CC BY
121
НАУЧНЫЕ ИЗВЕСТИЯ • 2 6• 20 2 2_
УДК 341.95
ПРАВОВОЙ СТАТУС ИНОСТРАННОГО ГРАЖДАНИНА И ЛИЦА БЕЗ ГРАЖДАНСТВА В РФ И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ
Савилова Наталья Сергеевна
Магистрант Волгоградский Государственный Университет Научный руководитель: Кононенко Д.В.,
Кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и муниципального права ВолГУ avilovanatali@yandex.ru
В статье автор предлагает рассмотреть тему правового статуса иностранных лиц на основе теоретико-правовых категорий. Используя инструментарий теории права, автор подробно описывает разницу и сходство между правовым статусом иностранного гражданина и лица без гражданства в России и зарубежных странах.
Ключевые слова: иностранные лица, правовой статус, иммиграционное право, Конституция Российской Федерации, национальный режим.
LEGAL STATUS OF A FOREIGN CITIZEN AND A STATELESS PERSON IN THE RUSSIAN FEDERATION AND FOREIGN COUNTRIES
Savilova Natalia Sergeevna
Master's student Volgograd State University
Supervisor: Kononenko D.V., Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Constitutional and Municipal Law of the Volga State University avilovanatali@yandex.ru
In the article, the author proposes to consider the topic of the legal status of foreign persons on the basis of theoretical and legal categories. Using the tools of the theory of law, the author describes in detail the difference and similarity between the legal status of a foreign citizen and a stateless person in Russia and foreign countries.
Keywords: foreign persons, legal status, immigration law, Constitution of the Russian Federation, national regime.
Теория права предлагает юристам-правоведам использование общих и универсальных категорий для описания любых юридических категорий, которые бы ни использовались в отраслевых юридических исследованиях. таким образом, логику теории права можно понять следующим образом. Все конкретные правовые явления, практики и институты технически можно без смысловых потерь свести к общим абстрактным понятиям, объем которых будет охватывать их, а также иные понятия, находящиеся в логическом отношении подчинения к общей категории из теории права. Такое умозаключение кажется весьма претенциозным, так как из него вытекает следствие, что для постижения всех отраслей права достаточно изучить одну только теорию права. Однако, такое утверждение даже на первый взгляд кажется несостоятельным.
Изучение одной лишь теории права может указать лишь на общие закономерности, но не на частности, в которых и кроется различие между используемыми понятиями в отраслях права. Но здесь же можно довести обозначенную логику теории права до своего завершения. Даже те детали, которые становятся отличительными чертами между отраслевыми конкретными понятиями в рамках одной теоретико-правовой категории также охватываются теоретико-правовыми категориями, но иными, составляющими первоначальную теоретико-правовую категорию.
Таким образом, различия между отраслевыми понятиями могут быть выражены через эти категории теории права второго порядка, составляющие более объёмные категории. Поэтому в продолжение представленной логики можно сказать, что,
конечно, недостаточно изучить одну общую теоретико-правовую категорию для того, чтобы понять суть отраслевых понятий, которые подпадают под такую общую категорию, так как эти конкретные отраслевые понятия отличаются в деталях. Однако и эти детали можно свести в теоретико-правовым категориям, которые являются составными частями той наиболее обширной правовой категории, объединяющей отраслевые понятия. Поэтому всё-таки мы убеждаемся в правоте апелляции к теории права как универсального ориентира для изучения отраслевых категорий юриспруденции. По крайней мере, даже если информация, которую можно будет получить из описания общих теоретико-правовых понятий окажется неполной, применение этого метода поможет выстроить систему, которая сгруппирует частные признаки и поможет составить общую картину, выбрать критерии сравнения для конкретных понятий. Следование этой схеме мы предлагаем произвести на примере основного объекта нашего исследования - правового статуса иностранного гражданина и лица без гражданства в России и зарубежных странах. Опорными понятиями для нашего исследования должны стать следующие: иностранный гражданин, лицо без гражданства, правовой статус, российский и иностранный правопорядок.
Общей теоретико-правовой категорией для понятий иностранного гражданина и лица без гражданства является субъект права. Существуют, во всяком случае, два подхода к определению правосубъектности в теоретико-паровой литературе настоящего времени. Правосубъектность обычно рассматривается в современной теории права как совокупность её элементов - правоспособности, дееспособности и деликтоспособности или как способность быть субъектом прав и обязанностей [1, С. 32]. При наличии этого триединства действующее лицо может быть признано субъектом права. Второй подход предполагает наличие лишь возможности действующего лица быть субъектом прав и обязанностей. В любом случае, при подходе к определению субъекта права мы имеем две модели структурирования этого понятия и выделения тех составных теоретико-правовых категорий. В первой модели - это правоспособность, дееспособность и
деликтоспособность. Во второй модели - это лишь права и обязанности. Соответственно различия между иностранным гражданином и апатридом в российском и зарубежном правопорядке должны быть проведены по этим параметрам.
Должны отметить, что вторая представленная модель, представляющая структуру субъекта права весьма сходна с категорией правового статуса, которая также является одной из основных категорий в нашем исследовании. Поэтому мы предлагаем обратиться к ней и обнаружить различия для дальнейшего разграничения теоретических
категорий и обнаружения параметров сравнения для понятий в нашем исследования правовых статусов. Под правовым статусом понимают в литературе комплекс прав, свобод, законных интересов и обязанностей личности. Он характеризует место в системе субъектов права. Также разновидностями правового статуса являются статус отраслевой, общеправовой и индивидуальный статусы [2, С. 42-44]. Из этих рассуждений мы можем уяснить, что правовой статус - определённая устойчивая комбинация прав и обязанностей.
Правовой статус и субъект права в данном случае находятся в соотношения условия и результата. Условием является
правосубъектность или категория субъекта права, так как эти категории предполагают лишь способность иметь определённый объем прав и обязанностей. Здесь мы подчеркнём этот количественный аспект в связи с первой моделью правосубъектности, связанной с гражданско-правовой категорией объема правоспособности [3, С. 100-106]. Когда речь идёт о том, что субъект права может иметь права и обязанности, не имеют в виду, что он может иметь все права и обязанности. Правоспособность конкретного лица, которая проявляется через гражданское право, ограничивается и варьируется даже среди граждан одного государства. Поэтому важно иметь в виду, что субъект права во втором смысле подразумевает обладание правами и обязанностями лишь в том объёме, в котором они могут принадлежать конкретному лицу, в границах объёма его правоспособности. Поскольку правосубъектность указывает лишь на «спящий» характер этих правомочий, правовой статус указывает только на те правомочия, которые воплотились в жизнь. Поэтому уже в этих границах правовой статус предстаёт как результат реализации определенной части (также подчеркнём эту особенность) прав и обязанностей, ограниченной в зависимости от определённого объема правоспособности. Как отмечает Ю.А. Боков, для человека вектором развития является дальнейшее обогащение правового статуса, не только правами, но и содержанием отношений [4, С. 442-448].
Отсюда становится видными две задачи, которые стоят перед нами как исследователями темы разницы статусов иностранного гражданина и апатрида. Во-первых, необходимо определить, какой изначально объём правомочий присутствует у иностранного гражданина и апатрида, а также какие различия в исходных позициях касательно объема правоспособности существуют.
Но такие исходные различия немыслимы в отрыве от пространства, в отношении которого будут сопоставляться эти юридические понятия. И этой теоретико-правовой категорией будет являться правопорядок. Мы предлагаем обратиться к той интерпретации правопорядка, которое было дано немецким правоведом Гансом Кельзеном. Правопорядок он описывал как некую
систему взаимосвязанных норм. Причём связанных как по горизонтали, за счёт чего и образуется система в пространстве, так и по вертикали, связанных с «основной нормой» [5, С. 46-49]. Исследователи трудов Ганса Кельзена отмечали, что правопорядок держится на двух принципах - единства и иерархичности [6, С. 3945]. Иными словами, правопорядок, представляет собой пространство, специально размеченное в зависимости от существующих в рамках этого пространства институтов и норм, которые предопределяют формы этой разметки и её возможное содержание. Если говорить о конкретике, правопорядки могут различаться, по крайней мере, в зависимости от отношения к иностранным гражданам. В зависимости от того, какой объём правомочий государство решит предоставить иностранному гражданину, различают, по меньшей мере, три режима регулирования их статуса: наибольшего благоприятствования, национальный и специальный.
Национальный режим предполагает равный статус с гражданами государства, в котором иностранец находится. В режиме наибольшего благоприятствования иностранные граждане получают максимально возможный каталог прав и свобод. В основном он выражается в предоставлении льгот на уплату таможенных пошлин и перевозку товаров. Специальный режим подразумевает предоставление льгот или ограничений для иностранных граждан, выходящих за рамки режима наибольшего благоприятствования [7, С. 48-53].
Поскольку для сравнения необходимо два элемента, как минимум, а основные теоретико-правовые категории, от которых следует отталкиваться, мы определили, стоит описать, какие именно изначальные условия (объём правоспособности) существуют для иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации. Затем стоит выбрать конкретный зарубежный правопорядок или группу правопорядков со сходными признаками для сопоставления объемов правоспособностей у сравниваемых субъектов права.
По смыслу ч. 3 ст. 62 Конституции Российской Федерации можно установить, что к иностранным гражданам в России применяется национальный правовой режим, поскольку им предоставлены права и обязанности наравне с гражданами РФ за некоторыми исключениями, установленными федеральными законами [8]. В основном, такие ограничения связаны с правом собственности на земельные участки. Например, в соответствии со ст. 3 Федерального закона от 24.07.2002 № 101-ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» иностранные граждане могут владеть земельными участками сельскохозяйственного назначения только на праве аренды [9]. Таким образом, национальный режим состоит из двух наборов юридических предписаний: набор прав и обязанностей, общих с
гражданами соответствующего государства и ограничения, накладываемые федеральными законами на этот общий перечень прав. Первая часть этого правового статуса может быть обозначена как статическая с учётом того, что статическую часть конституционно-правовой основы правового статуса иностранцев составляет изменяемая только посредством пересмотра ч. 3 ст. 62 Конституция РФ, устанавливающая национальный режим. Вторая часть, представленная как ограничения, накладываемые национальным правопорядком на этот перечень прав и обязанностей, может быть обозначена как динамическая, потому что, во-первых, порядок изменения федеральных законов более гибкий в сравнении с изменением положений Конституции России, а во-вторых, в качестве основания для изменчивости правового статуса выступает политическая повестка. Поскольку она часто изменяется, она является основанием для потенциальных изменений в правовом статусе иностранцев. Эту часть мы можем обозначить как динамическую.
Как следует из нашего рассуждения, динамическую часть составляет, в основном, право собственности, а также политические права за редким исключением. Из этого мы можем сделать вывод, что содержанием динамической части правового статуса иностранного гражданина являются те права, которые сообщаются с властью [10]. Обладание землей является социальным и психологическим основанием для последующего её присвоения. В сущности, на тех же культурных основаниях, что и существует право присвоения бесхозяйной вещи. Через экспансию территории, то есть ресурса, на котором закреплено существование национального государства, возможно осуществление власти. Аналогичная ситуация и с политическими правами - не имеющий гражданства России не может проводить свои интересы во внутреннюю политику России, так как это может быть расценено как экспансия.
Таким же образом организован правовой статус и в зарубежных государствах. Несмотря на разницу в допущениях в занятии политической деятельности для иностранных граждан в иностранных государствах, механизмы, предостерегающие от последствий, которые мы описали, то есть от экспансии иностранца во внутреннюю политику государства, там также существуют. Например, в отношении Германии Сущинская С.И. отмечает, что иностранцы могут заниматься политической деятельностью: вступать в политические партии и профсоюзы, спортивные и другие общественные объединения. Активной политической деятельностью они могут заниматься в комитетах и консультативных советах по делам иностранцев. Вместе с тем политическая деятельность иностранца может быть ограничена, если она наносит ущерб или угрожает политическому формированию воли в ФРГ или мирному сосуществованию немцев и
иностранцев [11, С. 87-95]. Несмотря на разницу в актуализации политических прав на территории зарубежного правопорядка в сравнении правоспособности иностранца с правопорядком отечественным, структурно мы видим сходство между ними. В обоих случаях ограничение политических прав в разных формах и на разных стадиях их реализации происходит из соображения защиты суверенитета государства.
Сходным образом может быть расценено положения лица без гражданства в части существования ограничений в осуществлении политических прав. Однако если для ограничения политических прав и прав на землю в границах Российской Федерации есть основания в опасении проведении иностранных интересов во внутреннюю политику России, то в случае с лицами без гражданства такое опасение может существовать лишь как недоразумение. Апатрид -лицо, не прикреплённое к какому-либо иному правопорядку и не связанное с другим государством политико-правовой связью. Поэтому сомнительно ограничивать права апатридов из этих соображений. Однако отношение к апатридам даже на уровне международного сообщества неоднозначное. Так, апатриды подпадают под категорию «человек», которая обеспечивает правовую защиту любому лицу независимо от его гражданства на между народном уровне и на территории тех государств, которые приняли соответствующие положения международного права как обязательные. Однако существует специальная Конвенция о сокращении безгражданства, принятая 30 августа 1961 года Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций. В этой конвенции описываются возможные ситуации, которые предполагают сокращение количества лиц без гражданства через предоставление им гражданства государства, на территории которого они находятся. Например, государства обязуются предоставлять гражданство по рождению ребенка на территории такого государства как самому ребенку, так и его матери [12]. Причиной такого противоречия в лозунгах правовых актов, когда, с одной стороны говорится о защите прав человека независимо от гражданства, а с другой стороны, в качестве ценности выдвигают сокращение лиц без гражданства, мы можем определить, обратившись к английскому прочтению понятия лица без гражданства. В английском оригинале название цитируемой конвенции звучит как «Convention on
the Reduction of Statelessness». «Statelessness» буквально можно перевести как «без государства». В общем, эта конвенция отражает тенденцию наращивания влияния национального государства, которое построено не по модели «ночного сторожа» и характеризуемого своим невмешательством в дела его граждан, а построено по модели государства активного в любом из его конкретных и концептуальных проявлений, которое стремиться взять под контроль всех, кто находится на его территории. Причём это тенденция не является сугубо национальной. Она проявляется глобально, почему на международном уровне и издаётся документ такого содержания, который заявляет о необходимости сокращения не просто правового статуса, а лиц без гражданства (без государства) как социального статуса.
Мы наблюдаем, что объём правоспособности лиц без гражданства и иностранных граждан несмотря на заявление о «национальном режиме» в отношении иностранных граждан, является сокращённым в отношении граждан России. Существует статическая и динамическая части объема правосубъектности. Причём первая закреплена в Конституции Российской Федерации, а вторая часть относится к федеральному законодательству, касающемся возможности обладания правами со стороны иностранных граждан. Причиной таких ограничений является потенциальное проведение интересов иностранного государства во внутреннюю политику России. Аналогичные механизмы мы видим и в иностранных правопорядках, которые объясняются защитой со стороны государства своего суверенитета от иностранного влияния.
Схожее в части ограничения правоспособности положение занимают и лица без гражданства. Несмотря на общую формулу защиты прав и свобод человека как на между народном уровне, так и на уровне национального российского правопорядка, существуют трудности в реализации ими приписываемых им прав из-за отсутствия процессуальных механизмов по реализации их прав, а также прямых деклараций о нежелательности статуса лица без гражданства. Такое противоречие также объясняется возросшим влиянием национального государства, которое не может не быть признанным международным правопорядком.
ЛИТЕРАТУРА
1. Правосубъектность: общетеоретический, отраслевой и международно-правовой анализ: сборник материалов к XII Ежегодным научным чтениям памяти профессора С.Н. Братуся. М., 2020.
2. Редких С.В. Понятие правового статуса: формально-правовой контекст // Пробелы в российском законодательстве. 2009. №3. С. 42-44.
3. Белов, В. А. Гражданское право : в 4 т. Т. II. Общая часть : в 2 кн. Кн. II.1. Лица, блага : учебник для бакалавриата и магистратуры / В. А. Белов. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Издательство Юрайт, 2015.
4. Bokov, Y. A. Digital citizenship: Implementation in the modern world / Y. A. Bokov, D. A. Abezin // Lecture Notes in Networks and Systems. - 2020. - Vol. 110. - P. 442-448. - DOI 10.1007/978-3-030-45913-0_52.
5. Кельзен Г. Чистое учение о праве. 2-е изд / пер. с нем. М.В. Антонова и С.В. Лёзова. - СПб.: ООО Издательский Дом «Алеф-Пресс», 2015.
6. Зинковский С.Б., Калиш Д.Б. Государство как правопорядок: преодоление дуализма государства и права в учении г. Кельзена // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Государственное и муниципальное управление. - 2015. - №2. - С. 39-45.
7. Иксанов, И.С. Правовое положение иностранцев // Российский судья. 2021. - № 6. - С. 48 -
53.
8. Конституция Российской Федерации, принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020 // Официальный интернет-портал правовой информации. - URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202007040001 (дата обращения 15.04.2021).
9. Федеральный закон от 24.07.2002 № 101-ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» // Российская газета. - № 137. - 2002.
10. Подмарев А.А. Конституционно-правовое регулирование ограничения прав и свобод иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. - 2017. - №3 (75). - С. 35-37.
11. Конституционно-правовые основы правового положения иностранцев и лиц без гражданства в Федеративной Республике Германии. Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.02 / Сушинская С.И. - М., 1999. - 168 с.
12. Конвенция о сокращении безгражданства, принятая 30 августа 1961 года Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций // Сайт ООН. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/statelessness.shtml (дата обращения 15.04.2022).
