CC BY
63Элементы катарсической структуры возникали всегда в описанной последовательности и в отдельных стихотворениях, и в циклах стихотворений одного и того же автора. Таким образом, мы зафиксировали постепенное достроение элементов катарсической структуры произведения в процессе возрастного развития авторов, и на этом основании принимаем интерпретацию полученных нами групп стихотворений как срезов, фиксирующих процесс становления катарсической структуры стихотворения.
Выводы
Усложнение структуры в процессе возрастного развития автора, которое можно зафиксировать как насыщение ее авторскими приемами подачи и оформления содержания произведения, сопровождается увеличением количества элементов художественной структуры произведения. Эти элементы возникают в творчестве автора в порядке, совпадающем с последовательностью, развернуто реализуемой в произведениях литературного искусства. На этом основании мы заключаем, что данные признаки хотя и не могут служить достаточным отличительным критерием художественного явления вообще, тем не менее отражают существенные моменты процесса формирования авторской компетентности.
Литература
1. Выготский Л. С. Психология искусства. — М., 1997.
2. Лотман Ю. — М. Анализ поэтического текста. — Л., 1972.
3. Кривцун О. А. Психология искусства. — М., 2000.
Е.В. Лукашевич ПРИНЦИПЫ МОДЕЛИРОВАНИЯ КОНЦЕПТА
В процессе моделирования концепта, на наш взгляд, исследователь вправе самостоятельно избирать и ограничивать параметры модели, так как получаемая на выходе когнитивная модель — это всегда одна из «версий», интерпретаций. Акцентируем принципы, положенные в основу разрабатываемой нами модели концепта: 1) необходимость последовательного разграничения концепта как психического явления и модели концепта — конструкта; 2) когнитивные модели, закрепляющие результат познания, должны в той или иной мере проявляться в языковом материале; 3) структура концепта, основывающаяся на соотношении стабильных и нестабильных компонентов в различные временные отрезки;
принципиально динамична; 4) функциональный характер отношений между представляющими модель компонентами. Кроме того, для нас важно соблюсти единство критериев вычленения параметров — как представляется, это должны быть не только элементы модели, но и элементы концепта как психического феномена. На наш взгляд, модель концепта, созданная с учетом этих принципов, позволит представить не только состав, но и структуру отдельных концептов, то есть их внутреннюю организацию.
В структуре концепта мы выделяем такие составляющие, как тело знака, понятие, представление, предметное содержание, эмоции, оценку, индивидуальные ассоциации. Осознавая необходимость обоснования отнесения того или иного элемента к различным компонентам концепта и учитывая определенную степень условности, «жесткости», огрубления при построении модели, отметим, что представление понимается нами как субъективные наглядно-чувственные картины действительности, зависящие от индивидуальных особенностей: опыта, возраста, научной подготовки и т.д.; понятие (в узком смысле слова) представляет совокупность наиболее существенных признаков предмета, явления; тело знака — звуковая оболочка слова; предметное содержание отражает вовлеченность предмета, явления в какой-либо вид деятельности; эмоция и оценка выражают определенные чувства индивида и положение предмета, явления для индивида на субъективной шкале «хорошо — плохо»; индивидуальные ассоциации — это единичные ассоциации, которые не интерпретируются с помощью известных лексикографических, фоновых знаний, а представляют субъективный опыт индивида. Все эти компоненты, на наш взгляд, позволяют представить концепт как достояние индивида.
Определение динамики структуры концепта становится возможным на фоне состояний стабильности, к которым, на наш взгляд, можно отнести ассоциативные поля, различающиеся по времени фиксации, и построенные на их основе модели концептов.
Мы сопоставили модели концептов ребенок, хлеб, построенные на основе обозначенных выше принципов и методики поэтапного моделирования концептуальной, когнитивной, семантической структуры слова. Материалом служили результаты ассоциативного эксперимента с данными словами-стимулами, представленные в ''Словаре ассоциативных норм русского языка'' под редакцией А.А. Леонтьева [1977. — далее СА] и в ''Русском ассоциативном словаре'' [1994-1998. — далее РАС], для сопоставления использовались также данные нашего эксперимента (2001-2003 гг.).
Анализ внутренней организации концепта ребенок позволяет говорить о том, что при сохранении высокой степени стабильности
данного концепта в его структуре с 70-х до 90-х годов ХХ в. произошли существенные изменения.
Так, если в СА структура концепта включает ассоциаты в соотношении: понятие — 59%, представление — 8,7%, предметное содержание — 7%, эмоции и оценка — 20%, ассоциации — 5%, то структура концепта в РАС соответственно: понятие — 29%, представление — 22,5%, предметное содержание — 10,5%, эмоции и оценка — 31%, ассоциации — 4,2%.
Кроме того, в СА при общем количестве реакций — 620 разных реакций — 154, а единичных — 103. Следовательно, коэффициент однообразия составляет 0,83, а коэффициент отклонений — 0,67. В РАС соответственно 570 реакций, разных — 221, единичных — 148. Коэффициент однообразия — 0,74, отклонений — 0,67.
Прокомментируем содержательно эти количественные данные.
1) Понятие и представление: а) значительное сокращение реакций маленький (с 21% от всех ассоциатов в СА до 14% в РАС) и малыш, младенец (соответственно с 6% до 2%). В словарях отмечается, что ребенок — 1. Маленький мальчик или маленькая девочка. 2. Сын или дочь (до отроческого возраста) [МАС]; 'мальчик или девочка в раннем возрасте, до отрочества' [СО]. Представляется, что различие в семантической структуре слова обусловлено акцентом в МАС на дихотомии ребенок вообще / чужой ребенок и свой ребенок, для СО это не актуально. Так как семантические признаки в словаре условно выступают как корреляты когнитивных признаков, глубинный компонентный анализ слов маленький, ранний, детство, отрочество позволил установить, что для составителей толковых словарей ребенок — это 'мальчик или девочка в возрасте преимущественно до 12 лет'. Признак возраста, практически неактуальный для информантов в 70-е годы (грудной 3, новорожденный), становится более значимым в 90-е годы: грудной 3, двухмесячный, двухлетний, до одного года, десяти лет, в пеленках, в коляске, детсадовец, новорожденный, школьник, ученик; б) расширение синонимического ряда ребенок — дитя — чадо — ребятенок за счет иноязычных вкраплений типа ЬаЬу / беби, чилдрен (РАС), киндер (в нашем эксперименте), жаргонного спиногрыз и устаревшего, теперь ироничного отпрыск (РАС), за исключением последнего популярных в молодежной среде и характеризующихся семантическим сдвигом: не столько характеристика по возрасту, сколько как ласкательное обращение в случае с беби (причем чаще по отношению к лицам женского пола, безотносительно к возрасту); ироническое или неодобрительное — отпрыск, чилдрен, киндер и грубое, ругательное — спиногрыз; в) уменьшение количества реакций — имен собственных, конкретизирующих образ ребенка для информантов, и увеличение ассоциатов типа мой (с 3 до 14%), чужой 6, наш 3, твой
2, я 3, родной, свой, соседский и так далее (с 4 до 17% соответственно), подчеркивающих актуализацию оппозиции свой ребенок / чужой ребенок для носителей языка (см. выше).
2) Эмоции и оценка. Значительно увеличилось количество эмоционально-оценочных реакций (с 20 до 31%). Причем если в СА отрицательные реакции составляли всего 15% ассоциатов этой группы (3% от всех реакций): капризный 8, больной 2, балованный, баловник, вредный, горький, драчливый, дурак, непослушный, неспокойный, то в РАС на их долю приходится уже 27% (8% от всех реакций): капризный 7, каприз, больной 5, глупый 4, глуп, вредный 2, баловник, горе 2, гад, гадкий, катастрофа в жизни, горе луковое, дикий, зверь, мерзкий, внебрачный, бестолковый, кретин, дурачок, тварь, несносный и другие.
По мнению многих исследователей, место нормы на градационной шкале не фиксировано, в этом и проявляется динамика оценочной шкалы. Анализ десяти наиболее частотных эмоционально -оценочных реакций в каждом из экспериментов позволил нам на основе семантических признаков, отмеченных в дефинициях толковых словарей, выстроить стереотипный оценочный портрет ребенка на основе признаков, релевантных для носителей языка в 70-е, 90-е годы ХХ века и в начале XXI века (важен для сравнения тот факт, что денотат за это время изменений не претерпел).
Ребенок (СА): положительный по своим качествам, но со своими прихотями, причудами (иногда лишен естественности), умный, крепкого здоровья, славный, приятный, интересный для общения, развлечения, вызывает ощущение душевного удовлетворения, привлекательный внешне. Признак большой ребенок может интерпретироваться как старше 12 лет или переносно — взрослый, ведущий себя как ребенок. Ребенок (РАС): славный, приятный, вызывает ощущение большого душевного удовлетворения, крепкого или слабого здоровья, со своими прихотями, причудами (иногда лишен естественности), пользующийся любовью, ему благоприятствует успех, удача, умный, очень привлекательный внешне, склонен к забавам, смеху, развлечениям.
Ребенок (наш эксперимент): не может защитить себя, вызывает ощущение душевного удовлетворения, умиление, свободен от забот, воспитан, умен, ласков, нравственно безупречен, имеет большие достоинства, им дорожат.
Иные закономерности обнаруживаются в структуре концепта хлеб. В СА в структуру входят ассоциаты в соотношении: представление — 57,6%, эмоции и оценка — 25,2%, индивидуальные ассоциации — 7,4%, предметное содержание — 6%, понятие — 3,8%. Структура концепта в РАС соответственно: представление — 55%, эмоции и оценка — 31%, предметное содержание — 5%, индивидуальные
ассоциации — 4,7%, понятие — 4,3%. Кроме того, в СА при общем количестве реакций — 635 разных реакций — 99, а единичных — 46. Следовательно, коэффициент однообразия составляет 0,93, а коэффициент отклонений — 0,46. В РАС соответственно 630 реакций, разных — 160, единичных — 107. Коэффициент однообразия — 0,83, отклонений — 0,67.
Ср.: 10 самых частотных реакций в СА составляют 71% (425) от общего числа реакций: насущный 123, соль 119, черный 49, белый 38, свежий 19, имя существительное 17, вкусно 16, съесть 15, черствый 15, булка 14. А в РАС — 55% (318 реакций): насущный 67, черствый 40, черный 39, свежий 33, белый 28, ржаной 27, мягкий 24, вкусный 23, соль 19, всему голова 18. Значительную долю (38%) в реакциях 70-х г.г. составляют прецедентные тексты: хлеб насущный — выражение из молитвы, приведенной в Евангелии, — «хлеб, нужный для существования», кроме прямого значения употребляется в смысле: «жизненно необходимое»; хлеб-соль (хлеб да соль, хлеб и соль) — 1) угощение; пожелание приятного аппетита; 2) забота, попечение о ком-то. В РАС подобные реакции составляют 14%, зато появляются новые: хлеб — всему голова (пословица); хлеб — наше богатство и т.п. В РАС также зафиксировано появление реакций, оценивающих хлеб как богатства, драгоценности, жизни, золота, святыни. Поддерживается подобная оценка и в реакциях — глаголах: беречь, береги, берегите, экономить, подорожал.
К особенностям динамики структуры данного концепта относится возрастание эмоционально-оценочных реакций при сохранении доминирующего положения реакций-представлений. Практически единичны реакции с отрицательной оценкой хлеба. Но, на наш взгляд, наиболее интересен анализ реакций-представлений. Так, оказалось, что носители языка воспринимают качества хлеба визуально по цвету или форме (черный, белый, пышный, круглый); на ощупь (черствый, мягкий, жесткий, сухой, теплый, горячий и условно мы отнесли сюда же реакцию свежий); с помощью обоняния (запах, душистый, ароматный), вкуса (вкусный, вкусно). Кроме того, важны признаки: тип злаков, из которых приготовлен хлеб (ржаной, пшеничный); сорт или способ приготовления (подовый, ситный, русский, домашний, орловский). В РАС существенно увеличивается количество ассоциаций, уточняющих форму хлеба (булка, буханка, батон, каравай, лаваш, булочка, соломка, сухарь и др.) и продукты, с которыми употребляют хлеб (если в СА это соль, масло, молоко, вино, вода, то в РАС это еще и сок, чай, сало). Мы намеренно не останавливаемся на национально-культурной специфике данного концепта, хотя, как представляется, предложенная модель концепта обозначает возможные пути интерпретации материала. В данном случае нам было важно акцентировать мысль о том, что при сохранении высокой степени стабильности кон-
цепта количественный и качественный анализ компонентов его структуры позволяют обнаруживать направления эволюционных процессов.
Н. В. Маркова
МОДАЛЬНОСТЬ КРАТКОГО ГАЗЕТНОГО СООБЩЕНИЯ И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ПЕРЕВОДА
Как известно, краткое сообщение, являясь жанром газетно-публицистического стиля, выполняет две наиболее существенные функции [1, 2]: 1) денотативную, связанную с передачей информации, и 2) экспрессивную, связанную с передачей эмоционально-оценочного отношения говорящего к высказыванию.
Анализ денотативной функции в свете обучения переводу предполагает исследование семантической эквивалентности и обучение всевозможным межъязыковым трансформациям для её достижения, что подробно описано ведущими отечественными специалистами по теории и практике перевода [3, 4, 5, 6, 7, и др.].
Предмет настоящей статьи — специфика представления экспрессивной функции краткого сообщения. В частности, важно рассмотреть, какими языковыми средствами выражается значение необходимости в английских и русских газетах; а также сравнить, тождественны ли они, и если нет, то в чём состоят их различия, и как их учитывать при обучении переводу с одного языка на другой.
В проанализированных русских газетных сообщениях (40 тыс. печатных знаков) значение необходимости выражается, в основном, модальным глаголом «должен» (29 раз). Кроме того, это значение передаётся наречием «необходимо» (5 раз) и глаголом «следует» (1 раз).
1. Документ должен быть подписан в ближайшее время и вступит в действие с 1 октября.
2. Из Либерии Тейлор должен отправиться в Нигерию, где ему будет предоставлено политическое убежище.
3. «Боинг-767» должен был совершить посадку...
В приведённых высказываниях речь идёт о действиях, которые были запланированы и с высокой долей вероятности будут осуществлены. Значение высокой вероятности передаётся глаголом «должен». Употребление будущего времени во второй части высказываний примеров (1) и (2) представляет действие как неоспоримый факт ближайшего будущего, что репрезентирует категоричность высказыва-
