CC BY-NC-ND
30
Методология права
В.А. Цыгановкин
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ: ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ И СУБСТАНЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОДЫ
В статье рассматривается соотношение основных подходов к научному объяснению феномена правового регулирования в современной российской юриспруденции, показывающее недостатки классических позитивистских дискурсов. Демонстрируется необходимость изменения подхода к определению «правовое регулирование» с чисто феноменологического на содержательный.
Ключевые слова: правовое регулирование, позитивизм, феноменологический подход, содержательный подход, сущность права.
Тот факт, что в современной юридической науке отсутствует единообразное понимание феномена правового регулирования, объясняется не только многозначностью самого термина «регулирование», но и различными философско-методологическими подходами к данному явлению. Необходимо также иметь в виду, что правовое регулирование - сложное, многомерное явление, проявляющееся в разных организационных формах, методах и способах его осуществления. Тем не менее возможно отметить два принципиально различных макроподхода к его пониманию в отечественной юридической литературе, условно обозначаемые нами как «феноменологический» и «содержательный». Данная дихотомия исходит из того, что в современном науковедении по адекватности отображения исследуемой области и глубине проникновения в сущность изучаемых явлений различают феноменологические теории, которые описывают действительность на уровне явлений, или феноменов, не раскрывая их сущности, и нефеноменологические теории, называемые также аналитическими или объясняющими,
© Цыгановкин В.А., 2014
которые не только отображают внешние связи между явлениями и их свойствами, но и раскрывают глубинный внутренний механизм изучаемых явлений и процессов и их качественную определенность1.
Большинство современных концепций правового регулирования представляют собой феноменологические описательные теории, поскольку не затрагивают специфической сущности данного явления. Фактически общепринятым в российской юриспруденции является представление о правовом регулировании как о наиболее эффективном способе упорядочения социальных взаимодействий, обладающем качеством верховенства во всей системе соционорма-тивной регуляции общества2.
В рамках этой широкой феноменологической парадигмы3 наиболее распространенным является этатистский подход, который предполагает отождествление правового регулирования с властным упорядочиванием социального поведения со стороны акторов, выступающих от имени «государства»4. Подобное понимание правовой регуляции как властного воздействия на общество посредством «правовых норм», предписывающих определенный образ действий, в целом характерно для современной российской юридической науки и литературы как преобладающее5. При единстве понимания официально-властного (силового) характера источника такого регулирования авторские подходы здесь различаются лишь пониманием феномена «нормы», что соответствует разделению позитивизма на формалистическое (так называемое нормативистское) и социологическое направления6.
Справедливости ради следует отметить, что подход, лишь условно обозначенный нами как этатистский, свойственен не только значительной части российского юридического сообщества, но просматривается также в англоязычном сегменте социальной науки. Формулировка Г. Хеллера о том, что именно политическое, властное «искусство преобразовывать общественные тенденции в правовые формы»7 составляет суть общеобязательного нормативного регулирования, выражает давнюю теоретическую позицию множества западных мыслителей и ученых8. Поэтому отнюдь не безосновательно термин legal regulation зачастую переводится на русский язык в том же значении, что и state regulation, т. е. «государственное регулирование»9.
«Социологический» подход к правовому регулированию (с точки зрения его субъектного состава) в рамках феноменологического позитивистского направления предполагает, что субъектами правовой регуляции выступают не только публично-властные акторы,
но и другие социальные субъекты - общественные организации, индивиды и т. д.10 Однако, как и в случае этатистского подхода, здесь качество «правового» в социальном регулировании также определяется через критерий «верховенства» или «наибольшей эффективности», т. е. исключительно феноменологически.
Принципиально иной подход, назовем его «субстанциональным» (содержательным), заключается в том, что правовое регулирование выступает как, возможно, и не преобладающий (не самый эффективный «здесь и сейчас»), но качественно специфический способ упорядочения социальных взаимодействий по принципу равной свободы взаимодействующих субъектов11. Данный подход при этом не отрицает, что государственное регулирование представляет собой важнейшую составную часть соционормативной, в том числе правовой, системы общества. Однако с точки зрения субстанционального (содержательного) подхода государственное воздействие на общество может иметь также характер неправового регулирования. Следовательно, в рамках этого подхода, давая определение именно правового государственного регулирования (в традиционной терминологии - государственно-правового), мы должны указать на сущностную связь упорядочивающего воздействия подобного (властного) типа с правом, что позволит специфицировать его среди других типов регуляции общественных процессов.
В рамках субстанционального (содержательного) подхода правовое регулирование определяется как форма социального взаимодействия (и воздействия, в том числе со стороны государства), упорядочивающая поведение людей по принципу равной правоспособности. В аспекте государственности такое регулирование осуществляется посредством публично-правовых институтов, прежде всего в случаях нарушения права для его защиты, и в конечном итоге также служит сущностной цели правовой регуляции -обеспечению равноправного социального взаимодействия людей в обществе по принципу верховенства прав и свобод.
Наличие такого критерия различения правового и неправового (в том числе государственного) регулирования составляет познавательно-аналитическое преимущество субстанциональной (содержательной) теории в противоположность позитивистской юриспруденции, догматичность которой выражается в некритическом отношении к действующим официальным регулятивным институтам12.
Современный научный подход в юриспруденции требует не только описания права как социального феномена, но и объяснения его как специфического и самостоятельного по содержанию явле-
ния. Это позволит, наконец, прийти к важнейшему для предмета юриспруденции пониманию, что «право может стоять на собственном фундаменте, оно - базовый регулятор общества, ему нет необходимости тащиться вслед за экономикой, его не следует выводить оттуда или отсюда, рассматривать как производное от религии, как перелицованную мораль или адаптированную политику»13. При этом выявление специфики различных социальных норм является необходимой предпосылкой для уяснения содержания и характера соотношения правовых и неправовых норм в рамках выполняемых ими функций социальной регуляции, критериев «разделения труда» и «сфер влияния» между ними14.
Проблема нефеноменологического характера теории правового регулирования непосредственным образом также связана с применением собственного метода юридической науки, поскольку теоретические законы, которые формулируются путем мыслительных действий с абстрактными, идеализированными объектами, т. е. с помощью собственного метода данной науки, возможны именно в рамках нефеноменологических теорий.
Таким образом, с точки зрения современных постклассических стандартов научности субстанциональная (содержательная) трактовка права необходима для объяснения критериев его обособления в системе социальной регуляции, а также для обоснования статуса юриспруденции как самостоятельной науки, располагающей собственным, отличным от других наук методом познания социальной реальности.
Примечания
Кохановский В.П. и др. Основы философии науки. 7-е изд. Ростов н/Д, 2010. С. 121.
Дорская А.А., Честное И.Л. Эволюция системы права России: теоретический и историко-правовой подходы. СПб.: Астерион, 2010. С. 71; Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия / Под общ. ред. М.Ю. Тихомирова. 5-е изд. М., 2006. С. 673.
От С.С. Алексеева и А.В. Малько до Г.В. Мальцева и И.Л. Честнова. См., например: Сырых В.М. Теория государства и права. М., 2004. С. 153; Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Указ. соч. С. 673; Червонюк В.И. Теория государства и права. М.: Инфра-М, 2009. С. 308.
«Государственное регулирование исследуется наукой как проблема правового регулирования, поскольку никакого различия между ними не проводится», -отмечает Н.А. Пьянов (см.: Пьянов Н.А. Государственное регулирование как
3
4
самостоятельная научная проблема // Журнал российского права. 2012. № 5. С. 60). Хотя, безусловно, есть и немало ученых, различающих данные явления (см., например: Тихомиров Ю.А. Нормативное регулирование: взлет или кризис? // Журнал российского права. 2006. № 4. С. 6).
Целая группа определений, осуществляемых через «логический круг» (а правовое регулирование - это регулирование с помощью правых средств), также в целом находится по существу в рамках феноменологического, как правило, этатистского подхода (об этом см., например: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1994. С. 55; Бобылев А.И. Теоретические проблемы правового регулирования // Право и политика. 2002. № 8. С. 10; Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. М., 2004. С. 24; Шундиков К.В. Механизм правового регулирования. Саратов, 2001. С. 54).
Цит. по: Зуев В.И. «Власть» в системе политических категорий // Государство и право. 1992. № 5. С. 90.
См. например: ЛоккДж. Соч.: В 3 т. Т. 3. М., 1988. С. 311; AustinJ. Lectures of the Jurisprudence or Philosophy of Positive Law: In 2 vols. 3rd ed. L., 1869. P. 240. Гарнов К.Д., Иноземцева Н.Г. Англо-русский политический словарь. М.: Руссо, 2005. C. 686.
Так, по мнению В.И. Гоймана, понятие правового регулирования «охватывает как деятельность государства, его компетентных органов, связанную с выработкой юридических установлений и определением юридических средств обеспечения их деятельности, а также деятельность непосредственных участников общественных отношений, направленную на поиск и привлечение средств юридического регулирования для согласования своего поведения с правом» (Гойман В.И. Действие права (методологический анализ). М., 1992. С. 56).
См., например: Варламова Н.В. Правотворчество как процесс позитивации права: содержание, формы, процедуры // Правовая политика и пути совершенствования правотворческой деятельности в Российской Федерации / Под ред. Н.С. Соколовой. М.: Изд-во РУДН, 2006. С. 335-350; Мамут Л.С. Правовое общение: очерк теории. М., 2011. С. 16-18, 62; Четвернин В.А. Введение в курс общей теории права и государства. М.: ИГП РАН, 2003. С. 41-47, 52. Честнов И.Л. Проблемы и перспективы юридической науки XXI века // Юриспруденция XXI века: горизонты развития. СПб., 2006. С. 87. Мальцев Г.В. Ранние формы права и государства // Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В.С. Нерсесянца. М., 2010. С. 82. Нерсесянц В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. М., 2009. С. 50.
6
7
8
9
10
11
12
13
14
