CC BY
12
вень развития капитала соотносился с принятием нормативов индивидуализма и интеллигентности, тогда как у обучающихся в вузах г. Калуги — с принятием норматива уважения к праву.
Литература
1. Гуревич К.М. Дифференциальная психология и психодиагностика. Избр. тр. — Спб.: Питер, 2008. — 336 с.
2. Кротов Д.В. Социальный капитал российской молодежи. — Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2009. — 191 с.
3. Титов В.Н. Социальный капитал в контексте проблемы формирования гражданского общества //Социосфера. — 2010. — № 1. — С. 65-71.
4. Bourdieu P. The forms of capital // Handbook of theory and research for sociology of Education. Ed. By J. Richardson. — New York: Greenwood Press, 1986. — P. 241-258.
5. Coleman J. Social Capital in the Creation of Human Capital // Social Capital: A Multifaceted Perspective / edited by P. Dasgupta, I. Serageldin.—Washington: The World Bank, 2000. — 424 p.
6. Putnam R.D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. — New York: Simon & Schuster, 2000. — 171 p.
7. PortesA.Social capital: Its origins and application in modern sociology // Annual Review of Sociology. — Vol. 24. — 1998. — P. 1-24.
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПРАВОВОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ УСЛОВНО ОСУЖДЕННЫХ
Е. Л. Сучкова
Аннотация: в статье рассматривается содержание социального представления о правовой действительности лиц, осужденных условно, анализируются общие и специфические черты указанного представления в зависимости от социально-демографических характеристик респондентов.
Ключевые слова: обыденное правосознание, теория социальных представлений, представления о правовой действительности.
Summary: the article examines the meaning of social representation of legal reality of persons on probation; it analyses common and specific features of the said representation depending on socio-demo-graphic characteristics of respondents.
Keywords: trivial law consciousness, theory of social representations, representation of legal reality.
Реформы последних лет, изменившие социальное устройство России, сопровождались активными изменениями в сфере уголовной и уголовно-исполнительной политики государства. Приоритетными становятся наказания, не связанные с реальным лишением свободы, что должно обеспечить разобщение преступников, способствовать уменьшению численности лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, и, как следствие, привести к снижению уровня криминализации общества [1, с. 1819].
На сегодняшний день на учете в 2467 уголовно-исполнительных инспекциях состоят около 500 тыс. осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы, самой многочисленной группой являются осужденные условно [4]. Рационализация политики
в области уголовного правосудия предполагает увеличение к 2020 г. общей численности лиц, осужденных к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества, на 200 тыс. человек. В целях обеспечения эффективного исполнения альтернативных наказаний, не связанных с изоляцией от общества, планируется придание социальной направленности работе уголовно-исполнительных инспекций, предусматривающей ресо-циализацию, формирование правопо-слушного поведения осужденных без изоляции от общества.
В пользу наказаний, не связанных с лишением свободы, приводятся следующие аргументы: осужденные не теряют связи с семьей, имеют возможность продолжать работать в трудовом коллективе, проживать дома, а также при этом исключается контакт с субкультурой мест лишения свободы. По отбытии срока им не нужно думать о получении жилья, трудоустройстве и восстановлении социальных связей. Определенная сложность в реализации наказаний, не связанных с лишением свободы, заключается в том, что осужденные условно фактически не меняют обстановки и остаются в социальном окружении, которое способствовало совершению преступления либо послужило предпосылкой для его совершения. Достаточно часто осужденные к лишению свободы условно, ощущая свою безнаказанность, совершают повторные преступления и получают наказание уже в виде реального лишения свободы. В результате условное осуждение, предоставляя человеку шанс осознать свою вину и изменить свое поведение, находясь на свободе, не достигает цели, что противоречит самой идее условного осуждения.
Несмотря на очевидную актуальность изучения психологии обыденного правосознания такой специфической социальной группы, как лица, осужденные условно, исследований в данной предметной области практически нет. Сложившаяся ситуация объясняется тем, что, с одной стороны, в Советском Союзе в силу тотального контроля государства за поведением граждан лица, осужденные к наказаниям, не связанным с реальным лишением свободы, характеризовались как способные к исправлению и после осуждения находились под постоянными опекой и контролем разнообразных государственных институтов, поэтому не становились объектами внимания юридико-психологических исследований. С другой стороны, после распада советского государства в отечественной юридической психологии проводилось крайне мало исследований в области психологии права, констатировалось, что рассмотрение указанных вопросов далеко от современных данных научной психологии [2, с. 46]. Это актуализирует необходимость пересмотра традиционного для юридической психологии ракурса исследований правосознания, ориентации на междисциплинарный дискурс при изучении указанных вопросов.
Постсоветский период в изучении правосознания характеризуется интересом социальных психологов к изучению реального ненормативного и не-предписанного правосознания. Правосознание стало рассматриваться как совокупность социальных представлений о правовых объектах и явлениях (К.А. Абульханова-Славская, А.Н. Слав-ская, О.А. Гулевич, Е.О. Голынчик). Теоретической базой указанных исследований правосознания является концепция
социальных представлений, разработанная французским социальным психологом С. Московичи.
Обращение к этому уровню объяснения делает доступным для анализа как индивидуальный, так и групповой уровень интерпретаций, дает возможность исследовать психологию обыденного правосознания с учетом социокультурного и исторического контекстов. Концепция социальных представлений, привлеченная в качестве методологической основы изучения психологии обыденного правосознания осужденных, позволяет не только изучить содержание, но и проследить влияние социальных особенностей данной группы на специфику процесса репрезентации социальных представлений.
Без изучения содержания ментальных репрезентаций, с помощью которых условно осужденные конструируют субъективную картину правовой реальности, определяющих способы существования указанной группы в обществе и стратегии взаимодействия с ним, невозможно решить задачу по приданию социальной направленности работе уголовно-исполнительных инспекций и формированию правопослушного поведения у осужденных к наказанию без изоляции от общества. В предпринятом исследовании мы попытались ответить на вопросы о том, что характеризует и отличает представления о правовой действительности условно осужденных, что является для них наиболее общим, типичным; существуют ли общие и специфические черты указанного представления в зависимости от социально-демографических характеристик респондентов.
Содержание представления изучалось с помощью специально состав-
ленного опросного листа, включавшего техники незаконченных предложений и оценок предложенных утверждений. Респондентами выступили 110 человек (мужчин), осужденных к условному наказанию и состоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях Москвы и Архангельска: 60 человек—лица, ранее отбывавшие наказания в местах лишения свободы, и лица, судимые в первый раз; 50 человек—лица в возрасте до 30 лет и старше 40 лет.
Респондентам предлагалось оценить по 5-балльной шкале степень своего согласия с утверждениями, касающимися социальной ценности права. С целью анализа центральных и периферических элементов представления вычислялся коэффициент позитивных ответов—TCP (Taux catégorique positif). В ядро представления о социальной ценности права вошли утверждения о необходимости правового регулирования (77), важной роли законов в жизни общества (90) и обычного человека (90). Мы предполагали, что конструирование ментальных репрезентаций правовых явлений в группе лиц моложе 30 лет, детство и юность которых пришлись на годы перестройки, будет иметь ряд особенностей по сравнению со старшим поколением. Анализ данных с учетом специфики возраста респондентов показал, что в группе лиц моложе 30 лет коэффициент позитивных ответов был несколько меньше по сравнению с лицами старше 40 лет (необходимость правового регулирования (53), важная роль законов в жизни общества (73) и обычного человека (76)). Таким образом, подтвердилось наше предположение о том, что в группе лиц моложе 30 лет в силу особенностей возраста и условий со-
циализации(период резкого ослабления государственной власти и бездействия основных правовых институтов) будут присутствовать более низкие оценки социальной ценности права по сравнению с группой старших лиц.
Большинство опрошенных условно осужденных признают необходимость существования законов и высокую значимость их влияния на жизнь как обычного человека, так и в общества в целом. Полученные данные согласуются с результатами исследований правосознания законопослушных граждан. Специфика менталитета россиян проявляется одновременно в признании высокой значимости правового регулирования и крайне критичной оценке эффективности его реализации.
Эмоционально-оценочная составляющая социального представления исследовалась с помощью методики незаконченных предложений, позволяющей выявить личностно значимые (соответственно, и эмоционально окрашенные) факторы восприятия правовой действительности. Респонденты должны были закончить предложения: «Законы в России...», «В нашей стране законы по отношению к людям.», «В нашей стране отношение людей к законам.».
Тематический контент-анализ ответов показал, что центральным элементом содержания представления во всех опрошенных группах условно осужденных является восприятие российских законов как «плохих», потому что из них «половина не действуют», они «написаны не для всех», «для каждого слоя они свои, для богатых они лояльные», «одни из самых неправильных законов в мире по отношению к людям», «существуют проблемы с исполнением наших зако-
нов», «не действуют». По отношению к людям российские законы «плохие», так как они «негуманные», «ко всем разные», «зачастую против людей», «не исполняются», «во многих случаях несправедливые и требуют от людей фантастических усилий при решении проблем». Большинство респондентов указывает на то, что в нашей стране у людей негативное отношение к законам («отрицательное», «наплевательское», «равнодушное», «ужасное»), поясняя свою позицию следующим образом: «Закон — не для всех», «Бедным — суровое, а богатым — попроще».
Представления условно осужденных о состоянии законности и правопорядка в России характеризуются сильной отрицательной эмоциональной нагружен-ностью. По мнению респондентов, российские законы «оторваны» от реальной жизни, от повседневности, а российское законодательство отвечает интересам обеспеченных слоев населения, и поэтому действует избирательно. В законах часто не учитываются интересы обычных людей, к тому же они не исполняются в действительности, и поэтому, по мнению респондентов, россияне плохо относятся к законам и не доверяют им.
Мы предположили, что осужденные условно по сравнению с осужденными к реальным срокам лишения свободы будут более положительно оценивать справедливость российских законов(так как не получили реальный срок лишения свободы), за исключением тех респондентов, которые ранее уже отбывали наказание в виде лишения свободы. Та же тенденция будет наблюдаться и в оценке деятельности судебной системы.
В группах лиц, отбывающих реальное наказание в виде лишения свободы,
подавляющее большинство оценивает действующие законы как несправедливые. Большинство опрошенных осужденных считают, что деятельность судебной системы нельзя считать справедливой, но при этом одни отмечают, что несовершенна сама система принятия судебных решений («Наша судебная система отсталая: живет советскими временами», «Сам порядок следствия, суда не соответствует справедливости и не выполняет свою функцию — предотвращение преступлений»), а другие (большая часть) говорят о злоупотреблениях должностными полномочиями, коррумпированности судебной системы, предвзятом отношении к ранее судимым и т. п. В пример практически все опрошенные приводили судебные приговоры, вынесенные им с нарушениями процедуры принятия судебного решения («Меня несправедливо наказали даже с точки зрения закона: повлияла моя прошлая судимость», «В моем случае суд вообще был беспредельный: ничего не анализировали, доказательств никаких не было, суд был просто куплен») [3, с. 53].
В группе условно осужденных более трети (36 %) респондентов, ранее отбывавших наказание в местах лишения свободы, и только 8 % респондентов из группы осужденных впервые считают, что законы несправедливы: «Нет, и никогда не были!», «Несправедливы!», «Нет, конечно! Чем они справедливы, когда столько жизней человеческих загубили?» На уточняющий вопрос «Почему?» были получены варианты ответов, в которых осужденные комментируют свою точку зрения о проблеме справедливости закона. Аргументы респондентов из обеих групп схожи и касаются в основном несовершенства правового
устройства государства и в частности судебной системы: «Нет, так как люди, которые сидят выше, создают законы для себя и не думают о других людях», «Вот вор ворует, ворует, а его не садят, потому что он наворованными деньгами откупается». Около половины респондентов (44 %), судимых впервые, и 52 % опрошенных в группе ранее отбывавших наказание в виде лишения свободы не смогли однозначно ответить на вопрос о справедливости закона («Не во всех случаях», «Смотря какой закон!», «Как сказать! Иногда — да, иногда — нет»).
Таким образом, осужденные условно в целом более положительно оценивают справедливость российских законов по сравнению с осужденными, отбывающими реальный срок лишения свободы. Представления условно осужденных, ранее имевших судимость и отбывавших реальное наказание, сближаются с взглядами осужденных к лишению свободы. Вероятно, это связано с тем, что в местах лишения свободы в условиях функционирования неформальной нормативной системы и интенсивного дискурса относительно такой значимой для общности осужденных темы, как справедливость отбываемого наказания, формируются представления о несправедливости официальной правовой системы и, таким образом, осуществляется нейтрализация социально-правового контроля.
Интересен тот факт, что в группе условно осужденных 72 % опрошенных заявили о том, что россияне крайне отрицательно относятся к деятельности судебных органов («не доверяют», «негативно», «предвзято», «отрицательно»). В то время как в группе осужденных, на-
ходящихся в местах лишения свободы, только 48 % респондентов полагают, что граждане России негативно относятся к деятельности судебных органов («можно откупиться», «не доверяют», «презрительно»), и 27 % опрошенных считают, что граждане России в целом относятся положительно к деятельности судов, но с небольшими оговорками («потому что не сталкивались»). Нахождение в местах лишения свободы способствует своеобразному «отсоединению» от остального общества с возникновением эффекта «мы» и «они», проявляющегося в том, что в представлениях осужденных, отбывающих реальный срок лишения свободы, в большей мере по сравнению с осужденными условно наблюдается определенное противопоставление их собственной точки зрения на деятельность судебной системы и мнения законопослушных граждан. Осужденные условно воспринимают себя полноправной частью общества и репрезентируют свои собственные негативные представления о деятельности судебных органов как солидарные со взглядами остальных граждан.
Респондентам задавался вопрос о том, какие причины побуждают большинство людей соблюдать законы в ситуации конфликта своих интересов и требований закона. Большинство (80,1 %) опрошенных осужденных полагают, что основной причиной, которая побуждает большинство людей соблюдать законы в ситуации конфликта своих интересов и требований закона, является страх наказания и боязнь нежелательных последствий («уголовная ответственность», «сесть в тюрьму», «чтобы не иметь проблем с законом», «желание жить на свободе»).
Отвечая на вопрос о том, почему часть людей выбирает противоправное поведение, чуть менее половины (43 %) осужденных моложе 30 лет и только 7 % респондентов старше 40 лет отмечают, что причиной противоправного поведения является отчаяние людей, находящихся в тяжелом материальном положении («безденежье», «социальная нестабильность», «отсутствие работы»).
Условно осужденные, ранее отбывавшие наказание в местах лишения свободы, чаще других причин противоправного поведения называют тяжелое материальное положение (нужду, безысходность), отсутствие помощи со стороны государства в отличие от лиц, имеющих первую судимость. Анализ ответов показал, что большинство (59 %) респондентов, ранее отбывавших наказание, считают, что люди нарушают закон, потому что их заставляет делать это нужда, необходимость и тяжелые жизненные обстоятельства («Потому что у них выбора не было», «От безысходности», «Государство потому что им не помогает»). В группе осужденных впервые только 24 % опрошенных ответили подобным образом. Та же тенденция проявилась и в распределении ответов на вопрос о том, что движет людьми, однажды преступившими закон и понесшими за это наказание, при повторном нарушении закона. Более половины (57 %) условно осужденных, ранее отбывших срок лишения свободы, считают, что бывшие осужденные вынуждены совершать повторные преступления из-за тяжелого материального положения. В группе осужденных впервые 25 % респондентов придерживаются аналогичного мнения.
Таким образом, подтвердилось наше предположение о том, что в груп-
пе условно осужденных чаще оправдывать совершение преступления тяжелым материальным положением будут осужденные молодежного возраста и ранее судимые лица.
Проведенное исследование показало, что в целом представления о правовой действительности условно осужденных не имеют принципиальных отличий от правовых взглядов осужденных к реальным срокам наказания. Ведущими стимулами правомерного поведения у осужденных условно, так же как и у осужденных к реальным срокам лишения свободы, выступают преимущественно внешние детерминанты — система правового контроля, а не факторы внутренней регуляции поведения. Анализ содержания представления в зависимости от социально-демографических характеристик респондентов показал, что репрезентации правовой действительности в группах условно осужденных молодежного возраста (до 30 лет) и условно осужденных, ранее имевших опыт отбывания наказания в виде лишения свободы, имеют наибольшее сходство со взглядами лиц, находящихся в местах лишения свободы. Таким образом, указанные группы условно осужденных должны являться главным объектом профилактической работы сотрудников уголовно-исполнительных инспекций и полиции.
Логично предположить, что ориентация на внешние стимулы принуждения к правопослушному поведению в сочетании с внутренней убежденностью в несправедливости российских законов и их неэффективном исполнении свидетельствует о психологической готовности к совершению противоправных деяний, что может способствовать про-
должению противоправной деятельности указанных лиц.
Коррекция неадекватных представлений о правовой действительности может осуществляться в двух формах: групповой и индивидуальной. Практика психологического воздействия, основанная на активных методах групповой работы, позволит осужденным овладеть определенными социально-психологическими знаниями, развить способность анализировать ситуацию и сформировать умение адекватно воспринимать себя и окружающих. При этом будут вырабатываться и корректироваться нормы поведения, будет развиваться способность гибко реагировать на ситуацию. Для проведения занятий психологом на основе анализа личных дел условно осужденных могут быть подобраны ситуации совершенных преступлений.
Анализ содержания представленных ситуаций позволит осужденным «увидеть» со стороны то, каким способом лица, совершившие преступления, пытаются приуменьшить свою вину, представить себя в более выгодном свете, изобразить жертвой обстоятельств, исполнителем чужой воли или лицом, действия которого вызваны несправедливыми поступками других людей. Демонстрация в ходе обсуждения искаженного представления о криминальной ситуации и роли действующих в ней лиц поможет осужденным корректировать собственные правовые представления.
Индивидуальная психокоррекция должна быть направлена на формирование дальнейшей жизни осужденных, придание ей удовлетворяющего смысла путем определения практических и конкретных целей, побуждение их взять на себя ответственность за свои поступки,
за свое «я» и солидаризироваться с доминирующей ценностной и нравственной ориентацией общества, а следовательно, ликвидировать пробелы и деформации в общественном и правовом сознании. В ходе индивидуального консультирования клиент должен оценить поведение исходя из того, насколько оно социально приемлемо в обществе. Как только клиент оценивает свое поведение как неэффективное и безответственное, он создает основу для изменений.
Литература
1. Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года: утв. распоряжением Правительства Рос. Федерации от 14 октября 2010 г. № 1772-р.
2. Столяренко А.М. Психология права // Прикладная юридическая психология. — М., 2001.
3. Сучкова Е.Л. Коррекция правовых представлений осужденных: Методические рекомендации для психологов уголовно-исполнительной системы. Вологда, 2011.
4. http://www.фсин.рф/statistics (дата обращения 05.04.2012).
