CC BY
25
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
УДК 81.091 КОНЫШЕВ Е.М.
кандидат филологических наук, доцент кафедры истории русской литературы XI-XIXвеков, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: julia-julia75@mail.ru КОВАЛЕВ П.А.
доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы XX-XXI веков и истории зарубежной литературы, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: kavalller@mail.ru РЕТИНСКАЯ Т.И.
доктор филологических наук, доцент, заведующая кафедрой романской филологии, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: tatret@mail.ru
UDC 81.091 KONYSHEV E.M.
Candidate ofPhilology, associate Professor of the Department of history of Russian literature XI-XIX centuries, Orel State
University E-mail: julia-julia75@mail.ru KOVALEV P.A.
Doctor of philology, professor at the department of the Russian literature of the XX-XXI centuriesand history of foreign literature, Orel State University E-mail: kavalller@mail.ru RETINSKAYA T.I.
Doctor of Philology, docent, head of the Department of Romance Philology, Orel State University E-mail: tatret@mail.ru
«ПРИНЦЕССА КЛЕВСКАЯ» МАДАМ ДЕ ЛАФАЙЕТ И «ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО» И.С. ТУРГЕНЕВА:
ТЕМА «ТОНКОЙ», «СОВЕРШЕННОЙ ЛЮБВИ»
"PRINCESS OF CLEVES" BY MADAME DE LAFAYETTE AND "THE NOBLE NEST" BY I. S. TURGENEV: THE THEME OF "SUBTLE", "PERFECT LOVE"
В статье проводится типологическое сопоставление романов «Принцесса Клевская» мадам де Лафайет и Тургенева «Дворянское гнездо» в аспекте воплощения в них темы любви.
Ключевые слова: тема любви, типологическое сходство, русско-европейские связи, православные традиции, мадам де Лафайет, Тургенев.
The article presents a typological comparison of the novels "Princess of Cleves" by Madame de Lafayette and Turgenev's "Thenoble nest" in the aspect of the theme of love in them.
Keywords: theme of love, typological similarity, Russian-European relations, Orthodox traditions, Madame de Lafayette, Turgenev.
В современном литературоведении много внимания уделяется изучению православных основ русской классики. Необходимость и плодотворность такого направления исследования не вызывает сомнений. Вместе с тем чрезмерная увлеченность им иногда приводит к тому, что матрица святоотеческого учения, накладыва-ясь на художественный текст светского писателя, закрывает от нас гуманистический смысл его творчества. Вот как, например, в книге А.А. Новиковой-Строгановой «Христианский мир И.С. Тургенева» анализируется последняя встреча в монастыре Лаврецкого и Лизы Калитиной: «Писатель смиренно умолкает, стоя на грани уже неземного религиозного откровения. Парадоксальным образом молчание становится красноречивее слов. Герои «Дворянского гнезда» и сам автор приводятся милостью Божией в особое духовное состояние, именуемое «превысшим слов молитвенным молчанием» [9, с.158]. Нельзя не признать, что подобная трактовка вполне допустима. Классическое произведение всегда таит в себе много смыслов, мно-
го значений. Верующий человек, читая историю девушки-христианки, уходящей в монастырь, вполне может воспринимать происходящее «на грани уже неземного религиозного откровения». Но вообще-то в «Дворянском гнезде» нигде не сказано, что главный его герой Федор Лаврецкий в результате сложных духовных исканий становится глубоко православным человеком. Никогда не станет таким и сам создатель великого романа, хотя, конечно, ему были знакомыкак религиозное чувство, так и мистический опыт.
Цель данной статьи заключается в том, чтобы подчеркнуть светское содержание тургеневского романа и выделить в нем тесную связь с европейской литературой.
В.М.Маркович справедливо указывал, что «написанный в середине девятнадцатого века русский реалистический роман по-своему возрождает излюбленную схему драматургов-классицистов. Тургеневским героям, как и действующим лицам корнелевского «Сида», приходится выбирать между долгом и чувством, и необ-
© Конышев Е.М., Ковалев П.А., Ретинская Т.И. © Konyshev E.M., Kovalev P. A., Retinskaya T.I.
Ученые записки Орловского государственного университета. №3 (84), 2019 r. Scientific notes of Orel State University. Vol. 3 - no. 84. 2019
ходимость этого выбора обнаруживает непреодолимые трагические противоречия» [8, с. 136-137]. Вместе с тем литературоведы предпочитают сопоставлять русский роман не только с трагедией, но с более близким по жанру образцом психологической прозы, с романом мадам де Лафайет «Принцессой Клевской». Например, в свое время В. Р. Гриб отмечал несомненное сходство между «Принцессой Клевской» и романом Пушкина «Евгений Онегин» [3, с. 347]. В плане наследования классицистических принципов с «Принцессой Клевской» сопоставлялось «Дворянское гнездо» [7, с. 110-121]. О «Принцессе Клевской» в связи с драматизации эпического жанра в русской и европейской литературе пишет Э.М. Жилякова [5, с. 84-100].
Близость «Принцессы Клевской» и «Дворянского гнезда» настолько очевидна, что такое сравнение можно проводить в самых разных аспектах. В данном случае нас интересует определенная философия любви, которая, зародившись в недрах европейской культуры, опосредованным путем могла воздействовать на творчество Тургенева.
Как известно, эвдемонический тип культуры, возникает на Западе еще в позднее Средневековье и достигает своего расцвета в период Возрождения. Для него характерен интерес к земным благам, к чувственной красоте, к телесности и наслаждению. Резко возросшая активность и самостоятельность человека ведет его к великим открытиям в науке и искусстве. Вместе с тем отказ от монашеского аскетизма часто переходитв свою противоположность. Он сопровождается полной вседозволенностью, разгулом страстей, преступностью и исключительным развратом.
Но сторонники гуманистических взглядов в европейской культуре многое сделали не только для реабилитации плоти. Достаточно широко было распространено убеждение, что в глубинах сознания каждого есть стремление к самосовершенствованию, что человек может и должен управлять своими страстями. В этом основной пафос романа мадам де Лафайет «Принцесса Клевская».
Сюжет романа строится на том, что жена принца Клевского и герцог Немурский полюбили друг друга. Принцесса чрезвычайно добродетельна. Она делает все для того, чтобы поставить преграду для бушующей в сердце страсти. Будучи еще совсем юной и доверчивой, она считает себя обязанной рассказать мужу о своих чувствах к другому человеку. Она хочет, чтобы он позволил ей держаться вдали от светского общества, и по своей воле не намерена встречаться с поклонником.
Подобный сюжет дает определенное основание трактовать содержание романа как отрицание любви во имя бескомпромиссного следования требованиям долга. На самом деле принцесса Клевская вовсе не подавляет свои чувства, она лишь переводит их в идеальную сферу, лишая плотского основания. Сама любовь к герцогу Немурскому не кажется ей чем-то греховным и недопустимым. Обращаясь к мужу, принцесса Клевская говорит: «Я тысячу раз прошу у вас прощения, если у меня
есть чувства, которые вам не по душе. По крайней мере, я никогда не огорчала вас своими действиями» [4, с. 97]. Ее поведение будет безукоризненно, но чем добродетельнее ведет себя юная красавица, тем большее значение приобретают те моменты, когда возникает хоть намек на ее особое отношение к герцогу.
Небольшие происшествия наполняются особым внутренним значением. Внимание читателей всегда поражает своей художественной выразительностью эпизод, когда в доме принцессы присутствующий среди гостей герцог Немурский незаметно похищает ее небольшой портрет. Принцесса видит это, но молчит. Если учесть, что она старалась скрыть от герцога свое отношение к нему, то ее опущенный взгляд, ее безмолвное разрешение взять портрет заменяют собой самое пылкое объяснение в любви. Не менее характерен другой эпизод, когда герцог на турнире вынужден слишком резко осадить коня. Риск очень большой, не случайно именно на этом турнире смертельную рану получит сам король. Герцог подвергается серьезной опасности, но лишь внезапная бледность на лице аристократки свидетельствует об исключительной силе ее любовного влечения.
В романе ряд таких эпизодов, и в них заключается как его удивительное художественное совершенство, так и глубина содержания. Мы видим, что чувство долга не подавляет страсть, но по-своему необычайно обогащает ее. Натолкнувшись на поставленные человеческой волей преграды, любовь одухотворяется, резко возрастает острота и интенсивность каждого переживания.
Новое представление о человеке, выдвинутое мадам де Лафайет в ее романе «Принцесса Клевская», влекло за собой целый комплекс нравственных ценностей, которыми европейские писатели обогатили мировую литературу. Весьма отчетливо это проявляется в тургеневском романе «Дворянское гнездо».
Тургенев вовсе не отказывается от западнических убеждений, когда создает образ Лизы Калитиной. Конечно, правы и те исследователи, которые подчеркивают, что художественный талант великого писателя позволяет ему проникнуть в мир религиозных чувств и переживаний его героини, воспроизвести православно-религиозный уклад русской жизни, сформировавший ее удивительный характер. И все же Тургенев, прежде всего, является светским писателем. Он пишет о любви. Уже решившая уйти в монастырь, Лиза говорит Лаврецкому: «Вы услышите, может быть... но чтобы то ни было, забудьте... нет, не забывайте меня, помните обо мне» [10, с. 281].
И если для верующего человека уход в монастырь предполагает отказ от земных чувств, то нечто совсем иное имеет в виду писатель, рассказывая о последней встрече его героев. Лиза проходит мимо Лаврецкого, не взглянув на него, но «дрогнувшие ресницы», «пальцы сжатых рук», говорят читателю, что ее любовь сохранилась и в стенах монастыря.
Следует специально остановиться на том, какая именно любовь привлекла внимание как мадам де Лафайет, так и автора «Дворянского гнезда».
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
Принцесса Клевская настолько предана своему долгу, что даже после смерти мужа примет решение навсегда остаться вдовой и никогда не видеть герцога Немурского. Но есть еще один мотив ее отказа от возможного счастья. Страсть своего поклонника она объясняет трудностями, стоящими на его пути. Если их не будет, красавец, пользующийся огромным успехом при дворе французского короля, скоро привыкнет, а затем и охладеет: «Разве мужчины способны сохранять свою страсть в этих вечных союзах? <.. .> Можно упрекать возлюбленного, но уместно ли корить мужа, когда он не повинен ни в чем другом, кроме того, что его любовь угасла?» [4, с. 155]. В романе, конечно, воспроизводится глубоко индивидуальная ситуация. Но, размышляя над тем, что может быть противопоставлено спаду и угасанию удовлетворенной страсти, героиня романа вовсе не случайно выбирает вариант идеальной возвышенной любви.
Представление о ней зарождается в Европе еще в тринадцатом веке, когда в рыцарской среде возникает культ Прекрасной Дамы, когда формируется понятие Fin'Amors, то есть «тонкой», «совершенной» любви. Такая любовь создает недосягаемый идеал, к которому можно только стремиться. Нельзя не видеть, что принцесса Клевская строит свои отношения с герцогом Немурским во многом именно так, чтобы они соответствовали канонам куртуазной любви.
Все это послужило источником для многих последующих шедевров мировой литературы, в том числе и для русской. Например, Татьяна Ларина, несомненно, является женщиной, воспитанной в традициях православной веры. Но нельзя не заметить, что ее последнее свидание с Онегиным во многом также строится по образцам Fin' Amors. Она не отрицает своей любви к Онегину, и нигде в тексте нет намека, чтобы она считала свое чувство греховным. Но при этом Татьяна остается недоступной для Онегина. Ему предназначено лишь томиться у ее ног, служить ей и поклоняться как Прекрасной Даме. Разумеется, содержание заключительной сцены романа гораздо богаче, но мотив куртуазной любви там, несомненно, присутствует.
Что касается Тургенева, то, осваивая западную культуру, он воспринимал не только идеалы классицизма. Поэзия трубадуров и миннезингеров не случайно прямо или косвенно находит свое отражение в его романах. А может быть, и не только в романах. Если вспомнить
отношения русского писателя со знаменитой певицей Полиной Виардо, то с его стороны очень многое напоминает сознательную попытку построить свою личную жизнь в соответствии с идеалами «тонкой», «совершенной» любви. Это, конечно, лишь предположение. Как справедливо указывает О.Б. Кафанова, «каждый из исследователей, обращавшихся к этой стороне жизни Тургенева, высказывает свою версию, однако ни одна из них не может претендовать на исчерпывающую полноту или достоверность» [6, с. 90].
В любом случае способность человека жить в сфере духа всегда имела для Тургенева особое значение. В «Дворянском гнезде» он находит именно такую жизненную ситуацию. Если бы обстоятельства сложились для Лаврецкого и Лизы благополучно, это был бы очень прочный семейный союз. Но счастье к ним не идет. Тогда их любовь становится только идеальной и духовной. Исследователи не случайно отмечают, что в интертекстуальной системе «Дворянского гнезда» важную роль играет перевод Жуковским стихотворения Шиллера «Рыцарь Тогенбург» [1, с. 78-80]. Увидеть, как мелькнет в окошке монастыря «ангел тишины», и снова ждать этого мгновения - вот в чем находит смысл своего существования рыцарь, ставший отшельником. Точно такие же мгновения будут важнейшими в судьбе Лаврецкого.
При встрече с другом Лаврецкий слышал от него справедливые упреки в душевной лени и скептицизме. Вместе с тем Михалевич говорит во многом пророческие слова: «<...> я вижу, тебе нужно теперь какое-нибудь чистое, неземное существо, которое исторгло бы тебя из твоей апатии.» [10, с.203].
Тургенев показывает, как идеальная любовь, которую испытывает Лаврецкий, вырастает в нравственную силу, ведущую к перестройке всей его душевной организации. Ведь в нем было немало общего с Обломовым [2, с. 194-195]. Тем не менее «байбак» [10, с. 201] Лаврецкий находит в себе силы проснуться и сделаться во многом другим человеком. Он станет заботиться о своих мужиках и сам займется крестьянским трудом. В контексте тургеневского романа это имеет не узко практический, а философско-бытийный смысл. Под вопросом остается религиозность Лаврецкого, но несомненным является его идеализм, его устремленность к высшим духовным ценностям.
Библиографический список
1. Белопухова О.В. Мотивы шиллеровских баллад в романах И.С.Тургенева («Дворянское гнездо») // Вестник Костромского гос. ун-та им. Н.А.Некрасова. Кострома, 1997. №1 С.78-80.
2. БитюговаИ.А. Роман И.А.Гончарова «Обломов» в художественном восприятии Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Ленинград: Наука, 1976. №2. С.191-198.
3. ГрибВ.Р. Избранные работы. М., 1956.
4. Де ЛафайетМ.М. Принцесса Клевская. М., 1959.
5. Жилякова Э.М. Эхо «Принцессы Клевской» в русской литературе, или о драматизации эпического жанра // Вестник Томского гос. ун-та. Томск, 2011. № 3(15). С. 84-100;
6. Кафанова О.Б. Тургенев и Франция: банальности и парадоксы //Спасский вестник. Тула, 2016. № 24. С.89 -100.
7. Конышев Е.М. Традиции классицизма в романе Тургенева «Дворянское гнездо» // Творчество И.С.Тургенева. Сб. науч. трудов. Курск,1984. С.110-121.
8. МарковичВ.М. Тургенев и русский реалистический роман девятнадцатого века. Л., 1982.
9. Новикова-СтрогановаА.А. Христианский мир И.С.Тургенева. Рязань,2015.
10. ТургеневИ.С. Полн. собр. соч. иписем: В 28 т. Т.7. М.Л.,1964.
Ученые записки Орловского государственного университета. №3 (84), 2019 г Scientific notes of Orel State University. Vol. 3 - no. 84. 2019
References
1. Belopuhova O.V. Motives of the Schiller ballads and novels of I.S. Turgenev ("The noble nest") // Bulletin of Kostroma state University named. N. A. Nekrasov. Kostroma, 1997. No. 1 Pp. 78-80.
2. Bitjugova I.A. The novel "Oblomov" by I.A.Goncharov in the artistic perception of Dostoevsky // Dostoevsky. Materials and research. -Leningrad: Nauka, 1976. No. 2. Pp. 191-198.
3. Grib V.R. Selected works. Moscow, 1956.
4. DeLafayetteM.M. Princess Of Cleves. Moscow, 1959.
5. Zhilyakova E.M. Echo of "Princess of Cleves" in Russian literature, or on dramatization of the epic genre // Bulletin of Tomsk state University. Tomsk, 2011. No. 3(15). Pp. 84-100.
6. Kafanova O. B. Turgenev and France: the platitudes and paradoxes //SpasskyVestnik- Tula, 2016.No. 24. Pp. 89 -100/
7. Konyshev E.M. Classical Tradition in the novel Turgenev's "Thenoble nest" // The Work of I. S. Turgenev. Collection of proceedings. Kursk, 1984. Pp. 110-121.
8. Markovich V.M. Turgenev and the Russian realistic novel of the nineteenth century. Leningrad., 1982.
9. Novikova-StroganovaA.A. Christian world of I.S. Turgenev. Ryazan, 2015.
10. Turgenev I.S. Complete works and letters: in 28 vol. Vol.7. Moscow, Leningrad, 1964.
