CC BY
101
4 См.: Братусь С.Н. Отрасль советского права: понятие, предмет, метод // Советское государство и право. 1979. № 11. С. 26; Байтин М.И. Сущность права (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). М., 2005. С. 285. и др.
5 См.: Бойко А.И. Задачи и принципы Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. А.И. Бойко. Ростов н/Д, 1996. С. 36-37; Мальцев В.В. Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности. СПб., 2004. С. 150 и др.
6 См.: Разгильдиев Б.Т. Уголовно-правовая охрана жизни человека и ее оптимизация // Уголовно-правовая охрана личности и ее оптимизация: научно-практическая конференция, посвященная памяти профессора А.Н. Красикова. Саратов, 2003. С. 7-8.
7 Правоисполнители — это лица, обязанные воздерживаться от совершения преступлений под угрозой уголовного наказания. Подробнее об этом см.: Разгильдиев Б.Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. Саратов, 1993. С. 71-110.
8 В теории уголовного права высказывается необходимость распространения принципа равенства и на потерпевших, лиц, применяющих закон, обязанных выполнять его предписания, освобождение от уголовной ответственности. См.: Уголовное право России: курс лекций: в 6 т. Т. 1, кн. 1 / под ред. Б.Т. Раз-гильдиева. Саратов, 2004. С. 166-167, 173 (автор главы — Н.А. Лопашенко).
9 Подробно о посткриминальном позитивном поведении см.: Сабитов Р.А. Уголовно-правовое регулирование посткриминального поведения. Челябинск, 2011. С. 13-38.
10 По мнению А.Н. Игнатова, наличие иммунитетов у некоторых категорий граждан не соответствует принципу равенства и его следует распространять его только на служебную деятельность депутатов, судей (см.: Уголовное право России: в 2 т. Т. 1: Общая часть / под ред. А.Н. Игнатова и Ю.А. Красикова. М., 1999. С. 11). Но, ведь и в этом случае они не подпадают под рассматриваемый принцип, что едва ли правильно. Прав в этой связи И.Э. Звечаровский, утверждая, что «такое положение дел противоречит принципу равенства» (Звечаровский И.Э. Современное уголовное право России. СПб., 2001. С. 53).
11 Кленова Т.В. Принципы уголовного права и принципы кодификации в уголовном праве // Государство и право. 1997. № 1. С. 56.
12 Подробнее о фикциях в уголовном праве см.: Панько К.К. Теория и практика законотворчества в уголовном праве. М., 2011. С. 202-221.
13 См.: Гареев М.Ф. Цели иных мер уголовно-правового характера и средства их достижения по российскому уголовному праву: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2005. С. 173-180.
14 См.: Мальцев В.В. Указ. соч. С. 161.
15 Я разделяю позицию Е.Е. Чередниченко, ограничивающей наименование уголовно-правового принципа словами «принцип равенства» (Чередниченко Е.Е. Принципы уголовного законодательства. М., 2007. С. 112).
В.М. Корнуков
ПРАВОСОЗНАНИЕ И СОВЕСТЬ КАК ВЗАИМОСВЯЗАННЫЕ И КОНКУРИРУЮЩИЕ КАТЕГОРИИ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
В статье исследуются вопросы правосознания, совести, соотношения этих категорий и их использования в законодательной регламентации уголовно-процессуальной деятельности.
Ключевые слова: правосознание, совесть, оценка доказательств. V.M. Kornukov
SENSE OF JUSTICE AND CONSCIENCE AS INTERRELATED
AND COMPETING CATEGORIES IN THE THEORY
AND PRACTICE OF RUSSIAN CRIMINAL COURT PROCEEDINGS
The article deals with the issues of sense of justice, conscience, balance of categories and the usage in the legislative regulation of criminal procedure activities. Keywords: sense of justice, conscience, evaluation of evidence.
© Корнуков Владимир Михайлович, 2013
Доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики (Тольяттинский государственный университет).
Вспоминать таких людей, как Исаак Ефимович Фарбер, приятно, писать о них нелегко, потому что они многомерны и многогранны. Я помню Исаака Ефимовича прежде всего как великолепного, неподражаемого лектора. Он читал нам, студентам, лекции по общей теории права, с помощью которых мы не только осваивали курс, но и успешно сдавали экзамен. Исаак Ефимович всегда и во всем был убедителен, с ним трудно было спорить. Однажды, будучи аспирантом кафедры уголовного процесса и подготовив с А.П. Горшеневым, который был аспирантом И.Е. Фарбера, статью на тему неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве, я пытался доказать Исааку Ефимовичу свое право на первоочередное указание моей фамилии в заголовке. Это право по содержанию статьи и ее исполнению принадлежало мне объективно, что было известно И.Е. Фарберу, а тем более А.П. Горшеневу. Однако, мотивируя принятой алфавитной последовательностью обозначения авторства коллективной работы, И.Е. Фарбер, не принимая никаких возражений, распорядился указать первой фамилию своего ученика. Так я оказался вторым «загребным» в этой работе, которая мне была крайне нужна в связи с предстоящей защитой кандидатской диссертации. Кстати, указанная статья, по некоторым сведениям, «засветилась» даже в Финляндии.
Прекрасный полемист, И.Е. Фарбер с уважением относился к мнению своих оппонентов, терпеливо и настойчиво разъяснял превосходство своей позиции и прививал это качество своим ученикам. Чтобы убедиться в этом, достаточно поспорить с его любимым учеником профессором В.Т. Кабышевым. Владимир Терентьевич никогда не закончит разговор, пока не выскажет все свои доводы, § соображения и даже подозрения.
~ Не могу не упомянуть о еще одной стороне педагогической деятельности
сп
^ Исаака Ефимовича. Он не только мог, но и искренне любил учить, и не только
| студентов, но и их учителей. Этот аспект педагогического мастерства И.Е. Фар-
| бера особенно ярко проявился, когда он руководил семинаром «Педагогические
| чтения», каждое заседание которого проходило, как праздник. Аудитория была
° забита, в ней устанавливался стенд с соответствующей литературой. Каждый
0
| аспирант, преподаватель и профессор считали необходимым попасть на это ме-| роприятие, потому что всегда узнавали нечто новое, интересное, полезное для >§ работы. И все это в первую очередь нес И.Е. Фарбер — талантливый поборник | искусства педагогического мастерства.
| Не менее велик и известен И.Е. Фарбер как ученый. Его многочисленные
| работы положили начало Саратовской школы государственного (конституционного) права, способствовали решению многих проблемных вопросов обшей § теории государства и права. Одним из них был вопрос о правосознании, его § сущности. структуре, видах и формах проявления. В результате глубокого
1 исследования данной категории на основе широкого использования философ-| ских достижений И.Е. Фарбер дал определение правосознания, которое было
отмечено и получило признание в советской юридической науке. А.В. Мицкевич в рецензии на его широко известную книгу «Правосознание как форма общественного сознания» отмечал, что данное И.Е. Фарбером определение правосознания является «шагом вперед в научном понимании правосознания»1. Пять признаков, выделенных в этом определении сущности правосознания, 214 расширение отражаемого им юридического бытия за счет включения в него
норм права, правоотношении, законности, суда и правосудия позволили автору вычленить своИ особый предмет правосознания. Вряд ли обоснованной была критика данного положения автора на том основании, что, следуя ему, нужно, но нельзя отыскать особый предмет философии или искусства. Отношения в области эстетики, культуры, различного рода знаний, в т. ч. философского характера, трудноуловимы, но они существуют в реальной действительности. Общественное сознание охватывает и отражает их с той или иной долей специфики. Правосознание в этом отношении более выразительно и специфично с точки зрения своей структуры и отражаемых им элементов общественного бытия. Оно, как верно заметил И.Е. Фарбер, в определенном смысле само по себе регулирует общественные отношения. Это отнюдь не означает, что оно конкурирует или уравнивается с нормами права. Отражая нормы, установленные государством, и другие структурные элементы правовой жизни общества, правосознание как представление о возможном, должном и недолжном, безусловно, сказывается на правовом поведении субъектов права и их оценке собственных поступков и действий других лиц. Подтверждением этому много лет служило закрепленное в уголовно-процессуальном законодательстве правило, согласно которому судья, суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель оценивали доказательства, собранные по уголовному делу, по своему внутреннему убеждению, руководствуясь законом и правосознанием (в тексте УПК говорилось о социалистическом правосознании). В контексте положения, содержавшегося в ст. 71 УПК РСФСР 1960 г., правосознание выглядело одним из критериев оценки доказательств наряду с законом и предусмотренными им нормами права. Оно не подменяло закон, а расширяло правовую базу восприя- с тия соответствующим должностным лицом обстоятельств уголовного дела и к собранных в рамках его производства сведений о виновности, невиновности р
а
лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. с
Правосознание как правовой инструментарий было изгнано из уголовно- | процессуального законодательства и заменено категорией «совесть». На первый у
взгляд, эта замена была закономерным следствием тех демократически сори- с
т
ентированных преобразований, на основе которых должна осуществляться н уголовно-процессуальная деятельность: приоритет прав и свобод личности, не- й допустимость их грубого попрания, отказ от устоявшихся стереотипов и переход и к более гуманно-нравственному выстраиванию взаимоотношений участников е
о
уголовного судопроизводства, Однако по существу это был конъюнктурный ход й разработчиков законопроекта, вряд ли в полной мере осознававших суть про- | изводимого «переворота», который нужен был им только как внешне вырази- | тельный пример обновления до того действовавшего уголовно-процессуального •
га
законодательства. (
Категория «совесть» менее всего применима к оценке правовых явлений, а ~ тем более результатов доказательственной деятельности и решения вопроса о 2 виновности, невиновности человека в уголовном судопроизводстве, потому что совесть есть «способность личности самостоятельно формулировать собственные нравственные обязанности и реализовывать нравственный самоконтроль, требовать от себя их выполнения и производить оценку совершаемых ею по-ступков...»2. Если совесть и может служить критерием или точкой отсчета оценки каких-либо действий или явлений, то только тех, которые совершает 215
или проявляет конкретный обладатель этого качества или способности человека. Говорить о совести должностного лица, осуществляющего уголовное судопроизводство, применительно к его деятельности можно только с точки зрения его отношения к выполнению им своих обязанностей и соблюдения прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в это производство. В сути самой правовой деятельности, облеченной в особую процессуальную форму, места и необходимости для этого явления нет. Совесть — это одно из выражений нравственного самосознания личности, а не инструмент уголовно-процессуальной деятельности или механизма оценки его результатов.
Совесть формируется в процессе жизни человека и восприятия им окружающей среды. Она не имеет четкой структуры, определенного механизма формирования и подвержена коррозии. Устойчиво совесть проявляет себя далеко не у всех членов общества. Совесть не имеет материальной основы и не участвует непосредственно в процессе познания и, по утверждению святого Игнатия Брян-чанинова, «представляет собой способность человеческого духа к различению добра и зла». Совесть часто связывают с Богом, пребывающем в душе человека. Не случайно в христианскую эпоху она осмысляется как «глас Божий»3. Практический характер совести, которую иногда именуют практическим сознанием, проявляется в том, что она определяет вид деятельности духа по отношению к познаваемому разумом и ощущаемому чувством предмету. Оценка доказательств, как по большей части и вся уголовно-процессуальная деятельность, хотя и связана с душевным состоянием лица, ее осуществляющим, носит сугубо познавательный характер и имеет дело с материально проявляемыми субстанциями. Здесь уместней навыки и представления, отражающие практический, материализованный опыт, причем опыт профессионально сориентированный. Поэтому рабочим инструментом при оценке доказательств, определении законности, обоснованности и справедливости принимаемых на их основе решений в уголовном судопроизводстве всегда было, есть и будет правосознание. Причем, применительно к должностным лицам, осуществляющим эту деятельность, речь должна идти не об обыденном, а о профессиональном правосознании, которое они приобретают в ходе подготовки к выполнению указанной деятельности и непосредственно при ее осуществлении. Профессиональное правосознание отличается от обыденного тем, что оно формируется и существует как обязательный элемент мировоззрения и условие исполнения прав и обязанностей соответствующих должностных лиц4. Оно тоже может быть непоследовательным и подвержено коррозии, тем не менее, профессиональное правосознание в силу устойчивости сложившихся правовых представлений и взглядов в большей мере, чем всякое иное свойство личности, гарантирует объективную обработку правовой информации об обстоятельствах уголовного дела и превращение ее в соответствующее знание должностного лица, принимающего решение по уголовному делу. Не случайно и ныне, при отсутствии в УПК РФ упоминания о правосознании, оно остается рабочим инструментом в практической деятельности органов предварительного расследования и судов.
Совесть при всей важности этого компонента человеческой личности, места и роли в жизни человеческого общества не может выполнять указанную выше роль при оценке как отдельного доказательства, так и всей их совокупности.
По совести можно поделить имущество, оценить стоимость вещи, исходя из расчета затраченных на ее производство или изготовление средств, установить размер зарплаты, доходов и т. д. Но определить качество доказательств, с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности и достаточности, можно только посредством использования знаний требований закона, профессионально подготовленных и сформировавшихся представлений о формах и видах связи доказательств с обстоятельствами, подлежащими доказыванию, о возможных дефектах способов собирания (формирования) доказательств, способности, механизме и адекватности отражения ими искомых обстоятельств, о правилах получения выводного знания на основе известной информации.
Кроме того, с уважением воспринимая оптимистическое утверждение Ф. Искандера о том, что совесть является «фундаментом человеческой жизни и целого государства», что «разбуженная совесть — самый грандиозный источник человеческой энергии5, нельзя не учитывать, что в современных условиях это слово настолько девальвировалось, что почти утратило всякий смысл. В УПК РФ оно ныне выглядит мертвым словом, а мертвые слова, по выражению Гумилева, «дурно пахнут»6, поскольку, добавим от себя, создают только видимость жизни.
Механизм оценки доказательств и принятия решений по уголовному делу довольно сложен. Смысловое содержание суждений, выводов, к которым приходят должностные лица, осуществляющие производство по уголовному делу, и их соответствие (адекватность) требованиям закона формируются под воздействием целого ряда объективных и субъективных факторов. В частно- т
н
сти, в системе критериев оценки собранных доказательств и установленных С обстоятельств уголовного дела по устоявшейся традиции давно фигурирует | общественная практика, включающая в себя накопленный опыт и прак- |
о
тические знания, нашедшие отражение не только в сознании конкретного, § индивидуального правоприменителя, но и в виде общедоступных обобщений | научно-практического свойства (постановления Пленума Верховного Суда РФ, в
е
методические разработки и рекомендации различного характера и т. д.). Все § это не может быть замещено совестью, которая требует от человека только до- р
и
бросовестного использования всего багажа знаний, умений и представлений Ч
с
нравственного характера при осуществлении своей профессиональной деятель- § ности. Взаимодействуя, дополняя друг друга, право, правовые представления, а мораль и нравственные представления не могут подменять друг друга, особенно М
и
в такой сфере, как уголовное судопроизводство. •
ю
■
1 См.: МицкевичА.В. Рецензия на книгу: Фарбер И.Е. Правосознание как форма общественного созна- )> ния. М.: Юридическая литература, 1963. — 205 с. // Советское государство и право. 1964. № 10. С. 143-146. 0
2 См.: Википедия: свободная энциклопедия. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D1%EE% G E2%E5%F1%F2%FC (дата обращения: 14.04.2013).
3 См.: Философская энциклопедия // Словари и энциклопедии // Академик: сайт. URL: http://dic. academic.ru/contents.nsf/enc_philosophy/ (дата обращения: 14.04.2013).
4 Подробнее о профессиональном правосознании см.: Грошевой Ю.М. Профессиональное правосознание судьи и социалистическое правосудие. Харьков, 1986.
5 См.: Душно жить без совести: Фазиль Искандер убежден, что рынок без этики похож на зверинец с открытыми клетками // Российская газета. 2011. 4 марта.
6 См.: Там же. 217
