CC BY
16DOI 10.47643/1815-1337_2022_11_52 УДК 343
ПРЕВЫШЕНИЕ ПОЛНОМОЧИЙ ЧАСТНЫМ ДЕТЕКТИВОМ ИЛИ РАБОТНИКОМ ЧАСТНОЙ ОХРАННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ: КРАТКИЙ АНАЛИЗ ОТДЕЛЬНЫХ ПРИЗНАКОВ СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ABUSE OF AUTHORITY BY A PRIVATE DETECTIVE OR AN EMPLOYEE OF A PRIVATE SECURITY ORGANIZATION: A BRIEF ANALYSIS OF INDIVIDUAL SIGNS OF THE SUBJECTIVE SIDE OF THE CORPUS DELICTI
ОСИПОВ Данила Денисович,
старший преподаватель ФГАОУ ВО «Самарский государственный экономический университет». 443090, Россия, Самарская обл., г. Самара, ул. Советской Армии, 141. E-mail: proff-mast@mail.ru;
Osipov Danila Denisovich,
Samara State University of Economics.
141 Sovetskaya Armiya str., Samara, Samara region, 443090, Russia. E-mail: proff-mast@mail.ru
Краткая аннотация: В статье приводится комплексный анализ положений юридической доктрины и материалов правоприменительной практики за последние несколько лет на предмет проблем квалификации преступления, предусмотренного ст. 203 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ). Автором публикации обозначаются наиболее значимые проблемы квалификации по субъективным признакам, в частности по субъекту преступления. Представлены авторские выводы и рекомендации по совершенствованию отечественной нормативно-правовой базы в части установления юридической ответственности за совершение вышеуказанного преступного деяния с учетом требований сегодняшнего дня.
Abstract: The article provides a comprehensive analysis of legal recommendations and materials of law enforcement practice over the past few years about problems associated with cases under Art. 203 of the Criminal Code of the Russian Federation (hereinafter - the Criminal Code of the Russian Federation). The author of the publication is the most significant problems associated with the identification of cases, by the subject of the case. Author's obligations and recommendations are provided for improving the national regulatory framework in terms of legal obligations to commit obligations in relation to a criminal act, considering compliance with the requirements of the day.
Ключевые слова: частный детектив, частный охранник, проблемы квалификации, субъект преступления, превышение полномочий, уголовная ответственность, состав преступления.
Keywords: private detective, private security guard, acquisition problems, subject of an emergency, criminal liability, composition of an emergency.
Для цитирования: Осипов Д.Д. Превышение полномочий частным детективом или работником частной охранной организации: краткий анализ отдельных признаков субъективной стороны состава преступления // Право и государство: теория и практика. 2022. № 11(215). С. 52-55. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_11_52.
For citation: Osipov D.D. Abuse of authority by a private detective or an employee of a private security organization: a brief analysis of individual signs of the subjective side of the corpus delicti // Law and state: theory and practice. 2022. No. 11(215). pp. 52-55. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_11_52.
Статья поступила в редакцию: 13.10.2022
Конституцией Российской Федерации установлено, что права и свободы человека и гражданина признаются высшей ценностью. Их надлежащая защита и охрана является одной из важнейших задач современного правового государства. Реализация данной задачи, безусловно, связана с вопросом эффективности уголовно-правовых средств. Поэтому их исследование видится нами перспективным направлением деятельности отечественного законодателя и правоприменителя. Как известно, применение норм отечественного уголовного законодательства в объективной действительности отягощается рядом проблем теоретического и прикладного характера. Обозначенные законодателем границы правомерного поведения отчасти являются «размытыми», особенно в случаях с конкретными составами преступления. Мы полагаем, что исследование объективных и субъективных признаков состава преступления, выявление пробелов, разработка способов их разрешения является первостепенным условием правильной юридической оценки совершенного уголовно-наказуемого деяния.
Справедливо суждение о том, что любой вид противоправного деяния, запрещенного отечественным уголовным законодательством, представляется «неким» процессом поведения субъекта права. Более того, обозначенный процесс, по мнению автора, находится в прямой зависимости от различного рода условий и обстоятельств объективного и субъективного характеров, включающего физиологическое и психологическое состояние человека.
Безусловно, объективные признаки состава преступного деяния находятся в тесной взаимосвязи с субъективными. Диалектическое понимание целостности элементов состава преступления является залогом правильной юридической оценки совершенного уголовно-наказуемого деяния.
Не следует также забывать и о цели совершения преступного деяния, способной выступать как в качестве обязательного, так и выходящего за пределы обязательных признаков состава преступления. Е.В. Ананьева справедливо высказывается о том, что изучение именно данного признака в контексте совершаемого преступления выступает прочным фундаментом в правильной юридической оценке совершенного противоправного деяния. [1, с. 78].
Аксиологические основы цели совершения преступления усугубляются особенностями сложившейся правоприменительной практикой,
которая, безусловно, формируется посредством применения уголовного закона в правовой действительности. Общеизвестно, что цель преступного посягательства является одним из важнейших обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовным делам. Иными словами, ее установление является обязательным условием «законного» и «справедливого» уголовного процесса.
Проблематике мотивации преступного поведения и ее цели были посвящены труды известных отечественных исследователей, среди которых В. Якушкин, В. Котов, В. Таганцев и др., что в целом позволяет говорить о необходимости признания цели преступления, как ведущей правовой категории в структуре субъективных признаков состава преступления [2, с. 168].
Однако, справедливо возникает вопрос о том, как быть, если цель преступления выходит за рамки обязательных признаков состава преступного деяния?
Основная задача исследования в рамках данной работы состоит в определении роли цели и ее значимости применительно к составу преступления, предусмотренного ст. 203 УК РФ [3, с. 67].
Изучение положений юридической доктрины позволяет сделать вывод о том, что мотив преступного деяния, выступая признаком состава преступления, не является непременным условием, свидетельствующим о намерении совершить противоправное деяние. Общеизвестно, что цель преступления, выступающая в качестве образа желаемого результата, который существует в сознании субъекта преступления, является «переходной» фазой в процессе превращения побуждений в мотивы преступлений.
Мотив, цель и эмоции совершаемых уголовно-наказуемых деяний являются не только признаками субъективной стороны преступления, но и характерной чертой любого поведенческого акта человека. Безусловно, в качестве одной из ключевых социальных и психологических характеристик любого человека выступает уровень активности в достижении, поставленных им целей и задач. Приведенный тезис позволяет констатировать, что факультативные признаки субъективной стороны состава преступного деяния обладают наивысшей ценностью не только в вопросе доказывания, но и в юридической оценке совершенного преступления. Автор полагает, что их правильная оценка позволяет правоприменителю отличать одни преступления от других. Анализ материалов правоприменительной практики показывает, что большинство отмененных судебных решений (приговоров) непосредственно связано с ненадлежащим мотивом преступного деяния. В данном случае речь идет о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела.
Таким образом, цель совершаемого уголовно-наказуемого деяния достигается только в результате имеющегося преступного мотива, который в свою очередь образует фундамент, являющейся прочной основой волевой и интеллектуальной деятельности субъекта противоправного деяния. С позиции уголовно-правовой доктрины, негативные последствия совершенного преступления, охватываемые вышеприведенными признаками субъективной стороны состава преступления способны существовать только в тех случаях, когда имеет место быть умышленная форма вины [4, с. 96].
Другие исследователи, напротив, отмечают в своих трудах тезисы о том, что небрежность и халатность все же содержат в своей основе определенные причины (мотивы) и цели. В качестве аргумента, подтверждающей данную позицию, исследователи называют то, что субъект преступления в условиях неосторожной формы вины руководствуется определенными идеями и убеждениями, которые «убеждают» их в способности предотвратить негативные последствия, совершенного преступления.
Концептуальное понимание цели преступного деяния, безусловно, связано с интересами, ценностями и потребностями, по причине того, что возникновение в сознании субъекта преступления образа желаемого результата находится в тесной взаимосвязи с объективной действительностью. Однако, вопрос происхождения цели преступления по-прежнему остается открытым. Авторы полагают, что данный процесс находится в зависимости от личных возможностей и способностей лица, совершающего или желающего совершить уголовно-наказуемое деяние.
Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что цель объективного доказательства способна выступать в том виде, в каком она определяется объективной действительностью через призму сознания субъекта преступного деяния. Цель преступления, предусмотренного ст. 203 УК РФ, на наш взгляд, обладает разнообразным внутренним содержанием, находящимся в зависимости от вопроса определения пределов юридической ответственности. Не следует забывать, что обозначенный признак в одних случаях является обязательным, тогда как в других выступает в качестве факультативного (необязательного).
Установление модели идеального преступного результата особенно в случаях, когда отечественное уголовное законодательство это не предписывает имеет важнейшее значение для суда при вынесении итогового процессуального решения. Такое положение дел детерминировано нормативно-правовыми предписаниями уголовного и уголовно-процессуального законодательств Российской Федерации.
Применительно к преступлению, предусмотренному ст. 203 УК РФ, мотив и цель не являются обязательными признаками состава преступного деяния.
Вина, мотивы и цели, которыми руководствовался преступник, должны быть установлены и доказаны в ходе уголовно-процессуальной деятельности. Обозначенную позицию отечественного законодателя (в положения УПК РФ) не следует воспринимать как необходимость отнесения вышеприведенных признаков к разряду обязательных. Иными словами, их установление правоприменителем не оказывает влияния на юридическую оценку преступного деяния, тогда как оно необходимо для вынесения справедливого, законного и обоснованного судебного решения [5, с. 53].
В качестве примеров, установленных органами предварительного расследования целей совершения исследуемого преступления, рассмотрим несколько судебных решений.
Приговором № 1-6/2012 (1-163/2011) от 18.06.2012 [6] был осужден частный охранник В., который применил физическую силу, выразившуюся в нанесении не менее 5 ударов по голове потерпевшему по причине справления нужды на вверенном объекте. Суд установил, что
частный охранник В. действовал с целью подчеркнуть свой статус частного охранника и показать свое превосходство.
Приговором № 1-414/2014 от 29.12.2014 г. [7] был осужден частный охранник А., который превысил свои полномочия при следующих обстоятельствах: выполняя обязанности охранника в продуктовом магазине, А. причинил вред потерпевшему, который вопреки требованиям А., продолжал осуществлять фотосъемку на охраняемой территории магазина, выразившийся в побоях. Судом было установлено, что подсудимый А. действовал с целью причинения физической боли и телесных повреждений.
Приговором № 1-1/2015 (1-4/2014; 1-172/2013) от 21.10.2015 [8] были осуждены К. и Л. Фабула уголовного дела выглядит следующим образом: подсудимые, являясь частными охранниками при исполнении своих обязанностей задержали лицо, которое намеревалось совершить кражу с вверенного им объекта, затем доставили его в охранное помещение и ограничили физическую свободу путем использования специальных средств - наручников. Преследуя цель получения от последнего признательных пояснений о совершении покушения на хищение имущества, нанесли множественные удары ногами по телу потерпевшего.
Представленные материалы правоприменительной практики свидетельствует о том, что цели совершения преступления, предусмотренного ст. 203 УК РФ дифференцируются, и в значительной степени оказывают влияние на степень юридической ответственности. Однако, не все судебные решения, рассмотренные нами, содержат в себе указание на цель совершения данного преступления. Иногда, она попросту игнорируется.
По своему содержанию цели могут быть как социально опасными, так и социально нейтральными. В последнем случае цель не требует осуждения государства, так как отрицательный рейтинг будет применяться только к общественно-опасному способу его достижения. Вот почему цель как основа субъективного аспекта преступления не полностью включена в понятие вины.
Цель в отличии от мотива преступления отличается по своей природе: например, цель незаконного обогащения, сокрытие другого преступления, насильственное изменение конституционного порядка, продажа поддельных ценных бумаг и т. д. Можно было бы сделать различные классификации для распределения целей преступления по различным типам личности преступника. С учетом критерия определенности цели можно разделить на определенные и неопределенные. По критерию доступности существуют реальные и абстрактные цели. С точки зрения временной базы, есть близкие, отдаленные и будущие цели, как самые отдаленные во времени с момента зарождения в сознании преступника. По значимости для преступника цели можно разделить на первостепенные и второстепенные [9, с. 26].
Субъективная сторона преступного деяния, предусмотренного ст. 203 УК РФ характеризуется умышленной формой вины. Таким образом, субъект преступления понимает, что своими действиями нарушает нормативно-правовые предписания, предусмотренные федеральным законодательством, а также предвидит неизбежность или возможность причинения существенного вреда правам и законным интересам физических и юридических лиц. Более того субъект преступления желает наступления указанных в нормах уголовного законодательства последствий, либо не желает, но сознательно допускает их возникновение в объективной действительности.
В уголовно-правовой доктрине утверждается, что установление модели желаемого преступного результата в значительной степени оказывает влияние на форму вины, по причине того, что цель преступления тесно связана с намерением преступника. Нетрудно сделать вывод о том, что обозначенная выше правовая категория охватывается волей и сознанием преступника. Таким образом, преступление может быть совершенно с прямым умыслом в тех случаях, когда цель преступного посягательства выступает в качестве обязательного признака состава преступного деяния. Но не следует забывать о том, что определенные виды целей преступления характерны для преступлений, совершаемых по неосторожности.
Отечественные исследователи отмечают, что определение цели и мотива преступного деяния способствуют установлению фактической степени виновности субъекта преступления. Мы полагаем, что такое положение объясняется соотношением содержания и формы вины с особенностями отношения преступника к обстоятельствам, совершенного преступления, а также внутренними условиям [10, с. 72].
На основании проведенного анализа юридической конструкции состава преступления, предусмотренного ст. 203 УК РФ, а также положений отечественной уголовно-правовой доктрины можно констатировать, что отечественный законодатель достаточно четко сформулировал границы уголовной ответственности за совершение данного преступления. Более того, отечественный законодатель определили ряд признаков субъекта, которые должны в обязательном порядке учитываться правоприменителем при юридической оценке совершенного преступного деяния. Однако, субъективная сторона преступления, в частности отдельные ее признаки - цель и мотив, по-нашему мнению остались без должного внимания. Модель желаемого результата, которая достигается посредством совершения уголовно-наказуемого деяния, должна оказывать существенное влияние на степень и характер применяемого уголовного наказания. Иными словами, отечественному законодателю следовало бы пересмотреть вопрос о внедрении дополнительных квалифицирующих признаков, которые бы ужесточали ответственность за превышение полномочий частными детективами и охранниками. По мнению автора, данная необходимость детерминирована спецификой частной детективной и охранной деятельности, которая допускает применения ее субъектами особых правовых механизмов защиты прав и законных интересов своих клиентов, выраженные в установлении возможности использования специальных средств.
Резюмируя вышесказанное следует отметить, что совершенствование правового регулирования юридической ответственности за совершение противоправных деяний, включая преступления, является непременным условием обеспечения законности и правопорядка на территории страны. Рассмотренные уголовно-правовые проблемы непосредственно связаны с вопросами юридической оценки совершенного преступления, их дальнейшее исследование сохраняет свою актуальность на сегодняшний день. Уместно будет привести высказывание П.П. Ланга, который в своих исследованиях отмечает важность и необходимость создания такого закона, который бы мог выступать в качестве социально-по-
лезного ориентира для носителя права [11, с. 18].
Библиогра фия:
1. Ананьева Е. В. Презумпция невиновности как основа судебных прав человека // Аллея науки. 2019. Т. 4. № 1 (28). С. 78.
2. Гизамов Л.М. Полномочия прокурора на стадии предварительного расследования // Трибуна ученого. 2020. № 1. С. 168.
3. Борков В.Н. Оценка существенности нарушения правоохраняемых интересов при квалификации злоупотребления должностными полномочиями // Вестник Сибирского юридического института МВД России. 2020. № 1 (38). С. 67.
4. Чиненов Е. В., Чернышёв С.А. Повышение мобильности следственно-оперативной группы за счет использования специального транспорта // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2019. № 1 (35). С. 96.
5. Толстолуцкий В. Ю. Кузенкова Г. В. Обучение выдвижению версий на криминалистическом полигоне с помощью компьютерной программы «ФОРВЕР» // International Journal of Open Information Technologies. 2014. Т. 2. № 1. С. 53.
6. Приговор № 1-6/2012 (1-163/2011) от 18.06.2012 // ГАС Правосудие
7. Приговор № 1-414/2014 от 29.12.2014 // ГАС Правосудие
8. Приговор № 1-1/2015 (1-4/2014; 1-172/2013) от 21.10.2015 // ГАС Правосудие
9. Патсаев У.К. К вопросу о полномочиях прокурора при осуществлении руководства следственно (следственно-оперативной) группой // Вестник Евразийской академии административных наук. 2019. № 1 (46). С. 26.
10. Сергеев В.В., Шпак Н.М. Организация первоначального этапа расследования преступлений, совершенных преступной группой или сообществом // В сборнике: Научное обеспечение агропромышленного комплекса Сборник статей по материалам 74-й научно-практической конференции студентов по итогам НИР за 2018 год. Ответственный за выпуск А.Г. Кощаев. 2019. С. 72.
11. Ланг П.П. Аксиологическое измерение правовой материи: теоретические и утилитарно-практические аспекты: монография / П.П. Ланг. - Самара: ООО «Полиграфическое объединение «Стандарт», 2021. - 372 с/
References:
1. Ananyeva E. V. Presumption of innocence as the basis of judicial human rights // Alley of Science. 2019. Vol. 4. No. 1 (28). p. 78.
2. Gizamov L.M. Powers of the prosecutor at the stage of preliminary investigation // The tribune of the scientist. 2020. No. 1. p. 168.
3. Borkov V.N. Assessment of the materiality of violations of law enforcement interests in the qualification of abuse of official authority // Bulletin of the Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2020. No. 1 (38). p. 67.
4. Chinenov E. V., Chernyshev S.A. Increasing the mobility of the investigative task force through the use of special transport // Bulletin of the Kazan Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2019. No. 1 (35). P. 96.
5. Tolstolutsky V. Yu. Kuzenkova G. V. Training in the advancement of versions at a forensic testing ground using the computer program "FORVER" // International Journal of Open Information Technologies. 2014. Vol. 2. No. 1. p. 53.
6. Verdict No. 1-6/2012 (1-163/2011) of 06/18/2012 // GAS Justice
7. Sentence No. 1-414/2014 of 12/29/2014 // GAS Justice
8. Sentence № 1 -1/2015 (1 -4/2014; 1 -172/2013) from 21.10.2015 // GAS Justice
9. Patsaev U.K. On the issue of the powers of the prosecutor in the management of the investigative (investigative-operational) group // Bulletin of the Eurasian Academy of Administrative Sciences. 2019. No. 1 (46). p. 26.
10. Sergeev V.V., Shpak N.M. Organization of the initial stage of investigation of crimes committed by a criminal group or community // In the collection: Scientific support of the agro-industrial complex Collection of articles based on the materials of the 74th scientific and practical conference of students on the results of research for 2018. Responsible for the release of A.G. Koshchaev. 2019. p. 72.
11. Lang P.P. Axiological dimension of legal matter: theoretical and utilitarian-practical aspects: monograph / P.P. Lang. - Samara: Poly-graphic Association "Standard" LLC, 2021. - 372 c/
