CC BY
43
лактики бродяжничества, попрошайничества и правонарушений среди иногородних несовершеннолетних. В последующем данное направление работы стало приоритетным [3].
2000-е годы отмечены существенными изменениями в социальной политике столицы. Главный институт социальной политики Москвы - Комитет социальный защиты населения города Москвы - 15 октября 2002 года был реорганизован в Департамент социальной защиты города Москвы. Предметом особой работы Департамента в 2000-е годы стала реализация ежегодных комплексных программ социальной защиты населения. Так, в конце 2005 г. к реализации была представлена Комплексная программа мер социальной защиты жителей города Москвы на 2006 год (принята постановлением Правительства Москвы от 14.02.06, №95-ПП). В соответствии с данной Программой на социальные цели из всех источников финансирования были выделены средства в размере 186,6 млрд. руб., что составило увеличение объема финансирования на 20% по сравнению с 2005 годом. При этом 98% объема средств на социальную защиту москвичей выделялось из бюджета города.
К 2007-2008 гг. данная тенденция была продолжена, были утверждены комплексные программы мер социальной защиты на 2007 и 2008 годы. Программа 2007 года была полностью выполнена, а программа 2008 года успешно реализуется. Общие расходы на финансирование мероприятий Программы в 2007 году составили 324,6 млрд. рублей.
Всем многодетным семьям выплачивались ежемесячные компенсации на оплату жилищно-коммунальных услуг и телефона, введенные с 1 января 2007 года. На различные дополнительные целевые выплаты семьям с детьми в 2007 году было выделено 1,8 млрд. рублей (при первоначальном плане - 1,23 млрд. руб.). В ходе исполнения Программы значительные средства бюджета города на-
правлены на охрану здоровья детей, реализацию молодежной политики, поддержку сферы образования и воспитания.
Анализ комплексных программ социальной защиты населения позволяет определить основные приоритеты деятельности отраслевых органов исполнительной власти города Москвы: обеспечение адресной социальной поддержки малоимущим категориям граждан и многодетным семьям; повышение уровня жизни ветеранов за счет предоставления материальной помощи, выделяемой из средств городского бюджета; борьба с бедностью; предоставление малоимущим гражданам социального жилья и субсидий на оплату жилищно-коммунальных услуг, а предприятиям городского общественного транспорта - компенсаций за бесплатный провоз льготных категорий граждан [3].
В результате принятых Правительством Москвы мер в 2000-е годы удалось не только сохранить москвичам все основные льготы и ранее предоставлявшиеся меры социальной поддержки, но и добиться реального улучшения положения льготных категорий граждан, повысить качество их жизни и тем самым сохранить социальную стабильность и общественный порядок в городе.
Литература
1. Распоряжение Правительства Москвы №1009-ПП от 19.12.2006 «Об утверждении Положения о Департаменте социальной защиты населения» // Вестник Мэра и Правительства Москвы. - 2007. - № 3.
2. Сырников И. К. Социальная защита населения как основная цель городской власти. // Год Москвы - 2002. Реформы управления современным городом: принципы и кадры. - М.: МГИУ Правительства Москвы, МГФ «Знание», 2003.
3. Бизнес-путеводитель по Москве: Экономика, инвестиции, бизнес, право. Информационно-аналитический альманах. - М.: Мосвнешинформ, 2008.
УДК 93/94 ББК 63.3
ПРЕДПОСЫЛКИ И ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ КОРРЕКТИРОВКИ ПОЛИТИКИ РОССИИ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ В 2000-2008 ГГ.
Е.И. Урилова
При президенте В.В. Путине суть подхода России к сторонам ближневосточного конфликта стала «равноудаленной», или, иными словами, более сбалансированной. Вряд ли такой курс был с энтузиазмом встречен обеими сторонами конфликта, но для России он сулил немало политических выгод. В целом ряде конкретных случаев Россия могла занимать позицию поддержки пострадавшей стороны, что объективно уравновешивало ситуацию. Укрепление роли России в ближневосточном процессе, выстраивание ею системы равноправных отношений как с Израилем, так и с арабскими участниками переговорного процесса позволили в 2000-2008 гг. восстановить место и роль нашей страны не только в урегулировании ближневосточного процесса, но и в установлении принципиально новых отношений с важнейшими странами региона - Израилем, Сирией, Иорданией, Египтом.
Ключевые слова: ближневосточный конфликт, внешняя политика России, поддержка пострадавшей стороны, укрепление роли России.
PRECONDITIONS AND THE BASIC DIRECTIONS OF UPDATING OF A POLICY OF RUSSIA IN THE NEAR
EAST IN 2000-2008
Urilova E.I.
At president V.V. Putin the essence of the approach of Russia to the parties of the Near-Eastern conflict became «equidistant», or, otherwise, more balanced. Hardly such course with enthusiasm has been met by both parties of the conflict, but for Russia it promised many political benefits. Russia could take of a position of support of the affected party in variety of concrete cases that objectively counterbalanced a situation. In Near-Eastern process, forming of system of equal relations by it both with Israel, and with the Arabian participants of negotiating process, the place and a role of our country not only in settlement of Near-Eastern process, but also in an establishment of essentially new relations with the major countries of region - Israel, Syria, Jordan, Egypt have allowed to restore strengthening of a role of Russia in 2000-2008.
Keywords: Near-Eastern conflict, Russian foreign policy, support of the affected party, strengthening of the role of Russia.
С распадом СССР в значительной мере изменилось стратегическое положение России в целом ряде регионов мира. Стремление руководства страны продемонстрировать свою открытость и дружественное отношение к Западу порой приводило к действиям, которые шли вразрез с национальными интересами страны, вели к ослаблению позиций в ряде районов мира. Одним из таких регионов был Ближний и Средний Восток, где за короткий срок российское руководство сумело, с одной стороны, восстановить и укрепить отношения с Израилем, а с другой - заметно охладить отношение к себе арабских стран. В числе приоритетов российской внешней политики 19921995 гг. Восток вообще не значился и оставался периферийным направлением. Руководство МИДа, оправдывая такой подход, отмечало тогда, что «выпячивание восточного направления нашей политики... превращает евразийство в азиатчину.»1. Правда, следует отметить, что правы те ученые, которые полагают, что «с момента распада Советского Союза приоритеты России в данном регионе коренным образом изменились, сместившись в сторону Центральной Азии и Закавказья, что в решающей степени сказалось на российской политике в отношении Ближнего Востока»2. В результате же такого подхода сложилась ситуация, при которой за советом и помощью в урегулировании тлеющего ближневосточного конфликта не только Израиль, но и арабские лидеры обращались не в Москву, а в Вашингтон. Эти отношения еще более осложнились в условиях начавшегося военно-политического кризиса в Чечне, который некоторыми мусульманскими лидерами был воспринят как прямой выпад России против ислама. Итогом такого упрощенного понимания (или полного непонимания) ситуации в регионе стало заметное ослабление позиций России на Ближнем Востоке к середине 1990-х гг. Более того, видя самоустранение России от проблем региона, руководство США попыталось начать урегулирование конфликта собственными силами, без участия не только России, но и ЕС (например, в ходе ливанского конфликта в апреле 1996 г.). Это могло привести к выдавливанию России из числа активных участников ближневосточного урегулирования. Несмотря на скорректированные Е. М. Примаковым подходы к проблеме, ситуация оставалась примерно в том же состоянии вплоть до конца 1990-х гг. Хотя сам факт его назначения министром иностранных дел, а затем главой правительства России свидетельствовал о том, что подходы нашей страны, ее руководства к ближневосточному урегулированию меняются, становятся более взвешенными и в известной мере прагматичными. Это не в последнюю очередь объяснялось и экономическим кризисом, разразившимся в России в 1998 г. Однако действия Е.М. Примакова в немалой степени носили проарабский, а соответственно, как считают некоторые специалисты, отчасти антиизраильский характер3.
Заметные коррективы, однако, произошли, лишь начиная с 2000 г. Он был отмечен рядом важнейших событий, повлиявших на изменение ситуации. В марте президентом страны был избран В. В. Путин, обозначивший в числе приоритетов России на Ближнем Востоке установление регулярного, устойчивого диалога со всеми сторонами
конфликта. Осенью того же года началась новая интифада Аль-Акса, потребовавшая четкой и быстрой реакции мирового сообщества, особенно участников «ближневосточного квартета», включая Россию. Новый этап кризиса на Северном Кавказе, начавшийся летом 1999 г., также требовал от российского руководства установления диалога с арабскими странами региона, способными не столько повлиять на позицию сепаратистов, сколько сократить или прекратить их военно-политическую поддержку. В то же время, стремление России выйти из экономического кризиса, в том числе и за счет массированной продажи военной техники арабским странам Ближнего и Среднего Востока, вызвало раздражение у израильского руководства, опасавшегося роста для себя военной угрозы с их стороны. В то же время, помощь Израиля в преодолении информационной блокады России на Западе после начала новой фазы военно-политического конфликта на Северном Кавказе летом 1999 г. не могла быть незамеченной в Кремле4. Эта помощь была в то время для России и лично премьера Путина весьма важна, так как была едва ли не единственным голосом поддержки усилий по борьбе с международным терроризмом. Не в последнюю очередь сам курс будущего президента России на борьбу с международными террористическими центрами (при этом не звучали, но имелись в виду арабо-исламские страны) через события на Северном Кавказе во многом был сформулирован на основе последовательной позиции Израиля.
При президенте В. В. Путине суть подхода России к сторонам ближневосточного конфликта стала «равноудаленной», или, иными словами, более сбалансированной5. Вряд ли такой курс был с энтузиазмом встречен обеими сторонами конфликта, но для России он сулил немало политических выгод. В целом ряде конкретных случаев Россия могла занимать позицию поддержки пострадавшей стороны, что объективно уравновешивало ситуацию.
Такой подход уже к концу 2000 г. привел к тому, что Москва продолжает оставаться серьезным фактором ближневосточного урегулирования, и с ее мнением необходимо считаться не только сторонам конфликта, но также и США, и ЕС. Можно сказать, что именно с этого времени «ближневосточный квартет» стал квартетом в подлинном смысле этого слова.
Ситуация еще более изменилась после событий 11 сентября 2001 г., когда США подверглись нападению террористов. Эти события значительно укрепили позиции США не только на Ближнем и Среднем Востоке, но и в других регионах. Сформированная под их эгидой антитеррористическая коалиция разместила свои базы, в том числе и на территории бывшего СССР, что было впервые после его распада. Россия поддержала эти усилия.
Однако и в эти годы Россия была еще экономически достаточно слаба, чтобы вернуть себе прежнее значение и влияние в регионе. Лишь с середины первого десятилетия XXI века, когда произошло укрепление государственной власти в России, стал очевиден рост ее экономического и военного потенциала, наметились тенденции, связанные с новым витком военно-политического соперничества с США в регионе. Это было наиболее заметно летом 2006
1 Козырев А.В. Преображение. - М., 1994, с.17
2 Фридман Роберт О. Политика Москвы на Ближнем Востоке при Ельцине и Путине // Внешняя политика России: от Ельцина к Путину. - Киев, 2002, с. 215
3 Там же. - С.241
4 Wines M. Putin making gesture to Jews slips into a factional morass // New York Times. - 2000. - 19 September
5 Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию РФ. - М., 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007
года (атака Израиля по инфраструктуре «Хезболла» в южном Ливане), а затем и в августе - сентябре 2008 г., когда руководство России впервые огласило планы использования ее военно-морскими силами сирийских баз на Средиземном море. Историческое значение имел первый в истории официальный визит президента России в Израиль в 2005 г.
Укрепление роли России в ближневосточном процессе, выстраивание ею системы равноправных отношений как с Израилем, так и с арабскими участниками переговорного процесса, позволили в 2000-2008 гг. восстановить место и роль нашей страны не только в урегулировании ближнево-
УДК 93/94 ББК 63.3
сточного процесса, но и в установлении принципиально новых отношений с важнейшими странами региона - Израилем, Сирией, Иорданией, Египтом. Важным было также сохранение рабочих контактов с США в деле ближневосточного урегулирования, в то время как по ряду других направлений такие контакты шли с большим трудом.
Формирование в 2000-2008 гг. нового курса внешней политики России на данном направлении заложило хорошую основу для дальнейшего укрепления ее позиций в мире, возвращения статуса великой державы на международной арене.
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ И ВОЕННАЯ САМООРГАНИЗАЦИЯ
БОЛЬШЕВИКОВ В 1920 Г.
А.А. Зайцев, кандидат исторических наук, директор Краснодарского филиала Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей, экономики и права
На основе анализа материалов центральных и региональных архивов автор исследует широко обсуждаемую в современной научной литературе проблему развития повстанческого движения на Северном Кавказе в годы «малой гражданской войны».
Ключевые слова: малая гражданская война, Северный Кавказ, антибольшевистское движение, казачество.
MILITARY-POLITICAL POSITION IN THE NORTH CAUCASUS AND MILITARY SELF-ORGANIZATION OF
BOLSHEVIKS IN 1920
Zaitsev A.A.
Analyzing data from central and regional archives the author probes into the problem of the evolution of the insurrectionary movement in the North Caucasus over the years of anti-soviet rebellions which is widely-discussed in the modern scientific literature.
Keywords: anti-soviet rebellions ("small" civil war), the North Caucasus, anti-Bolshevik movement, cossacks.
Победа большевиков в Гражданской войне выдвинула в качестве первоочередной задачи создание новой системы управления. В соответствии с существовавшей революционной традицией и вполне оформившимися теоретическими представлениями о характере новой власти, идеалом политического устройства большевиками без всяких сомнений считалась республика Советов как наиболее демократическая форма государственного устройства.
Однако переход к непосредственному воплощению в целом прогрессивной идеи в жизнь оказался весьма непростым. Помимо преодоления кризиса системы управления, дезорганизации властных структур, сложившихся в условиях выхода из широкомасштабной гражданской войны, в условиях Северного Кавказа большевикам пришлось особое внимание уделить борьбе с восстаниями, массовым политическим, как его называли коммунисты, и уголовным бандитизмом.
Из-за ряда непопулярных мер большевиков, таких как продразверстка, ликвидация частной собственности, национализация земли, мероприятий карательного характера, в регионе росло и недовольство местного населения, вылившееся в скором времени в широкое вооруженное противостояние части населения и новой власти.
Одним из важных факторов, усиливавших конфронтацию, явилось то, что казачество, в гораздо большей степени, чем население центральной России ориентированное на развитие начал самоуправления, оказалось оторванным от участия в данных процессах. Как ревкомы, так и Советы в большей степени оказались представленными по своему составу иногородними демобилизованными красно-
армейцами и коммунистами. Местные управленцы искренне считали государство «централизованной военно-пролетарской диктатурой», у которой не должно быть оппонентов [1]. Еще одной из причин нараставшего противостояния было то, что все вопросы управления решались жесткими административно-командными методами, «новоявленные партийные функционеры в 1920 г. еще не расставались с оружием, которое им было привычнее, чем перо и бумага» [2].
Подобная ситуация сложилась не только на Северном Кавказе, но и на территории Республики. Так, противостояние советской власти и части горского населения, составлявшего значительную часть населения Кубано-Черноморья, началось сразу после того, как Добровольческая армия отступила с Северного Кавказа. Мобилизации и реквизиции продовольствия, проводившиеся белогвардейцами, сменились продразверсткой и борьбой с религией, навязываемыми Советами. Ответом на это «стали многочисленные восстания зимой 1920-1921 гг., подавленные с помощью Красной армии. Антисоветские выступления охватывали, как правило, целые районы. Восстания не прекращались и после отмены продразверстки, поскольку органы Наркомпрода продолжали «выкачку» продналога с той же жесткостью» [3].
Политика проведения жестких карательных и репрессивных мер по отношению к населению на территории Северного Кавказа оформилась с первых дней становления здесь советской власти, о чем свидетельствуют основные источники этого времени - доклады ревкомов, политических отделов Красной армии и военных комиссариатов. Одними из основных проводников подобной поли-
