CC BY
27
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Б.В. Титлинов
Правительство императрицы Анны Иоановны в его отношениях к делам православной Церкви
Опубликовано:
Христианское чтение. 1905. № 11. С. 635-643.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Правительство императрицы Анны Іоанновны въ его отношеніяхъ къ дѣламъ православной Церкви.
Рѣчь предъ защитой диссертаціи, произнесенная въ актовомъ залѣ С.-Петербургской духовной академіи 2 октября 1906 года.
50ГДА авторъ предлагаемаго нынѣ на ученый судъ изслѣдованія приступалъ къ своему труду, то подлежащая его изученію историческая эпоха представлялась ему сама въ себѣ находящей объясненіе, цѣльной и законченной. То, что составляло исключительный характеръ изучаемаго времени, казалось, имѣло свое основаніе въ исключительныхъ условіяхъ послѣдняго, и, стало быть, вопросъ ограничивался узкими хронологическими рамками. Но по мѣрѣ хода работы все болѣе очевидной становилась та истина, что всѣ звенья исторіи связаны между собою прочнымъ цементомъ внутренней причинности, что ничто въ историческомъ ходѣ вещей не стоитъ одиноко, а все коренится въ прошломъ, изъ него рождается. Не сцѣпленіе случайныхъ обстоятельствъ создаетъ тотъ или другой историческій моментъ, а болѣе общіе и глубокіе факторы подготовляютъ почву для дѣйствія причинъ, къ которымъ примѣнимъ эпитетъ случайнаго. Въ этихъ факторахъ главнымъ образомъ и надо искать ключъ къ объясненію историческихъ событій.
Царствованіе императрицы Анны Іоанновны занимаетъ хронологически небольшое мѣсто въ исторіи русской церкви и русскаго государства. Но въ разсматриваемомъ нами отношеніи оно представляетъ именно одну изъ такихъ эпохъ, которыя кажутся созданіемъ случайныхъ обстоятельствъ, въ дѣй-
ствитсльности же- рождаются изъ общихъ условій жизни II какъ нельзя болѣе рельефно оттѣняютъ ихъ.
И мрачную и возбуждающую недоумѣніе картину пред- ' ставлястъ собою аннинское время. Тронъ занимаетъ государыня, извѣстная своимъ благочестіемъ и добротою. Ее окружаютъ министры-иностранцы, люди не русской крови и вѣры, но относящіеся къ православію съ надлежащимъ уваженіемъ. Дѣти просвѣщеннаго запада, они проникнуты самыми лучшими намѣреніями: поднять духовенство, искоренить злоупотребленія въ церкви, просвѣтить пастырей, и чрезъ нихъ—паству. Казалось бы—на лицо всѣ условія, необходимыя для обезпеченія церковнаго благосостоянія и нормальнаго развитія церковно-государственныхъ отношеній. На дѣлѣ же мы видимъ другое. Церковная политика правительства вноситъ не устроеніе, а разстройство въ церковную жизнь, нарушаетъ ея естественное теченіе и лишь въ единичныхъ случаяхъ приводитъ къ положительнымъ результатамъ.
Первымъ словомъ царствованія императрицы Анны по отношенію къ Церкви было провозглашеніе заботливости о церковномъ благѣ, и первымъ дѣломъ—проектъ упорядоченія церковнаго управленія. Но въ памяти исторіи оно оставило отнюдь не эти свѣтлыя воспоминанія. Высшая духовная власть была не укрѣплена, а разшатана. Церковное представительство въ лицѣ Св. Синода вмѣсто лучшаго устройства претерпѣвало униженія, ему совсѣмъ неприличныя, будучи лишено ‘ и внѣшней и внутренней независимости. Сведенное на роль бюрократическаго органа администраціи, чрезъ подчиненіе императорскому Кабинету, оно перестало быть даже учрежденіемъ высшаго порядка, а превратилось въ нѣчто вродѣ департамента духовныхъ дѣлъ при Кабинетѣ министровъ. Недовѣріе правительства, при этомъ, отнимало у Синода и то значеніе, которое онъ долженъ бы быль имѣть даже при своемъ подчиненномъ положеніи. Если каждое министерство въ наше время обыкновенно внимательно прислушивается къ голосу своихъ ближайшихъ вспомогательныхъ органовъ, то этого не было со стороны Кабинета императрицы Анны по отношенію къ синодальному управленію. Въ самыхъ жизненныхъ для Церкви вопросахъ нерѣдко тщетно заявляли свое мнѣніе представители церковныхъ интересовъ; да, съ теченіемъ времени, и самая возможность подобныхъ заявленій парализовалась строгимъ режимомъ правительственной политики. Такимъ обра-
зомъ, правительство само управляло духовнымъ вѣдомствомъ, оставивъ Синоду одну исполнительную власть, за собою же обезпечивъ всю законодательную иниціативу.
Но казалось бы, что отсюда, по крайней мѣрѣ, открывался полный просторъ для осуществленія тѣхъ благихъ намѣреній, какими одушевлены были государственные люди того времени. Однако, что же сдѣлало въ этомъ направленіи правительство императрицы? Оно заявило себя рядомъ мѣръ или прямо вредныхъ, или неудачныхъ. Расположенное къ подозрительности, вслѣдствіе своего положенія, правительство начало съ того, что сверху до низу всю церковную іерархію заподозрило въ политической неблагонадежности и жестокими репрессаліями принялось искоренять крамолу. Сомнѣваясь въ искренней преданности престолу епископовъ, извѣстныхъ своимъ консервативнымъ направленіемъ, оно обратило ихъ жизнь въ непрерывное безпокойство за свою участь. Въ неприсягапіи дѣтей духовенства оно увидѣло вопіющее политическое преступленіе и навсегда лишило своего довѣрія пастырей. Монахи почти сплошь были признаны тайными возмутителями за свое несочувствіе петровскимъ преобразованіямъ и церковно-имущественной политикѣ государственной власти. Длинная вереница жестоко и часто невинно осужденныхъ архіереевъ, священно-церковно-служителей и монашествующихъ печальною тѣнью проходитъ чрезъ царствованіе государыни, сопровождаемая призраками кровавыхъ пытокъ и мучительства.—Уже подобныя отношенія не могли способствовать подъему духовенства, а могли лишь принижать и личность пастырей и ихъ священный санъ въ глазахъ общества и народа. Общія законодательныя мѣры довершали разрушительное дѣло. Свои задачи по упорядоченію церковной жизни правительство 30-хъ годовъ XVIII в. понимало весьма упрощенно: главной миссіей своей оно считало искорененіе тунеядства въ духовенствѣ, дабы не было ущерба пользѣ государственной. Разборы духовнаго сословія и стѣснительные узаконенія относительно монашества должны были очистить ряды бѣлаго и чернаго духовенства отъ людей праздныхъ и лѣнивыхъ. Спекуляризація церковныхъ имѣній отнимала самую возможность праздности у обитателей монастырей. Результатомъ всего этого явилось запустѣніе нѣсколькихъ сотъ церквей, вслѣдствіе незамѣщенія 9000 приходскихъ вакансій, невозможность удовлетворенія религіозныхъ нуждъ народа, оскудѣніе монашества до опасности уничтоже-
нія монастырской жизни, и задержка роста просвѣтительнаго дѣла. Между тѣмъ интересы духовнаго просвѣщенія тщательно оберегало правптельство въ своихъ указахъ. Оио замышляло высоко поднять духовную школу, дать ей прочную организацію, введя повсемѣстно семинарское обученіе. Но хотя школьное дѣло и стало рости, благодаря усиліямъ епархіальныхъ дѣятелей, само правительство не оказало ему ровно никакой помощи, которая была въ его средствахъ.
Изучая подобное положеніе церковныхъ дѣлъ въ аннинское время, всматриваясь въ печальные результаты политической программы, руководящейся лучшими намѣреніями, изслѣдователь. конечно, стремится найти причины такого порядка вещей. Очевидная ненормальность положенія Церкви невольно порождаетъ мысль о ненормальныхъ условіяхъ, въ которыя Церковь была поставлена. Но были ли эти условія временныя и случайныя, или болѣе постоянныя и общія? Въ отношеніи царствованія императрицы Анны вопросъ этотъ имѣетъ особое значеніе. Оно извѣстно въ исторіи, какъ время господства въ администраціи нѣмцевъ-иновѣрцевъ, связано съ воспоминаніемъ жестокаго фавора Бирона, опалъ и казней. Не эти ли обстоятельства опредѣляли и ходъ церковно-государственныхъ отношеній въ годы нѣмецкаго правленія? Мысль естественная, особенно если придавать побольше значенія роли личности въ исторіи. Однако пристальное изслѣдованіе фактовъ открываетъ и здѣсь, какъ вездѣ, въ ткани историческихъ событій болѣе глубокую подкладку, заставляя искать въ прошломъ объясненія настоящаго.
Церковная политика правительства имп. Анны и опредѣляемое ею теченіе жизни Церкви сложились и развивались всецѣло на почвѣ исторически выработавшихся церковно-государственныхъ отношеній и особенно петровской церковной реформы. Отъ послѣдней ближайшимъ путемъ ведутъ начало и политическіе принципы, руководившіе тогдашнимъ правительствомъ, и способъ ихъ примѣненія на практикѣ. Со времени петровской реформы русская Церковь окончательно заняла подчиненное положепіс въ государствѣ не только de facto, но и <іе jure. Управленіе церковное сдѣлалось просто отраслью государственнаго и нити его сосредоточились въ рукахъ государственной власти, отъ которой въ прямую зависимость былъ поставленъ св. Синодъ. Преобразователь Россіи находилъ необходимымъ подчинить своему контролю церковную сферу и кате-
горически рѣшилъ острый когда-то споръ «царства» съ «священствомъ» въ пользу перваго. Организація, данная церковному управленію, какъ нельзя лучше отвѣчала такимъ цѣлямъ. Назначаемые верховною властью по ея личному усмотрѣнію, неимѣющіе никакихъ гарантій неприкосновенности, синодальные члены должны были невольно стать послушными орудіями правительственной политики. Они не имѣли опоры въ Церкви, какъ выборные представители церковнаго общества, и потому не чувствовали той необходимой независимости, которая обезпечивала бы въ нужныхъ случаяхъ свободу голоса. — Государственные люди времени имп. Анны наслѣдовали это положеніе вещей уже готовымъ и только воспользовались имъ. Твердо держась церковно-политическихъ взглядовъ Петра Великаго, они примѣняли ихъ неуклонно. Измѣненія въ положеніи* С-в. Синода, какъ и всякаго государственнаго учрежденія, совершались легко и незамѣтно; таково было и его подчиненіе Кабинету. Неудивительно нисколько и униженіе церковнаго правительства. Вправѣ ли мы ожидать самостоятельности и стойкой защиты интересовъ Церкви отъ лицъ, которые могли тотчасъ же сойти со сцены въ случаѣ протеста противъ правительственныхъ намѣреній? Безмолвіе Синода при видѣ низлагаемыхъ и опозоренныхъ епископовъ, его покорность Ѳеофану Прокоповичу, его «непротивленіе злу» при видѣ опустошаемыхъ церквей и монастырей, пытаемыхъ священниковъ и монаховъ—все это нс можетъ возбуждать удивленія при тѣхъ условіяхъ, въ какія былъ поставленъ духовный коллегіумъ твердой рукой Преобразователя.
Отъ той же петровской эпохи ведутъ свое начало и тѣ условія, которыя давали пищу политическому террору аннинскаго времени. Великій государь не питалъ довѣрія къ церковной іерархіи; этимъ недовѣріемъ дышетъ вся его церковная политика. Со стороны Петра подобное отношеніе понятно. Онъ не встрѣтилъ въ церковной средѣ, за немногими исключеніями, сочувствія своимъ преобразованіямъ. Напротивъ, изъ нея шелъ и открытый и тайный протестъ противъ всякихъ новшествъ, нарушавшихъ старый укладъ жизни. Въ удобную минуту духовенство довольно плотно примкнуло къ старо-русской партіи, тяготѣвшей къ царевичу Алексѣю Петровичу. Іміископы были опорой несбывшихся надеждъ несчастнаго царевича. Видя непріязненное отношеніе къ своему дѣлу въ іерархіи, Петръ, естественно, смотрѣлъ на нее недовѣрчиво.
и*
Церковная среда была въ его глазахъ консервативнымъ элементомъ, такимъ же тормазомъ на новомъ пути Россіи, какимъ казался ему собственный сынъ. Потому-то онъ н постарался обезопасить свое дѣло отъ ея противодѣйствія, поставивъ церковную власть подъ непосредственный надзоръ и руководство правительственной власти. Государственные люди 30-хъ годовъ XVIII ст. воспитались уже въ подобной атмосферѣ. Задавшись цѣлью поддерживать петровскую церковную политику, правительство пмп. Анны должно было и на церковную іерархію смотрѣть глазами Преобразователя, такъ какъ жизнь еще не успѣла сгладить жившее въ церковной средѣ недовольство. Молчаливый протестъ и глухой ропотъ этой среды встрѣчали мѣропріятія въ духѣ Петровомъ. Обстоятельства начала царствованія императрицы: подозрѣніе въ несочувствіи ея воцаренію, павшее на духовенство, въ связи съ замысломъ верховниковъ. обострили старое недовѣріе государственной власти къ церкви; а созданное реформой положеніе послѣдней давало полную возможность суровому правительству жестоко расправляться съ людьми, заподозрѣнными въ политической неблагонадежности, какой бы высокій іерархическій постъ они ни занимали.
Вмѣстѣ съ недовѣріемъ, породившимъ политическій терроръ, аннинское правительство въ своей церковной политикѣ рѣзко обнаружило тотъ характерный взглядъ на духовенство, который мѣтко обрисованъ однимъ проповѣдникомъ Елизаветинскаго царствованія въ сказанныхъ по поводу нѣмецкаго правительства словахъ: «весь обще чипъ духовный равно съ простымъ народомъ вмѣняли и почитали; ни единаго въ немъ посвященія и характеру пастырскаго по признавали». Исходя изъ такого убѣжденія, правительство видѣло въ лицахъ священнаго сана простыхъ чиновниковъ, исправляющихъ церковныя обязанности. Священный характеръ пастырскаго служенія не существовалъ въ глазахъ власти и не встрѣчалъ у нея необходимаго уваженія; пастыри предъ нею были служителями дѣла человѣческаго, а не дѣла Божія. Отсюда рождалась опрометчивая политика, совершенно роняющая нравственный авторитетъ священства въ глазахъ паствы. Вѣдь трудно, въ самомъ дѣлѣ, требовать отъ послѣдней, чтобы она относилась съ надлежащимъ уваженіемъ къ священному сану, когда носители его на глазахъ у всѣхъ исполняли роли сторожей, посыльныхъ, подвергались безнаказанно оскорбленіямъ.
мѣняли крестъ на ружье солдата, вмѣсто ризъ надѣвали кандалы колодниковъ и отъ алтаря влеклись* въ застѣнокъ. И это «пепризнаваніе характера пастырскаго» за духовенствомъ ведетъ свое начало издалека, преимущественно же отъ принциповъ петровской церковной политики. Какъ ни было принижено духовенство по своему положенію въ до-петровской Руси, тамъ оно все-таки не третировалось наравнѣ съ народомъ до такой степени, какъ въ законодательствѣ начала XVIII вѣка. Строго проведенная Петромъ государственная точка зрѣнія на церковные интересы поставила духовное сословіе вполнѣ на одну доску съ сословіемъ тяглымъ. Въ стремленіи извлечь практическую пользу для государства отъ Церкви, государственная власть совсѣмъ не принимала во вниманіе особаго характера пастырскаго служенія. Она налагала на священнослужителей такія повинности, примѣняла къ монашеству такія мѣры, которыя совсѣмъ были несовмѣстимы съ ихъ положеніемъ. Таковы, напримѣръ, полицейскія обязанности духовенства, таково переполненіе монастырей военщиной. Жестоко-недовѣрчивое отношеніе въ церковной сферѣ, просвѣчивающее в'і» регламентѣ, конечно, также не могло поддерживать авторитетъ священства. Поэтому, когда Амвросій Юшкевичъ говоритъ о министрахъ ими. Анны, что они въ чинѣ духовномъ «ни единаго посвященія и характеру пастырскаго не признавали», то это обвиненіе должно падать на всю политику, которую проводили министры государыни, но которая не отъ нихъ ведетъ свое начало.
Въ общемъ строѣ церковно-государственныхъ отношеній имѣетъ, наконецъ, свой источникъ тотъ выдающійся бюрократическій характеръ, какимъ отличается церковная политика аннинскаго правительства. Послѣднее обнаружило въ своихъ мѣропріятіяхъ полное незнакомство съ жизнью, которую оно намѣревалось преобразовать, полное незнаніе и нежеланіе знать дѣйствительное состояніе, нужды и средства той среды, которую оно хотѣло руководить. Отсюда многочисленные указы и распоряженія, другъ друга парализующіе, неисполнимые по своей безпочвенности, какъ-то: требованіе удовольствовать
церкви и укомплектовать полки изъ состава духовнаго сословія, опредѣлять ученыхъ священниковъ, которыхъ не существовало, поднять монашескій бытъ, деморализуемый правительственными же мѣропріятіями, создать всюду семинаріи, въ которыхъ учить иекому и которыя содержать нечѣмъ. Безплод-
ііость благихъ намѣреній, приводимыхъ въ жизнь путемъ бюрократической организаціи, составляетъ вполнѣ естественное явленіе, и если аннинское царствованіе,« многое разрушивъ, почти ничего нс создало въ дѣлѣ церковнаго благоустройства, то мы этому не удивляемся. Но бюрократическій характеръ правительственныхъ мѣропріятій со всей ихъ неѵдачностью истекалъ не изъ чего иного, какъ изъ того положенія, въ какое стала государственная власть по отношенію къ церковной со времени реформы Петра Великаго. Свѣтское правительство того времени взяло на себя высшее руководительство церковной жизнью, отодвинувъ на задній планъ ея естественныхъ руководителей. Вмѣсто того, чтобы создать условія для возрожденія жизненныхъ силъ церковнаго общества, предоставить Церкви развиваться и исправлять недочеты своего строя путемъ свободной самодѣятельности, государственная власть въ лицѣ Петра Великаго взяла на себя задачу «исправленія нестроеній духовнаго чина». При естественномъ незнакомствѣ ея съ церковной средой, недостаточномъ пониманіи нуждъ и интересовъ Церкви, указанныя церковно-государственныя отношенія были особенно благопріятной почвой для развитія недостатковъ бюрократическаго управленія. Перемѣнами въ высшемъ управленіи Церковью Преобразователь обезпечилъ и на будущее время бюрократическій характеръ церковной политики.—Министры имп. Анны, по своему иностранному происхожденію, были особенно далеки отъ интересовъ русской церковной дѣйствительности. Поэтому ихъ дѣятельность но церковнымъ вопросамъ должна была носить па себѣ заключительные слѣды своего бюрократическаго происхожденія. Этимъ объясняется п неудача ихъ важныхъ начинаній, какъ, напримѣръ, спекуляризаціи церковныхъ имѣній, и печальные для Церкви результаты мѣръ, предпринятыхъ совсѣмъ безъ намѣренія вредить церковнымъ интересамъ, каковъ былъ разгромъ бѣлаго духовенства.
Такимъ образомъ, всѣ характеристическія черты церковной политики правительства 30-хъ гг. XYIII вѣка имѣютъ свои глубокіе корни въ прошломъ. Церковно-государственныя отношенія того времени, приведшія къ грустной и мрачной картинѣ разстройства церковной жизни и политическаго террора,—не слѣдствіе случайныхъ историческихъ обстоятельствъ, не дѣло личностей, а плодъ прошлой исторической жизни, прежде установившихся церковно-государственныхъ отношеній, опредѣлив-
шагося церковно-политическаго курса. Если вообще въ историческомъ процессѣ не столько имѣютъ значенія лица, сколько учрежденія, то въ »нашемъ случаѣ мы убѣждаемся въ этомъ лишній разъ. Какъ ни рельефно выступаетъ на страницахъ русской церковной исторіи мрачными тѣнями аннинское царствованіе, оно гораздо тѣснѣе связано съ цѣлымъ, чѣмъ это кажется съ перваго взгляда. Ни Остсрманъ, ни другіе ничего не передѣлывали, не замѣняли старыхъ началъ новыми, не вели чисто личной политики. Они дѣйствовали всецѣло въ сферѣ и путемъ не ими созданныхъ отношеній и установленій. Послѣднія давали имъ силу и опредѣляли ихъ дѣятельность. Духовные дѣти- петровской политики, они продолжали ее, пользуясь режимомъ и институтами, окончательно сложившимися Вт. эпоху великаго государя. И если бы исторія имѣла намѣреніе произнести свой судъ надъ церковной политикой аннинскаго правительства, то это былъ бы судъ не надъ политической программой государственныхъ людей того времени, а надъ политическими принципами, ими унаслѣдованными, и учрежденіями, воплотившими эти принципы.
Б. Титлиновъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная ака-демия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
