CC BY
11Булгучева Р.М., Гочияева П.И., Салпагарова А. У.
представления молодежи о психологических характеристиках коррупционера
Коррупция является острой проблемой современного российского общества и имеет некоторую тенденцию к распространению на различные социальные и экономические сферы жизнедеятельности, становится особенностью повседневного взаимодействия современного человека.Актуальность проблемы противодействия коррупции обусловлена крайне высокой степенью ее общественной опасности, которая признается и высшим руководством страны [6, 7, 9]. К примеру, в соответствии с показателями Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2015 году 91,1% осуждённых за преступления коррупционной направленности были привлечены за дачу или получение взяток до 50 тысяч рублей, 7,6% составляли дела с взятками от 50 тыс. до 1 млн руб. И только в 1,3% дел взятки превысили 1 млн. руб. [12]. О размахе коррупции можно судить по данным, которые приводит Э.Л. Сидоренко. Оказывается, что соотношение выявленных коррупционных фактов и уголовной ответственности в органах представительской власти рф находится в границах 1:100, а в органах местного самоуправления - 1:200 [там же]. Эти цифры говорят о высокой степени латентности коррупционных правонарушений и означают, что на один зарегистрированный случай бытовой коррупции приходится 100 (и 200, во втором случае) реально совершенных правонарушений.
В нашей стране проблема коррупции содержательно, как отмечает В.А. Соснин, состоит в следующем.
Во-первых, в россии изменились социально-экономические условия жизнедеятельности общества-осуществлен переход от социалистической системы управления к рыночной экономике, где в основу хозяйственной деятельности заложен частный интерес.
Во-вторых, властным структурам государства объективно трудно противостоять коррумпированным олигархическим коалициям бизнеса, поскольку их представители «внедряются» в государственные структуры и осознанно участвуют в создании коррупционных схем на самых разных уровнях власти.
В-третьих, «олиграхический бизнес» через подкуп отдельных, недобросовестных представителей властных структур участвует в разработке и принятии законодательной базы, способствующей социальной безответственности и коррупции [13, 14, 17].
В юридическо-правовой сфере даже существует понятие «захват государ-
ства», который отражает корпоративные и индивидуальные стратегии бизнеса, направленные на установление теневого контроля при принятии решений в высших властных структурах [13].
В подтверждение приведенных позиций можно сослаться и на соображения известных российских психологов:
- борьба с коррупцией подменяется борьбой различных групп коррупционеров друг с другом;
- происходит саботаж и блокирование борьбы с коррупцией, исходя из интересов коррупционных групп крупного бизнеса;
- анализ соответствующей идеологии «в борьбе с коррупцией» блокируется отдельными отечественными политическими силами [4].
В целях нашего исследования важно отметить, что в рамках различных коррупционных стратегий существуют иерархические уровни:
- верхушечная коррупция - эта коррупция охватывает деятельность среднего и крупного бизнеса и сферу государственных инвестиций.
- административная коррупция - намеренное внесение искажений в исполнение законов и регулирующих положений с целью предоставления преимуществ для незаконного обеспечения выгод государственным чиновникам;
- низовая коррупция - взятки чиновников, перераспределяющие доходы разных групп населения в пользу коррумпированных чиновников [3, 13, 15].
С психологической точки зрения, существует необходимость не только выделения коррупционных стратегий во взаимоотношениях участников коррупционных отношений, которые порождают различные социально-психологические феномены и следствия, но и выявления их психологических аспектов: как эти стратегии отражаются в социально-психологических отношениях населения, каковы психологические факторы, значимые для противодействия коррупции.
Коррупцию как проблему социальной психологии можно рассматривать системно с нескольких аспектов: с позиции анализа социальных институтов общества; с законодательно-правовой позиции; с позиции уровневого подхода -личности, группы, общества. Но в реальном анализе эти позиции можно разделять только условно, так как в живом социально-экономическом взаимодействии зачастую присутствуют разноплановые компоненты и составляющие коррупции [2, 5, 14]. Естественно, многие социальные институты государства являются при таком подходе объектами анализа, но в рамках данного исследования таким объектом выступает бытовая коррупция.
Основным препятствием для разработки проблем бытовой коррупции, как отмечает Э.Л. Сидоренко, является «отсутствие единого согласованного понимания феномена бытовой коррупции» [12]. В частности, автор предлагает отталкиваться в определении бытовой коррупции не от его размера или статуса взяткополучателя, как это часто бывает, а исходить из трех ее системных свойств:
- ограниченность субъектного состава физическим лицом, не являющимся представителем юридического лица или индивидуальным предпринимателем;
- направленность действия на удовлетворение внепроизводственных нужд
взяткодателей, т.е. направленность коррупционного поведения на решение повседневных, не экономических проблем обывателя;
- возможную включенность в коррупционные отношения посредников (лиц, не обладающих специальным правовым статусом), чье участие не теряет криминологических свойств бытовой коррупции, а лишь усиливает латентность правонарушения.
Таким образом, под бытовой коррупцией, в рамках нашего исследования, мы будем рассматривать противоправные отношения физического лица (потребителя коррупционной услуги) с должностным лицом или посредником в целях удовлетворения повседневных (непроизводственных) потребностей личности.
К такого рода повседневным (бытовым) потребностям личности можно отнести потребности, связанные с получением образовательных, медицинских, правовых, социальных и иных услуг. В качестве примера можно привести такие ситуации как устройство ребенка в дошкольное учреждение, устройство молодого специалиста на хорошо оплачиваемую или престижную работу, ускорение или упрощение процедуры регистрации недвижимости и т.д. Можно продолжить представленные позиции и привести конкретные ситуации, например, из области медицины, такие как: получить бесплатную медицинскую помощь; воспользоваться квотой для проведения бесплатной операции; получить более качественное медицинское обслуживание в больнице и т.д.
О распространенности бытовой коррупции говорят множественные факты. Так, согласно материалам социологического исследования «Оценка населением Ульяновской области уровня бытовой коррупции в регионе», лидирующие позиции по распространенности бытовой коррупции заняли ГИБДД (54%), медицина (44%), высшие и средние учебные заведения (41%). Результаты исследования также показали, что распространенность коррупционных правонарушений продолжает увеличиваться [10]. Аналогичный пример: в «Отчете о реализации органами исполнительной власти Смоленской области мер в сфере противодействия коррупции за 2014 год» отмечается, что более 60% населения признало свое участие в тех или иных коррупционных актах бытового уровня. В наших собственных исследованиях 69,7% студентов признали, что им уже приходилось участвовать в коррупционных сделках, - давать взятку.
В связи с описанными коррупционными ситуациями для психологов возникает целый ряд теоретических, методологических и прикладных вопросов: как эти коррупционные (по существу - правовые) параметры учесть в психологических исследованиях коррупции?
Одной из возможностей такого перехода является обращение к правовым представлениям личности, развитие которых может оказывать существенное влияние на обеспечение правопорядка и безопасности в сфере общественных отношений. Многие российские авторы отмечают, что позитивные правовые представления личности и уважительное отношение граждан к закону являются основой правового и социального благополучия государства, создает основу для эффективного функционирования правовой системы [1, 8, 16]. При таком подходе,
исследование коррупционных представлений личности вырастает в самостоятельную прикладную психологическую проблему.
Представленные ниже эмпирические данные получены нами в результате выявления представлений студентов о коррупции. В исследовании приняли участие 127 студентов вузов разных специальностей из четырех регионов России1. Студенты отвечали на 12 вопросов - о коррупции, ее последствиях и мерах противодействия. Вопросы были сформулированы в форме незавершенных предложений типа:«Коррупция - это ...», «Причинами коррупции является ...», «Последствиями коррупции является...», «Противостоять коррупции можно, если ...», «Коррупционер - это человек, который ...». Количество ответов на вопрос не оговаривалось заранее, поэтому каждый студент мог назвать неограниченное число позиций. Обработка полученных ответов позволила выявить ряд факторов, которые частично представлены нами в научной литературе [11].
В данной статье отдельной позицией выделены ответы респондентов, отражающие отношение молодежи к личности коррупционера, характеристики отношения были получены посредством контент-анализа ответов респондентов на все 12 вопросов, т.е. вопрос «Как вы относитесь к коррупционерам?» не формулировался как самостоятельный вопрос. Из более чем 1 000 ответов студентов на самые разные вопросы, связанные с коррупцией, нами были выделены качественные прилагательные, использованные в отношении коррупционеров. Получилось так, что из 59 характеристик коррупционера, представленных студентами, не оказалось ни одной положительной. Все приведенные респондентами прилагательные несут в разной степени негативный психологический оттенок (лживый, меркантильный, подлый, двуличный, безликий, несчастный, порочный и т.д.). Объясняется это тем, что, по мнению респондентов, ведущими факторами коррупционного поведения отдельно взятого человека выступают его личностные качества, а не политическая или экономическая ситуация в стране, несовершенство современного законодательства или иные объективные причины. Тем не менее, комплекс выявленных данных представляет собой значимый психологический материал, и ниже мы приводим уже сгруппированные характеристики, которые отражают тот или иной аспект в оценке личности коррупционера, в представлениях респондентов.
Поведенческий аспект связан с оценкой взаимодействия коррупционера с другими людьми. Студенты используют в оценке его поведения такие характеристики как: злобный, заносчивый, замкнутый, закрытый, грубый, бестактный, агрессивный, неуважительный, несговорчивый, необщительный, презрительный, скрытный, неучтивый.
Личностные характеристики представлены такими прилагательными, как: жадный, безответственный, алчный, невоздержанный, ленивый, меркантильный, лицемерный, эгоцентричный, циничный, упрямый, угрюмый, скупой, скользкий, эгоистичный, подозрительный. Респонденты указывают также на его низкую самооценку, склонность к рутинной деятельности и к уходу от ответственности.
_Эмоциональный аспект включает характерные для респондентов оценки
1 Опросы студентов проводились в таких городах как: Москва, Улан-Удэ, Калининград, Черкесск 22
переживаемых коррупционером эмоций, которые могут наблюдаться со стороны. С эмоциональной точки зрения, коррупционер оценивается студентами как безжалостный, черствый, бесчувственный, безликий, надменный, отчужденный, несчастный.
Духовно-нравственные оценки сводятся к таким позициям как беспринципный, несправедливый, двуликий, вероломный, лживый, коварный, порочный, аморальный, неразборчивый в средствах, подлый.
Профессиональные компоненты представлены такими характеристиками, как: некомпетентный, недобросовестный, ненадежный, безразличный. Отмечается, что он чинопочитатель, не любит свою профессию и свою работу.
Культурный компонент характеризуется прилагательным - малокультурный. Управленческие характеристики сводятся к его авторитарности.
Когнитивный компонент представлен единожды и такой характеристикой как невежественный.
Таким образом, мы получили своеобразный психологический портрет бытового коррупционера с негативными поведенческими, личностными, эмоциональными, профессиональными, культурными, духовно-нравственными и когнитивными характеристики. При этом самыми малочисленными оказались негативные позиции, направленные на оценку интеллектуальных способностей и профессиональных компетенций (знаний) коррупционера, что требует дополнительного исследования для выявления природы (причин) данного феномена (Исследование проведено в рамках Гранта РФФИ № 18-013-01143).
Полученные результаты позволяют говорить о целесообразности обращения к эмпирическому анализу социально-психологического портрета «бытового коррупционера», что поможет разработке социально-психологической типологии коррупционного поведения и личности коррупционера. Такое «портретирова-ние» возможно реализовать путем опроса лиц, так или иначе столкнувшихся с вымогательством госслужащих. Разработка соответствующих подходов, методов, методик, конечно же, требует дополнительных исследований, что и станет перспективным направлением дальнейшего поиска.
ЛИТЕРАТУРА
1. Актуальные проблемы социальной психологии и психологии профессиональной деятельности. Коллективная монография. СПб.: Изд-во НИЦ-АРТ, 2015.
2. Егизов У.С., Китова Д.А. Психологические особенности коррупционных представлений молодежи // Вестник Университета российской академии образования. 2015. № 4. С. 50-54.
3. Журавлев А.Л., Юревич А.В. Коррупция в современной России: психологический аспект // Знание. Понимание. Умение. 2012. № 2. С. 56-65.
4. Журавлев А.Л., Юревич А.В. Психологические факторы коррупции //
Социологические исследования. 2014. № 7. С. 63-71.
5. Китова Д.А. Отношение населения к коррупции и коррупционным правонарушениям: эмпирический анализ // Институт психологии РАН. Социальная и экономическая психология. 2016 в. Т. 1. № 4. С. 145-167.
6. Китова Д.А. Представления молодежи о сферах распространения коррупции // Человеческий фактор: проблемы психологии и эргономики. 2017. № 1. С. 43-48.
7. Китова Д.А. Представления о коррупции в сознании старшеклассников // Гуманизация образования. 2016 а. № 6. С. 131-140.
8. Китова Д.А. Психологические аспекты отношения населения к коррупции // Вестник Университета Российской академии образования. 2016 б. № 5. С. 91-97.
9. Найманова Б.А., Китова Д.А. Правовые аспекты в представлениях студентов о способах достижения экономического благополучия // Вестник Университета Российской академии образования. 2016. № 1. С. 87-91.
10. Оценка населением Ульяновской области уровня бытовой коррупции в регионе. URL: http://barysh.org/about/anti_corruption/publikacya/butovaya_korrupcia. pdf(дата обращения 12.09.2018).
11. Психологические исследования глобальных процессов. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018.
12. Сидоренко Э. Л. Современные криминологические тенденции бытовой коррупции в России // Общество и право. 2017. № 2 (60). С. 90-95.
13. Соснин В.А., Китова Д.А. Макропсихологические аспекты исследования коррупции // Наука. Культура. Общество. 2018. № 1. С. 129-141.
14. Соснин В.А., Китова Д.А., Журавлев А.Л., Юревич А.В. Коррупция как объект социально-психологических исследований: состояние и перспективы // Институт психологии Российской академии наук. Социальная и экономическая психология. 2017. Т. 2. № 3. С. 6-38.
15. Социально-психологические исследования коррупции / Отв. ред. А.Л. Журавлев, Д.А. Китова, В.А. Соснин. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2017.
16. Формирование экономического правосознания молодежи как стратегический фактор развития современного общества: коллективная монография. Карачаевск: Изд-во КЧГУ им. У. Д. Алиева, 2011.
17. Юревич А.В., Журавлев А.Л., В.А.Соснин, Китова Д.А., Т.А. Нестик. Массовое сознание и поведение: тенденции социально-психологических исследований. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2017.
