CC BY
168
14. Ясперс, К. Смысл и назначение истории. - М., 1995.
15. Сартр, Ж.-П. Тошнота: избр. произв. - М., 1994.
16. Марина, Х.А. Анатомия страха: трактат о храбрости. - М., 2011.
17. Рекунова, В.М. Мандархан [Э/р]. - Р/д: http: // www.netslova.ru/rekunova/
Bibliography
1. Vayjner, A. Lekarstvo protiv strakha / A. Vayjner, G. Vayjner [Eh/r]. - R/d: http: // www.gramotey.com / ? open file = 534851277.
2. Aristotelj. Ritorika // Ehtika. Politika, Ritorika. Poehtika. Kategorii. - M., 1998.
3. Spinoza, B. Traktatih. - M., 1998.
4. Yum, D. Sochineniya. - M., 1996. - T. 2.
5. Dekart, R. Sochineniya. - M., 1989.
6. Kant, I. Sochineniya. - M., 1966.
7. Gegelj, G.V.F. Filosofiya religii. - M., 1977. - T. 2.
8. Kjerkegor, S. Ponyatie strakha // Strakh i trepet. - M., 1998.
9. Shopengauehr, A. Svoboda voli i nravstvennostj. - M., 1992.
10. Nicshe, F. Sochineniya. - M., 1990. - T. 1.
11. Freyjd, Z. Vvedenie v psikhoanaliz: lekcii. - M., 1991.
12. Shelling, F.V. Sochineniya. - M., 1998. - T. 2.
13. Khayjdegger, M. Vremya i bihtie. - M., 1992.
14. Yaspers, K. Smihsl i naznachenie istorii. - M., 1995.
15. Sartr, Zh.-P. Toshnota: izbr. proizv. - M., 1994.
16. Marina, Kh.A. Anatomiya strakha: traktat o khrabrosti. - M., 2011.
17. Rekunova, V.M. Mandarkhan [Eh/r]. - R/d: http: // www.netslova.ru/rekunova/
Статья поступила в редакцию 30.06.14
УДК 1.17, 1.18.7.01
Vereshchagina T.N. THE STORY OF A KNIGHT AND A TIGER SKIN. This article represents a philosophical approach in an analysis of a literary text as the most effective form of understanding concealed senses of a literary work. The concealed senses may be stipulated by cultural and historical characteristics and by subjective problems of the author. Key words: vityaz, tiger skin, Sh. Rustaveli, Bephictkaocani.
Т.Н. Верещагина, канд. филос. наук, доц. ФГБОУ ВПО «Алтайская гос. педагогическая академия», г. Барнаул, Е-mail: norapati@yandex.ru
ПОВЕСТЬ О ВИТЯЗЕ И ТИГРОВОЙ ШКУРЕ
Автор полагает, что философский подход в анализе литературного произведения является наиболее эффективной формой обнаружения подчас скрытых смыслов текста, обусловленных культурно-историческими особенностями или субъективными проблемами автора.
Ключевые слова: витязь, тигровая шкура, Ш. Руставели, Вепхисткаосани.
Название любого литературного произведения - ничто иное как формулировка сути этого произведения. Благодаря заглавию у нас складываются первые ассоциации относительного того, с чем предстоит встретиться. Однако, нередко по прочтении или уже к середине текста возникает чувство обманутости ожиданий, переходящее в разочарование. Между тем, происходить это может по самым разным причинам: в силу либо низкой художественной ценности произведения, либо несоответствия содержания его заглавию, либо искусной сокрытости истинного смысла повествования. В последнем случае, безусловно, речь идёт о подлинном произведении искусства, взыскующем к жизни философское осмысление познаваемого.
Сказанное в полной мере относится к шедевру грузинской литературы - поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Само знакомство с её названием рождает в воображении картину схватки человека с царём дикой природы Кавказа и непременной победы над зверем как апофеоза всего повествования.
Уже с первых строк начинает ощущаться дыхание подлинного востока. И не только потому, что воссоздаётся колорит его культуры, соучастниками поэзиса становятся и слог повествования, и ономастически-топонимические аберрации, и постепенное усиление событийной напряжённости, столь типичной для восточного темперамента, нарастание ожидания приближающейся схватки витязя и тигра, которой всё нет и нет...
Но восхитительный слог стиха поэмы, её завораживающий сюжет постепенно овладевают до такой степени, что ожидание главного события как-то само собой истончается, сходит на нет, и лишь в самом конце вновь возникает вопрос: почему же автор решил назвать своё детище именно так?
Да, в тексте есть несколько строф, как бы отвечающих читателю. Однако, их непритязательность столь контрастирует с накалом страстей и событийной насыщенностью поэмы, что
может удовлетворить лишь самый невзыскательный ум: главный герой поэмы Тариэль в рассказе другу Автандилу о возлюбленной так объясняет происхождение своей накидки из шкуры тигра:
B чyднoм oбpaзe тигpицы пpoзpeвaю я eё,
Oттогo я взял у звepя oдeяниe cвoё [1, сказ 17].
«И это всё?» - восклицает разочарованный читатель, ждавший кульминационной схватки двух могучих воль. Но ощущение некой тайны, сокрытой между словами о витязе и тигровой шкуре, вызывает к жизни желание непременно познать её. И первая мысль - о символической форме повествования, которую автор избрал намеренно, не желая публично обнажать нечто глубоко личное, связанное с его «тигрицей».
Известно, что поэма грузинского гения дошла до нас не в изначальном виде (он утрачен, возможно, навсегда), а в многократно интерполированных вариантах, отстоящих от времени создания «Витязя в тигровой шкуре» (начало XII в.) почти в пять столетий. Отсюда - в исследовательской среде такое большое многообразие толкований содержания поэмы и его генезиса. Тем не менее, до сих пор ни одно из них так и не стало доминирующим, даже среди тех, которые научным сообществом признаны в качестве наиболее аргументированных.
Так, Д.И. Чубинашвили утверждает, что Шота Руставели является автором сочинения, созданного для прославления грузинской царицы Тамары, у которой он находился на службе и в которую был безответно влюблён. А Давид Иессевич - один из самых уважаемых в науке картвеологов. Он не просто создатель подстрочника для первого перевода 142-х строф поэмы на русский язык Ипполитом Бартдинским (в 1845 г.): будучи профессором Санкт-Петербургского университета по кафедре грузинского языка и словесности Д.И. Чубинашвили прослыл подлинным знатоком творчества Руставели.
Его современник - другой профессор грузинской словесности (в Лазаревском институте восточных языков г. Москвы), известный ориенталист А.С. Хаханашвилисам перевёл на русский язык поэму «Барсова кожа» [2]. Хорошо зная грузинский фольклор, он, в ходе работы над переводом, выдвинул предположение, что Руставели является не автором, а литературным обработчиком широко бытовавших в народной среде сказаний и песен о страстной любви витязя к прекрасной деве.
Ряд исследователей придерживаются точки зрения отнюдь не грузинского, а наднационального характера сюжета поэмы.
Большинство же, соглашаясь с тем, что поэма посвящена царице Тамаре, доказывают заимствование сюжета, настойчиво обращая внимание литературоведов, историков и философов на слова самого Руставели, изложенные во вступлении к «Витязю в тигровой шкуре»:
Сказка персов по-грузински мною песенно дана, Перешла из рук на руки, как жемчужина, она; Мной наряженная в рифмы, здесь она вознесена. Омрачившая мой разум, не отвергни письмена! [3, Вступление].
В переводе Ш.И. Нуцубидзе указание исторической родины сюжета вообще деликатно обойдено. Единственное, к чему можно апеллировать исследователю текста, так это упоминание о том, что сюжет, использованный Руставели, изначально уже имел место быть:
Я, Руствели, спел стихами, сердцем раненым с ним дружен, То, что было лишь сказаньем, а отныне - цепь жемчужин [4]. <...>
Этот дивный сказ, что ныне переделан в песнопенъя, Что как жемчуг самородный возлелеют поколенья, Я нашел и, спев стихами, создал повод для сомненья [4]. Существует предположение, что, скрывая саму Тамару под именем главной героини Нестан-Дареджан, поэт сознательно переносит действие в другие края, дабы избежать прямого сопоставления с правительницей и не компрометировать её. В произведении действительно преобладает описание географии и топонимики мест, имён, культурно-бытовых и религиозных традиций, типичных не для Грузии, а для арабо-иранского мира, доминирующего в культуре той поры.
Но предпринятые исторические и культурологические изыскания не дали ответа на возникший вопрос о соответствии заглавия поэмы - её сути, содержанию, смысловым и целевым установкам произведения. Ибо, сама идея уподобления характера главного героя - нраву его возлюбленной представляется довольно наивной. К тому же, логика данной идеи низводит образ главного героя до уровня нравственного опрощения, что явно противоречит содержанию поэмы, ещё более вуалируя его истинную суть [5, с. 49-60].
Гораздо более эффективным оказался способ этимологической и семантической реконструкции ключевых слов и понятий поэмы. Он позволил уйти от лирического прочтения сути произведения к философскому осмыслению сокрытой глубины истоков нравственных коллизий человека и причин его духовного преображения, так явно проступающему в названии поэмы Ш. Руставели. Раскрытие данной темы предполагает двухчастную структуру изложения, обусловленную содержательно-смысловым разделением. Данная статья - первая часть задуманной формы.
Уже этимологический анализ слова «тигр» начал приоткрывать завесу над тайной: грузинское звучание названия поэмы -«Вепхисткаосани», но, по замечанию Г.К. Цверианишвили, «в средние века, когда был написан «Витязь», грузинское слово «вепхи» больше означало барса, обитающего в Грузии, чем тигра, который в этой стране не водился» [6].
Лингвистам известно, что слово«тигр» переводится на фарси как «шер», но в среднеперсидском «тигр» зазвучало как «бабр», а в современном персидском слово «шер» вообще стало означать льва. Аналогично льва называют в узбекском и таджикском. В урду и хинди «шер» соотносится и со львом, и с тигром. В новом русско-хинди словаре «лев» переводится как синх, кесрии, наахар, шер, шер-бабар, а «тигр» - как баагх, тааигар, шер, вьягхра. Что до грузинского, то, как уже было показано Г.К. Цверианишвили, в Грузии водились барсы, а не тигры.
Отсюда становится понятным многообразие переводов названия поэмы на русский язык: «Рыцарь в тигровой шкуре», «Ви-
тязь в тигровой шкуре», «Витязь в барсовой шкуре», «Носящий тигрову (барсову) шкуру», «Тариэль - барсова кожа» и др. Но, в любом случае, предложенный ряд недвусмысленно отсылает к региону более восточному, нежели Грузия или даже Персия, откуда, по словам самого автора, им была заимствована сказка о витязе в тигровой шкуре. К тому же, общеизвестен факт: персидский оригинал, несмотря на все поиски, до сих пор не найден, если он вообще был. Чего нельзя сказать о народном художественном творчестве Индии, обильно представленном похожими историями как страстной любви, так и столкновения человека и тигра. К этим историям, как драгоценному источнику, припадали многие художники, поэты, писатели и философы.
В мировой культуре история антагонизма между тигром и человеком наибольшую известность получила благодаря английскому писателю Р. Киплингу, который в нескольких сказках для детей описал непримиримую борьбу человеческого детёныша и кровожадного владыки (хана) джунглей. Народная основа в соединении с талантом мастера создали неповторимый художественный эффект. Любимый герой киплинговских произведений - сильная и одинокая натура. Но в рассказах «Книги джунглей» Киплинга героем становится другой: не гордый, одинокий хищник - хан джунглей Шер, а мальчик, умудренный опытом общения со своими добрыми друзьями. Позитивность метафоры в том, что зверя, пусть и самого могущественного в представлении людей, побеждает человек.
Из истории известно, что первоначально ханами называли вождей племени центральной Азии: например, у кочевников Ирана и Афганистана. Позже (тюрк. кан; монг. каан) термином «хан» стал обозначаться титул, которым пользовались народы северной части Азии: тюрко-монгольские. Со временем этот термин получил ещё большее распространение. В послемонгольс-кой период - хан это титул государя, в Османской империи -титул султана, в Иране при Сефевидах - правитель области, или один из титулов военно-феодальной знати.
Неудивительно, что в народном сознании индусов владыка джунглей носил тот же титул. Борьба с тигром Шер Ханом и его поражение - становится центром композиции книги рассказов Р. Киплинга об Индии.
Реконструкция места рождения сюжета «Витязя в тигровой шкуре» имеет право на внимание к этому региону и по другому признаку: в тексте поэмы неоднократно упоминается, что главный герой Тариэль (Тариаэл) - индийский принц.
Описание тигровой шкуры, выступающей в качествеодея-ния витязя, могло скрывать подсказку не только о регионе, культура которого сохранила память об противостоянии кровожадного зверя (тигра) и человека, но и о времени возникновения этого противостояния, его причине, и даже значении, оказавшимся столь важным, что стало частью духовной традиции и продолжает сохраняться в назидание потомкам доныне.
Каузальный аспект повествования проясняется благодаря одной давней индийской сказке. В человеческой семье и в логове тигра в одно время родились мальчик и тигрёнок. Малыша нарекли Маугли, потому что он был игрив и весел, а тигрёнок родился с хромой лапкой и матерью ему было дано имя Лунгри (английское звучание Lungri перевода с хинди слова «хромой»). Шло время, век тигров короче человеческого, и тигрёнок возмужал скорее, чем Маугли. Наблюдая из джунглей за человеческим детёнышем, Лунгри всё больше завидовал здоровому, ловкому «лягушонку», и на свою первую охоту отправился к его семье. Охота была удачной. С той поры тигр не знал поражений и возомнил себя полноправным и единоличным хозяином джунглей - ханом. Ребёнок, оставшись сиротой, был взращён волчьей стаей, и, когда подрос, то поклялся отомстить хромому, содрав с него шкуру. Такую историюхранит память народов Индии о начале противостояния тигра и человека.
Однако, Шерхан не просто главный антагонист Маугли:пер-сонажи «Книги джунглей» Р. Киплинга (художественно переосмысленные заимствования из индийского фольклора) - символ антагонизма животного и человеческого как двух разнокачественных уровней развития природы. Человеческое, стоящее на более высокой ступени, либо подчиняет себе природные задатки, либо становится их жертвой и, тем самым, замедляет поступательное движение эволюции.
Экзотический мир джунглей с его историей противостояния животного и человеческого обусловили своеобразие стилистику «Книги джунглей» настолько, что мировое литературоведение до сих пор не может найти ей однозначного определения. Един-
ственно, в чём исследователи единодушны, так это во мнении, что Киплинг своими сказками возродил традицию героического мифа в литературе начала XX в.
Возродил. Ибо, восемь столетий назад героический миф уже относился к традиции, приняв в средневековье форму героического эпоса во многих европейских культурах: наиболее известные из них - немецкая «Песнь о Нибелунгах», французская «Песнь о Роланде», и т.п. Бытующая точка зрения на средневековые корни времени возникновения «персидского сказания», которое, якобы, легло в основу «Витязя в тигровой шкуре», лишь отчасти укладывается в данную традицию. Ибо повествует о типичном коленопреклоненном отношении рыцаря к своей даме сердца.
Библиографический список
Данный аспект, лежащий в границах этической проблематики, явно перекликается с упомянутой идеей уподобления характера Тариэля с нравом Нестан-Дареджан. Но согласиться с этой идеей - значит признать нравственное опрощение героя, победу животного начала в его природе, «расчеловечивание». Что, собственно, и наблюдается в первой части повествования. Дальнейшее разворачивание сюжета вынуждает отказаться от идеи уподобления характеров главных героев и продолжить поиски глубинного, философского смысла художественного произведения. И здесь аспект героического начинает играть инициирующую роль, открывая возможность опознания связи названия с подлинной смысло-целевой установкой поэмы Ш. Руставели.
1. Руставели, Ш. Витязь в тигровой шкуре. Сказ 17. Придон раскрывает Тариэлю историю Нестан-Дареджан / пер. П.А. Петренко [Э/р]. - Р/д: http://www.russianplanet.rU/filolog/epos/vityaz/text5.htm#17
2. Руставели, Ш. Барсова кожа / А.С. Хаханашвили. Поэма XII Руставели по рукописям московского архива иностранных дел. - М., 1898.
3. Руставели, Ш. Витязь в тигровой шкуре. Вступление / пер. П.А. Петренко. - [Э/р]. - Р/д: http://www.russianplanet.ru/filolog/epos/vityaz/ text1.htm#intro
4. Руставели, Ш. Витязь в тигровой шкуре. Вступление. Стих 7-9 / пер. Ш.И. Нуцубидзе [Э/р]. - Р/д: http://mifolog.ru/books/item/f00/s00/ z0000032/st005.shtml
5. Верещагина, Т.Н. Etymon // Труды Рубцовского индустриального института. - Рубцовск, 1997. - Вып. 4. Гуманитарные, естественные науки.
6. Цверианишвили, Г.К. С триумфом по планете. «Витязь в тигровой шкуре» в переводах на языки мира // Научно-культурологический журнал relga. - 2014. - № 6(279) [Э/р]. - Р/д: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/ Main?textid=3893&level1=main&level2=articles
Bibliography
1. Rustaveli, Sh. Vityazj v tigrovoyj shkure. Skaz 17. Pridon raskrihvaet Tariehlyu istoriyu Nestan-Daredzhan / per. P.A. Petrenko [Eh/r]. -R/d: http://www.russianplanet.ru/filolog/epos/vityaz/text5.htm#17
2. Rustaveli, Sh. Barsova kozha / A.S. Khakhanashvili. Poehma XII Rustaveli po rukopisyam moskovskogo arkhiva inostrannihkh del. -M., 1898.
3. Rustaveli, Sh. Vityazj v tigrovoyj shkure. Vstuplenie / per. P.A. Petrenko. - [Eh/r]. - R/d: http://www.russianplanet.ru/filolog/epos/vityaz/ text1.htm#intro
4. Rustaveli, Sh. Vityazj v tigrovoyj shkure. Vstuplenie. Stikh 7-9 / per. Sh.I. Nucubidze [Eh/r]. - R/d: http://mifolog.ru/books/item/f00/s00/z0000032/ st005.shtml
5. Verethagina, T.N. Etymon // Trudih Rubcovskogo industrialjnogo instituta. - Rubcovsk, 1997. - Vihp. 4. Gumanitarnihe, estestvennihe nauki.
6. Cverianishvili, G.K. S triumfom po planete. «Vityazj v tigrovoyj shkure» v perevodakh na yazihki mira // Nauchno-kuljturologicheskiyj zhurnal relga. - 2014. - № 6(279) [Eh/r]. - R/d: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=3893&level1=main&level2=articles
Статья поступила в редакцию 19.09.14
