CC BY
8В.И. Бакштановский Повестка дня российской модернизации в этико-прикладной парадигме морального выбора
1. Проблемная ситуация
Даже не претендующий на системность обзор публичного дискурса относительно ситуации объявленной российской модернизации дает возможность зафиксировать одновременность пафосности и скептичности этого дискурса. Вероятно, противоречивые настроения отражают, с одной стороны, масштаб ситуации - нового российского перепутья, предполагающего выбор, возможно, сопоставимый с Перестройкой (некоторые исследователи говорят о «новом Большом Проекте»). С другой стороны, вполне реальную неопределенность самой этой ситуации в целом. Отношение к идее российской модернизации полярно: на одном из полюсов - оптимизм, нередко казенный, на другом - пессимизм, нередко фаталистический.
Определенную меру как надежды, так и скепсиса считаю возможным приложить и к экспертизе этических ориентиров модернизации в их представленности в складывающейся повестке дня соответствующего дискурса. Определенную меру и надежды, и скепсиса относительно (не)адекватности повестки и потенциала предложений, формирующих ее.
Постановка вопроса об адекватности-неадекватности повестки дня этически акцентированного дискурса о стратегиях российской модернизации вызвана намерением про-блематизировать складывающийся дискурс о «моральных основах модернизации», прежде всего из-за тенденции ба-нализации задачи поиска такого рода основ. В то же время - необходимостью рационально освоить скепсис ряда вполне гуманитарно ориентированных исследователей относи-
тельно сосредоточенности в современных отечественных обстоятельствах именно на этической рефлексии.
ОТНОСИТЕЛЬНО тенденции банализации. Решение сосредоточиться на задаче критики и обновления этически акцентированной повестки дня в экспертной и публичной рефлексии проблем российской модернизации - результат вывода из анализа проблемной ситуации, сложившейся в обсуждении «моральных основ модернизации».
Проблемной? Предполагающей преодоление упрощенческого подхода, различение задачи и проблемы. Системщики и методологи особо подчеркивают, что, в отличие от задач, которые решаются наличными средствами, проблемы предполагают для своего решение разработку специальных средств.
Проблемной? Еще год-полтора назад актуализация темы «Этика и модернизация» мотивировалась критическим отношением к доминированию технократической тенденции в постановке задач отечественной модернизации и определении средств реализации этих задач. Эта тенденция никуда не исчезла, ее критика не утратила значения. А в ответ на доминирование технократической тенденции, сводящей стратегии модернизации к набору экономических реформ и технологических новаций, сегодня существенно укрепилась тенденция включения в содержание модернизации «социально-культурного измерения» и даже «морального измерения».
И вот в связи с этой тенденцией обнаружилась рискованная готовность банализировать собственно этическую рефлексию на темы модернизации.
Проявления риска от такого рода готовности многообразны. На полюсах их условного диапазона с одной стороны - этически акцентированное обсуждение проблем модернизации без внятной проблематизации природы современной морали, морали посттрадиционного и уже во многом постиндустриального общества.
С другой стороны, трактуемая в качестве безальтернативной неотрадиционалистская версия моральных основ модернизации, имеющая признаки неосоветизации. Версия, апеллирующая к религиозной парадигме «моральных основ модернизации», при этом не только исключающая роль светской морали в модернизации, но и, как представляется, редуцирующая потенциал православной этики к ценностям патриотизма, соборности и служения общественному благу, нагружаемыми в этом контексте этатистскими смыслами.
Между полюсами условного диапазона стоит выделить, с одной стороны, только кажущееся безобидным беззаботное выдвижение в качестве нравственной основы модернизации слегка санированный «Моральный кодекс строителя коммунизма». Лишь кажущееся в связи с не скрываемой установкой на «выбор прошлого», с реанимацией пропитанных идеологией кодекса форм воспитательной деятельности. С другой стороны, сведение моральных основ модернизации к заповедным правилам при (не)намеренном уклонении от соотнесения этих правил с моральной ситуацией Модерна и Постмодерна.
Особый риск представленной выше поляризации дискурса заключается в выведении за его рамки проблемы перехода модернизируемого общества к нормам и ценностям современной морали, задачи особого внимания к ситуациям морального выбора, нередко конфликтного. Ситуациям - неизбежным следствиям сложности природы современной морали. Ситуациям, определившим возникновение прикладной этики, возникающим, с одной стороны, при приложении заповедных правил к современной практике, сформировавшей один из видов современной морали -биоэтику и этику открытых вопросов. С другой - при соотнесении требований этики добродетелей - и институа-лизированной морали; индивидуальной морали - и общеобщественной; этики профессии - и корпоративной этики и т.д.
Пока же выбор «моральных основ» в роли ориентира модернизации осуществляется, как можно судить по складывающемуся этически акцентированному дискурсу, без учета как объективного многообразия практикуемых в обществе нормативно-ценностных систем, так и концептуальных трактовок природы морального феномена, а соответственно и без анализа последствий приложения того и другого к задаче морального ориентирования и регулирования модернизационных процессов.
Цель критического анализа этически акцентированного дискурса о российской модернизации - внести в повестку дня проблематизацию этого дискурса в этико-прикладной парадигме морального выбора.
Эта парадигма предполагает, во-первых, что российская модернизация продуцирует ситуацию морального выбора, требующую активной и системной рефлексии потенциала различных нормативно-ценностных систем. Во-вторых, требует особого внимания к потенциалу одной из таких систем - этики гражданского общества, «этики публичных арен». В том числе - приоритетного внимания к конкретизирующим этику гражданского общества подсистемам, «малым» системам - ценностям и нормам прикладных моралей, столь значимых в современном и постсовременном обществе. В-третьих, проблематизирует ситуацию морального выбора как modus vivendi прикладных моралей. В-четвертых, считает необходимым особое внимание к риску банализации уже самой этики гражданского общества: вполне вероятную некритичность в отношении ее дилемм.
ОТНОСИТЕЛЬНО «бессилия морали» в актуальных обстоятельствах. Смысл скептических аргументов можно интегрировать как антиморализаторскую позицию - противостояние неадекватному представлению о реальной роли морали в жизни нашего общества, ее бессилии без развитых правовых институтов и т.п.1
л
' Часть этих аргументов цитируется в 3.1.
Высокая значимость такого противостояния наглядна в ситуации вновь возрождаемых установок на «дальнейшее усиление воспитательной работы», выдвижения перед воспитанием заведомо недостижимых целей, совершенно нереалистические задачи: одним только усилением воспитательной активности полагается возможным нейтрализовать, погасить и даже перекрыть значительную часть негативных последствий социально-экономических и политических решений. Предполагается, будто простым подстегиванием такой активности окажется возможным предотвратить падение общественной дисциплины, деструкцию нравов, что воспитательная активность, будь она организована надлежащим образом, «озонирует» духовную атмосферу общества и сможет таким нехитрым способом надежно противостоять нарастающим проявлениям бездуховности, цинизма, потребительства и т.д., переложив всю тяжесть ответственности за состояние экономики, политики и социального управления на плечи «нерадивых» воспитателей.
Но и при самых серьезных основаниях для скепсиса по поводу «силы морали», стоит, во-первых, иметь в виду, что мораль, по меньшей мере, имеет значение.
Имеет значение, во-вторых, и как регулятор, обслуживающий социальные системы ради их стабильности, устойчивости, ради социальной адаптации людей (а потому к нему можно относиться утилитарно, контекстуально, детерминистски, апостериорно), и вместе с тем как регулятор ин-детерминистского свойства, априорная, предзаданная система ценностей, мотивационный механизм, превосходящий функциональность, ориентирующий на критику любых форм социальности, заведенного в социуме порядка. И в ситуации ослабления регулятивных возможностей морали ориентирующая миссия морали только возрастает.
В-третьих, апелляция к потенциалу этики гражданского общества в модернизационных процессах исходит из идеи ее коэволюции с ценностями правового государства. Но в самых трудных для морали обстоятельствах уместен про-
ект рефлексии нормативной модели этики гражданского общества - с установками в диапазоне между «до востребования» и «впрок», даже «на всякий случай». Уместен и проект программирования дискурса о модернизации в парадигме ситуации морального выбора.
2. Этически акцентированный дискурс о модернизации: критика «повестки дня»
2.1. Уместно предварить критический обзор повестки дня обращением к контексту, в котором формировались предпосылки активизации этически акцентированного дискурса о модернизации.
САМЫЙ очевидный аспект этого контекста - динамика трактовки содержания модернизации. Полюса трактовок можно представить «говорящим» заголовком статьи А.Рубцова «От технологий до идеологии»2.
С точки зрения конкретизации диапазона «от технологий до идеологии» характерны заголовки и тезисы участников разнообразных акций, посвященных дискуссии о проблемах российской модернизации.
- Один из моментов динамики дискурса о содержании модернизации зафиксировал политолог И.Бунин: «Еще совсем недавно спор велся между теми, кто считал необходимой лишь «технологическую модернизацию», и сторонниками комплексной модернизации, включающей политический компонент... Сейчас споры идут на другом уровне - о темпах и глубине возможных политических изменений, причем "политизация" дискуссий идет быстро»3.
- Другой момент динамики дискурса отражен в подзаголовке одной из статей «Независимой газеты»: «Модернизировать экономику не удастся без ревизии всей модели
2 См.: Рубцов А. От технологий до идеологии // Новая газ. 2010. 30 июня.
3 Бунин И. Дискуссия о модернизации: Страх перестройки. Газета «Ведомости». 03.03.2010, 37 (2555).
общественного развития»4.
- Заметный момент динамики: переход к комплексному междисциплинарному обсуждению проблемы модернизации. Пример: Центр политической философии провел Круглый стол «Россия после кризиса: вызовы и перспективы модернизации». Характерны «говорящий» подзаголовок обзора материалов этого «стола» в электронном «Русском журнале»: «Модернизация модернизации»5 и тезис В.Куренного о необходимости концептуального расширения теории модернизации, утверждения подхода, согласно которому «модернизация - не только набор экономических и политических изменений, но более комплексный процесс, протекающий, прежде всего, в социально-культурной сфере»6.
- В концентрированной форме динамика содержания дискурса представлена, например, в теме совместного Круглого стола ИНСОРа и московского офиса Института Кен-нана: «Социокультурные особенности российской модернизации»7. Или, например, в тезисе А.Аузана о роли высоких целей в выборе стратегии модернизации: «...Без появления этих целей не запускается процесс модернизации. А он долгосрочный, и он социокультурный, а не технико-экономичесий»8.
- Наконец, конкретизация самой формулы «От технологий до идеологий». Алгоритм этого движения автор представляет следующим образом: «От технологий - к экономике. От экономики - к институтам. От институтов - к по-
4 См.: Микульский К. Шанс на обновление. «Модернизировать экономику не удастся без ревизии всей модели общественного развития // Независ. газ. 2009. 23 декабря.
5 См.: Аршин К. Кризис дискурса модернизации // Русский журнал. http://www.russ.ru/pole/Krizis-diskursa-modernizacii
6 См.: http://greystroy2.rU/m/252
7 Социокультурные особенности российской модернизации. Материалы Круглого стола. М.: ИНСОР, 2009.
8 См.: Аузан А. Национальная формула модернизации // Сайт Полит. РУ, ru/index.php?page_id=51&id=66
литике». Критическая оценка автором этого алгоритма: «Начали с технологий, вышли на экономику, потом затронули институты, меньше политику, вовсе обойдя идеологию, принципы, ценности». Конструктивная критика алгоритма - в доращивании его этапом «От политики - к идеологии и ценностям». ДРУГОЙ аспект характеристики контекста, в котором предстоит - или уже реализуется - обновление этически акцентированного дискурса о модернизации - по предложенным идеям методологического значения.
- Тезис М.Раца: «Мы в упор не видим проблем, требующих для своего решения предварительной разработки специальных средств для данного случая - в отличие от задач, которые решаются наличными средствами. В нашей культуре и различения такого нет: задачи и проблемы -это у нас почти синонимы. Не получилось бы так и с модернизацией»9.
- Тезис А. Вишневского из лекции на Полит.РУ: «Нынешнее "столкновение цивилизаций" следует понимать не по Хантингтону, не "географически", как столкновение рядо-положенных "больших культурных целостностей", а "исторически" - как естественное столкновение старого и нового, на российской почве - столкновение "цивилизации серпа" с "цивилизацией рубля"»10.
- Тезис В. Лефевра, выдвинут в статье «Модернизация морали. Что управляет нами в ситуации выбора, для которой у общества нет норм поведения»,11 утверждает, что «России необходима серьезная модернизация мора-
9 См.: Рац М. Модернизация как проблема. http://base.spbric.org/ main/getfile/610
10 См.: Ловушки консервативной модернизации. Материалы к докладу А.Г. Вишневского на юбилейной сессии 27 апреля 2010 г. По-лит.ру.http://www.polit.ru/science/2010/05/20/traps.html
11 См.: Лефевр В. Модернизация морали. Что управляет нами в ситуации выбора, для которой у общества нет норм поведения. http://www. ng. ru/science/2010-04-28/10_moral. html
ли. Она даже более необходима, чем модернизация экономики и промышленности».
- Тезис Л.Гудкова из лекции на Полит.Ру «Абортивная модернизация и мораль»: «Живой смысл традиций (как социального института) давно исчез, исчезла даже идеологическая рационализация того, что было прежними традициями. Но раз за разом повторяются попытки инсценирования, имитации традиции»12.
- Тезис А.Колесникова из статьи с характерным названием «Недостающее звено модернизации»: «Существуют го-сударствообразующие профессии: это учителя, врачи, судьи. И еще - как выяснилось после участившихся техногенных катастроф и деиндустриализации - инженеры. Профессии, чей престиж упал, носители которых коррумпировались (в широком определении) и тем самым де-профессионализировались. Профессии, которые отвечают за главное - формирование человека, его здоровье, его честь и хозяйство, инфраструктуру его жизни. Вот здесь-то и нужна модернизация, то есть кардинальное изменение качества образования и вживление этических норм. Потому что эти профессии массовые, но по своей природе подвижнические. То есть требующие мощнейшей моральной мотивации, гораздо более мощной, чем материальная»13.
2.2. В качестве следующего шага в критическом обзоре повестки дня этически акцентированного дискурса о модернизации сосредоточусь на фиксации очевидной банали-зации вопроса о нравственных основах модернизации в публичных суждениях представителей верхней и нижней палат парламента и общественных деятелей14. Приведу характерные суждения.
12 Гудков Л. Абортивная модернизация и мораль. Сайт Полит. ру. http://www. polit. ru/lectures/2008/11 /21/gudkov. html
13 См.: Колесников А. Недостающее звено модернизации. Газетами 12.01.10 http://www.gazeta.ru/column/kolesnikov/3310435.shtml
14 См.: Модернизацию надо начинать с себя (мнения политиков и
«"Экономика", "общество", "нравственность", "модернизация", "инновация" - все эти понятия тесно связаны между собой через человека. И если нравственные ценности для него будут приоритетными, то тогда и экономика, и инновационные программы станут развиваться по-другому».
«Не надо ничего выдумывать. Достаточно открыть Библию, начать соблюдать заповеди и с самого раннего детства заниматься духовным воспитанием детей. Тогда у общества и появится нравственная основа».
«Люди должны быть готовы к переменам, должны их адекватно воспринимать, это восприятие во многом зависит "от духовно-нравственного воспитания"».
«Я бы не хотел особо философствовать на темы нравственной основы модернизации, но думаю, что нравственность предполагает прежде всего честный, достойный труд, который соответствует знаниям и квалификации гражданина».
«...Вспомнить "Моральный кодекс строителя коммунизм". Конечно, там много коммунистической и социалистической идеологии, но в целом речь идет о путях создания действительно нравственного, гуманного и патриотичного общества».
Реплика: разве можно спорить о важности каждого из приведенных в обзоре суждений?! Только при чем здесь модернизация? Все эти и подобные им суждения вполне могли прозвучать и в прежнюю эпоху: вряд ли случайна апелляция к «Моральному кодексу». Разве что считать мо-дернизационным знаком новую апелляцию - к Библии?
2.3. Основное место в обзоре этически акцентированного дискурса о модернизации полагаю возможным отвести двум направлениям, связанным с проектами ИНСОРа и политических клубов «Единой России».
общественности. http://www.regions.ru/news/2271536/
2.3.1. Одно из этих направлений оформлено в докладе ИНСОРа «Россия XXI века: образ желаемого завтра»15, представленного здесь в виде нескольких групп тезисов, соответствующих теме экспертизы этически акцентированной повестки дня дискурса о модернизации.
Первая группа тезисов сосредоточена в рубрике «Параметры модернизации (условия задачи)».
А. Доклад диагностирует ситуацию выбора социального масштаба: «Все мы понимаем, что Россия находится на развилке, что ей необходимо четко определить свои цели и сделать сознательный выбор всем обществом, чтобы пройти эту развилку в правильном направлении и без необратимых потерь. От сегодняшнего выбора зависит, удастся ли России, наконец, стать современной во всех отношениях страной».
Реплика: полагаю, что из этого тезиса автоматически не следует, что авторы в достаточной мере системно и конкретно проблематизируют роль и содержание модерниза-ционных ценностей в образе «желаемого будущего».
Б. Доклад декларирует общность позиций его авторов с точки зрения ценностей современной морали. «Предлагаемая модель - это выдвигаемая на обсуждение консолидированная позиция экспертов разных специализаций, сформулированная по итогам ряда предварительных разработок в области философии и гуманитарного знания, политологии, теории управления, экономики, социальных наук и пр., которых объединяет не только понимание проблем и путей выхода на новые рубежи, но и общие ценностные установки, общие представления о социальной этике и политической морали».
Реплика: даже квалификация общности представлений о социальной этике и политической морали, а это важнейшие нормативно-ценностные системы этики гражданского общества, не дает возможности увидеть конкретное содер-
15 См.: Россия XXI века: образ желаемого завтра. М.: ИНСОР. 2010.
жание этих «малых» систем и их места в образе желаемого будущего.
В. Доклад декларирует значимость системного подхода в диагностике ситуации. «Чтобы избежать угроз и ответить на вызовы века, модернизация в России должна быть ...системной — прогресс экономики и технологий нельзя обеспечить ценой архаизации политики и социальной жизни; это обрекает модернизацию на фрагментарность и неустойчивость, сменяющую временные рывки историческими провалами».
Реплика: не проходит ли доклад «мимо» такого элемента системного подхода, как критика идеологически мотивированной тенденции этического дискурса рассматривать моральные ориентиры и регулятивы модернизации в духе архаизации морали.
Г. В докладе акцентирована задача контроля моральной цены модернизации. «Ситуация требует крайне осторожного отношения к привычным методам реализации особо крупных проектов. Принцип ненасилия над будущим обусловливает создание не жестких конструкций, а социально-экономического организма, обеспечивающего максимальную мобильность и свободу выбора. Это задает рамки ценностных и политических параметров предлагаемой модели».
Реплика: этот тезис обладает очевидно позитивной значимостью в повестке дня.
* Вторая группа тезисов сосредоточена в рубрике «Ценности и принципы: от ресурсной морали к этике свободы».
А. Один из этих тезисов: «Модернизация начинается с правильного настроения. Особое значение приобретает гуманитарная составляющая: ценности и принципы, мораль и мотивации, установки и системы запретов».
Реплика: верно ли мое впечатление, укрепляемое фразой из цитированной выше статьи А.Рубцова: «чтобы делать модернизацию всерьез, начинать надо... с этической позиции, с политической эстетики. Надо менять тон», что
очень важная задача о моральном настроении вольно-невольно вытеснила заботу о моральной метафизике, мировоззренческой стороне морального ориентирования модернизации?
Б. Несколько тезисов отражают требования политической этики. Один из них касается профессионально-нравственного самоопределения власти: «Новые ценности и принципы меняют соотношение статусов власти и общества, государства и человека. Самым современным и стратегически значимым требованием к власти становится ее способность к рациональному самоограничению. Во власти формируется новый кодекс служения - не самой себе или абстрактной "державе", а живым людям, ее населяющим. Теперь страна - это мы, народ. Точно по Конституции».
Другой тезис относится к профессиональной этике политики с точки зрения ответственности за формирование свободного гражданина: «Наиболее ценными качествами "человеческого капитала" становятся самостоятельность в делах и независимость во взглядах, способность к рефлексии и рациональность, критичность и реалистичное восприятие действительности, неприятие патернализма, инициатива и ответственность, динамика и мобильность. Культивировать эти качества в обществе и людях — стратегическая задача всякой современной власти».
Перекличка с этими тезисами - в рубрике «От какого ценностного наследства мы должны отказаться?». Здесь требования политической этики сформулированы в негативной форме. «Ресурсно-сырьевой способ существования автоматически сдвигает систему ценностей от индивида, гражданина, общества, народа к полюсу государства и власти, управления и коммунальных сборок... В идеологии это ведет к культу государственничества и великодержавности. Ценности общего и целого начинают превалировать над ценностями индивида и приватности лица».
В. Один из тезисов представляет собой своеобразный моральный кодекс модернизации. «Стратегическим ресур-
сом становится человеческое достоинство. Оно всегда было этическим императивом, но теперь эта мораль становится залогом будущего».
Доклад утверждает необходимость обоснования приоритета ценностей человеческого достоинства, свободы и права двумя типами аргументов: «морально, как установка, единственно достойная человека разумного, вменяемого, самостоятельного и ответственного, а также страны, претендующей на статус современной; прагматически, как единственная система принципов, открывающая путь к экономической и технологической модернизации, преодолению инерции ресурсного развития и выходу в инновационное будущее, а значит, дающая шанс на выживание в новом мире».
Реплика: конструктивно ли такого рода разведение моральных и прагматичных аргументов?
Резюмируя, считаю необходимым подчеркнуть, что с точки зрения формирования этически акцентированного дискурса о модернизации в докладе сделан ряд необходимых шагов. Однако этически акцентированный образ желаемого завтра недостаточно представлен в целом ряде аспектов.
- Прежде всего, трактовка российского перепутья не акцентирована с точки зрения выбора обществом своей моральной системы, рационального предпочтения современной морали в ее отличие от активно декларируемой традиционалистской морали, особенно от ее архаичной модели.
- Справедливые и точные характеристики либеральных политических ценностей не доведены до особого акцента на роли свободы морального выбора, в том числе роли такой свободы в решении ситуаций политической морали.
- За пределами образа желаемого будущего осталась гло-кальная проблематика так называемых открытых мораль-
ных проблем, концентрирующихся в био- и экологической этике.
- Возможно ли идеологическое обеспечение модернизации без особого внимания к проблематике современной морали, конкретизированной в профессиональных этиках -в том числе в этике образования, этике науки, журналистской этике; в надпрофессиональных этиках - в том числе в этике успеха, в бизнес-этике и корпоративной этике; в этике гражданского участия и т.д.
2.3.2. Другое направление этически акцентированного дискурса о модернизации представлено в материалах партийных клубов «Единой России»16. Выделю в этих материалах четыре тезиса.
А. «Возникают ли у кого-то сомнения, что в обществе ощущается недостаток сознательно принимаемых большинством граждан принципов и правил жизни, отсутствуют созидательные ориентиры, недостает согласия в вопросах корректного и конструктивного социального поведения между всеми группами населения. Для успешной модернизации страны необходимо население, имеющее общий идеал будущего, сплоченное чувством патриотизма.».
Реплика: при всей казенности языка последнего предложения очевидна риторичность вопроса.
Б. «Многие из проблем модернизационного процесса совершенно очевидно имеют нравственное измерение. В первую очередь, это "утечка мозгов" и, как следствие, нехватка квалифицированных кадров и, что не менее важно, работников, которые нравственно относятся к своему делу. Нельзя не затронуть проблему, известную как бедность работающего человека: когда люди, создающие реальные
16 См.: Аналитический материал к заседанию Центра социально-консервативной политики партии «Единая Россия», озаглавленный «Нравственная основа модернизации» (http://www.nirsi.ru/analitic/ma-terials/nravstv_osnovy_modern_13.02.2010_NIRSI.pdf), и обзор дискуссии партийных клубов на тему «Какой должна быть нравственная основа модернизации?» (http://er.ru/er/index.shtml)
ценности, едва ли достигают среднего уровня жизни, а владельцы дела демонстрируют роскошь, порождая огромные психологические противоречия и напряженность в нашем обществе».
Реплика: уместно оспорить по критерию необходимости и достаточности данный набор проблем, имеющих нравственное измерение. Но сам тезис об очевидности нравственного измерения модернизации очевиден.
В. «Нравственная основа модернизации - православная этика». Этот тезис подкреплен цитатами не только из выступлений религиозных иерархов, но и документов статуса светского. Речь идет о положениях одного из посланий Федеральному Собранию Российской Федерации президента Д.А. Медведева, подчеркнувшего, что в основе государственной политики лежат «ценности, общественные идеалы и нравственные принципы», которые «выстраданы и выверены за века» российской истории.
В числе аргументов к тезису - ссылка на экспертные суждения: «Исторический опыт показывает, что успешное проведение системных реформ, развитие корпоративной культуры и рост национального благосостояния напрямую связаны с сохранением прочного ценностного фундамента общества. В России в его основе лежит этика Православия, неотъемлемую часть которой составляют ценности патриотизма, соборности, служения общему благу (по данным Рабочей группы "Бизнес и Православие" общественной организации "Опора России")».
Реплика: ссылка авторов аналитического материала на положения Послания Д.А.Медведева «прошла мимо» одного из этих положений: «Свобода личная и национальная, а также свобода предпринимательства, слова, вероисповедания, выбора места жительства и рода занятий».
И сама возможность внерелигиозного основания моральных ценностей, ее трактовки как социального изобретения в «Аналитическом докладе» не обсуждается.
Г. «Модернизация невозможна без общественного договора по поводу нравственных ориентиров».
Реплика: тезис бесспорен, хотя его продолжение - «если такого договора не будет, в обществе будет разное понимание ценностных ориентиров» - уязвимо. Это легко обнаруживается, во-первых, по квалификации ценностных ориентиров иных партий: «Партии, которые сегодня выступают как соискатели на доверие граждан, должны оценивать свою миссию с точки зрения нравственности. Присутствует ли этот критерий нравственности в деятельности наших оппонентов? ...Мы видим, что все идеологические и политические тезисы оппозиции с точки зрения общепризнанных нравственных категорий настраивают людей на безнравственное поведение, побуждают их к ненависти, злости».
И, во-вторых, в рассуждениях об основаниях, которые предполагаются для «договаривающихся сторон». «Преимущество консервативной идеологии "Единой России" состоит как раз в том, что она в своей основе имеет высоконравственные ориентиры, которые веками складывались в нашей культуре. Мы говорим о консервативной модернизации, поскольку модернизация без нравственной основы не может быть созиданием».
Реплика: насколько уместен тезис об общественном договоре, если нравственная основа модернизации видится авторам только в одной-единственной, безальтернативной - традиционалистской - ипостаси, в рамках которой даже не упоминается проблема взаимодействия заповедной морали и морали современной?
2.4. НА ПРИМЕРЕ представленных выше двух направлений дискурса можно сделать два понимающих заключения.
* В целом в формирующемся дискурсе наиболее настойчиво декларируется роль неотрадиционалистских ценностей, апеллирующих к ценностям досовременной, «естественной» морали. Абсолютизация этой роли менее всего
ориентирована на трактовку российской модернизации как многоаспектной ситуации выбора.
Сформировавшиеся на этапе доиндустриального общества регулятивы традиционной морали в такой степени обеспечивали бесперебойное функционирование микрокосмов, институтов социума, в такой степени являлись привычными, органичными, что не побуждали к их пробле-матизации и к выяснению их истоков и перспектив. В этом смысле они и определяются как «естественная» мораль.
Однако не стоит упускать из виду, что этот тип (и этап социокультурной динамики) морали характеризуется окаменелой ментальностью, склонностью к духовной стагнации, сильно выраженной «неофобией», «неохотностью» к переменам, инновациям. Ему присущи ограниченный личный выбор, авторитаризм различного - в том числе и архаического - типа, слабая выраженность социального динамизма. В рамках традиционного типа морали личность принимает свою судьбу как неизбежность случайности факта своего рождения, не нуждающегося в обдумывании его; границы жизненной активности личности четко прочерчены, и она хорошо знает, кто она есть, что должна делать, каков ее земной путь.
Представляется, что настойчивое продвижение в формирующийся этический дискурс модернизации неотрадиционалистских ценностей нередко является следствием радикализирующейся установки на «выбор прошлого» - слегка подкорректированное под современность знаковое «светлое будущее».
При этом было бы своеобразной банализацией современных проблем исключение правил заповедной морали, простых норм нравственности, общечеловеческих ценностей из дискурса о модернизации.
Принципы и нормы солидарного и бескорыстного поведения, товарищества и братства, столь понятные в «малом» социуме, кажутся - за небольшими исключениями -рискованными и даже излишними в современных конкурен-
то-соревновательных отношениях. То же происходит с моральной доктриной приоритета благополучия общины, коммуны над благом отдельного человека, его семьи. Но это не дает оснований предполагать, будто ценности «естественной» морали в ситуации модернизации безнадежно девальвируются. Они «очеловечивают» социум, социальные связи людей. Ценности альтруизма, товарищества, солидарности и взаимопомощи остаются непререкаемыми ориентирами помыслов и поступков в масштабах малых групп, общин, приходов, в традиционных секторах общества. Они остаются «фаворитами» морали и за этими границами, но применяются более сдержанно и избирательно. В экстраординарных, форс-мажорных обстоятельствах (война, экологические бедствия, аварии сложных технических систем и т.п.) данные ценности перемещаются от периферии к центру нравственной жизни, являя всю свою мощь и духовную красоту.
* В то же время в формирующемся дискурсе меньше всего представлены ценности современной, «постестест-венной» морали, «рациональной» морали гражданского общества.
Этика гражданского общества - новая этика, новый этап социокультурной динамики морали, приходящий на смену морали доиндустриального общества благодаря изобретению и культивированию ценностей свободы выбора и ответственности, индивидуализма и солидарности, профессионализма и гражданственности, успеха и справедливости и т.д. В этом смысле ценности гражданского общества и можно условно называть «нетрадиционной», «неестественной», или «рациональной» моралью.
Характеристика «неестественная» применительно к морали вовсе не означает «искусственная». Претенциозно думать, будто новые правила кем-то сконструированы, упорядочены в соответствии с некими научными процедурами, являются результатом удачного экспериментирования с ценностями, кем-то отлиты по выверенным заранее моде-
лям и стандартам. Скорее «неестественная» мораль является естественным продуктом длительной неуправляемой культурной эволюции. Именно такая мораль и отбирает все, что наилучшим образом приспособлено к этой эволюции, к ее непредсказуемым (в лучшем случае - предугаданным) зигзагам, неожиданным поворотам...
Жизненная сила рациональной морали заключается, во-первых, в том, что во всех своих обличиях или подразделениях (политическая, предпринимательская, управленческая, профессиональная и др. этики) она образует этику гражданственности (близкое значение имеет понятие социальной этики), так как речь во всех этих приложениях идет о публичной морали. Во-вторых, следуя нормам рациональной морали, индивиды могут все в большей степени служить удовлетворению потребностей незнакомых им лично людей, в пределе - всех, расширяя тем самым границы человеческого сотрудничества, обеспечивая известное единство в гражданском обществе, реализуя присущее ему свойство самоорганизации и самоуправляемости.
Представляется, что слабость этого направления в этически акцентированном дискурсе модернизации можно в немалой степени объяснить вынужденной банализацией этики гражданского общества. И это действительно не просто - конкретизировать этику Модерна как этапа социокультурной динамики морали, расширить привычный «набор» моральных ценностей - честность, достоинство, справедливость, внятно и наглядно представить и обосновать ценности и нормы прикладных моралей, дебанализировать практику их кодифицирования, в том числе и в рамках деятельности этических комитетов - депутатских, журналистских, медицинских и т.п.
Особенно трудно - показать, как именно, выступая в качестве «моральной революции» в рамках социокультурной динамики морали, в морали, ставшей современной, этика гражданского общества не допускает отсечения традиционного и современного ценностных миров друг от друга и вос-
приятия их как «низших» или «высших». Как именно этика гражданского общества реализует понимание того обстоятельства, что, вступая на открытые площадки гражданского общества, впитывая его ценности и поведенческие установки, человек не вправе, не должен утрачивать приверженность сокровенным ценностям, выработанным поколениями. Как именно обе нормативно-ценностные системы понимают, что обязаны, так сказать, «знать свое место» и отказаться от гегемонистских притязаний.
3. Модернизация - ситуация морального выбора
ИДЕНТИФИКАЦИЯ модернизации в категориях перепутья, развилки, выбора распространена достаточно широко. Аспекты такого рода выбора различны.
Трактовка «Россия на перепутье» применена в докладе ИНСОРа: выше уже цитировалось суждение о том, что Россия находится на развилке, предполагающей сознательный выбор всего общества в определении своих целей; подчеркивалась значимость правильного выбора - от него зависит «удастся ли России, наконец, стать современной во всех отношениях страной»17.
На презентации своей книги «Кризис. и все же модернизация!»18 И.Е.Дискин определяет ситуацию следующим образом: «Другого выбора, кроме демократической модернизации, у нас нет. Либо мы проводим модернизацию, либо Россия исчезает как значимый социальный, экономический, политический субъект. Это вопрос выбора граждан».
Более того, в дискурсе о модернизации есть и тема собственно «морального измерения» выбора в пользу модернизации. Правда, скорее в негативном смысле.
А.Аузан: «Я даже не говорю, что модернизация - это хорошо, а немодернизированность - это плохо. Это не так.
17 См.: Россия XXI века: образ желаемого завтра. Институт современного развития. М., 2010. http://rosglobal.polpred.com/upload/pdf/ Obraz_gel_zavtra.pdf?PHPSESSID=v41n6sepesdavaun1elbhu30f1
18 http://www.liberty.ru/Themes/Modernizaciya-Rossii-pro-et-contra
Институциональная экономика не нормативистская наука, она говорит, что вы имеете разные дискретные альтернативы, каждая из которых имеет плюсы и минусы. Предположим, вы выбрали традиционное общество. Ради бога, у вас там есть вот такие плюсы и вот такие минусы. А вот вы выбрали модернистское общество - тогда такие-то.
Повторяю: я категорически отказываюсь рассматривать модернизацию как самостоятельную ценность, к которой надо стремиться. Потому что «Каждый выбирает для себя/ Женщину религию, дорогу./ Дьяволу служить или пророку -/ Каждый выбирает для себя». Это вопрос выбора человека и вопрос выбора нации... Я занимаюсь не тем, что указываю правильные пути, я пытаюсь разобраться с болезнями, которые не позволяют идти по тому или иному выбранному
19
пути»19.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ темы статьи предполагало намеренный уход от распространенной в сегодняшнем дискурсе невнятной, расплывчатой тематизации: «Этика и модернизация». Уход во имя сосредоточения на рефлексии ситуации модернизации в парадигме морального выбора общеобщественного масштаба. На идентификации ситуации как (не)выбора в качестве морального ориентира и регулятора модернизации ценностей этики гражданского общества. Ценностей, соответствующих современному этапу социокультурной динамики морали - морали посттрадиционной, рациональной, «этики публичных арен».
В идентификации ситуации модернизации как ситуации выбора - не только диагноз, но и надежда на скорейшую реабилитацию и эмансипацию такой фундаментальной ценности, как свободный выбор вообще, моральное самоопределение в особенности, определенный проект деятельности, проект культивирования морального потенциала ситуации выбора.
В основу проектирования дискурса о модернизации в
19 Аузан А. Национальная формула модернизации // http://www.po-lit.ru/lectures/2009/10/16/auzan.html
парадигме морального выбора общеобщественного масштаба можно положить опыт проектов НИИ ПЭ, в рамках которых (а) исследован феномен морального выбора в его социо-культурной динамике20 и (б) предпринята экспертиза-консилиум современной моральной ситуации в России21.
3.1. Модели морального выбора в социокультурной динамике
Проблематизация дискурса о модернизации в этико-прикладной парадигме морального выбора исходит из системно связанных оснований: (а) проблематизация выбора в пользу определенной нормативно-ценностной системы, этики гражданского общества и конкретизирующих ее подсистем, «малых» систем - ценностей и норм прикладных моралей; (б) проблематизация ситуации морального выбора как modus vivendi прикладных моралей.
В этом плане методологически значима полученная в итоге анализа эволюции морали классификация условных моделей морального выбора в социокультурной динамике. Эту классификацию можно представить в виде четырех блоков-схем, каждый из которых объединяет модели морального выбора, характерные для той или иной эпохи развития морали.
Архаика
* В рамках предельно интегрированных общин с узким жизненным горизонтом их членов при отсутствии представлений о должном ситуация морального выбора еще не была сформирована.
* Доминирование племенного сознания при невыделен-ности морали из синкретических локальных нравов препятствовало образованию ситуаций морального выбора.
20 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Моральный выбор журналиста / Предисл. А.К. Симонова. Тюмень: Центр прикладной этики, 2002. Глава 2.
21 См.: Этический консилиум. Ведомости. Вып. 29 / Под ред. В.И.Бакштановского, Н.Н.Карнаухова. Тюмень: НИИ ПЭ, 2006.
Традиционный социум
* Первичное возникновение ситуаций морального выбора.
* Выбор между фундаменталистской традиционностью с ясно выраженной неофобией, минимизированным моральным выбором - и умеренным традиционализмом с известным расширением рамок и объемов морального выбора.
* Выбор между духовной стагнацией инерциального приспособленческого типа поведения на основе общинного авторитаризма - и начальными формами инновационного поведения со стремлением обновить условия повседневного существования на основе личных предпочтений.
Индустриальная цивилизация (Модерн)
* Выбор между уже сформированными нормами рационального поведения, ориентированного на личные интересы, - и косными правилами обычая.
* Выбор между нормами сословно-общинного солидаризма - и нормами рациональной морали рыночного, «открытого» общества.
* Выбор между ценностной ориентацией на прирожденный статус - и ориентацией на обретаемый, достижительный статус, на успех в деятельности и социальное перемещение.
* Выбор между самостоятельным поиском долженствования - и патерналистски определяемым долженствованием.
* Выбор между сильно выраженным патернализмом, поведением «экономического человека» с готовностью к жесткой конкуренции, минимизацией социальной подстраховки - и поведением «социализированного человека» с его готовностью к мягким формам конкуренции, с ориентацией на позитивные санкции общества.
* Выбор между ориентацией на конвенциональные, контрактные нормы поведения - и ориентацией на нормы органических, исторически сложившихся, общностей.
* Выбор между групповой, корпоративной моральной ответственностью - и персональной моральной ответственностью за свое поведение, свои поступки не только «перед кем-то», но и «за что-то».
Глобализированная, информационная цивилизация (Постмодерн)
* Выбор приоритетов между этическим универсализмом -и локализмом.
* Выбор между завершенными ответами на вопрос «кто я?» - и бесконечным вопрошанием с признанием незавершенности любого ответа.
* Выбор между ценностью стандартизированной биографии - и ценностью биографии рефлексивной, полной риска.
* Выбор между надежной и прозрачной устойчивостью ценностного мира эпохи Модерна - и ставшим непрозрачным, динамичным ценностным миром с расшатанным нормативным порядком, без строгой иерархии ценностей и норм.
* Выбор между долженствованием и идентификационной привязанностью по отношению к территориальному сообществу типа «нация-государство» - и долженствованием по отношению к солидарности низового уровня, к «малым» территориальным сообществам.
* Выбор между ценностью исключительного существования только пострациональной морали - и ценностью сосуществования этой морали с исторически предшествующими моральными системами.
* Выбор между ценностями «социальной оседлости» - и ценностями «социального туризма» с непривязанностью к месту.
* Выбор между идеологизированными идеалами совершенства человека и общества - и пестрыми культурными идеалами разного уровня обобщенности.
* Выбор между алармистскими катастрофическими интерпретациями морального кризиса - и реалистическим диагнозом, ориентированным на поиск перспективных выходов из кризиса.
* Выбор между ценностями общекультурной макроидентичности - и ценностями микроэтнической и субкультурной идентичности.
* Выбор между запредельной морализаторской критикой нравов социума - и умеренной критикой этих нравов, вплоть до ориентации на установление партнерских отношений с наличными нравами.
* Выбор между поведением, ориентированным на ценности общественной, публичной жизни, систематические гражданские инициативы, - и поведением, ориентированным на ценности частной жизни с широким доступом к информационным ресурсам общественной жизни, но без личного участия в общинном строительстве.
* Выбор между ценностями самоуправляемых общин - и ценностями сверхлокальных общин типа виртуального коммунитаризма в киберпространстве «Седьмого континента».
* Выбор между установкой на доминирование во всех аспектах жизни социума - и приверженностью к диалогическому общению, к бытию в диалоге.
3.2. Опыт экспертизы-консилиума современной моральной ситуации в России
Пять лет назад НИИ прикладной этики запустил проект «Двадцать лет спустя»: экспертиза-консилиум современной моральной ситуации в России. В Программе экспертного опроса говорилось:
«Двадцать лет назад, в эпоху Перестройки была инициирована этическая экспертиза-консилиум моральной ситуации в обществе... Если Вы откроете две книги с материалами этой экспертизы ("Самотлорский практи-
кум - 1" и "Самотлорский практикум - 2"), то сразу обнаружите ее ключевую тему. Предлагая экспертам провести коллективную диагностику моральной ситуации в обществе, мы предложили их вниманию гипотезу: "Перестройка - ситуация морального выбора". Интерпретация ситуации как ситуации выбора была призвана выявить "болевые точки" и "точки роста" перестроечного периода в его "нравственном измерении".
Идея этического консилиума в формате экспертных опросов (с последующим включением экспертных материалов в многодневные этические деловые игры) оказалась плодотворной. Гипотеза, на наш взгляд, "сработала"... Полагаем, что прошедшие 20 лет являются серьезным основанием для повторения экспертного опроса. Сегодня ситуация во многом повторяется - как новое перепутье, как ситуация стратегического выбора обществом ценностных ориентиров своего развития...
.Предельная напряженность современной ситуации выбора связана, по меньшей мере, с двумя обстоятельствами. Во-первых, с заметным разочарованием в изначально декларируемой ценностной ориентации либерального проекта, в тех смыслах, которые еще недавно оправдывали новое самоопределение России, связываемое с идеей гражданского общества. Во-вторых, с тем, что пока наглядной альтернативой этому разочарованию оказывается лишь доминирование в реально реализуемой стратегии развития страны ценностей неотрадиционализма. Поэтому и уместно говорить о том, что наше общество снова оказалось вовлеченным в ситуацию морального выбора исторического масштаба».
ИМЕЯ ВОЗМОЖНОСТЬ отослать заинтересованных читателей как к текстам участников экспертизы, так и к аналитическому обзору их суждений, опубликованных в журнале НИИ ПЭ «Ведомости», ограничусь здесь характеристикой
результатов экспертизы по одному направлению, наиболее гипотетичному - относительно идеи идентификации современной ситуации в нашем обществе как ситуации морального выбора.
С необходимой скромностью укажу на оценки типа «Время экспертного опроса выбрано, как мне кажется, очень удачно... Именно сейчас этот вопрос более чем уместен» (А.Ф. Филиппов) или «Вся современная Интеллектуальная мысль, начиная со скептика Монтеня и, тем более, прагматика Макиавелли, через Просвещение к нашему времени - при том, что она не так часто прибегала к словосочетанию "моральный выбор" - по сути, внесла это понятие в реестр фундаментальных "формул" нравственной рефлексии социального порядка» (А.Ю. Со-гомонов). Обращу внимание и на поддержку идеи проекта «по факту» - она содержится уже в некоторых заголовках экспертных текстов: «Российское общество находится перед необходимостью национального морального выбора» (Р.Г. Апресян), «Невменяемое в нравственном плане российское общество не в состоянии сделать определенное предпочтение» (Г.Л. Тульчинский)22.
Разумеется, для апробации идеи проекта значимы и не вынесенные нами в заголовки публикуемых текстов экспертов суждения, связанные с диагностическими оценками современной российской ситуации в предложенных проектом категориях экспертизы. А.Ю. Согомонов: «Выбор, похоже, все-таки "совершен" актуальным российским обществом»; Б.Н. Кашников: «Российское общество стоит сейчас возможно перед самым тяжелым выбором за всю свою историю. Речь идет о том, чтобы перестать быть обществом вечной неопределенности, обществом, колеблющимся постоянно "между бытием и смертью" (Хомяков), и перейти к состоянию "мужественной формы"
22 Набранные курсивом цитаты взяты из публикуемых в этом же выпуске журнала НИИ ПЭ «Ведомости» текстов участников проекта «Двадцать лет спустя...».
(Бердяев)».
Очевидно, что с точки зрения апробации идеи проекта еще более значимы суждения экспертов, содержащие разнообразный критический потенциал. С точки зрения темы данной статьи прежде всего весьма важны скептические суждения экспертов о возможности говорить о таком субъекте морального выбора, как общество.
«Совершает ли общество моральный выбор? - рассуждает А.Ю. Согомонов. - Строго говоря, нет, хотя такая проблематизация вполне допустима и порой вполне эвристична, особенно в риторических целях побуждения некой публичной дискуссии. Но если мы всегда имеем дело только с персональным выбором, то чем тогда становится арифметическая сумма индивидуальных выборов и насколько она действительно отражает "дух" времени?».
Принимая тезис автора о необходимости для решения этого вопроса «самостоятельного теоретического и исторического экскурса, отмечу допущение автором эври-стичности такой проблематизации. А отвечая на скепсис других экспертов, уместно различать, с одной стороны, саму возможность выделять субъект морального выбора в масштабе общества - «Возникает вопрос: можно ли по этому признаку характеризовать социумы в целом?» (А.А. Гусейнов) и, с другой стороны, степень зрелости такого субъекта - «Казавшийся естественным двадцать лет назад вопрос о моральном выборе общества сегодня вызывает у меня настороженность и сомнения. Может ли общество в целом быть субъектом выбора, а если может, то как оно проявляет свою субъектность?», - пишет Р.Г. Апресян.
Оба автора говорят фактически об одном и том же индикаторе являющейся объектом экспертизы ситуации выбора в масштабе общества: «единый народный порыв» («Сохранявшаяся и распространявшаяся оппозиционность режиму выплеснулась в краткие годы Перестройки в единстве народного порыва к лучшей жизни. Тогда это
казалось проявлением исторического права народа на выбор», - пишет Р.Г. Апресян) и «концентрированное общественное напряжение, которое соединяло бы большинство граждан в неких общих нравственно-окрашенных ожиданиях и действиях» (А.А. Гусейнов). При этом первый из авторов ставит весьма важный вопрос о рациональности выбора: «Может ли быть народный порыв проявлением выбора?».
В ПРОЦЕДУРЕ апробации идеи проекта нельзя не обратить внимание на весьма категоричное отрицательное суждение по поводу идентификации современной российской ситуации в категориях морального выбора. Самые первые слова текста И.М. Клямкина: «Мне не нравится определение современной российской ситуации как ситуации морального выбора. Более того, меня смущает даже использование для ее характеристики самого слова "мораль"». Уточнение автора: он не против «моральных оценок и целеполаганий. Их значение трудно переоценить уже потому, что они являются основополагающими для любого общества». Аргументом же против экспертизы ситуации в категориях морального выбора для автора является зависимость смысла слов от контекста: «В доме повешенного слово "веревка" воспринимается иначе, чем в отряде альпинистов, а призыв "не убий" на поле брани звучит не так, как в обыденных обстоятельствах. Это относится и к "морали"».
А далее - характеристика самого контекста: в условиях переживаемого современной Россией кризиса идентичности «соблазн вытащить ее из него посредством апелляций к этическим нормам и принципам», этическая терминология при квалификации «внутренних и внешних вызовов, с которыми столкнулась Россия», на деле «уводит от сути самих этих вызовов». Более того, И.М. Клямкин подчеркивает, что такая квалификация не только может быть, но уже используется «для подмены одних проблем другими».
Трудно спорить с убедительной характеристикой «исторического контекста», включающей наглядные доказательства активных попыток реставрации традиционалистских представлений о природе морали, отождествления содержания морали как таковой с одной из ее исторических моделей. Более того, критика автором вполне конкретной тенденции в нашем обществе справедлива и актуальна.
Но, может быть, трезвое понимание контекста не обязательно должно приводить лишь к отказу от экспертизы российской ситуации в категориях морального выбора, предложенных проектом? Возможно, оправдан и поиск рациональной альтернативы реставрации традиционналистских представлений о природе морали именно в рамках трактовки ситуации именно как ситуации морального выбора? Альтернативы в виде рациональной морали гражданского общества, в которой мораль не подменяет право, а согласует оба эти регулятора жизни общества? Во всяком случае, в гипотезе проекта такая альтернатива представлена, не случайно вынесено в заголовок аналитического обзора ее содержание: «Выберет ли Россия ценности гражданского общества?».
СОГЛАСНО замыслу проекта «Двадцать лет спустя», самая конструктивная часть экспертизы - характеристика современной моральной ситуации как ситуации переходной с точки зрения самоопределения общества не просто к «морали вообще», но к одной из исторически конкретных нормативно-ценностных систем. Именно эта часть проекта давала возможность операционализации идеи об экспертизе современной ситуации в категориях морального выбора.
И действительно, анализ экспертных текстов дает возможность не только зафиксировать согласие-несогласие экспертов с оценкой ситуации как переходной, но и выявить содержание альтернативы, которую предпочло общество -при разном отношении экспертов к моральному достоинству этой альтернативы.
Но прежде отмечу, что эксперты дают противополож-
ные оценки по поводу степени зрелости самого процесса перехода общества к новой нормативно-ценностной системе. Одна точка зрения - «Переход уже совершился». Аргумент: «Объективно в обществе представлены многие перечисленные в анкете нравственные системы» (А.В. Разин).
Другая точка зрения заключается в констатации затянувшейся неопределенности в выборе. «Современное, в нравственном плане дисперсное и невменяемое, российское общество не в состоянии сделать определенное предпочтение. Оно живет мифами и ожиданиями» (Г.Л. Туль-чинский).
Свою версию причин затянувшейся неопределенности переходной ситуации предложил А.Ю. Согомонов. «Для выбора в пользу современной морали и гражданской этики все еще нет достаточных предпосылок социального и культурного свойства. Подобный выбор, разумеется, в каждом случае совершается индивидуально, но при этом "визируется" обществом, в противном случае любая сумма индивидуальных выборов в пользу морали никогда не станет критической и, более того, легитимирующей. Только в этом смысле можно говорить о нравственной переходности российского общества: индивидуальные выборы в пользу морали носят редкий и случайный характер, предопределяя нашу этическую "дремучесть".
В эпоху "высокой" современности выбор в пользу морали "осложнен" искушениями расширяющейся вселенной жизненного выбора и биографического проектирования. Глобализация, свобода перемещений и информации, универсализация стилей жизни - все это и многое другое приводит к чрезвычайно сильному давлению - извне и изнутри - на нравственную ситуацию в России и, очевидно, в недалекой перспективе неизбежно приведет к коллапсу морального этатизма и неизбежному развороту в сторону нравственной автономии личности. Однако чем больше общество, находясь под сильным государственным
гнетом, оттягивает этот выбор, тем сложнее в будущем он дастся морально незащищенным слоям населения. И тогда можно будет говорить о подлинных моральных издержках модернизации».
Уместно сопоставить констатации неопределенности отечественной ситуации морального выбора с позицией, в которой уверенная констатация переходности ситуации сочетается с указанием на желаемую экспертом Альтернативу выбора. «Общественная мораль современного российского общества представляет собой удивительную смесь самых разнообразных моральных систем, начиная от архаики и кончая постмодерном. Хочется верить, что российское общество решит, наконец, "каким оно хочет быть Востоком" (Соловьев). Полагаю, что этот выбор завершится в пользу современного либерального общества, предполагающего горизонтальные связи, социальное доверие, четкое различение между публичной и частной сферами, властью закона и т.д. Иными словами - переходом к либеральной модели общественной справедливости» (Б.Н. Кашников).
Третья точка зрения, позволяющая конкретизировать содержание альтернатив ситуации выбора, исходит из констатации достаточной определенности этой ситуации. Соглашаясь с постановкой вопроса в анкете: «речь надо вести не просто о переходе к "морали вообще", словно мы прежде находились в аморальном или доморальном состоянии, а к "одной из исторически конкретных нормативно-ценностных систем"», А.А. Гусейнов пишет: «если исходить из принятого в социологической литературе деления последних на феодальную (традиционную), буржуазную (либерально-демократическую) и социалистическую (в другой терминологии - тоталитарную), то несомненно, что Россия предпочла буржуазно-нормативную ценностную систему».
Другое дело - возможные оценки такого предпочтения. Например, автор последнего диагноза специально подчер-
кивает, что «такую констатацию нельзя признать удовлетворительной». Причина в том, что «люди не очень рады выбору, который они сами сделали, как если бы они запутались в закоулках истории и забрели не туда, куда хотели. Разочарование в либерально-демократических ценностях стало доминантой общественных настроений (достаточно упомянуть вывод Всемирного русского собора о необходимости ограничить права человека служением добру, из чего вытекает, что сами по себе они -права человека - добром не признаются или что, по крайней мере в условиях России и для России, возможна более совершенная и адекватная конкретизация идеала добра, чем либерально-демократическая практика прав человека)». Поэтому автор полагает необходимым «переосмыслить, составить более конкретное представление о моральных основах современного общества западного типа, чтобы выяснить, почему оно, это общество, не получает моральной санкции (по крайней мере безусловной моральной санкции) в российском общественном сознании» (А.А. Гусейнов).
В рамках идеи данной статьи уместно выделить несколько уроков прошлого проекта.
1. Вполне убедительные аргументы экспертов об уже свершившемся предварительном выборе общества в пользу идеи гражданского общества, выраженном, говоря словами А.А. Гусейнова, в «(движении от жесткой нормативности к большой свободе индивидуального выбора, от общинно-экстенсивных к личностно-автономным формам поведения».
И не менее убедительные скептические выводы на эту тему. «Гражданская этика все еще остается индивидуальным выбором очень немногочисленных и совершенно разрозненных групп относительно автономного и дееспособного населения. Околовластная бюрократия (по мировым меркам - весьма многочисленная) и социально зависимые от них слои "тяглового" населения сделали
свой выбор в пользу корпоративного гражданства и, соответственно, корпоративной этики патерналистского государства, что в известном смысле возвращает нас к немного забытым образцам поздне-советских времен. С одной лишь разницей, что теперь идея "государства-империи" становится ключевой в процессе формотворчества актуальной модели общественной морали. Транзит остался глубоко позади, его моральные издержки, если таковые и были, обращены вовне "державно-нравственного" пространства и никаким образом не влияют на внутренний моральный климат» (А.Ю. Согомонов).
2. Еще один урок стоит извлечь из позиции эксперта, который в свое время «поостерегся» оценивать ситуацию Перестройки «как классическую ситуацию выбора (в том числе и морального)». И сегодня можно сказать, что пока «варианты не ясны, исторически не сложились» и «выбирать приходится между позициями абстрактными, непроясненными, недовыявленными» (И.М. Клямкин). Прежде всего речь идет о такой альтернативе, как нормативно-ценностная система гражданского общества - в российской ситуации речь может идти лишь о становлении такого общества и его этики.
3. Предстоит сбалансировать две тенденции. С одной стороны, необходимость «переосмыслить, составить более конкретное представление о моральных основах современного общества западного типа, чтобы выяснить, почему оно, это общество, не получает моральной санкции (по крайней мере безусловной моральной санкции) в российском общественном сознании... Прошедшие годы показали, что мы не смогли "перехитрить" историю и воспринять несомненные достоинства буржуазной цивилизации, отбросив столь же несомненные ее недостатки» (А.А. Гусейнов).
С другой стороны, необходимость рационального взвешивания последствий, связанных с тем, что «антибуржуазная» альтернатива, конструируемая через пафосное проти-
вопоставление отечественных ценностей и традиций ценностям и традициям западным, альтернатива, в пользу которой сегодня все настойчивее предлагается сделать моральный выбор, - «это выбор далекого отечественного прошлого в его наиболее архаичных проявлениях». Аргументируя это суждение, его автор, И.М. Клямкин, убедительно подчеркнул архаичность такой альтернативы. «Син-крезис неписаного права и морали, причем морали именно общинной, возвышавшей интересы локальной коллективности над интересами отдельных людей и исключавшей их личностную автономию, синкрезис, характерный для всех общностей традиционного типа, и пытаются реанимировать сегодня российские традиционалисты, интерпретируя его как самобытное морально-ценностное достояние российских народов и их отличие от народов западных стран».
4. Программа модернизации «повестки дня» этически акцентированного дискурса о модернизации
ПОПЫТКА программирования обновления повестки дня предложена здесь с тремя ограничениями.
Первое - речь идет не о массовом дискурсе, но о дискурсах экспертно-аналитического сообщества и публицистов.
Второе ограничение подразумевает (само)осознание экспериментального характера самого формата программирования дискурса. Этот формат при вполне понятной амбиции системности не должен быть калькой форматов программирования НИР и учебных курсов. В то же время этот формат можно сравнить - условно - с программированием некоего общественно-политического доклада о стратегии модернизации.
Третье ограничение подчеркивает избирательную22, сосредоточенность попытки программировать обновление этически акцентированного дискурса о модернизации.
РАМКА ВАРИАНТА с умеренной амбицией системности предполагает, на мой взгляд, выделение следующих тема-тизмов обновления экспертного дискурса.
1. Базовые ценности этики гражданского общества (свобода выбора и ответственность; индивидуализм и соли-даризм; рациональность; профессионализм; жизненный и деловой успех; корпоративизм).
2. Культивирование ценностей и норм важнейшего способа существования современной морали - «малых» систем, прикладных моралей (профессиональных этик: политической, научно-образовательной, журналистской, предпринимательской и др. этик и этик надпрофессиональных - экоэтики, биоэтики, этики гражданского участия и т.д.).
3. Этическая инфраструктура модернизации (прежде всего, это Этические кодексы и Этические Комитеты).
4. Особый тематизм: (само)критика этики гражданского общества.
Стоит отметить, что все четыре тематизма разделены во многом условно: например, этическая инфраструктура -необходимый элемент прикладных этик, а продвижение базовых ценностей этики гражданского общества в повестку дня эффективно через такой элемент этической инфраструктуры, как профессионально-этические кодексы.
РАМКА ВАРИАНТА модельной ситуации внесения в некий значимый доклад темы этических ориентиров модернизации может быть представлена в виде следующих (также
23 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Гражданское общество: новая этика. Тюмень: НИИ ПЭ, 2003; Будь лицом! Рабочие тетради Гражданского форума / Коллективная монография / Отв. ред. В.И. Бакштановский. Тюмень: Центр прикладной этики: XXI век, 2004.
необходимых, но не достаточных) программных тематиз-мов.
1. Оправдание темы «моральных основ» в такого рода документе идентификацией модернизации как ситуации морального выбора общеобщественного масштаба, выбора в пользу современной морали, ценностей гражданского общества.
2. Декларарирование миссии морали - морали общеобщественной, профессиональной, надпрофессиональной, индивидуальной - в модернизирующемся обществе.
В том числе учитывающее трудности восприятия ценностей гражданского общества в ситуации привычного этически акцентированного дискурса: как показывает императив Гегеля «Будь лицом и уважай других в качестве лиц!», этика гражданского общества как постестественная, рациональная мораль - в отличие от морали традиционной - выражает не столько дух беззаветной любви к ближнему (симпатия, великодушие, сострадание и т.п.), сколько уважение к Другим. Рациональная мораль требует не добро-желания, а долженствования, ответственности и беспристрастности.
3. Понимающее - именно в очевидной ситуации доминирования морального скепсиса - рассуждение о силе морали. Специальный акцент - на сложности современной морали, значимости нравственных исканий, мужества моральной ответственности за выбор в нравственно-конфликтных ситуациях - атрибута этики гражданского общества.
4. Характеристика современной морали через пробле-матизацию базовых ценностей гражданского общества -свободы выбора, жизненного и делового успеха, профессионализма и служения в профессии, этики гражданственности и т.д.
* В качестве конкретизации ценности свободы выбора можно, с одной стороны, апеллировать к проектированию современным человеком своей биографии: свобода выбора
наиболее полно характеризует переход от стандартизированных биографических проектов к рефлексивному, максимально индивидуализированному биографическому проектированию.
С другой стороны - к мировоззренческим разделам некоторых современных профессионально-этических кодексов (журналистов, чиновников, преподавателей университета, депутатов и т.д.), включающим специальную рубрику «Профессионал - субъект морального выбора»; в реальной практике совсем не редки ситуации, в которых профессионал не видит ситуации морального выбора, не узнает перепутья.
* В качестве конкретизации ценности успеха можно, с одной стороны, апеллировать к статусу успеха как одной из наиболее самоочевидных ценностей гражданского общества. Амбиция преуспеть атрибутивна для человека такого общества. И само современное общество с достаточным основанием характеризуют именно как достижительное, что было бы совершенно немыслимо без полного или частичного принятия в нем ценности успеха. Успех оказывается здесь целью и задачей жизни и обретает самостоятельное место в ряду других жизненных ценностей, то есть ценен и сам по себе, независимо от того, что он дает или способен дать человеку, достигшему успеха, независимо от результата, от наград. Успех становится тем, что может быть названо благом благ.
Важно декларировать, что ценность успеха занимает значимое место в рациональной морали: этика успеха противостоит одновременно как модели выживания, т.е. отказу от ориентации именно на успех, так и модели агрессивно-циничного успеха, противопоставляющей успех - этике.
Этика гражданского общества поощряет мотивацию достижения, стремление к вершинам успеха, культивирует чувство гордости за достигнутое. В столкновении одновременно практикуемых в ситуации модернизации стратегий выживания и агрессивно-циничного успеха, такая этика
поддерживает и тех профессионалов, кто понимает необязательность совпадения профессионального успеха с «денежным», или вообще не ориентирован на распространенные критерии успеха, и тех, кто амбициозен и нуждается в моральном оправдании своей ориентации на успех.
С другой стороны, для конкретизации «моральных основ модернизации» продуктивно соотнесение обычно не различаемых «успеха» и «удачи». Своим успехом субъект гражданского общества обязан не просто удаче-везению, стечению обстоятельств, а собственным достижениям, принимая на себя ответственность и за свой неуспех: он может «терять почву под ногами», но не ищет виноватого, отстаивая свое видение успеха как удела личного выбора и ответственности.
* В качестве конкретизации темы профессионализма можно, во-первых, указать на кажущуюся очевидность тезиса «профессионализм - наиболее бесспорная ценность гражданского общества». Несмотря на действительную связь модернизации с глубокой профессионализацией общества, дискурс о «моральных основах модернизации» предполагает уход от абсолютизации наиболее очевидной - операциональной - стороны профессионализма и намеренное акцентирование роли его мировоззренческого элемента, в том числе профессионального призвания и служения. В противном случае велик риск доминирования технократических ориентаций.
Иначе говоря, профессионализм предполагает - наряду с компетентностью и авторитетом технического плана - моральное содержание.
Если конкретизировать этот тематизм обновляемой повестки дня на языке кодексов, то императив профессионально-этической компетентности предполагает готовность и способность профессионала не только узнавать ситуации выбора, но и рационально формулировать его альтернативы и принимать решение исходя из принципа, что нравственное достоинство средств не менее значимо, чем их эф-
фективность; определять и соблюдать пределы власти, которой располагает профессионал над людьми; последовательное исключение форм нечестного поведения; готовность противостоять порокам сообщества: групповой эгоизм, противопоставленный общеобщественному интересу, беспредельность границ профессиональной солидарности, ложное понимание престижа профессии, «чести мундира», уклонение от личной ответственности за «профессиональный брак» и т.п.
* Разумеется, во всех этих тематизмах вряд ли можно уйти от особенностей культивирования ценностей гражданского общества в российской ситуации. Например, постановка темы успеха возможна через такие проблематизации: органичность-адекватность идеи успеха для родины Ивана-дурака; опыт успеха «по-советски»: совсем «утраченное время»? - формулы «русской мечты».
Вместо заключения
Не трудно дать опережающий прогноз восприятия идеи культивирования ценностей гражданского общества в значительной части экспертного сообщества и в публицистике. В том числе относительно амбивалентности многих из этих ценностей.
И действительно, в повестке дня дискурса о модернизации должен стоять вопрос о познании и управлении моральным риском от предпочтения обществом современной морали.
Например, ценности предпринимательской этики расшатывают традиционалистски закрепляемое нравственное состояние. Новое сословие приносит вместе с ценностью свободы усиление вероятностного фактора в общественном развитии, фермент неопределенности, негарантируе-мости, превращающий общество с укорененным духом рутинности в беспокойное «общество тотального риска». Нельзя забыть и о наборе опасностей, которые связаны с экспансией этики предпринимательства на иные сферы
нравственной жизни общества: феномен «тотальной рынко-низации» общества и культуры наглядно иллюстрируется опасностью смешения ценностей дружбы и партнерства. Правда, общество рискует не только от принятия миссии предпринимательского этического реформаторства, но и от его отторжения, от сохранения лишь прежних ценностей и потому реальный моральный выбор общества заключается в предпочтении либо риску от затяжного пребывания в стагнирующей стадии, либо риску цены и последствий выхода из нее.
Критики охотно упрекают гражданское общество и его этику за самомнение, гордыню и нарциссизм. Однако не менее важно учесть, что при всем желании затруднительно отыскать в истории такую социальную и нормативно-ценностную систему, которая была бы столь расположенной к фундаментальной самокритике, иронически, иногда эпата-жно и даже алармистски настроенной по отношению к царящим порядкам и к ожидаемому будущему. Что не испытывая особой нужды в рукоплесканиях идеологических клакеров, гражданское общество умело преобразовывает самую острую критику и самокритику в средство, ведущее к его развитию и самосовершенствованию.
