезориентирующего правового обеспечения приоритета сельского развития как особого, жизненно важного стратегического направления экономической политики государства. Вторая сторона - обилие не стыкующихся между собой, противоречивых и неисполняемых актов аграрного законодательства, количество которых вместе с подзаконными актами исчисляется многими сотнями. По состоянию на начало 2008 г. в стране фактически вообще отсутствует какая-то единая и внятная научно обоснованная система этого законодательства. Нет специального закона или отдельного раздела в общем «выхолощенном» законе о сельском хозяйстве, который бы содержал концептуальные и практические положения, меры и нормы прямого действия по ресурсному
обеспечению приоритета сельского развития с использованием инструментов аграрного протекционизма. Именно протекционистская составляющая, имеющая принципиальное значение для обеспечения устойчивого развития АПК, явилась предметом этого выхолащивания.
После 2000 г., учитывая опыт развитых стран Запада, в России делались попытки привести аграрное законодательство в соответствие с задачами приоритета сельского развития. В 2002 г. группой разработчиков был подготовлен, а Правительством Российской Федерации одобрен проект Федерального закона «О развитии сельского хозяйства», в котором были прописаны нормы и целевые индикаторы этого приоритета. Но только спустя почти пять лет он был рассмотрен и принят Государственной Думой. К сожалению, утвержденный закон был основательно «выхолощен» именно в части фиксированного бюджетного обеспечения приоритета сельского развития. В этом отношении «постарался» экономический блок правительства, ответственные персоны которого проводили и продолжают проводить откровенную анти-протекционистскую политику в отношении аграрного сектора экономики.
В странах Запада аграрные законы насчитывают сотни страниц убористого текста. Российский законопроект после антипротек-ционистской «доработки» не превысил десяти страниц правильных, но лишенных вещественного содержания деклараций. В законе фактически нет особого акцента на приоритетность протекционистской поддержки отрасли и особый приоритет поддержки «человеческого фактора». Нормы закона о государственных гарантиях и ответственности вообще сформулированы туманно, не говоря уже об отсутствии всякого упоминания о фиксированной доле аграрного бюджета от ВВП, которая бы отвечала действительной приоритетности села, равно как нет и упоминания о дополнительных источниках увеличения этого бюджета. И это называется основополагающий правовой акт по сельскому хозяйству! Очевидные изъяны закона в какой-то мере компенсирует Государственная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008-2012 гг. Но она не содержит главного -полного финансового и ресурсного обеспечения приоритета сельского развития. Целевые индикаторы программы составляют менее 1/3 от минимальной потребности финансовой поддержки села на указанный период.
Таким образом, для формирования в России современной государственной политики обеспечения приоритета сельского развития и на этой основе осуществления инновационной стратегии этого развития необходима серьезная, научно обоснованная ее нормативноправовая база, которая позволит сформировать целостную систему аграрного законодательства и устранить декларативность и противоречивость действующего. Если всерьез решать проблему правового обеспечения приоритета
сельского развития, то необходимы разработка и принятие полноценного Федерального закона «О сельском хозяйстве Российской Федерации» прямого действия, определяющего как основные направления государственной аграрной политики, так и формы, методы и размеры активной государственной протекционистской поддержки сельского хозяйства, лоббирования интересов села, меры ответственности и другие условия, обеспечивающие повышение эффективности производства и радикальные изменения в условиях труда и жизни сельских производителей.
ОБЕСПЕЧИВАЮЩАЯ СИСТЕМА ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ АПК И.В. Курцев, акад. РАСХН, гл. науч. сотр. Сибирского НИИ экономики сельского хозяйства
Необходимым условием устойчивого развития АПК и решения его социальноэкономических задач является перевод агропромышленного производства на инновационный путь, в основе которого массовое использование высоких технологий.
Инновационное развитие определяется формированием и использованием аграрного инновационного потенциала, представляющего собой совокупность ресурсов, средств и факторов, позволяющих осуществлять инновационную деятельность в АПК. Аграрный инновационный потенциал в значительной мере определяет общий экономический потенциал АПК, выражающийся, прежде всего, в способности его к эффективной производственной деятельности и решению социальных проблем села.
Основу аграрного инновационного потенциала составляют научно-технические разработки для агропромышленного производства как постоянно пополняемый и возобновляемый источник непрерывно возрастающих возможностей инновационного обновления АПК. Наряду с ними в составе аграрного инновационного потенциала следует рассматривать обеспечивающую систему инновационного развития АПК, создающую необходимые условия для получения инноваций и освоения их в производстве. В то время как научно-технические достижения определяют зачастую саму возможность перехода к устойчивому развитию АПК, от состояния и осуществления мер в области обеспечивающей системы зависит, как быстро такой переход произойдет.
Система обеспечения инновационного развития АПК состоит из двух блоков - ресурсного и институционального. Ресурсный блок включает финансовое, кадровое, материально-техническое, информационное обеспечение. В состав институционального блока
входят организационно-экономическое, инфраструктурное, нормативно-правовое обеспечение; в этой же группе следует рассматривать освоение инновационно ориентированных форм хозяйствования (рис. 1).
Возросшее значение инновационного развития и связанные с этим ожидания получить в приемлемые сроки требуемые результаты не позволяют рассчитывать только на сложившуюся систему обеспечения инновационного развития АПК, мало способную в расширенном масштабе и достаточными темпами воспроизводить на все более высоком уровне нововведения в массовой практике сельскохозяйственного производства.
Чтобы инновационное развитие АПК отвечало своему предназначению и оправдало уже в обозримом будущем возлагаемые на него надежды, требуется полноценное и всестороннее обеспечение этого процесса, позволяющее преодолеть черты его инерционного, а нередко застойного и даже регрессирующего характера.
Рост потенциальной продуктивности сортов, культур и пород животных, возможности повышения плодородия почвы при научно обоснованных системах земледелия, переход на прогрессивные технологии позволяют в настоящее время иметь показатели уровня ведения сельского хозяйства, как минимум в 1,5-2 раза превышающие средние показатели сельскохозяйственного производства. Это подтверждают данные инновационноактивных хозяйств Сибири.
В действительности всегда имеет место отставание фактических результатов сельскохозяйственного производства от возможностей их получения при полном и правильном использовании научно-технических достижений. Оно более чем когда-либо выражено в настоящее время. Например, продуктивный потенциал растений и жи-
*
*
*
