CC BY
10
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Обзор журналов и новые книги:
1. С.П. Крестов. Статьи по общей и русской церковной истории, помещенные в духовных журналах за 1903 год
2.Проф.-прот. С.А. Соллертинский. Проповеди на некоторые праздничные и воскресные дни.
С.-Петербург, 1903 год
Опубликовано:
Христианское чтение. 1904. № 1. С. 157-177.
© Сканирование и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Обзоръ журналовъ и новыя книги.
і.
Статьи по общей и русской церковной исторіи, помѣщенныя въ духовныхъ журналахъ за 1903 годъ.
Но можемъ указать на разнообразіе этого рода статей, но нѣкоторыя изъ нихъ заслуживаютъ но своему предмету полнаго вниманія. Поучительною сч> точки зрѣніи сужденій о современномъ намъ духовенствѣ является статья проф. .1. Лебедева: ..Нѣсколько свѣдѣній изъ исторіи нравственнаго состоянія духовенства отъ II но VIII вѣкъ“ 1). Не имѣя въ виду входить во всѣ подробности нравственнаго состоянія духовенства за разсматриваемый періода» христіанской исторіи, авторъ тѣмъ не менѣе сообщаетъ достаточное количес тво относящихся къ предмету фактовъ и прямыхъ современныхъ свѣдѣтельствъ. Сначала рѣчь идетъ о II и ІН вѣкахъ. Пастырство этого времени, говоря вообще, своею ревностною заботливостію объ удовлетвореніи духовныхъ потребностей пасомыхъ, своимъ самоотверженіемъ и искренностію отвѣчало тому идеалу, который кратко, но все же опредѣленно предписывали правила того времени Ліозг/т], Апостольскія Постановленія. Извѣстны знаменитые церковные свѣтильники того времени: Игнатій Богоносецъ, Поликарпъ Смирнскій, Поликарпъ Ефесскій, Діонисій Кориноскій, Ириней Ліонскій, Кнпріанч» Карѳагенскій, Діонисій Александрійскій. Но уже и данная эпоха не бѣдна примѣрами пастырей
съ свойствами предосудительными, особенно вторая половина ПІ вѣка. ,,Весьма многіе епископы, говоритъ Кипріанъ Карѳагенскій о современныхъ ему пастыряхъ африканской церкви, переставъ заботиться о божественномъ, стали промышлять о мірскомъ; оставивши каоедру, покинувши народъ, Они скитаются но чужимъ областямъ, стараясь не пропускать торговыхъ дней для корыстной прибыли, и когда братія въ церкви алчутъ, они, увлекаемые любостяжаніемъ, коварно завладѣваютъ братскими, т. е. церковными доходами, и давая чаще въ займы, увеличиваютъ свои барыши“. Оригенъ, житель по преимуществу Александріи, имѣя въ виду нѣкоторыхъ египетскихъ .епископовъ и прочій клиръ, также обвиняетъ ихъ въ пристрастіи къ наживѣ и вообще къ мірскимъ интересамъ, а также жалуется на проявленіе со стороны епископовъ деспотизма ігь отношеніи къ ихъ паствѣ. Историкъ Евсевій даетъ непохвальный отзывъ о всѣхъ вообще епископахъ конца III вѣка. „Мнимые наши пастыри, говоритъ онъ, презрѣвъ законъ христіанскій, воспламенились взаимными распрями, умножили только одно—раздоры и угрозы, зависть, вражду одинъ противъ другаго и ненависть, и сильно домогались первенства, желая обладать безграничною властію“. Особенный примѣръ кичливости представляетъ извѣстный Павелъ Самосатскій. епископъ богатой Антіохіи, осужденный соборомч» епископовъ около 270 года. „Онъ высокомудрствовалъ, говорится о Павлѣ въ посланіи этого собора, и превозносился, облекаясь въ мірскія отличія; съ какою гордостію, окруженный спереди и сзади множествомъ копьеносцевъ, ходилъ онъ по общественнымъ площадямъ“. Самыя церковныя собранія Павелъ превращалъ въ подобіе театра; онъ устроилъ себѣ, въ церкви каѳедру и высокій престолъ, ударялъ себя рукою по бедру, когда говорилъ проповѣдь, топалъ ногами, порицалъ тѣхъ, которые не махали ему платками. Въ то время оннскопы пользовались въ отношеніи къ вѣрующимъ правомъ (•уда; избѣгая суда языческаго, сопровождавшагося для христіанъ насиліемъ надч. ихъ совѣстію, христіане обращались за разрѣшеніемъ взаимныхъ своихъ споровъ и тяжбъ, но предмету вообще разнообразныхъ, къ своимъ епископамъ. Павелъ Самосатскій злоупотреблялъ н этимъ судомъ: кію не давалъ ему взятки, того онъ выгоняла» изъ суда съ позоромъ, напротивъ за подарки оправдывалъ и виновныхъ, сдѣлавъ, такимъ образомъ, изъ этого лишній источникъ для своей
наживи. Въ IV вѣкѣ встрѣчаемъ пастырей, которые нося въ своей душѣ идеалъ пастыря, сколько возвышенный, столько же и опредѣленный, заиѣщевали его и потомству. Таковъ былъ св. Іоаннъ Златоустъ, начертавшій идеалъ пастырскаго служенія въ извѣстныхъ „Словахъ о священствѣ“. Достаточно взять основное положеніе наставленій итого отца церкви, ч тобы видѣть всю высоту его пастырскаго идеала. „Такъ какъ, говоритъ Златоустъ, священнослуженіе совершается на землѣ, но по чиноположенію небесному, то совершитель этого служенія должен'ь быть настолько чистъ, что какъ бы онъ стоялъ на небѣ посреди небесныхъ силъ“. Обязанность священника требуетъ отъ него „ангельскаго совершенства“, почему „священникъ долженъ имѣть душу чиіце самыхъ лучей солнечныхъ“. Предъявленія къ священнику могутъ быть крайне разносторонни и потому онъ долженъ быть самт. разносто-роненъ. „Онъ долженъ быть важен'ь и не гордъ; суровъ и благосклоненъ.; властенъ и вмѣстѣ общителенъ; безпристрастенъ и услужливъ; смирененъ и нечеловѣкоугодникъ; строгъ и милостивъ“. Важность священническаго служенія Златоустъ опредѣляетъ по сравненію съ монашествомъ. ..Монахъ подобенъ акробату, который для свои.хч. успѣховъ нуждается въ пещахъ внѣшнихчѵ— канатахъ, колесахъ, мечахъ, а священникъ подобенъ философу, все искусство котораго заключается единственно вч, его душѣ?“ Очевидно, Златоустъ требовалъ отъ священника высшей нравственной чистоты и совершенства, чѣмч. какія можно встрѣтить у отшельника. Стремленіе изобразить идеалъ пастыря находимъ и у западныхъ писателей разсматриваемаго времени,—у Амвросія Медіоланскаго, Григорія Великаго, Іеронима, а также въ правилахъ западныхъ соборонъ. Но въ отличіе отъ Златоуста западные писатели обращаютъ главное вниманіе на внѣшнія достоинства пастыря, требуя внутреннихъ достоинствъ лишь постольку, поскольку они должны быть присущи и простому христіанину. Въ то время какъ Златоустъ требуетъ отъ пастыря хорошаго знакомства со всѣмъ, что дѣлается въ мірѣ, со всѣми интересами н стремленіями послѣдняго: западные писатели, напротивъ, рекомендуютъ пастырямъ замкнутость, аскетизмъ. Такимъ образомъ выходитъ иногда, что одобряемое въ пастырѣ Златоустомъ осуждается западными писателями. Но и западный идеалъ пастыря, не смотря на нѣкоторыя крайности, все же Довольно выражали, идею христіанской нравственности. Кт.
сожалѣнію, жизнь большинства пастырей того времени далеко не отвѣчала подобнымъ идеальнымъ требованіямъ, и не только на западѣ, но и на востокѣ. Уже пастыри IV и первой половины Y вѣка, когда церковь сіяла своими доблестями, вызывали многія и сильныя укоризны за свое поведеніе. -Страшный, изрытый пропастями оврагъ, - говоритъ Григорій В( ігословъ, - ото мы, г. е. наше забывшее свой чйнъ сословіе". Пастыри заботились не о душѣ пасомыхъ, а объ отличныхъ для себя лошадяхъ, объ искусныхъ поварахъ, о модныхъ одеждахъ. Одинъ епископъ на юбилейномъ празднествѣ царствованія Константина Великаго не постыдился сказать императору: „ты блаженъ, потому что въ этомъ мірѣ Богь поставилъ тебя властелиномъ надъ всѣмъ, и въ будущемъ вѣкѣ ты будешь царствовать съ Сыномъ Божіимъ“. Настолько епископы востока были льстивы! Характеръ западнаго духовенства былъ еще хуже. Представители его старались всякими способами накопить денегт. и затѣмъ пожить весело и въ свое удовольствіе. Найр. блаженный Іеронимъ рисуетъ намъ образъ римскаго священника, одѣтаго въ изящную одежду, испрысканнаго духами, сидящаго за изысканнымъ обѣдомъ. По словамъ одного языческаго писателя IV вѣка, римскіе епископы задавали своимъ гостямъ такіе пиры, которые превосходили пиры самихъ императоровъ. Однимъ изъ документовъ, свидѣтельствующихъ о нравственномъ упадкѣ духовенства начала V вѣка, служатъ акты константинопольскаго собора против'ь Златоуста. „Соборъ характеристиченъ вь томъ отношеніи, что онъ ясно показываетъ, насколько изолгалось, дрониклось интригами, злобою и ненавистію духовенство того времени. Сонмъ епископовъ и прочаго духовенства лгалъ и .палъ на Златоуста, и не чувствовалъ низости своего дѣла“. Соборъ состоялъ частію изъ мѣстныхъ епископовъ, частію изъ епископовъ египетскихъ. О нравственномч» характерѣ епископовъ Ефесскаго округа свидѣтельствуетъ жалоба на ефесскаго архіепископа Антонина, читанная въ засѣданіи константинопольскаго синода при Златоустѣ; но этой жалобѣ, Антонинъ, купившій свой санъ за деньги, и другимъ давалъ епископство лишь за деньги, для чего установилъ и опредѣленную таксу; онъ обращалъ священные сосуды нъ слитки и дарилъ эго серебро своему сыну, а также отъ дверей кре-щаленч) похищалъ мраморъ, чтобы украшать имъ свою баню: онъ держалъ у себя вч> качествѣ слуги мальчика, виновнаго
въ убійствѣ, и возвратилъ для сожительства свою жену, съ которою разлучился при своемъ посвященіи. Въ актахъ собора Халкидонскаго находимъ обвиненія противъ патріарха александрійскаго Діоскора и митрополита едесскаго Ивы. Тутъ мы находимъ не только черты мздоимства и присвоенія церковной собственности, но и—грабежа, разбоя и убійства. „Обвинители,—замѣчаетъ проф. Лебедевъ,—конечно, много прибавили черныхъ красокъ, но тѣмъ не менѣе эти обвиненія имѣютъ историческое значеніе. Если сочтено было возможнымъ возводить на Діоскора и Иву разныя страшныя преступленія, то значитъ эти преступленія вообще были возможны въ церкви, значитъ они встрѣчались въ практикѣ“.
Одну изъ язвъ духовенства въ разсматриваемый періодъ составляло сожительство духовныхъ лицъ съ „супругами по духу“—субинтродуктами. Аскеты древней церкви, осуществляя мысль о необходимости высшей для аскета чистоты, не довольствовались простымъ безбрачіемъ и искали еще средства для высшаго безстрастія. Чтобы показать, что ихъ воля въ полномъ смыслѣ не удобопреклонна къ грѣху, они брали къ себѣ на житье лицъ женскаго пола, брали, конечно, не съ цѣлью плотскаго сожитія, и называли такое сожитіе „духовнымъ бракомъ“. Нѣкоторые изъ аскетовъ при этомъ добавляли, что безъ женскаго присмотра и домашнія ихъ дѣла не могутъ идти правильно. Къ сожалѣнію, аскеты брали себѣ подругъ не постарѣе, а помоложе, и обычай сожительства съ субинтродуктами, какъ назывались такого*рода женщины, скоро повлекъ 'къ худымъ послѣдствіямъ. Уже во времена Тертулліана встрѣчались такіе случаи, о которыхъ онъ говорилъ: „легко наши братія принимаютъ къ себѣ дѣвъ, и эти дѣвы не только сами падаютъ, но и вовлекаютъ другихъ во грѣхи; впрочемъ, онѣ не сознаются въ этомъ, если плачъ собственныхъ ихъ дѣтей не выдаетъ ихъ“. Извѣстія Кипріана Карѳагенскаго еще болѣе рѣшительны. „Узнали мы, пишетъ онъ, что дѣвы, рѣшившіяся ненарушимо хранить свое цѣломудріе, позволяютъ себѣ не только жить въ одномъ домѣ съ мужчинами (аскетами), но и спать вмѣстѣ съ ними на одной и той же постеяѣ, и не довольствуясь этимъ, лежа на одной постелѣ, они ведутъ интимныя бесѣды, цѣлуются, обнимаются. О, гнусный, отвратительный ихъ сонъ“. Кипріанъ отдалъ слѣдующее приказаніе: „воспретить дѣвамъ жить въ одномъ домѣ съ мужчинами (аскетами), « не только вмѣстѣ.
11
спать, но и жить вмѣстѣ“. Обычай тѣмъ болѣе озабочивалъ св. Кипріана, что субинтродуктами обзаводились и духовный лида. Нужно помнить, что не только епископовъ, но и священниковъ и діаконовъ женатыхъ въ то время было очень мало. Однако прощенія Кипріана имѣли мало успѣха, и чѣмъ далѣе шло время, тѣмч> зло усиливалось все болѣе и болѣе. Первый вселенскій соборъ, очевидно, имѣлъ въ наличной практикѣ достаточныя побужденія, когда подъ угрозою лишенія сана воспрети.гь епископамъ, пресвитерами, и діаконами имѣть къ своемъ домѣ „сожительствующую женщину“. Порокч, клеймятъ Григорій Богословъ и Григорій Нисскій, опять конечно не въ иныхч, цѣляхъ, какъ чтобы задержать его широкіе потоки. Особенно поразительны черты вч> описаніи Епифанія Кипрскаго. О еретикахъ оригенистахъ онъ говоритч,: „онп оскверняютъ развратомъ и тѣло свое, и умгь, и душу, они не знаютъ гранпцч, къ сладострастіи. Нѣкоторые изъ нихъ по виду монашествующіе, а живущія съ ними женщины на видя, будто монахини. Тѣло у нихч, истощенное. Удовлетворяя своей похоти, выражусь скромнѣе, они совершаютъ дѣло сына Іудина Аннана". При этомъ Епифаній добавляетъ: „въ числѣ таковыхъ выставляли на вітдч, одного епископа, извѣстнаго нсиовѣдничсствомч», довольно лѣтъ проходившаго епископскую должность въ одномъ городкѣ Палестины“. Къ концу IY вѣка зло настолько усилилось, что напр. сн. Златоустъ, имѣя въ виду константинопольское духовенство, вынужденъ былъ выступить противъ него сл> суровыми проповѣдями. Таково же было положеніе дѣла и на западѣ. „Пребываютъ мужчина и женщина въ одномъ домѣ, -пишетъ Ісронимч,, въ одной спальнѣ, часто на одной по-стелѣ“. Писатель называетъ это явленіе „язвой церкви“. На западѣ сожитіе съ субинтродуктами встрѣчаемъ даже въ IX вѣкѣ. Съ теченіемч, времени этотъ обычай переходитъ тамъ вч> простой конкубинатъ, а на востокѣ сч, цѣлью искоренить зло стали вводить въ обыкновеніе, чтобы клирики вступали въ бракъ еще до посвященія въ духовный санъ.
Если нравственное состояніе духовенства IY и Y вѣковъ представляло столь много печальныхъ сторонъ, то спрашивается, отчего же зависѣло это явленіе? ІІроф. Лебедевъ указываетъ въ объясненіе слѣдующія причины. Первою причиною было то, что пастырское служеніе тогда для большинства уже перестало быть подвигомъ призванія и сдѣлалось
выгодной профессіей. „Кто смотрѣлъ на духовное званіе, какъ на выгодную профессію, тотъ, конечно, прежде всего думалъ о томъ, какъ бы извлечь побольше выгодъ изъ него, а наблюдать за тѣмъ, чтобы собственная его жизнь соотвѣтствовала идеалу, считалъ излишнимъ“. По свидѣтельству' Григоріи Богослова, такія лица нисколько не давали себѣ отчета, что такое священство и думали, что управлять человѣческими душами тоже, что пасти стадо овецъ пли быковъ. Дрѵгою причиною упадка нравственнаго уровня духовенства быль недостаточно внимательный выборч, лицъ, принимаемыхъ вгь духовное сословіе. Эту причину указываютъ и Златоустъ, и блаж. Іеронимъ; „Вчера, пишетъ Іероним-ь. онъ оглашенный, а сегодня первосвящениикъ; вчера въ амфитеатрѣ, а сегодня въ церкви; вечеромъ въ циркѣ, а утромъ ужо въ алтарѣ; нѣкогда покровитель комедіантовъ, а теперь уже посвятителъ дѣвъ“. Безразборчивость при включеніи въ клирь находилась вч> зависимости отъ того, что съ IV вѣка число христіанскихъ общинъ быстро умножалось и потому не для всякой общины можно было скоро и безошибочно выбрать достойнаго пастыря. Спросъ на священниковъ пре-воеходил’ь предложеніе и потому приходилось ставить кого случится, хотя бы ставленникъ и не отличался соотвѣтствующими качествами. Кромѣ того, священники и діаконы, на обязанности которыхъ лежало рекомендовать пред ъ епископомъ того или другого человѣка, какч, способнаго быть клирикомъ, злоупотребляли этимъ своимъ положеніемъ, предлагая кандидатовъ изъ своихъ родственниковъ или вообще изъ лицъ по чему либо угодныхъ имъ, но не годныхъ для принятія священнаго сана. Сч, другой стороны на пополненіе духовнаго сословія лицами невысоконробіюй нравственности сильно вліяло и то неуваженіе къ священникамъ, какое замѣчается въ тогдашнемъ обществѣ. Само причастное нравственной распущенности въ высокой мѣрѣ, тогдашнее общество относилось кь' духовенству и его недостаткамъ однако крайне требовательно и даже прямо придирчиво, укоряя нерѣдко въ немъ и то, что не заслуживало такого къ себѣ отношенія. Вотъ свидѣтельство св. Іоанна Златоуста. „Самый послѣдній нищій ионоситч> епископа на площади; разсердится ли епископъ, посмѣется .ли, захочетъ ли, дать себѣ отдыхъ,— является много насмѣшниковъ, много соблазняющихся, много осуждающихъ“. По словамъ того же Златоуста, „что хвалитъ
11*
одинъ (въ епископѣ), то порицаетъ другой; если онъ не способенъ говорить краснорѣчиво, то бываетъ сильный ропотъ, если, наоборотъ, способенъ говорить, то опять порицанія,— онъ, говорятъ, тщеславенъ“. Проступокъ одного архіерея обращался на всѣхъ архіереевъ. Рознь между епископомъ и обществомъ доходила до того, что если епископъ хотѣлъ наказать чѣмъ нибудь провинившагося клирика, .то жители города, наперекоръ епископу, устроили въ пользу виновнаго шумныя демонстраціи. „Само собою понятно,—говоритъ ироф. Лебедевъ,—что при такихъ условіяхъ нельзя было ожидать, чтобы въ духовное сословіе стремились роступать люди, обладающіе достоинствами и самоуважающіе: ни одному порядочному человѣку не хочется быть мишеныо для насмѣшекъ“. Другими словами, въ духовное сословіе поступали лица, лишенныя сознанія своего нравственнаго достоинства, а отъ такихъ лицъ нельзя было ожидать высокой нравственности и нравственнаго вліянія на другихъ. Умноженію и разнообразію нравственныхъ пороковъ вгь духовенствѣ способствовалъ и самый образъ жизни его, далеко не одинаковый. Въ большинствѣ клирики жили одиночками, но жили они и общежительно, всѣ вмѣстѣ — пресвитеры, діаконы и прочіе клирики извѣстной церкви, нерѣдко и самъ епископъ съ ними. Отсюда, если одиночки заводили себѣ такъ называемыхъ субинтродуктъ, если для прокормленія послѣднихъ они нуждались въ большихъ стяжаніяхъ; то ггь средѣ клириковъ общежительныхъ, лишенныхъ возможности имѣть женъ или субинтродуктъ, появлялись противоестественные грѣхи, какъ ото было нанр. въ Пелузіи; не имѣя у себя хорошаго стола, общежители охотно бѣгали по имениннымъ, праздничнымъ или похороннымъ обѣдамъ и пр. т. п.
Характеризуя нравственное состояніе духовенства въ періодъ отъ VI до IX вѣка, проф. Лебедевъ кратко раскрываетч. то положеніе, что вгь данное время общаго упадка церковной жизни не улучшилось и нравственное состояніе духовенства.
Перейдемъ теперь къ статьѣ .4. Войткова: „Іовъ Базилевичъ, епископь Переяславскій и участіе его въ церковпо-нолитичеекой жизни Польской Украйны" '). Ближайшій инте-рес'ь она имѣетъ нъ томъ отношеніи, что очерчиваетъ состояніе православно-уніатской Украйны въ періодъ сравнк-
Труды кіевской академіи, 1903, кн. V—VIII.
тельно близкій къ политическому и религіозному освобожденію ея отъ польскаго гнета. Довольно обширная по объему, статья раздѣлена на главы и краткіе отдѣлы и такимъ образомъ даетъ читателю возможность скорѣе и легче освоиться съ ея содержаніемъ. Прежде всего авторъ характеризуетъ религіозно-политическое состояніе эпохи, въ которую выступилъ на общественное поприще какъ епископъ польскоукраинскихъ церквей преосвященный Іовъ Базилевичъ, чтобы, такимъ образомъ, опредѣлить задачи дѣятельности послѣдняго и понять ея успѣхъ или неуспѣхъ. Задачи эти заключались вь борьбѣ съ уніей, и Іовъ долженъ был'ь стать во главѣ борцовъ. Такъ какъ борьба съ уніей носила не только религіозную окраску, но и соціально-политическую, то и миссія Іова неизбѣжно усложнялась, поставляя его не только архіереемъ, но и политическимъ дѣятелемъ. Съ одной стороны ему предстояло удовлетворить всѣ насущныя нужды епархіальной жизни, духовенства и его православной паствы: съ другой приходилось идти извилистымъ пу темъ отношеній къ правительственной власти, которыя оказывались тѣмъ труднѣе и запутаннѣе, что было собственно двѣ власти, польская и русская; польская власть была безсильна оградить православный народъ отъ произвола католической шляхты; обращеніе къ власти русской могло показаться измѣной, каковой дѣйсч 'вителыго и считала его власть польская, не говоря уже о томъ, что русская власть руководилась въ украинскомъ диссидентскомъ вопросѣ соображеніями исключительно политическими, а вовсе не религіозными. По всѣмъ этимч> обстоятельствами, очевидно, что положеніе Іова было въ высшей степени трудное и отвѣтственное, и если онъ вышелъ изъ него въ извѣстной мѣрѣ побѣдителемъ, то это нужно отнести на счетъ его ума, такта и терпѣдивой настойчивости.
Благодаря вмѣшательству императрицы Екатерины II, по сеймовому трактату 1768 года, диссидентамъ Польши была предоставлена полная свобода вѣроисповѣданія и богослуженія; православнымъ церквамъ и монастырямъ дано право не-нозбраннаго пользованія землями и фундаціями; православное Духовенство освобождалось отъ подсудности р.-католическому суду и взамѣнъ послѣдняго учреждался въ Варшавѣ <\УАъ изъ лицъ обоего исповѣданія; установлялось полное нражданское равенство православныхъ и католиковъ. Но та-Кія постановленія сейма привели польское общество въ не-
описуемое негодованіе. Образовалась Барская конфедерація, объявившая смерть всему русскому и православному и дѣйствительно залившая кровью всю Украйну. Естественно, что и изъ нѣдръ православнаго народнаго духа поднялся протестъ и началась извѣстная гайдамацкая расправа, разлившаяся отъ края до края и уничтожившая на своемъ пути все польское, латинское, уніатское, жидовское. При помощи русскаго войска гапдамачина скоро была подавлена и начались страшныя польскія казни надъ участниками возстанія. Всѣ эти событія сильно повліяли на ухудшеніе отношеній между враждовавшими русской и польской сторонами; одна*и та же причина вызвала ихъ появленіе — религіозная и національная рознь, и къ однимъ и тѣмъ же результатамъ онѣ привели - къ усиленію этой розни до послѣдней степени. Послѣ перваго раздѣла Польши польское правительство, уже убѣдившееся вѣковымъ опытомъ, что унія несетъ съ собою не миръ и объединеніе, а раздоръ и раздѣленія,—правда, старается уменьшить степень ея вліянія и избѣгаетъ мѣръ къ ея распространенію. Оттрицательно относится къ уніи въ это время и польская католическая церковь. Но унія находитъ себѣ поддержку въ среднемъ классѣ польскаго общества, въ той мелкой шляхтѣ, которая съ давнихъ поръ заполонила Украйну, наводнивъ ее множествомъ всякихъ комиссаровъ, губернаторовъ, экономовъ, поссессоровъ, закупщиковъ, лѣсничихъ, замковыхъ писарей и т. п. Православнымъ оставалось искать себѣ защиты у русскаго правительства, но оно руководилось въ данномъ вопросѣ исключительно одними политическими расчетами и если послѣдніе требовали того, оказывало враждебной православію сторонѣ даже нѣкоторую помощь. Вотъ тѣ затруднительныя условія, которыя предшествовали дѣятельности Іова Базилевича, сопровождали ее и, въ виду этого, осложняли. Переяславскому епископу было тѣмъ труднѣе, что дотолѣ онъ проходилъ поприще совсѣмъ иного рода, -въ качествѣ ректора Харьковскаго коллегіума, онъ сроднился съ школьной атмосферой, а теперь приходилось выступать на широкомъ поприщѣ общественнаго дѣятеля.
Преосвященный Іовъ прибылъ на свой „престольный градъ“ 13 февраля 1771 года, и сразу же предъ нимъ развернулись грустныя страницы человѣческаго горя и страданій. Жалобы духовенства на свое бѣдственное состояніе одна за другой стали поступать къ новому архипастырю. На пер-
выіі разч> Іовъ но нашелъ болѣе лучшаго средства, какъ обратиться непосредственно къ русской императорской власти, и въ надеждѣ не ошибся. Ъзднншіе въ Петербургъ депутаты привезли высочайшій рескриптъ на имя малороссійскаго генералъ-губернатора гр. Румянцева сч. предписаніемъ оказывать заступничество русскимъ единовѣрцамъ въ Польшѣ, сколько то дозволяютъ „настоящія обстоятельства“. Въ среду угнетеннаго православно-русскаго населенія Украйны это внесло нравственное оживленіе, народъ потянулся къ родной отеческой вѣрѣ и началось возсоединеніе уніатовъ. Вытекавшая отсюда широкая административная дѣятельность Іова обнаружилась въ отношеніи массовыхъ присоединеній къ православію и устройство ириходов’ь. такъ какъ теперь требовались сотни священниковъ и десятки новыхъ церквей. Здѣсь авторъ разсматриваемой нами статьи входить въ нѣкоторыя частности и говоритъ о выборномъ началѣ, имѣв-шем'ь тогда приложеніе въ Украйнѣ при назначеніи въ священники: характеризуетъ просителей священническихъ мѣстъ со стороны ихъ образовательнаго ценза; знакомитъ съ способами полученія кандидатами священства необходимой „презенты“ отъ прихожанъ и помѣщика и съ ставленнической процедурой; перечисляетъ нравственные недостатки украинскаго духовенства и мѣры противъ нихъ со стороны Іова--протпв'ь его самовластія, корыстолюбія, пьянства, особенно свирѣпствовавшаго какъ среди бѣлаго духовенства, такъ не менѣе и среди чернаго; вообще въ данномъ отдѣлѣ показано и освѣщено не мало весьма характерныхъ мѣстныхъ бытовыхъ сторонъ и все это можетъ быть прочитано съ живымъ интересомъ.
Сч» 1773 года г. Войтковъ отмѣчаетъ второй періода» въ дѣятельности преосвященнаго Іова и характеризуетъ его успѣхами польско-уніатской партіи въ силу ея численнаго превосходства въ краѣ. Предвѣстникомч» событій явился насильственный со стороны православныхъ захвати уніатскихъ церквей. Оборонительный образч, дѣйствій, обезпеченный для православныхъ рескриптомч» 1771 года, скоро превратился въ наступательный. Протопопы вч> сопровожденіи войсковыхъ команда, стали объѣзжать Украйну и отбирать цѣлыми сотнями уніатскіе приходы. Переяславскій епискоігь относился къ этому неодобрительно, но враги православія его-то именно и обвиняли въ агитаціи насилій. Завязалась дипломатическая
переписка; на сцену выступило старое диссидентское дѣло, принявшее еще болѣе острый характеръ; въ результатѣ оказалось полное ниспроверженіе начинавшагося освободительнаго религіозно-національнаго движенія на Украйнѣ. Событія совершались наканунѣ сейма (1773 г.) и назначенныя послѣднимъ для разсмотрѣнія диссидентскаго вопроса делегація не замедлила выступить въ защиту уніатовъ. Правда, благодаря протесту русскаго правительства, переяславскій епископъ не былъ преданъ суду, возвратъ церквей не былъ разрѣшенъ, но зато было запрещено дальнѣйшее отобраніе ихъ православными. На Украйнѣ но трактату 1773 года долженъ былъ соблюдаться status quo —■ до рѣшенія спорнаго дѣла смѣшанной коммиссіей. Но status quo было безсильно примирить враждовавшихъ и положеніе православныхъ стало теперь тяжелѣе. Подъ свѣжимъ впечатлѣніемъ недавнихъ обидъ уніаты были склонны къ мести, а русскія военныя власти послѣ сейма стали категорически отказывать православнымъ въ поддержкѣ. При такихъ обстоятельствахъ украинцы рѣшились было просить о принятіи Украйны въ русское подданство, но эта мысль не встрѣтила сочувствія у преосвященнаго Іова. Тогда отправилось посольство въ Варшаву и нашло было тамъ сильнаго и умнаго защитника православія вь лицѣ молодого князя Адама Чарторыйскаго и его друга— королевскаго секретаря Антонія Коссаровскаго. Но въ отношеніяхъ русскаго правительства къ польскимъ диссидентамъ совершился въ этотъ моментъ неблагопріятный поворотъ. Желая вознаградить чѣмъ нибудь патріотическое чувство поляковъ, столь пораженное въ недавнемъ раздѣлѣ Польши, оно избрало козломъ отпущенія диссидентскій вопросъ. На сеймѣ 1775 года русское правительство уже не сильно защищало православныхъ украинцевъ. Для рѣшенія спорныхъ вопросовъ между православными уніатами теперь назначалась коммиссія, но высшій контроль надъ ея дѣйствіями поручался королевскому ассессорскому суду, гдѣ диссиденты отсутствовали; уничтожалась, такимъ образомъ, главная опора православныхъ, утвержденная трактатомъ 1768 года—judicium mixtlim. Защита русскихъ войскъ была отнята и самыя войска были выведены изъ Польши; наказаніе за отступничество отъ католичества не было отмѣнено; православнымъ были запрещены публичныя похороны, колокольный звонъ и т. п. Началось насильственное отобраніе православныхъ церквей
въ пользу уніатовъ, преслѣдованіе со стороны поляковъ членовъ православнаго общества; народъ православный упалъ дѵхомъ, многіе священники эмигрировали изъ Украйны въ Россію. Впрочемъ, преосвященный Іовч-> и теперь не прекращали изысканія средствъ кч3 защитѣ православной паствы своей, и не безъ успѣха. 7 мая 1776 года посланные имъ въ Петербургъ протопопы получили императорскій рескриптъ на имя русскаго посла въ Польшѣ барона Штакельберга, коимъ предписывалось отношеніе къ православнымъ самое участливое и заботливое. Но радостная для украинцевъ вѣсть не застала преосвященнаго Іова въ живыхъ, - - 2-го мая онъ скончался.
Нѣсколько новыхъ документовъ,, относящихся къ исторіи уніи, опубликовано въ статьѣ II. Горючко: „Къ исторіи возсоединенія уніатовъ въ Бѣлоруссіи 1795 года“ *).
Постараемся изложить здѣсь еще содержательную и хорошо обработанную статью проф. А. Потѣхина: „Духовные суды въ Англіи въ ХУІ вѣкѣ“ *). Авторъ передаетъ исторію борьбы противъ этихъ судовъ и указываетъ причины этой борьбы. Въ періодъ англосаксонскій въ Англіи но существовало разграниченія между свѣтскими и духовными судами, но потомъ послѣдніе были отдѣлены отъ первыхъ и въ норманскій періодъ быстро развились и пріобрѣли среди народа большое уваженіе. Причиной такого ихъ успѣха было ихъ безспорное превосходство предъ свѣтскими тогдашними судами: послѣдніе не были ограждены опредѣленностію законовъ и мало заботились о правосудіи; между тѣмъ церковное законодательство тогда представляло собой нѣчто установившееся и опредѣленное, равно какъ и сами духовные судьи нерѣдко были лицами просвѣщенными и гуманными. Многіе искавшіе правосудія отдавали предпочтеніе духовнымъ судам'ь и такимъ образомъ кругъ дѣлъ, разбиравшихся вчз послѣднихъ, сталъ все больше и больше расширяться, какъ расширялся же и самый кругъ лицъ, иод-вѣдомыхъ исключительно духовнымъ судамъ. Но такой порядокъ не согласовался съ интересами короны, естественно ограждавшей свой верховный авторитетъ и судебные доходы государства. Поэтому еще съ XII вѣка короли начинаютъ
') Труды Кіевской академіи, 1903, кн. VII.
-) Православный Собесѣдникъ, 1903, кн. VI.
примѣнять къ духовнымъ судамъ такъ называемыя „запрещенія“, кт, силу которыхъ начатое въ духовномъ судѣ дѣло немедленно переносилось въ свѣтскій судъ. Между тѣмъ приблизительно съ средины XIII вѣка свѣтскіе суды все болѣе и болѣе стали улучшаться и совершенствоваться, такъ что духовныя судебныя учрежденія теперь постепенно становились сравнительно съ ними уже отсталыми. Въ силу итого духовные суды теперь вызываютъ народную оппозицію, какъ прежде вызывали ее суды свѣтскіе. Въ то время какъ подъ руководствомъ опытныхъ свѣтскихъ судей возникаютъ школы общаго права, духовенство ре сочувствуетъ этому возражденію національной юридической науки. Епископы дѣлаютъ судъ не защитою угнетенныхъ, не грозою порока, а средствомъ къ возвышенію духовенства, къ наживѣ, къ мести. Реформація наноситъ духовнымъ судамъ, невидимому, еще большій ударъ, такъ какъ верховная власть надъ духовенствомъ теперь переходитъ къ королю и весь духовный персоналъ подчиняется свѣтскому уголовному правосудію. Духовенство лишилось въ частности и своего права установятъ безгь согласія короля церковные чаконы. Но при всемъ томъ духовные суды остались неуничтоженньши и даже имѣли средство возстановить свое до-реформаціонное значеніе. Духовенству стоило лишь заключать союзъ съ высшей свѣтской властью, подчиниться вмѣсто папы королю и сдѣлаться его орудіемъ. Такъ дѣйствительно и случилось. Уже самый первый изъ протестантскихъ архіепископовъ Томасъ Кранмеръ оказался рѣшительнымъ сторонникомъ ученія о церковномъ королевскомъ главенствѣ. Въ свою очередь и королевская власть въ лицѣ Генриха ѴІП и его преемниковъ Эдуарда VI и Елизаветы—не находила нужнымъ добиваться всесторонней реформы духовныхъ судовъ и ограничилась только одшім’ь требованіемъ—полнаго отреченія духовенства отъ папской власти и безпрекословнаго подчиненія королю. Короли надѣялись, что духовенство сч, его духовнымъ судомъ, и новому господину будетъ служить сіу такимъ же усердіемъ, сь какимъ служило старому, и вч, этой надеждѣ не обманулось. Духовные суды, казалось бы, могли оставаться въ безопасности, тѣмъ болѣе что и общественный противъ нихъ протестъ въ началѣ реформа-ціоннаго періода затихаетъ, предполагая, что духовные суды въ главѣ сч, высокою коммиссіей высшимъ духовно-судеб-
нымъ англиканскимъ учрежденіемъ будутъ служить тому же общенаціональному дѣлу борьбы съ римскими, католицизмомъ, выполненіе котораго сославляло задачу реформаціи. Но скоро протестъ снова возвысилъ свой голосъ и на то были важныя причины.
..Первая изъ этихъ причинъ заключалась въ характерѣ церковнаго англиканскаго права, которое не имѣло достаточной опредѣленности и—что особенно важно—реформа котораго, съ точки зрѣнія послѣдовательныхъ строгихъ протестантовъ, еще далеко не доведена была до полнаго конца“. Причина эта обнаруживалась ранѣе другихъ подобныхъ. По какимъ законамъ судить виновныхч,- -этотъ вопросъ возник ь еще при ГенрихѣѴІП, но при жизни этого короля успѣли два раза—на парламентахъ 1533 и 1544 годовъ - подтвердить только то, чтобы до полнаго пересмотра законовъ оставались въ силѣ только тѣ изъ нихъ, кои не противорѢчатъ законами, и обычаямъ страны и прерогативѣ короля. При Эдуардѣ VI былъ составленъ особой коммиссіей кодексъ церковныхъ правилъ, но за смертью короля не получили, утвержденія. Въ 1604 году кентерберійская конвакація одобрила 141- канонъ церковныхъ правилъ, но и эти правила утвержденныя при Іаковѣ королевскимъ патентомъ, не были одобрены парламентомъ и потому остались для мірянъ необязательными. Такимъ образомъ при Эдуардѣ YI и во все продолжительное царствованіе Елизаветы англиканскіе церковные суды оставались безъ опредѣленнаго каноническаго кодекса, и это имѣло для нихъ крайне неблагопріятныя послѣдствія. Судъ производился на основаніи разнообразныхъ источниковъ; разнообразіе давало судамъ широкій просторъ для произвола; произволъ вызывалъ нареканія и поддерживалъ оппозицію противъ духовныхъ судовъ. Но не въ этомъ одномъ заключалась причина недовольства духовными судами. Оттого это недовольство и слышалось съ различныхъ сторонч,, а не отъ какой либо одной партіи, что такихъ причинъ было нѣсколько. „Пуритане, сектанты, патріоты, филантропы, враги клерикализма, знатоки національнаго англійскаго права, противники королевскаго абсолютизма, борцы за права и 'вольности англійскаго народа, за привиллегіи парламента, вообще охранители государственнаго конституціоннаго строя, наконецъ люди съ тонко развитымъ чув-ствомч, гуманности, законности и справедливости,—всѣ такія
личности и партіи стали съ теченіемь времени находить поводы сѣтовать на духовные суды частію по однимъ и тѣмъ же, частію но очень различнымъ побужденіямъ“. Такъ, никто не могъ быть доволенъ способами и формами разбирательства дѣлъ духовными судами. Достаточно сказать, что это было судопроизводство инквизиціонное, чтобы понять, почему многіе предпочитали духовнымъ судамъ суды свѣтскіе. Такъ какъ эту тяжелую сторону духовныхъ судовъ испытывали на себѣ прежде всего пуритане, то и жалобы слышались естественно главнымъ образомъ отъ нихъ. Въ 1587 году пуританскіе пасторы жаловались парламенту нц жестокость епископскихъ судовъ, на ихъ произволъ и на производство допросовъ въ этихъ судахъ при помощи присяги ex officio, которая, по мнѣнію просителей, была не согласна ни съ закономъ Божіимъ, ни съ англійскими законами, ни съ законами другихъ христіанскихъ націй. Но состояніемъ духовнаго судопроизводства были недовольны уже не одни пуритане съ сектантами. Пріі Елизаветѣ протестовали противъ него даже государственныя лица. Въ 1585 году нижняя палата парламента пыталась прямо „обстричь крылья епископамъ“ въ дѣлѣ духовнаго судопроизводства. Третья причина недовольства духовными судами крылась въ ихъ безусловной зависимости отъ короны, слѣдовательно въ такомъ ихъ положеніи, которое дѣлало эти суды проводниками такихъ понятій о королевской власти, которыя противорѣчили англійской государственной конституціи. Такимъ образомъ появились жалобы, что духовные суды не повинуются государственнымъ законамъ. Вредная сторона усматривалась здѣсь особенно вгь томъ, что въ церковныхъ ученіяхъ о королевской церковной власти уже скрывался зародышъ ученій о неограниченной королевской власти также и въ государственныхъ дѣлахъ. Такъ какъ по дѣламъ, нодлежащим ь вѣдѣнію свѣтскаго суда, судебное верховенство англійской короны, в'ь соотвѣтствіе общему духу конституціи, и ві» теоріи и на практикѣ было ограничено, то неудивительно, если всѣ желали видѣть то же самое и въ отношеніи духовныхъ судовъ. Нападки парламента на эти послѣдніе, правда, не имѣли успѣха вслѣдствіе нежеланія со стороны кородевы двинуть это дѣло. Но зато съ 1598 года „судъ общихъ тяжбъ“ началъ выдавать обвинявшимся въ духовныхъ судахъ лицамъ такъ называемыя „запрещенія“, въ
силу которыхъ духовнымъ судамъ возбранялось продолженіе начатаго въ нихъ процесса и послѣдній переносился на разсмотрѣніе общихъ судебныхъ учрежденій. Такія же ,,запрещенія“ сталъ выдавать и судъ „королевской скамьи“, и они простирались но только па епископскіе суды, но и на высокую церковную коммиссію. Представители церковной власти, конечно, протестовали противъ такого порядка вещей, но эти протесты успѣха не имѣли. Такимъ образомъ съ указаннаго времени открыто возобновилось старое соперничество духовныхъ и свѣтскихъ судовъ и въ немъ первые все болѣе и болѣе ослабѣвали. Ослабѣвали они потому, что все болѣе и болѣе падалъ кредитъ ихъ въ глазахъ общества. Такъ закончился XVI вѣкъ для англиканскихъ духовныхъ судовъ.
С. Крестовъ.
II.
Новыя КНИГИ.
Проф.-прот. С. А. СоллертиНСКІЙ. Проповѣди на нѣкоторые праздничные и воскресные дни. С.-Петербургъ, 1903. Стр. і —143. Цѣна і рубль.
Современная проповѣдническая литература, повидимому, не можетъ жаловаться на недостатокъ пополненія ея новыми произведеніями современныхъ церковныхъ ораторовъ. Въ духовныхъ періодическихъ изданіяхъ весьма часто встрѣчаются слова и поученія, произнесенныя въ праздничные и воскресные дни или вообще по какому-либо частному случаю. Издаются и цѣлые сборники проповѣдей, расчитываемые очевидно на то, чтобы посильно придти на помощь современному духовенству. Все это свидѣтельствуетъ о сознаніи, что проповѣдь не можетъ не откликаться на запросы текущей жизни, и такъ какъ эти запросы дѣйствительно всегда есть, то естественны и попытки дать руководство въ проповѣдническомъ освѣщеніи ихъ. Къ сожалѣнію нельзя сказать, чтобы эти благія намѣренія и на самомъ дѣлѣ всегда приносили желательную пользу затрогивасмому ими дѣлу. Чаще такіе опыты лишь подкрѣпляютъ въ наблюдателѣ увѣренность, что современная проповѣдь все еще остается въ старыхъ шаблонных'ь рамкахъ раскрытія своего содержанія, съ обычнымъ тономъ догматичности, не раскрывая истину, а лишь указывая на нее, съ искусственною приставкою нравственнаго приложенія, тогда
какъ на самомъ дѣлѣ оно должно бы цѣликомъ и непосредственно вытекать изъ всего содержанія проповѣди. Но тѣмъ пріятнѣе отмѣтить лежащій предъ нами сборникъ проповѣдей протоіерея С. А. Соллертинскаго, заслуженнаго профессора С.-Петербургской духовной академіи и руководителя петербургскихъ проповѣдническихъ собраній. Мы не имѣемъ въ виду особенно выдающихся современныхъ проповѣдниковъ, но безъ преувеличенія можно сказать, что разсматриваемый нами сборникъ вообще дѣлаетъ честь современному проповѣдничеству и въ частности можетъ быть весьма полезнымъ для самихъ проповѣдниковъ, особенно начинающихъ, какъ наглядное пособіе при выработкѣ проповѣдническаго умѣнья. Что особенно обращаетъ на себя вниманіе ВТ» разсматриваемыхъ нами проповѣдяхъ, это—ихъ жизненный характеръ и сила убѣдительности. Бываютъ проповѣди, по-видимому самымъ твердымъ и убѣдительнымъ образомъ обоснованныя на ученіи Св. Писанія, такъ что текстами его положительно испещрены. Но на слушателей онѣ всетаки не производятъ должнаго воздѣйствія, и объясняется это тѣмъ, что подборъ текстовъ у проповѣдника страдаетъ искусственностію, что даже текстъ, стоящій въ заглавіи проповѣди, нерѣдко служить скорѣе поводомгь къ темѣ, чѣмъ основаніемъ для раскрытія ея. У нашего проповѣдника дѣло стоить совсѣмъ иначе. Онъ заботится не о внѣшнемъ такъ сказать украшеніи своихъ проповѣдей текстами Св. Писанія, а о внутренней связи ихъ съ словомъ Божіимъ, стремится лишь къ тому, чтобы эта связь была естественной и потому очевидной для слушателя. Отсюда у нашего пропо вѣдника безусловная убѣдительность нравственныхь наставленій, ихъ авторитетность по ихъ евангельскому источнику. Евангельская истина, раскрытая со всею полнотою, сама убѣждаетъ слушателей, дѣло проповѣдника именно только раскрыть ее. Но эти наставленія близки слушателю еще и по ихъ непосредственной жизненной примѣнимости. Проповѣдникъ приходитъ къ слушателями» съ темою не неожиданною, - такъ сказать, съ темой дня, заимствуя ее изъ дневного евангельскаго чтенія или вообще изъ воспоминаемаго церковію евангельскаго событія; но изч» этого же чтенія онъ беретъ и все раскрытіе темы. Единство темы и единство источника для ея раскрытія уже даютъ слушателю возможность сосредоточиться на предметѣ и углубиться вч» него.
Нужно только, чтобы выясненіе этого предмета было чуждо отвлеченности и быстрѣе получало бы жизненное направленіе. Нужно уяснить себѣ евангельскій идеалъ, и нужно видѣть жизненныя уклоненія отъ него. Отсюда выясненіе положительныхъ сторонъ христіанской истины или христіанской добродѣтели у нашего проповѣдника чередуются съ указаніями отклоненій отъ нея. Евангельскіе или историческіе случаи совершеннѣйшаго исполненія христіанской добродѣтели или уклоненія отъ нея уже подготовляютъ слушателя къ вопросу: а исполняется ли эта добродѣтель въ жизни современнаго общества и какъ отношусь къ ней самъ я. Нужно и здѣсь большое умѣнье, какимъ владѣетъ нашъ проповѣдникъ, чтобы заставить слушателя углубляться въ предметъ, вдумываться въ свое положеніе. Нужно указать всѣ случаи современнаго жизненнаго уклоненія отъ той или другой христіанской добродѣтели, такъ какъ люди по большей части ими не смущаются, даже не видятъ ихъ, не понимаютъ. Чрезъ это нашъ проповѣдникъ • достигаетъ того, что въ сознаніи слушателя болѣе проясняется и тверже укрѣпляется образъ самой добродѣтели. Недостаточно напр. сказать, что смиреніе есть исключительно христіанская добродѣтель, чтобы заставить человѣка проникнуться истинно христіанскимъ смиреніемъ. Нужно еще обрисовать случаи уклоненія отъ этой христіанской добродѣтели, чтобы слушатель наглядно убѣдился, соотвѣтствуетъ ли современная жизнь вообще или его личная жизнь христіанскому идеалу, —и тогда проповѣдь дѣйствительно будетъ имѣть жизненный характеръ. Конечно, слово обличенія требуетъ осторожности. Но именно у нашего проповѣдника нужно поучиться умѣнью прямо и въ то же время осторожно подойти къ нравственнымъ недостаткамъ современной жизни, взять всѣ нужныя ея стороны и освѣтить ихъ постепенно, но полнымъ свѣтомъ евангельскаго ученія.
Небольшой по объему, разсматриваемый сборникъ содержитъ въ себѣ двадцать три проповѣди. Изъ нихъ: четыре на праздники Рождества Христова, Крещенія Христова, Благовѣщенія Пресвятыя Богородицы и Входа Христова въ Іерусалимъ; одна въ недѣлю по Рождествѣ Христовѣ; одна на Новый Годъ: двѣ въ день преподобнаго Сергія, радонежскаго чудотворца; двѣ въ день св. равноапостольной Маріи Магдалины и тезоименитства Государыни Императрицы Маріи Ѳеодоровны; двѣ въ недѣлю Мироносицъ и въ день тезоиме-
нитства Государыни Императрицы Александры Ѳеодоровны; одна въ недѣлю Мытаря и Фарисея; и одиннадцать въ разныя недѣли по Пятидесятницѣ.
Языкъ разсматриваемыхъ проповѣдей простой и выразительный, хотя и съ оттѣнкомъ самобытности, какъ самобытны и другія ихъ черты. Отъ души желаемъ, чтобы проповѣди С. А. Соллертинскаго получили широкую распространенность.
Современные религіозные и церковно - общественные вопросы въ рѣшеніи ихъ выдающимися духовными и свѣтскими православно-русскими писателями. С.-Петербургъ, 1903. Стр. і—378.
Книга эта дана въ качествѣ приложенія къ журналу „Православно-Русское Слово1' за 1903 годъ и представляетъ собою сборникъ статей но религіозно-нравственнымъ и церковно-общественнымъ вопросамъ. Какъ сама объясняетъ въ предисловіи, редакція' журнала имѣла въ виДѵ дать своего рода справочную книгу, съ одной стороны не безполезную для современнаго духовенства, самымъ своимъ служеніемъ призваннаго къ отвѣтамъ о современности, съ-другой вообще для русской интеллигентной публики, богословскими и церковно-общественными вопросами нынѣ интересующейся, по съ авторитетными рѣшеніями ихъ недостаточно ознакомленной. Редакція намѣрена продолжить это свое изданіе и дать къ слѣдующемъ году второй выпускъ „Современныхъ Вопросовъ1*. Но и въ разсматриваемомъ выпускѣ помѣщено вполнѣ достаточное количество статей, чтобы назвать сборникъ интереснымъ іі полезнымъ. Въ составъ сборника вошли извлеченія изъ сочиненій: Филарета митрополита московскаго, Иннокентія
архіепископа херсонскаго, Амросія харьковскаго, Никанора херсонскаго, Павла казанскаго, Іоанна смоленскаго, Хрисанфа астраханскаго, Ѳеофана— затворника, • - профессоровъ: В. Д. Кудрявцева, Я. К. Амфитеатрова, П. И. ІПалфеева,- протоіереевъ: Н. А. Сергіевскаго, Иванцова-Платонова, Базарова.—-свѣтскихъ писателей: Хомякова, Самарина, Вл. Соловьева. Весь сборникъ раздѣленъ на три отдѣла, подъ заглавіями: религія вообще и вѣра христіанская; церковь іг пастыпстко* жизнь личная и общественная. Достаточно взглянуть главія отдѣльныхъ статей, чтобы видѣть, что онѣ дѣйствь-
тольно нмѣют'ь прямое отношеніе къ волнующимъ современное общество религіознымъ и церковно-общественнымъ вопросамъ. Напр. взаимоотношеніе разума и откровенія; свобода совѣсти; христіанская ревность и вѣротерпимость; сущность христіанства; православная церковь и богословіе; Богочеловѣческая природа церкви; правительственная- охрана православія противъ раскола; важность пастырства; смыслъ жизни; духъ и плоть; монашество; бракъ; христіанское воспитаніе. Конечно, статьи эти, какъ статьи своего времени, не въ одинаковой мѣрѣ приближаются къ рѣшенію затрогиваемыхъ въ нихъ вопросовъ въ современной постановкѣ послѣднихъ,— однѣ отвѣчаютъ современности болѣе, другія , менѣе.^ Но во всякомъ случаѣ онѣ знакомятъ такъ сказать съ литературой нопроса и избавляютъ отъ непроизводительной траты времени и усилій на рѣшеніе того, что давно уже рѣшено. В-ь этомъ смыслѣ настоящая книга принесетъ обществу ту долю пользы, съ расчетомъ на которую она издана.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
