CC BY
40ЧИМАКАДЗЕ Филипп Владимирович,
аспирант кафедры теории права, государства и судебной власти ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия»
e-mail: mr.chimakadze@mail.ru
ПРИНЦИП ПРАВОВОЙ ОПРЕДЕЛЁННОСТИ И ОПРЕДЕЛЁННОСТЬ ПРАВА: СОДЕРЖАНИЕ И СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ
Аннотация. В статье проанализированы основные подходы к пониманию содержания принципа правовой определённости. Установлено соотношение содержания принципа правовой определённости и теоретико-правовой категории «определённость права», а также смежных с указанной категорией понятий: «юридическая определённость», «правовая определённость», «определённость закона». Установлены элементы принципа правовой определённости, которые соответствуют содержанию теоретико-правовой категории «определённость права», а также смежных с указанной категорией понятий. Установлены элементы принципа правовой определённости, характеризующие стороны внешних относительно права социальных явлений, а потому не имеющие к праву прямого отношения.
Ключевые слова: принцип правовой определённости, определённость права, юридическая определённость, правовая определённость, определённость закона.
CHIMAKADZE Philipp Vladimirovich,
post-graduate in the Department of theory of the law, the state and the judiciary,
Russian state University of justice
THE PRINCIPLE OF LEGAL CERTAINTY AND CERTAINTY OF LAW: CORRELATION OF DEFINITIONS
Annotation. The article analyzes the main approaches to understanding the substance of the principle of legal certainty. A correlation between the substance of the principle of legal certainty and the theoretical and legal category"certainty of law", as well as concepts related to this category: legal certainty, certainty of the legal regulation, certainty of the legislation, is established. The elements of the principle of law certainty that correspond to the substance of the theoretical and legal category "certainty of law" are defined, as well as concepts related to this category. The elements of the principle of legal certainty are defined; though, they characterize the elements of social phenomena that external to the law. Therefore, these elements are not directly related to law.
Key words: principle of legal certainty, certainty of law, legal certainty, certainty of the legal regulation, certainty of the legislation.
Обращаясь к теоретико-правовым работам последних лет, можно с уверенностью заключить, что исследование связанных с определённостью права вопросов является настоящим трендом в современной отечественной теоретико-правовой науке. Существенный и даже «взрывной» подъём научного интереса к указанной проблематике, произошедший на фоне почти полного отсутствия исследований по данной теме, обусловлен, по нашему мнению, смещением проблематики определённости права из сугубо теоретической области в область практическую. Полагаем, что такое смещение произошло в результате становления в прецедентной практике Европейского Суда по правам человека общеправового принципа правовой определённости, содержание которого было полностью воспринято национальными судебными
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
инстанциями Российской Федерации, прежде всего Конституционным Судом РФ, который в своих постановлениях нередко обращается к принципу правовой определённости, применяет его и делает его тем самым неотъемлемой частью отечественной правовой системы.
Как следствие, мимо анализа содержания рожденного судебной практикой ЕСПЧ и воспринятого отечественной судебной и правовой системой принципа правовой определённости нельзя пройти, рассматривая вопрос о сущности теоретико-правовой категории «определённость права». Эта необходимость обусловлена тем, что многие авторы в основу своих теоретических выводов относительно содержания понятия «правовая определённость» закладывают именно выводы практики российских и международных судебных инстанций. Так, А.А. Рукавишникова (Плашев-
ская) не без оснований отмечает, что на страницах современной юридической печати термин «правовая определённость», как правило, связывается с его пониманием, данным в решениях Европейского Суда по правам человека [1, с. 74]. В свою очередь, поскольку нами был сделан вывод о зачастую синонимичном употреблении в теоретико-правовой науке терминов «правовая определённость», «определённость закон», «определённость права» и т.п., мы можем рассмотреть теоретические выводы изучающих принцип правовой определённости исследователей применительно к установлению содержания понятия «определённость права», какое вкладывается в него современной теоретико-правовой доктриной.
Так что же представляет собой «принцип правовой определённости»? Как можем заметить, интерпретации содержания принципа правовой определённости (так же, как и интерпретации содержания всех рассмотренных выше понятий) очень сильно разнятся, и единого подхода к пониманию содержания принципа правовой определённости в науке, таким образом, не выработано. Так, Д.И. Дедов относит принцип правовой определённости (наряду с принципами законности, соразмерности, равенства (отсутствия дискриминации), защиты нарушенных прав и законных интересов и т.д.) к руководящим принципам правосознания, «на основании которых решаются проблемы права» [2, с. 10 и далее]. А.Р. Султанов указывает, что «принцип правовой определенности предполагает стабильность правового регулирования и существующих правоотношений. Данный принцип необходим для того, чтобы участники соответствующих отношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав и обязанностей. Он имеет своей целью обеспечить участников соответствующих отношений возможностью точно спрогнозировать результат своих действий и в том числе дать надежду, что права данных лиц будут защищены, что при разрешении спора действия правоприменителя также будут прогнозируемы и предсказуемы и не будут меняться от случая к случаю, что судебные решения, вступившие в законную силу, будут уважаться» [3, с. 58].
Что касается содержательного наполнения данного сформулированного судебной практикой и фактически санкционированного государством принципа правовой определённости, то оно оценивается различными авторами по-разному. Так, по мнению Е.А. Борисовой, содержание принципа правовой определённости сводится к осуществлению требования «устойчивости» окончательного судебного решения и недопустимости его произ-
вольного пересмотра как скрытой формы обжалования [4, с. 309]. Позиция данного автора основана прежде всего на правовых позициях Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда РФ, неоднократно рассматривавших принцип правовой определённости именно в описанном ключе.1 Однако, как справедливо отмечает А.А. Рукавишникова (Плашевская), понимание категории правовой определенности в решениях как высших судебных инстанций Российской Федерации, так и Европейского Суда по правам человека носит гораздо более многоаспектный характер [1, с. 71, 72].
С.В. Троицкий в свете правовых позиций Конституционного суда РФ делает вывод о том, что «принцип правовой определённости предполагает следующее: правовые предписания (нормы) должны быть точными и ясными (элемент принципа формальной определенности закона); в системе нормативно-правового регулирования однородных правовых отношений должна исключаться коллизионность действующих правовых предписаний и практики их применения; нормативно-правой акт не может считаться законом, если он нечетко формулирует предписываемые правила поведения и не достаточно точен для его понимания и применения» [5, с. 61]. По мнению финского правоведа Ю. Ратио, «принцип правовой определенности» имеет комплексное содержание и представляет собой совокупность требований формальной определенности права, ограничения обратной силы законодательства, уважения законных ожиданий и обеспечения реализации приобретенных прав [6, р. 128, 184]. Т.М. Пряхина рассматривает принцип правовой определённости как единство целой системы развивающих его требований: охраны доверия к законодателю, обеспечиваемой чёткостью (непротиворечивостью) содержания закона, одновременно избегающей его излишней детализации, предсказуемости и доступности законов и иных правовых норм; запрета ретроактивного действия закона; защиты от произвола исполнительной власти; принципа процессуальной определенности и доверия к правосудию; принципа доверия к решенному делу, что означает недопустимость произвольного и вне определенного времени пересмотра окончательного и вступившего в силу судебного решения; необходимости толковать и применять закон так, как это вытекает из его предмета и цели, таким
1 См.: Постановления Европейского Суда по правам человека: по делу «Брумареску против Румынии» от 23 января 2001 г. по жалобе № 28342/95; по делу «Сергей Золотухин против Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. по жалобе № 14939/03; постановления Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. № 2-П; от 17 июля 2002 г. № 13-П // СПС «Кон-сультантПлюс».
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
образом, чтобы обеспечить эффективную защиту от произвольного преследования, осуждения, наказания; в целях прогрессивного развития права признание судебной практики источником права; предсказуемости судебного решения; определенности и конкретности предписаний закона; стабильности правового регулирования, существующих правоотношений и т.п. [7, с. 40].
Как мы можем заметить, значительное число выделяемых исследователями сторон принципа правовой определённости совпадает с господствующими в современной теоретико-правовой науке взглядами относительно содержательного наполнения теоретико-правовой категории «определённость права» и смежных понятий, которые в значительной мере пересекаются друг с другом по содержанию вплоть до полного смешения и синонимии (правовая определённость, определённость закона и др.), а потому, по нашему мнению, содержание которых могло бы быть интегрировано друг с другом в рамках категории «определённость права».
Так, точность, ясность и непротиворечивость нормативных правовых предписаний, исключение их коллизионности и конкретность предписаний закона полностью соответствуют требованию формальной определённости права, которое зачастую отождествляется с понятиями «определённость права», «правовая определённость» и «определённость закона». Так, согласно формулировке О.Э. Лейста, формальная определённость права выражается в формулировании правовых норм «с достаточной степенью точности, позволяющей гражданину сообразовывать с ними свое поведение, как запрещенное, так и дозволенное» [8, с. 73; 9, с. 121]. Отметим, что многие теоретики ассоциируют определённость права именно в значении, тождественном тому, которое вкладывается в понятие «формальная определённость права». Этой формулировке формальной определённости права соответствует точка зрения Ю.Ю. Ветютнева отождествляющего определённость права с недвусмысленностью и непротиворечивостью нормативных правовых предписаний [10, с. 44]. Кроме того, в значении, тождественном вкладывающемуся в понятие формальная определённость права употребляется также термин «определённость закона» [11].
Являющиеся элементами принципа правовой определённости требования уважения законных ожиданий, обеспечения реализации приобретенных прав, ограничения обратной силы законодательства и обеспечения стабильности существующих правоотношений соответствуют требованиям предсказуемости законодательства и стабильности правового регулирования общественных отношений, которые рассматриваются
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
рядом авторов как элементы содержания понятий «правовая определённость» и «определённость права». Так, А.В. Демин вкладывает в понятие «правовая определённость», помимо требований к юридико-техническому изложению правовых норм, также и необходимость их единообразного толкования и применения [12, с. 25]. С.В. Троицкий, рассматривающий принцип правовой определённости и правовую определённость в тождественном значении, отмечает, что «правовая определенность проявляет себя также на уровне правоприменительнои практики, где является гарантом стабильности индивидуальных правоприменительных актов, прежде всего итоговых судебных решении» [5, с. 60].
В аналогичном ключе итальянский правовед Б. Леони противопоставляет формальной определённость права как краткосрочной определённости закона (формальная определённость права предполагает, что нормы права могут быть в любой момент изменены по произвольному решению законодателя, что делает определённость выраженных в законе норм краткосрочной) концепцию долгосрочной определённости или «римскую концепцию определенности». Римская концепция определённости рассматривается итальянским автором как выражение сохраняющейся на протяжении столетий преемственности единообразных правил поведения, которая не может зависеть от произвола законодателя и даёт индивидам возможность строить долгосрочные планы на основании совокупности правил, которые принимаются людьми в качестве общих правил стихийно и при необходимости подтверждаются судьями на протяжении веков [14, с. 110, 113].
Полагая, что правовая система должна обладать свойствами устойчивости нормативных правовых предписаний и стабильностью правового регулирования общественных отношений во времени, Б. Леони делает вывод, что данные качества правовой системы могут быть обеспечены лишь посредством реализации «римской концепции определённости», которая выражала бы устойчивость правовых предписаний и стабильности правового регулирования общественных отношений во времени. Представляется, что с этим аспектом правовой определённости тесно связаны и требования защиты от произвола исполнительной власти и принцип доверия к правосудию, фигурирующие в литературе и судебной практике как элементы принципа правовой определённости. В свою очередь, этим элементам принципа правовой определённости также соответствуют выделяемые теоретиками права и наполняющие содержание понятия «правовая определённость» требования стабильности правоприменительной практики и предсказуемости
судебных решений. Известный австрийский правовед Г. Кельзен рассматривает правовую определенность как «в известной степени предсказуемость и предвидимость» судебного решения, условием которого является формулирование правовых норм законодателем «по возможности наиболее однозначно или же... так, чтобы ограничить до минимума неизбежную многозначность» их интерпретации [15, с. 312, 430].
Если рассмотреть оставшиеся пока незатронутыми стороны принципа правовой определённости (принцип процессуальной определенности, принцип доверия к решенному делу), то окажется, что все они являются лишь детализацией более общих требований, в равной мере относимых к элементам как принципа правовой определённости, так и категории «определённость права» и смежных теоретических понятий. Так, принцип процессуальной определенности как элемент принципа правовой определённости выражает свойство формальной определённости права как выражение ясности, точности, однозначности, внутренней непротиворечивости и доступности формулировок нормативных правовых предписаний, но лишь применительно к нормативному правовому закреплению порядка отправления судопроизводства; принцип доверия к решенному делу детализирует требования стабильности правового регулирования, обеспечения реализации приобретенных прав и обеспечения стабильности существующих правоотношений.
Однако, зададимся следующими вопросами. Во-первых, какие из элементов принципа правовой определённости характеризуют в действительности определённость права как совокупности устанавливаемых или санкционируемых государством и обеспечиваемых силой государственного принуждения нормативных предписаний, в своей совокупности выражающих целостную модель общественных отношений, характерную для общественной системы, находящейся на некотором этапе её исторического развития? Во-вторых, какие из рассматриваемых элементов принципа правовой определённости следует вывести за пределы содержания теоретико-правовой категории «определённость права» (ведь если речь идёт о логических основаниях включения тех или иных компонентов в содержание теоретико-правовой категории «определённость права», то очевидно, что все эти компоненты должны выражать некоторую сторону бытия самого права, а не какого-либо иного социального явления, пусть и неразрывно с правом связанного)?
Если мы проведём подобный анализ, то заключим, что по своему содержанию теоретико-правовая категория «определённость права»
пересекается только с формальной определённостью права как элементом принципа правовой определённости, поскольку определённость формы относится непосредственно к самому праву, которое вне некоторой эмпирически воспринимаемой формы своего внешнего выражения не имеет никакого существования. Что же касается всех иных точек зрения относительного содержательного наполнения принципа правовой определённости, то они находятся за пределами права как социального института и выражают иные социальные явления, которые лишь связаны с правом, но в нормативное «тело» права не включаются и находятся за его пределами.
Так, устойчивость нормативных правовых предписаний во времени и стабильность правового регулирования также не относятся к нормативному содержанию права, а представляют собой внешнее относительно права явление. Безусловно, что право, как и любое иное явление объективного мира, существует во времени и пространстве, однако продолжительность неизменного существования конкретных правовых норм с правом как таковым не связано, а обусловлено темпами развития социальной системы, движение которой необходимо вызывает соответствующую трансформацию её политической и юридической надстройки - и, тем более, скорую и существенную, чем более стремительные и радикальные изменения происходят в рамках данной социальной системы [16, с. 6, 7]. Единообразность толкования и применения нормативных правовых предписаний отражает некоторую практику применения права как целенаправленную деятельность уполномоченных юрисдикционных органов и лиц по поводу осуществления нормативных правовых предписаний, т.е. также представляет собой внешнее относительно права явление. Что касается предсказуемости и предвидимости судебного решения, то последнее выражает сферу субъективных ожиданий субъектов относительно правоприменительной деятельности уполномоченных государственных органов, т.е. опять же представляет собой внешнее относительно права как модели общественных отношений явление.
Что касается двух оставшихся и стоящих в некоторой степени особняком ото всех остальных точек зрения относительно элементов содержания принципа правовой определённости, а именно: первое - отнесение принципа правовой определённости к числу принципов правосознания, «на основании которых решаются проблемы права», а также второе - выражение принципом правовой определённости требования признания судебной практики источником права, то эти две точки зрения, как и абсолютное большинство ранее проанализированных, вовсе никак не харак-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
теризуют само право как совокупность устанавливаемых или санкционируемых государством и обеспечиваемых силой государственного принуждения нормативных предписаний, в своей совокупности выражающих целостную модель общественных отношений, необходимую и характерную для общественной системы, находящейся на данном этапе её исторического развития. В двух последних случаях принцип правовой определённости связывают с внешними относительно права явлениями, которые, следовательно, к определённости именно права непосредственного отношения не имеют.
Так, правосознание - это одна из форм общественного сознания или форма субъективного восприятия людьми права и иных правовых явлений, т.е. субъективно-психологическое и внешнее относительно права явление. Точно также и любое требование к национальной системе правового регулирования общественных отношений, одним из которых является требование признания судебной практики источником права, - это внешнее относительно самой этой правовой системы явление, никак не характеризующее его внутреннее содержание и определённость.
И отметим, кроме того, что, согласно точке зрения Г. Кельзена, правовой определённости как предвидимости судебного решения (напомним, что Кельзен рассматривал содержание понятия «правовая определённость» как предвидимость судебного решения. - Прим. авт.) противостоит -вследствие децентрализации процесса правотворчества - основанная на признании судебной практики источником права система свободного нахождения права [15, с. 312]. А поскольку предвидимость судебного решения рассматривается и юридической теорией, и судебной практикой как элемент содержания принципа правовой определённости, постольку сосуществование одновременно и наряду с ним требования признания судебной практики источником права вносит в сам принцип правовой определённости внутреннюю противоречивость и неустойчивость.
Список литературы:
[1] Рукавишникова (Плашевская) А.А. Генезис категории «правовая определённость» в современной юридической науке // Вестник Томского гос. ун-та. Право. - 2014. - № 3 (13). - С. 70 -83.
[2] Дедов Д.И. Юридический метод. - М.: Вол-терс Клувер, 2010. - 150 с.
[3] Султанов А.Р. Восстановление нарушенных прав и правовая определенность // Росс. юстиция. - 2011. - № 4. - С. 58-61.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
[4] Борисова Е.А. Апелляция, кассация, надзор по гражданским делам: учеб. пособие. - М.: Норма: Инфра-М, 2013. - 320 с.
[5] Троицкий С.В. Принцип правовой определенности как дефект нормотворчества, выявленный Конституционным Судом Российской Федерации // Вестник МИЭП. - 2017. - № 2 (27). - С. 55-62.
[6] Juha Ratio. The Principle of Legal Certainty in EC Law // Springer Science+Business Media Dordrecht. Dordrecht. - 2003. - 401 p.
[7] Пряхина Т.М. Знать Конституцию // Вестник СГЮА. - 2014. - № 1 (96). - С. 38 - 46.
[8] Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. - М.: Зерцало-М, 2002. - 279 с.
[9] Павлов Е.Я. Конституционно-правовой механизм осуществления внешних сношений РФ // Вестник МГИМО (Университета). - 2012. - № 2 (23). - С. 156 - 161.
[10] Ветютнев Ю.Ю. Эвристический потенциал герменевтики в исследовании права // Юридическая герменевтика в XXI веке: монография / под общ. ред. Е.Н. Тонкова, Ю.Ю. Ветютнева. -СПб.: Алетейя, 2016. - 440 с.
[11] Кукушкин О.В., Каргин Ю.И., Котляров С.Б., Чичеров Е.А. Правосудие в системе применения права // Инновационный подход в решении проблем современности: теория, методология, практика / под ред. Г.Ю. Гуляева. - Пенза, 2016. -С. 53 - 63.
[12] Дёмин А.В. Неопределённость в налоговом праве и правовые средства ее преодоления: дис. ... д-ра юрид. наук / А.В. Демин. - Екатеринбург, 2014. - 48 с.
[13] Леони Б. Свобода и закон / пер с англ. В. Кошкина; под ред. А. Куряева. - М: ИРИСЭН., 2008. - 308 с.
[14] Кельзен Г. Чистое учение о праве / пер. с нем. М.В. Антонова и С.В. Лёзова. - СПб.: ООО «Издательский дом "Алеф-Пресс"», 2015. - 542 с.
[15] Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч.: в 50 т. -2-е изд. Т- М.: Политиздат, 1955. - Т. 13. - 771 с.
Spisok literatury:
[1] Rukavishnikova (Plashevskaya) A.A. Genezis kategorii «pravovaya opredelyonnost'» v sovremennoj yuridicheskoj nauke // Vestnik Tomskogo gos. un-ta. Pravo. - 2014. - № 3 (13). - S. 70 - 83.
[2] Dedov D.I. Yuridicheskij metod. - M.: Volters Kluver, 2010. - 150 s.
[3] Sultanov A.R. Vosstanovlenie narushennyh prav i pravovaya opredelennost' // Ross. yusticiya. -2011. - № 4. - S. 58-61.
[4] Borisova E.A. Apellyaciya, kassaciya, nadzor po grazhdanskim delam: ucheb. posobie. -M.: Norma: Infra-M, 2013. - 320 s.
[5] Troickij S.V. Princip pravovoj opredelennosti kak defekt normotvorchestva, vyyavlennyj Konstitucionnym Sudom Rossijskoj Federacii // Vestnik MIEP. - 2017. - № 2 (27). - S. 55-62.
[6] Juha Ratio. The Principle of Legal Certainty in EC Law // Springer Science+Business Media Dordrecht. Dordrecht. - 2003. - 401 p.
[7] Pryahina T.M. Znat' Konstituciyu // Vestnik SGYuA. - 2014. - № 1 (96). - S. 38 - 46.
[8] Lejst O.E. Sushchnost' prava. Problemy teorii i filosofii prava. - M.: Zercalo-M, 2002. - 279 s.
[9] Pavlov E.Ya. Konstitucionno-pravovoj mekhanizm osushchestvleniya vneshnih snoshenij RF // Vestnik MGIMO (Universiteta). - 2012. - № 2 (23). - S. 156 - 161.
[10] Vetyutnev Yu.Yu. Evristicheskij potencial germenevtiki v issledovanii prava // Yuridicheskaya germenevtika v XXI veke: monografiya / pod obshch. red. E.N. Tonkova, Yu.Yu. Vetyutneva. - SPb.: Aletejya, 2016. - 440 s.
[11] Kukushkin O.V., Kargin Yu.I., Kotlyarov S.B., Chicherov E.A. Pravosudie v sisteme primeneniya prava // Innovacionnyj podhod v reshenii problem sovremennosti: teoriya, metodologiya, praktika / pod red. G.Yu. Gulyaeva. - Penza, 2016. -S. 53 - 63.
[12] Dyomin A.V. Neopredelyonnost' v nalogovom prave i pravovye sredstva ee preodoleniya: dis. ... d-ra yurid. nauk / A.V. Demin. - Ekaterinburg, 2014. - 48 s.
[13] Leoni B. Svoboda i zakon / per s angl. V. Koshkina; pod red. A. Kuryaeva. - M: IRISEN., 2008. - 308 s.
[14] Kel'zen G. Chistoe uchenie o prave / per. s nem. M.V. Antonova i S.V. Lyozova. - SPb.: OOO «Izdatel'skij dom "Alef-Press"», 2015. - 542 s.
[15] Marks K., Engel's F. Sobr. soch.: v 50 t. -2-e izd. T- M.: Politizdat, 1955. - T. 13. - 771 s.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
