CC BY
65ТЕМА НОМЕРА МИР И БЕЗОПАСНОСТЬ В ПРАВОВОМ ИЗМЕРЕНИИ
УДК 341, 342 Б01: 10.31249/^ргауо/2023.01.01
УМНОВА-КОНЮХОВА И.А.1 ПРАВО МИРА И ПРАВО БЕЗОПАСНОСТИ НА РУБЕЖЕ XX И XXI СТОЛЕТИЙ: ПРОБЛЕМЫ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ И РАЗВИТИЯ (Статья)
Аннотация. В статье оценивается состояние и определяются перспективы совершенствования права мира и права безопасности как интегрированных отраслей права нового поколения на рубеже XX и XXI столетий. Поднимаются проблемы их институционали-зации и развития, рассматриваются задачи правовой формализации понятий «мир» и «безопасность» как высших ценностей и целей; их защиты, в том числе в контексте действия доктрин самообороны, гуманитарной интервенции и Я2Р; их обеспечения в новых цифровых реалиях. Среди институтов права мира и права безопасности отдельное внимание уделяется принципам мира и безопасности, праву на мир и праву на безопасность, механизмам правовой защиты мира и безопасности.
Ключевые слова: мир; безопасность; право мира; право безопасности; принципы мира; принципы безопасности; право на мир; право на безопасность; механизм правовой защиты мира и безопасности.
1 Умнова-Конюхова Ирина Анатольевна - ведущий научный сотрудник отдела правоведения ИНИОН РАН, д-р юрид. наук, профессор.
7
UMNOVA-KONYUKHOVA I.A. The law for peace and the law for security at the turn of the XX and XXI centuries: problems of institutionalization and development. (Article)
Abstract. The article assesses the state and defines the prospects for improving the law for peace and security law as integrated branches of the new generation of law at the turn of the XX and XXI centuries. The problems of their institutionalization and development are raised, the tasks of legal formalization of «peace» and «security» as the highest values and goals are considered; their protection, including in the context of the doctrines of self-defense, humanitarian intervention and R2P; their provision in the new digital realities. Among the institutions of the law of peace and security, special attention is paid to the principles of peace and security, the right to peace and the right to security, mechanisms of legal protection of peace and security.
Keywords: peace; security; law for peace; security law; principles of peace; principles of security; right to peace; right to security; mechanism of legal protection of peace and security.
Для цитирования: Умнова-Конюхова И.А. Право мира и право безопасности на рубеже XX и XXI столетий : проблемы институционали-зации и развития. (Статья) // Социальные и гуманитарные науки: Отечественная и зарубежная литература : ИАЖ. Сер. 4: Государство и право. -2023. - № 1. - С. 7-28. DOI: 10.31249/iajpravo/2023.01.01
Введение
XX век оказался эпохой серьезных испытаний для мира и безопасности, с одной стороны, и все более консолидированной попыткой международного сообщества поставить заслон угрозам данным ценностям человеческого существования и развития - с другой. Появление нового вида оружия массового уничтожения -биологического, бактериологического, химического, ядерного, электронного и др. - поставило человечество на грань выживания. В ушедшем столетии в результате основных войн и вооруженных конфликтов число погибших достигло свыше 90 млн человек\
1 Жертвы военные и жертвы гражданские в войнах конца XX - начала XXI века // Warconflict.ru: История войн и военных конфликтов. - URL: http://www. warconflict. ru/rus/catalog/?action=shwprd&id=1321 (дата обращения: 11.10.2022).
При всей мрачности картины войн и разрушений, нельзя не отдать должного в интенсификации поиска реальных путей предотвращения вооруженных конфликтов. Коренные изменения в этом направлении были связаны с формированием правовых и институциональных механизмов обеспечения мира и безопасности. После Второй мировой войны с образованием ООН сформировался новый механизм сотрудничества государств во имя мира и безопасности. Итогом развития правовых принципов и норм, посвященных миру и безопасности, во второй половине XX и начале XXI столетий стало появление следующих фундаментальных правил и институтов:
- установление запрета на ведение агрессивной войны государствами (Декларация ООН о принципах международного права 1970 г., резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 3314 (XXIX) «Определение агрессии» 1974 г. и др.);
- закрепление универсальных принципов мира и безопасности (Устав ООН 1945 г.; декларации ООН: о распространении среди молодежи идеалов мира 1965 г.; о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами, 1970 г.; о принципах, регулирующих отношения между государствами - участниками Хельсинского заключительного акта СБСЕ 1975 г., и др.);
- признание права на мир и на мирную жизнь (Декларация о воспитании народов в духе мира 1978 г. (резолюция ГА ООН 33/73), Африканская хартия прав человека и прав народов 1981 г., Декларации ООН о праве народов на мир 1984 и 2017 г., Тунисская и Азиатско-Тихоокеанская декларации о правах человека и правах народов 1988 г.);
- формирование права разоружения (договоры: о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой 1963 г., о нераспространении ядерного оружия 1968 г., о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении 1972 г., о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие 1980 г., о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его
уничтожении 1993 г., о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении 1997 г.; по кассетным боеприпасам 2008 г. (действует с 2010 г.); Международный договор о торговле оружием 2013 г. (действует с 2014 г.) и др.);
- совершенствование норм гуманитарного права и правил ведения войны (Женевская конвенция 1949 г. о защите жертв войны; Гаагская конвенция 1954 г. о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта; Дополнительный протокол Женевских конвенций 1949 г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), и Дополнительный протокол к Женевским конвенциям 1949 г., касающийся конфликтов немеждународного характера (Протокол II);
- создание и развитие института международно-правовой ответственности за правонарушения против мира и безопасности (Статут Международного суда 1945 г.; Устав Международного военного трибунала 1945 г.; Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г.; Римский статут Международного уголовного суда от 1998 г. и др.);
- формирование системы обеспечения безопасности (международные конвенции: о борьбе с захватом заложников 1979 г., о физической защите ядерного материала 1980 г., о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства 1988 г., о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 г., о борьбе с финансированием терроризма 1999 г., о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 г.; декларации: о мерах по ликвидации международного терроризма 1994 г. и о глобальных усилиях по борьбе с терроризмом 2001 г. и др.).
Несмотря на столь масштабные усилия по обеспечению мира и безопасности, рубеж XX и XXI вв. был отмечен конфликтом между НАТО и бывшей Югославией и бомбардировкой территории последней без санкции Совета Безопасности (СБ) ООН. Более поздний пример - в результате военных действий в Ираке со стороны США без санкции СБ ООН в конфликт оказались вовлеченными многие страны блока НАТО. Последующие вооруженные конфликты с внешним участием в Ливии и Сирии, новый военный кризис в Афганистане (2001-2021), гражданские войны в Сомали,
Йемене (с 2014), вооруженный конфликт, трансформировавшийся в гибридную войну на Украине (с 2014 по настоящее время), - эти и другие точки напряжения чрезвычайно актуализировали запрос на защиту мирной жизни и мирное урегулирование споров.
Наряду с возникновением новых вооруженных конфликтов и развития гибридных войн, с начала XXI столетия наблюдается устойчивая динамика роста военных расходов. По оценке Стокгольмского международного института исследований проблем мира ^1РЫ), общемировые военные расходы в 2021 г. достигли 2,113 трлн долл. (рост 0,7%). В пятерку лидирующих стран вошли США, Китай, Индия, Великобритания и Россия (62% мировых расходов). США в 2021 г. израсходовали на военные нужды 801 млрд долл., КНР - около 293 млрд долл., Индия - 76,6 млрд долл., Россия - 65,9 млрд долл.1
Ни деятельность международных организаций и общественных движений за мир, ни международно-правовые и внутригосударственные принципы и нормы права мира и права безопасности не стали препятствием для военных конфликтов и агрессии, актов международного терроризма и военной транснациональной преступности. Хотя общая численность многосторонних миротворческих операций ООН за последние годы показала довольно стабильную динамику2, в целом миротворческие силы были вынуждены заниматься не столько разрешением, сколько управлением конфликтами и политическими процессами3. При этом миротворцы все чаще стали отходить от классических принципов со-
1 См.: Чернышова Е. Расходы стран мира на военные нужды превысили $2 трлн // РБК. - 2022. - 25 апреля. - URL: https://www.rbc.ru/politics/25/04/2022/
62660d739a794755712a47e4 (дата обращения: 11.10.2022).
2
Их количество варьировалось от 60 и более операций. Так, в 2014 г. были зарегистрированы 64 миротворческие операции, в 2015 г. - 63, в 2016 г. - 62, в 2017 г. - 63, в 2018 г. - 60. (См.: Худайкулова А.В. Миротворчество ООН в XXI веке : основные векторы реформ по повышению эффективности миротворческих операций // Южно-российский журнал социальных наук. - 2019. - Т. 20, № 4. - С. 111).
См.: Кутейников А.Е., Масляк А.В. От строительства мира к государст-востроительству // Международные процессы. - 2013. - № 11 (1). - С. 29-48.
гласия участников конфликта, беспристрастности миротворцев и применения ими силы лишь в целях самообороны1.
Вооруженные конфликты XXI в. сопровождаются нарушением многих договоренностей, касающихся соблюдения принципов мира и права на мир, гуманитарных норм по защите мирных жителей, обязательств по разоружению и запретов применения отдельных видов вооружения. Вызовом глобальному миропорядку стал невиданный ранее кризис международного универсального права ООН. Рост напряжения в глобальном, региональном и внутригосударственном мироустройстве свидетельствует о беспрецедентной актуализации проблем институционализации права мира и права безопасности, повышения их эффективности в обеспечении фундаментальных ценностей человеческой цивилизации.
Право мира и право безопасности как интегрированные отрасли права нового поколения. В современную эпоху на фоне бинарного процесса глобализации и дифференциации права происходит перестройка правовых систем, внутри которых интенсивно формируются интегрированные, глобальные отрасли права, которые относятся к новому поколению отраслей права2. Именно такими отраслями являются право мира и право безопасности. Они одновременно охватывают нормы международного права и национального права; выделяются особой значимостью регулируемых отношений и являются ответом на угрозы и вызовы цивилизаци-онного выживания и развития; им присуща бинарность публичных и частных интересов при очевидном доминировании первых; они защищают не только традиционных субъектов публичного права (человек, государство, нация, народ и пр.), но и глобальные общности: человечество, настоящие и будущие поколения; обеспечивают новые функции государства, возникшие под влиянием потребностей выживания и развития.
1 См.: Sloan J. The evolution of the use of force in UN peacekeeping // Journal
of strategic studies. - 2014. - № 37 (5). - P. 674-702.
2
Об отраслях права нового поколения см.: Умнова И.А. Тенденции и перспективы развития правовых систем в условиях глобализации права // Российское законодательство : тенденции и перспективы. - Москва : Орбита-М., 2013. -С. 77-97; Умнова (Конюхова) И.А. Конституционное право и международное публичное право : теория и практика взаимодействия. - Москва : РГУП, 2016. -С. 71-89.
Современное право мира - это система принципов и норм, регулирующих отношения, которые направлены на достижение и поддержание мира как высшей ценности, на определение и реализацию принципов мира, субъективного права на мир, процедур поддержания мира и миростроительства, на создание механизмов защиты мира. Выделяются как минимум следующие основные институты права мира: 1) принципы мира; 2) право на мир; 3) право мира в условиях вооруженных конфликтов; 4) право договоров о мире; 5) дипломатическое право мира; 6) медиация и мирное посредничество; 7) миростроительство; 8) защита мира (международно-правовая и государственно-правовая). Предложенный перечень институтов не является исчерпывающим и неуклонно расширяется.
Право безопасности - система принципов и норм права, направленных на обеспечение защищенности государства, общества, человека и других субъектов права от различных угроз и вызовов их существованию и развитию. Предмет данной отрасли отличается широким межотраслевым охватом различных сфер жизнедеятельности - военной, политической, правовой, экономической, гуманитарной, экологической, социальной и др.; он объединяет нормы подавляющего большинства отраслей публичного и в некоторой мере частного права. Так, если право национальной безопасности регулируется нормами конституционного, уголовного, административного, финансового и других отраслей публичного права, то экономическая безопасность определяется также институтами гражданского права. В системе экологического права действует институт экологической безопасности, информационного права - информационной безопасности. На пересечении административного и уголовного права формируются институты антитеррористической, транспортной, энергетической, промышленной, продовольственной и других видов безопасности.
Между правом мира и правом безопасности наблюдается тесная взаимосвязь. Так, к основным принципам международной безопасности относят неприменение силы и угрозы силой, невмешательство во внутренние дела, мирное разрешение международных споров, разоружение, ответственность государств за агрессию и др. Все эти принципы одновременно являются принципами мира. Аналогично можно говорить и о совпадении источников права
этих отраслей права. К ним относятся Устав ООН, универсальные, региональные и двусторонние договоры в области поддержания мира, разоружения, установления мер доверия, создания безъядерных зон, о дружбе и сотрудничестве и др.
Особенностью современной нормативной базы права мира и права безопасности является отсутствие специальных кодифицированных актов. На международном уровне так и не принято комплексных деклараций (хартий) о мире и о безопасности. В законодательстве государств отсутствуют кодифицированные законы о мире. Национальные законы о безопасности страдают несовершенством и абстрактностью в определении механизмов обеспечения безопасности.
Мир и безопасность как высшие ценности и цели. В аксиологии права мира и права безопасности важное значение имеет четкая формализации понятий «мир» и «безопасность» как высших ценностей и целей.
Понятие «мир» многогранно настолько, что сложно представить полный перечень явлений, охватываемых в науке и в повседневной жизни данным термином1. Ученые подчеркивают, что мир -это понятие, которому не хватает однозначного определения и границ2, оно изначально неуловимое, различающееся в зависимости от исторической эпохи и контекстуального применения в различных культурах, институтах, группах гражданского общества и академических дисциплинах3. В контексте этой статьи мир и безопасность как высшие ценности и цели рассматриваются в гуманитарно-публичном измерении. В этом смысле мир есть состояние согласия между государствами, народами (нациями), а также между гражданами, народами, социально-политическими группировками конкретных государств, противоположное вооруженному
1 Подробнее об этом см.: Умнова И.А. Право мира : курс лекций. - Москва : Эксмо, 2010. - С. 12-16; Умнова И.А. Право мира : философское и правовое измерение. - Москва : РАН. ИНИОН, 2011. - С. 68-77 и др.
2 См.: Bailliet C.M. Introduction : Researching international law and peace // Research handbook on international law and peace / ed. by C.M. Bailliet. - Cheltenham, Glos ; Northampton, MA : Edward Elgar Publishing Limited : Edward Elgar Publishing, Inc., 2019. - P. 4-5.
3 См.: Harris I.M. Peace education theory // Journal of peace education. - 2004. -N 1. - P. 7.
противостоянию и военным конфликтам. В еще более компактном виде мир можно обозначить как основанные на согласии сторон общественные отношения, характеризуемые ненасильственным поведением и отсутствием организованной вооруженной борьбы между участниками конфликта.
В теории публичного права выделяют два понятия мира: негативный и позитивный1. Сесилия М. Байе подчеркивает важность выделения этих двух контекстов: если негативный мир фокусируется на предотвращении вооруженных конфликтов; подразумевает ненасильственное разрешение споров и осуждает незаконное применение силы, то позитивный мир требует сотрудничества между людьми и государствами, интеграции человеческого общества, включая социальную справедливость, человеческое достоинство, уважение прав человека и ликвидацию «структурного насилия», которое вызывает бедность, неравенство, изоляцию, смерть или инвалидность из-за несправедливого распределения ресурсов для удовлетворения основных человеческих потребностей (таких как питание, лекарства, жилье) или отказа в равной защите при борьбе с насилием в семье, преступлениями на почве ненависти и т.д. В обоих контекстах понятие мира тесно с связано с безопасностью.
Безопасность в негативном контексте представляет собой состояние защищенности от определенных угроз и воздействий и в гуманитарно-публичном контексте охватывает прежде всего такие субъекты защиты, как государство, общество, нация, народ и человек. В позитивном измерении безопасность подразумевает широкую систему мер по противодействию угрозам и вызовам миру, спокойствию и стабильности.
1 Cm. : Alston P. The legal basis of a right to peace // A journal of social justice : Peace review. - 1991. - Vol. 3, N 3. - P. 23-27; Galtung J. Violence, peace, and peace research // Journal of peace research. - 1969. - N 6. - P. 167-191; Bailliet C.M. Introduction : researching international law and peace // Research handbook on international law and peace / ed. by C.M. Bailliet. - Cheltenham, Glos ; Northampton, MA : Edward Elgar Publishing Limited : Edward Elgar Publishing, Inc., 2019. - P. 4-5; Tadjdini A. The constitutional dimension of peace // Research handbook on international law and peace / ed. by C.M. Bailliet. - Cheltenham, Glos ; Northampton, MA : Edward Elgar Publishing Limited : Edward Elgar Publishing, Inc., 2019. - P. 500-503.
Мир и безопасность как приоритетные ценности и цели лейтмотивом проходят во многих ключевых международных правовых актах, а также в конституциях государств. При этом источникам права нередко присуща дихотомия в закреплении мира и безопасности. Так, преамбула Устава ООН заявляет о решимости объединить силы для поддержания международного мира и безопасности. Согласно ст. 1 Устава ООН к приоритетной цели относится поддержание международного мира и безопасности. Основы международного мира и безопасности получили развитие в концепции всеобъемлющей международной безопасности, закрепленной в резолюциях ГА ООН 1986 и 1987 г. «О создании всеобъемлющей системы международного мира и безопасности», в резолюции 1988 г. «Всеобъемлющий подход к укреплению международного мира и безопасности в соответствии с Уставом ООН». Весьма четко связь мира и безопасности представлена в Заключительном акте СБСЕ 1975 г.
Мир и безопасность как высшие ценности и цели на конституционном уровне признаются сегодня большинством государств как в преамбулах, так и в отдельных статьях конституций. Характерной чертой современного восприятия мира как высшей ценности является конституционализация как обобщенного понятия мир, так и двух типов мира - международного: всеобщего, континентального и регионального (Испания, Руанда, Эритрея и др.); и внутригосударственного: гражданского, социального (Андорра, Боливия, Венесуэла, Испания, Лаос, Македония, Молдова, Филиппины, Эфиопия и др.). Обращает на себя внимание опыт стран, в конституциях которых уже в первых главах провозглашаются «мир и безопасность» как высшие ценности и цели развития (Венгрия, Катар, Оман, Тунис и др.) Особой конституционной гарантией мира и безопасности является провозглашение страны государством мира, а также выделение мира и безопасности как безусловных ценностей, жизненно важных для существования и развития наций. В частности, в преамбуле Конституции Камбоджи говорится, что камбоджийская нация консолидируется для преобразования страны в «Остров мира», в ст. 1 закрепляется, что Камбоджа является миролюбивым, постоянно нейтральным и непри-соединяемым к каким-либо союзам государством. Японский народ провозгласил в своей Конституции 1947 г., что желает вечного ми-
ра, полон решимости обеспечить безопасность, полагаясь на справедливость и честь миролюбивых народов мира, что все народы мира имеют право на мирную жизнь. В преамбуле переходной Конституции Южного Судана 2005 г. провозглашена благодарность Всемогущему Богу, который даровал мудрость и волю для достижения Всеобъемлющего мирного соглашения, которое окончательно положило конец самому затяжному конфликту в Африке.
Принципы мира и безопасности. Более чем вековая практика интенсивной выработки мировым сообществом общих подходов к международному сотрудничеству и государственному развитию позволила определить основополагающие принципы мира и безопасности и сформулировать их в ведущих международно-правовых актах и конституциях государств. В современный период основные общепризнанные принципы зафиксированы, прежде всего, в таких фундаментальных международно-правовых актах, как Устав ООН; Декларация 1970 г. ООН о принципах международного права; Декларация принципов во взаимных отношениях государств Заключительного акта СБСЕ 1975 г.; Всеобщая декларация прав человека ООН 1948 г., Международные пакты о правах человека 1966 г.; Декларация о праве на развитие 1986 г. и др. На международном региональном уровне (СНГ, ЕС, АС, ОАГ, ЛАГ, ШОС, АСЕАН и др.) также происходит процесс выработки основополагающих принципов мира и безопасности. Перечень рассматриваемых принципов неуклонно дополняется, в том числе благодаря решениям судебных и квазисудебных международных органов.
Сложившуюся систему общепризнанных принципов мира и безопасности можно было бы классифицировать по трем основным группам с точки зрения целей и задач регулирования: принципы внешнеполитической деятельности; обеспечения суверенной государственности; гуманизма и демократии.
К основополагающим принципам внешнеполитической деятельности относятся неприменение силы и угрозы силой; мирное разрешение споров; добросовестное выполнение обязательств по международному праву; сотрудничество между государствами; мирное сосуществование; отказ от агрессивных войн; разоружение и регулирование вооружений, запрет пропаганды войны и др. Основными принципами обеспечения суверенной государственности
являются соблюдение государственного суверенитета; суверенное равенство; невмешательство во внутренние дела; территориальная целостность и неприкосновенность; нерушимость границ; равноправие и самоопределение народов и пр. Среди принципов гуманизма и демократии, в той или иной мере связанных с вопросами мира, можно выделить уважение прав человека, признание равенства прав каждого, недопустимость дискриминации, верховенство права, справедливость, солидарность, стабильность, благополучие нации, достойное существование народа, свободное определение национальной принадлежности и др.
По степени конкретизации принципов мира в конституциях можно выделить три основные группы государств. Для первой группы характерно закрепление фундаментального правила о приоритете общепризнанных принципов международного права. Значительная часть относится ко второй группе государств, для которых характерно подробное перечисление принципов мира и определение содержания ключевых из них. В конституциях стран третьей группы, наряду с общепризнанными принципами, провозглашаются специальные принципы, характерные для внутригосударственных, региональных, континентальных и т.п. условий развития. Так, страны, освободившиеся от колониальной зависимости и вставшие на путь национального освобождения, среди принципов мира особо выделяют противодействие колониализму, расизму, другим формам дискриминации, национальному угнетению народов, освободившихся от колониальной зависимости. В странах арабского, африканского и азиатского регионов особо выделяются принципы единства нации, консолидации и национального примирения, которые тесно увязываются с миром и стабильностью (конституции Индонезии, Камбоджи, Мадагаскара, Намибии, Саудовской Аравии, Уганды, ЮАР и др.).
Особое значение имеет закрепление государствами таких принципов мира, как отказ агрессивных войн и применения первыми вооруженной силы, всеобщее и всеобъемлющее (полное) разоружение всех государств, использование вооруженных сил только в целях законной обороны, запрет пропаганды войны, отказ от применения первыми вооруженной силы и т.п., однако таких государство пока немного (например, конституции Суринама, Эквадора, Италии, Японии, Венгрии, Казахстана, Мозамбик и др.).
Право на мир и право на безопасность в источниках международного права и национального права. Особенностью современного права является системная защита трех составляющих: мира, безопасности и прав человека. Известный международник Герш Лаутерпахт отметил, что после Второй мировой войны международное право должно быть функционально ориентировано как на установление мира между нациями, так и на защиту основных прав человека1. При этом важно отметить, что в системе прав и свобод во второй половине XX в. были отдельно выделены право на мир и право на безопасность.
В документах ООН право на мир первоначально было провозглашено в виде права на мирную жизнь (Декларация ООН о воспитании народов в духе мира 1978 г.) для отдельных лиц, всех государств, всех народов и всего человечества. Право на мир как коллективное право народов было определено в Декларации ООН о праве народов на мир 1984 г., положения которой были развиты в Декларации ООН о праве народов на мир, утвержденной резолюцией ГА ООН 71/189 19 декабря 2016 г. Сложилась и полноценная система международно-правовых документов регионального значения, закрепивших право народов на мир: Африканская хартия прав человека и народов 1981 г.; Тунисская декларация о правах человека и правах народов 1988 г., Азиатско-Тихоокеанская декларация человеческих прав индивидов и народов 1988 г.
Большинство ученых выделяют лишь коллективное право на мир, опираясь на международно-правовые документы2. Имеются, однако, и другие точки зрения. Р.А. Мюллерсон в свое время отметил, что право на мир, как другие права третьего поколения, принадлежит каждому человеку, каждому народу и человечеству в
1 См. : Lauterpacht H. The Grotian tradition in international law // British yearbook of international law. - 1946. - N 23. - P. 1, 51.
2 См.: Vazak К. А 30-year Struggle // UNESCO Courier. - 1977. - Nov. -P. 19; Права человека : учебник для вузов / отв. ред. член- корр. РАН Е.А. Лука-шева. - Москва, 2001. - С. 140; Права человека и вооруженные конфликты : учебник для вузов / ред. В.А. Карташкин ; Комиссия по правам человека при Президенте РФ. - Москва, 2001. - С. 13-15; Общая теория прав человека / И.А. Карташкин, Н.С. Колесова, А.М. Ларин, И.А. Ледях [и др.] ; отв. ред.: Е.А. Лукашева. - Москва : Норма, 1996. - С. 23-27.
целом1. Р. Скотт Эпплби пишет, что право на мир «касается не только права отдельного человека жить в мире, но и более широкого права обществ наслаждаться общим миром»2. Думается, что правом на мир и правом на безопасность обладают как социальная общность (человечество, народ, население), так и отдельный человек. В подтверждение этому имеются государства, которые закрепили данное право не только как коллективное, но и как индивидуальное (конституции Колумбии и Перу).
Мир не только составляет содержание права; по своей природе он несет в себе и обязанность. Это уникальное свойство замечено, к примеру, в Конституции Колумбии 1991 г., в ст. 22 которой закрепляется, что мир есть право и требующая исполнения обязанность. Согласно ст. 97 Конституции Эквадора 1998 г. все граждане обладают правом и обязанностью участвовать в поддержании мира и безопасности.
По своей природе право на мир - это естественное, неотъемлемое право. Оно является фундаментальным, основополагающим для человека и социальных общностей, предопределяет реализацию многих прав и свобод. Нарушение права на мир влечет за собой ущемление личных, политических, социально-культурных прав человека (права на жизнь, достоинство, свободу, безопасность, труд, семейную жизнь, здоровье, творчество и т.д.), препятствует полноценной жизнедеятельности людей.
Среди прав и свобод, наиболее тесно связанных с правом на мир, выделяется право на безопасность. Мир как состояние общественных отношений создает условия для реализации всех человеческих благ в целом, включая безопасность. Право на безопасность как основополагающее право стало активно выделяться конституционалистами во второй половине XX - начале XXI в. Как заметил венгерский правовед А. Шайо, право на безопасность обозначилось в качестве важнейшего права современной лично-
1 См.: Мюллерсон Р.А. Права человека : идеи, нормы, реальность. -Москва, 1991. - С. 30.
2 Scott R. Appleby religion, violence and the right to peace // Religion and human rights : An introduction / ed.: J. Witte, Jr., M.C. Green. - Oxford, 2012. - P. 346, 347.
сти1. Так же как и право на мир, право на безопасность обладает смешанной, интегрированной природой, выражающейся в способности, во-первых, выступать условием и гарантией для других прав и свобод; во-вторых, распространяться как на индивидуальных (человек), так и на коллективных субъектов (носителей) права (народ, население, будущие поколения и другие категории социальных групп и общностей).
Право на безопасность диверсифицируется по субъектам в виде права на безопасность личности, на национальную безопасность; права народа и права населения на безопасность; права трудового коллектива на безопасность и т.д. Среди них ключевое значение имеет право на безопасность личности, которое рассматривается широко, т.е. охватывает возможность неприкосновенности не только самой личности, но и всех предоставленных в распоряжение индивида благ.
В конституциях государств право на безопасность формулируется как самостоятельно, так в связке с другими правами и свободами. Например, в ст. 16 Конституции Эфиопии 1994 г. закреплено право каждого на личную безопасность. Но чаще безопасность личности рассматривается во взаимосвязи с правом на свободу (конституции Боливии, Испании, Либерии, Перу, Португалии и др.). В конституционной практике современных государств имеются случаи конкретизации рассматриваемого права применительно к конкретным объектам или целям безопасности. Например, в соответствии со ст. 31 Конституции Азербайджана каждый обладает правом на безопасное проживание.
Обобщая мировой опыт, необходимо подчеркнуть, что в современных конституционных конструкциях представляется правильной формулировка, интегрирующая право на мир и право на безопасность в единой статье. Эти права должны охватывать не только индивидов, но и коллективных субъектов права. При этом речь должна идти именно о двух самостоятельных правах - праве на мир и праве на безопасность. В связи с этим встречающаяся в некоторых международно-правовых документах и в национальном законодательстве государств формулировка «право на мир и без-
1 См.: Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма). - Москва, 2001. - С. 258.
опасность1 («право на мир и спокойствие»2) видится некорректной.
Мир и безопасность в контексте доктрин самообороны, гуманитарной интервенции и «ответственности за защиту» (R2P). Человечество до сих пор так и не смогло достигнуть всеобщего мира и глобальной безопасности. Хедли Булл характеризует цель современной цивилизации как стремление международного сообщества и государств к поддержанию мира3. Такая трактовка вполне увязывается с тем, что Устав ООН не формулирует абсолютистскую версию пацифизма4 и отражает реалистичный пацифизм, поскольку в нем признаются исключения в виде индивидуальной и коллективной самообороны от «вооруженного нападения» и защиты других лиц в соответствии с главой VII Устава ООН, которая была также истолкована как поддержка гуманитарной интервенции и движений за самоопределение5. Как пишет Моника Гарсия-Сальмонес, «принцип мира через закон» структурно идет рука об руку с принципом «войны через закон»6. Расширительное толкование исключений из мира применялось в самых разных сценариях. Современные эксперты, в частности Кристин Чинкин и Мэри Калдор, отмечают, что в условиях XXI в. толкование права на самооборону было расширено, чтобы охватить меры, принимаемые для реагирования на нападения негосударственных субъектов
1 См., напр., ст. 2 Азиатско-Тихоокеанской Декларации человеческих прав индивидов и народов от 15 февраля 1988 г.
См.: ч. 22 ст. 2, глава 1 «Основные права личности» Политической Конституции Республики Перу от 31 декабря 1993 г.
3 См.: Bull H. The anarchical society. - New York, 1995. - P. 17.
4 См.: Bailliet C.M. Introduction : researching international law and peace // Research handbook on international law and peace / ed. by C.M. Bailliet. - Cheltenham, Glos ; Northampton, MA : Edward Elgar Publishing Limited : Edward Elgar Publishing, Inc., 2019. - P. 6-7.
5 См.: Nicaragua vs United States case, in which the ICJ confirmed the right to self-defence as a rule of customary international law. - URL: https://casebook. icrc.org/ case-study/icj-nicaragua-v-united-states (дата обращения: 20.11.2022); Kioko B. The right of intervention under the African Union's constitutive act : From non-interference to non-intervention // International review of the Red Cross. - 2003. - Vol. 85, N 852. -P. 807.
6 См.: García-Salmones M. Walter Schucking and the pacifist traditions of international law // European journal of international law. - 2011. - N 22. - P. 767.
(теракт 11 сентября, ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация)); для защиты негосударственных образований (Южная Осетия) и от внутренних нападений (Йемен); в ожидании (упреждении) внешних нападений (Ирак и Афганистан)1 и др. Известны дебаты по поводу писем по ст. 51 Устава ООН от государств (в частности, от США, Бельгии, Соединенного Королевства, Германии, Норвегии) в Совет Безопасности ООН, в которых утверждается, что поскольку Сирия не желает или не может помешать ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация) совершать нападения со своей территории, то есть основания для признания принципа самообороны для оправдания применения военной силы в Сирии2. Эта тенденция наряду с эволюционирующими доктринами, такими, например, как Responsibility to protect («Ответственность за защиту» - R2P), привела к тому, что многие государства стали призывать к более строгому соблюдению основополагающего принципа невмешательства, содержащегося в ст. 2 Устава ООН.
Считается, что доктрина R2P не включает право на одностороннее вмешательство в отсутствие полномочий СБ ООН. Вместе с тем некоторые государства обеспокоены риском избирательного применения и злоупотреблений этой доктриной со стороны могущественных государств, учитывая, что неясно, кто определяет порог для действий3. В настоящее время Совет Безопасности избирательно вмешивается в конфликты, развивающиеся на территории отдельного государства. К таким случаям можно отнести действия в отношении ряда африканских государств - Южной Родезии (Зимбабве и Замбия), ЮАР, Сомали, Гаити, Руанды, Демократиче-
1 См.: Chinkin C., Kaldor M. International law and new wars. - Cambridge, 2017. - P. 173.
2 См.: Corten O. The «Unwilling or Unable» Test : Has it Been, and Could it be, Accepted? // Leiden journal of international law. - 2016. - N 29 (3). - P. 777-799; Milanovic M. Belgium's article 51 letter to the Security Council // EJIL: Talk! - 2016. -July 17. - URL: https://www.ejiltalk.org/belgiums-article-51-letter-to-the-security-council/ (дата обращения: 12.10.2022); Bailliet C.M. The «unrule» of law : unintended consequences of applying the responsibility to prevent to counterterrorism, a case study of Colombia's raid in Ecuador // Security : a multidisciplinary normative approach / ed. C.M. Bailliet. - Leiden [Netherlands] : Brill, 2009. - P. 175.
3 См.: Gray C. The use of force. - 4th ed. - Oxford, 2018. - P. 60.
ской Республики Конго. Так, согласно отчету ООН по Руанде, ру-андийский геноцид назывался одним из самых омерзительных событий в ХХ в., а бездействие Совета Безопасности - неспособностью предотвратить и впоследствии остановить геноцид, а также провалом всей системы органов ООН1. Тот факт, что Африканский союз принял гуманитарное вмешательство в рамках своего учредительного акта, демонстрирует сдвиг в сторону более широкого признания доктрины Я2Р, но другие регионы по-прежнему настроены скептически2. Как отмечает С.Р. Субрамян, до сих пор нет ответов на вопросы: когда, на какой стадии должно быть вмешательство, какое государство должно им руководить, какова цель вмешательства и может ли стать целью смена режима, в частности если этот режим ответственен за массовые преступления особой жестокости3. В октябре 2017 г. на заседании ГА ООН 114 стран поддержали идею об ограничении использования постоянными членами СБ ООН права вето в ситуациях, связанных с геноцидом, преступлениями против человечности или военными преступлени-ями4. Эта инициатива вызвала, однако, острую дискуссию5.
1 См.: Subramian S.R. UN Security council and human rights : an inquiry into the legal foundations of the responsibility to protect in international law // Utrecht journal of international and European law. - 2022. - Vol. 37, N 1. - P. 21.
2 См.: Kioko B. The right of intervention under the African Union's constitutive act : from non-interference to non-intervention // International review of the Red Cross. -2003. - Vol. 85, N 852. - P. 54; Zifcak S. The responsibility to protect // International law / ed. M.D. Evans. - 5th ed. - Oxford, 2018. - P. 484-515.
3 Subramian S.R. UN Security council and human rights : an inquiry into the legal foundations of the responsibility to protect in international law. - P. 28.
4 114 стран выступили за ограничение права вето в Совбезе ООН // RuPosters. - 2017. - 23 сентября. - URL: https://ruposters.ru/news/23-09-2017/stran-ogranichenie-prava-sovbeze (дата обращения: 17.10.2022).
5 По мнению госсекретаря при Министре по делам Европы и иностранных дел Франции Жана-Батиста Лемуана, это предложение чрезвычайно актуально, поскольку нет никаких гарантий, что мы не столкнемся с новыми трагедиями, подобными долгим годам войны в Сирии. Заместитель постпреда РФ при ООН Владимир Сафронков в тот период заявил, что в России считают неприемлемыми «любые идеи, ведущие к ущемлению прерогатив нынешних постоянных членов Совета Безопасности, включая право вето», так как вето заставляет членов ООН искать более сбалансированные решения (См.: 114 стран выступили за ограничение права вето в Совбезе ООН // RuPosters. - 2017. - 23 сентября. - URL:
Борьба за невмешательство как основополагающий принцип международного права постоянно подчеркивается в политических заявлениях государств Латинской Америки, России и Китая из-за возникающих опасений по поводу урегулирования ситуаций в области обеспечения мира и безопасности1. В научном мире существует обеспокоенность в связи с активным использованием военной силы для разрешения конфликтов и ослабления механизмов мирного разрешения споров, включая дипломатию и примирение. Получающая все большее распространение политика «структурного насилия», которая лежит в основе сохраняющегося неравенства на планете, получила название либерального интервенционизма. В литературе высказывается озабоченность тем, что в эпоху либерального интервенционизма после окончания холодной войны многие западные демократии все чаще прибегали к военным интервенциям, которые были оправданы «либеральными» нормами и ценностями, включая соблюдение прав человека, распространение демократии и обеспечение порядка, основанного на верховенстве права2. В течение этого периода в ряде случаев активизировались пограничные конфликты, особенно когда международные субъекты пытались оправдать применение силы на основе «гуманитарной интервенции» со ссылкой на права человека и доктрину Я2Р. Переход от вмешательства в целях защиты прав и свобод к обоснованию интервенции в целях «стабилизации», по мнению Л. Виафф, представляет собой своего рода контрпроект по отношению к ли-
https://ruposters.ru/news/23-09-2017/stran-ogranichenie-prava-sovbeze (дата обращения: 17.10.2022)).
1 См.: Couso J. Back to the future? The return of sovereignty and the principle of non-intervention in the internal affairs of the States in Latin America's «Radical constitutionalism» // Constitutionalism in the Americas / ed. C. Crawford, D. Bonilla Maldonado. - Cheltenham, 2018. - P. 1-15; Kleczkowska A. The distinctiveness of the Latin American security system - Why is it so different? Public international law perspective // Cross-disciplinary perspectives on regional and global security / ed. P. Frankowski, A. Gruszczak. - Cham, 2018. - P. 23-25; Allison R. Russia and the post-2014 international legal order : revisionism and realpolitik // International affairs. -2017. - Vol. 93, Iss. 3. - P. 519-543; Xiaohong X. China's engagement in African security affairs in the post-cold war era // International relations and diplomacy. - 2017. -N 5 (7). - P. 412-425.
2 См.: Geis A., Müller H., Schörnig N. The Militant face of democracy : liberal forces for good. - Cambridge, 2013. - 397 p.
беральному интервенционизму1. Насколько новая доктрина «стабилизации» будет справедливее для целей защиты мира и безопасности - этот вопрос заслуживает пристального внимания, однако очевидно, что прежние доктрины внешнего вмешательства: самообороны, гуманитарной интервенции и «ответственности за защиту» - нуждаются в переоценке.
Мир и безопасность в новых цифровых реалиях. На протяжении последних десятилетий цифровые технологии используются для оказания помощи и защиты населения, пострадавшего от конфликтов и кризисов2. Пандемия СОУГО-19 еще больше усилила тенденцию к использованию цифровых технологий для содействия проведению гуманитарных операций3 и реализации других мер по поддержанию и защите мира и безопасности.
Важно отметить, что цифровые технологии, с одной стороны, несут с собой возможности совершенствования деятельности по защите мира и безопасности, а с другой стороны, - усиливают риски. Так, в позитивном смысле технологии искусственного интеллекта (ИИ) усиливают потенциал предупреждения конфликтов
1 См.: Wiuff L. From liberal interventionism to stabilization : a new consensus on norm-downsizing in interventions in Africa // Global constitutionalism. - 2020. -N 9 (2). - P. 387-412.
2 См.: Meier P. New information technologies and their impact on the humanitarian sector // International review of the Red Cross. - 2011. - Vol. 93, N 884. -P. 1239-1263; Akhmatova D.-M., Akhmatova M.-S. Promoting digital humanitarian action in protecting human rights: hope or hype // International journal of humanitarian action. - 2020. - Vol. 5. - P. 2-7; 114 стран выступили за ограничение права вето в Совбезе ООН // RuPosters. - 2017. - 23 сентября. - URL: https://ruposters.ru/news/ 23-09-2017/stran-ogranichenie-prava-sovbeze (дата обращения: 17.10.2022).
3 См.: Rejali S., Heiniger Y. The role of digital technologies in humanitarian law, policy and action : charting a path forward // International review of the Red Cross. - 2021. - Vol. 102, N 913. - P. 20; Burton J. "Doing no harm" in the digital age : what the digitalization of cash means for humanitarian action // International review of the Red Cross. - 2021. - Vol. 102, N 913. - P. 913; Bridging humanitarian digital divides during COVID-19 / J. Bryant, K. Holloway, O. Lough, B. Willits-King. - London, 2020. - P. 1-10; Gazi T., Gazis A. Humanitarian aid in the age of COVID-19 : a review of Big Data crisis analytics and the General Data Protection Regulation // International review of the Red Cross. - 2021. - Vol. 102, N 913. - P. 75-94.
или кризисов и противодействия им1. Например, в 2019 г. картографирование катастроф при поддержке искусственного интеллекта помогло гуманитарным организациям обеспечить быстрое реагирование на чрезвычайные ситуации в Республике Мозамбик2. Системы ИИ, основываясь на методах прогнозной аналитики, могут выявлять закономерности и взаимосвязи в данных для прогнозирования развития событий3. В частности, проект «Джетсон» -инициатива Управления Верховного комиссара по делам беженцев ООН - использует прогностическую аналитику для прогнозирования вынужденного перемещения людей4.
Технологии ИИ могут информировать о рисках до того, как разразится кризис или гуманитарная катастрофа. Аналитика на основе больших данных и статистических моделей может использоваться для прогнозирования надвигающихся стихийных бедствий, голода и чрезвычайных ситуаций в области здравоохранения. В настоящее время такие системы хорошо зарекомендовали себя в качестве инструмента для раннего предупреждения и краткосрочных прогнозов5. Тем не менее их потенциал значителен,
1 См. : From Digital Promise to Frontline Practice : New and Emerging Technologies in Humanitarian Action / United Nations Office for the Coordination of Humanitarian Affairs (OCHA). - New York, 2021. - 65 p.
2 См. : Lowcock M. Anticipation saves lives : how data and innovative financing can help improve the world's Response to humanitarian crises, speech delivered at the London school of economics // ReliefWeb. - 2019. - December 2. - URL: https://reliefweb.int/report/world/mark-lowcock-under-secretary-general-humanitarian-affairs-and-emergency-relief (дата обращения: 11.10.2022).
3 См.: Gandomi A., Haider M. Beyond the hype : Big Data concepts, methods, and analytics // International journal of information management. - 2015. - Vol. 35, N 2. - P. 143.
4 См.: The Project Jetson website. - URL: https://jetson.unhcr.org (дата обращения: 11.10.2022).
5 См.: Molnar P. Technology on the margins : AI and global migration management from a human rights perspective // Cambridge journal of international law. -2019. - Vol. 8, N 2. - P. 305-330; Bither J., Ziebarth A. AI, Digital identities, biometrics, blockchain : a primer on the use of technology in migration management, migration strategy group on international cooperation and development. - Berlin, 2020. -P. 1-29; OCHA-Bucky : A COVID-19 model to inform humanitarian operations // Centre for humanitarian data. - 2020. - October 28. - URL: https://centre.humdata.org/ ocha-bucky-a-covid-19-model-to-inform-humanitarian-operations/ (дата обращения: 11.10.2022).
поскольку системы ИИ могут облегчить прогнозирование угроз миру и безопасности и противодействие этим угрозам.
Осознавая позитивный вклад цифровых технологий в обеспечение мира и безопасности, необходимо в то же время учитывать, что внедрение ИИ в разработку и использование вооружений в периоды конфликтов и войн способно усиливать разрушающую составляющую столкновений, затягивать войны и трансформировать их в гибридную войну технологий. Наиболее опасным видится внедрение ИИ в управление человеком. Использование цифровых технологий подразумевает, что контроль над человеком и управление им уходят в скрытые системы алгоритмов и программ, доступных ограниченному кругу лиц, т.е. технократической элите, которая способна манипулировать людьми.
Заключение. В XXI столетии право мира и право безопасности, с одной стороны, выходят на передний план как ключевые отрасли права, влияющие на мироустройство и судьбу человечества, с другой стороны, - испытывают системный кризис в условиях все более возрастающей потребности в реформировании глобальной, региональной и внутригосударственных (национальных) систем миропорядка. Несмотря на актуализацию запроса на док-тринальное и институциональное развитие права мира и права безопасности, сохраняется значительный круг проблем по их совершенствованию. К ним относятся, в частности: 1) нерешенность задач правовой формализации понятий «мир» и «безопасность» как высших ценностей и целей; 2) важность всеобщей конституци-онализации субъективных прав на мир и на безопасность; 3) потребность в кодификации принципов и норм права мира и права безопасности; 4) необходимость корректировки доктрин самообороны, гуманитарного вмешательства и Я2Р и поиска новых доктрин миростроительства; 5) сбалансированный и ответственный учет достижений цифровизации и ИИ для предотвращения войн и прогнозирования их вероятности с целью предупреждения и противодействия угрозам и вызовам миру и безопасности. Эти и другие проблемы правового обеспечения и защиты мира и безопасности нуждаются в своевременном решении как общими усилиями международного сообщества, так и в рамках правового пространства конкретных государств.
