CC BY
53
Nazarova Veronica Sergeevna
Taganrog Institute of Technology - Federal State-Owned Educational Establishment of Higher Vocational Education “Southern Federal University”.
E-mail: nazarova.v@yandex.ru.
44, Nekrasovskiy, Taganrog, 347928, Russia.
Phone: +78634371652.
ББК 87.6
M.A. Поночевный
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О «КОНЦЕ ИСТОРИИ» В КОНТЕКСТЕ УНИВЕРСАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ
В работе подвергается анализу понятие «конец истории» в контексте универсальной истории. Изучение той рола, которую играл «конец истории» в структуре элементов традиционных моделей универсальной истории позволяет понять современное состояние универсально-исторической размерности сознания и пути ее дальнейшей трансформации. Также в работе уделяется внимание вопросу о специфике западной модели универсальноисторической размерности сознания.
Конец истории; универсальная история; смерть универсальной истории; универсаль-но-историческаяразмерность сознания; историческое мышление; глобальное состояние.
M.A. Ponochevny
THE IDEA OF “THE END OF HISTORY” IN THE CONTEXT OF UNIVERSAL
HISTORY PERSPECTIVE
Term «the end of history» in the context of universal history is analyzed in this article. Studying of the role which «the end of history» played in the structure of elements in traditional models of universal history let us understand the contemporary condition of the universal history dimension of consciousness and the ways of its further transformation. The work is also pays attention to the problem of the specific traits of the Western model of universal history consciousness.
The end of history; universal history; demise of universal history; universal history dimension of consciousness; historical thinking; Global condition.
Анализируя основные вехи развития такого феномена, как универсальноисторическая перспектива, неизбежно приходишь к пониманию того, что ключевым пунктом в понимании процесса здесь выступает «конец истории». Содержание дан, , -тельности несет в себе множество значений и смысловых оттенков. Наслоение осколков разных философских концепций, выдвигавшихся в разное время, и подчас отражений обыденного видения проблемы сделали само наше понимание «конца » , .
,
для последующего осмысления такой важной темы, как перспективы универсальноисторической модели и современное состояние соответствующей размерности сознания. В этом контексте отметим, что целью данной статьи является изучение основного смыслового содержания понятия «конец истории» в его связи с полем
,
современном состоянии универсально-исторической перспективы.
Используя в качестве исходного пункта размышлений распространенную точку зрения о том, что именно христианское мировоззрение лежало в основе формирования универсально-исторической размерности сознания как почвы для создания моделей универсальной истории, обратимся к нему. Так, например, один из наиболее известных современных исследователей этого вопроса Б.Г. Соколов пишет: «Начало модели, и соответственно, взгляда, выстраивающего универсаль-, , , -новной каркас этой размерности» [1. С. 122]. Уже здесь, на этапе заложения самых - , -« ». , -кающая как череда шести поступательно сменяющих друг друга этапов, представляет собой линейный процесс, происходящий во времени. Время понимается как категория земного мира, небесному миру вечности оно не присуще и, по-видимому, будет идти лишь столько, сколько просуществует земной мир. Времени (и истории) как линейного процесса до сотворения мира Богом вообще не существовало. Конец истории — Страшный Суд, он трагически прекратит историю человечества, станет ее концом и, по-видимому, концом течения времени [2]. В предлагаемой Б.Г. Соколовым развернутой схеме основных элементов христианской формы воплощения универсально-исторической размерности сознания «конец истории» играет исключительно важную роль. Представленный христианскими символами Страшного Суда и второго пришествия Христа он стал одним из необходимых элементов в формировании названной размерности взгляда. Его наличие постепенно «создавало особую экзистенциальную разомкнутость, разрыва», -ровать категорию отложенного во времени так называемого «будущего будущего» и было тесно связано с идеей о предустановленном плане Божьем [1. С. 124].
« »,
как конец истории универсальной, как мы видим, с самого своего появления определялось как финальная часть, завершение исторического процесса, непосредственно связанная с окончательной реализацией предустановленного плана Божьего ( ). -
-
концепта универсальной истории, еще раз посмотрим на так называемый начальный этап формирования этой размерности. Абсолютное большинство исследователей признают концепт универсальной истории порождением исключительно . ,
Нового и Новейшего времени и особо остро проявившиеся в XX веке вопросы о «смерти универсальной истории» традиционно считают симптомом состояния Западной (Новоевропейской) культуры. Тем не менее, подробное ознакомление с работами разных авторов по этой проблеме позволяет увидеть, что ряд исследователей все же проявляет тенденцию понимать универсальную историю подлинно по-философски. Они приходят к тому, чтобы понимать ее более широко, чем только ту ее историческую модификацию, которая была порождена христианством и выросшим на его основе западной универсально-исторической размерностью сознания. Безусловно, дело здесь в том, как понимать концепт универсальной истории, универсально-историческую перспективу. Ученые, связывающие универсально-историческую размерность сознания исключительно с западной культурой,
- , базирующийся на таких смыслообразующих компонентах, как представление о единстве и равенстве всех людей (соответственно, о едином смысле истории для
), , « », о существовании бесконечной, линейно развернутой перспективы взгляда и наличии так называемого трансцендентального означаемого истории [1. С. 134-136]. Такую схему, в частности, выстраивает уже упомянутый нами Б.Г.Соколов, которому принадлежит одна из наиболее глубоких работ в этой области. Другие исследователи могут ограничиться более общим описанием универсальноисторического перспективы как универсального исторического мета-нарратива, центрирующего модели исторического повествования Запада в течение веков путем создания теорий исторического прогресса и цели истории, формирующих единую тотальность времени [3. Р. 8]. Так или иначе, сосредотачиваясь на специфических чертах европейской исторической традиции - как наиболее известной и раз-
- -исторической перспективы и концепт универсальной истории как таковой. Йорн Рузен пишет о том, что сейчас осмысление специфики западного исторического мышления и его сопоставление с образцами незападной исторической культуры продолжает тенденцию считать наиболее разработанную форму исторического , , -сматривать остальные через призму ее собственной специфики [3. Р. 7].
Тем не менее, постепенно формируется и другой взгляд на проблему. Питер
,
характерное для него универсально-историческое видение, утверждает, что оно базируется не на ряде уникальных характеристик, а скорее на уникальной исторически сформировавшейся комбинации этих характеристик [4. Р. 16]. Тем самым, представляется возможным понимать универсально-историческую перспективу Новоевропейского образца (в основе которой лежало христианство и последующее развитие светской культуры Нового времени, сформировавшее особую размер) -но-исторической перспективы, оставляя общефилософский смысл этой категории . , которая приходит на смену ранее выполнявшим схожие функции космологическим и религиозным установкам, Йорн Рузен приводит китайский пример написания универсальной истории - Сыма Цянь и его труд «Шиджи» [3. Р. 8]. Если обратиться к китайской исторической традиции как интересному примеру для сопоставления, мы увидим, что (при всех оговорках о том, что китайская историческая мысль разных эпох часто не проявляет обязательных общих черт) здесь можно выделить многие узловые элементы, напоминающие элементы универсальноисторической модели новоевропейского образца. Разумеется, никто не станет ут-, ,
« », ,
« ». ,
особенного в европейской и той же китайской исторической традициях, предпринимавшиеся группами исследователей Запада и Востока, проливают свет на эту проблему. Можно говорить о том, что идея смысла истории и ее экзистенциальной значимости для человека (категория супер-времени), несомненно, присуща китайской исторической мысли. Более того. Можно также говорить и о наличии цели истории в ряде китайских исторических концепций. Но цель здесь мыслится не как отчетливо намеченный во времени рубеж (по по образцу европейского представления о «конце истории»), а скорее как вневременной порядок, которому следует соответствовать [5. Р. 20-39]. Цикличность в исторической модели, часто понимаемая как полная противоположность известной нам линеарной телеологической
схеме, не обязательно препятствует формированию исторического сознания. Многовековое развитие циклической схемы в китайской исторической культуре сформировало сложный «многор^мерностный, многослойный и многоцентровой мир истории» [5. Р. 68], в котором каждый цикл обогащает новым смыслом течение времени. Универсальная история, понимаемая как «способ вписывания любого деяния индивида в общечеловеческий смысл» [1. С. 120] в известной степени прослеживается и здесь, как нам представляется.
Приведенное нами в качестве примера сопоставление двух традиций, двух перспектив видения истории должно наглядно проиллюстрировать следующее утверждение. Несмотря на то, что исторически существовавшая модель универсально-исторической перспективы, сформировавшаяся на Западе в рамках специ-
- , специфических и неповторимых черт (как и всякое историческое явление, порож-
),
возможности существования других моделей универсально-исторического взгляда. Понимание универсальной истории как феномена, коренящегося не только в , , -мания. Без сомнения, наиболее развитой и известной стала универсальноисторическая перспектива Новоевропейского образца. Всякое проявление подобной перспективы в незападном мире автоматически объясняют воздействием западных цивилизационных образцов. По этой причине обострившиеся в ходе два-
« », , , универсального проекта истории, справедливо связывались с ситуацией в западной исторической мысли и с состоянием западной цивилизации вообще.
Изначально понимаемый эсхатологией раннего христианства достаточно близко, но затем отложенный в далекое будущее «будущее будущего» «конец ис» . -исторической размерности (прежде всего, содержания топоса трансцендентального означаемого) [1] и как следствие популярности модели универсальной истории, «конец истории» в схемах универсальной истории теоретически осмысливался и заранее определял выстраивание самого нарратива. Он мог представляться в виде абсолютного осознания духом своей свободы в новом обществе у Гегеля, ликвидации диалектических противоречий прежних формаций у Маркса или полном распространении идей либерализма у Кожева и Фукуямы. Так или иначе, «конец » , ( по-своему бесспорного и архиважного) содержания лишается определенных от. , заканчивало историю человечества, одновременно знаменуя достижение конечной цели. «Конец истории» в поздних секуляризованных схемах действительно несколько «см^ывается» и в хронологическом, и в эмоциональном смысле. Одной из главных причин произошедшего, вновь согласимся с глубокой мыслью Б.Г. Соколова, стала утрата адекватного трансцендентального означаемого, в роли которого первоначально выступала фигура христианского Бога [1. С. 128-132].
В новых универсальных историях время «конца истории» вообще не опреде-
- , -ва. «Конец истории» теперь знаменует окончание исторического процесса, не оставляя пути для дальнейшего развития. «Считать историю человечества однооб-», - -ной истории [6]; так же должен проявляться и «конец истории»: достижение единой для всего человечества цели всем человечеством. Разумеется, в свете этих
концепций человечество будет жить, но более ничего принципиально нового в общественное устройство не будет привнесено и, с точки зрения философии истории, история как процесс уже не может осмысляться. В ряду всех названных и не, , -вести одну разграничивающую линию. Большая часть из них действительно ото-
« », -логически. В то же время последние концепции универсальной истории (Кожев, Фукуяма) намечают конец истории в своей современности, в настоящем или (не) . не просто временная (рубеж середины XX века), но и событийная, и (что сущест-) .
« ».
« »,
этим злоупотреблять. По сути, эти два понятия являются антонимами, так как « », , -ровано Новоевропейской универсально-исторической размерностью сознания и является одним из важнейших компонентов универсально-исторической перспективы. Представление же о «смерти универсальной истории» уходит своими корнями в начало XX столетия, когда стали впервые говорить о том, что «однообразная и направленная» историческая перспектива всего человечества вряд ли может . -лизационные теории О.Шпенглер и А.Тойнби. Некоторые исследователи связывают их с продолжением универсально-исторической традиции, но, тем не менее, , , .
Кризисы и потрясения XX века, а затем и так называемый постмодернист, ,
« », , .
«смерти универсальной истории» означало отказ от попыток создания единой и направленной истории всего человечества, обе характеристики были подвергнуты . ,
книге Б.Г. Соколова «Гипертекст истории» [1], где, наряду с естественным вырож-
- , -димую почву для универсально-исторической перспективы, отмечен в качестве предпосылки небывалый доселе рост субъективизма в западной философии, его борьба с тотальными структурами.
В отличие от Вико, Кондорсе, Г егеля и Маркса, Франсис Фукуяма отдает себе отчет в том, что универсальная история считается устаревшей как концепт и невозможной как реальный ход событий. И, тем не менее, он строит последнюю в XX веке серьезную линию защиты универсальной истории, аргументируя свою , , , -
рону всеобщего утверждения ценностей либерального западного мира [6]. Идея о « »,
событий настоящего лишила отныне универсально-историческую перспективу если и не возможности существовать, то во всяком случае апеллировать к «будущему будущего» и помещать «конец истории» туда. Не в силах опираться на традиционную (ко времени двадцатого века, на самом деле, истощенную Новоевро-
- ) -исторической перспективы Фукуяма, как и Кожев, помещает конец истории в настоящее или ближайшее будущее. Как когда-то в раннем христианстве «конец истории» в неразвившейся еще системе элементов универсально-исторической размерности сознания не был оторванным от близлежащего горизонта взгляда чело-
века, так и теперь «конец истории» вновь вернулся к человеку, бросив когда-то
« ».
Вся логика нашего наблюдения за эволюцией «конца истории» и его места в судьбе Западной (Новоевропейской) универсально-исторической размерности сознания приводит нас к мысли о том, что кризис этой размерности очевиден и неизбежен. Однако, «...смерть исторического горизонта - это, без сомнения, диагноз лишь европейской культурной ситуации» [1. С. 83]. Автоматически возникает вопрос: в каком состоянии находится универсально-историческая перспектива, не связанная непосредственно с Новоевропейской ее вариацией, и есть ли она вообще. Представляется, что существование универсально-исторической перспективы вне зависимости от кризисов и «смертей» разных ее модификаций, в том числе и , . , важных элементов универсально-исторической размерности может при иной конфигурации создать жизнеспособную перспективу универсальной истории в другой . , - -ность будет отличаться рядом характерных черт от всякой другой, сохраняя все-таки ряд общих формообразующих свойств. Мы видели возможность этого в сопоставлении китайской схемы универсально-исторической размерности и уже из. , , ,
том числе, такие его составляющие как глобальные проблемы человечества, ставящие под сомнение существование планеты и человека как биологического вида, ускоренное восхождение экологической проблематики на пьедестал самых важ-
- , -предсказуемость грядущих событий глобального развития в прежнем контексте и необходимость формирования человечества как поистине единой общности (а не ) -ния. Какое же место здесь будет занимать топос «конца истории» и в каком виде он может существовать здесь - открыты й вопрос.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Соколов Б.Г. Гипертекст истории. - Спб., 2001.
2. Августин Блаженный. Исповедь. - М., 1992.
3. Rusen J. Making sense of time. Toward a universal typology of conceptual foundations of historical consciousness // Time and history: the variety of cultures / ed. by J. Rusen. Oxford, 2007.
4. Burke P. Western historical thinking in a Global perspective - 10 theses // Western historical thinking: an intercultural debate / ed. by J. Rusen. Oxford, 2002.
5. Chun-chiegh Huang. Time and Supertime in Chinese Historical Thinking // Notions of Time in Chinese Historical Thinking. / Edited by Chun-chieh Huang and John B. Henderson. Hong Kong, 2006.
6. . . - ., 2004.
Поночевный Максим Анатольевич
Технологический институт федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Южный федеральный » . .
E-mail: ponochevny8tg@mail.ru.
347928, г. Таганрог, пер. Некрасовский, 44.
.: 88634371652.
Ponochevny Maxim Anatol’evich
Taganrog Institute of Technology - Federal State-Owned Educational Establishment of Higher Vocational Education “Southern Federal University”.
E-mail: ponochevny8tg@mail.ru.
44, Nekrasovskiy, Taganrog, 347928, Russia.
Phone: +78634371652.
