CC BY
13DOI: 10.24412/2076-1503-2023-7-371-376 NIION: 2018-0076-7/23-554 MOSURED: 77/27-023-2023-7-554
КОЛМАКОВ Никита Евгеньевич,
магистр международно-правового факультета МГИМО МИД России по специальности «Международное сотрудничество в сфере правоохранительной деятельности и уголовной юстиции», стажер адвоката в МКА «Князев и партнеры», е-таИ: mail@law-books.ru
ПРАВОВОЙ СТАТУС ЖЕРТВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ И ВИКТИМОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОФИЛАКТИКА В МЕЖДУНАРОДНОМ
УГОЛОВНОМ ПРАВОСУДИИ
Аннотация. С самого начала своей деятельности в 2002 году, Международный уголовный суд (далее - «МУС») позиционировал себя как орган международной уголовной юстиции, уделяющий особое внимание жертвам преступлений, а именно стремился создать условия для их участия в уголовном процессе, надлежащей защиты и восстановления нарушенных прав. Данная статья посвящена правовому положению жертв преступлений в судопроизводстве в МУС, а также мерам виктимологической профилактики в международном уголовном правосудии. В первой части рассматривается защита прав и интересов жертв органами международной уголовной юстиции в исторической перспективе, дается дефиниция жертвы в международном уголовном правосудии, а также приводится анализ положений Римского статута, посвященных участию жертв в судебном процессе, их защите от повторной виктимизации и возмещению ущерба, причиненного преступлением. Во второй части делается акцент на необходимость внедрения комплексного подхода влияния на международную преступность, в том числе путем имплементации мер виктимологической профилактики, зарекомендовавших себя эффективными на национальном уровне. По результатам исследования были сделаны следующие выводы: во-первых, существующий механизм защиты жертв преступлений в рамках МУС, несмотря на предпринятые усилия, остается формальным. Процессуальные права жертв преступлений существенно ограниченны, также имеются организационные препятствия для реализации права на доступ к правосудию. Во-вторых, влияние на международную преступность не должно сводиться лишь к привлечению виновных лиц к уголовной ответственности, также необходимы институты, в том числе и общественные, направленные на возмещения вреда, установление истины и общественное примирение. Эффективным примером тому является деятельность комиссий по установлению истины.
Ключевые слова: международный уголовный суд, жертва, репарации, Римский статут, свидетель, превенция, восстановительное правосудие, комиссии по установлению истины, примирение.
KOLMAKOV Nikita Evgenievich,
Master of International Law Faculty of MGIMO of the Ministry of Foreign Affairs of Russia with a degree i n International Cooperation in Law Enforcement and Criminal Justice, trainee lawyer at the Knyazev & Partners MKA
LEGAL STATUS OF VICTIMS OF CRIME AND VICTIMOLOGICAL PREVENTION IN INTERNATIONAL CRIMINAL JUSTICE
Annotation. Since the beginning of its operation in 2002, the International Criminal Court (hereinafter - "ICC") has positioned itself as a body of international criminal justice, paying special attention to the victims of crimes, namely sought to create conditions for their participation in the criminal process, adequate protection and restoration of the violated rights. This article focuses on the legal standing of crime victims in ICC proceedings, as well as victimological prevention measures in international criminal justice. The first part examines the protection of victims' rights in international criminal justice from a historical perspective, provides the definition of a victim in international
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
criminal justice, and contains an analysis of the provisions of the Rome Statute addressing victims' participation in the trial process, their protection from secondary victimization and reparations for the harm caused by the crime. The second part emphasizes the need for a comprehensive approach to combating international crimes, including the implementation of victimological prevention measures that have proven to be effective at the national level. The following conclusions were reached: first, the existing mechanism for the protection of victims of crimes within the framework of the ICC, despite the efforts undertaken, remains formal. The procedural rights of victims of crimes are significantly limited, also there are organizational obstacles to the victims' enjoyment of the right of access to justice. Secondly, influencing international criminality should not be limited to the prosecution of perpetrators, but also requires institutions, including public ones, aimed at reparations, truth-seeking and public reconciliation. Truth commissions have proved to be an effective model of this.
Key words: International Criminal Court, victim, reparations, Rome Statute, witness, prevention, restorative justice, truth commissions, reconciliation.
Часть 1. Обратившись к истории международного уголовного правосудия, видно, что МУС - один из первых международных уголовных судов и трибуналов, уделяющий весьма пристальное внимание жертвам преступлений. Нюрнбергский и Токийские Трибуналы не признавали жертв в качестве полноправных участников уголовного процесса. Фактически, процесс сводился к классическому для Западной модели спора между обвинением, которое представляло интересы международного сообщества, и, субсидиарно, жертв преступлений, и защитой, выступающей от имени подсудимых. Большее внимание жертвам преступлений уделяли трибуналы ad hoc по Югославии и Руанде (далее - МТБЮ и МТР, соответственно), учрежденные Резолюциями СБ ООН 827 (1993) и 955 (1994)1. Рост осведомленности о потребностях, правах и интересах жертв в связи с кампанией в защиту жертв преступлений, начавшейся в США и Западной Европе в 70-х гг., привел к включению в Уставы Трибуналов2 и их Правила процедуры и доказывания3 ряда положений, связанных с жертвами преступлений [2]. В частности, стремление не допустить «вторичной виктимизации» лежало в основе принятия мер поддержки и защиты жертв преступлений. Например, при трибуналах ad hoc функционировали Отделы по работе с жертвами и свидетелями (англ.: «Victims
1 Резолюция Совета Безопасности Организации Объединенных Наций № 827 (1993). 25.05.1993; Резолюция Совета Безопасности Организации Объединенных Наций № 955 (1994). 08.11.1994.
2 Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного, совершенные на территории бывшей Югославии. [Электронный ресурс]. URL: https://www.un.org/ru/law/icty/charter.shtml. (Дата обращения: 19.03.2023); Устав Международного трибунала по Руанде. [Электронный ресурс]. URL: https://www.un.org/ru/law/ictr/charter.shtml. (Дата обращения: 29.12.2023).
3 Правила процедуры и доказывания Междуна-
родного трибунала по бывшей Югославии. [Электрон-
ный ресурс]. URL: https://www.icty.org/ (дата обращения: 20.04.2023).
and Witnesses Units»), а для некоторых категорий свидетелей, считавшихся уязвимыми, действовали специальные процессуальные правила. Эти правила распространялись на женщин и детей, которых международное сообщество стремилось обезопасить после повышения глобальной осведомленности о применении сексуального насилия в ходе совершения широкомасштабных или систематических нападений на гражданское население, имевших место на территории бывшей Югославии и Руанды. Положения Уставов МТБЮ и МТР, касающиеся жертв преступлений, в свою очередь, оказали существенное влияние на Римский статут МУС4.
Прежде чем перейти к анализу положений Римского статута и судебной практики МУС, посвященных защите прав и интересов жертв, следует привести определение жертвы, в том виде, как его понимали составители Римского статута [5]. Правила 85-86 Правил процедуры и доказывания МУС определяют жертву как физическое лицо, которому был причинен вред каким-либо преступлением, отнесенным к предметной подсудности МУС. В качестве жертв преступлений также могут выступать организации и учреждения, любой собственности которых, предназначенной для религиозных, образовательных, культурных, научных или благотворительной целей, а также историческим памятникам, медицинским учреждениями, иным местам и объектам гуманитарного назначения, был нанесен непосредственный ущерб5.
Таким образом, жертвой в уголовном процессе в МУС может быть как физическое лицо (индивидуальная жертва), так и коллективное лицо - группа лиц. Административная практика
4 Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // United Nations Treaty Series. 2004. № 38544. Ст. 2187.
5 The Rules of Procedure and Evidence of the International Criminal Court. Official Records of the Assembly of States Parties to the Rome Statute of the International Criminal Court. ICC-ASP/1/3 and Corr.1. Part II.A.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
МУС показывает, что коллективная жертва должна существовать в определенной организационно-правовой форме, а не представлять собой лишь группу, юридически не связанных друг с другом лиц. На это указывает тот факт, что для принятия решения о допуске организации или учреждения к участию в процессе в качестве жертвы преступления, последней необходимо заполнить и направить Канцелярии прокурора МУС соответствующее заявление (англ.: Application form) через представителя с подтвержденными полномочиями действовать от имени и в интересах этой организации или учреждения1.
Особого внимания заслуживает приговор МУС по делу Аль-Махди2, в котором судьи перед судьями встал вопрос о том, могут ли «нерожденные поколения» признаваться жертвами преступлений и имеют ли они право на компенсацию причиненного вреда. В данном деле речь шла об умышленном разрушении культурных и религиозных объектов как о форме объективной стороны военного преступления. И хотя МУС отказался признавать нерожденные поколения жертвами, данная дискуссия сама по себе свидетельствует о достаточно широком понимании жертвы в контексте Римского статута [7]. Даже несмотря на то, что данное определение жертвы отличается от классического и принятого в виктимологии [1], между ними есть пересечения. В обоих случаях жертвой является физическое лицо, только если в классической виктимологии такое лицо должно считать, что пострадало от преступления, то в случае с МУС, преступлением, отнесенным к его ratione materiae юрисдикции, ему должен быть причинен любой вред. Это, в свою очередь, означает, что данное понятие распространяется не только на «первичную жертву» (лицо, непосредственно пострадавшее от преступления), но и на «вторичную жертву» - лицо, находящееся в психологической или материальной зависимости от «первичной жертвы», например, ребенок, чьих родителей убили. И даже «жертву третьей степени» - общественность в целом [9]. Помимо этого, определение жертвы в международном уголовном правосудии охватывает не только физических лиц, но и организации и учреждения - коллективные жертвы.
В ходе дальнейшего исследования необходимо проанализировать основные положения
1 Application for participation and/or reparations for organizations/institutions. [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/sites/default/files/2022-07/2019Joint ApplicationFormOrganizations-V02-ENG.pdf. (Дата обращения: 03.05.2023).
2 ICC-01/12-01/15-236, Situation in the Republic of Mali, The Prosecutor v. Ahmad Al Faqi Al Mahdi, Trial Chamber VIII, Reparations Order, 17 August 2017.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
Римского статута, посвященные жертвам преступлений. Статья 68(3) Римского статута является правовой основой участия жертв в судебных заседаниях в МУС. Примечательно, что в решении по делу Жана Поля Бембы, МУС напрямую произвел отсылку к статье 68(3) Римского статута, наделив жертв правом участвовать в слушаниях, выступать со вступительными и заключительными репликами, заявлять ходатайства и делать заявления, самостоятельно представлять доказательства, с согласия суда допрашивать свидетелей и даже иметь доступ к засекреченным документам3. Несмотря на то, что данная норма является новеллой в международном уголовном правосудии, многие правоведы критикуют подход МУС к праву жертв участвовать в судебном заседании и полагают, что он остается формальным по следующим причинам [10]. Во-первых, на практике существует множество процессуальных препятствий для участия жертвы в процессе. Во-вторых, как это зачастую происходит в МУС, множество жертв, допущенных до участия в процессе, представляет один или несколько адвокатов, по сути являющихся служащими суда, а не истинными защитниками прав и интересов жертв. Наконец, далеко не все жертвы преступлений, с учетом их географической локализации, имеют возможность принять участие в слушаниях в Гааге или хотя бы сообщить о себе и причиненном ущербе сотрудникам Канцелярии прокурора МУС [4].
Другие положения Римского статута призваны предотвратить причинение жертвам преступлений дальнейшего психологического и физического вреда в связи с их участием в слушаниях в МУС. При Секретариате МУС действует Отдел по работе с жертвами и свидетелями, подобно тем, которые были учреждены при МТБЮ и МТР. Основная задача данного Отдела, согласно статье 43(6) Римского статута, заключается в оказании поддержки жертвам преступлений до, во время и после судебного заседания. Особенно примечательно, что в состав Отдела входят специалисты по работе с различными физическими и психологическими травмами, особенно, с причиненными сексуальным насилием. Отдельно хотелось бы отметить, что в соответствии со статьей 68(4) Римского статута, Отдел обладает полномочиями давать суду и прокурору разъяснения и рекомендации по вопросам мер защиты и помощи жертвам преступлений. Прокурор, в свою очередь, согласно статье 54 (1)(Ь) Римского статута, обязан учитывать интересы, личные обстоятель-
3 ICC-01/05-01/08, Situation in the Central African Republic, Prosecutor v. Jean-Pierre Bemba Gombo, ICC TC-III, Judgment pursuant to Article 74 of the Statute, 21 March 2016, fl24.
ства, потребности и нужды потерпевших и свидетелей, включая возраст, пол и состояние здоровья.
Статьи 64 и 68 Римского статута также регулируют полномочия МУС по обеспечению защиты обвиняемых, свидетелей и жертв преступлений. Согласно статье 68(1), МУС обязан принимать меры для защиты безопасности, физического и психического благополучия, достоинства и неприкосновенности личной жизни жертв и свидетелей. Такие меры должны приниматься с учетом всех релевантных факторов, в том числе возраста, пола, характера преступления, и особенно было ли оно сопряжено с сексуальным насилием или насилием над несовершеннолетними. Фактически, данная статья признает жертв сексуального насилия и детей наиболее подверженными повторной виктимизации. Для их защиты допускается отступление от принципа о публичности слушаний в МУС. Более того, для обеспечения безопасности жертвы, свидетеля или членов их семей, прокурор может не предоставлять суду всех доказательств и информации, ограничившись их кратким резюме, если это может привести к серьезной угрозе безопасности таких лиц - статья 68(5) Римского статута.
Наконец, целый ряд положений Римского статута связан с возмещением жертвам морального и материального ущерба, причиненного преступлениями. Одним из достижений Римского статута в сфере защиты прав жертв является учреждение Специального целевого фонда, который пополняется за счет регулярных поступлений от государств-участников Римского статута, а также за счет имущества и доходов осужденных, нажитых преступным путем и конфискованных по приговору МУС. Целевой фонд был учрежден с целью обеспечить право жертв на возмещение ущерба даже в тех случаях, когда имущества осужденного недостаточно для этого. Таким образом, проанализировав ряд норм Римского статута МУС, можно сделать вывод о том, что основные усилия МУС по виктимологической профилактике сконцентрированы на лицах, уже ставших жертвами преступлений, а в особенности - на женщинах и детях, подвергшихся сексуальному насилию. Несмотря на широкие процессуальные гарантии, такие как право на участие в процессе, меры защиты и возмещение ущерба, подход МУС к жертвам все же остается формальным, а ключевыми участниками процесса остаются прокурор и сторона защиты.
Часть 2. Известно, что правосудие в МУС носит карательный характер (англ.: «retributive justice»), что в целом характерно для междуна-
родной уголовной юстиции1. Особенностью такого типа правосудия является то, что основной превентивный эффект достигается путем привлечения высших должностных лиц государств к уголовной ответственности и назначения виновным достаточно суровых наказаний: до 30 лет лишения свободы или пожизненный срок. Такие суровые санкции за совершение международных преступлений) способствует восстановлению нарушенных интересов международного сообщества, а также частной и общей превенции.
Однако, официальная позиция МУС заключается в том, что суд в своей деятельности должен стремиться к приобретению правосудием восстановительных черт, т.е. чтобы оно стало «restorative justice». Так, в 2012 году председатель МУС Сонг заявил, что «Римский статут и МУС объединяют карательное и восстановительное правосудие с предотвращением будущих преступлений». Восстановительное правосудие в МУС, по мнению председателя Сонга, заключается в обеспечении участия жертв в судебных заседаниях и возмещении ущерба. Аналогичной позиции придерживалась и экс-председатель МУС Сильвия Ф. де Гурмендо2. В связи с тем, что на сегодняшний день МУС так и не смог выстроить полноценную систему восстановительного правосудия, необходимо обратиться к существовавшей практике, чтобы определить, какие институты могли бы быть заимствованы МУС и целесообразно ли такое заимствование. Восстановительное правосудие может достигаться путем внедрения Комиссий по установлению истины в качестве альтернативы или дополнения к существующим механизмам уголовного преследования. Такие комиссии широко используются во всем мире, например, в Латинской Америке и Южной Африке. В 1974-1994 годах было создано 15 комиссий по установлению истины [6]. Их цель - освещение правды, фиксация всех фактов совершения преступлений и увековечение памяти жертв. Иными словами, комиссии призваны установить историческую истину. При этом, бывали случаи, например, в Перу, когда отчеты и рекомендации комис-
1 Cassese A., Gaeta P. Cassese's International Criminal Law, 3rd edition. Oxford University Press. Oxford, 2013. 476 p.
2 President-Judge Silvia Fernandez de Gurmendo. International Criminal Court Today: Challenges and Opportunities. Keynote speech given at the seminar 'International Criminal Court - the Past, the Present and the Future. Helsinki, Finland. 9 June 2016. [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/ itemsDocuments/1600609-Helsinki-keynote-speech-ICC-President-Fernandez.pdf. (Дата обращения: 10.07.2023).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
сий по установлению истины становились основой для судебных процессов.
Следует, однако, отметить, что для достижения желаемого результата, когда будут лучшим образом защищены права и интересы жертв, преступники понесут заслуженную ответственность в соответствии с принципом неотвратимости уголовной ответственности, а превенция достигнет своего максимального эффекта, необходимо использовать комплексный подход. Такой комплексный подход был описан Стефаном Перма-нье, предложившим модель «TARR», состоящую из четырех компонентов [8]:
1. (T)ruth - установление истины;
2. (A)ccountability - привлечение преступников
к ответственности;
3. (R)eparations - возмещение ущерба;
4. (R)econciliation - примирение.
Комплексный подход, как следует из модели
Перманье, не допускает однобокости влияния и концентрации только на одном из компонентов.
Модели, применяемые в Колумбии и Южной Африке для преодоления последствий международных преступлений, представляют собой успешные примеры комплексного подхода. Например, в Колумбии после продолжительного вооруженного конфликта было подписано Окончательное мирное соглашение, в соответствии с которым была учреждена Комплексная система установления истины, справедливости, возмещению ущерба и неповторению (англ.: «Comprehensive System for Truth, Justice, Reparation and Non-Repetition»). В рамках упомянутой системы функционировали Комиссия по установлению истины, примирению и неповторению; Специальная группа по поиску исчезнувших лиц в связи с конфликтом и механизм по возмещению ущерба1.
При этом, об эффективности колумбийской модели свидетельствует то, что ситуация в Колумбии, с 2004 года находящаяся на стадии предварительного исследования в Канцелярии прокурора МУС, до сих пор не была признана приемлемой (англ.: admissible) для рассмотрения в МУС. Согласно статье 17(1 )(a) Римского статута дело является неприемлемым, если оно находится на стадии расследования или судебного преследования государством, обладающим юрисдикцией, и это государство желает и способно эффективно провести такое разбирательство. Таким образом, не признавая дело приемлемым, МУС косвенно оценил деятельность Комплексной системы установления истины, справедливости, возмещения ущерба и неповторения как эффективную.
1 Office of the Prosecutor, Report on Preliminary Examination Activities. 2018. fl129. [Электронный ресурс]. URL: https://www.icc-cpi.int/itemsDocuments/181205-rep-otp-PE-ENG.pdf. (Дата обращения: 12.07.2023).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
Подводя итог, хотелось бы отметить, что внедрение комплексного подхода к международным преступлениям является залогом эффективного предупреждения таких преступлений в будущем. Такой подход должен совмещать в себе привлечение виновных лиц к ответственности на национальном и международном уровне, а также возмещение ущерба жертвам преступлений, установление истины, примирение общества и увековечение памяти о совершенных преступлениях. При этом, жертвы международных преступлений должны иметь возможность добиваться восстановления своих прав как в юрисдикционных формах, являясь активными участниками судебных процессов над преступниками, так и в рамках вне-юрисдикционных форматов, каковыми являются комиссии по установлению истины и примирению. Это и является единственной возможной виктимо-логической профилактикой, применительно к международным преступлениям. Заимствование внутригосударственных мер виктимологической профилактики на международном уровне представляется нецелесообразным в силу субъектного состава международных преступлений и их контекстуального элемента. Такие преступления зачастую совершаются высшими должностными лицами государств, военачальниками и лидерами партизанских отрядов в рамках широкомасштабных или систематических нападений на гражданское население. Едва ли стандартные рекомендации по типу умелого использования гражданских средств самозащиты помогут лицу не стать жертвой преступления против человечности.
Список литературы:
[1] Иншаков С. М. Зарубежная криминология. М., 1997. 383 с.
[2] Bassiouni, M. Cherif. International Recognition of Victims' Rights. Human Rights Law Review. Vol. 6. Issue 2. 2006. pp. 203-279
[3] Cassese A., Gaeta P. Cassese's International Criminal Law, 3rd edition. Oxford University Press. Oxford, 2013. 476 p.
[4] Garbett, Claire. The International Criminal Court and restorative justice: victims, participation and the processes of justice. Restorative Justice, Vol. 5, Issue 2 (2017). pp. 198—220.
[5] Garkawe, Sam. The Victim-related Provisions of the Statute of the International Criminal Court: A Victimological Analysis. International Review of Victimology. 2001. Vol. 8. P. 277.
[6] Hayner, Priscilla B. Fifteen Truth Commissions - 1974 to 1994: A Comparative Study. 1994. 16 Human Rights Quarterly. PP. 597, 600.
[7] Lostal, Marina. Implementing Reparations in the Al Mahdi Case: A Story of Monumental Challenges
in Timbuktu. Journal of International Criminal Justice 19 (2021). 23 p.
[8] Parmentier, Stephan. Global Justice in the Aftermath of Mass Violence. The Role of the International Criminal Court in Dealing with Political Crimes. 2003. 41st International Annals of Criminology. P. 203-4.
[9] Sellin, T. and Wolfgang, M.E. (1964). The Measurement of Delinquency. John Wiley and Sons Inc.; New York. 423 p.
[10] Wemmers, Jo-Anne. Victims and the International Criminal Court (ICC): Evaluating the Success of the ICC with respect to Victims. International Review of Victimology. 2009, Vol. 16, pp.211-227.
Spisok literatury:
[1] Inshakov S. M. Zarubezhnaya kriminologiya. M., 1997. 383 s.
[2] Bassiouni, M. Cherif. International Recognition of Victims' Rights. Human Rights Law Review. Vol. 6. Issue 2. 2006. pp. 203-279
[3] Cassese A., Gaeta P. Cassese's International Criminal Law, 3rd edition. Oxford University Press. Oxford, 2013. 476 p.
[4] Garbett, Claire. The International Criminal Court and restorative justice: victims, participation
and the processes of justice. Restorative Justice, Vol. 5, Issue 2 (2017). pp. 198—220.
[5] Garkawe, Sam. The Victim-related Provisions of the Statute of the International Criminal Court: A Victimological Analysis. International Review of Victimology. 2001. Vol. 8. P. 277.
[6] Hayner, Priscilla B. Fifteen Truth Commissions - 1974 to 1994: A Comparative Study. 1994. 16 Human Rights Quarterly. PP. 597, 600.
[7] Lostal, Marina. Implementing Reparations in the Al Mahdi Case: A Story of Monumental Challenges in Timbuktu. Journal of International Criminal Justice 19 (2021). 23 p.
[8] Parmentier, Stephan. Global Justice in the Aftermath of Mass Violence. The Role of the International Criminal Court in Dealing with Political Crimes. 2003. 41st International Annals of Criminology. P. 203-4.
[9] Sellin, T. and Wolfgang, M.E. (1964). The Measurement of Delinquency. John Wiley and Sons Inc.; New York. 423 p.
[10] Wemmers, Jo-Anne. Victims and the International Criminal Court (ICC): Evaluating the Success of the ICC with respect to Victims. International Review of Victimology. 2009, Vol. 16, pp. 211-227.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
