CC BY
21gs4 проблемы теории права ^d
ЧИМАКАДЗЕ Филипп Владимирович,
аспирант кафедры теории права, государства и судебной власти ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия»
e-mail: mr.chimakadze@mail.ru
ОПРЕДЕЛЁННОСТЬ ПРАВА: СОДЕРЖАНИЕ И СООТНОШЕНИЕ СО СМЕЖНЫМИ ПОНЯТИЯМИ
Аннотация. В статье проанализированы основные подходы к пониманию содержания теоретико-правовой категории «определённость права», а также смежных с указанной категорией понятий: юридическая определённость, правовая определённость, определённость закона. Сделан вывод об использовании теоретико-правовой категории «определённость права» со смежными понятиями в сходном значении. В рамках теоретико-правовой категории «определённость права» осуществлено обобщение содержания всех сходно употребляемых понятий. Осуществлён анализ содержания теоретико-правовой категории «определённость права». Осуществлено освобождение содержания теоретико-правовой категории «определённость права» ото всех элементов, характеризующих внешние относительно права явления.
Ключ евые слова: определённость права, юридическая определённость, правовая определённость, определённость закона, обобщение, анализ.
CHIMAKADZE Philipp Vladimirovich,
post-graduate in the Department of theory of the law, the state and the judiciary,
Russian state University of justice
CERTAINTY OF LAW: SUBSTANCE AND CORRELATION WITH ADJACENT CATEGORIES
Annotation. The article analyzes the main approaches to understanding of the theoretical substance of the legal category"certainty of law", as well as concepts related to this category: legal certainty, certainty of the legal regulation, certainty of the legislation. (Basing on the analysis author come to conclusion that related to "certainty of law" theoretical and legal categories are used in a similar sense.) within theory framework the substance of all similarly used concepts is generalized under category (definition) "certainty of law") Within the framework of the theoretical and legal category "certainty of law", the content of all similarly used concepts is generalized. This paper also contains the performed analysis of the substance of the theoretical and legal category "certainty of law". The substance of the theoretical and legal category "certainty of law" was exempted from all the elements characterizing the phenomena external to the law.
Key words: certainty of law, legal certainty, certainty of the legal regulation, certainty of the legislation, generalization, analysis.
Обращаясь к теоретико-правовым работам последних лет, можно с уверенностью заключить, что исследование связанных с определённостью права вопросов является настоящим трендом в современной отечественной теоретико-правовой науке. Отметим, что ранее научная разработка данной проблематики осуществлялась преимущественно трудами западных правоведов, в частности трудами Г. Кельзена и Б. Леони. Однако в настоящее время в дело теоретической разработки указанной проблемной области активно включились и
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
отечественные авторы, опубликовавшие немало научных монографий и статей по связанным с определённостью права вопросам (отметим, например, работы Н.А. Власенко, А.В. Дёмина, С.В. Нарутто, А.А. Рукавишниковой (Плашевской) и др.).
Живое внимание и исследовательский интерес учёных, представляющих различные направления теоретико-правовой мысли и различные научные школы, направлены прежде всего на разрешение широкого спектра вопросов об установлении сущности правовой определённости и пра-
вовой неопределённости, определённости и неопределённости в праве, определённости и неопределённости права, определённости и неопределённости закона. Интеллектуальные баталии между отечественными правоведами ведутся не только на фронтах установления сущности приведённых категорий, но и на участках терминологического противостояния: сам терминологический аппарат соответствующих исследований всё ещё остаётся неразработанным, что порождает вопросы о соотношении приведённых научных категорий, например вопрос о соотношении понятий «определённость права» и «правовая определённость».
В то же время, несмотря на достаточно большое количество появившихся в последнее время публикаций и исследований, проблематика сущности и содержания определённости права представляется всё ещё во многом неразрешенной в рамках современной теоретико-правовой науки. Так, в проанализированных нами источниках отсутствует какое-либо единое мнение относительно того, какое содержание следует закладывать в теоретико-правовую категорию «определённость права» и все вышеперечисленные понятия. По этой причине предлагаем проанализировать, какое именно содержание вкладывается отечественными и зарубежными исследователями в теоретико-правовую категорию «определённость права», установить отношение между данной категорией и смежными теоретико-правовыми категориями («определённость закона», «определённость нормы права», «правовая определённость», «юридическая определённость»), а также наиболее верный из всех представленных в современной научной литературе подход к пониманию содержательного наполнения теоретико-правовой категории «определённость права».
Итак, по мнению ряда авторов, определенность права представляет собой итог правоприменительной деятельности юрисдикционного органа государственной власти, связанный с принятием данным органом акта толкования права, в котором содержится детальное разъяснение прав и обязанностей участников конкретного правоотношения. Иными словами, определённость права с данной точки зрения означает ясность действительных прав и обязанностей субъектам конкретного правоотношения, возникающая в результате дачи им в рамках осуществления юрисдикцион-ными органами своих властных правоприменительных полномочий разъяснений относительно правового регулирования конкретной ситуации. Как пишут данные авторы, определённость - это «переменное состояние», являющееся результа-
том «победы одной из возможных интерпретаций» правовой нормы, и эта победа - временная [1, с. 590]. Д.Г. Рожков ассоциирует определённость права с «юридической определённостью», выражающейся в ясном, точном и полном изложении в решениях правоприменительных органов конкретных субъективных прав и обязанностей сторон правоотношения, спор по поводу осуществления которого был урегулирован актом применения права [2, с. 158]. На наш взгляд, две рассмотренные точки зрения хотя и сходны друг с другом по содержанию, но имеют существенное отличие, выражающееся в первом случае в субъективно-психологическом подходе к пониманию определённости права (ясность правового регулирования для субъектов), тогда как вторая точка зрения связана с объективным и не зависящим от сознания участников правоотношения фактором (ясная и лаконичная форма изложения правоприменительного толкования права юрисдикционным органом).
Другим и, по нашему мнению, более состоятельным подходом к пониманию существа теоретико-правовой категории «определённость права» является употребление этого термина в значении, тождественном тому, которое вкладывается в понятие «формальная определённость права». Определённость права рассматривается в указанном ключе как обязательное свойство внешней стороны нормативных правовых предписаний, заключающееся в закреплении государственно-властной воли в виде ясно, точно, однозначно, внутренне непротиворечиво и доступно для восприятия всеми адресатами государственной правотворческой деятельности сформулированных нормативных правовых предписаний. Так, согласно формулировке О.Э. Лейста, формальная определённость права выражается в формулировании правовых норм «с достаточной степенью точности, позволяющей гражданину сообразовывать с ними свое поведение, как запрещенное, так и дозволенное» [3, с. 73; 4, с. 121]. Этой формулировке формальной определённости права соответствует мнение Ю.Ю. Ветютнева, отождествляющего определённость права с недвусмысленностью и непротиворечивостью нормативных правовых предписаний [5, с. 44]. С точки зрения указанного подхода мы не можем не согласиться с позицией С.В. Нарутто, отмечающей взаимосвязь определённости права с законодательной техникой [6, с. 10]. Кроме того, как известно, для романо-германской правовой семьи, к которой относится и правовая система Российской Федерации, характерно настолько близкое сближение понятий «право» и «закон»,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
что данные понятия нередко отождествляются. В связи с этим мы не можем не отметить тот факт, что в значении, тождественном вкладывающемуся в понятие «формальная определённость права», употребляется также термин «определённость закона» [7].
Согласно иному, более широкому определению, которое дано понятию «формальная определённость права» С.С. Алексеевым, формальная определённость права в некотором смысле «распадается» на определённость внутренней (в плане содержания) и внешней (в плане выражения) формальной определённости права и заключается, соответственно, с одной стороны, в точном, конкретном и детальном изложении законодателем правовых норм, а с другой - в закреплении нормативных правовых предписаний в определённой форме их внешнего выражения - в формальных актах (источниках права) [8, с. 22]. Данному представлению о существе формальной определённости права также соответствует точка зрения С.В. Бошно, которая рассматривает определённость права как категорию, выражающую «внешнюю оболочку» права, точно так же «распадающуюся» на, во-первых, формулирование нормативного правового предписания уполномоченным на то органом государственной власти «в письменном виде в специальной форме: законы, прецеденты и т. д.», а во-вторых, на формулирование нормативных правовых предписаний законодателя с соблюдением «особенностей языка закона»: его официального характера, документальности внешнего языкового выражения мысли законодателя, ясности, простоты и максимальной точности выражения нормативных правовых предписаний [9, с. 63].
Во многом примечательную точку зрения на сущность определённости закона сформировал итальянский правовед Б. Леони, который выделял краткосрочную и долгосрочную определённость закона - по критерию большей или меньшей долговечности действия правовых норм, выраженных в тех или иных формах права. Характеризуя краткосрочную определенность закона, которую автор также называет определенностью в древнегреческом и континентальном смысле слова, Б. Леони указывает, что она предполагает формулирование нормативных правовых предписаний надлежащим образом в общедоступной письменной форме, а также точность и ясность используемых законодателем формулировок. Данная точка зрения вновь возвращает нас к отождествлению определённости закона и формальной определенности права, на что указывает и сам итальянский правовед [10, с. 90, 91, 112, 124]. Однако кра-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
ткосрочная или формальная определенность закона предполагает, что нормы права могут быть в любой момент изменены по произвольному решению законодателя, что делает определённость выраженных в законе норм краткосрочной. Полагая, что правовая система должна обладать свойствами устойчивости нормативных правовых предписаний и стабильностью правового регулирования общественных отношений во времени, Б. Леони делает вывод, что данные качества правовой системы могут быть обеспечены лишь посредством обеспечения долгосрочной определённости закона или «римской концепции определенности», которая рассматривается итальянским автором как выражение сохраняющейся на протяжении столетий преемственности единообразных правил поведения, которая не может зависеть от произвола законодателя и даёт индивидам возможность строить долгосрочные планы на основании совокупности правил, которые принимаются людьми в качестве общих правил стихийно и при необходимости подтверждаются судьями на протяжении веков [10, с. 110, 113.]. Таким образом, Б. Леони рассматривает два вида определённости закона: во-первых, в смысле, тождественном понятию формальная определённость - как точность и ясность используемых законодателем формулировок, а во-вторых, как устойчивость правовых предписаний и стабильности правового регулирования общественных отношений во времени, что позволяет субъектам права предвидеть требования закона в будущем.
Далее, как вполне справедливо отмечает А.А. Рукавишникова (Плашевская), в значении, тождественном вкладывающемуся в понятие «формальная определённость права», употребляется также термин «правовая определённость» [11, с. 71, 72]. Так, И.А. Покровский полагал, что правовая определённость означает определённость правовых норм, заключающуюся в «праве ясном, точном, формулированном в едином компактном кодексе» [12, с. 91, 92]. В аналогичном ключе вопрос рассматривает Н.А. Вла-сенко, который пишет, что правовая определённость достигается посредством детального изложения правовой нормы, а также посредством создания правовых механизмов, которые позволяют с учетом целесообразности и гибкости достигать определённости в действиях субъектов права [13, с. 21; 14, с. 58]. Однако исследователями выдвигаются и иные интерпретации термина «правовая определённость». Так, А.В. Демин вкладывает в понятие «правовая определённость», помимо требований к юридико-техниче-скому изложению правовых норм, также и необхо-
димость их единообразного толкования и применения [15, с. 25]. Иными словами, по нашему мнению, правовая определённость рассматривается в данной интерпретации как категория, выражающая одновременно точность, четкость, ясность формулировки нормы права в тексте нормативного правового акта, а также вытекающая из такой формулировки предсказуемость осуществления правоприменительной практики. Еще одна интерпретация данного понятия принадлежит известному австрийскому правоведу Г. Кельзену, который рассматривает «правовую определенность» как «в известной степени предсказуемость и пред-видимость» судебного решения, условием которого является формулирование правовых норм законодателем «по возможности наиболее однозначно или же... так, чтобы ограничить до минимума неизбежную многозначность» их интерпретации [16, с. 312, 430].
Как мы можем заметить, в теоретико-правовой литературе не только не сложилось какого-либо единого мнения относительно содержательного наполнения теоретико-правовой категории «определённость права», но нет даже сложившейся терминологии, которая обычно свидетельствует о высокой степени теоретической разработанности соответствующей области научного знания. Так, с одной стороны, определённость права обнаруживают в ясности действительных прав и обязанностей субъектам конкретного правоотношения, возникающая в результате дачи им в рамках осуществления юрисдикцион-ными органами своих властных полномочий разъяснений относительно правового регулирования данной конкретной фактической ситуации. С другой стороны, определённость права отождествляется с понятием «юридическая определённость», выражающем ясность, точность и полноту изложения в решениях правоприменительных органов конкретных субъективных прав и обязанностей сторон правоотношения, спор по поводу осуществления которого был урегулирован специальным актом применения права. Так же определённость права зачастую понимают в значении, тождественном вкладываемому в понятие «формальная определённость права» - как выражение ясности, точности, однозначности формулирования правовых норм, непротиворечивости нормативных правовых предписаний друг другу, а также в закреплении нормативных правовых предписаний в определённых формах внешнего выражения права. Далее, в значении, тождественном термину «формальная определённость», используются термины «определённость закона», «определённость нормы» и «правовая определённость». При этом конкурирующим выше приведённому значением термина «определённость закона»
является устойчивость нормативных правовых предписаний и стабильности правового регулирования общественных отношений во времени, а конкурирующими выше приведённому значениями понятия «правовая определённость», -во-первых, представленное в единстве требование соблюдение законодателем правил законодательной техники (формальная определённость) при формулировании им нормативных правовых предписаний и необходимость их единообразного толкования и применения, а во-вторых, предсказуемость и предвидимость судебного решения, условием которого является соблюдение законодателем правил законодательной техники.
Поскольку все выше приведённые и используемые в научных источниках понятия в значительной мере пересекаются по содержанию, вплоть до полного смешения и синонимии, - хотя они и обладают в ряде случаев возможностью конкурирующей интерпретации, выходящей за рамки наиболее часто встречаемых прочтений, -мы видим возможным обобщить содержание всех рассмотренных точек зрения и интегрировать их основные положения в качестве компонентов, обычно включаемых исследователями в содержание категории «определённость права». Однако насколько верны эти теоретические взгляды правоведов с логической и методологической точек зрения? Если речь идёт о логических основаниях включения тех или иных компонентов в содержание теоретико-правовой категории «определённость права», то очевидно, что все эти компоненты должны выражать некоторую сторону бытия самого права, а не какого-либо иного социального явления, пусть и неразрывно с правом связанного. Таким образом, закономерным нам представляется следующий вопрос: не скрыто ли под выше приведёнными представлениями исследователей об определённости права (обобщаем все рассмотренные понятия в рамках единой категории) нечто, что к праву не имеет непосредственного отношения и что, следовательно, необходимо отсечь от содержания рассматриваемой теоретико-правовой категории?
Если мы проведём подобный анализ, то заключим, что по своему содержанию теоретико-правовая категория «определённость права» пересекается только с формальной определённостью права, поскольку последняя категория относится непосредственно к самому праву как к совокупности устанавливаемых или санкционируемых государством и обеспечиваемых силой государственного принуждения нормативных предписаний, в своей совокупности выражающих целостную модель общественных отношений, характерную для общественной системы, находящейся на некотором этапе её исторического развития. Что
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
же касается всех иных точек зрения относительного содержательного наполнения категории «определённость права», то они находятся за пределами права как социального института и выражают иные социальные явления, которые лишь связаны с правом, но в нормативное «тело» права не включаются и находятся за его пределами.
Так, ясность действительных прав и обязанностей субъектам конкретного правоотношения, возникающая в результате дачи им в рамках осуществления юрисдикционными органами своих властных полномочий разъяснений относительно правового регулирования данной конкретной фактической ситуации представляет собой субъективно-психологическое восприятие субъектами конкретного правоотношения своих прав и обязанностей в рамках данного правоотношения, разъяснение которых было дано им в результате правоприменительной деятельности уполномоченных органов государственной власти, что, иначе говоря, является результатом уяснения права, но не право как таковое, остающейся внешним относительно индивидуального восприятия.
Ясность, точность и полнота изложения в решениях правоприменительных органов конкретных субъективных прав и обязанностей -«права, данного в суде» - так же не может рассматриваться как часть содержания категории «определённость права», поскольку перечисленные требования к содержанию итогового правоприменительного акта представляют собой закономерный результат правоприменительной деятельности уполномоченных органов государственной власти, которая, однако, правотворческой деятельностью не является, а представляет собой внешнее относительно права явление.
Устойчивость нормативных правовых предписаний во времени и стабильность правового регулирования так же не относится к нормативному содержанию права, а представляет собой внешнее относительно права явление. Безусловно, что право, как и любое иное явление объективного мира существует во времени и пространстве, однако продолжительность неизменного существования конкретных правовых норм с правом как таковым не связно, а обусловлено темпами развития социальной системы, движение которой необходимо вызывает соответствующую трансформацию её политической и юридической надстройки - и тем более скорую и существенную, чем более стремительные и радикальные изменения происходят в рамках данной социальной системы [17, с. 6-7].
Единообразность толкования и применения нормативных правовых предписаний отражает некоторую практику применения права как
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
целенаправленную деятельность уполномоченных юрисдикционных органов и лиц по поводу осуществления нормативных правовых предписании, то есть так же представляет собои внешнее относительно права явление.
Что касается предсказуемости и предвиди-мости судебного решения, то последнее выражает сферу субъективных ожиданий субъектов относительно правоприменительной деятельности уполномоченных государственных органов, то есть, опять же, представляет собой внешнее относительно права как модели общественных отношений явление.
Таким образом, заключим, что из всех предлагаемых исследователями вариантов смыслового наполнения понятия «определённость права», к самому праву относится лишь формальная определённость права как выражение внешней формы существования нормативных правовых предписаний. Никакая иная точка зрения из всех выше приведённых не может в действительности относиться к содержательному наполнению понятия «определённость права», поскольку все эти точки зрения характеризуют внешние, находящиеся за пределами права явления, свойства которых, поэтому, определённость именно права не характеризуют. Даже если мы обратимся к лингвистике и рассмотрим словарные значения понятия «определённость», то обнаружим, что большое число исследователей сходятся на том, что данный термин синонимичен понятиям «ясность», «конкретность», «точность», «чёткость» [18, с. 452; 19, с. 211] - то есть к понятиям, которые относят нас к формальной определённости права. По указанной причине, далее, содержание теоретико-правовой категория определённость права должно быть освобождено ото всех иных элементов, поскольку они характеризуют внешние относительно права явления социальной действительности.
Однако, не смотря на то, что содержание понятия «формальная определённость права» входит в объем понятия «определённость права», мы считаем методологически неправомерной остановку на отождествлении понятий «определённость права» и «формальная определённость», поскольку такое отождествление опирается прежде всего на синонимику русского языка и терминологию обиходной речи. Привнесение в науку обиходных значений слов не помогает в исследовании действительности, а лишь запутывает его вследствие множественности и вариативности смыслов, которые можно вложить в эти понятия, тогда как язык науки должен обладать максимальной конкретностью и ясностью содержания своих понятий, до минимума исключая возможность их неоднозначного истолкования.
Здесь мы должны остановить свой взгляд на методологической стороне вопроса о том, какое именно содержание теоретико-правовой категории «определённость права» является наиболее научно обоснованным. Итак, с точки зрения методологии науки, любая частно-научная категория, должна представлять собой не продолжение некоторого синонимического ряда терминов обыденного словоупотребления, а детализацию категории более высокого уровня теоретического обобщения. Как пишет К.Н. Тяжков, категории конкретных наук являются формой выражения более общих философских категорий, поскольку отношение между философским категориями и категориями конкретных наук - это отношение между общим и особенным [20, с. 1-4]. Относительно частно-научной теоретико-правовой категории «определённость права» категорией более высокого уровня обобщения является философская категория «определённость», содержание которой должно быть конкретизировано для целей правоведения в рамках теоретико-правовой категории «определённость права». Иными словами, единственно научное употребление теоретико-правовой категории «определенность права» должно быть основано на применении в правоведении философской категории «определенность» и представлять собой её частно-научное выражение.
Список литературы:
[1] Александров А.С., Александрова И.А., Терехин В.В. Шесть критических эссе о праве и правосудии // Постклассическая онтология права: монография / под ред. И.Л. Честнова. - СПб.: Але-тейя, 2016. - 688 с.
[2] Рожков Д.Г. Понятие разумного срока в уголовном процессе // Вестник Омского ун-та. Сер. «Право». - 2012. - № 4 (33). - С. 157-159.
[3] Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. - М.: Зерцало-М, 2002. - 279 с.
[4] Павлов Е.Я. Конституционно-правовой механизм осуществления внешних сношений РФ // Вестник МГИМО (Университета). - 2012. - № 2 (23). - С. 156 - 161.
[5] Ветютнев Ю.Ю. Эвристический потенциал герменевтики в исследовании права // Юридическая герменевтика в XXI веке: монография / под общ. ред. Е.Н. Тонкова, Ю.Ю. Ветютнева. -СПб.: Алетейя, 2016. - 440 с.
[6] Нарутто С.В. К вопросу о правовой определенности законодательства // Актуальные проблемы росс. права. - 2015. - № 11 (60). - С. 9 - 18.
[7] Кукушкин О.В., Каргин Ю.И., Котляров С.Б., Чичеров Е.А. Правосудие в системе применения права // Инновационный подход в решении
проблем современности: теория, методология, практика / под ред. Г.Ю. Гуляева. - Пенза, 2016. -С. 53 - 63.
[8] Алексеев С.С. Собр. соч.: в 10 т. - М.: «Статут», 2010. - Т. 3: Проблемы теории права. -781 с.
[9] Бошно С.В. Свойства права // Право и современные государства. - 2014. - № 1. - С. 70 -83.
[10] Леони Б. Свобода и закон / пер с англ. В. Кошкина; под ред. А. Куряева. - М: ИРИСЭН., 2008.
- 308 с.
[11] Рукавишникова (Плашевская) А.А. Генезис категории «правовая определённость» в современной юридической науке // Вестник Томского гос. ун-та. Право. - 2014. - № 3 (13). - С. 70 -83.
[12] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. - М.: «Статут». 2016. - 349 с.
[13] Власенко Н.А. Проблемы правовой неопределённости: курс лекций. - М.: ИНФРА-М, 2015.
- 176 с.
[14] Власенко Н.А. Разумность и определённость в правовом регулировании. - М.: ИНФРА-М, 2014. - 157 с.
[15] Демин А.В. Неопредёленность в налоговом праве и правовые средства ее преодоления: дис. ... д-ра юрид. наук / А.В. Демин. - Екатеринбург, 2014. - 48 с.
[16] Кельзен Г. Чистое учение о праве / пер. с нем. М.В. Антонова и С.В. Лёзова. - СПб.: ООО «Издательский дом "Алеф-Пресс"», 2015. - 542 с.
[17] Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч.: в 50 т. -2-е изд. - М.: Госполитиздат, 1955. - Т. 13. - 771 с.
[18] Словарь синонимов русского языка / под общ. ред. Л.Г. Бабенко. - М.: АСТ; Астрель, 2011.
- 687 с.
[19] Словарь синонимов и антонимов современного русского языка / под ред. А.С. Гаврило-вой. - М.: Аделант, 2014. - 512 с.
[20] Деборин А.М. Диалектика в немецкой классической философии. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013. - 304 с.
[21] Тяжков К.Н. Категория «сущность» и её значение в познании общественных явлений. - Л.: [б. и.], 1968. - 36 с.
Spisok literatury:
[1] Aleksandrov A.S., Aleksandrova I.A., Terekhin V.V. Shest' kriticheskih esse o prave i pravosudii // Postklassicheskaya ontologiya prava: monografiya / pod red. I.L. Chestnova. - SPb.: Aletejya, 2016. - 688 s.
[2] Rozhkov D.G. Ponyatie razumnogo sroka v ugolovnom processe // Vestnik Omskogo un-ta. Ser. «Pravo». - 2012. - № 4 (33). - S. 157-159.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
[3] Lejst O.E. Sushchnost' prava. Problemy teorii i filosofii prava. - M.: Zercalo-M, 2002. - 279 s.
[4] Pavlov E.Ya. Konstitucionno-pravovoj mekhanizm osushchestvleniya vneshnih snoshenij RF // Vestnik MGIMO (Universiteta). - 2012. - № 2 (23). - S. 156 - 161.
[5] Vetyutnev Yu.Yu. Evristicheskij potencial germenevtiki v issledovanii prava // Yuridicheskaya germenevtika v XXI veke: monografiya / pod obshch. red. E.N. Tonkova, Yu.Yu. Vetyutneva. - SPb.: Aletejya, 2016. - 440 s.
[6] Narutto S.V. K voprosu o pravovoj opredelennosti zakonodatel'stva // Aktual'nye problemy ross. prava. - 2015. - № 11 (60). - S. 9 - 18.
[7] Kukushkin O.V., Kargin Yu.I., Kotlyarov S.B., Chicherov E.A. Pravosudie v sisteme primeneniya prava // Innovacionnyj podhod v reshenii problem sovremennosti: teoriya, metodologiya, praktika / pod red. G.Yu. Gulyaeva. - Penza, 2016. - S. 53 - 63.
[8] Alekseev S.S. Sobr. soch.: v 10 t. - M.: «Statut», 2010. - T. 3: Problemy teorii prava. - 781 s.
[9] Boshno S.V. Svojstva prava // Pravo i sovremennye gosudarstva. - 2014. - № 1. - S. 70 - 83.
[10] Leoni B. Svoboda i zakon / per s angl. V. Koshkina; pod red. A. Kuryaeva. - M: IRISEN., 2008. - 308 s.
[11] Rukavishnikova (Plashevskaya) A.A. Genezis kategorii «pravovaya opredelyonnost'» v sovremennoj yuridicheskoj nauke // Vestnik Tomskogo gos. un-ta. Pravo. - 2014. - № 3 (13). - S. 70 - 83.
[12] Pokrovskij I.A. Osnovnye problemy grazhdanskogo prava. - M.: «Statut». 2016. - 349 s.
[13] Vlasenko N.A. Problemy pravovoj neopredelyonnosti: kurs lekcij. - M.: INFRA-M, 2015.
- 176 s.
[14] Vlasenko N.A. Razumnost' i opredelyonnost' v pravovom regulirovanii. - M.: INFRA-M, 2014. - 157 s.
[15] Demin A.V. Neopredyolennost' v nalogovom prave i pravovye sredstva ee preodoleniya: dis. ... d-ra yurid. nauk / A.V. Demin. - Ekaterinburg, 2014.
- 48 s.
[16] Kel'zen G. Chistoe uchenie o prave / per. s nem. M.V. Antonova i S.V. Lyozova. - SPb.: OOO «Izdatel'skij dom "Alef-Press"», 2015. - 542 s.
[17] Marks K., Engel's F. Sobr. coch.: v 50 t. -2-e izd. - M.: Gospolitizdat, 1955. - T. 13. - 771 s.
[18] Slovar' sinonimov russkogo yazyka / pod obshch. red. L.G. Babenko. - M.: AST; Astrel', 2011.
- 687 s.
[19] Slovar' sinonimov i antonimov sovremennogo russkogo yazyka / pod red. A.S. Gavrilovoj. - M.: Adelant, 2014. - 512 s.
[20] Deborin A.M. Dialektika v nemeckoj klassicheskoj filosofii. - M.: Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2013. - 304 s.
[21] Tyazhkov K.N. Kategoriya «sushchnost'» i eyo znachenie v poznanii obshchestvennyh yavlenij.
- L.: [b. i.], 1968. - 36 s.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2019
