CC BY
174
Пример 2. Статья 205 УК РФ «Террористический акт» 30 декабря 2008 года была дополнена новым квалифицирующим признаком: умышленное причинение смерти человеку в результате террористического акта. На первый взгляд, казалось бы, это справедливое решение. Вместе с тем, убийство, согласно идеологии УК РФ, является одним из особо тяжких преступлений, однако в настоящее время особо тяжкое деяние превратилось в квалифицирующий признак менее тяжкого преступления! Если ранее убийство при террористическом акте дополнительно квалифицировалось еще и по статье 105 УК РФ «Убийство», где в санкции предусмотрена смертная казнь, то теперь квалификации по совокупности со статьей 105 УК РФ не требуется. Более того, в санкции статьи 205 УК РФ смертная казнь не предусмотрена. В данной ситуации можно задать вопрос законодателю: усилил или ослабил он уголовную ответственность за убийство при террористическом акте или нет?
Пример 3. В соответствии с Федеральным законом от 7 марта 2011 года № 26 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации»1, более чем в 60 статьях Особенной части законодатель убрал нижние пределы санкций в виде лишения свободы. В настоящее время исходя из положений Общей части УК РФ минимальное лишение свободы составляет 2 месяца. Отметим, что по большинству преступлений такое снижение наказуемости, очевидно, было необходимо, но такая законодательная инициатива затронула и 15 тяжких преступлений, которые ранее наказывались на срок от 5 до 10 лет лишения свободы, а теперь — от 2 месяцев до 10 лет. Например, санкции части 4 статьи 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее причинение смерти по неосторожности» установлены в виде лишения свободы от 2 месяцев до 15 лет. По части 3 статьи 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой лиц в отношении двух или более лиц, устанавливается санкция в виде лишения свободы на срок от 2 месяцев до 12 лет.
Пример 4. Федеральным законом от 7 декабря 2011 года № 420 «О внесении изменений в Уголовный кодекс и отдельные законодательные акты Российской Федерации»2, изменена редакция статьи 15 УК РФ «Категории преступлений», в результате чего граница между преступлениями небольшой (до 3 лет лишения свободы) и средней тяжести (до 5 лет лишения свободы) установлена в два года. Такая конструкция позволяет в настоящее время суду «с учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности» «при наличии смягчающих наказание обстоятельств и при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств» изменять категорию преступления на менее тяжкую, но не более чем на одну категорию преступления, в зависимости от фактически назначенного судом наказания. Таким образом, законодатель отказался от своей прерогативы определять уровень опасности преступления, расширил тем самым пределы судебного усмотрения, создал объективные условия для судейского злоупотребления и коррупционности.
Изменение границы наказуемости преступлений первой и второй категорий привело к тому, что такие деяния, как: убийство, совершенное в состоянии аффекта; убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление; причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей теперь относятся к преступлениям первой категории. Согласно УК РФ, если они совершены впервые, суд не вправе назначить наказание в виде лишения свободы.
В результате допущенных законотворческих перекосов сложилась ситуация, при которой на начало 2011 года из 43 санкций преступлений против жизни и здоровья 37 включали в себя лишение свободы, а из 17 санкций за преступления против половой свободы и неприкосновенности личности — все 17. Федеральным законом от 29 февраля 2012 года № 14-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних»3, в санкциях статей преступлений против жизни предусмотрен только один случай назначения пожизненного лишения свободы, в то время как в преступлениях против половой свободы и неприкосновенности личности — 3. Такое положение нельзя признать оправданным, так как в конечном итоге ослабляется уголовно-правовая охрана жизни человека.
Маршакова Н.Н., доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Нижегородского института менеджмента и бизнеса, кандидат юридических наук — «Преступления террористической направленности: проблемы юридико-технического конструирования»
Введение в проблему. Современный этап развития российского общества характеризуется резким ростом преступлений, посягающих на общественную безопасность. Среди них повышенную общественную опасность представляют преступления террористической направленности. Не случайно в уголовном законодательстве создана система правовых предписаний, позволяющих в определенной степени обеспечить существование и возможность прогрессивного развития личности, общества и государства.
1 СЗ РФ. 2011. № 11, ст. 1495.
2 СЗ РФ. 2011. № 50, ст. 7362.
3 СЗ РФ. 2012. № 10, ст. 1162.
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
Однако уголовно-правовая охрана указанных ценностей в ряде случаев не отличается совершенством: уголовный закон изобилует многочисленными юридико-техническими ошибками. В отечественной уголовно-правовой литературе неоднократно обращалось внимание на то, что законодатель в процессе правотворческой деятельности нарушает принцип системности построения уголовного законодательства, не соблюдает процедурный регламент подготовки и ее принятия, нарушает правила конструирования уголовно-правовых предписаний. В результате этого снижается качество и эффективность уголовно-правового регулирования важнейших общественных отношений, увеличивается количество формально-логических противоречий (коллизий). В этой связи вряд ли можно признать достаточно продуманными, научно обоснованными некоторые законодательные решения в отношении преступлений террористической направленности.
1. Проблемы дефинирования преступлений террористической направленности. Проведенное исследование показало, что в действующем российском законодательстве понятие «преступления террористической направленности» не определено.
В различных подзаконных актах используются понятия «террористические преступления»1, «преступления террористического характера»2, «преступления террористической направленности»3 и др. Более того, в действующем законодательстве отсутствует единый перечень преступлений террористической направленности. Ранее в Федеральном законе от 25 июля 1998 года № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом»4, закреплялся перечень, включающий в себя семь статей (ст. 205, 2051, 206, 207, 208, 277, 360 УК РФ). Однако вступивший в силу Федеральный закон от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»5 не содержит перечня преступлений террористического характера. Вместе с тем, в части 2 статьи 24 данного Закона указывается, что «организация признается террористической и подлежит ликвидации (ее деятельность — запрещению) по решению суда на основании заявления Генерального прокурора Российской Федерации или подчиненного ему прокурора в случае, если от имени или в интересах организации осуществляются организация, подготовка и совершение преступлений, предусмотренных статьями 205— 206 , 208 , 211, 277—280 , 2821, 2822 и 360 Уголовного кодекса Российской Федерации, а так же в случаях если указанные действия осуществляет лицо, которое контролирует реализацию организаций ее прав и обязанностей. Решения суда о ликвидации организации (запрете ее деятельности) распространяются на региональные и другие структурные подразделения организации».
В Уголовном кодексе РФ перечень преступлений террористической направленности определен в примечании к статье 2051 УК РФ и включает 12 статей (205 , 2051, 2052, 206 , 208 , 211, 220 , 221, 277 , 278 , 279, 360 УК РФ).
Перечень, закрепленный в статье 24 Федерального закона «О противодействии терроризму», не совпадает с перечнем, определенным в примечании к статье 2051 УК РФ. Все это дает основание сделать вывод, что имеет место нарушение законодателем системности формулирования правовых предписаний, что привело к возникновению противоречий. Несогласованность позиций в отношении единого закрепленного в Законе перечня преступлений террористической направленности в рамках национального законодательства затрудняет оценку, учет, состояние и соотношение опасных деяний.
2. Проблемы рассогласования российского и международного уголовного законодательства в области противодействия преступлениям террористической направленности. Исследование международного и российского уголовного законодательства позволило выявить ряд коллизий.
Несогласованность российского и международного законодательства в области противодействия преступлениям террористической направленности можно установить при анализе законодательных положений в данной правовой сфере. Так, статья 2051 УК РФ к преступлениям террористической направленности кроме собственно террористического акта (ст. 205 УК РФ) относит: захват заложника (ст. 206 УК РФ), организация незаконного вооруженного формирования или участия в нем (ст. 208 УК РФ), угон судна воздушного или водного транспорта или железнодорожного подвижного состава (ст. 211 УК РФ), посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ), насильственный захват или насильственное удержание власти (ст. 278 УК РФ), вооруженный мятеж (ст. 279 УК РФ), нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (ст. 360 УК РФ). В свою очередь в достаточно большом перечне международных актов, во-первых, не дается четкого единого понятия терроризма, во-вторых, в них отсутствуют некоторые составы, включенные российском законодателем в уголовный закон, в-третьих, сформулированные определения противоречивы, отличаются разночтением. Примером может
1 Форма № 10-а «Террористические преступления». См.: Об утверждении Табеля форм статистической отчетности о деятельности судов общей юрисдикции и судимости и форм статистической отчетности о деятельности судов и судимости: приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 10 июня 2011 года № 115 // СПС «КонсультантПлюс».
2 Об организации прокурорского надзора за исполнением законодательства о противодействии терроризму: приказ Генеральной прокуратуры от 22 октября 2009 года № 339; Дьяков С.В. Преступления против конституционного строя и безопасности государства: уголовно-правовое и криминологическое исследование. СПб., 2009. С. 84.
3 Приказ Генеральной прокуратуры от 5 марта 2008 года № 35.
4 СЗ РФ. 1998. № 31, ст. 3808 (утратил силу).
5 СЗ РФ. 2006. № 11, ст. 1146.
21П
Юридическая наука и практика
служить законодательное определение терроризма, закрепленное в Федеральном законе «О противодействии терроризму», которое не соответствует международно-правовым актам. По непонятным причинам остался за рамками международного определения терроризма угон судна воздушного или водного транспорта или железнодорожного подвижного состава, поскольку международное право не включает железнодорожный транспорт. Отметим, что в данном случае российский законодатель, криминализировавший данный предмет исходя из наличия разветвленной сети железнодорожных коммуникаций, где доминирует общественная опасность угона или захвата подвижного железнодорожного состава, поступил правильно.
3. Проблемы конструирования статьи 205 УК РФ «Содействие террористической деятельности». Общественная опасность рассматриваемого преступления заключается в подрыве общественной безопасности, создании благоприятных условий для совершения других преступлений террористической направленности, активизации деятельности многообразных преступных формирований. Законодатель, учитывая вышеизложенное, а также в связи с принятием Федерального закона от 27 июля 2006 года № 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма” и Федерального закона “О противодействии терроризму”» (далее — Федеральный закон № 153-ФЗ)1 внес существенные изменения в статью 2051 УК РФ, в частности, к предусмотренным ранее статьям 205, 206, 207, 208, 211, 277, 360 добавил две статьи: 278, 279 УК РФ. Данное законодательное решение, по мнению некоторых ученых, вступило в противоречие с положениями понятия террористической деятельности, сформулированного в УК РФ и статье 3 Федерального закона «О противодействии терроризму». В указанной статье в формах проявления террористической деятельности посягательство на жизнь государственного и общественного деятеля, насильственный захват или насильственное удержание власти и вооруженный мятеж не названы, в то время как УК РФ относит эти преступления к разновидности террористической деятельности. Отметим, что законодатель в статье 3 Федерального закона «О противодействии терроризму» не выделяет в качестве самостоятельного понятия террористическую организацию. Организация вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованная группа для организации террористического акта, а равно участие в такой структуре образует одну из форм террористической деятельности, что исключает выделение этого признака2.
4. Проблемы конструирования статьи 2052 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма». Общественная опасность публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма состоит в том, что в процессе их совершения осуществляется публичное пропагандированное подстрекательство к террористической деятельности, проводится открытое ее оправдание с целью формирования мнения населения о правильности идеологии и практики терроризма.
Во-первых, следует обратить внимание на допущенную законодателем юридико-техническую ошибку при конструировании статьи 2052 УК РФ: в ее названии, в диспозиции при описании криминообразующих признаков, и в примечании использован не уголовно-правовой термин «террористический акт», а криминологический термин «терроризм», что нельзя признать оправданным. Указанную ошибку законодателю пришлось исправлять в 2006 году Федеральным законом № 153-ФЗ в названии статьи 205 УК РФ, сменив понятие «терроризм» на «террористический акт», и этим же Законом ввел новую статью 2052 УК РФ, в которой вновь использует термин «терроризм». В данном случае трудно понять логику законодателя, осуществляющего такую правотворческую деятельность.
Во-вторых, в доктринальной юридической литературе высказывается мнение о том, что законодатель при криминализации публичного оправдания терроризма не учел значимые уголовно-правовые обстоятельства, все это вызывает серьезные сомнения в обоснованности криминализации такой деятельности. Уголовный закон, являясь социально обусловленным нормативным актом, должен выражать реальные потребности общества в уголовном запрете и адекватно отражать их в уголовно- правовой норме. Ученые, высказывая опасения в обоснованности криминализации этого деяния, отмечают, что границы уголовно наказуемого оправдания от уголовно ненаказуемого сочувствия не определены, «поэтому на практике будет трудно провести разграничение между оправданием терроризма и реализацией конституционного права на выражение своего мнения»3. В данном случае основным критерием криминализации и ее необходимым условием является соблюдение четкости, устойчивости и определенности правовых предписаний4.
Применение законодателем термина «оправдание» не только не обладает указанными свойствами, но и не имеет четких уголовно-правовых границ, что позволяет насыщать его различными оттенками, начиная от выражения понимания причин данного поведения и заканчивая выражением прямой поддержки такого поведения. Таким образом, в процессе квалификации деяний, охватываемых понятием публичного оправдания терроризма, могут возникнуть проблемы установления темпоральных (временных) границ.
1 СЗ РФ. 2006. № 31, ч. 1, ст. 3452.
2 Полный курс уголовного права: в 5 т. / В.С. Комиссаров [и др.]; под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. IV: Преступления против общественной безопасности. С. 59.
3 Там же. С. 63.
4 Российское уголовное право: курс лекций / под ред. А.И. Коробеева. Владивосток, 1999. Т. 1: Преступление. С. 69.
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
В данном случае трудно будет определить, к какому периоду времени необходимо относить так называемое оправдание терроризма, то есть оно относится к современной действительности или распространяется на прошлый период времени. Сложившееся положение затруднит проведение разграничения между оправданием терроризма и реализацией конституционных прав граждан на выражение своего мнения1. Законодательно сформулированное определение публичного оправдания терроризма не гарантирует исключения произвольного толкования уголовного закона в силу отсутствия в нем точных критериев, позволяющих отграничивать преступление от непреступления2.
5. Проблемы конструирования статьи 207 УК РФ «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма». Общественная опасность анализируемого преступления характеризуется тем, что в результате его совершения дестабилизируется нормальное функционирование органов государственной власти, местного самоуправления, других предприятий, учреждений, организаций, подрываются основы общественной безопасности путем устрашения и запугивания населения, поддержания постоянного страха. В юридической литературе обращается внимание на некоторые погрешности, допущенные законодателем при конструировании признаков диспозиции статьи 207 УК РФ и ее наименовании. Законодатель именует данное преступление как заведомо ложное сообщение об акте терроризма. Однако в диспозиции статьи не указывается на совершение взрыва, поджога или иных действий как носящих террористический характер3. В этой связи возникает необходимость определение направленности действий устанавливать с учетом признаков, предусмотренных в статье 205 УК РФ. «Отсюда, коль скоро обязательным признаком терроризма является специальная цель, в сообщении также должна отражаться специальная цель псевдотерроризма»4.
Если в сообщении говорится об иных целях (уничтожение имущества, месть, хулиганство и т. п.), то содеянное не образует заведомо ложного сообщения об акте терроризма, и, следовательно, квалифицироваться такие действия должны по иным составам УК РФ — о хулиганстве, заведомо ложном доносе и т. п.
Парфенов А.В., доцент кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент — «Компромисс как показатель качества действующего законодательства»
Проблема качества закона в последнее время приобретает особую популярность как в глазах научной общественности, так и простых граждан. Полагаем, что эта тенденция возникла не случайно. В ее основе лежит твердое убеждение в том, что в цивилизованном обществе именно закон может способствовать совершенствованию социальной среды, в которой живет человек, создать реальные предпосылки для построения правового государства в современной России.
Прежде чем обратиться к вопросу о показателях качества действующего законодательства, следует определиться со смыслом базовой категории — «качество закона».
Обращение к справочной литературе позволяет выделить ряд подходов к понятию «качество». Оно, в частности, определяется как: 1) философская категория, выражающая неотделимую от бытия объекта его существенную определенность; 2) степень ценности, пригодности, соответствия тому, каким следует быть (о вещах); 3) положительная или отрицательная характеристика, свойство, черта кого, чего-нибудь5.
Категория «качество» получила широкое распространение в правовой сфере. В частности, в понятийный аппарат юриспруденции вошло понятие «качество закона». Под ним традиционно понимают «внутренне присущую его форме и содержанию совокупность социальных и юридических свойств, обусловливающих пригодность закона удовлетворять определенные потребности как общества, так и отдельной личности»6.
Социально-правовую характеристику качества закона выражают два взаимосвязанных аспекта:
— социальный, характеризующий фактическое содержание закона (соответствие социальным интересам общества, ожиданиям людей, ценностям и приоритетам личности), его социальную адекватность;
— специально- юридический, отображающий качество его юридической формы или адекватность формы фактическому содержанию закона.
На сегодняшний день одним из наиболее перспективных направлений исследования в этой сфере выступает поиск оптимальной системы показателей качества действующего законодательства. В их числе, как правило, отмечают:
— во-первых, специфические свойства закона, характерные для национальной правовой системы общества;
1 См.: Полный курс уголовного права: в 5 т. / В.С. Комиссаров [и др.]; под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. IV: Преступления против общественной безопасности. С. 68.
2 См. там же.
3 Куликова Л.Г. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма: уголовно-правовое и криминологическое исследование: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2006.
4 Полный курс уголовного права: в 5 т. / В.С. Комиссаров [и др.]; под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. IV: Преступления против общественной безопасности. С. 77.
5 См., например: Ефремова Т.Ф. Современный толковый словарь русского языка: в 3 т. М., 2006. Т. 1; Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. М., 2007.
6 Гойман В.И. Действие права (методологический анализ). М., 1992. С. 130.
216
Юридическая наука и практика
