CC BY
16
А.Н. Сачков, Ю.Л. Филонов
ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА МИРОВОЙ ЮСТИЦИИ КАК ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ ПРИЗНАК
Отечественная юридическая наука традиционно исследует институты судебной власти с точки зрения их организации и деятельности, что в свое время было оправдано. Но с кардинальным изменением приоритетов в правовой жизни общества характер взаимоотношений граждан с органами судебной власти принципиально изменился [1, с. 35]. Это объективно заставляет исследователей переосмыслить общепринятые подходы к определению признаков общественного устройства отечественной судебной власти. Именно в институциональном пространстве, а точнее, в его юридических пределах, каждый судебный орган обладает специфическим набором признаков, который, с одной стороны, выражает их индивидуальную сущность, а с другой - характеризует их место и роль в обществе и государстве.
Анализ теории и практики судебного строительства современного типа мировой юстиции свидетельствует, что уникальность ее социально-правовой сущности и самостоятельность ее институционализации выражаются и характеризуются как минимум следующей группой ключевых признаков:
1. Цели и задачи социально-правового института мировой юстиции.
2. Организация судебной власти мировой юстиции.
3. Судебная деятельность мировых судей.
4. Профессиональная правовая культура мировых судей.
Эти признаки оказывают основное влияние на юридическую форму, на социально-правовые процессы и результаты институционализации мировой юстиции в российском обществе. Но их совокупность не является простым механическим объединением. Как ключевые признаки, в которых выражается сущность мировой юстиции, они должны соответствовать друг другу, взаимодействуя между собой в режиме взаимоподдержки и непрепятствования.
Важно отметить, что эти признаки присущи всем органам судебной власти, однако их социальное и правовое наполнение различно, так как зависит от места и роли соответствующего института судебной власти в обществе и государстве. Так, по мнению В.М. Лебедева, создание современного института мировых судей вызвано, прежде всего, необходимостью облегчения доступа граждан к правосудию и максимальному приближению суда к населению [2, с. 5].
В отличие от других институтов судебной власти правосудие мировой юстиции воспринимается обществом максимально персонифицированно, что подтверждают результаты комплексного рассмотрения особенностей ее целеполагания, организации и деятельности. Если эти признаки института мировой юстиции, в основном, обосновывают и определяют сам факт существования объекта в институциональном пространстве, то профессиональная правовая культура его ключевого элемента - мирового судьи - во многом определяет качество функциональных итоговых результатов его деятельности в этом же пространстве. Население воспринимает институт мировой юстиции, отождествляя собственное правопонимание законности и справедливости судебных решений с профессиональным правопониманием этих ценностей мировыми судьями.
Правомерность рассмотрения профессиональной правовой культуры мировых судей в качестве институционального признака, существенного и равноправного элемента совокупности всех признаков института мировой юстиции можно обосновать, как минимум, двумя доказательствами:
1. Обществу важно не собственно устройство судебной власти мировой юстиции, а итоговые результаты ее функционирования (юридический факт состоявшегося правосудия и отдельные судебные постановления мировых судей, обеспечивающие своей совокупностью возникновение юридического факта состоявшегося правосудия). Именно от состояния профессиональной правовой культуры мировых судей существенно зависит результативность возможностей целеполагания, организации и деятельности этого института, которые характеризуют законодательное закрепление и механизм реализации этих возможностей, определяя тем самым эффективность удовлетворения правовых интересов общества со стороны мировой юстиции [3. с. 48-53]. Качественные характеристики этих результатов (справедливость, законность и т.п.) предопределяются, прежде всего, профессиональным правопониманием мировыми
судьями своего индивидуального предназначения в обществе. Нельзя забывать и о том, что работники их аппаратов, обеспечивающие судебную деятельность мировых судей на профессиональной основе и являющиеся структурными элементами организации судебной власти института мировой юстиции, также вносят свой вклад в обеспечение надлежащего качества результатов мировой юстиции.
2. Юридическая конструкция современного общественного устройства мировой юстиции основана на конституционных принципах организации судебной власти. Институциональный принцип независимости определяет не только целенаправленный характер организации и деятельности института мировой юстиции. Он обязывает мирового судью быть беспристрастным и во время осуществления правосудия подчиняться только праву и закону. Так, по мнению Е.Б. Абросимовой, критерием оценки субъективной беспристрастности является: «... отсутствие предубеждений или тенденциозности при рассмотрении судьей конкретного дела, вызванной приверженностью каким-то идеям, членством в каких-то организациях, личными или семейными привязанностями. В этом смысле приверженность судьи только закону и конституции является, пожалуй, основным источником авторитета судей в обществе» [4, с. 98]. Это позволяет полагать, что содержание этого основополагающего принципа судебной власти реализуется в институциональном пространстве, проявляясь в профессиональной правовой культуре мирового судьи и во многом определяя ее состояние.
Очевидно, что с позиций государственно-правового подхода правовые культуры мировых и федеральных судей идентичны, и это подтверждается единством их конституционно-правового статуса. Но применение социально-правового подхода позволяет выявить культурно-правовые различия в статусах мировых и федеральных судей. В силу особенностей целеполагания, организации и деятельности института мировой юстиции, основным структурным элементом которого является фигура мирового судьи, социальная ценность и полезность возможностей правовой культуры мировых судей более ярко выражена по сравнению с правовой культурой федеральных судей.
Обоснованность присутствия профессиональной правовой культуры мировых судей в одном ряду с другими особыми институциональными признаками мировой юстиции связано с ее аксеологичностью для общества и функциональной необходимостью для достижения целей этого института. При этом социальная специфика профессиональной правовой культуры мирового судьи (прежде всего, ожидаемая обществом тождественность с правовой культурой населения судебного участка) вносит определенные коррективы в сущность института мировой юстиции. Поэтому справедливо предположить, что профессиональная правовая культура мировых судей в силу ее социально-правовой направленности и полезности играет самостоятельную роль в обеспечении эффективности организации и деятельности по достижению социально-правовых целей института мировой юстиции и в формировании его социально-правовой сущности.
П.П. Баранов обращает внимание на то, что правовая культура может быть описана как качественное состояние правовой жизни общества. При этом он считает необходимым и перспективным применение научного подхода, в основе которого определение функциональной ценностности правового объекта, в рамках которого правовая культура понимается как система ценностей и процесс их реализации [5; 6; 7]. Признавая потенциальную продуктивность этого подхода, профессиональную правовую культуру мировых судей целесообразно рассматривать в границах институционального пространства с точки зрения оценки ее социально-правовой ценности для общества, выявляя и изучая ее общие и отличительные черты в сравнении с профессиональной правовой культурой федеральных судей. Такой методологический прием поможет дополнительно обосновать справедливость выдвинутого утверждения о признании профессиональной правовой культуры мировых судей самостоятельным институциональным признаком мировой юстиции.
Речь идет о профессиональной правовой культуре, согласующейся с общественными представлениями о праве и его верховенстве в самобытной правовой жизни населения страны. Эти представления правового характера характеризуют сущность не только закона, но и профессиональной правовой культуры судьи как особого правоприменителя. Не случайно многие законодатели субъектов РФ предлагают при назначении (избрании) кандидатов на должность мирового судьи использовать «ценз оседлости», чтобы будущий судья адекватно представлял правовые особенности субкультур населения судебного участка, на территории которого ему предстоит осуществлять правосудие.
Функционально-концептуальная сущность ценностей, формирующих правовую культуру мирового и федерального судей, во многом схожа, что объясняется конституционной целостностью судебной власти, носителями которой являются эти судьи. Но отличия в их правовой культуре все же существуют, и эти отличия объективно проявляются в самых различных сферах, что подтверждается атрибутивными характеристиками при рассмотрении:
- структурных элементов профессиональной правовой культуры;
- взаимоотношений судей с гражданами;
- правокультурной ментальности судей;
- деформаций профессионального правосознания судей;
- механизма деформации профессионального правосознания судей.
Прежде чем привести некоторые результаты ценностно-функционального анализа особенностей культуры мировых судей как самостоятельного и специфического признака социально-правового института мировой юстиции, необходимо отметить определяющее влияние на ее состояние одного из ключевых факторов внешней для нее среды. Речь идет о тенденциях развития государственной идеологии в правовой жизни страны, которые определяют процесс и результаты развития всего общества, тем самым влияя на одну из форм проявления этой жизни - на профессиональную правовую культуру мировых судей. Так, П.П. Баранов, Н.Т. Козин, А.И. Овчинников, В.Я. Любашиц, А.Ю. Мордовцев, А.А. Тащиян и др.
исходят из того, что одно из существенных противоречий правовой жизни многонационального населения России состоит в явном несоответствии закрепленных в Конституции РФ либерально-демократических ценностей традиционным принципам диалога власти и общества [8, с. 465; 9, с. 166-277; 10, с. 82].
При рассмотрении структурных элементов профессиональной правовой культуры явственно видно, что различия между мировыми и федеральными судьями связаны с различной степенью профессионального знания права и его понимания (правоидеологический элемент), а также с повышенной ролью социальной составляющей в правовой активности мирового судьи. При этом повышение уровня профессионального знания права и его понимания мировыми судьями до уровня профессионализма федеральных судей и более активная роль социальной составляющей в правовой активности именно у мировых судей носит объективный характер и становится все заметнее с течением времени.
Взаимоотношения мировых судей с гражданами имеют особый социально-правовой характер, что предопределено спецификой целеполагания, организации и деятельности института мировой юстиции, проявляясь в итоговых результатах ее правосудия.
Для гражданина, обратившегося за судебной защитой на конкретном судебном участке, вся судебная власть государства сконцентрирована в одном персональном субъекте - в мировом судье. Ему традиционно важнее и проще воспринимать власть через личность ее носителя, и мировой судья как нельзя лучше подходит для этого. Мировой судья постоянно работает на одном и том же судебном участке, единолично рассматривает большинство правовых конфликтов, в разрешении которых заинтересованы не только лица-участники судебного процесса. Результаты рассмотрения и разрешения судебных споров мировым судьей в различной степени могут и должны быть интересны всему населению судебного участка, так как его предметная подсудность в большей степени, чем у федерального судьи, социально ориентирована. Большинство проблем населения, независимо от региона, типично для современной правовой жизни страны, и они зачастую носят массовый характер, влияя тем самым на отношение человека к судебной власти в целом (например, признание права собственности на садовый домик, взыскание задолженности за предоставленные жилищно-коммунальные услуги, за потребительский кредит и т.п.). Юридические проблемы повседневной жизни граждан, специфическая способность мирового судьи их разрешения при судебном восстановлении прав, свобод и защиты законных интересов - это два принципиальных обстоятельства, определяющих особенности взаимоотношений мировых судей с гражданами.
Организационно и функционально у мировой юстиции отсутствуют видимые для граждан «внешние начальники», поэтому авторитет судебной власти мировых судей и общественное доверие к этому низовому звену судебной системы РФ связаны не только с общественными ожиданиями законности, справедливости и эффективности местного правосудия. Практика приема граждан мировыми судьями свидетельствует об их устойчивом желании межличностного общения с судьей. Граждане идут на прием к мировому судье по любому вопросу, вне зависимости от того, связан или нет этот вопрос с его компетенцией. Они идут «на разговор к власти». В таких условиях посещение помещения судебного участка гражданами и общение с мировым судьей в любом правовом качестве создает у них усиливающееся растущее ощущение доступности правосудия. Мировой судья известен населению судебного участка, и оно предполагает и надеется, что ему известны и понятны проблемы местных жителей, связанные, как правило, с долгосрочной ориентацией и планированием правовой жизни и, прежде всего, в семейно-бытовой сфере. При возникновении проблемы гражданин, проживающий в пределах судебного участка, знает, куда, когда и, главное, - к кому конкретно обратиться в случае необходимости. Для него важен не только социально-правовой результат разрешения конфликта, но и ему
необходим морально-психологический контакт с судьей, что при обращении к федеральному судье в силу его места и роли в правовой жизни бывает весьма затруднительно получить или просто ощутить.
В России юридическая парадигма издревле отличалась тем, что моральные представления о справедливости традиционно преобладают над правовыми. Первые компенсируют неразвитость последних. Впервые в новейшей истории отечественного государства и права для населения понятия «судебная власть» и «правосудие» конкретизированы и персонифицированы в одном известном им лице, а именно, в профессиональной личности мирового судьи. Поэтому особый межличностный характер государственно-властных взаимоотношений мирового судьи с населением судебного участка является важной социально-правовой особенностью его профессиональной правовой культуры, которая в этом смысле отличается от профессиональной правовой культуры федерального судьи.
На процесс правового формирования личности мирового судьи огромное влияние оказывает тот правовой климат, который господствует в самобытном многонациональном российском обществе. В настоящее время в России происходит не просто восстановление традиционной правовой культуры, а формирование нового юридического восприятия правовых явлений в виде ценностей, близких и понятных многочисленным субкультурам населения страны.
Современное состояние профессиональной правовой культуры мирового судьи связано с особенностями правовой жизни страны, в том числе со спецификой национальной правовой культуры населения соответствующего судебного участка. Национальная правовая культура российского общества проявляется в его особом менталитете, который во многом значительно отличается от мировосприятия права в других странах. Именно на этом уровне проявления правовых субкультур многонационального населения России можно установить социально-правовую ценность и выявить существенные характеристики правокультурного менталитета (состояние правовой культуры) мирового судьи.
При рассмотрении правокультурной ментальности судей наиболее рациональным для исследования объекта является подход, предложенный А.Ю. Мордовцевым. Он использует такие параметры оценки правокулькурного менталитета, как «дистанция власти», «боязнь неизвестности», временной интервал ориентации удовлетворения нужд населения в правовой жизни страны, индивидуалистические (эгоцентризм) или коллективистские (соборность) начала в организации функционирования власти [9, с. 166-277].
Сравнение характеристик этого атрибута в среде мировых судей и федеральных судей позволяет утверждать, что правокультурный менталитет мирового судьи в большей степени ориентирован на:
- сокращение дистанции между судебной властью и обществом;
- удовлетворение правовых интересов населения в долгосрочной перспективе с учетом моральноэтических аспектов заявленных мировому судье споров;
- снятие социальной напряженности (тревоги) у конкретных граждан.
Социально-правовые характеристики менталитета (состояние правовой культуры) мирового судьи можно рассматривать не только с учетом особенностей национальной правовой культуры российского общества. Не менее важно проанализировать существующие деформации в профессиональном правосознании мировых судей как составные части их правовой культуры, негативно влияющие на ее общее состояние.
Так, П.П. Баранов обращает внимание на то, что: «...Деформации подвержены все без исключения сферы правового сознания граждан РФ. Она вторгается в область правовых знаний, которыми они располагают, разрушают их установки, чувства, убеждения в правовой сфере, проникает в правовое мировоззрение, правовую идеологию. Особенно опасна деформация правового сознания юридических работников. Учитывая то, что их деятельность носит государственно-властный характер, последствия деформации могут быть исключительно тяжкими» [11, с. 33-34].
К сожалению, определенная закрытость правовой жизни судейского сообщества (стереотип закрытости), поддерживаемая в прошлом государством, препятствовала проведению дискуссии о проблемах правосознания судей. Современные деформации профессионального правосознания в своей сущности и атрибутах типичны для всех судей, независимо от их социально-правового статуса. Как социально-правовое явление, они имеют собственный генезис, содержание, формы и способы проявления. В силу пока еще недостаточного уровня профессионального знания и понимания права мировыми судьями, их правосознание, в отличие от правосознания федеральных судей, по ряду причин в большей степени подвержено всем без исключения формам деформации: правовой инфантилизм, правовой нигилизм, правовое перерождение [12, с. 46-48].
Основным механизмом деформации профессионального правосознания судей является стереотипизация - формирование в сознании судьи определенных моделей, схем, образцов правового
знания, отношения к правовым явлениям, предопределяющим в своей совокупности неадекватное закону поведение. В отношении мировых судей к числу наиболее распространенных вариантов этого механизма можно отнести: обвинительный уклон в их процессуальной деятельности, установка на непогрешимость собственных правоприменительных актов и действий, ориентация на ужесточение наказания, стереотип социальной закрытости и т.п. При этом важно учитывать косвенное, но существенное влияние на процесс стереотипизации профессионального правосознания мировых судей не всегда социально-позитивных профессиональных установок федеральных судей [13, с. 70-79; 14, с. 12-14].
Проведенный ценностно-функциональный анализ феномена профессиональной правовой культуры мировых судей позволяет сформулировать следующие утверждения:
- правопонимание профессиональной правовой культуры мировых судей в институциональном пространстве судебной власти позволяет сформировать необходимые предпосылки для исследования положения института мировой юстиции в обществе и выработки конкретных критериев оценки его социально-правовой эффективности [15, с. 104-115];
- профессиональная правовая культура мировых судей в большей степени, чем профессиональная правовая культура федеральных судей, соответствует традиционным для многонационального российского общества представлениям о надлежащем правовом порядке защиты государством прав человека, в основе которых отношения между человеком и властью связаны с межличностным, а уже потом институциональным характером их объективного и социально-правового взаимодействия;
- отличия в правовой культуре мирового и федерального судей имеют объективную социальноправовую природу, во многом характеризуя особенности сущности института мировой юстиции. При этом состояние профессиональной правовой культуры мировых судей, с одной стороны, во многом предопределяет степень авторитета и уровень престижа судебной власти в целом, а с другой - активно влияет на иерархию и содержание системы общественных ценностей в сфере права.
Таким образом, допустимо и необходимо считать, что в социально-правовом смысле профессиональная правовая культура мировых судей является одним из самостоятельных и существенных институциональных признаков мировой юстиции, выражая ее сущность и определяя ее функциональную уникальную ценность для общества.
Литература
1. Малько А.В. Политическая и правовая жизнь России: актуальные проблемы: Учеб. пособие. М., 2000.
2. Настольная книга мирового судьи: Учебно-методическое пособие / Под ред. В.М. Лебедева. М., 2002.
3. Сачков А.Н. Повышение эффективности региональной мировой юстиции - реальная задача судебной реформы России // Юрист-Правовед. 2005. № 3.
4. Абросимова Е.Б. Судебная власть в Российской Федерации: система и принципы. М., 2000.
5. Баранов П.П. Теория систем и системный анализ правосознания личного состава внутренних дел. Ростов н/Д, 1997.
6. Баранов П.П. Вопросы типологии российской правовой культуры // Право и культура: проблемы взаимосвязи: Сб. науч. трудов. Ростов н/Д, 1996.
7. Баранов П.П. Проблемы теории правосознания и правового воспитания. Ростов н/Д, 2005.
8. Козин Н.Т. Постижение России: Опыт историко-философского анализа. М., 2002.
9. Любащиц В.Я., Мордовцев А.Ю., Мамычев А.Ю. Государственная власть: Введение в общую теорию. Ростов н/Д, 2003.
10. Овчинников А.И., Тащиян А.А. Национальный вопрос в истории политико-правовой мысли: Учеб. пособие по истории политических и правовых учений. Ростов н/Д, 2004.
11. Баранов П.П. Профессиональное правосознание работников органов внутренних дел (теоретические проблемы). М., 1991.
12. Колоколов Н.А. Дисциплинарная ответственность судей: первые результаты научного осмысления // Российский судья. 2005. № 5.
13. Панасюк А.Ю. «Презумпция виновности» в системе профессиональных установок судей // Государство и право. 1994. № 3.
14. Чеджемов З.Т. Некоторые данные исследования отношения судей, прокуроров, адвокатов и граждан к судебно-правовой реформе // Российский судья. 2002. № 2.
15. Степанов О.В., Сачков А.Н. Повышение эффективности мировой юстиции - задача судебной реформы России (заметки с семинара по повышению квалификации мировых судей Ростовской области) // Северо-Кавказский юридический вестник. 2005. № 3.
