CC BY
159
Дапьиий Восток: Мапоизучеииые вопросы
Священник Дионисий Поздняев ПРАВОСЛАВИЕ В КИТАЕ (страницы истории)
Дошедшие до нас исторические источники свидетельствуют о том, что христианство исповедовали в I — II веках и позднее многие народы, населявшие Западный Китай. С началом гонений на христиан в Китайской империи и с утверждением в Западном Китае ислама христианство, казалось, окончательно ушло из страны. Однако и сегодня еще можно найти в Китае старинные следы христианства, относящиеся к разным периодам истории страны1.
Русскими первопроходцами Сибири и Дальнего Востока в 1665 г. была построена пограничная крепость Албазин. По имени этой крепости называется и одна из чудотворных икон Пресвятой Богородицы2. Икона эта знаменует покровительство Царицы Небесной над православными Дальнего Востока и Восточной Сибири. Узнав о том, что русские поселились на левом берегу Амура, маньчжуры — обитатели Приамурья — донесли об основании русского форпоста Албазин китайскому императору. Последний всеми силами старался вытеснить русских с берегов Амура, но на пути его стремлений стояла Албазинская крепость.
Все же по приказу императора Канси Албазин был взят китайскими войсками в 1685 г. “И приходили под Албазин Китайцы и Албазин град китайцам зда-ша, и с ними отъехаша в Китай...”3. Вместе с пленными воинами в Пекин отправился и священник Максим Леонтьев — тот самый “соборный белый поп”, с которого начинается история Российской Духовной Миссии в Китае, официально учрежденной Императором Петром I в 1712 г.
С разрешения Императора Канси ламаистская кумирня в северо-восточной части Пекина была перестроена для русских пленников, ставших китайскими подданными военного сословия, в православную часовню в память Святителя и Чудотворца Николая, в которой поместили взятый из Албазина образ Святителя. С той поры святитель Николай особо почитается всеми православными в пределах Поднебесной.
История Миссии поучительна: сумев на протяжении столетий сохранить православную веру среди потомков албазинских казаков, смешавшихся с китайским и маньчжурским этносами, члены Миссии немало сделали на поприще дипломатии, науки. Ими были заложены основы отечественного востоковедения, благодаря их трудам Россия и Китай ни разу не воевали. История Миссии неразрывно связана с именами святых — небесных покровителей Китая.
Полнее всего, пожалуй, освещены начальные годы истории Российской Духовной Миссии в Китае. И наиболее сложными, противоречивыми и малоизученными остаются годы нашего века.
* * *
Одна из малоизвестных страниц истории Российской Духовной Миссии в Китае — восстание ихэтуаней. 1900 год — переломный в исторической судьбе Китая — стал рубежом и для Российской Духовной Миссии. Этот год известен как время наиболее жестокого выступления ихэтуаней — по своей сути религиозного движения, которое в Европе по неудачному переводу англичан более известно как “боксерское восстание”. Оно было направлено против иностранцев, чье влияние на жизнь Китайской империи во многом усилилось с проникновением западных миссионеров. Идеологией этого восстания было антихристианство. Сын первого китайца-священномученика Митрофания Цзичуня, убитого ихэтуанями, протоиерей Сергий Чан, чудом спасся и позднее так писал об ихэту-анях: “Это было сообщество, имевшее общинное устройство (общинный стол) и прельщавшее народ своим учением о сверхъестественных силах в целях возвышения Китая и уничтожения иностранцев <...> иностранцы именовались бесами, крещеные китайцы — исчадиями их, а некрещеные, но имевшие с ними сношение — вторыми исчадиями; ка боксеров же смотрели как на воинство небесное”.
Ихэтуани устраивали повсюду свои кумирни, совершали жертвоприношения. До весны 1900 г. официальные власти Китая покровительствовали иностранным Миссиям, но к лету императрица Цыси приказала войскам поддержать восставших в столице. Чиновники, подозреваемые в связях с иностранцами, были казнены. В Пекин бежали все иностранцы из провинций, они искали спасения в Посольском квартале в южной части города. Когда восстание охватило столицу, Начальник Российской Духовной Миссии, архимандрит Иннокентий (Фигуровский) и его соработники покинули Бэйгуань и переселились в Российское посольство. С собою они взяли только древний образ свт. Николая Можайского, привезенный из Албазина еще о.Максимом Леонтьевым в 1685 г., и ценную церковную утварь.
Китайское правительство выставило на охрану Миссии 10 копейщиков, но к 11 июня Миссия была сожжена дотла, погибла ее библиотека, архив, ризница. Ихэтуани замучили 222 православных китайца; которые и стали первыми китайскими святыми-мучениками. Приводимое ниже описание гибели Бэйгуаня взято из статьи “Материалы для актов мучеников в Китае” и составляет часть записок прот. Сергия Чан, бывшего свидетелем этих страшных дней'1. В середине мая боксеры сожгли православный храм и школу в Дундинане на глазах о. Сергия, которому удалось бежать и добраться до Пекина. Прибыв в Бэйгуань 26 мая,
о. Сергий доложил о случившемся Начальнику Миссии.
“В эти дни, от 13 до 27 мая, слухи о боксерах становились все ближе и ближе. На улицах стало заметно большое оживление, появилась масса нищих и незнакомых, пришлых людей. Боксеры с красными повязками на руках и ногах стали смело появляться на улицах, проходили толпами и военным строем. Некоторые пытались на телеге пробраться в посольский квартал. Один был задержан в немецком посольстве. Вечером 17 мая, а по русскому счислению 31, в 8 часов вечера начались поджоги зданий Миссии. Начиная с южного города и по всему Пекину и за городом мятежники предали сожжению не только жилища европейцев, но кварталы, где жили китайцы-христиане. Вся местность в долине, где расположен город Пекин, осветилась заревом пожаров. Всюду царил ужас, слышались крики и стоны.
В эту же ночь сотни боксеров в сопровождении деревенской толпы и нищих подходили к Бэйгуаню. Главные, то есть настоящие боксеры по степени своего обучения, или, вернее, способности экзальтироваться, разделяются на три класса. По поверию народному, которое разделяют в Китае все, начиная от государя и великих князей до простолюдинов, эти боксеры трех высших степеней совершенно неуязвимы для меча и ружья. Они не имеют нужды пользоваться огнем, чтобы поджигать здания: достаточно только кому-либо из них указать на здание, и оно уже загорается само. Они призывали всех кричать “ша” — “убивай” (то есть христиан), и в то время не было, кажется, ни одного человека, который не кричал бы “ша”.
В 9 часов утра из южного города принеслась весть, что боксеры скоро придут сюда. Я послал извещения об этом по домам христиан. Услышав это, многие христиане вернулись в свои дома, а другие, напротив, удалились из своих домов. Страх заставлял сплотиться. За мной последовало более 30 человек, и мы пошли мимо северо-восточного угла городской стены на юг. Вскоре мы увидели множество людей, двигавшихся к подворью с юга и державших в руках фонари и факелы. Перед приходом боксеров китайские солдаты-охранники ходили вокруг Миссии, стреляли из ружей, а потом вместе с пришлым народом кинулись грабить подворье, после чего показался огонь и дым пожара. Соседи говорят, что при сожжении храма было не более двадцати человек. Мы дошли до Дунчжимэньской улицы, где постовые солдаты утешали нас, говоря, что они сожалеют о разорении христиан, что христиане пришли сюда, в Пекин, не по своей воле, а были взяты в плен еще при начале воцарения здесь маньчжурской династии. С 8 до 11 часов ночи слышны были крики, призывающие к избиению христиан”.
Однако главным днем мученической кончины православных китайцев стало 11 июня 1900 г. Вот свидетельство Начальника Миссии об их подвиге: “Еще накануне по всем улицам расклеены были прокламации, призывавшие язычников к избиению христиан и угрожавшие смертью каждому, кто осмелится их укрывать. В ночь с 11 на 12 июня боксеры с горящими факелами, появившись во всех частях Пекина, нападали на христианские жилища, хватали несчастных христиан и истязали их, заставляя отречься от Христа. Многие, в ужасе перед
истязаниями и смертью, отрекались от Православия, чтобы спасти свою жизнь, и воскуряли фимиам перед идолами. Но другие, не страшась мучений, мужественно исповедовали Христа. Страшна была их участь. Им распарывали животы, отрубали головы, сжигали в жилищах. Розыски и истребление христиан продолжались и все последующие дни восстания. По истреблении жилищ христиан их самих выводили за городские ворота в языческие кумирни боксеров, где производили им допрос и сжигали на кострах. По свидетельству самих язычников-очевидцев, некоторые из православных китайцев встречали смерть с изумительным самоотвержением. Православный катехизатор Павел Ван умер мученически с молитвой на устах. Учительница школы Миссии Ия Вэнь была мучима дважды. В первый раз боксеры изрубили ее и полуживую забросали землей. Когда она очнулась, ее стоны услышал сторож (язычник) и перенес ее в свою будку. Но спустя некоторое время боксеры вновь схватили ее и на этот раз замучили до смерти. В обоих случаях Ия Вэнь радостно исповедовала Христа перед своими мучителями".
* * *
В годы гражданской войны после разгрома белых армий Колчака на Дальнем Востоке и атамана Дутова в Туркестане в 1919—1920 гг. в Китай хлынул поток русских, бежавших через Дальний Восток и Среднюю Азию (некоторые источники называют цифру более 500 тыс. человек)5. Были закрыты Посольство и Консульства Российской Империи.
Приютив беженцев из России, Китай стал также местом упокоения для некоторых жертв русской революции, а именно для погибших в Алапаевске 18 июля 1918 г. членов Дома Романовых и их приближенных. 16 апреля 1920 г. в 2 часа утра в Пекин из Харбина прибыли восемь фобов с останками Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, Великого Князя Сергея Михайловича, инокини Марфо-Мариинской обители в Москве Варвары (Яковлевой), князей Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей, графа Владимира Павловича Палей и барона Феодора Ремеза. Останки Алапаевских мучеников были погребены на русском кладбище в склепе храма преп. Серафима Саровского. Мощи православных мучениц Елизаветы и Варвары в скором времени были перевезены в Иерусалим.
Забота о беженцах из России стала главной задачей Российской Духовной Миссии в Китае, существенно изменив приоритеты в ее деятельности. В 1919 г. на территории Китая были закрыты все православные миссионерские станы.
Чтобы хоть как-то улучшить материальное положение русских беженцев, Начальник Миссии архиепископ Иннокентий отдал им в долгосрочное пользование большую часть имущества Миссии. В начале 1920 г. в Пекине появились ряд русских эмигрантов, предполагавших с помощью аренды собственности Миссии не только помочь себе, но и материально способствовать процветанию Мис-
сии. Среди них прежде всего стоит назвать артиллерийского генерала В.Д. Карамы-шева, часто появлявшегося на приемах у Начальника Миссии. Эмигранты основали два паевых товарищества: “Восточное Просвещение” и “Восточное хозяйство”. Первое получило в свое пользование молочную ферму и участок усадебной земли, а второе — типографию со всеми подсобными учреждениями. Администрирование новых торговых товариществ некоторое время носило неопределенный характер. Вместе с тем Миссия стала походить на оживленный муравейник — насаждались новые деревья, старый сад приводился в порядок, множество китайских рабочих готовили земельные участки для разведения овощей.
В конце 1921 г. торговые товарищества стали приносить убыток. Огородничество и шелководство оказались неконкурентоспособными в Китае, а содержание многочисленного штата служащих поглощало все доходы. Товарищества не имели успеха. Для ликвидации неудачных предприятий Миссии пришлось уплатить 30 тыс. ам. долл.
К сожалению, русская эмиграция, раздираемая внутренними распрями, часто вместо благодарности Миссии за помощь отвечала ей враждебностью. Монастырское имущество в Пекине было захвачено и расхищалось преемниками упомянутых выше “товариществ”. Владыка Иннокентий вынужден был вести множество тяжб по вопросам о собственности Миссии. Самое прискорбное, что противниками его были русские эмигранты. Впоследствии Начальник 20-й Миссии, архиепископ Виктор (Святин), писал: “... эмиграция не оправдала доверия Начальника Миссии. Она в лице генерала Карамышева, министра Вологодского, гр. Якова Зверева и г-на Георга неосторожно распорядилась данным в пользование имуществом и предприятиями Миссии и привела Миссию к оскудению. Положение Миссии осложнилось еще и тем, что, лишившись государственной защиты и помощи, она часто стала подвергаться недобрым поползновениям со стороны нехороших людей и учреждений, которые принимали все меры к захвату имущества Миссии”6.
В 1929 г. советские войска на Дальнем Востоке вторглись в пределы Китая в Трехречье, преследуя русских беженцев из Сибири и белогвардейцев. По поводу зверств большевиков в Трехречье митрополит Антоний отозвался обращением ко всем народам мира: “Душу раздирающие сведения идут с Дальнего Востока. Красные отряды вторглись в пределы Китая и со всей своей жестокостью обрушились на русских беженцев — выходцев из России, нашедших в гостеприимной китайской стране прибежище от красного зверя. Уничтожаются целые поселки русских, истребляется все мужское население, насилуются и убиваются дети, женщины. Нет пощады ни возрасту, ни полу, ни слабым, ни больным. Все русское население, безоружное, на китайской территории Трехречья умерщвляется, расстреливается с ужасающей жестокостью и с безумными пытками”7. Волна русских беженцев хлынула в Харбин, где все они получили кров, пищу, внимательное
отношение в “Доме-убежище”, и лишь к 1930 г. они стали возвращаться в Трехречье. Богородице-Владимирская женская обитель также приняла участие в их судьбе. При Обители был создан приют для девочек во имя Св. Равноап. Княгини Ольги.
В 1930 г. началось строительство величественного Софийского храма — украшения всего Харбина. Вообще же в Харбине с 1918 по 1931 г. были построены следующие храмы: Свято-Николаевский при городской тюрьме, Свято-Пет-ропавловский в Сунгарийском городке, Свято-Преображенский в корпусном городке, Камчатское подворье, Богородицко-Владимирская женская обитель (основана в 1924 г. игуменией Руфиной). При обители существовал пещерный храм в память вмч. Димитрия Солунского, Казанско-Богородицкий мужской монастырь в Гондатьевке, Борисоглебская церковь в Цинхэ, Свято-Николаевская церковь в Частном Затоне, Иоанно-Богословская при приюте-училище “Русский дом”, Иоанно-Предтеченская при Московских казармах, Пророко-Ильинс-кая на Пристани, Покровская на Старом кладбище. Строили церкви и на железнодорожной линии — Свято-Троицкая на ст. Шитоухэцзы, Свято-Николаевская на ст. Эхо, Свято-Георгиевская на ст. Хайлин, Свято-Владимирская на ст. Яомынь, Спасо-Преображенская на ст. Лаошагоу.
Строительство храмов, почитание кладбищ свидетельствовали о благочестии православных и вызывали уважение у китайцев. Задача сохранения Православия среди российских эмигрантов в Китае была исполнена: пожалуй, ни в одной другой стране мира не сохранились в такой полноте традиции, культура, старый уклад дореволюционной России и вера. Так, в Харбине, Циндао, Саньхэ и иных городах Китая Пасха, Рождество и другие церковные праздники были не только праздниками православных эмигрантов, но и праздниками всех местных жителей.
Все храмы, дома, строения Миссии в Пекине созданы были митрополитом Иннокентием, жили памятью о нем и воодушевлялись его заветами. Он был погребен в склепе церкви Всех Святых Мучеников на территории Миссии, сооруженной им на братской могиле святых мучеников-китайцев.
В этом же храме с 1938 по 1957 г. покоились останки убитых в 1918 г. в Ала-паевске родственников семьи Государя Императора Николая II. В 1938 г. в связи с начавшейся оккупацией Китая Японией они были перенесены в стены Миссии, а в 1957 в связи с перепланировкой территории бывшей Миссии, на которой расположилось Посольство СССР, они вновь были перенесены на кладбище. В письме епископу Иллариону Манхэттенскому от 6 июня 1990 г. Т.Багратион вспоминал: “...покойный владыка Иоанн Шанхайский рассказывал матушке Тамаре, что, когда наши уходили из Пекина и должны были взять Пекин красные, то гробы в храме были спущены под землю и покрыты цементом, чтобы их не могли найти”8.
В июле 1937 г. Япония начала военные действия в Китае с целью подчинить себе всю Китайскую Республику. 28 июля был взят Пекин, 29 — Тяньцзинь. Началась оккупация Японией Китая. Русские эмигранты в те годы подвергались строгому полицейскому контролю и притеснениям со стороны японских властей. Японцы желали подчинить себе Начальника Миссии Виктора и священнослужителей Миссии и Харбинской епархии, завладеть церковным имуществом. Они часто действовали прямо против Церкви. Так, оккупационными властями Японии был разрушен храм-памятник в Тяньцзине, в Чжалайноре был убит иеромонах Павел, до смерти был замучен настоятель храма в Калгане — о. Александр Жуч, убит священник Федор Боголюбов. Японцы захватили часть церковного имущества — в Тяньцзине были отобраны школа, больница, дом милосердия и библиотека.
После создания Маньчжоу-го владыка Виктор был принудительно вызван японскими военными властями в Харбин, где под страхом объявления его военным преступником ему было предложено передать священнослужителей церквей и подворий Российской Духовной Миссии на территории Маньчжурии в ведение Харбинской епархии. Начальник Миссии в Пекине не пользовался ни доверием, ни уважением оккупационных властей. Однако в силу того, что Начальник Миссии имел большой авторитет среди российских эмигрантов в Пекинской епархии, оккупационные власти были вынуждены считаться с его влиянием. Вопреки его собственному желанию владыку Виктора даже назначили председателем Антикоминтерновского союза Северного Китая, что впоследствии использовалось гоминьдановскими властями как повод для ареста по обвинению в сотрудничестве с оккупантами.
Российская Духовная Миссия в Китае в 30 — 40-х годах не прекращала своей миссионерской деятельности, хотя последняя и была серьезно затруднена. Ввиду военного времени и подозрительного отношения оккупационных японских властей ко всякой миссионерской работе она была почти невозможна. Другой важной помехой была скудость материальных средств Миссии. И все-таки эта работа велась. Прежде всего приходилось противостоять униатам, образовавшим в Китае “Русскую католическую Церковь”. Особенно сильным было их влияние в Харбине, Тяньцзине и Шанхае. Целью их было подчинить, по возможности, русские храмы в Китае Папскому Престолу. Занимались этим преимущественно монашеские ордена Базилиан и иезуитов. Католики для обращения православных использовали многочисленные социальные благотворительные программы, основывали школы и институты, издавали немало периодики и иной литературы.
Развивалась также деятельность протестантов — методистов, баптистов, адвентистов. Из иных христианских конфессий стоит упомянуть старообрядчество. Старообрядцы “австрийского согласия” в Харбине имели храм и своего епископа. Миссионерская противосектантская деятельность Миссии была успешной — русские католики и протестанты часто возвращались в ограду Православной Церкви.
Распространение православия среди китайского населения шло медленно. В основном китайцы принимали крещение через обучение в школах Миссии или через браки с православными. Много помогали и китайцы-священники. Богослужение часто совершалось на китайском языке.
Традиционной для православной церковной жизни оставалась благотворительная деятельность. В Пекине Миссия со всеми ее подворьями была убежищем для всех нуждающихся. Все свободные помещения были заняты ищущими приюта русскими и китайцами. На территории Миссии в конце 30-х годов проживало 130 человек русских и примерно столько же китайцев. В миссийской школе бесплатно обучались до 150 детей из бедных семей. Для православных китайцев, помимо жалованья, обычно выдавались пособия на лечение, погребение, при крещении, бракосочетании. Если кто-либо оказывался в нужде, то всегда мог надеяться на поддержку Миссии.
* * *
После Второй мировой войны геополитическая ситуация на Дальнем Востоке кардинально изменялась. Ее определяющими факторами стали образование Китайской Народной Республики и советско-китайские отношения.
30 июля 1954 г. Священный Синод под председательством Патриарха постановил: “Ввиду новых государственных и общественных условий жизни в КНР, считать дальнейшее существование Российской Духовной Миссии в Китае не соответствующим этим условиям и упразднить ее, оставив все православные храмы в Китае в ведении Экзархата Московской Патриархии в Восточной Азии”9.
Пребывание архиепископа Викторав Москве 12—27 июня 1954 г. и дальнейшие изменения в общественной жизни КНР привели к принятию в Москве решения об упразднении Восточно-Азиатского Экзархата. Архиепископу Виктору было предложено через Посольство СССР в КНР ознакомиться с мнением Китайского Правительства о дальнейших формах управления Китайской Православной Церковью. Отъезд всех русских клириков, да и мирян, был предрешен.
30 марта многомиллионное недвижимое имущество Русской Православной Церкви в Китае было безвозмездно передано государственным властям КНР. Движимое имущество подлежало передаче в собственность Китайской Православной Церкви через назначенных китайских священников. Подсобные предприятия Экзархата, долгое время служившие источником доходов и дававшие значительные средства для существования Миссии, были переданы советскому Посольству, как и вся территория Бэйгуаня с его старинными храмами. Последний русский архиерей, архиепископ Виктор, выехал из Пекина 24 мая 1956 г. и пересек границу КНР 26 мая.
Какова была судьба тех, кто вернулся в Россию до 1956 г.? Митрополит Нестор, арестованный в 1948 г. китайскими коммунистами в Харбине по обвине-
нию в сотрудничестве с японскими оккупантами, как военный преступник был депортирован в СССР, где, как сообщают его биографы, 8 лет находился на “покое” в пос. Явас Мордовской АССР. На самом деле его осудили на этот срок, обвинив в написании книги “Расстрел Московского Кремля”, а также вменили в вину совершение им заупокойных служб в 1920 г. в Харбине над телами алапаев-ских мучеников — великих князей Дома Романовых. Иные, ими особенно часто становились миряне, были расстреляны, сосланы, пострадали в лагерях. Был введен в заблуждение и Начальник Миссии, владыка Виктор. В одном из писем в Москву патриарху он писал, что пора бы заявить китайским властям, что православная церковь — не маленькая община, а 220 млн. человек — он, видимо, предполагал, что в СССР все по-прежнему свободно ходят в храмы... Владыка Виктор получил советский паспорт в феврале 1946 г. в Шанхайском Генконсульстве. Начальник Миссии после ареста в Шанхае на вопрос китайского прокурора о том, почему он, антикоммунист, стал теперь гражданином СССР, вполне искренне отвечал: “Человек честный не может признавать две власти, взаимно исключающие одна другую. В СССР в настоящее время восстанавливаются православные епархии, открываются повсюду храмы, монастыри, духовные школы. Духовенство активно участвует в общем государственном строительстве после Великой Отечественной войны. Общественный строй СССР никак не противоречит учению Св. Православной Церкви. Власти СССР после всех ужасов войны только и думают о том, чтобы наша Родина была великой и славной”10.
Это была правда. Но всей правды владыка Виктор, пожалуй, не знал. Как, возможно, не знали ее и многие, убеждавшие эмигрантов принимать советское гражданство и возвращаться на Родину. Паства шла за своими архиереями — не зная того, шла часто на смерть. Но не вся. Владыка Иоанн во многом был прозорлив — поминая Святейшего Патриарха за богослужением (а также служа благодарственные молебны о победе русского оружия во Второй мировой войне и собирая пожертвования для России), он вовсе не намерен был принимать советское гражданство, заявляя во всеуслышанье о том, что подобный шаг еще не свидетельство патриотизма. Шанхайское духовенство было на стороне своего владыки, миряне разделились во взглядах. 5 тыс. шанхайцев впоследствии эмигрировали в Америку и остались живы, о судьбе 10 тыс. выехавших в СССР можно только гадать — некоторые вышли живыми из сталинских лагерей. Для владыки Иоанна советское гражданство было как раз тем неприемлемым идеологическим условием, о котором он предупреждал владыку Виктора.
* * *
После отъезда из Пекина архиепископа Виктора китайское духовенство продолжало передавать церковное имущество китайским и советским (в Посольстве) властям. 16 июля 1956 г. в Пекине был закрыт храм Табынской иконы Божией
Матери. 19 июля 1956 г. детский сад и школа были окончательно переданы китайским властям. 23 июля была завершена передача молочной фермы, а 31 июля была передана типография. 8 августа были переданы документы на Бэйгуань, Южный парк, кладбище и район Си-мяо. В сентябре завершилась передача здания ризницы.
К середине ноября 1956 г. были снесены мост через улицу Дунчжименьней (у колокольни), водокачка, мыловаренный завод и огород женского Покровского монастыря. Южный парк Миссии переделывался в Городской сад. Для духовенства и бывших насельников Бэйгуаня городские власти построили в районе Си-мяо многоквартирный дом.
Секретарем Пекинской епархии назначили протоиерея Николая Ли, он же эконом, казначей, ключарь, регент и певчий. Единственным епископом в пределах Китая оставался Шанхайский преосвященный Симеон (Ду). Поскольку архимандрит Василий (Шуан) еще не был рукоположен во епископа, владыка Симеон предпринимал все меры к тому, чтобы самому возглавить Православную Церковь в Китае. Так, например, он настаивал на том, что за богослужением следует поминать его как единственного епископа-китайца. До получения известий из Москвы о назначении архиепископа Виктора (Святина) на Краснодарскую кафедру, за богослужением в Пекине продолжали поминать его как правящего архиерея.
К тому времени в Москве в срочном порядке обсуждались планы столь затянувшейся и уже не терпевшей отлагательства церковной реформы в Китае. Отдел культов при Госсовете КНР был извещен о мнении Патриархии по организации управления Православной Церкви в КНР. 23 ноября 1956 г. в заседании Священного Синода под председательством Патриарха проект о даровании автономии Китайской Православной Церкви был утвержден, как и представление о хиротонии во епископа Пекинского архимандрита Василия (Шуана).
Наступивший вскоре 1957 год ознаменовался первым разрушением православных храмов на территории КНР. В то время, когда муниципальные власти Пекина за стенами Бэйгуаня устраивали для православных китайцев новый Успенский храм (по адресу Чжен-у-мяо, 1, 4-й восточный район Пекина), на территории Бэйгуаня новые хозяева — Посольство СССР по распоряжению посла П.Ф.Юдина - разрушили величайшую святыню православного Китая — храм Святых Мучеников, воздвигнутый на крови мучеников восстания “ихэтуаней”. Мощи святых мучеников и останки митрополита Иннокентия (Фигуровского) и архиепископа Симона (Виноградова) по благословению Патриарха в январе 1957 г. были перенесены из храма Мучеников в Свято-Серафимовский храм на кладбище.
Эта же участь постигла колокольню. Успенский храм был переделан в посольский гараж, ризница — в консульский отдел, а Свято-Иннокентьевский храм — в зал для приемов и гостиницу посольства. Советские власти уподобились разрушителям Миссии — “ихэтуаням”, сравнявшим с землей Бэйгуань в 1900 г.
По свидетельству очевидца событий 1957 г., так же как и полвека назад, горела никому не нужная библиотека Миссии, частично переданная архиепископом Виктором посольству. Все “внимание высоких советских властей” к Православной Церкви, да и к истории своей страны, отразилось в этом кощунственном разрушении храмов Бэйгуаня.
В начале января 1957 г. Отдел культов при Госсовете КНР дал свое согласие на поездку архимандрита Василия в Москву и на его хиротонию во епископа Китайского. Архимандрит Василий в сопровождении протоиерея Леонида Лю и протоиерея Аникиты Вана выехал в Москву 16 мая и прибыл через 8 дней, 24 мая 1957 г. Отец Василий (в миру Игнатий Яо Фуань) родился в Пекине 23 декабря 1888 г. В Православной Духовной Семинарии он получил богословское образование и 11 мая 1915 г. был рукоположен в сан диакона епископом Иннокентием (Фигуровским), Начальником 18-й Российской Духовной Миссии в Китае. Через 33 года диаконского служения, в 1948 г., о. Игнатий был рукоположен во иерея. В том же году 30 августа он принял монашество с именем Василий, возведен в сан игумена и определен духовником Успенского мужского и Покровского женского монастырей Миссии. В 1950 г. указом Святейшего Патриарха о. Василий был возведен в сан архимандрита и в декабре того же года назначен заведующим катехизаторской школой и членом Управления Восточно-Азиатского Экзархата, а в феврале 1951 г. — членом Совета Русской Духовной Миссии. В 1951 г. Синод назначил о. Василия на архиерейскую кафедру Тяньцзиньской епархии, но он по своему смирению уклонился от хиротонии и до 1957 г. оставался Настоятелем Пекинского Успенского монастыря, а в последние годы — временно управляющим Пекинской епархией.
28 мая 1957 г. в зале заседаний Священного Синода Русской Православной Церкви состоялось его наречение во епископа Пекинского. Архимандрит Василий (Шуан) был хиротонисан во епископа Пекинского 30 мая 1957 г., в день Вознесения, за Божественной литургией в Преображенском храме Москвы. Хиротонию совершали Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, архиепископ Краснодарский и Кубанский Виктор и архиепископ Можайский Макарий. При вручении жезла новопоставленному епископу митрополит Николай сказал: “Ты хорошо знаешь, что родила Православие в Китае Русская Православная Церковь через свою Духовную Миссию... Сейчас Православная Церковь в Китае преобразована в Китайскую Автономную Церковь. Во внутренней жизни вы будете самостоятель-ны...помни, что все мы, русские архиереи, останемся любящими твоими братьями, всегда готовыми делом, советом помочь тебе в твоем новом делании на ниве Китайской Православной Церкви. Да дарует тебе Господь, святитель столичной Пекинской епархии, силы и крепость право править слово истины в долготу дней”11.
Между тем ужесточалась внутренняя политика в КНР по отношению ко всем религиям. В 1958 г. в Харбине Благовещенский храм был закрыт и превращен
в цирковое училище. Останки приснопоминаемого Харбинского митрополита Мелетия, покоившиеся в этом храме, были осквернены. В том же году были разрушены оба православных кладбища Харбина — Покровское и Успенское (около 100 тыс. могил). Надгробными плитами была вымощена набережная реки Сунгари. По распоряжению китайских властей для захоронения был предложен участок земли в районе Санкешу, приблизительно в 25 километрах от центра Харбина. Всем было предложено перенести прах ранее захороненных на этот участок, но немногим это удалось сделать. На новом участке в Санкешу была построена церковь Рождества Иоанна Предтечи — она не была разрушена. В эту церковь были перенесены Престол и святыни из Борисоглебского храма в Ченхе.
Разрушение русских кладбищ в Харбине совершено было в нарушение законов КНР, в частности статей 20 (“При конфискации и реквизации земли могилы и рощи на кладбищах должны сохраняться в неприкосновенности”) и 21 (“Знаменитые древние памятники или памятники культуры исторического значения должны тщательно охраняться. Цитаны, храмы, монастыри, церкви и другие общественные здания, а также дома помещиков не должны разрушаться”),статей Закона о земельной реформе КНР, а также 88 и 97 статей Конституции КНР 12.
Покровский храм был превращен в книжный склад, а Успенский — в комнату смеха с кривыми зеркалами. Колокольню Успенского храма и сегодня венчает пятиконечная звезда. Не имея никакой помощи из России, православные в Китае отстаивали свою Церковь только глубокой верой и горячей молитвою.
В конце 50-ходов уже повсеместно чувствовалось приближение “культурной революции”. В письме от 29 января 1958 г. епископ Василий писал архиепископу Виктору: “Мы в неделю два раза учимся политграмоте...”. К этому времени около 70% пекинских служащих были переведены на сельскохозяйственные работы — движение это коснулось и бывших насельников Бэйгуаня. Иногда епископ Василий отправлял письма в Краснодар архиепископу Виктору — эти письма сегодня, пожалуй, единственный и немногословный источник сведений о православии в Пекинской епархии в начале 60-х годов. Из Шанхая же от епископа Симеона регулярно поступали лишь официальные поздравления с Пасхой и Рождеством на имя Патриарха — и более ничего.
Русская Православная Церковь в то время ничем не могла помочь Церкви в Китае — как из-за непростой внутриполитической ситуации в СССР, так и из-за крайне напряженных отношений между СССР и КНР. В начале 1963 г. китайские власти запретили распространение в КНР Журнала Московской Патриархии. К марту 1963 г. в Харбине оставались только два русских священника — протоиереи Николай Стариков и Виктор Черных.
3 марта 1965 г. в Шанхае преставился последний китайский архиерей — епископ Симеон. После его смерти был закрыт Шанхайский кафедральный Собор (сегодня в нем расположился банк). Некому было даже послать в Москву изве-
щение о его смерти — об этой утрате сообщила харбинская прихожанка Светлана Вшивкина в письме архимандриту Ювеналию13.
10 июля 1965 г. в Пекине скончался настоятель Харбинского Преображенского храма протоиерей Фотий Хо. Единственный на территории КНР монастырь в Харбине закрылся 28 августа 1965 г. с отъездом в США его последней насель-ницы, игумении Ариадны.
6 февраля 1966 г. из Гонконга в Москву о положении Церкви в КНР сообщал последний русский священник, покинувший Китай — протоиерей Виктор Черных. Он просил исключить его из списков Китайской Православной Церкви и из состава Харбинского епархиального управления. В Харбине, согласно его сообщению, осталось 4 священника — протоиерей Аникита Ван, протоиерей Стефан У, священник Григорий Чжу и иеромонах Симеон. Действовали Иверская церковь и храм бывшего женского монастыря. В Пекине оставались протоиерей Николай Ли, протоиерей Леонид Лю, иерей Александр Дэ и протоиерей Иоанн Ду. Во Внутренней Монголии служил священник Николай Дуйсин, а в Трехречьи (там еще оставались открытыми два храма) служил священник Антоний Хо.
Сегодня немногое известно о разрушении и закрытии православных храмов в Китае. Подробно описано очевидцами лишь разрушение кафедрального Свято-Николаевского Собора в Харбине. 7 декабря 1966 г. на имя Святейшего Патриарха Алексия из Пномпеня было отправлено письмо от русских эмигрантов — беженцев из Китая. В нем и сообщалось о разрушении Собора.
18 августа 1966 г. в Свято-Николаевском Соборе совершалось торжественное всенощное бдение. В то же время неподалеку от Собора хунвейбины собрали митинг, на котором решалась судьба Собора и других храмов Харбина. Последняя литургия в Соборе была отслужена протоиереем Стефаном У на следующий день, на Преображение. Во время службы в Собор вошли несколько молодых китайцев, говоривших по-русски. Назвавшись студентами Пекинского Политехнического института, они попросили разрешения подняться на хоры, где они простояли всю литургию. Прощаясь, они сказали, что еще вернутся.
Разрушение Собора было обставлено особенно торжественно. В городе проходили митинги, демонстрации. В течение трех дней не смолкал барабанный бой. Утром 23 августа харбинские хунвейбины во главе со студентами, бывшими на Преображенской литургии в Соборе, с барабанным боем, криками и плясками ворвались в Собор. Поспешившие к храму прихожане увидели, что вся ограда Собора заполнена хунвейбинами. Одни из них забирались на крышу Собора, чтобы поставить красные знамена, другие выносили из храма святые иконы и церковную утварь, бросая их в огромные костры. На этих кострах были сожжены все иконы Собора, в том числе и великая святыня города — чудотворный образ святителя Николая, ранее находившийся на городском вокзале. Были сожжены и иконы Свято-Алек -сеевского и Иверского храмов. Во время сожжения икон в течение трех дней
хунвейбины беспорядочно звонили в колокола храмов. В некоторых парках и рабочих клубах для всенародного поругания также были выставлены иконы.
24 августа началась разборка крыши и стен Собора. Сначала с помощью пожарных лестниц разобрали главный шатер и окружающие его кровли и купола. Затем приступили к бревенчатым стенам, с которыми разобрались молниеносно. 27 августа, в канун Успения, от Собора не осталось уже ничего, кроме фундамента. На его месте был выстроен высокий памятник, посвященный “Бойцам культурной революции”. Сейчас на месте Собора разбит сквер: клумбы, фонтан, дорожки. Ничто не напоминает о том, что ранее на месте этого сквера стоял величественный Собор.
После закрытия Свято-Иверского храма в нем была устроена пошивочная мастерская. Свято-Софийский храм был превращен в рабочее общежитие. Свято-Алексеевский храм перестроен под столовую и продуктовый склад. В мужском монастыре в Гондатьевке оборудован завод по изготовлению щитов из прессованной стружки. Все храмы железнодорожной линии были закрыты еще в 1958 г.
В дни бесчинств хунвейбинов пострадало и православное духовенство. Священников наряжали в шутовские халаты, измазывали лица сажей, увешивали плакатами с кощунственными надписями, давали в руки кресты и в таком виде водили по улицам. Их избивали, толпа поносила их, издеваясь над православными святынями. Более всех пострадал протоиерей Стефан У, последний настоятель Свято-Алексеевского храма в Модягоу. Перед его храмом поставили стол, на который насыпали острый щебень, а на щебень поставили на колени протоиерея Стефана. Его одели в шутовской халат, на голову водрузили колпак, набитый металлическими стружками. Лицо его измазали сажей. В течение двух суток отца Стефана избивали деревянным молотком по голове, били стальными папками по плечам, плевали на крест, пока, полумертвого, его не отвезли в тюремную больницу. Подлечив его немного, там же в тюрьме и расстреляли. Останки этого ново-мученика покоятся на православном кладбище Санкешу близ Харбина „
Остальных священников после всенародных издевательств судили и приговорили к длительным наказаниям на работах в шахтах и каменоломнях. До смерти Мао Цзэдуна в КНР нельзя было гласно вспоминать о Православии — в эти годы “культурной революции” Церковь сохранялась в сердцах немногих оставшихся православных христиан. Они не могли совершать богослужений, но могли молиться. Православные китайцы, не имея возможности открыто прославлять имя Божие, хранили в своих сердцах верность вере и Церкви.
* * *
Новая страница в истории Православной Церкви в Китае началась в середине 80-х годов. Первым открытым храмом стал Свято-Покровский храм в Харбине. Немногие оставшиеся в Харбине русские и православные китайцы получили
разрешение молиться в нем в 1985 г. Настоятелем храма с 1985 по 2000 г. был иерей Григорий Чжу, скончавшийся 21 сентября 2000 г. Сегодня в этом приходе около 120 прихожан, русских из них всего лишь 7 человек. Богослужение не совершается.
В Харбине есть и второй храм, построенный в честь Рождества Честнаго и Славнаго Предтечи Господня Иоанна. В 25 километрах от центра города, в местечке Санкешу, находится новое православное кладбище, возникшее уже после образования КНР. Власти провинции Хэйлунцзян выделили около 80 тыс. юаней (10 тыс. ам. долл.) на реставрацию этого храма. В августе 1995 г. реставрация храма была завершена. Власти провинции сегодня заботятся о возрождении исторического лица Харбина. В сентябре 1997 г. завершена реставрация Свято-Софий-ского храма, бывшего некогда украшением Харбина.
После визита в Китай в 1993 г. делегации Русской Православной Церкви во главе с Митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом состоялся ряд визитов отца Григория Чжу в Хабаровск и Москву. Посещал Харбин и Епископ Читинский и Забайкальский Иннокентий.
В Урумчи в 1986 г. трехтысячная община русских, проживающих в Синьцзяне, добилась разрешения на строительство Свято-Никольского храма. Строительство было завершено к 1990 г. Богослужения в храме, однако, не возобновились — в Синьцзяне нет священников. Храм так и остался неосвященным до сегодняшнего дня. По праздникам и в воскресные дни православные Синьцзяна собираются сами в храм для молитвы. Власти Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР объявили Рождество Христово нерабочим днем для православного населения. В дни Пасхи местные власти устраивают для православных праздничный банкет. Есть православные и во внутренней Монголии близ Хайлара.
На территории Посольства России в Пекине по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия 19 апреля 1997 г. был установлен Поклонный Крест в память истории Миссии, православных китайцев и русских китаеведов. В Приветственном Адресе по случаю освящения этого Креста 4 мая 1997 г. Святейший Патриарх выразил надежду на то, что Крест будет свидетельствовать грядущим поколениям о подвижнических трудах всех, чья жизнь была связана с Миссией во имя добрососедства между народами двух стран. На территории Посольства сохранился бывший Успенский храм, переделанный в гараж. В августе 1997 г. по инициативе Посольства была отреставрирована и фактически восстановлена часть Западной стены бывшей Миссии, примыкавшая к Успенскому храму. Особую признательность за память к истории Пекинской Миссии заслуживают Посол России в КНР И.А.Рогачев, а также все, кто своими трудами и молитвой содействовал установлению Поклонного Креста и сегодня готовит открытие Музея Истории Миссии.
В Пекине вокруг территории Посольства России — бывшей территории Российской Духовной Миссии — до сегодняшнего дня живет около 300 албазинцев.
Все они сохранили веру, смогли тайно в годы “культурной революции” крестить своих детей и внуков. В Пекине проживают также два священника — иерей Александр Дэ и иерей Иаков. Оба они, несмотря на преклонный возраст, неоднократно обращались к городским властям Пекина с просьбой открыть для православных пекинцев храм, однако всегда получали отказ. Религиозное законодательство КНР не позволяет им совершать неофициальные богослужения, они могут молиться только в своих домах. О былой истории Миссии в Пекине сегодня напоминают лишь камни — остатки надгробий русского кладбища за бывшими Аньдинмэньскими воротами города.
Около 30 православных китайцев живут в Шанхае. Так же как и в Пекине, власти не соглашаются до сего дня открыть в Шанхае Православный храм. Городские власти Шанхая объявили архитектурными памятниками и взяли под свою охрану два сохранившихся православных храма города — кафедральный собор в память иконы Божией Матери “Споручница грешных” и Свято-Николаевский храм, воздвигнутый в память об убиении Императора Николая II. Рядом с кафедральным собором сохранился архиерейский дом. В самом соборе открыты банк и ресторан, а в Свято-Николаевском храме — склад.
17 февраля 1997 г. Священный Синод Русской Православной Церкви постановил в связи с исполнившимся в 1997 г. 40-летнм юбилеем дарования автономии Китайской Православной Церкви в более полной мере осуществлять попечение о пастве Китайской Автономной Православной Церкви. Принято было также решение о том, что впредь до избрания Поместным Собором Китайской Автономной Православной Церкви своего Предстоятеля каноническое попечение о приходах на территории КНР осуществляется Патриархом Московским и всея Руси.
Литература
1.Исторический очерк христианской проповеди в Китае. // Труды Киев. Дух. Академии. — Киев, 1860, кн. З.С. 117.
2.Вестник ДВО РАН. - Владивосток, 1995. — №5. — С.133.
3.“Повесть о чудеси святых благоверных великих князей Всеволода и Довмоита, во святом крещении нареченных Гавриил и Тимофей, псковских чудотворцев”. Рукописный сборник; Древлехранилище Псковского объединенного историко-архивного и художественного музея-зановедника. №229\49.
4. Китайский благовестник. — Вып. 56. — Пекин, 1918. — С.12 и след.
5.Воронин О.Л. Российская белая эмиграция в Китае 20-30-х гг.: военный аспект ее деятельности// XXI научная конференция “Общество и государство в Китае”: Тезисы докладов. Ч.З. — М.,1990. — С. 132—133.
6. Архиепископ Виктор (Святин). Рапорт Святейшему Патриарху Алексию от 15 января 1947 г. — Архив ОВЦС МП, д.39.
7. Письма блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). — Джорданвилль, 1988. - С. 106.
8.Бэй-Гуань. - Тяньцзинь, 1938. — С.42.
9.Рапорт №381 от 27 июня 1954 г. — Архив ОВЦС МП, д.З).
10. Архиеп. Виктор. Рапорт Патриарху Алексию I от 15 января 1947 г.
11. Журнал Московской Патриархии. — М., 1957. — №6. — С.25.
12. Обращение советских граждан - жителей Харбина к Председателю КНР Мао Цзэдуну.
13. Письмо от 6 мая 1965 г. - Архив ОВЦС МП, д.29.
