CC BY
26не обособил бы эти общественно опасные деяния в самостоятельные составы преступлений. Заметим, что различия в непосредственных объектах настолько минимальны, что под сомнение ставится целесообразность разделения этих деяний.
Литература и источники
1. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 (ред. от 13.07.2015, с изм. от 16.07.2015). - М.: Омега-Л, 2015.
2. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации: Федеральный закон Российской Федерации от 06 октября 2003 г. № 131-ФЗ (в ред. от 03.11.2015). - М.: Омега-Л, 2015.
3. Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты. Дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2005. - С. 24-25.
4. Анисимов Ю.Л. Квалификация преступлений в сфере бюджетных отношений: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2002. - С. 17.
5. Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М.: Юристъ, 2000. - С. 98.
6. Волженкин Б.В. Служебные преступления: Комментарий законодательства и судебной практики. - СПб.: ЮЦП, 2005. - С.54-55.
7. Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. - М.: Спарк, 2001. - С. 840.
8. Курс уголовного права. Особенная часть. Т.5. / Под ред. Г.И. Борзенкова и В.С. Комиссарова. - М.: Зеркало, 2002. - С. 73.
9. Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов. Дисс. ... канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С. 25.
10. Зубарев С.М. Интересы службы как объект уголовно-правовой охраны // Справочно-правовая система «Консультант+». 2003.
11. Шахкелдов Ф.Г. Правоохранительная реформа в России буксует: коррупция как была, так и остается // Право и практика. - 2014. - №2.
ЭФРИКЯН РУБЕН АЛЬБЕРТОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Северо-Кавказского филиала Российского государственного университета правосудия (г. Краснодар).([email protected])
EFRIKYAN, RUBEN A. - Ph.D. in Law, Associate Professor of the North Caucasus branch of the Russian State University of Justice
УДК 340.131.5:341.21
ДУБИНИН М.Г.
ПРИМЕНЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ТОЛКОВАНИЯ ПРАВА ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В АКТАХ ВЫСШИХ СУДОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Ключевые слова: Европейский суд по правам человека, Конституционный суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, правовые позиции, толкование права.
В статье рассмотрено применение результатов толкования права Европейским судом по правам человека в практике Конституционного Суда Российской Федерации и
Верховного Суда Российской Федерации. Автор определяет разницу в подходах указанных высших судов. Не подвергая сомнению правовое единство европейской и российской правовых подсистем в вопросах обеспечения прав и свобод всех лиц, попадающих под их юрисдикцию, автор обращает внимание на известную ошибочность восприятия судебными органами, тем более Конституционным Судом РФ, результатов толкования права ЕСПЧ которые рассматриваются как «фактически источник права». Признание индивидуальных решений, основанных на принципах и нормах права, «почти правом» или «около правом» не соответствует юридической природе вещей и элементарным логическим доводам.
DUBININ, M.G.
IMPLEMENTATION OF STATUTORY INTERPRETATION RESULTS OF EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS IN ACTS OF THE SUPREME COURTS OF THE RUSSIAN FEDERATION
Keywords: European Court of Human Rights, the Constitutional Court of the Russian Federation, the Supreme Court of the Russian Federation, the legal position, statutory interpretation.
In this article the author considers statutory interpretation results of European Court of Human Rights in the Constitutional Court of Russian Federation and the Supreme Courts of the Russian Federation practices. The author define the difference in positions of these Supreme Courts. Without questioning the legal unity of the European and Russian legal subsystems in ensuring the rights and freedoms of all persons falling under their jurisdiction, the author draws attention to a certain misperception courts, especially the Constitutional Court of the Russian Federation, the results of the interpretation of the rights of the ECHR which are considered as "virtual source rights". The recognition of individual decisions based on the principles and rules of law, "almost right" or "about right" does not correspond to the legal nature of things and the elementary logical arguments.
Концепция необходимости защиты основных прав и правовых интересов человека в международном судебном органе имеет давнюю историю [1] и рассматривается как важный атрибут беспристрастного и справедливого правосудия, направленного на защиту и восстановление общепризнанных принципов и норм права. В связи с этим особую важность для определения места и роли акта судебного толкования права имеет определение юридической природы решений международных судов, в частности Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ, Европейский суд, Страсбургский суд). European Courtof Human Rights (англ.); Cour européenne des droits de l'homme (фр.) -международный судебный орган, юрисдикция которого распространяется на все государства - члены Совета Европы, ратифицировавшие Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), и является исключительным органом по толкованию применению конвенции, включая межгосударственные дела и жалобы отдельных лиц. С 5 мая 1998 г. его юрисдикция распространяется и на Российскую Федерацию.
Нормативные акты международных органов не могут быть проигнорированы ни законодательными, ни правоприменительными органами. Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, сила таких международных актов, заключенных в форме договора, имеет приоритет при коллизии с внутригосударственным законом. Аналогичное
положение содержится в ст. 3 Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе» [2], которое закрепляет за всеми судами обязательное применение «общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». В ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» [3] говорится о том, что «Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации». Также стоит подчеркнуть, что в п. 2 ст. 2 Федерального закона 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» [4] говорится о том, что размер подобной компенсации определяется судами «с учетом принципов разумности, справедливости и практики Европейского суда по правам человека».
О важности решений международных органов говорит и тот факт, что, в соответствие с Постановлением Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. № 4-П [5], они могут являться основанием для пересмотра решения по конкретному делу высшей судебной инстанцией Российской Федерации.
В процессуальном порядке данная позиция находит свое закрепление в п. 2 и п. 4 ст. 413 УПК РФ, пп. 4 п. 4 ст. 392 ГПК РФ и пп. 4 п. 3 ст. 311 АПК РФ, пп. 4 п. 1 ст. 350 КАС РФ. Данные положения увидели свет вследствие позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в его Постановлении от 26 февраля 2010 № 4-П [6], в котором сказано: «федеральный законодатель обязан - в целях единообразного и надлежащего правового регулирования, руководствуясь Конституцией Российской Федерации и правовыми позициями, выраженными Конституционным Судом Российской Федерации, в том числе в настоящем Постановлении, - внести изменения в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, с тем чтобы гарантировать возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений в случаях установления Европейским Судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом общей юрисдикции конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека».
Стоит дополнительно отметить, что, в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней», правовые позиции ЕСПЧ «которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов... Правовые позиции Европейского суда учитываются при применении законодательства Российской Федерации. В частности, содержание прав и свобод, предусмотренных законодательством Российской Федерации,
должно определяться с учетом содержания аналогичных прав и свобод, раскрываемого Европейским Судом при применении Конвенции и Протоколов к ней» [7].
Также судам общей юрисдикции необходимо учитывать правовые позиции Страсбургского суда в отношении других государств, если обстоятельства рассматриваемого ими дела аналогичны тем фактам, которые ранее были предметом рассмотрения ЕСПЧ.
В научном мире подчеркивается важность европейской Конвенции и правовых позиций ЕСПЧ [8]. Так, «в устном выступлении на круглом столе Международной ассоциации конституционного права, проведенном Организацией сравнительных исследований конституций, свобод и государства Университета имени Монтескье (Бордо1У)... 15 и 16 октября 2004 г., судья европейского суда Зупанчич сказал, что при решении вопроса, относится ли дело к компетенции Европейского суда, судьи Европейского суда главным образом обращаются не к тексту Конвенции, а к прецедентному праву Европейского суда» [9]. В связи с этим, А.Л. Бурков утверждает: «истинное содержание Конвенции может быть установлено только через содержание постановлений Европейского суда. Конвенция - это то, что о конвенции говорят судьи Европейского суда» [10].
Рассматривая юридическую природу решений ЕСПЧ, стоит подчеркнуть, что согласно ч. 1 ст. 32 Конвенции: «В ведении Суда находятся все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней» [11]. Рекомендация Комитета министров Совета Европы Rec(2004)5 государствам — участникам Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод по вопросу контроля за соответствием проектов законов, действующих законов и практики их применения стандартам, закрепленным в Европейской конвенции по правам человека, принятая Комитетом министров 12 мая 2004 г. на 114-й сессии, в п. 3 содержит следующее положение: «Необходимое условие эффективной защиты прав человека в Европе с помощью Конвенции состоит в том, что государства применяют Конвенцию в своих правовых системах, как она понимается в практике Европейского суда. Это предполагает, в особенности, обеспечение государствами соответствия законов и правоприменительной практики Конвенции» [12].
В документе, подготовленном службой общественных отношений Страсбургского суда, говорится о возможности изменения Конвенции путем толкования ее положения ЕСПЧ: «Практика Суда превратила Конвенцию в действующий механизм; так, она расширила гарантируемые Конвенцией права и позволила их применение в ситуациях, которые не были предусмотрены во время принятия Конвенции» [13]. Однако стоит подчеркнуть, что документ составлен с ознакомительной целью и не является обязательным для ЕСПЧ, следовательно, содержащиеся в нем положения не имеют нормативной силы.
Из всего сказанного можно сделать вывод, что подобные результаты толкования норм Конвенции должны учитываться российскими судами при формировании отечественной судебной практики. В пользу данного утверждения говорит Постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в
связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан», которое подчеркивает: «Ратифицируя Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов (Федеральный закон от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ). Таким образом, как и Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского суда по правам человека - в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, - являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права» [14].
О важности влияния результатов толкования Страсбургского суда говорит также в своей статье бывший судья ЕСПЧ от Российской Федерации А.И. Ковлер, признавая вышеупомянутое Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. № 4-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 392 ГПК РФ очень важным прецедентом для судебной практики [15].
Как представляется, более сдержанную позицию в отношении природы судебных актов ЕСПЧ занимает Верховный Суд РФ. В Решении Верховного Суда РФ от 28 декабря 2009 г. № ГКПИ09-1543 «О признании частично недействующим пункта 14 Административного регламента исполнения Федеральным казначейством государственной функции организации исполнения судебных актов, предусматривающих обращение взыскания на средства федерального бюджета по денежным обязательствам федеральных бюджетных учреждений, утв. Приказом Минфина РФ от 22.09.2008 № 99н» [16] содержится положение, согласно которому: «Европейский Суд по правам человека в своих постановлениях, оценивая содержание пункта 1 статьи 6(право на справедливое судебное разбирательство), статьи 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции о защите прав человека и основных свобод, неоднократно отмечал, что исполнение решения, вынесенного любым судом, должно рассматриваться как неотъемлемая часть "суда" (Постановление от 19 марта 1997 г. по делу "Хорнсби против Греции" (Homsby v. Greece)); средство правовой защиты должно быть "эффективным" на уровне как практики, так и законодательства, бремя исполнения решения суда, вынесенного в пользу гражданина и против Государства, возлагается в первую очередь на государственные органы, которым следует использовать все средства, предусматриваемые внутренней правовой системой, с целью ускорения процесса исполнения, чем предупреждается нарушение Конвенции (Постановление от 15 января 2009 г. по делу "Бурдов против России - № 2" (Burdov v. Russia (N 2))); когда решение вынесено против государства, государственный орган, выступающий в качестве ответчика, должен быть надлежащим образом уведомлен об этом и, следовательно, может принять все необходимые меры для исполнения этого решения или передать его другому компетентному государственному органу,
ответственному за исполнение (Постановление от 12 июня 2008 г. по делу "Акашев против России" (Akashev v. Russia))».
Исходя из изложенного, можно сделать вывод о полноценном учете Верховным Судом РФ в своих актах результатов толкования ЕСПЧ. При этом он не прибегает к причислению подобных норм к прецеденту, как одной из форм права. В подобном ключе судебные решения рассматриваются как необходимые к исполнению и обязательные только для конкретных субъектов, без потребности их последующей интеграции в систему права.
Не оспаривая обязательность исполнения Конвенции и Протоколов к ней, как часть общей системы права, реализуемой в Российской Федерации, следует более детально разобрать вопрос отнесения решений ЕСПЧ к российской правовой системе. Если рассматривать подобные решения как право, которое должно учитываться как законодательными, так и правоприменительными органами, возникает вопрос о механизме его имплементации в российскую систему права. Важно выяснить какова его юридическая сила при коллизии различных норм права, как определить ясные границы разделения решений ЕСПЧ в которых он при толковании исходил из общепризнанных принципов и норм международного права, а какие решения не соответствуют названным критериям, кто будет определять наличие таких критериев?
Подобные установки, направленные на прогрессивное регулирование развивающихся правоотношений, на деле только вносят еще большую неопределенность в сущность правового регулирования, так как зачастую не отражают истинного механизма своей реализации. Перенося целую систему в новые условия, без внимания остаются ее отдельные элементы, роль которых на первый взгляд не всегда очевидна без непосредственного применения их на практике. Такими элементами как раз могут являться результаты толкования ЕСПЧ положений Конвенции.
Председатель Конституционного суда РФ В.Д. Зорькин в вопросе правовой природы норм толкования ЕСПЧ констатировал: «Конституционный Суд России неоднократно ссылался в своих постановлениях на решения Европейского суда, которые оцениваются им фактически как источник права... (за первый девятилетний срок ратификации Конвенции) Конституционный Суд России сослался на Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и Протоколы к ней, на решения образованных на основе Конвенции органов и других институтов Совета Европы более чем в 90 своих решениях.. .Тем самым Конституционный Суд играет важную роль в установлении и упрочении российского права как составной части единого европейского правового пространства, основанного на данной Конвенции» [17]. Также существует позиция, согласно которой Конституционный Суд РФ выступает своего рода посредником между Страсбургским судом и судебной системой Российской Федерации в вопросах адаптации выработанных подходов и позиций ЕСПЧ [18].
Примером данного утверждения может служить Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. № 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова», в котором содержится
следующее положение: «Изложенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации корреспондируют правовым позициям Европейского суда по правам человека в делах, связанных с определением границ свободы выражения мнений и права на информацию в период избирательной кампании. В частности, в решении от 19 февраля 1998 года по делу "Боуман против Соединенного Королевства" отмечается, что право на свободу слова, гарантированное статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, необходимо рассматривать в свете права на свободные выборы» [19].
Аналогичные ситуации учета решений ЕСПЧ при конституционном надзоре можно обнаружить в Постановлении Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2007 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.Г. Абламского, О.Б. Лобашовой и В.К. Матвеева» [20], признавшее не соответствующей Конституции РФ сложившуюся практику в виде запрета лично участвовать в уголовном процессе и судебном заседании, знакомиться с материалами дела, заявлять ходатайства и обжаловать принятые решения лицам, в отношении которых были принудительно применены меры медицинского характера по заключению психиатров. О необходимости личного присутствия заявителя в судебном заседании в целях оценки его психического состояния судьей было указано в Постановлении Европейского суда по правам человека от 25 октября 2005 г. (жалоба № 69341/01) по делу «Юрий Романов против России» [21].
Не подвергая сомнению правовое единство европейской и российской правовых подсистем в вопросах обеспечения прав и свобод всех лиц, попадающих под их юрисдикцию, тем не менее, следует обратить внимание на некую ошибочность восприятия судебными органами, тем более Конституционным Судом РФ, результатов толкования права ЕСПЧ которые рассматриваются как «фактически источник права». Признание индивидуальных решений, основанных на принципах и нормах права, «почти правом» или «около правом» не соответствует юридической природе вещей и элементарным логическим доводам. Так, исходя из факта построения принимаемого ЕСПЧ решения на принципах и нормах Конвенции в индивидуальной ситуации не может рассматриваться как факт правотворчества. В противном случае формула: «норма права + конкретный случай = новая норма права» приведет к нерегулируемому правотворчеству некомпетентными в подобных аспектах органами, что повлечет постепенно нарушение прав и свобод всех лиц путем размывания основополагающих принципов и норм права вновь созданными своего рода «стихийными» индивидуальными решениями, что парадоксально, имеющими такую же юридическую силу.
Даже рассматривая ситуацию, в которой развивающиеся правоотношения истолковываются на основании права и проецируются на судебные решения, невозможно предвидеть конечный результат функционирования подобной системы. Не отрицая факт, что зачастую именно совокупность индивидуальных отношений формирует новый предмет правового регулирования, тем не менее ошибочно полностью полагаться на судебную практику, как устойчивой явление, способное объективно регулировать отношения между различными субъектами. Главным недостатком
подобного регулирования можно назвать отсутствие некой фундаментальности в подходе «судебного правотворчества», которая складывается из преимущественно однотипных, но разрозненных между собой дел, что не характерно для наличия признаков сформированной системы. В отличие от этого, правотворчество в его классическом понимании подразумевает основательный, четко сформулированный и объективный подход в процессе создания нормы права. К примеру, тот же федеральный закон прежде чем вступить в силу проходит обязательные процедуры, направленные на его всесторонний анализ, учет мнений общественности, ученного сообщества, профессионального мнения в различных отраслях предмета его дальнейшего регулирования. Не менее важным его преимуществом является тот факт, что он нацелен на правовое регулирование общественных отношений, не имея никаких индивидуальных особенностей, чем не может обладать ни одно судебной решение.
Примечательно, что уже в дальнейшем Председатель Конституционного Суда РФ сформулировал более уравновешенный подход в вопросах юридической силы толкования Конвенции и Протоколов к ней Страсбургским судом.
Литература и источники
1. См.: Комаровский Л.А. О международном суде. - М.: Зерцало, 2007; Mitrany D. A Working Peace System. An Argument for the Functional Development of International Organization. - London: The Royal Institute of International Affairs, 1943.
2. Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. №1. ст. 1.
3. Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. №14. ст. 1514.
4. Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. №18. ст. 2144.
5. URL: http://main-law.ru/ksrf/4-p_ot_02-02-1996 по сост. на 04.06.2015.
6. Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. - 2010. - №3
7. Российская газета. 2013. №6121.
8. Качалова О.В. Развитие российского апелляционного производства по уголовным делам в свете решений Европейского суда по правам человека // Российское правосудие. - 2014. -№3(95). - С. 92.
9. Бурков А.Л. Конвенция о защите прав человека в судах России // предисл. А.И. Ковлер. - М.: Волтерс Клувер, 2010. - 448 с. С.72-73.
10. Бурков А.Л. Как применить гарантии Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в России // Права человека. Практика Европейского суда по правам человека. -2012. - №4(73). - С. 38.
11. URL: http://europeancourt.ru/konvenciya-o-zashhite-prav-cheloveka-i-drugie-oficialnye-dokumenty/konvenciya-o-zashhite-prav-cheloveka-i-osnovnyx-svobod/#32 по сост. на 4.06.2015.
12. URL: http://sutyajnik.ru/rus/echr/recomm/rec2004_5_rus.htm по сост. на 04.06.2015.
13. URL: http://www.echr.coe.int/Documents/50Questions_RUS.pdf по сост. на 24.06.2015.
14. URL: http://www.legis.ru/misc/doc/4905/ по сост. на 04.06.2015.
15. URL: http://sutyajnik.ru/documents/4103.pdf по сост. на 04.06.2015.
16. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2010. №10.
17. URL: http://www.consultant.ru/law/interview/zorkin/ по сост. на 04.06.2015.
18. URL: http://www.rg.ru/2010/10/29/zorkin.html по сост. на 04.06.2015.
19. URL: http://www.referent.ru/7/63161 по сост. на 04.06.2015.
20. URL: http://main-law.ru/ksrf/13-p_ot_20-11-2007 по сост. на 04.06.2015.
21. URL: http://europeancourt.ru/resheniya-evropejskogo-suda-na-russkom-yazyke/yurij-romanov-protiv-rossii-postanovlenie-evropejskogo-suda/ по сост. на 04.06.2015.
