CC BY
12Пороки мировой финансовой системы как тормоз экономического прогресса: пути преодоления
Динец Дарья Александровна
к.э.н., доцент, Заведующая кафедрой экономики и управления на железнодорожном транспорте, Иркутский государственный университет путей сообщения, dardinets@gmail.com
Статья посвящена обзору подходов к преодолению пороков финансовой системы и оценке применимости этих подходов в современных условиях. Сделан вывод, что как стандартные неоклассические, так и кейнсианские рецепты выхода из кризиса в настоящее время не позволят положительно повлиять на социально-экономический прогресс, поскольку ориентируются на встроенные стабилизаторы, не способные оказывать воздействия на экономическую динамику в условиях финансиализации экономики. По этой причине система мер экономического стимулирования прогресса должна быть дополнена инструментами управления финансовым капиталом в целях его позитивного влияния на весь воспроизводственный процесс, подчинения его целям развития производства, а не только обращения и услуг, в особенности, финансовых. Показано, что одним из базовых условий эффективности предложенных мероприятий должно стать формирование твердой обеспеченной валюты, либо расчетной единицы в рамках валютно-промышленного союза между странами, стремящимся к индустриализации своих экономик.
Ключевые слова: воспроизводство общественного капитала, обмен, финансовые отношения, экономический прогресс, валюта, производные финансовые инструменты, фиктивный капитал.
В научной и приближенной к научной литературе преодоление пороков мировой финансовой системы зачастую отождествляется с поиском методов преодоления последствий финансового кризиса и путей финансового сопровождения выхода из рецессии. И в зависимости от направления, которого придерживается автор того или иного «рецепта» выбирается определенный набор встроенных стабилизаторов, которые должны направлять экономическое развитие по пути, обратному направлению делового цикла, находящегося в затяжной рецессии.
Встроенные в финансовую систему стабилизаторы могут стимулировать занятость, сбережения, инвестиции и, как предполагается, накопление капитала через воздействие на денежную массу или более широко -денежную политику, процентную ставку, кредитную активность банков, государственные расходы, операции правительства на открытом рынке, ввод или отмену торговых барьеров или барьеров на пути либерализации движения капитала, установление плавающего (частично или полностью) курса валюты, использование де(ре)вальваций, политику обеспечения занятости, финансирования (софинансирования) НИОКР и т.д. Набор инструментов выработан каждой научной школой и представляет собой, как предполагается, универсальный метод антикризисной политики государства.
Другая группа подходов акцентирует внимание именно на финансовой стороне вопроса, однако здесь речь идет главным образом о способах сокращения уровня неопределенности и риска в операциях с рыночными активами, а также в формировании программы мероприятий, направленных на поддержание ликвидности компаний или финансовых активов. Показательно, что применение рецептов управления рисками на сегодняшний день порождает еще большие риски, поскольку спекуляция на этом поле имеет колоссальные масштабы (в частности, оценка рынка производных финансовых инструментов США варьируется от 500 до 700 трлн. долл., тогда как оценка мирового рынка производных финансовых инструментов уже преодолела отметку в квадриллион долларов). Очевидно, что в погоне за ликвидностью и торговлей рисками создан финансовый пузырь небывалых размеров. При этом диверсификация портфелей активов на всех уровнях хозяйствования не позволит ни одной компании или стране выйти из-под обвала этой финансовой пирамиды без потерь - в результате взаимосвязанности балансов и использования в расчетах валют, имеющих крайне спекулятивные основания, использование моделей управления портфельными рисками на основе диверсификации не способно существенным образом повлиять на масштаб ущерба от экспансии фиктивного капитала.
Валютные спекуляции, к слову, сопоставимы по масштабам со спекуляциями на рынках торговли процентными рисками: по данным Банка международных расчетов дневные объемы операций с процентными фьючерсами и опционами в совокупности приближаются к 10 трлн. долл., а дневной объем операций на рынке Forex составляет 4-5 трлн. долл. Большинство операций на этих рынках носят беспоставочный характер, то есть, не предполагают фактической покупки какой-либо ценности, борьба идет лишь за спекулятивные доходы. Парадокс состоит в том, что операции виртуальны и фиктивны, а доходы, получаемые спекулянтами по этим операциям, вполне материальны, и зачастую выводятся из системы до того, как наступает финансовый крах. То есть, фактическая ликвидность уходит с рынка и весьма сомнительной представляется возможность ее реинвестирования. Ситуация усугубляется масштабами маржинальной торговли (торговли с плечом - осуществления спекуляций за счет использования заемного капитала). Банковские мультипликаторы, во-первых, увеличивают взаимозависимость участников системы, а это на сегодняшний день практически весь мир, а, во-вторых, существенно увеличивают эластичность денежного предложения по мере роста спекулятивной активности на рынке какого-либо актива.
Кроме того, валюты, в которых номинированы операции с производными финансовыми инструментами, не добавляют оптимизма в прогнозах возможности избежания убытков при схлопывании глобального финансового пузыря (рис. 1)
О £
Я
3
Г 00
2 е
8
сч
09 £
Б
а
2 о
В целом, говоря о влиянии валютной структуры глобальной ликвидности на пороки мировой финансовой системы и трудностями с их преодолением, нужно затронуть и упомянутый выше рынок Forex. Поскольку данный рынок является внебиржевым, данные о динамике операций на нем недоступны, имеются лишь некоторые экспертные оценки. Однако существуют два обстоятельства, которые не позволяют исключать из рассмотрения последствия функционирования данного рынка. Во-первых, само становление внебиржевого валютного рынка соотносят с 1971 годом, когда был отменен обмен доллара на золото в соответствии с Бреттон-Вудскими правилами. Иными словами, есть предположение, что данный рынок предназначен для того, чтобы завуалировать или скрыть хрупкость долларового стандарта. Действительно, на сегодняшний день центральные банки зачастую оказываются вынуждены «подстраивать» курсы национальных валют под обменные значения, образованные рыночными силами на Forex. При этом, для сравнения, долларовые запасы Китая приблизительно равны дневному обороту рынка Forex. Выгодоприобретатель очевиден. Во-вторых, валютный спекулятивный рынок, в отличие от рынка производных или любых других финансовых активов, более устойчив к локальным паникам. Если одна из валют терпит крушение, то она терпит его в отношении к другим валютам, которые, соответственно, возрастают в цене. Тем самым обеспечивается большая ликвидность Forex, причем эта ликвидность через взаимосвязанность балансов и маржинальную торговлю в любой момент времени может быть мобилизована для установления «нужных» курсов валюты.
Подведем промежуточный итог. На сегодняшний день большинством экономистов и даже отчасти финансистами открыто признается наличие финансового пузыря на рынке, причем финансовый пузырь растет на фоне усугубляющейся рецессии из-за смены технологических укладов. Возникает ощущение, что образованный в результате фиктивный капитал направлен на максимальное выкачивание ликвидности из пузыря до того момента, как мировая экономика окажется в руинах после его схлопывания. Центры управления фиктивным капиталом также очевидны.
При этом предлагаемые меры устранения сложившейся ситуации направлены, главным образом, на стимулирова-
Рисунок 1. Валютная структура торгов производными финансовыми инструментами по состоянию на март 2018 года'
ние экономики к выходу из рецессии довольно стандартными методами применения встроенных стабилизаторов, «ручной настройки» или нагромождения финансовых институтов, призванных взять под контроль безудержные спекуляции. Альтернативная позиция состоит в поиске моделей управления рисками, то есть, по сути, в поисках способов получения части ликвидности, пока она еще имеется в данном финансовом пузыре.
На наш взгляд, данные методы неприменимы в сегодняшней ситуации, поскольку они игнорируют основной причинно-следственный механизм, причем, речь идет о диалектическом противоречии сущности и явления. Явлением в данном случае является рост спекуляций на финансовых рынках, отрыв этих спекуляций от нужд реальной экономики, тогда как сущностью можно считать то обстоятельство, что сегодняшняя экономика не имеет объектов производительного применения спекулятивных капиталов, изначально направленных на поддержание ценности уже однажды профинансированных активов, а впоследствии вовлеченных в модель оборота фиктивного капитала. Сформированная пирамида рефинансирования раскручивает спираль банковского мультипликатора, который впоследствии переносится на фондовый рынок, а оттуда на рынок производных финансовых инструментов, поскольку на каждом новом витке спирали нуждается в сокращении уровня трансакционных издержек, а, значит, вовлекается в финансирование все более «легких» активов, требующих все меньше и меньше физической ликвидности. К примеру, для
того чтобы купить некое оборудование, нужно потратить 1 млн. руб., чтобы купить акцию компании, приобретающей оборудование - 100 тыс. руб., а чтобы купить опцион на такую акцию потребуется всего лишь 1 тыс. руб. Но при этом, если посмотреть на официальную статистику, то масштабы примерно таковы: на инвестицию в 1 млн. руб. будет выпущено акций на 500 млн. руб., а на эти акции окажется продано опционов на 15 млрд. руб.
В конечном счете финансовый капитал следует по пути от финансирования активов к рефинансированию корпораций, далее к хеджированию рисков, связанных с ликвидностью данной корпорации, а затем и к хеджированию рисков кредитора на рынках производных финансовых инструментов и на спекулятивном валютном рынке. На каждом витке одновременно расширяется применение банковского мультипликатора и амортизируется величина изначально сформированного капитала (миллиона рублей из нашего примера), следовательно, сокращаются физические объемы необходимой для совершения операций ликвидности. И вновь в выигрыше (насколько он в принципе возможен в данной ситуации) остается экономика, остро нуждающаяся в деньгах, но рискующая переполнением глобальных монетарных каналов своей валюты.
Рассмотрим пример. Допустим, компания получила 1000 долларов заемных средств для покупки производственного актива. Платеж в первый год должен составлять 110 долларов, из которых 10 -начисленные проценты. При этом физи-
ческая производительность актива составила всего 5%, то есть, 100 долларов амортизации компенсируют выплату основного долга, а недостающие проценты должны быть возмещены из другого источника. Если компания не найдет такой источник, то ценность ее капитала на финансовом рынке сократится в соответствии с маржей доходности ее активов. Привлекать капитал под тот же самый актив нецелесообразно, поскольку тогда амортизационные отчисления не смогут покрыть выплаты основной суммы долга даже в том случае, когда проценты смогут быть покрыты. Поэтому компания либо вкладывает заемные средства в улучшение актива, бренда, торговой марки и т.д., либо привлекает капитал для финансирования всего бизнеса, то есть, капитал привлекается на существенно более долгий срок, чем прослужит данный актив2. Когда ситуация несоответствия сроков доходного использования активов и источников их финансирования возникает в масштабах всей экономики, кредиторы и первичные собственники капитала стремятся диверсифицировать свои портфели, однако в условиях исчерпания достижений технологического уклада это представляется нереализуемой задачей. В таких условиях инвесторы и кредиторы начинают применять стратегии торговли своими рисками, в результате чего происходит экспансия фиктивного капитала через повышение уровня мобильности ликвидности. Действительно, ликвидность в таком случае уже не привязана к «тяжелому» активу, приносящему доходность, вдвое меньшую процентов за кредит, полученный под его финансирование и имеющему низкую рыночную ликвидность.
Когда база, на которой совершаются финансовые операции «отрывается» от реального физического капитала, теряют свое значение и все рыночные показатели эффективности. В частности, коэффициент Тобина й) не может трактоваться в том же смысле, что и по изначальной задумке автора. В условиях финансиализа-ции рост значения коэффициента Тобина (отношение рыночной стоимости бизнеса к восстановительной стоимости его активов) не означает, что финансирование инвестиций в новые технологии обойдется компании дешевле - этот рост чаще всего будет означать, что для финансирования инвестиций в новые технологии ресурсов попросту не существует.
Последние явления на финансовых рынках - формирование «криптовалют» - со всей очевидностью вписываются в
данную схему, более того, делают процесс формирования фиктивного капитала короче, чем все предшествующие. Действительно, с точки зрения финансовых спекуляций придуман гениальный ход -вместо того, чтобы идти долгим путем роста капитализации и кредитного плеча 1Т-сектора, перенакопленные мощности стали применяться непосредственно для создания фиктивного капитала («майнинга криптовалют»). Тем самым был простимулирован спрос на явно избыточные вычислительные мощности, технологическая основа которых со временем устаревает, и сформирован новый спекулятивный рынок, позволяющий изымать ликвидность с традиционных рынков, ведь сегодня биткойн и другие криптовалюты используются как средство обращения.
Также можно сделать предположение о том, что протекционистская внешняя политика США по отношению к экспорту в Китай высокотехнологичной продукции, а в частности, полупроводников, на самом деле направлена на ограничение основания финансовой пирамиды криптовалют Соединенными Штатами с целью максимального изъятия ликвидности из возникающего финансового пузыря. Ведь общеизвестно, что в финансовой пирамиде выгоду получают только первые ее участники за счет вкладов всех последующих. Представляется, что когда на рынке криптовалют начнется настоящий бум, реальные средства обращения устремятся на этот рынок, а когда пузырь лопнет, эти средства невозможно будет вернуть, то есть, они останутся в финансовой системе США, которые, очевидно, твердо намерены занять основание данной пирамиды.
Финансиализация, фиктивный капитал, финансовые пирамиды - все это явления, рождающиеся в результате сокращения инвесторами рисков обесценения активов, подающих сигналы о необходимости смены базовых технологий производства. Однако, будучи вовлеченными в массовые спекуляции в масштабах целых стран или регионов мира, эти явления парализуют меры стимулирования экономики или управления рисками, параллельно опустошая источники для финансирования инновации и инвестиций будущего.
Применительно к управленческим воздействиям на указанные явления, которые, как мы видим, не позволяют отождествить происходящее в финансовой системе с финансовым кризисом, можно предложить следующие меры:
1) установление жесткого контроля спекулятивной активности на финансовых рынках, контроля движения капитала, ценообразования на капитальные активы и т.д. Представляется, что такая мера не применима на практике в силу глобальной уязвимости большинства крупных участников финансового рынка к применению столь жестких мер, ущемляющих неолиберальную доктрину и Вашингтонский консенсус. Однако частичное применение, на наш взгляд, не только возможно, но и целесообразно.
2) установление предельного количества срочных контрактов (производных финансовых инструментов), которые могут быть заключены на один базисный актив в течение установленного промежутка времени. Данная мера представляется разумной и необходимой для сдерживания спекуляций, однако рынок производных является настолько гибким и неоднозначным, что спекулянтам и ар-битражерам, по всей видимости, не составит труда «обойти» данное правило, формально оставаясь в рамках правового поля.
3) возврат к системе с фиксированными валютными курсами, жестко привязанными к цене золота или иных нефинансовых активов. Далее в работе будет предпринята попытка обоснования условий, при которых данная мера станет действенной в борьбе с финансиали-зацией и позволит сократить изъятия ликвидности фиктивным капиталом.
4) отказ от использования доллара в качестве основной валюты международных контрактов. На наш взгляд, данная мера необходима для преодоления пороков в развитии финансового капитала, но практическая реализация также нуждается в обосновании необходимых для достижения экономического и политического успеха данного предложения параметров международной финансовой системы.
5) ужесточение политики формирования банковских активов и пассивов. Обоснование залоговой базы, пересмотр требований к качеству кредитного портфеля. Нормативно закрепленное повышение уровня трансакционных затрат по спекулятивным операциям (например, повышение норм обязательного резервирования в маржинальной торговле).
6) использование в большей степени процентного канала трансмиссионного механизма денежно-кредитной политики, нежели фондового канала, получившего в настоящее время широкое распространение.
© £
Я
3
г
2 е
8
сч со £
б
а
2 о
7) ограничение власти транснациональных корпораций и банков. Налоговое дестимулирование расширения ТНК.
8) отказ от использования гедонических индексов инфляции, не учитывающих рост цен, связанных с инновациями в уже существующих товарах и услугах. Контроль цен в секторе 1Т, фармацевтике, автомобилестроении, производстве полупроводников.
9) запрет на индексную торговлю. Ограничение операций с акциями компаний, коэффициент Р/Е (цена в отношении к прибыли на одну обыкновенную акцию) которых превышает срок службы основных производственных фондов компании.
10) сокращение масштабов деятельности крупных финансовых институтов, разукрупнение, ужесточение антимонопольного регулирования в банковской сфере.
11) отказ от применения проектного финансирования инфраструктуры, связанной с земельной или монопольной рентой.
12) законодательный запрет на использование криптовалют в любых операциях, где они выполняют функции денег.
13) перераспределение ренты по возможности в трудоемкие отрасли с целью синхронизации процессов производства и потребления.
14) пересмотр индикаторов экономического роста, внесение корректировок в расчет ВВП, либо отказ от использования данного показателя в макроэкономических расчетах.
15) меры защиты от «токсичности» глобального финансового капитала: заключение валютных союзов, направленных на достижение экономического прогресса и недопущения крупномасштабного проникновения фиктивного капитала из-за рубежа. На наш взгляд, именно данное направление воздействия на фиктивный капитал может составить условие жизнеспособности для перечисленных выше предложений по сокращению негативных последствий финансиализа-ции глобальной экономики. Полагаем, что лишь посредством скоординированной политики финансово независимых государств могут быть сформированы институты, эффективно противодействующие экспансии фиктивного капитала. При этом важнейшим условием успешности реформ должна служить возможность выгодного применения высвободившейся ликвидности в производственном секторе, то есть, технологические
условия экономического прогресса должны быть соблюдены, а действующий финансовый капитал не должен быть всецело поглощен отраслями «псевдоинновационного» характера - когда инновации не являются базовыми, а нужны лишь для того, чтобы взвинчивать цены на продукцию таких отраслей.
Попытки заключения подобных союзов принципиально не новы - это и союзы латиноамериканских государств (ALBA, MERCOSUR), и в некоторой степени Чиангмайская инициатива (страны АСЕАН+3), и даже китайский валютный фонд Экономического пояса шелкового пути. Все эти институты ориентированы на ослабление влияния доллара на региональных рынках, возможности формирования резервных фондов на случай резкого ухудшения конъюнктуры, а также развития инфраструктурных отраслей своих экономик. Мы полагаем, что такая «реакционная» политика не лишена смысла в условиях наличия сильного гегемона, однако на сегодняшний день такой гегемон отсутствует. В этом отношении не лишним будет вспомнить афоризм, приведенный в книге Дж. Арриги: «hegemony also meant hegemoney»3.
По этой причине формирование в рамках названных инициатив централизованных пулов резервов или заключение между участниками двусторонних договоров свопов (обмена финансовыми потоками, номинированными в разных валютах) не позволят реализовать комплексный потенциал противодействия захвату финансовыми спекуляциями международных потоков ликвидности.
Кроме того, объединения стран обусловлены географическим признаком, тогда как искомый валютно-промышленный союз должен быть обусловлен функциональным признаком - способностью формирования согласованной валютно-промышленной политики, направленной на достижение экономического прогресса, не нарушаемого финансиализацией капитала.
Мы называем союз валютно-про-мышленным, поскольку валютное регулирование должно стать инструментом взаимодействия, но направление общих усилий по преодолению пороков финансового капитала должно быть ориентировано на достижение прогресса в промышленности.
Полагаем далее, что поиск претендентов на участие в валютном сопротивлении должен быть по большей части экономическим, однако наличие геопо-
литических положительных обратных связей может пойти на пользу такому союзу. Еще одна оговорка - в нашем анализе осознанно не используется теория оптимальных валютных зон, поскольку, жесткое следование данной теории делает невозможным заключение валютных союзов между странами, за исключением нескольких западноевропейских стран, имеющих схожие параметры экономического развития. Кроме того, в век манипулирования массовым сознанием посредством искажения статистической информации опираться на концепцию оптимальных валютных зон может быть небезопасно с точки зрения точности исходных данных анализа.
Для того, чтобы валютно-промыш-ленный союз не стал лишь инструментом аккумулирования резервов для борьбы с долларовыми спекуляциями, а в действительности мог сопротивляться экспансии фиктивного капитала в долларовом пространстве, для участия в нем должны быть выбраны страны, воспроизводственные модели которых не базируются на экспансии фиктивного капитала. Иными словами, страны должны иметь возможность перенаправления капитала из фиктивных секторов в области, обеспечивающие экономический прогресс общества.
Для получения такой возможности необходимо сократить возможности для искусственного изъятия ликвидности. Исходя из доступных данных о направлениях международного движения капитала можно построить следующую цепочку изъятия ликвидности: средства с развивающихся рынков (в немалой степени - с рынков Китая) поступают в финансовые системы США, откуда они перенаправляются на финансовые рынки Японии, Евросоюза и в офшорные юрисдикции, далее эти средства переводятся на британские рынки, где смешиваются с потоками нефтедолларов из арабских государств и размещаются в еврооблигации транснациональных корпораций4, которые открывают свои дочерние фирмы в развивающихся странах. Получаем, что поток движения финансового капитала формирует замкнутую спираль таким образом, чтобы номинальные проценты по финансовым активам, принадлежащим развивающимся странам, оплачивались этими же странами, причем с учетом всех трансакционных издержек. Очевидно, что страна может активно противостоять финансиализации только в том случае, если не принимает активного участия в данной системе перераспре-
деления. Однако, набор стран, перечисленных выше, в совокупности представляет собой самые крупные мировые рынки, и на сегодняшний день отказ от торговли с ними для экспортно-ориентированных стран равнозначен экономическому самоубийству. Следствием этой зависимости является наличие негативной обратной связи любых экономических и политических решений, направленных на продвижение собственных интересов в отношениях с перечисленными странами (что в очередной раз доказывают сегодняшние курсы валют развивающихся стран и общая нестабильность на их рынках).
При этом необходимо отметить, что речь не идет о зависимости кредитора от крупного заемщика, от финансового состояния которого во многом зависят возможности экономической деятельности страны-поставщика финансовых ресурсов. Мы говорим, главным образом, о поиске путей сопротивления вовлечению в финансовую пирамиду в качестве донора за счет участия в системе обменов, нацеленных исключительно на выкачивание ликвидности.
В действительности, модель оборота финансового капитала можно рассматривать с точки зрения вопроса, зеркально противоположного поставленному К. Марксом в «Капитале»: на сегодняшний день на первый план выходит не возможность перехода денег в капитал, а, напротив, перехода капитала в деньги. В свою очередь, финансовый капиталист не интересуется возможностью прибыльного производительного размещения денежных средств, его интересует обратный процесс - возможность монетизации капитала, то есть, его перевода в денежную форму.
Соответствующим образом изменяется и модель воспроизводства. Созданные блага, имеющие определенную структуру с точки зрения органической и технической структуры задействованного в производстве капитала, а, следовательно, обладающие стоимостью, в процессе рыночных обменов могут попасть не в цепочку добавленной стоимости, как принято считать, а в пирамиду фиктивного капитала. Если, например, биткойн используется для оплаты какого-либо товара или услуги, это означает, что производитель данного товара или услуги способен использовать полученную в результате операции прибыль на простое или расширенное воспроизводство своего капитала, однако в масштабах экономики в целом это будет означать, что
имеет место сокращение капитала. Дело в том, что при использовании фиктивного капитала, коим безусловно является биткойн, его цена возрастает (до момента схлопывания финансового пузыря), то есть каждая трансакция делает фиктивный капитал дороже относительно реального капитала, который не может быстро принять денежную форму. Поэтому продавец товара или услуги в момент совершения операции получает прибыль, но фактически за счет вольного или невольного использования фиктивного капитала он несет убытки по причине постоянной инфляции фиктивных ценностей.
При этом обмены оплачиваются именно продавцами реальных товаров и услуг, которые создают стоимость в результате своей деятельности, а не за счет постоянной докапитализации своих активов. Даже если не говорить о биткой-нах (как о некой «крайности» фиктивного капитала), схема принципиально не меняет внутренней логики. Если деньги создаются под рост цен на фиктивные активы, то, чем в большем количестве обменов они участвуют, тем большей оказывается разница между темпами роста цен на реальные блага и на фиктивные ценности. В результате разницы в относительных ценах промышленники и новаторы оказываются не способны к расширенному воспроизводству своих капиталов даже тогда, когда номинально они получают прибыль от таких обменов.
Возвращаясь к вопросу валютно-про-мышленных союзов, направленных на противодействие фиктивному капиталу, теперь мы можем сформулировать основное условие результативности таких объединений: нельзя допускать возможности оплаты своими ресурсами обменов, в которых участвует фиктивный капитал. Иными словами, если валютный союз будет создан, то его участники должны локализовать валютные операции с твердым базисом и использовать их исключительно в целях развития промышленности и достижения экономического прогресса.
Торговые и инвестиционные операции внутри валютного союза должны быть защищены от финансовой системы законодательными ограничениями, поскольку иначе объемы обращающегося фиктивного капитала быстро будут направлены в спекулятивную атаку против формирующейся валютной системы, которая может не выдержать такого натиска на этапе формирования.
Что касается международных торговых операций, завязанных на фиктивном капитале, то отказаться от них не представляется возможным в рамках глобальной экономики, но для сокращения негативных последствий их осуществления было бы целесообразно сократить количество циклических потоков финансового капитала путем простого сокращения портфельных инвестиций в развитые капиталистические страны и направления финансовых ресурсов в те отрасли национальных экономик, которые имеют естественную защиту от фиктивного капитала, например, в сельское хозяйство, культуру, образование. Таким образом, даже если фиктивный капитал и проникнет в экономику, он фактически окажется неспособен сыграть на относительных ценах и вывести ликвидность с рынков, на которые попадет. Кроме того, так может быть получена «дополнительная» защита формируемой валютной системы на переходный период.
Следует особо подчеркнуть, что предполагаемые валютные союзы должны пойти дальше создания резервов на случай непредвиденных обстоятельств или на финансирование инфраструктурных проектов. Речь должна идти о формировании международной системы обменов, направленных на развитие промышленности, и полностью исключающей участие в этих обменах фиктивного капитала, тогда как на сегодняшний день многие фонды основаны на нем, хотя бы по той причине, что большая часть их активов номинирована в долларах.
Невозможно представить резкую смену существующей на данный момент финансовой системы на новую, исключающую фиктивный капитал, без серьезных финансовых потрясений. Однако формирование новых, на начальном этапе закрытых, валютно-промышленных отношений позволит получить возможность более безболезненно и с достаточным количеством высокопроизводительного капитала адаптироваться к финансовой системе, которая сформируется после окончательного краха действующей. Более того, прототип финансовой системы при успешной реализации таких планов может стать рабочей моделью в рамках шестого технологического уклада.
Подведем итог. Мы полагаем, что на уровне национальных экономик должны реализовываться на постоянной основе мероприятия, направленные на сокращение негативного влияния экспансии фиктивного капитала и финансиализации глобальной экономики. Общие направ-
© £
я
3
Г
80 2
е
8
ления экономическом политики приведены выше, и направлены они главным образом на предотвращение негативного влияния пороков мировой финансовой системы на возможности расширенного воспроизводства капитала. Однако очевидно, что во внешней экономической политике должны быть сформированы благоприятные условия для возможности активного применения описанных выше мер и получения от их реализации положительного экономического эффекта. В качестве такого условия мы предлагаем использование на начальных этапах закрытого валютно-промышленного союза, торговые операции внутри которого будут осуществляться в твердой общей валюте (или расчетной единице) и использоваться для расширенного воспроизводства капитала и достижения научно-технического и экономического прогресса. При этом, до тех пор, пока созданная валютная система не докажет свою устойчивость и конкурентоспособность в глобальном масштабе, торговые операции со странами-операторами фиктивного капитала могут продолжаться, однако следует, во-первых, исключить возможность рефинансирования операций в этих странах, а во-вторых, направлять поступающие от торговли с ними средства в «менее капиталистические» отрасли.
Литература
1. Арриги Дж. Адам Смит в Пекине: Что получил в наследство XXI век / Джо-ванни Арриги; [пер. с англ. Т. Б. Менская] М.: Институт общественного проектирования, 2009 г. - 456 с.
2. Малкина М. Ю. Анализ позиционирования мировых финансовых центров в международной финансовой системе /
оо / Финансы и кредит, 4 (484) - 2012. - с. 31-40.
00 £
Б
а
2 ©
3. Мински Х. Стабилизируя нестабильную экономику. - М. : Издательство Института Гайдара, 2017. - 624 с
4. Нетунаев Е. Б., Феномен заразных финансовых пузырей // Финансы: теория и практика. 2017. Т. 21. № 6. С. 154-165.
5. Пректер Р., Фрост А. Волновой принцип Эллиотта: Ключ к пониманию рынка. Пер. с англ. - 6-е изд. Москва: Альпина Паблишер. 2012. -350 с.
6. Шержукова Н.Е. ВОЛНОВАЯ ТЕОРИЯ ЭЛИОТА // Известия ТРТУ. - Раздел I. Актуальные проблемы экономики и менеджмента. - С. 110-114.
7. https://www.seacen.org/publications/ RePEc/702001-0-PDF.pdf
8. https://stats.bis.org/statx/srs/table/ d2?f=pdf
9. https://stats.bis.org/statx/srs/table/d1
Ссылки:
1 https://stats.bis.org/statx/srs/table/ d2?f=pdf
2 Мински Х. Стабилизируя нестабильную экономику. - М. : Издательство Института Гайдара, 2017. - 624 с.
3 Арриги Дж. Адам Смит в Пекине: Что получил в наследство XXI век / Джо-ванни Арриги; [пер. с англ. Т. Б. Менская] М.: Институт общественного проектирования, 2009 г. - 456 с., цит.: «Найэлл Фер-гюсон (Niall Ferguson), сравнивая финансовое положение США и Великобритании сто лет назад, указывал, что гегемония Великобритании «означала также самые большие деньги». (В оригинале здесь игра слов: «hegemony also meant hegemoney». - Прим, ред.) Будучи мировым банкиром, Великобритания в период своего имперского расцвета «никогда не беспокоилась о курсе фунта стерлингов». В то время как США, «сбрасывая режимы государств-изгоев сначала в Афганистане, а сейчас в Ираке, одновременно являются крупнейшим должником в мире»
4 https://Www.seacen.org/publications/ RePEc/702001-0-PDF.pdf
The flaws of the world financial system as a brake on economic progress: ways to overcome Dinets D.A.
Irkutsk state railway university The article is devoted to review of approaches for the flaws of financial system and the estimate of relevance of these approaches in modern conditions. The conclusion is neither neoclassic no Keynesian ways of anti-crisis regulation allows to increase a temp of social and economic progress now because of their orientation to automatically stabilization mechanisms, which couldn't affect to economic dynamics in financialization conditions. That's why the system of ways to economic affects to the progress must be addicted with instruments of financial capital management for its conformity to producing development, but not just treatment and services, especially financial. It has been shown, that one of the main conditions of efficiency of proposed activities must be formation of a solid secured currency or account unit on frame of monetary union between the countries, which were interested in industrialization. Keywords: reproduction of capital, exchange, financial relations, economic progress, currency, derivative financial instruments, fictive capital. References
1. Arrig J. Adam Smith in Beijing: That the 21st
century / Giovanni has inherited Arrigi; [the lane with English T.B. Menskaya] M.: Institute of public design, 2009 - 456 pages.
2. Malkina M. Yu. The analysis of positioning of
world financial centers in the international financial system//Finance and the credit, 4 (484) - 2012. - page 31-40.
3. Minsk H. Stabiliziruya unstable economy. - M.:
Publishing house of Institute of Gaidar, 2017. - 624 with
4. Netunayev E. B., Phenomenon of infectious
financial bubbles//Finance: theory and practice. 2017. T. 21. No. 6. Page 154-165.
5. Prekter R., Frost And. Elliott wave principle: Key
to understanding of the market. The lane with English - the 6th prod. Moscow: Alpina Pablisher. 2012. -350 pages.
6. Sherzhukova N.E. WAVE THEORY of ELIOT//TRTU
News. - Section I. Current problems of economy and management. - Page 110-114.
7. https://www.seacen.org/publications/RePEc/
702001-0-PDF.pdf
8. https://stats.bis.org/statx/srs/table/d2?f=pdf
9. https://stats.bis.org/statx/srs/table/d1
