CC BY
12УДК 94(470.62|.67-18) «1820|1850»:325.8 М.М. Идрисов
Причины побегов солдат из царской армии на территорию имамата и меры, принимаемые кавказским командованием по их прекращению
Дагестанский государственный университет; immh7@ mail. ru
В статье рассматриваются вопросы, связанные с фактами перехода солдат Кавказской армии на сторону горцев Северо-Восточного Кавказа, а также действиями царского командования на Кавказе по их предотвращению.
Ключевые слова: беглые солдаты, царское командование, Шамиль, побеги, движение горцев, Северо-Восточный Кавказ.
This article considers the matters connected with the fact of transition of the soldiers of Caucasian army to the troops of the mountaineers of North Eastern Caucasus, as well as the tsarist command actions on prevention of them.
Keywords: runaway soldiers, tsarist command, Shamil, escapes, highlanders movement, North Eastern Caucasus.
Вопрос, связанный с фактами перехода солдат царской армии на сторону горцев, является одним из интересных и актуальных в проблеме движения горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50-х гг. XIX века. Между тем разработка этой темы ярко и убедительно доказывает, что антиколониальная и антифеодальная борьба горцев Дагестана и Чечни носила многонациональный и интернациональный характер. Данная проблема, на наш взгляд, не получила должного освещения в историческом кавказоведении, тем не менее, в работах некоторых историков мы можем найти немало материала по интересующим нас вопросам. Из них прежде всего необходимо выделить труды Р.М. Магомедова [1], Х.Х Рамазанова [2], Ю.У. Дадаева [3], А.М. Халилова [4], М.О. Косвена [5], Н.И. Покровского [6] и М. Гаммера [7]. Большую значимость для решения поставленной проблемы представляют и некоторые источники. В частности, документы, хранящиеся в РГВИА [8], а также материалы, опубликованные в АКАК [9] и ДГСВК [10].
Побеги солдат из царской армии в горы, по словам известного историка-кавказоведа М.О. Косвена, объяснялись различными причинами и обстоятельствами, но главным образом -тяжелыми для «нижних чинов» условиями тогдашней военной службы и жестокой палочной дисциплиной [5, с. 257]. Подобное сообщение о причинах побегов солдат дается и в рукописи офицера генерального штаба царской армии Мочульского, где он отмечает, что «для нижних чинов особенно изнурительны были беспрерывные походы в горы», после чего они не имели нормальных условий для отдыха [8. Ф. ВУА. Д. 6528. Л. 74]. Для лиц польской национальности, далее сообщает он же, «другой причиной побуждения к бегству было несогласие и преследование от русских своих товарищей» [8. Ф. ВУА. Д. 6528. Л. 74]. Небезынтересными для характеристики причин побегов военнослужащих из рядов царских войск в горы являются слова солдата-перебежчика Кабардинского полка, который на вопрос, почему он убежал в горы, отвечал: «Привык дышать свободою, тому ушел в горы и теперь живу ладно» [1, с. 123-124].
О том, что именно свободолюбивая жизнь горцев Кавказа оказывала большое влияние на солдат действующей армии, доносил в своем рапорте от 12 февраля 1819 года генерал Ермолов императору Александру I: «Горские народы примером своей независимости в самих подданных в. и. в. порождают дух мятежный и любовь к независимости» [10. Д. 6, с. 28].
Царское командование не могло оставаться безучастным к побегам своих солдат в горы, так как они носили не единичный характер, а происходили довольно часто. Еще к началу 20-х годов XIX века царское командование вынуждено было обратить серьезное внимание на случаи побегов солдат из рядов своих войск, о чем свидетельствовали обращения представителей кавказского командования к горцам «не принимать», «выдавать» солдат-перебежчиков. Так, командующий отдельным Кавказским корпусом генерал Ермолов в своем обращении к чечен-
ским старшинам от 31 мая 1818 года в категоричной форме требовал выдачи беглых солдат, угрожая «в противном случае мщением ужасным» [9, т. 6, ч.; 2. Д. 277, с. 499].
Начиная с 30-х годов побеги солдат в горы из действующей армии на Кавказе заметно участились, что в основном было связано с появлением в действующей русской армии на Кавказе ссыльных польских солдат и офицеров. Так, Мочульский в своей рукописи отмечал: «С тех пор, как на Кавказ стали направляться большие партии рекрут западной губернии и царства Польского, эти ренегаты стали много появляться в горах» [8. Ф. ВУА. Л. 74]. А в феврале 1834 г. военный губернатор Астрахани в своем обращении к командующему войсками на Кавказе доносил, что некоторые из находящихся в Астрахани поляков имели намерение произвести в городе возмущение и нападение вооруженною рукою, потом бежать к черкесам ...» [8, Ф. 13454. Оп. 8. Д. 14. Л. 7]. Сообщения такого рода царское командование получало и из других мест. Исходя из этого, командованием были предприняты меры по усилению надзора и слежки за ссыльными польскими солдатами и офицерами. В частности, в своем рапорте комендант Владикавказа Аранский писал командующему Кавказской линией и Черноморией А. А. Вельяминову, что «установлено строгое наблюдение за служащими нижних чинов польской армии» [8. Ф. 13454. Оп. 8. Д. 14. Л. 23]. Однако побеги бывших военнослужащих польской армии в горы продолжались. Так, в донесении генерал-майора Ольшевского генерал-лейтенанту Граббе с грифом «Весьма секретно» отмечалось, что «во время экспедиции за Кубань чрезвычайно много бежало поляков» [10. Д. 176, с. 329]. Аналогичное сообщение встречается и в работе М. Федорова, где говорится о бегстве троих солдат во время похода против горцев, все они, по словам автора, «были военнопленными польских войск» [11, с. 4].
Начало 40-х годов XIX века ознаменовалось в борьбе горцев Северного Кавказа наибольшим подъемом, включением в борьбу новых сил, расширением этнической и социальной базы. В этот период царские войска потерпели ряд крупных поражений в борьбе с горцами Дагестана и Чечни. Все это, по признанию главнокомандующего царскими войсками на Кавказе генерал-адъютанта Нейдгардта, «не могло не иметь дурного влияния на. войска» [9. Т. 9. Ч. 2. Д. 653, с. 770]. Это, на наш взгляд, способствовало увеличению числа побегов солдат в горы из рядов действующей армии на Кавказе. Более того, именно в этот период имам Шамиль принял энергичные меры по предотвращению имевшего место несправедливого отношения, притеснений со стороны горцев к беглым солдатам. Так, по словам Руновского, с началом 40-х годов «Шамиль принял самые определенные меры к ограждению беглых от малейших притеснений и предоставил те же права и даже больше» (т. е. больше, чем горцам. - М.И.) [12]. Об этом же свидетельствует и письмо имама Шамиля к своим наибам от 1840 года, где говорится: «Знайте, что те, которые перебежали к вам от русских, являются верными нам, и вы тоже поверьте им. Эти люди являются нашими чистосердечными друзьями. Создайте им все условия и возможности к жизни» [10. Д. 155, с. 291]. Все это, как признавали и официальные представители, не могло не способствовать увеличению числа побегов солдат из царской армии в горы [10. Д. 176, с. 329]. «Беглые, из рядов наших уходящие, - писал в своей рукописи Мочульский, - постоянно находят приют у наших неприятелей. Им дают. пищу, одежду, помещение. и их принимают с радостью» [8. Ф. ВУА. Д. 6528. Л. 74]. По свидетельству очевидцев, рядом со станом Шамиля в Дарго, а затем и Ведено была расположена «слободка» солдат-перебежчиков, «построенная по приказу имама» [13].
Случаи побегов в горы военнослужащих царской армии имели место не только среди солдат, но и среди казаков. Об одном из таких случаев говорилось в рапорте командира Хоперского казачьего полка от 1841 года. В нем сообщалось, что «два служащих казака Василий Фенев и Ефим Петренко вместе с сотником Лабинского казачьего полка Артащиковым бежали за Кубань» [8. Ф. 13454. Оп. 6. Д. 401. Л. 1]. Дезертирство казачьего офицера для того времени представляло собой, по словам М.О. Косвена, «неслыханное дело» [5, с. 254]. Размышляя о мотивах побегов казаков в горы, М.О. Косвен касается горско-казачьих отношений до начала Кавказской войны и отмечает их духовную близость во многих отношениях [5, с. 254]. И тут вспоминается произведение известного русского писателя Л.Н. Толстого «Казаки», где автор, сравнивая образ жизни и духовную жизнь горцев и казаков, прямо пишет, что горец казаку ближе по духу, чем русский солдат [14, с. 205]. Говоря о духовной близости горцев и казаков, М. Гаммер
в своей работе отмечает, что беглые казаки, знавшие обычаи и нравы горцев, «быстро приживались» у них и наравне с ними участвовали в походах. А принявшие ислам «женились на горянках и полностью вливались в жизнь общины» [7, с. 334]. О факте перехода «около 20 терских казаков (старообрядцев. - М.И.) с женами и детьми и двумя священниками» на территорию имамата говорится в работе Гаджи-Али [15, с. 41-42].
Побеги военнослужащих из войск в горы сказывались на престиже царского командования. «Они, - указывал Мочульский, - приносят туда (т. е. в горы. - М.И.) всякого рода ... невыгодные о своих соотечественниках рассказы и случаи и тем самым поддерживают ненависть горцев к России». «Беглые, - далее писал он же, - без всякого сомнения, способствовали к действию дагестанцев и черкес против нас» [8, Ф. ВУА. Д. 6528. Л. 74]. Исходя из этого, командование Отдельного корпуса принимало деятельные и энергичные меры, чтобы прекратить дезертирство солдат. Так, например, царским командованием был установлен немалый выкуп для тех горцев, которые возвращали беглых солдат в распоряжение русских войск. В некоторых случаях горцы, соблазняясь на предлагаемый кавказским командованием довольно значительный выкуп, возвращали беглых солдат в распоряжение действующей армии. Об одном из таких редких случаев пишет известный историк-кавказовед Х.Х. Рамазанов в своей работе [2, с. 226]. А в 1842 году указом царя Николая I от 6 сентября командованию Кавказским корпусом было предписано выкупать у горцев беглых солдат за соль [10. Д. 197, с. 356-357; 8. Ф. 13454. Оп. 6. Д. 401. Л. 1], потребность в которой в горах была весьма ощутима. В январе этого же года командующий левым флангом Кавказской линии генерал-майор Ольшевский для удержания солдат от побегов и в назидание другим приказал первых пойманных военных дезертиров расстрелять [10., Д. 176, с. 330].
Перед известным «сахарским» или «даргинским» походом царских войск в горы в 1845 году новый главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом генерал-адъютант Воронцов обратился со специальным воззванием к беглым солдатам от имени самого императора Николая I [10. Д. 261, с. 486]. В частности, в данном воззвании от 14 марта 1845 года говорилось, что «по выс. г. и. повелению всем русским солдатам, бежавшим из разных полков и команд в горы до нижеозначенного числа. которые добровольно явятся из бегов всемилостивейшие прощаются и поступят по-прежнему без всякого взыскания на службу. Такой всемилостивейшей г. и. милости лишаются: 1. Те из беглых солдат, которые обвиняются в убийстве. 2. Те, которые бежали с часов» [10. Д. 261, с. 486]. Далее в воззвании выражалась надежда нового главнокомандующего, что беглые солдаты «поспешат воспользоваться монаршим прощением и милостью и не захотят остаться дольше в нищете среди иноверцев» [10. Д. 261, с. 486].
Однако побеги военнослужащих в горы продолжались, как сообщается в труде А. Петрова [16, с. 9]. Несмотря на то, что в 50-х годах фактов, говорящих о побегах солдат из действующей армии в горы, встречается мало, они, как отмечал Н. Кровяков, не прекращались и в самые тяжелые для движения горцев времена [17, с. 32].
Таким образом, на основе вышеизложенного материала можно заключить, что побеги солдат в горы вызывались различными обстоятельствами, но в своей основной массе - тяжелыми условиями службы в царской армии. Побеги среди солдат имели место и по политическим мотивам, а также под влиянием успехов движения горцев. Насколько невыгодным образом на деятельности Кавказского командования сказывались побеги солдат в горы, можно судить по словам Мочульского, который, разбирая причины неудач царской армии на Кавказе, одной из них считал переход нижних чинов на сторону горцев [8, Ф. ВУА. Д. 6528. Л. 73-74]. Кавказское командование, желая остановить столь неблагоприятное явление в рядах своих войск, предпринимало различные меры по его предотвращению, но желаемых результатов они не принесли.
Литература
1. МагомедовР.М. Легенды и факты о Дагестане. - Махачкала, 1969.
2. Рамазанов Х.Х. Эпоха Шамиля. - Махачкала, 2004.
3. Дадаев Ю.У. Государство Шамиля. - Махачкала, 2006.
4. Халилов А.М. Национально освободительное движение горцев Северного Кавказа под руководством Шамиля. - Махачкала, 1990.
5. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. - М., 1961.
6. Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля. - М., 2000.
7. Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. - М., 1998.
8. РГВИА (Российский государственный военно-исторический архив).
9. АКАК (Акты Кавказской археографической комиссии).
10. ДГСВК (Движение горцев Северо-Восточного Кавказа).
11. ФедоровМ. Походные записки на Кавказе с 1835 по 1842 гг. // КС. Т. 3. - Тифлис, 1879.
12. Дневник Руновского с 1859 по 1862 гг. // АКАК. Т. 12. Ч. 3. - С. 1398.
13. ЦГВИА. Ф. ВУА. Д. 6528. Л. 73.
14. Толстой Л.Н. Повести. - Махачкала, 1979.
15. Гаджи-Али. Сказание очевидца о Шамиле // ССКГ. Вып. 7. - Тифлис, 1873.
16. Петров А. История 83-го пехотного Самурского полка. - Петровск, 1892.
17. Кровяков Н. Шамиль - М., 1989.
Поступила в редакцию 17 ноября 2011 г.
