CC BY
184КОМАРОВА Валентина Викторовна
профессор, доктор юридических наук, заведующий кафедрой конституционного и муниципального права ФГБОУ ВО Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Почетный работник высшего образования Российской Федерации, г. Москва, Россия, e-mail:msal_kpr@mail. ru
ПРАВОВОЙ СТАТУС ЧЕЛОВЕКА В ЦИФРОВОЙ СРЕДЕ: ВЗГЛЯД КОНСТИТУЦИОНАЛИСТА
Аннотация. В статье исследуются вопросы выделения цифрового статуса личности и его соотношение с конституционным статусом. Исследуя подходы к наполнению и реализации группы цифровых прав, автором предлагается дополнить группу гарантийных прав в конституционном праве правом на доступ и использование электронных устройств, коммуникационных сетей; правом на создание своей цифровой оболочки в виде различных цифровых профилей.
Делается вывод о том, что отраслевое регулирование дополненного социального пространства, реализации прав человека в цифровой среде, должно исходить из установленных государством рамок, позволяющих не нарушать права человека в цифровой среде. Основой для установления должна стать научно проработанная модель правового регулирования, базирующаяся на конституционно закрепленной ценности человека, его прав и свобод; конституционных принципах правового статуса человека.
Ключевые слова: конституция, конституционный статус личности, цифровой статус личности, цифровые права, цифровые обязанности, обязанности государства в цифровой среде.
KOMAROVA Valentina Viktorovna
Professor, Doctor of Law, Head of the Department of Constitutional and Municipal Law, Kutafin Moscow State Law University (MSAL), Honorary Worker of Higher Professional Education of the Russian Federation, Moscow, Russia
THE LEGAL STATUS OF A HUMAN IN THE DIGITAL ENVIRONMENT: THE VIEW OF A CONSTITUTIONALIST
Annotation. The article examines the issues of highlighting the digital status of a person and its relationship with the constitutional status. Exploring approaches to filling and implementing the group of digital rights, the author proposes to supplement the group of guarantee rights in constitutional law with the right to access and use electronic devices, communication networks; the right to create their own digital shell in the form of various digital profiles.
It is concluded that sectoral regulation of the augmented social space, the implementation of human rights in the digital environment, should be based on the framework established by the state that allows not to violate human rights in the digital environment. The basis for the establishment should be a scientifically developed model of legal regulation, based on the constitutionally fixed value of a person, his rights and freedoms; constitutional principles of the legal status of a person.
Key words: Constitution, constitutional status of the individual, digital status of the individual, digital rights, digital duties, duties of the state in the digital environment.
Цифровое государство, цифровая демокра- демократию, правительство, как цифровые, по тия, цифровое правительство и так далее — тер- мнению автора, используется условно [8, 9]. Воз-мин «цифровое», характеризующий государство, можность использовать такую характеристику
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
DOI: 10.24412/2076-1503-2022-2-38-46 NIION: 2018-0076-2/22-432 MOSURED: 77/27-023-2022-2-631
(«цифровое», «электронное») без изменения качества государства, демократии, правительства и так далее, невозможно: на сегодняшний день можно констатировать, что такого изменений не произошло: в оборот вводятся новые формы работы органов власти, внедряются дополнительные способы реализации функций. Однако не может быть игнорирована окружающая действительность. Вопросы влияния цифровых технологий, искусственного интеллекта посредством использования компьютерных программ и алгоритмов принятия решений в публичной сфере все больше привлекают внимание сложностью и неоднозначностью проблем обеспечения конституционно закрепленной высшей ценности: человека, его прав и свобод.
По сути, ценности, закрепленные в Конституции РФ, являются ориентиром для правового закрепления целей, задач, стоящих перед государством, и конкретного правового регулирования и выступают критерием сбалансированности различных интересов; конституционные ценности образуют системное единство [6].
В условиях использования государством искусственного интеллекта, как фактора повышения эффективности его деятельности в рамках реализации концепции «хорошего управления» — образца разумной политики, процесса стабилизации и объединения, взаимного доверия государства и общества, общественного здоровья и устойчивого развития государства, общества и человека, как фактор целостности и сплоченности, включая юридический и этический аспекты, верховенство закона и демократии, требуется переосмысление устоявшихся, и, казалось бы, незыблемых понятий, в том числе и в сфере правового статуса человека, форм и механизмов реализации его реализации, обязанностей публичной власти в обозначенных рамках.
Новая статья 75.1 нашей Конституции закрепляет обязанности Российской Федерации — создавать условия для взаимного доверия государства и общества, обеспечивать сбалансированность прав и обязанностей гражданина, политическую и социальную солидарность.
В процессе конституционной реформы 2020 г. в Конституции Российской Федерации произошла смена парадигмы использования термина доверие: не между только между органами государственной власти (как было до 2020 г.), сегодня закреплено взаимное доверие государства и общества. Закрепление на ином уровне можно оценить, как ответ на современные вызовы, стоящие перед государством и обществом.
Зоной особого риска конституционно закрепленного доверия сегодня можно назвать реализацию правового статуса человека в цифровой
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
среде и корреспондирующие обязанности государства, публичной власти и институтов гражданского общества.
Традиционно в конституционном праве термин «правовой статус» личности включает в себя общие принципы правового статуса личности, конституционные права, свободы, обязанности [3]. В этом случае будет целесообразно указать на дебаты в отношении возможности выделить не только группу цифровых прав, но их место в системе прав человека, наполнение и характеристику этой категории прежде всего в конституционном праве, поскольку в гражданском праве сделаны определенные шаги по нормативному закреплению исследуемой категории. Инкорпорирование в правовую действительность нашей страны термина «цифровой статус личности» вызывает вопросы о правомерности и его соотношение с традиционным, конституционным статусом.
В. В. Невинский писал о возможности появления «...категории «конституционный статус цифрового человека» или «человека и гражданина»» [15], поскольку в научный оборот вводятся категории «цифровой человек», «цифровой студент», «цифровой школьник».
Между тем, «конструкция цифровых прав, по сути, предполагает, что субъективным правом наделяется именно личность, а не различные ее виртуальные формы (в виде «аватаров», профилей в социальных сетях и так далее)» [13]. Таким образом, можно сформулировать право человека на создание своей цифровой оболочки (а не личности) в виде различных цифровых профилей, личных кабинетов в социальных сетях и других интернет-порталах.
Возвращаемся к содержанию и наполнению термина «цифровой статус личности». По нашему мнению, структура цифрового статуса личности может основываться на классической триаде (конституционные принципы, права и обязанности): права и обязанности, реализуемые в цифровой среде, регулирование которых основывается на конституционных принципах.
Из международных актов можно выделить три блока свобод человека, связанных с цифровыми правами, а именно: право на пользование результатами научно-технического прогресса; право на поиск, получение и распространения информации; право на неприкосновенность частной жизни, чести и репутации, а также право на тайну корреспонденции.
В современной науке предлагается классификация явлений, процессов и отношений, являющихся элементами предметной области информационных прав [12]: цифровой доступ к информационным ресурсам; цифровая коммуникация; цифровая коммерция; цифровая безопасность;
ответственность за действия и поступки в цифровой среде; цифровое здоровье и благополучие; цифровая грамотность; цифровой этикет; цифровое гражданство.
В.Д. Зорькин отмечает, что цифровые права — это, по сути, конкретизация универсальных прав человека, гарантированных международным правом и конституциями государств, — применительно к потребностям человека и гражданина в обществе, основанном на информации [2] (информационном обществе).
Многие существующие конституционные права личности уже порождают свои цифровые альтернативы. Так, например, свою цифровую интерпретацию может иметь конституционное право на объединение (ст. 30 Конституции Российской Федерации) — возможна его конкретизация на уровне объединения в интернет-сообщества, социальные сети, тематические группы в социальных сетях и др. Право на подачу коллективных электронных петиций конкретизирует конституционное право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 33 Конституции Российской Федерации). Право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ч. 1 ст. 41 Конституции Российской Федерации) может конкретизироваться правом на электронную запись на официальном портале медицинских услуг и т. д. Конституционное право на образование (ч. 1 ст. 43 Конституции Российской Федерации) реализуется в дистанционных формах обучения.
В современной Российской Федерации на федеральном уровне существует несколько электронных форм реализации политических прав граждан, прежде всего права на участие в управлении делами государства (ст. 32 Конституции Российской Федерации) [7]. Современная динамика института политических прав характеризуется увеличения правомочий по реализации конституционно закрепленных политических прав, численного увеличения исследуемой группы, в том числе посредством расширения их задач [4].
Существование конституционного права на жизнь порождает идею права на цифровую жизнь, что, в свою очередь, порождает весьма дискуссионный (и в каком-то смысле даже опасный) вопрос о признании цифровой сущности в качестве нового самостоятельного субъекта права [13, С. 72].
Согласимся с В. В. Невинским, что «правовую основу цифровых прав человека составляет одно из фундаментальных профильных прав человека — конституционное право человека на свободу информации в его многообразном проявлении, включая права свободного поиска, получе-
ния, передачи, производства и распространения информации любым законным способом (ч. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации)», «... отнесением его Конституцией Российской Федерации к основным правам человека, декларируемым в качестве высшей общественной ценности, которую государство обязано признавать, соблюдать и защищать (ст. 2), провозглашаемым неотчуждаемым и принадлежащим каждому от рождения (ч. 2 ст. 17), непосредственно действующим, определяющим смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваемым правосудием (ст. 18)».
К цифровым правам В.Д. Зорькин относит «. права людей на доступ, использование, создание и публикацию цифровых произведений, на доступ и использование компьютеров и иных электронных устройств, а также коммуникационных сетей, в частности к сети интернет, право свободно общаться и выражать мнения в Сети и право на неприкосновенность частной информационной сферы, включая право на конфиденциальность, анонимность (обезличенность) его уже оцифрованной персональной информации» [2].
Под цифровыми правами личности современные ученые предлагают понимать «меру возможного поведения личности, возникающую в связи с использованием цифровых данных и применением цифровых технологий, установленную системой общеобязательных, формально определенных, гарантированных государством правовых норм, позволяющую личности удовлетворять свои потребности с помощью правовых и цифровых средств» [13, С. 72].
В процессе удовлетворения своих потребности с помощью правовых и цифровых средств возникла масса новых явлений, находящих (или не находящих) свое отражение в национальном праве нашей страны: представители отраслевых наук пишут о цифровых технологиях и благах, как объекте цифровых прав человека [1], цифровом аккаунте как объекте наследственных прав1, доменном имени как объекте гражданских прав [21] и т.д.
По мнению Г. В. Солдатовой «.измерением цифровой социализации является «новая социальность». Сознание, расширяясь, сращивается с внешними орудиями (различными цифровыми устройствами) и онлайн-пространствами знаковой реальности, которые опосредуют не только психические процессы, но и новые виды взаимодействия, форматы деятельности, социальный
1 https://zakon.ru/blog/2021/08/22/nasledovanie_ аккаи^а
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
порядок, социальные и культурные практики, а также динамику их постоянных изменений» [24].
Цифровое «расширение», по мнению Г. В. Солдатовой, происходит по нескольким направлениям: память и знания1; саморегуляция2; здоровье3; самопрезентация и коммуникация4; профессиональная идентичность5.
Специалисты в области современных информационных технологий отмечают, что «. многие вопросы, возникающие непосредственно в виртуальных мирах и не урегулированные законодательством (а скорее всего и вовсе не подлежащие регламентации правовыми нормами), разрешаются путем установления соответствующих правил держателями онлайн-платформ или издателями видеоигр, что закрепляется в договорном порядке путем, например, заключения пользовательского соглашения с конечным пользователем» [26].
Согласимся с М. А. Рожковой, «в рамках правового исследования проблематики виртуальной реальности может быть поднят целый пласт юридических вопросов, обладающих серьезной научной и практической значимостью» [22].
Между тем очевидна необходимость наличия установленных государством рамок, позволяющих не нарушать права человека в цифровой среде. Основой для установления, по глубокому убеждению автора, должна быть конституционно закрепленная ценность прав человека и конституционные принципы правового статуса человека.
Отметим насущную необходимость научной проработки и создание моделей правового регулирования, базирующегося на конституционных принципах правового статуса личности.
Поскольку отсутствие детально проработанной концепции в обозначенной сфере несет определенные риски, в том числе и масштабного характера. Согласимся с Н. П. Сащенко в том, что «Цифровизация радикальным образом меняет структуру занятости населения, характер социально-экономических и социально-политических отношений, функционирование и воспроизводство культуры, лежащей в основе групповой, этни-
1 Википедия, Google, облачные хранилища, папки с файлами на компьютере, электронные «связки ключей», фото, контакты.
2 Приложения для контроля времени, напоминания смартфона, чат-боты с напоминаниями, приложения по отслеживанию трат
3 Приложения, отслеживающие физическую активность, цикл, вес, сон, питание.
4 Профили в соцсетях, посты, сторис, лайки / дизлайки, комментарии, список френдов, переписка в мессенджерах.
5 Программы и приложения для работы, индивидуальные настройки, профили в профессиональных соцсетях.
ческой, национально-государственной идентичности, создает возможность эффективного трансграничного внешнего влияния. Эти изменения содержат в себе значительные риски дестабилизации государства и основных его институтов, формирования управляемого «цифрового общества»» [23].
Цифровой статус личности включает в себя определенные обязанности. По мнению В. В. Невинского «обязанность человека выходить в информационное поле с достоверной информацией объективно обусловлена» [15] — таким образом, мы видим фактически универсальную цифровую обязанность человека, к сожалению, закрепленную фрагментарно в отраслевом законодательстве. Возможно выделение общих и отраслевых обязанностей в цифровом статусе личности. Примером обязанностей, реализуемых в цифровой среде, могут стать требования по заполнению обязательных граф, полей при подаче обращения в электронной форме, без которых обращение не сможет быть подано в силу программных требований; участие в обсуждениях на официальных сайтах требует регистрации и открытия профиля в этой программной оболочке, цифровой платформ), в ведомственной информ-системе.
Цифровой статус личности включает в себя право на активные действия, право требования от других субъектов совершения определенных действий или воздержания от них, право на защиту своего нарушенного права, реализуемые в цифровой среде [13, С. 71].
Разделяем мнение В. В. Невинского, который справедливо указывал на необходимость своевременного и адекватного правового регулирования процесса внедрения информационно-телекоммуникационных технологий во все сферы жизнедеятельности человека [16].
В этой связи нельзя не отметить необходимость четкого выделения обязанностей органов публичной власти в процессе реализации прав человека в цифровой среде и ответственность за их нарушение.
Цифровые технологии способны менять образ права, влиять на его регулятивный потенциал и эффективность, открывать дорогу или блокировать его действие в новых измерениях социальной реальности. Векторы и пределы таких изменений до конца не ясны. «Вероятно, это подтверждение зарождения нового права — «права второго модерна». Зарождается новое право, регулирующее отношения в контексте мира цифр и искусственного интеллекта» [2].
Динамичное технологическое развитие не только трансформирует существующую реальность, но и создает дополнительные социальные
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
пространства. Современные технологии движутся в направлении мира виртуальной реальности, который формирует новые общественные отношения, и они должны быть урегулированы государством на основании конституционных ценностей и принципов правового статуса человека.
Хартия глобального информационного общества [17], принятая представителями восьми ведущих мировых держав, включая Россию, провозглашает необходимость укрепления соответствующей политики и нормативной базы, содействующих сотрудничеству по оптимизации глобальных сетей, борьбе со злоупотреблениями, которые подрывают целостность сети, по сокращению разрыва в цифровых технологиях, инвестированию в людей и обеспечению глобального доступа и участия в этом процессе [2]. Хартия, в том числе, предусматривает, что:
— все люди повсеместно, без исключения должны иметь возможность пользоваться преимуществами глобального информационного общества;
— устойчивость глобального информационного общества основывается, в том числе на свободном обмене информацией и знаниями, взаимной терпимости и уважении к особенностям других людей.
Хартией так же перечисляются основные принципы информационного общества: содействие развитию конкуренции и открытию рынков для информационных технологий и телекоммуникационной продукции и услуг; защита прав интеллектуальной собственности; обязательство правительств использовать лицензированное ПО; последовательность подходов к электронной торговле; освобождение электронных переводов от таможенных пошлин; продвижение рыночных стандартов, включая, например, технические стандарты функциональной совместимости; повышение доверия потребителя к электронным рынкам; развитие эффективного и значимого механизма защиты частной жизни потребителя, а также защиты частной жизни при обработке личных данных, обеспечивая при этом свободный поток информации; развитие и эффективное функционирование электронной идентификации, электронной подписи, криптографии и других средств обеспечения безопасности и достоверности операций.
В Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 10, РИМ, 1950) указано, что «каждый имеет право свободно выражать свое мнение, в том числе свободно придерживаться своего мнения и свободно получать, и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ» [10]. Ана-
логичное закрепление наблюдаем в Конвенции Содружества Независимых государств о правах и свободах человека (статья 11) [11].
В соответствии с Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 2013 г. № 68/167 «Право на неприкосновенность личной жизни в цифровой век» [20]:
— признается глобальный и открытый характер Интернета, стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий в качестве одной из движущих сил ускорения прогресса;
— подтверждается, что те же права, которые человек имеет в офлайновой среде, должны также защищаться и в онлайновой среде, включая право на неприкосновенность личной жизни.
Аналогичные положения содержатся в резолюции Совета ООН по правам человека 2016 г. «Поощрение, защита и осуществление прав человека в Интернете» [18].
В Резолюции совета ООН по правам человека № 12/16 2009 г. «Свобода мнений и их свободное выражение» [19] содержится призыв ко всем государствам воздержаться от введения необоснованных ограничений на доступ к информационно-коммуникационным технологиям или ограничений на использование этих технологий, включая Интернет.
Вопросы, связанные с регулированием цифровых прав, закрепляются и на региональном уровне.
Так Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ, постановлением от 25 ноября 2016 г. № 45-12 принят Модельный закон «Об основах регулирования Интернета» [14], устанавливающий принципы отношений, связанных с использованием Интернета, в том числе:
— обеспечение прав и свобод граждан, включая право на использование Интернета и доступ к размещенной в нем информации;
— учет особенностей построения и развития Интернета, включая установленные на международном уровне организационные правила и технические процедуры;
— ограничение сферы регулирования Интернета только теми предметными областями, в отношении которых отсутствуют либо не могут быть применены в силу требований законодательства нормы и правила, установленные на международном уровне либо принятые саморегулируемыми организациями пользователей и операторов ТК услуг;
— нераспространение регулирования на отношения, связанные с развитием Интернета и не затрагивающие установленные законодательством права и интересы личности, общества и государства.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
В совокупности международные акты устанавливают каркас для национального нормативного регулирования.
Помимо глобальных вопросов разработки научно обоснованных концепций и моделей комплексного и логически завершенного правового регулирования, органам публичной власти нашей страны необходимо решать и конкретные задачи в обозначенной сфере.
Так, для реализации конституционной ценности прав и свобод человека в сфере цифрового статуса личности, необходима максимальная доступность интернет для граждан России. Как показывают опросы, существуют несколько проблем в обозначенной сфере: отсутствие свободного доступа (компьютеров, сети Интернет), навыков, возможностей и желания.
Поставленная ранее проблема единства правового, информационного пространства и обязанности государства предоставлять равные возможности своим гражданам до сих пор не решена [5], и еще более актуализировалась.
Отметим, как положительную практику, несомненно, подлежащую тиражированию и распространению на все уровни публичной власти, использование новых форм в обеспечении конституционных прав человека и их реализации в цифровой среде.
Так, размещение в электронных приемных официального сайта адресата в сети Интернет, специализированных государственных интер-нет-порталов1, единых для всех жителей страны, обеспечивают принципы равноправия и единства правового пространства; позволяют гражданину ощутить себя активной, значимой частью большой страны, а оперативность решения поставленных в обращении вопросов различного уровня -основа доверия граждан к власти и осознание реальности конституционно закрепленного полновластия многонационального народа России [7].
Интернет-приемные еще один новый способ обращения в органы публичной власти, мало пока еще используемый. Успешным примером может стать Электронная приемная Президента Российской Федерации (ЭП)- информационно-телекоммуникационная система, обеспечивающая прямую связь с Приемной Президента Российской Федерации по приёму граждан в Москве через сеть терминалов, установленных в зданиях орга-
нов местного самоуправления 194 городов с населением свыше 70 тысяч человек, удалённых от ближайших приёмных на 100 и более километров.
Терминал обеспечивает: передачу обращения в форме электронного документа2; передачу обращения в устной форме; личный прием по предварительной записи в режиме видеосвязи с уполномоченным лицом — сотрудником Приемной Президента Российской Федерации по приёму граждан в Москве и др.3. Созданы и работают ЭП в федеральных округах.
Действуют интернет-приемные Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, Общественной палаты Российской Федерации, в некоторых органах власти отдельных субъектов федерации4. В некоторые органы власти субъектов федерации можно отправить обращение в форме электронного документа5.
В завершении сформулируем промежуточные выводы необъятной сферы исследования. Термин «цифровой статус личности» производен от традиционного конституционного статуса, структура цифрового статуса личности может основываться на классической триаде: конституционные принципы, права и обязанности. В рамках конституционного права целесообразно дополнить группу гарантийных прав. Так, право на доступ и использование электронных устройств, коммуникационных сетей — гарантийное право, основа для многих отраслевых прав, так же, как и право человека на создание своей цифровой оболочки в виде различных цифровых профилей, личных кабинетов в социальных сетях и других интернет-порталах (пока не цифровой личности как прототипа человека, на основе его психо-, интеллектуальных и иных данных осуществляющего определенные действия, это наше возможное будущее).
Личные права, закрепленные в Конституции России, на неприкосновенность частной жизни, но
1 Использование электронных терминалов, расположенных в органах власти и предназначенных для подачи жалоб — разновидность подачи электронных обращений. Такие терминалы должны быть в обязательном порядке установлены в местах оказания государственных (муниципальных) услуг для подачи досудебных жалоб, иногда применяют для подачи любых иных обращений.
2 Набранного с помощью клавиатуры, преобразованного с бумажного носителя, переданного с внешнего электронного носителя.
3 Предоставление информации информационно-справочной службой Администрации Президента Российской Федерации; доступ к информации о работе приёмных Президента Российской Федерации, обзорам обращений граждан, организаций и общественных объединений, результатов их рассмотрения и принятых по ним мерам; нормативным правовым актам, регулирующим порядок рассмотрения обращений.
4 Интернет-приемная органов исполнительной государственной власти Астраханской области и органов местного самоуправления Астраханской области https://letters.astrobl.ru/send
5 Губернатору, Правительству, главе муниципального образования Московской области https://www. mos.ru/feedback/reception/
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
в информационной сфере, включая право на конфиденциальность, анонимность (обезличенность) его уже оцифрованной персональной информации, право свободно общаться и выражать мнения в Сети — продление регулирующего воздействия конституционных норм на виртуальную среду.
Обязанностями органов публичной власти в цифровой среде современного общества можно назвать обеспечение безопасности; установление ответственность за действия и поступки в цифровой среде; обеспечения здоровье и благополучие пользователей; проведение мероприятий по повсеместному обеспечению цифровой грамотности и этикету в цифровой среде.
По глубокому убеждению автора, для выполнения запроса общества на защиту прав человека сегодня может и должна послужить конституционно правовая наука, опережающие практику предложения не только теоретического характера, но и выработка моделей использования новейших практик, положительно зарекомендовавших себя как в зарубежной практике, так и в работе институтов гражданского общества, органов и должностных лиц публичной власти России. Очевидно, наступило время конкретизации прав и свобод человека и гражданина применительно к цифровой реальности [25].
В научной сфере сегодня требуется аргументированное обоснование места в существующей системе прав и свобод человека новых прав, обязанностей, гарантий, обоснование новых принципов обеспечения публичной властью и институтами гражданского общества прав, свобод человека в цифровой сфере. Актуальным видится вопрос обеспечения теоретическими выводами и практическими предложениями по реализации конституционно закрепленных, в результате конституционной реформы 2020 года, правовых явлений, существенно влияющих на правовой статус человека и систему его гарантий, систему восстановления и защиты прав в цифровой среде, так и на формы работы, в том числе, формы взаимодействия с органами и должностными лицами публичной власти, на возможность использования новейших форм и способов защиты в стремительно изменяющемся мире.
Список литературы:
[1] Бурьянов М. С. Глобальные цифровые права человека в контексте рисков цифровизации // Век глобализации. 2020. № 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/globalnye-tsifrovye-prava-cheloveka-v-kontekste-riskov-tsifrovizatsii (д.о.: 19.02.2022).
[2] Зорькин В. Д. Право в цифровом мире. Размышление на полях Петербургского междуна-
родного юридического форума / В.Д. Зорькин // Российская газета. 2018. 29 мая.
[3] Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России. 2006. С. 175.
[4] Комарова В. В. Деятельность Уполномоченных по правам человека в Российской Федерации в сфере политических прав: современные вызовы // Вестник Университета имени О. Е. Кута-фина. 2021. № 4. С. 64-67.
[5] Комарова В. В. Единство правового информационного пространства в России (современные средства достижения) // Информационная безопасность регионов. 2012. №2 (11). С.98-103.
[6] Комарова В. В. Наполнение и видовое многообразие правовой категории «конституционные ценности» (конституционно-правовой аспект) // Успехи современного естествознания. 2015. № 1-8. С. 1385-1387.
[7] Комарова В. В. Политические права граждан России в цифровой среде // Право и цифровая экономика. 2021. № 4. С. 63-72.
[8] Комарова В. В. Электронная демократия
- мифы и реальность // Ученые записки Худжанд-ского государственного университета им. академика Б. Гафурова. Серия гуманитарно-общественных наук. 2016. Т. 48. № 3. С. 44-52.
[9] Комарова В. В. Электронная демократия
- оценка с позиций конституционалиста // Научно-практический журнал «Ученые записки» Владимирский филиал РАНХиГС, 2016. № 1 (17). Стр. 110-113.
[10] Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.). Конвенция ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ. // СЗ РФ. 2001 г., № 2, ст. 163.
[11] Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (Минск, 26 мая 1995 г.). Конвенция ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 4 ноября 1995 г. N 163-ФЗ. Текст Конвенции опубликован в сборнике «Действующее международное право» т. 2.
[12] Курбатов В. И., Папа О. М. Цифровые права и цифровое гражданство в контексте цифровой глобализации // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2021. №4-1. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/tsifrovye-prava-i-tsifrovoe-grazhdanstvo-v-kontekste-tsifrovoy-globalizatsii (д.о. 11.03.2022).
[13] Минаева А. И. Цифровые права как элементы правового статуса личности // Вопросы российского и международного права. 2021. Том 11. № 3А. С. 69-77.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
[14] Модельный закон «Об основах регулирования Интернета». Приложение к постановлению МПА СНГ от 25.11.2016 г. № 45-12. URL: https://iacis.rU/public/upload/files/1/658.pdf (д.о.: 11.03.2022).
[15] Невинский В. В. «Цифровые права» человека: сущность, система, значение // Конституционное и муниципальное право. 2019 № 10 С. 26-32.
[16] Невинский, В. В. Избранные труды / В. В. Невинский. — Москва, 2021. — 600 с. — ISBN 9785-00156-094-4. URL: https://znanium.com/catalog/ product/1138757 (д.о.: 11.03.2022).
[17] Окинавская Хартия глобального информационного общества от 22 июля 2000 г. // Дипломатический вестник», № 8, август 2000 г.
[18] Резолюция совета по правам человека ООН «Поощрение, защита и осуществление прав человека в Интернете». 27.06.2016. URL:https:// www.ohchr.org/RU/HRBodies/HRC/Pages/ Documents.aspx (д.о.: 21.02.2022).
[19] Резолюция совета по правам человека ООН № 12/16 «Свобода мнений и их свободное выражение». 02.10.2009. URL:https://www.ohchr. org/RU/HRBodies/HRC/Pages/Documents.aspx (д.о.: 11.02.2022).
[20] Резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей 18 декабря 2013 года «Право на неприкосновенность личной жизни в цифровой век». 18.12.2013 URL: https://undocs.org/ru/A/ RES/68/167 (д.о.: 11.03.2022).
[21] Рожкова М. А. Доменное имя - это объект гражданских прав? / Is a domain name an object of civil rights? [Электронный ресурс] // Закон.ру. 2021. 1 марта. URL: https://zakon.ru/blog/2022/3/1/
domennoe_imya_eto_obekt_grazhdanskih_prav_
is (д.о.: 11.03.2022).
[22] Рожкова М. А. Метавселенная: предмет правового исследования // Virtual reality and Metaverse: subject of legal research [Электронный ресурс] // Закон.ру. 2021. 12 января. URL: https:// zakon.ru/blog/2022/1/12/virtualnaya_realnost_i_ metavselennaya_predmet_pr
[23] Сащенко Н. П. Российская идентичность в цифровую эпоху и социальные представления пользователей социальных сетей // Социальные и гуманитарные знания. 2021. Т. 7. №1. С. 40-51.
[24] Солдатова Г. В. Цифровая личность как феномен 21 века: встреча с «новой нормальностью» // Доклад на 15-м Санкт-Петербургском саммите психологов в рамках панельной дискуссии «От рефлексии — к действию! От обретения смыслов — к созиданию будущего! Как год пандемии с его утратами, испытаниями и запретами повлиял на человечество?» https://psy.su/ feed/9511/ (д.о.: 11.03.2022).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
[25] Цифровое право: Учебник / Л.В. Андреева, В.В. Блажеев, Е.Е. Богданова, А. Дюфло. М.: Проспект, 2020. С. 27-28.
[26] Koburger D. B. Legal Implications of Public Spaces in Virtual Reality // URL: https://www. americanbar.org/groups/intellectual_property_law/ publications/landslide/2019-20/september-october/ legal-implications-public-spaces-virtual-reality/ (д.о.: 11.03.2022).
Spisok literatury:
[1] Bur'yanov M. S. Global'nye cifrovye prava cheloveka v kontekste riskov cifrovizacii // Vek glo-balizacii. 2020. № 3.
URL: https://cyberleni nka.ru/article/n/
globalnye-tsifrovye-prava-cheloveka-v-kontek-ste-riskov-tsifrovizatsii (d.o.: 19.02.2022).
[2] Zor'kin V. D. Pravo v cifrovom mire. Raz-myshlenie na polyah Peterburgskogo mezhdunarod-nogo yuridicheskogo foruma / V.D. Zor'kin // Rossi-jskaya gazeta. 2018. 29 maya.
[3] Kozlova E. I., Kutafin O. E. Konstitucionnoe pravo Rossii. 2006. S. 175.
[4] Komarova V. V. Deyatel'nost' Upolnomo-chennyh po pravam cheloveka v Rossijskoj Federacii v sfere politicheskih prav: sovremennye vyzovy // Vestnik Universiteta imeni O. E. Kutafina. 2021. № 4. S. 64-67.
[5] Komarova V. V. Edinstvo pravovogo infor-macionnogo prostranstva v Rossii (sovremennye sredstva dostizheniya) // Informacionnaya bezopas-nost' regionov. 2012. №2 (11). S.98-103.
[6] Komarova V. V. Napolnenie i vidovoe mno-goobrazie pravovoj kategorii «konstitucionnye cen-nosti» (konstitucionno-pravovoj aspekt) // Uspekhi sovremennogo estestvoznaniya. 2015. № 1-8. S. 1385-1387.
[7] Komarova V. V. Politicheskie prava grazh-dan Rossii v cifrovoj srede // Pravo i cifrovaya ekono-mika. 2021. № 4. S. 63-72.
[8] Komarova V. V. Elektronnaya demokratiya
- mify i real'nost' // Uchenye zapiski Hudzhandskogo gosudarstvennogo universiteta im. akademika B. Gafurova. Seriya gumanitarno-obshchestvennyh nauk. 2016. T. 48. № 3. S. 44-52.
[9] Komarova V. V. Elektronnaya demokratiya
- ocenka s pozicij konstitucionalista // Nauchno-prak-ticheskij zhurnal «Uchenye zapiski» Vladimirskij filial RANHiGS, 2016. № 1 (17). Str. 110-113.
[10] Konvenciya o zashchite prav cheloveka i osnovnyh svobod ETS N 005 (Rim, 4 noyabrya 1950 g.) (s izm. i dop. ot 21 sentyabrya 1970 g., 20 deka-brya 1971 g., 1 yanvarya 1990 g., 6 noyabrya 1990 g., 11 maya 1994 g.). Konvenciya ratificirovana Rossijskoj Federaciej Federal'nym zakonom ot 30 marta 1998 g. N 54-FZ. // SZ RF. 2001 g., № 2, st. 163.
[11] Konvenciya Sodruzhestva Nezavisimyh Gosudarstv o pravah i osnovnyh svobodah cheloveka (Minsk, 26 maya 1995 g.). Konvenciya ratificirovana Rossijskoj Federaciej Federal'nym zakonom ot 4 noyabrya 1995 g. N 163-FZ. Tekst Konvencii opublik-ovan v sbornike "Dejstvuyushchee mezhdunarodnoe pravo" t. 2.
[12] Kurbatov V. I., Papa O. M. Cifrovye prava i cifrovoe grazhdanstvo v kontekste cifrovoj globalizacii // Gumanitarnye, social'no-ekonomicheskie i obsh-chestvennye nauki. 2021. №4-1. URL: https://cyber-leninka.ru/article/n/tsifrovye-prava-i-tsifrovoe-grazh-danstvo-v-kontekste-tsifrovoy-globalizatsii (d.o. 11.03.2022).
[13] Minaeva A. I. Cifrovye prava kak elementy pravovogo statusa lichnosti // Voprosy rossijskogo i mezhdunarodnogo prava. 2021. Tom 11. № 3A. S. 69-77.
[14] Model'nyj zakon «Ob osnovah reg-ulirovaniya Interneta». Prilozhenie k postanovleniyu MPA SNG ot 25.11.2016 g. № 45-12. URL: https:// iacis.ru/public/upload/files/1/658.pdf (d.o.: 11.03.2022).
[15] Nevinskij V. V. «Cifrovye prava» cheloveka: sushchnost', sistema, znachenie // Konstitucionnoe i municipal'noe pravo. 2019 № 10 S. 26-32.
[16] Nevinskij, V. V. Izbrannye trudy / V. V. Nevinskij. — Moskva, 2021. — 600 s. — ISBN 978-500156-094-4. URL: https://znanium.com/catalog/ product/1138757 (d.o.: 11.03.2022).
[17] Okinavskaya Hartiya global'nogo informa-cionnogo obshchestva ot 22 iyulya 2000 g. // Diplo-maticheskij vestnik", № 8, avgust 2000 g.
[18] Rezolyuciya soveta po pravam cheloveka OON «Pooshchrenie, zashchita i osushchestvlenie prav cheloveka v Internete». 27.06.2016. URL:https:// www.ohchr.org/RU/HRBodies/HRC/Pages/Docu-ments.aspx (d.o.: 21.02.2022).
[19] Rezolyuciya soveta po pravam cheloveka OON № 12/16 «Svoboda mnenij i ih svobodnoe vyrazhenie». 02.10.2009. URL:https://www.ohchr.
org/RU/HRBodies/HRC/Pages/Documents.aspx (d.o.: 11.02.2022).
[20] Rezolyuciya, prinyataya General'noj Assambleej 18 dekabrya 2013 goda «Pravo na neprikosnovennost' lichnoj zhizni v cifrovoj vek». 18.12.2013 URL: https://undocs.org/ru/A/RES/68/167 (d.o.: 11.03.2022).
[21] Rozhkova M. A. Domennoe imya - eto ob"ekt grazhdanskih prav? / Is a domain name an object of civil rights? [Elektronnyj resurs] // Zakon.ru. 2021. 1 marta. URL: https://zakon.ru/blog/2022/3/1/
domennoe_imya_eto_obekt_grazhdanskih_prav_
is_ (d.o.: 11.03.2022).
[22] Rozhkova M. A. Metavselennaya: predmet pravovogo issledovaniya // Virtual reality and Metaverse: subject of legal research [Elektronnyj resurs] // Zakon.ru. 2021. 12 yanvarya. URL: https:// zakon.ru/blog/2022/1/12/virtualnaya_realnost_i_ metavselennaya_predmet_pr
[23] Sashchenko N. P. Rossijskaya identich-nost' v cifrovuyu epohu i social'nye predstavleniya pol'zovatelej social'nyh setej // Social'nye i gumanitarnye znaniya. 2021. T. 7. №1. S. 40-51.
[24] Soldatova G. V. Cifrovaya lichnost' kak fenomen 21 veka: vstrecha s «novoj normal'nost'yu» // Doklad na 15-m Sankt-Peterburgskom sammite psihologov v ramkah panel'noj diskussii «Ot refleksii — k dejstviyu! Ot obreteniya smyslov — k sozidaniyu budushchego! Kak god pandemii s ego utratami, ispytaniyami i zapretami povliyal na chelovechestvo?» https://psy.su/feed/9511/ (d.o.: 11.03.2022).
[25] Cifrovoe pravo: Uchebnik / L.V. Andreeva, V.V. Blazheev, E.E. Bogdanova, A. Dyuflo. M.: Prospekt, 2020. S. 27-28.
[26] Koburger D. B. Legal Implications of Public Spaces in Virtual Reality // URL: https://www.amen-canbar.org/groups/intellectual_property_law/publica-tions/landslide/2019-20/september-october/legal-im-plications-public-spaces-virtual-reality/ (d.o.: 11.03.2022).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 2 • 2022
