CC BY
12
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ. ФОЛЬКЛОР. ЯЗЫКОЗНАНИЕ
¿fe »'ТЧ ^Ч^Ч .<4 s'!'» í'!'í м ¿fe г'ГЧ ¿fe ¿fe ¿fe ¿fe ¿fe ¿fe ¿fe ¿fe ¿fe s'fe ¿fe ¿fe ¿fe ¿fe M ¿fe ¿fe ¿fe
А.Ш. Абдуллина, А.А. Карамова УДК 821(470+571).09
ПОВТОР В РИТМИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОЗЫ Т. ГИНИЯТУЛЛИНА («ЗАГОН», «ГЕГЕМОН»)
Аннотация
В статье рассматриваются языковые средства ритмизации прозы башкирского писателя Т. Гиниятуллина. Особое внимание обращается на различные виды повторов, которые организуют повествование в романе «Загон» (2004) и повести «Гегемон» (2003). Прослеживается функция словесных образов актуализировать духовные поиски героя.
Анализируются различного уровня повторы, представляющие в тексте основные смыслы: «маялся в одиночестве», «отчаянно одиноким», «в тоскливом одиночестве», духовное беспокойство, творческое начало личности главного героя, находящейся в постоянном развитии и совершенствовании, реализующие в совокупности метасмысл, или идею духовного антагонизма главного героя и современного общества.
Повтор создает не только особый речевой ритм, пронизывающий весь художественный текст, но и композиционный, который проявляется внутри не только фразы, но и всего абзаца. Повторение слова, образа способствует возникновению нового значения, необычного смысла.
Ключевые слова: башкирское литературоведение, поэтика, язык, проза, Т. Гиниятуллин
Amina Sh. Abdullina, Aigul A. Karamova
REPETITION IN THE RHYTHMIC ORGANIZATION OF THE PROSAIC WORKS BY T. GINIYATULLIN (THE CORRAL, THE HEGEMON)
Abstract
The article deals with the linguistic means of rhythmisizing in T. Giniyatullin's prosaic works. Particular attention is paid to various types of repetitions, which organize the narrative in the novel The Corral (2004) and in the long story The Hegemon (2003). The function of verbal images is traced to actualize the spiritual quest for the hero.
The article analyses repetitions at various levels that represent the main meanings in the text: "pined alone", "desperately lonely", "in melancholy loneliness", "spiritual anxiety", meaning the creative beginning of the personality of the protagonist, constantly developing and improving, realizing himself in aggregate metasense, or the idea of the spiritual antagonism of the protagonist and the modern society.
Абдуллина Амина Шакирьяновна, доктор филологических наук, доцент, профессор, заведующий кафедрой филологии факультета филологии и межкультурных коммуникаций Бирского филиала Башкирского государственного университета (Бирск), e-mail: [email protected]
Карамова Айгуль Айратовна, доктор филологических наук, доцент, профессор, заместитель директора Бирского филиала Башкирского государственного университета (Бирск), e-mail: [email protected]
Amina Sh. Abdullina, Dr.Sc. (Philology), Associate Professor, Professor, Head of the Department of Philology, Faculty of Philology and Intercultural Communication, Birsk Branch, Bashkir State University (Birsk), e-mail: [email protected]
Aigul A. Karamova, Dr.Sc. (Philology), Associate Professor, Professor, Deputy Director of the Birsk Branch, Bashkir State University (Birsk), e-mail: [email protected]
© Абдуллина А.Ш., Карамова А.А., 2018
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2018/1 (79)
The repetition creates not only a special speech rhythm that permeates the entire artistic text, but also a compositional rhythm that manifests itself within not only the phrase, but the entire paragraph. The repetition of a word, of an image contributes to the emergence of a new unusual meaning.
Key words: Bashkir literary criticism, poetics, language, prose, T. Giniyatullin
Талха Гиниятуллин - писатель, который рассказывает о том, что ему самому пришлось увидеть, узнать и пережить. Неординарность его произведений, написанных очень своевременно и встреченных неоднозначно, в том, что они противопоставлены литературным нормам, представляют задушевные и искренние записи о себе, о внутренних событиях своей жизни, о пересечениях с судьбами других людей, о впечатлениях, размышлениях.
В центре произведений «Гегемон» и «Загон» -личность, жизнь которой связана с исторической судьбой страны, но социальные перипетии государства воспринимаются через судьбу героя. В произведениях прозаика общественный ракурс сменяется человеческим, события рассматриваются как цепь случайностей, которые влияют на жизнь человека, меняя ее сути.
Герой Т. Гиниятуллина - Толя Гайнуллин -в своем творчестве выходит за общепринятые рамки, пытается добиться признания литературным творчеством и доказать свою значимость. Произведения писателя всегда направлены на читателя, он пишет для кого-то, и тем досаднее, обиднее оказывается невозможность опубликоваться. Поэтому героя охватывает горькое разочарование, безысходность, обида, боль: «Самое печальное было в этих отзывах то, что они почему-то оставляли во мне ощущение, что мне соврали, что обвинение меня в мрачности, унылости - неискренние. Ведь в некоторых, может, невольных фразах я улавливал, что рассказы им нравятся» [1, с. 166]. Творческая нереализован-ность объясняется, прежде всего, непризнанием, непониманием и в итоге - социальной изоляцией художника слова. Как утверждают Ф. Кузбеков и Д. Ионис, «роман, основанный на фактах биографии самого писателя, насыщен подробностями о литературной жизни столицы в конце 60-х годов с ее неизменными ориентирами: соцреализм, всесильный главлит, цензура... Духовная жизнь общества протекает скрытно, не выливаясь на страницы газет и журналов. Душно, тяжко, давит безысходность. Вся страна, в образном представлении автора, закрыта в загон. Рукописи начинающего литератора возвращаются из редакций с разгромными рецензиями. Годы работы -
в стол, не печатается ни строчки. У редактора вызывает аллергию свежее слово писателя, окопная солдатская правда в его рассказах, острота и глубина проблем, своеобразие стиля. Понимаешь: все это испытал, пережил Талха Гиниятуллин, прежде чем пришел к читателю под именем Анатолий Генатулин» [2, с. 104].
Безысходное отрицание, выражающееся с помощью повторов, буквально пронизывает каждую страницу произведения, встречается в каждой фразе Толи Гайнуллина, герой находится на грани эмоционального и психологического кризиса, душевного срыва. Это проявляется в бытовых проблемах, жизненных ситуациях, которые большинством воспринимается как норма. И все пронизано предельным одиночеством. В повторе чувствуется какая-то безысходность действия, выбора человека, его положения в существующем мире. Повтор слова придает динамичность повествованию, создавая особый ритм, присущий стилю данного автора.
В прозе Т. Гиниятуллина встречаются часто повторяющиеся цвета, например, серый: «начинал сорить сероватым пухом» [1, с. 124], «чугун-но-серая наволочь» [1, с. 154], «серо-синие глаза» [1, с. 148], «серо-лиловую предвечернюю улицу» [1, с. 150], «снег вскоре посерел», «коричневато-серый волглый сумрак» [1, с. 154], «серая тень усталости» [1, с. 155]; черный: «черные хлопья сажи», «в окно глядит черный суконный мрак» [1, с. 154], «черно-желтое лицо» [1, с. 182], «энергичным взглядом черных глаз» [1, с. 178], «черная правда» [1, с. 229], «лицо у нее иссушено до черноты» [1, с. 116]; желтый: «в редких окнах желтеет свет» [1, с. 245], «с желтовато-серого неба сыпал снег» [1, с. 271], «в пепельнице, полной окурков с желтым фильтром» [1, с. 133], «желтели окна дома» [1, с. 133], «он стоял желтый» [1, с. 225] и др. В двух предложениях, например, расположенных друг за другом, черный цвет повторяется несколько раз: «На юноше была черная шинель, а на голове черная фуражка с высокой тульей. Мы знали, что черную форму носят эсэсовцы, хотя ни разу еще не видели эсэсовца в черном мундире» [1, с. 173].
Исповедь Толи Гайнуллина - история человека, который, не имея возможности изменить мир,
46
А.Ш. Абдуллина, А.А. Карамова
способен лишь с максимальной искренностью так увидеть, так показать этот мир, что и читателям передается его отвращение. В романе «Загон» лейтмотивом становится мотив одиночества: «маялся в одиночестве», «отчаянно одиноким», «в тоскливом одиночестве».
Т. Гиниятуллин в своем творчестве не ограничивается лишь одним видом повторов. Излюбленным стилистическим средством писателя является сквозной повтор, пронизывающий предложение, что приводит к повышенной ритмике текста, динамичности звучания: «Тоска находила на меня и раньше, но та была как бы обычная тоска, тоска-печаль, тоска-грусть, она казалась беспричинной, без содержания, но ведь, если попытаться осознать ее, причина, конечно, была, и содержание было» [1, с. 257].
Встречаются сквозные повторы - образы, определения внутри одного или нескольких произведений: «цепенела тоска» [1, с. 140], «копилась тоска» [1, с. 162], «тоска тошнотной мутью закладывала грудь» [1, с. 132], «в серых глазах цепенела тоска холодной собаки» [1, с. 171], «в глазах плескалась серая тоска» [1, с. 163].
Повтор слова, речевого оборота в начале самостоятельных предложений, так называемые прозаические анафоры, синтаксические и лексические, часто организуют повествование в произведениях «Загон» и «Гегемон»: «Крутился мой насос, мой кормилец, гнал горячую воду по системе, обогревая сотни квартир, сотни людей жили-поживали в своих теплых гнездах, не зная, вернее, не думая о том, откуда в зимние холода идет в батарейки тепло и не ведая, что сидит где-то там в захудалой котельной некий Гайнул-лин Толя... Крутился мой насос, гнал горячую воду по трубам, гудел, завывал мотор, словно напевал в полную грудь умиротворяющую песню.» [1, с. 109-111].
Часто такой повтор организует начало самостоятельных, тематически завершенных абзацев, выполняя и дополнительную композиционную роль. Такой прием характерен для романа «Загон»: «Я вышел в коридор, разжал ладонь - там лежала большая коричневая пуговица.
Я, конечно, мог бы спросить, узнать и у секретарши о судьбе своей рукописи, она-то наверняка знает, но что она может сообщить, кроме как: отклонили.
Я стоял у двери» [1, с. 160-161].
Часто в произведениях Т. Гиниятуллина встречается повтор-стык: «Прочитал страницу, но на-
строя все не было. Не было, наверное, потому, что еще не определилась мысль, не прояснилось в воображении событие, которое я должен был облечь в слово» [1, с. 123].
В редких случаях выражения повторяются и в начале и в конце предложения, образуя кольцевую композицию. Слово благодаря этому перестает быть полной тавтологией и приобретает новый оттенок значения: «Тоска находила еще в те дни, когда возвращали мне рукопись или когда не писалось, но это было уже другое чувство, с примесью горечи и обиды, это была неприятная, но к счастью, быстро проходящая тоска» [1, с. 257].
Повторяемость речевых единиц в произведениях писателя часто становится неким поэтическим принципом. Его реализация отчетливо представлена в уже упоминавшихся анафорах предложений, придающих повествовательной речи ощущение периодичности. Такие примеры устойчивости повествования у Т. Гиниятуллина достаточно распространены: «Я спускался в лифте с поднебесья. И эта старая колымага ползла вниз так долго, что, казалось, никогда не доберусь до первого этажа. Я был теперь совершенно спокоен, сердце мое билось ровно; так спокоен бывает, наверное, осужденный после суда: все позади, все ясно, определенно и неотвратимо» [1, с. 164].
Сквозные эпитеты и образы, повторы - художественный прием, созвучный основным принципам поэтики башкирского писателя, его пониманию обработки языкового материала. Неординарные и яркие определения становятся особыми словесными формулами и предстают в повествовании в качестве своеобразных автореминисценций: «некая живинка и дар божий», «арапа заправлял», «сладкие зубы».
Лейтмотивом в романе «Загон» является слово «тоска». Сочетая слово с другими, иногда почти полностью меняя их лексический состав, но оставляя первоначальный смысл, Т. Гиниятул-лин создает особый ритм повествования, использует различные приемы, чтобы обратить внимание на слово: «тоскливым сознанием очередной неудачи», «в груди копилась тошнотная тоска», «в минуты тоски и неуверенности», «в глазах плескалась серая тоска».
Повтор создает не только особый речевой ритм, пронизывающий весь художественный текст, но и композиционный, который проявляется внутри не только фразы, но и всего абзаца. Повторение
слова, образа способствует возникновению нового значения, необычного смысла.
Для прозы Т. Гиниятуллина, ее ритмической организации свойственно повторение целых периодов, использование рефренных конструкций. Благодаря этому реализуется основная художественная функция ритма в создании ощущения предсказуемости повествования.
Повествования событий в романе «Загон», повести «Гегемон» находятся в тесной связи между собой. Конец абзаца, являясь как бы вступлением к следующему, готовит читателя к восприятию, настраивая или на благоприятный исход, или усиливая атмосферу страха, напряженного ожидания.
Присутствие почти во всех произведениях одного главного героя, повторы предложений и синтаксических конструкций создают ощущение движения и ритма. Семантизация речевой интонации и ритма произведений поддерживается не только повторами фраз. В прозе Т. Ги-ниятуллина редко встречаются такие ритмообра-зующие явления, как симметрия интонаций и параллельные синтаксические формы: «Я люблю свой завод, я люблю свой цех. Со всем его грохотом, скрежетом, запахом металлической пыли, каленых стружек и горелого мазута. Люблю свой станок, мне приятны его мощно и разумно сработанное тело, его линии, изгибы, углы, послушность его рычагов, маховичков. Я люблю серый металл. Любо мне видеть, как острая фреза и победитовый резец отгрызают от металла голубую стружку, мне приятно подержать в руке готовую, еще теплую, залитую эмульсией деталь. Я горд, что фрезеровщик шестого разряда, что я рабочий. Я не смог бы стать ни инженером, ни начальником, как не смог дослужиться в армии до командирского чина. Здесь в цехе возле станка я сам собой, сам большой, сам себе равный, на своей ступени, полноценный и полезный. Здесь я - человек, рабочий человек, рабочий класс, гегемон. Да, да, гегемон. Об этом я прочитал недавно в какой-то статье. Мы, рабочие, оказывается, гегемоны - значит, главные, передовые люди. Потому что все делается нашими руками и все держится на нас» [3, с. 33]. Анафорические повторы сочетаются с интонационно-синтаксическим параллелизмом.
В прозе Т. Гиниятуллина параллельные конструкции - это один из стилистических приемов построения повествования. Они убедительно доказывают, как одиноко Толе Гайнуллину в этом
мире, его никто не понимает и не хочет понять, он ищет близкую ему по духу личность во всем мире и не может найти.
В романе «Загон» ритмообразующую функцию выполняют близкие по смыслу слова, например, «тошнотная тоска». В повести «Гегемон» за счет повторения одних и тех же слов в начале и в конце предложения создается особый ритм повествования.
В романе «Загон» использование слов, близких по фонетическому оформлению, тоже стало ритмообразующим элементом. На фонологическом уровне ритмичность создаётся повторением близких звуковых сочетаний, преобладанием в тексте одинаковых гласных и согласных звуков: «В одиночестве чувство своей непомерной вины, своего ничтожества, неудачливости, обреченности на большие неприятности сделалось еще нестерпимее» [1, с. 249].
В этом отрывке ведущей фонемой является «н», которая пронизывает ряд слов, образуя цепочку понятий, которые выступают в тексте как семантически сближенные (одиночество, ничтожество, неудачливость, обреченность, неприятность, нетерпимость). С помощью таких понятий, характеризующих состояние Толи Гайнуллина, также создаётся определенный ритм произведения.
Обилие аллитераций и ассонансов, переполняющих прозу Т. Гиниятуллина, обладает гармонизирующей функцией. Звуковая инструментовка соответствует целостной организации произведений. Часто в романе встречаются умеренные и явно нарочитые, утрированные звукоповторы, например, «тошнотная тоска», «торопливая толпа», «подранок с покалеченной душой, путанным сознанием и пугливым сердцем» [1, с. 269].
Приметой своего времени служит и значительное количество сочетаний, основанных на звуковом сходстве слов: «заглядывать в эти заведения», «присел на матрас поверх одеяла и прислушался к приемнику», «пробежал письмо, погрустнел, повздыхал», «из воздухосборников выпустить воздух», «пронзительная правда переднего боя», «печатались потрясающие повести».
На синтаксическом уровне начальная фраза задает тон, ритм повествованию, называет тему, так прослеживается кольцевая композиция. Конечное предложение подытоживает отрывок или произведение.
Можно утверждать, что повтор как стилистическое средство часто встречается в прозе Т. Ги-ниятуллина и применяется автором для передачи
эмоционального состояния персонажа в пограничный период его жизни, а также способствует ритмичности и динамичности повествования.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гиниятуллин Т. Загон. Уфа: Китап, 2004. 352 с.
2. Кузбеков Ф., Ионис Д. О времени и о себе // Бельские просторы. 2006. № 4. С. 103-111.
3. Гиниятуллин Т. Гегемон // Бельские просторы. 2003. № 9. С. 29-66.
REFERENCES
1. Giniyatullin, T. Zagon [The Corral]. Ufa: Kitap Press, 2004. 352 p. (in Russ.).
2. Kuzbekov, F., Ionis, D. O vremeni i o sebe [About the Time and About Myself]. Bel'skie prostory - Open Spaces of the Belaya River Journal. 2006. No. 4. P. 103— 111 (in Russ.).
3. Giniyatullin, T. Gegemon [The Hegemon]. Bel'skie prostory - Open Spaces of the Belaya River Journal. 2003. No. 9. P. 29-66 (in Russ.).
Ф.Р. Салаватова УДК 821.512.141.09
ЗНАЧЕНИЕ ТВОРЧЕСТВА М. КУЛУЯ В РАЗВИТИИ ЖАНРА ХИКМАТ
Аннотация
Мавля Кулуй - один из известных тюркских поэтов XVII столетия во всем Урало-Поволжье, чье творческое наследие сохранилось в относительно полном объёме. Документальных свидетельств о личности, месте рождения и жизненном пути поэта нет. Немногие факты можно обнаружить лишь в его хикматах. Есть хикмат, в котором поэт сообщает свое имя - Мавли, указывает год написания этих стихов - 1677. В других хикматах он называет себя тахаллусом (псевдонимом) Мавля Кулуй.
По хикматам можно судить, что в юности он был человеком свободомыслящим, учился в медресе, перенес немало трудностей, а к старости поддался влиянию суфизма. По-видимому, именно в преклонном возрасте он нашел в нем свое подлинное поэтическое призвание.
Но как бы поэт не осуждал мирскую суету, он не мог окончательно отрешиться от забот своего времени, в его хикматах то и дело прорываются очарование красотой жизни, а также тревожные мысли о несовершенстве мира, человеческих пороках. В его высказываниях много хорошего о семье, о взаимоотношениях родителей и детей, призывает отличать друзей от врагов, размышляет о ценности жизни. Воздает хвалу людям труда, земледелие объявляет святым, высоконравственным занятием. Поэт, входя в явное противоречие с догмами суфизма, утверждает, что тот, кто не дорожит жизнью и проводит свои дни беспечно и бездумно, проживает впустую. Добро и зло, дружба и вражда, честность и двоедушие в его хикматах изображаются в контрастных сопоставлениях.
Ключевые слова: поэзия, сочинения, идея, мотив, явление, реализм, гуманизм, дух
Fanilya R. Salavatova
THE ROLE OF MAVLYA KULUI'S WORKS IN THE DEVELOPMENT OF THE HIKMAT GENRE
Салаватова Фаниля Ражаповна, кандидат филологических наук, доцент кафедры башкирской литературы, фольклора и культуры факультета башкирской филологии и журналистики Башкирского государственного университета (Уфа), e-mail: [email protected]
Fanilya R. Salavatova, Cand.Sc. (Philology), Associate Professor at the Department of Bashkir Literature, Folklore and Culture, Faculty of Bashkir Philology and Journalism, Bashkir State University (Ufa), e-mail: [email protected]
© Салаватова Ф.Р., 2018
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2018/1 (79)
