CC BY
265
Эвфемизмы: источники возникновения и особенности функционирования в современной речи
УДК 811.13'373.49
А. Ю. Миронина
ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЭВФЕМИЗМОВ В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
В статье рассматриваются прагмалингвистические особенности образования и употребления политических эвфемизмов в современном политическом дискурсе на материале публичных выступлений президента США Б. Обамы.
The paper investigates pragmalinguistic peculiarities of forming and functioning of euphemisms in modern political discourse on the basis of B. Obama's speeches. The article reveals the main reasons which make the president resort to political euphemisms in his speech.
Ключевые слова: прагмалингвистическая категория, политический эвфемизм, политический дискурс, смысловая неопределенность.
Keywords: pragmalinguistic category, political euphemism, political discourse, semantic equivocation.
Эвфемия - это прагмалингвистическая категория языка, поскольку употребление эвфемизмов в речи всегда определяется фактором контекста. По мнению Э. Бенвениста, «чтобы охарактеризовать какой-либо эвфемизм, нужно восстановить, насколько это вообще возможно, условия его употребления в разговорной речи... Только ситуация определяет эвфемизм, и в зависимости от того, является ли она типичной или случайной, он формирует тип эвфемистического выражения в соответствии с нормами того или иного языка» [1].
Употребление эвфемизмов в политической речи в гораздо большей степени, чем в других сферах коммуникации, зависит от контекста общения. Поэтому при описании прагмалингвисти-ческой сущности эвфемизмов, функционирующих в современном политическом дискурсе, необходимо учитывать условия употребления эвфемизма, в частности особенности политической ситуации и мотивы автора, использовавшего эвфемизм в речи.
Тенденция к эвфемизации в политическом дискурсе объясняется тем, что одним из основных отличительных признаков политического дискурса является его смысловая неопределенность.
© Миронина А. Ю., 2010
Анализируя семиотическое пространство современного политического дискурса, Е. И. Шейгал отмечает, что смысловая неопределенность языка политики обусловлена рядом семантических и прагматических факторов [2].
К семантическим факторам некоторые ученые, в частности В. Дикман и В. Бергсдорф, относят 1) абстрактность и широту значения. Слова широкой семантики типа процесс, явление, миссия и другие вследствие своей референциальной неопределенности допускают широкий «разброс» в интерпретациях; 2) сложность значения, обусловленную сложностью самого денотата. Многие единицы политического языка обозначают комплексы идей, отдаленных от непосредственного опыта человека. Например, дефолт, импичмент; 3) относительность обозначения. Выбор номинации в политическом дискурсе зависит от политической позиции говорящего и т. п. [3]
Говоря о прагматических факторах неопределенности политического языка, Е. И. Шейгал рассматривает причины, заставляющие политиков стремиться к сохранению неопределенности понятийного содержания знаков.
В качестве первой причины выступает ведущая роль воздействующей функции языка политики. Смысловая неопределенность выступает также как важнейший инструмент манипулирования и лежит в основе стратегий вуалирования, затушевывания нежелательной информации, что позволяет приглушить, сделать менее очевидными неприятные факты, стратегии мистификации, сокрытия истины и стратегии анонимности, деперсонализации как приема снятия ответственности [4].
Необходимо отметить и то, что язык описания политических событий - это не то же самое, что язык самих политических событий [5]. Язык о политике - это взгляд на представления говорящего о реальности, в то время как интерпретация аудиторией того же самого языка - это взгляд на то, что может быть совсем иной реальностью для них [6].
Еще одним прагматическим фактором неопределенности политического дискурса является стремление спасти лицо. «Политики должны все время быть настороже, чтобы не дать противнику возможности воспользоваться их слабостью -какими-то промахами, допущенными в речи. Не допустить этого можно, лишь прибегая к языку, который может быть непрозрачным, неконкретным или пустым» [7].
Потребность избегать конфликтности в общении также считается одной из причин, застав-
ляющих политиков стремиться не к снятию, а сохранению неопределенности языка политики. Смысловая неопределенность в данном случае выступает как средство преодоления коммуникативных затруднений, которое позволяет говорящему избегать крайностей, занимать умеренную, нейтральную позицию при обсуждении спорных вопросов и тем самым способствует сглаживанию противоречий между коммуникантами. «Для говорящего может быть важнее пожертвовать ясностью понимания ради усиления доверия и завоевания симпатий адресата» [8]. В политике, как известно, одно непродуманно сказанное или неверно истолкованное слово может спровоцировать серьезный конфликт.
К перечисленному следует добавить еще один фактор - стремление избежать контроля за своими действиями [9]. Использование многозначных, неопределенных понятий, - пишет Г. А. Клю-чарев, - эффективный прием, которым пользуются опытные политики и спичрайтеры, поскольку контекстуальная неопределенность понятий затрудняет в последующем эффективный контроль за выполнением взятых обязательств и позволяет успешнее «лавировать» [10].
Смысловая неопределенность политического дискурса коррелирует с такими его свойствами, как фидеистичность (значимость момента веры как проявление иррациональности политического дискурса) и фантомность. Связь между перечисленными категориями Е. И. Шейгал сформулировала следующим образом: в аспекте отражения фантомный денотат порождает нечеткий (неопределенный) сигнификат, а в аспекте референции и интерпретации фидеистическое отношение к знаку позволяет конкретизировать его в «нужном» направлении.
Кроме того, следует отметить, что неопределенность выступает в качестве специфического для политического языка проявления эзотерич-ности (тайноречия). Политики, как никто другой, умеют уходить от прямого ответа на вопрос, умеют сказать много и при этом не сказать ничего. Специфика тайноречия в политическом дискурсе заключается в самом характере общения. Иными словами, эзотеричность - не семантическая, а прагматическая характеристика политического дискурса, что обусловливает использование в нем таких стратегий, как эвфемиза-ция, уклончивость, намек и др. [11]
Эвфемизации в политическом дискурсе подвергаются реалии различной тематики. И в английском, и в русском языках, к примеру, наблюдается тенденция к использованию так называемых военных эвфемизмов, которые, по мнению Ф. Ховарда, скрывают правду и успокаивают воображение и используются для того, чтобы народы легче мирились с тяготами войн [12].
Война - страшное событие, связанное с горем, кровопролитием, смертью, поэтому вызывает негативные чувства и эмоции в языковом сознании языкового социума. Например, военными эвфемизмами можно назвать следующие номинации: the Vietnam efforts вместо война во Вьетнаме; push-button war вместо ядерная война; peacekeeping mission вместо агрессия; ethnic cleansing вместо геноцид; потери, груз-200 вместо убитые, применить санкции (это может означать и арест, и высылку человека, и экономическую блокаду страны и так далее), объект (о военном заводе, испытательном полигоне и прочее), изделие (об атомной бомбе), нетрадиционные формы ведения войны (имеются в виду способы и средства полного уничтожения живой силы противника при сохранении его военной техники), неуставные отношения (в армии: имеются в виду издевательства) и т. д. [13]
В выступлениях президента США Б. Обамы можно найти большое количество примеров применения эвфемизмов по данной теме, так как проблемы внешней политики в этой стране сейчас стоят очень остро.
Рассмотрим специфику формирования и функционирования политических эвфемизмов на следующем примере:
United States Armed Forces, with the assistance of numerous international partners, continue to conduct the U. S. campaign to pursue al-Qa'ida terrorists and to eliminate support to al-Qa'ida. (16.12.2009).
В данном случае слово partners не имеет негативного денотата, если его рассматривать вне контекста ситуации, но оно вызывает у адресата негативные эмоции в данной ситуации, так как речь идет о вооруженном конфликте и партнерами в данном случае являются военные союзники. Помимо косвенности номинации данная языковая единица обладает семантической неопределенностью и редукцией признаков по сравнению с заменяемой фразой military allies. В результате замены military allies - partners устраняется сема «война». В процессе эвфемистического переименования происходит референциальный сдвиг, связанный с редукцией этой семы, который приводит к переключению оценочного знака. Имеет место улучшение денотата, так как слово партнеры воспринимается лучше, чем союзники (союзники в борьбе против чего-то; борьба всегда имеет негативные последствия для той или иной стороны). Улучшение денотата носит формальный характер, так как и адресату, и говорящему ясно, о каких именно партнерах идет речь.
Исходя из количественного соотношения единиц, составляющих исходное и результирующее наименование, данная эвфемистическая замена относится к типу свертывания: millitary allies ^ partners.
По характеру семантических преобразований и результирующему смысловому эффекту это замена, приводящая к увеличению смысловой неопределенности. В данном случае происходит генерализация при помощи замены нежелательного наименования родовым термином, в значении которого отсутствуют компоненты прагматического фокуса, мотивирующие отрицательную оценку. В слове partners сохраняется сема «совместные действия, помощь», но абсолютно отсутствует значение «военной помощи», что является основной семой в словосочетании military allies. Мотив здесь - это стремление с помощью эвфемистического преобразования завуалировать суть понятия.
Второй эвфемизм, используемый в примере, представляет собой существительное campaign. Из контекста мы понимаем, что в данном случае речь идет о военной кампании. По сравнению с заменяемым словом war языковая единица campaign обладает семантической неопределенностью и редукцией признаков. Сема «война» полностью исключена из денотата данной языковой единицы, а соответственно имеет место улучшение денотата, которое носит поверхностный характер, так как исходя из контекста всем участникам коммуникации понятно, о какой кампании идет речь.
Это эквивалентная замена, так как количество составляющих не меняется war — campaign. С содержательной точки зрения происходит генерализация значения, размывание смыслового содержания благодаря использованию слова с более широкой семантикой (кампания может быть любой, не только военной). Цель использования эвфемизма - стремление завуалировать сущность явления во избежание острой общественной реакции. В данном примере президент Обама использует косвенную номинацию для обозначения войны и военных действий и прямо, неприкрыто называет врага - терроризм.
В качестве политических могут быть использованы и так называемые экономические эвфемизмы: inexpensive, economically priced вместо cheap, условная единица вместо доллар и евро, либерализация вместо рост цен и др. На сегодняшний день как в США, так и в любой другой стране мира наиболее остро стоит проблема всемирного экономического кризиса. Рассмотрим, как реализуются эвфемизмы в этой сфере в выступлениях президента США Б. Обамы.
В своем выступлении на тему бюджета от 1 февраля 2010 г. президент Обама следующим образом избегает прямого использования словосочетания «экономический кризис»:
It's a budget that reflects the serious challenges facing the country.
Эвфемизм challenges является косвенной номинацией слова crisis, которое может вызвать
отрицательные эмоции у адресатов политического высказывания. Это связано как с негативными явлениями, происходящими во время кризиса, так и с теми последствиями, которые останутся после его преодоления. Таким образом, совершенно точно можно сказать, что в данном случае используемая замена соотносится с явлением, характеризующимся негативной оценкой.
Словосочетание serious challenges обладает долей семантической неопределенности. Оно является языковой единицей со сниженным уровнем конкретности по отношению к словосочетанию economic crisis. Редуцируется сема экономический, вместо слова кризис используется слово испытания. Хоть они и серьезные, но данное словосочетание не показывает проблему во всем ее масштабе. Смысловая неопределенность результирующей номинации частично нейтрализует отрицательную оценку.
Словосочетание serious challenges обладает мелиоративным характером, так как ассоциат проблема, испытание позитивнее денотата кризис, следовательно, эвфемизм serious challenges работает на улучшение денотата, на сокрытие правды о его отрицательных сторонах.
Несмотря на то что в данном случае словосочетание экономический кризис не используется напрямую, как говорящему, так и адресату понятно, что речь идет именно об этом явлении, и поэтому улучшение денотата носит формальный характер. В этом проявляется диалектическая природа эвфемистического переименования.
С формальной точки зрения данный эвфемизм можно отнести к эквиалентной замене, так как количество составляющих элементов не меняется: economic crisis — serious challenges. C содержательной точки зрения это замена, приводящая к увеличению смысловой неопределенности. В данном случае использовалось несколько способов эвфемизации: во-первых, семантический эллипсис -произошла редукция семы экономический, входящей в прагматический фокус исходной фразы. Во-вторых, градация-сужение объема референции. Challenges звучит менее остро и опасно, чем crisis.
Целью использования данного эвфемизма является стремление скрыть остроту проблемы, преуменьшить ее. Кризис в данном случае преподносится в более «мягкой» форме - это всего лишь проблема, испытание. Также в некоторой степени вуалируется существо проблемы. Речь идет не о конкретных проблемах в сфере экономики, а о серьезных испытаниях в целом, которые могут выпасть на долю любого человека и с которыми необходимо бороться. Ценностная доминанта представляет собой постулат, что страна должна быть сильной.
Очень часто политические лидеры используют эвфемизмы для снятия ответственности за
происходящее с себя и своей страны. Так, Б. Оба-ма в своем высказывании:
Our economy has lost 7 million jobs over the last two years
перекладывает ответственность за увеличение безработицы в стране с правительства на экономику. Таким образом, скрывается истинная причина возникновения этого процесса - недальновидная политика государства.
Данная языковая единица соотносится с негативным денотатом - потеря работы, увеличение количества безработных в стране всегда негативно сказывается на жизни общества. Помимо косвенности номинации она обладает семантической неопределенностью и редукцией признаков по сравнению с заменяемо фразой 7 million people have been fired. Имеет место улучшение денотата, так как потеря для экономики воспринимается не так болезненно, как потеря для человека. Но улучшение денотата носит формальный характер, поскольку и адресату, и говорящему ясно, что за данным словосочетанием стоит процесс увольнения большого количества людей и увеличения уровня безработицы в стране.
Данная эвфемистическая замена приводит к увеличению смысловой неопределенности. Применение семантического эллипсиса позволяет редуцировать сему, входящую в прагматический фокус высказывания, - стирается ответственность за лишение людей рабочих мест из-за отсутствия принятия необходимых мер со стороны государства.
В данном случае побудительным мотивом использования эвфемизма, как было уже сказано ранее, является стремление снять ответственность с государства за счет перераспределения вины, стремление нейтрализовать возможное негативное восприятие ситуации, сложившейся в стране.
Отдельную группу политических эвфемизмов составляют политкорректные эвфемизмы. Под «политически корректными» обычно понимают «новые способы языкового выражения взамен тех, которые задевают чувства и достоинства индивидуума, ущемляют его человеческие права привычной языковой бестактностью и/или прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и т. п.» [14]. Однако В. П. Москвин, Н. Г. Комлев считают, что политкорректность связана с защитой прав социальных меньшинств, а не индивидуума, поскольку за каждым классом политкорректных эвфемизмов стоят требования, выдвигаемые определенной социальной группой или определенными или определенным политическим движением. В связи с этим В. П. Москвин выделяет следующие особенности политкорректной эвфемии: 1) инициированность социальными меньшинствами (национальными, конфессиональными, возра-
стными) в целях защиты своих групповых интересов; 2) обращенность к массовому адресату; 3) поддержка государственной властью. По двум последним параметрам политкорректность, по мнению ученого, следует считать разновидностью политической эвфемии. В случае если инициатива определенного социального меньшинства и соответствующее направление маскирующей номинации получает поддержку государственной власти (а иногда закрепляется юридически, что дает возможность наказать обидчика в судебном порядке), соответствующая маскирующая замена обретает статус политкорректного эвфемизма [15]. В американской общественности, где существует стремление к социальной гармонии, не принято напрямую говорить как об очень богатых, так и об очень бедных людях. Бедных людей не называют бедными. Они, скорее, менее удачливые, чем все остальные. Это звучит менее резко и более политкорректно, например, как в следующем высказывании Б. Обамы:
We are willing to look out for one another and help people who are vulnerable and help people who are down on their luck (Remarks by the President to the House Democratic Congress (20.03. 2010)).
People who are down on their luck значит люди, от которых отвернулась удача. Но она в любой момент может им улыбнуться, и их жизнь наладится. Прямая же номинация poor people не внушает особой надежды на светлое будущее. Оно лишь констатирует факт - у людей нет денег, им, возможно, негде жить, у них много проблем. Становится понятно, что косвенная номинация в данном случае звучит выгоднее, приятнее, чем прямая. Эвфемистическая замена все еще связана с отрицательным денотатом, вызывающим негативные эмоции, но уже значительно меньше, чем табуируемая единица. Наблюдается размытие референциальных сем, за счет чего происходит формальное улучшение денотата, имплицитный смысл которого легко устанавливается исходя из контекста высказывания.
С формальной точки зрения имеет место развертывание: poor — down on their luck. C содержательной точки зрения рассматриваемая замена приводит к снижению категоричности констатации факта за счет использования описательного перифраза, выполняющего в данном случае функцию «напускания тумана». Целью данной эвфемистической замены является попытка «спасти» лицо адресата с более низким социальным статусом. Проявляется принцип политкоррект-ности, ухода от прямой номинации данной проблемы. Содержащаяся в истинном денотате имп-ликатура позволяет вывести констатацию подразумеваемой ценностной доминанты, которая в данном случае представляет собой постулат, что в обществе не должно быть бедных.
О. С. Цыдeндамбаeва. Табу как жточник вoзнuкнoвeнuя эвфeмuu
Таким образом, прагмалингвистическая сущность политических эвфемизмов заключается в том, что эвфемистические переименования в современном политическом дискурсе служат одним из реализаторов интересов говорящего, поскольку они помогают скрыть «неприглядное», неприличное, тайное, обладают способностью к проявлению магической функции языка и являются одним из мощнейших средств манипулирования общественным сознанием с целью изменения совокупности представлений адресата о тех или иных событиях и об устройстве действительности в целом.
Примечания
1. Be^erncm Э. Общая лингвистика I пер. с фр. M.: Прогресс, 1974. С. 233.
2. Шeйгал E. И. Семиотика политического дискурса. M.: ИТДГК «Гнозис», 2004. С. 50.
3. Dieckmann W. Sprache in der Politik. Einfuerung in die Pragmatik und Semantik der politischen Sprache. Heidelberg: C. Winter, 1969. 132 s.; Bergsdorf W. Politik und Sprache. Munchen, Wien: Olzog, 1987. 18б s.
4. Шeйгал E. И. Семиотика политического дискурса. Волгоград: Перемена, 2000.
5. Searle J. Speech Acts: An Essay in the Philosophy of language. Cambridge, 19б9.
6. Boльфcoн И. В. Язык политики. Политика языка I под ред. С. И. Барзилова. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 2003. С. 32.
7. Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of the English Language. Cambridge University Press, 1995. P. 378.
8. Hamilton M. A., Mineo P. J. A Framework for Understanding Equivocation II Journal of Language and Social Psychology. Vol. 17. 1998. № 1. P. 6.
9. Шeйгал E. И. Указ. соч. С. 51-52.
10. Kлючаpeв Г. А. Языковая реальность и политический имидж II Обновление России: трудный поиск решений. Вып. 3. M., 1995. С. 214.
11. Шeйгал E. И. Указ. соч. С. 57.
12. Xoваpд Ф. Военные эвфемизмы: язык, павший на поле боя II The Times. 2003.
13. Мо^вин В. П. Эвфемизмы в лексической системе современного русского языка. Изд. 2-е. M.: ЛЕНАД, 2007. С. 132.
14. Tep-Muнаcoва С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. M., 2000. С. 216.
15. Mocквuн В. П. Указ. соч. С. 136.
УДК 81'37
О. С. Цыдендамбаева
ТАБУ КАК ИСТОЧНИК ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЭВФЕМИИ
В статье впервые на материале бурятского языка описывается эвфемистическая лексика как отражающая менталитет, картину мира, традиции и обычаи бурят. В качестве источника эвфемии рассматриваются табуированные слова и выражения, которые анализируются как феномены лингвистические, социальные и психологические.
In this article the vocabulary of euphemisms is described for the first time on the material of the Buryat language. Euphemisms reflect mentality, world view, customs and traditions of the Buryat people. Taboo words and expressions viewed as a source of euphemy are analyzed as linguistic, social and psychological phenomena.
Ключевые слова: эвфемизм, эвфемистическая лексика, табу, субститут, картина мира, семантика.
Keywords: euphemism, vocabulary of euphemisms, taboo, substitute, world view, semantics.
В каждом языке есть слова, употребление которых избегается из соображений такта и приличия. По этой причине отдается предпочтение непрямому, косвенному обозначению фактов действительности, тщательно подбираются выражения, смягчающие обозначение социально неприемлемых явлений.
Термин «эвфемизм» происходит от греческого слова еу-фц^еы (sv - «хорошо», ф0:еы - «говорю»), которое в древнегреческо-русском словаре переводится следующим образом: «произносить слова благоприятного значения, то есть воздерживаться от неподобающих слов, не кощунствовать или хранить благоговейное молчание» [1]. Эвфемия тесно связана с проблемой табу, поскольку эвфемизмами в первую очередь заменяются табуированные, архаичные названия. Принято считать, что эвфемизмы возникли из табуизмов.
Табу - неск. с. [фр. tabou < полинез. tapu священный, запретный]. 1. У первобытных народов: религиозный запрет, налагаемый на какие-либо действия, предметы и их обозначения в языке. 2. Перен. Вообще какой-либо запрет. Снять табу с этой темы. Табуировать -налагать (наложить) на что-либо табу... [2].
Табу древних народов достаточно полно освещено в научной литературе [3].
Табуированные слова и выражения возникают как следствие иррационального страха перед силами природы. Табуируются предметы, действия, лица, а также обозначающие их слова.
© Цыдендамбаева О. С., 2010
