CC BY
204
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 25 (380).
Право. Вып. 45. С. 49-55.
УДК 342.31
ББК Х67.400.1
МЕСТО КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОМ МЕХАНИЗМЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ СУВЕРЕНИТЕТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Т. П. Корецкая
ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет», Челябинск, Россия
Рассматривается роль Конституционного Суда Российской Федерации в конституционно-правовом механизме обеспечения суверенитета Российской Федерации. Устанавливаются условия применения решений Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) в России и порядок, благодаря которому Конституционный Суд Российской Федерации имеет право определить соответствие решений ЕСПЧ Конституции РФ.
Ключевые слова: суверенитет, Российская Федерация, Конституционный Суд РФ, Конституция РФ, Европейский суд по правам человека.
Суверенитет РФ, являясь главным правоустанавливающим свойством государства, в настоящее время испытывает все более жесткое давление со стороны других государств и субъектов международных отношений. Постоянно ощущаются настойчивые попытки оказать влияние на позицию России в различных сферах отношений и тем самым поставить под контроль политическую волю народа России, интеллектуальные ресурсы и морально-этическую сторону жизни общества, религиозные мировоззрения народов России, ее природные и человеческие ресурсы, промышленные мощности, аграрный сектор.
Примером попытки умалить суверенитет РФ и поставить его под сомнение может быть практика Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), решения и постановления которого обязательны к применению в России на основании Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» [3]. В этом случае весьма показательно очередное Постановление ЕСПЧ от 31 июля 2014 г. по делу «ОАО "Нефтяная компания «Юкос»" (ОАО №йуапауа котрашуа "Yukos") против Российской Федерации (жалоба № 14902/04)» [9]. Только через год после вступления в силу данного постановления группа депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ обратилась в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности положений ст. 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», п. 1 и 2 ст. 32
Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», ч. 1 и 4 ст. 11, п. 4 ч. 4 ст. 392 Гражданского процессуального кодекса РФ, ч. 1 и 4 ст. 13, п. 4 ч. 3 ст. 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, ч. 1 и 4 ст. 15, п. 4 ч. 1 ст. 350 Кодекса административного судопроизводства РФ и п. 2 ч. 4 ст. 413 Уголовно-процессуального кодекса РФ [8].
14 июля 2015 г. Конституционный Суд РФ принял Постановление № 21-П, в котором установил ряд следующих фактов. Во-первых, Российская Федерация согласно Федеральному закону от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ в соответствии со ст. 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод [5] признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договоров.
Во-вторых, ст. 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод наделяет каждого человека правом обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека в соответствии с международными договорами государства, если до этого исчерпаны все существующие внутригосударственные средства правовой защиты, что полностью соответствует ч. 3 ст. 4 Конституции РФ [1]. Но Россия не отказывается от государственного суверенитета, хотя, будучи членом мирового сообщества и заключая международные договоры, передает межгосударственным объединениям часть своих
полномочий. Последнее возможно исключительно при условии, что не будут ограничены права и свободы человека и гражданина, то есть не будут нарушены основы конституционного строя России (ст. 79 Конституции РФ). Международное право не имеет предписаний относительно того, как именно государство должно исполнять обязательства, возложенные на него в силу ратификации им международных договоров, так как это исключительно вопросы национального законодательства, а значит, и суверенитета данного государства. В то же время исключительно оно обе -спечивает согласование международного и внутригосударственного права всеми имеющимися в его распоряжении властными действиями в соответствии с собственной конституцией.
В п. 27 Постановления ЕСПЧ от 31 июля 2014 г. он определил, что национальные власти не соблюли справедливого равновесия между законной целью исполнительного производства в отношении компании-заявительницы и примененными средствами, а именно не проявили гибкость относительно сроков исполнительного производства и обязали компанию уплачивать чрезмерные сборы, не учитывая надлежащим образом все относимые факторы [9]. Следовательно, имело место нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции в части исполнительного производства в отношении компании-заявительницы. Этот вывод полностью игнорирует материалы рассмотренного дела, на что обратили внимание в особом мнении судьи ЕСПЧ от России (А. Бушев) и Азербайджана (Х. Гаджиев) [Там же]. В процессе рассмотрения дела ЕСПЧ проявил предвзятое отношение к России, выраженное в прямом игнорировании доказательств, представленных Российской Федерацией как государством-ответчиком, de jure свидетельствующих о четком следовании органов власти России закону в том числе и в части соблюдения требований ст. 26 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 1 Протокола № 1 от 20 марта 1952 г. Следует заметить, что истцы не исчерпали всех механизмов правовой защиты своих интересов в рамках российского законодательства, а роль ЕСПЧ в отношении национального механизма защиты прав человека, по сути, является исключительно дополнительной в силу ч. 1 и ч. 3 ст. 46, ч. 1 ст. 120, ст. 125 и 126 Конституции РФ. Постановления же и решения ЕСПЧ для государства-ответчика носят рекомендательный характер.
В связи с этим Конституционный Суд РФ считает, что в случаях, когда ЕСПЧ в постановлении толкует нормы и принципы Конституции РФ и выносит государству-ответчику предписания по изменению законодательства в указанной части (пусть даже и основанные на положениях Конвенции о защите прав человека и основных свобод и интегрированные в рамках конкретного дела), он поступает неправомерно с конституционно-правовой точки зрения. Так, ст. 15 Конституции РФ, с одной стороны, устанавливает примат международного договора над положениями внутригосударственного законодательства, с другой стороны, категорически отрицает его приоритет над положениями самой Конституции, исходя из ее безусловного верховенства. Следовательно, в случае коллизий между ней и нормами международного договора применяются нормы и принципы Конституции РФ. При этом единственным органом власти, обладающим монополией на толкование Конституции, является Конституционный Суд РФ. В связи с этим истолкование кем бы то ни было любого международного договора, в том числе и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, не может преодолеть истолкование Конституции РФ, данное высшей судебной инстанцией государства, так как юридическая сила Конституции РФ превосходит юридическую силу этого международного договора.
В-третьих, Конституционный Суд РФ неоднократно обращается к Венской конвенции о праве международных договоров [4]. Кроме основополагающего принципа pacta sunt servanda Венская конвенция в ст. 46 специально определяет соотношение положений внутреннего права, которые касаются компетенции в отношении заключения договоров и исполнения обязательств в рамках договоров. Государство не вправе ссылаться на то, что его согласие на обязательность для него договора было выражено в нарушение того или иного положения его внутреннего права, касающегося компетенции заключать договоры, как и на основе недействительности его согласия, если только данное нарушение не было явным и не затрагивало особо важные нормы и принципы внутреннего права. Но такое нарушение является явным, если оно окажется очевидным для любого государства, которое действует в этом вопросе добросовестно и в соответствии с обычной практикой.
Кроме того, Российская Федерация в качестве государства-ответчика вправе отказаться от ис-
полнения решения ЕСПЧ по данному обращению еще и на основании п. 1 ст. 31 Венской конвенции, основываясь на том, что ЕСПЧ при рассмотрении дела нарушил основополагающее общее правило толкования договора, предусматривающего принцип обязательности добросовестного толкования договора в соответствии с обычным значением терминов договора, исходя исключительно из их контекста, а также в соответствии с объектом и целями договора.
В-четвертых, обосновывая право России не исполнять решение ЕСПЧ, Конституционный Суд РФ в Постановлении от 14 июля 2015 г. № 21-П приводит в пример судебную практику ФРГ, Италии, Великобритании, Австрии, которые в разные годы столкнулись с подобной практикой в деятельности ЕСПЧ. Высшие судебные инстанции этих стран пришли к выводу о том, что невозможно применять конвенционные положения в истолковании ЕСПЧ, если они противоречат нормам национального конституционного права. Причем в Италии и Австрии решения международного судебного органа не имеют силы в случае конфликта с основными конституционными принципами национального законодательства, хотя, например, Конституция Итальянской Республики предусматривает автоматическую рецепцию международного права национальной системой. В то же время Основной Закон ФРГ и законодательство Великобритании допускают, что национальная юстиция учитывает решения международных судебных органов надлежащим образом и может приспособить их к внутреннему законодательству.
Немаловажно обратить внимание на то, что анализируемая судебная практика показывает не само противоречие между Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и конституциями отдельных государств, а системность коллизий между толкованием ЕСПЧ конвенционных положений и принципами национальных конституций, в том числе истолкованиями высшими судебными инстанциями, наделенными такими полномочиями, или конституционными судами (если таковые существуют в государствах). Проблема в том, что только последние, давая оценку законодательства собственных стран в части его соответствия конституции, имеют право и возможность эффективнее защищать права и свободы человека и гражданина в своей правовой системе, учитывая баланс конституционно защищаемых ценностей и механизмов между-
народно-правового регулирования статуса личности. В этом случае конституционным судам и высшим судебным инстанциям стран, уполномоченных подобным образом, нужно исходить из того, что должны быть защищены не только лица, непосредственно обратившиеся за защитой, но и все лица, чьи права и свободы могут быть затронуты.
В-пятых, Конституционный Суд РФ еще в сво -ем Постановлении от 6 декабря 2013 г. № 27-П сформулировал механизм решения коллизии данного ЕСПЧ толкования конвенционных норм и российского законодательства [7]. Согласно установленной процедуре [2] гражданин РФ после принятия ЕСПЧ в отношении его конкретного дела положительного решения, вступившего в законную силу, обращается в суд общей юрисдикции, а тот уже уполномочен обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о соответствии данного решения ЕСПЧ Конституции РФ. В этом случае Конституционный Суд РФ устанавливает отсутствие противоречия законоположений Конституции РФ или российского законодательства международным договорам и в рамках своей компетенции определяет возможные способы реализации Постановления ЕСПЧ.
Примером может быть еще более раннее Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. № 4-П, в котором он определил, что в правовой системе любого государства присутствует процедура пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений, в связи с вынесением которых были констатированы нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод [6]. Но она является мерой общего характера, обязательность осуществления которой в целях реализации предписаний данной Конвенции вытекает из ее ст. 46 в комплексе со ст. 19, 46 и 118 Конституции РФ. В соответствии с этим федеральный законодатель обязан в целях единообразного и надлежащего правового регулирования на основании Конституции РФ и правовых позиций, выраженных Конституционным Судом РФ по конкретному делу, сформулировать и законодательно закрепить механизм исполнения окончательных постановлений ЕСПЧ, позволяющий обеспечить адекватное восстановление прав, нарушение которых и было выявлено.
Рассмотрев некоторые постановления ЕСПЧ, можно выделить две проблемы. Первая состоит
в том, что изученные постановления регулярно de jure ставят под сомнение принцип верховенства Конституции РФ, пытаясь подменить основ -ные принципы конституционного строя положениями Конвенции. Создается впечатление, будто ЕСПЧ пытается «преодолеть» национальный суверенитет Российской Федерации и способствовать расширению способов внешнего управления правовой ситуацией в России, игнорируя национальные, историко-культурные, социальные и экономические традиции и иные особенности нашей страны.
Вторая проблема состоит в том, что один из международных органов по защите прав и свобод человека — ЕСПЧ — грубо нарушает принцип субсидиарности — один из основных принципов его деятельности. Так, только органы государственной власти России, как и любого другого государства, имеют приоритет в оценке потребностей своего общества, в виду того что именно они наилучшим образом знают эти потребности и особенности национального менталитета, тогда как ЕСПЧ руководствуется публичным интересом. Для решения этих проблем в России сформирован и эффективно применяется конституционно-правовой механизм обеспечения суверенитета в части, касающейся деятельности международных судебных инстанций.
Первым элементом этого механизма является четкое определение участников правовых отношений. Сначала это многонациональный народ РФ, являющийся носителем суверенитета и единственным источником власти. Затем органы государственной власти и органы местного самоуправления, через которые осуществляет свою власть народ России (ч. 1 и 2 ст. 3 Конституции РФ) и которые имеют монопольное право на использование всех находящихся в их распоряжении способов реализации интересов граждан России. Следующий субъект конституционно-правовых отношений — Конституционный Суд РФ, непосредственно обладающий исключительным правом толковать Конституцию РФ, анализировать любые юридические акты на соответствия Конституции РФ, принимаемые и Российской Федерацией, и иными субъектами международного права, если они затрагивают конституционные нормы и принципы Конституции РФ (ст. 125 Конституции РФ). Это единственный судебный орган конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющий судебную власть по-
средством конституционного судопроизводства (ст. 1 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»). С другой стороны, и сам Конституционный Суд РФ ограничен законом в осуществлении этих правомочий необходимостью запроса заинтересованной стороны (ст. 125 Конституции РФ). Именно она составляет четвертый субъект конституционно-правовых отношений, к которому относятся граждане РФ, Президент РФ, Совет Федерации, Государственная Дума, Правительство РФ, Верховный Суд РФ, суды общей компетенции, органы законодательной и исполнительной власти субъектов РФ.
Второй компонент конституционно-правового механизма обеспечения суверенитета включает в себя комплекс источников конституционного права и их четкую иерархию. Верховенство принадлежит Конституции РФ и федеральным законам (ст. 14 Конституции РФ), а первая из них обладает высшей юридической силой (ч. 1 ст. 15). Нельзя забывать об общепризнанных принципах и нормах международного права, международных договорах РФ, которые интегрированы в ее правовую систему: законы должны соответствовать не только Конституции РФ, но и международным договорам.
На основании ст. 79 Конституции Российская Федерация имеет право участвовать в межгосударственных объединениях и может передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя. Однако постановления международных судебных инстанций, если они выносят предписания по отношению к России, могут приниматься к сведению исключительно в случаях, когда не толкуют нормы и принципы Конституции РФ. При этом на основании ст. 31 Венской конвенции любой суд, в том числе и ЕСПЧ, обязан руководствоваться принципом обязательности добросовестного толкования договора в соответствии с обычным значением терминов договора, исходя исключительно из их контекста, а также в соответствии с объектом и целями договора.
Третьим элементом конституционно-правового механизма являются порядок обращения в международные судебные инстанции и юрисдикция этих судов. Согласно ч. 3 ст. 46 Конституции РФ каждый вправе в соответствии с международны-
ми договорами России обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод челове -ка, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Это же условие закреплено и в ст. 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, на основании которой суд принимает дело к рассмотрению в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу. В случаях, установленных процессуальным законодательством России, при пересмотре дела суд общей юрисдикции обращается с запросом в Конституционный Суд РФ о проверке конституционности этого закона в связи с принятием межгосударственным органом по защите прав и свобод человека решения, в котором констати-
руется нарушение в РФ прав и свобод человека при применении закона либо отдельных его положений, придя к выводу, что вопрос о возможности применения соответствующего закона может быть решен только после подтверждения его соответствия Конституции РФ.
Таким образом, одно из ключевых мест в конституционно-правовом механизме обеспечения суверенитета РФ занимает Конституционный Суд РФ, который строго отслеживает и пресекает любые попытки покушения на суверенитет России извне, в том числе и со стороны ЕСПЧ, через четкую систему правомочий, которыми он наделен на основании Конституции РФ и Закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. - 2014. - № 31. - Ст. 4398.
2. Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ (ред. от 01.08.2015) «О Конституционном Суде Российской Федерации» // Рос. газ. - 1994. - № 138-139.
3. Федеральный закон от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» // Рос. газ. - 1998. - № 67.
4. Венская конвенция о праве международных договоров // Вед. Верхов. Суда СССР. - 1986. - № 37. -Ст. 772.
5. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 04.11.1950 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. - 2001. - № 2. - Ст. 163. (с изм. от 13.05.2004).
6. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 26 февраля 2010 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А. А. Дорошка, А. Е. Кота и Е. Ю. Федотовой» // Вестн. Конституц. Суда Рос. Федерации. - 2010. - № 3.
7. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2013 г. № 27-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 11 и пунктов 3 и 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Ленинградского окружного военного суда» // Вестн. Конституц. Суда Рос. Федерации. - 2014. - № 2.
8. Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // Рос. газ. - 2015. - № 163.
9. Дело «ОАО "Нефтяная компания «Юкос»" (ОАО №йуашауа котрашуа "Yukos") против Российской Федерации» (жалоба № 14902/04) : Постановление ЕСПЧ от 31 июля 2014 г. // Прецеденты Европ. Суда по правам человека. - 2014. - № 4 (04).
Сведения об авторе
Корецкая Татьяна Павловна — старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права Института права Челябинского государственного университета, Челябинск, Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2015. No. 25 (380). Law. Issue 45. Pp. 49-55.
VALUE CONSTITUTIONAL COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION IN A CONSTITUTIONAL-LEGAL MECHANISM OF THE PROVIDING THE SOVEREIGNTY OF THE RUSSIAN FEDERATION
T. P. Koretskaya
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia, [email protected]
Examines the role of the constitutional Court of the Russian Federation in the constitutional law mechanism of ensuring sovereignty of the Russian Federation. Sets the conditions of application of the decisions of the European Court of human rights in Russia and the procedure by which the constitutional Court of the Russian Federation has the right to determine compliance with the decisions of the ECHR with the Constitution of the Russian Federation.
Keywords: sovereignty, Russian Federation, the Constitutional Court of Russian Federation, Constitution of Russian Federation, the European Court of Human Rights.
References
1. [The constitution of the Russian Federation (it is accepted on national vote on December 12, 1993)]. So-branie zakonodatel'stva Rossiyskoy Federatsii [Collection of the legislation of the Russian Federation], 2014, no. 31, art. 4398. (In Russ.).
2. [The federal constitutional law of July 21, 1994, no. 1-FKZ "About the Constitutional Court of the Russian Federation"]. Rossiyskaya gazeta [Russian newspaper], 1994, no. 138-139. (In Russ.).
3. [The federal law of March 30, 1998, no. 54-FZ "About ratification of the Convention on protection of human rights and fundamental freedoms and Protocols to it"]. Rossiyskaya gazeta [Russian newspaper], 1998, no. 67. (In Russ.).
4. [Vienna Convention on the right of international treaties]. Vedomosti Verhovnogo Suda SSSR [Supreme Court of the USSR], 1986, no. 37, art. 772. (In Russ.).
5. [The convention on protection of human rights and fundamental freedoms (it is concluded in Rome 04.11.1950)]. Sobranie zakonodatel'stva Rossiyskoy Federatsii [Collection of the legislation of the Russian Federation], 2001, no. 2, art. 163. (In Russ.).
6. [Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of February 26, 2010, no. 4-P "On the case of check of constitutionality of part of the second article 392 of the Code of civil procedure of the Russian Federation in connection with complaints of citizens A.A. Doroshk, A.E. Kot and E.Yu. Fedotova"]. Vestnik Konstitutsionnogo Suda Rossiyskoy Federatsii [Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation], 2010, no. 3. (In Russ.).
7. [Resolution of the Constitutional Court of December 06, 2013, no. 27-P "On the case of check of constitutionality of provisions of article 11 and points 3 and 4 of part of the fourth article 392 of the Code of civil procedure of the Russian Federation in connection with inquiry of presidium of the Leningrad district military court"]. Vestnik Konstitutsionnogo Suda Rossiyskoy Federatsii [Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation], 2014, no. 2. (In Russ.).
8. [Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of July 14, 2015, no. 21-P "On the case of check of constitutionality of provisions of article 1 of the Federal law "About ratification of the Convention
on protection of human rights and fundamental freedoms and Protocols to it", points 1 and 2 of article 32 of the Federal law "About international treaties of the Russian Federation", parts of the first and fourth article 11, point of 4 parts of the fourth article 392 of the Code of civil procedure of the Russian Federation, parts 1 and 4 of article 13, point 4 of part 3 of article 311 of the Arbitration procedural code of the Russian Federation, parts 1 and 4 of article 15, point 4 of part 1 of article 350 of the Code of administrative legal proceedings of the Russian Federation and point of 2 parts of the fourth article 413 of the Code of criminal procedure of the Russian Federation in connection with inquiry of group of deputies of the State Duma"]. Rossiyskaya gazeta [Russian newspaper], 2015, no. 163. (In Russ.).
9. [Business "JSC Yukos Oil Company (OAO Neftyanaya kompaniya "Yukos") against the Russian Federation (complaint No. 14902/04): The resolution of ECHR of 31.07.2014]. Precedenty Evropejskogo Sudapopra-vam cheloveka [Precedents of the European Court of Human Rights], 2014, no. 4 (04). (In Russ.).
