CC BY
133
Финансовый кризис
ПРИРОДА СОВРЕМЕННОГО МИРОВОГО ФИНАНСОВОГО КРИЗИСА
М. А. САЖИНА, доктор экономических наук, заслуженный профессор Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, профессор кафедры финансового менеджмента факультета государственного управления Московский государственный университет
им. М. В. Ломоносова
В статье рассматриваются экономическая природа и характерные особенности современного мирового финансового кризиса, его основные этапы и методы минимизации последствий финансово-экономических кризисов. Должное внимание уделяется проблеме выхода России из продолжающегося мирового кризиса.
Ключевые слова: финансы, система, сектор, капитал, инновации, ликвидность.
В истории кризисных процессов современный мировой финансовый кризис 2007—2009 гг. выделяется своими особенностями, которые превращаются в примечательную черту циклического движения нынешнего столетия. Прежде всего, современный кризис развертывается в условиях сильно виртуали-зированной реальности, что предопределило переход от экономики к финансизму. Реальная экономика ради реального производства заменилась уже во многом виртуальной экономикой. Соответственно изменилась природа и роль финансов: из обеспечивающих и обслуживающих экономику они стали доминирующими над экономикой. Более того, сегодня финансы не только работают преимущественно на себя, но и действуют глобально.
Приоритетное развитие сферы финансовой посреднической деятельности и все большие вложения в эту сферу породили отрыв финансового сектора от реального и образование огромных финансовых пузырей. За последние 25 лет рост финансовых активов приобрел гигантские масштабы. Если в 1980 г. мировые финансовые активы (акции, негосударственные долговые обязательства, государственные долговые
обязательства, банковские вклады) были примерно равны мировому ВВП (12 и 10 трлн долл. США), то в 2007 г. первые превышали вторые в 3,5 раза (195 и 55 трлн соответственно) [1].
Это связано с тем, что в XX и особенно XXI вв. финансовый капитал стал господствующим видом капитала, а его основной формой — фиктивный капитал как следствие акционерного капитала. Фиктивный капитал существует исключительно как некоторый знак возможного получения дохода (дивиденда), он имеет свой курс как производная нескольких параметров, весьма далеких от процесса создания стоимости. Это — ожидаемые дивиденды, которые лишь косвенно зависят от успешности процесса извлечения прибыли фирмой; ставка процента как результат параметров функционирования общественного ссудного капитала; конъюнктура фондового рынка. Сегодня к этим факторам следует добавить инсайдерскую информацию, рыночную власть и формы нерыночного воздействия крупнейших корпораций. Все эти параметры непосредственно являются субъективными, зависящими от случайных соотношений и поведения рыночных агентов. Здесь характерный для рынка отрыв цены от стоимости как бы «возводится в степень». Материальная основа стоимости оказывается далекой от оценки фиктивного капитала. И только в период кризиса выясняется, что этот капитал фиктивен. Это проявляется в резком падении котировок акций, спаде на фондовом рынке. Рынок подтверждает, что акции — это фикция, бумага, некие виртуальные файлы.
Таким образом, фиктивный капитал — это реальность, но реальность особого рода, т. к. по своей природе он количественно и качественно неопределен. Количественно может быть известна лишь постоянно изменяющаяся оценка фиктивного капитала, зависящая от производных факторов. Качество фиктивного капитала также сомнительно, поскольку неизвестно, принесет ли он прибыль или убыток. И эта неопределенность делает фиктивный капитал особенно чувствительным к кризисным явлениям.
В условиях господства финансового капитала фиктивный капитал как его основная форма существенно изменился. С одной стороны, являясь формой господствующего вида капитала, опирающегося на власть гигантских корпораций, сращенных с сильнейшими государствами мира, фиктивный капитал приобрел гораздо большую устойчивость. С другой — он еще больше оторвался от своей материальной основы, где создается стоимость. И в результате стал виртуальным.
Превращение финансового капитала в господствующий вид капитала получило в западной литературе название «финансиализация». Важнейшей чертой этого процесса является, прежде всего, качественный и количественный сдвиг в пользу финансового сектора (растущие опережающими темпами объемы трансакций, более высокая норма прибыли, отток в эту сферу человеческих и иных ресурсов, образование новых институтов и т. п.). Ему присуще возрастающее влияние конъюнктуры финансового сектора на распределение ресурсов, потоков инвестиций, на структуру цен. Приоритетное развитие финансового капитала усилило дерегулирование, а финансовые спекуляции стали «регулятором» — субститутом государственного воздействия на экономику. Еще одна особенность — существенно изменилась система прав собственности и распределения доходов. И, наконец, вся система общественного воспроизводства приобрела специфические черты — зависимость от случайных факторов, рисковость, экономическую нестабильность. Результатом этого процесса стало формирование особого типа человеческого поведения, ориентированного на финансовые трансакции как главный способ жизнедеятельности и модель поведения. «Homo finansus» становится чуть ли не господствующим типом личности.
Дополнительные возможности для появления нового качества финансового капитала как капитала виртуального создало развитие качественно новой технологической базы, процессов компьютеризации и телекоммуникационных сетей.
Виртуальный капитал, оторванный от своего материального носителя, постоянно движется, причем
с очень высокой скоростью: за секунду — миллиарды долларов, а за день — триллионы долларов могут сменить своих собственников. В результате для виртуального финансового капитала характерны постоянная смена субъекта собственности и размытость, диффузия прав собственности. Он потерял такую характерную черту, как управляемость, координацию внутренней жизнедеятельности капитала: управление фирмой для виртуального капитала заменяется игрой на бирже, где господствуют не собственники акций, а «рейнмеркеры». Результатом этого становится выключение данного капитала из процесса рыночного саморегулирования производства. Его величина, эффективность зависят в первую очередь не от качества продукции и издержек на ее производство, а от случайных факторов, от постоянно изменяющейся конъюнктуры рынков фиктивных бумаг. Он отрывается от реального процесса поиска наиболее эффективных решений производства товаров и услуг и превращается в относительно самодостаточный мир спекуляций. Фиктивный капитал виртуален двояко: с технологической точки зрения он живет в компьютерных сетях. В то же время он возможен как деньги, а может быть просто фикцией. Этот капитал легко уходит от национального и международного государственного регулирования.
Кроме того, в условиях компьютеризации и развития телекоммуникационных сетей появляются финансовые инновации — обилие производных финансовых инструментов — деривативов. Это еще больше увеличивает объем глобальных потоков финансового капитала.
Основной финансовый капитал концентрируется сегодня в США и Англии. Но крупнейшим нетто импортером капитала останется США. Общий приток (ввоз) финансового капитала за 2007 г. составлял в США 2 трлн 057,5 млрд долл., превышая общий отток (вывоз) в 1 трлн 289,9 млрд долл. более, чем в 2 раза. А если сравнить портфельные инвестиции США с прямыми, то последние в 2007 г. были в 5 раз меньше портфельных (237 млрд долл. и 1 трлн 145,1 млрд долл. соответственно). В целом объем финансовых инструментов мирового рынка составляет сегодня 421,1 % от мирового ВВП. А объем деривативов финансового рынка превышает мировой ВВП почти в 11 раз [2].
Таким образом, современная рыночная система выступает как финансовая система вместо существовавшей прежде предпринимательской. Эта система усилила спекуляцию и рисковость, нарушила процесс рыночного саморегулирования и управляемости, ослабила возможности государственного регулирования, приобрела черты
ярко выраженной нестабильности, оторвалась от реального производства, создав в обществе трудно разрешимую проблему неравенства.
Конечно, у финансового капитала сохраняются и «старые» функции, связанные с осуществлением кредитных операций, инвестиций для развития производства товаров и услуг, которые входят в противоречие с «новыми» функциями финансового капитала. И это противоречие двух сторон жизнедеятельности современного финансового капитала как капитала виртуального и как средства развития общественного воспроизводства проявляет себя особенно явно в период кризиса.
В основе финансового кризиса, охватившего сегодня глобальную экономику, лежат проблемы в банковском секторе. Финансовый кризис начался в США летом 2007 г. как кризис низкокачественной ипотеки (subprime mortgage), который привел к масштабным неплатежам, разорению тысяч кредиторов, массовым распродажам недвижимости. Он оказал сильное влияние на весь мировой финансовый рынок, вызвав мировые сбои в кредитовании. Инвесторы быстро потеряли вкус к риску, а рост недоверия между участниками рынка привел к кризису ликвидности в мировой финансовой системе. Инвесторы стали избавляться от ценных бумаг, хоть как-то связанных с ипотекой, средства портфелей начали перераспределяться в пользу более надежных активов. Потерпели банкротство три крупнейших инвестиционных банка США: Lehman Brothers и Merrill Lynch, суммарные активы которых составили 1,5 трлн долл., а также American International Group. Кризисные явления достаточно быстро перекинулись на другие рынки мира.
Но истоки финансового кризиса не сводятся только к явлениям в ипотечном кредитовании. Во многом они связаны с функционированием бюджетно-финансовой системы США, что выразилось прежде всего в бюджетной политике, ориентированной на снижение налогов на экономику и рост военных расходов. США все больше полагались на массивные заимствования, нежели на налогообложение, для финансирования государственных расходов в мирное время. В результате на протяжении нескольких десятилетий американская экономика существовала в условиях постоянно завышенного спроса. Так, сектор «новой экономики» (отрасли, связанные с информационной экономикой, а также оптовая и розничная торговля), занимая примерно 25 % экономики США по потребляемым ресурсам, «выдает» обратно в экономику всего 15 %. Это говорит о том, что значительная часть экономики США существует лишь за счет внеэкономического эмиссионного
стимулирования спроса. По оценке экспертов, от 25 до 35 % американской экономики существует за счет эмиссии денег на ее поддержание, при этом темпы эмиссии выше темпов роста экономики [3]. Но остановить эмиссию невозможно, т. к. это может привести к гибели значительной части экономики.
В целом кризис в финансовой сфере США проявился как конфликт интересов ведущих операторов финансовых рынков и продемонстрировал отсутствие действенного механизма их личной ответственности. Дело в том, что посредники, действующие на финансовых рынках, наряду с выполнением поручений клиентов по приобретению и продаже валюты, фондовых ценностей, заключению спекулятивных сделок на бирже, одновременно могут выполнять сегодня те же самые операции за свой счет и в свою пользу. Это дает им возможность манипулировать поручениями клиентов и даже их средствами в пользу извлечения повышенных спекулятивных доходов лично для себя. А все риски по сделкам возлагаются на клиентов. Сегодня для бирж игра против клиента или с использованием инсайдерской информации стала обычным делом. А принимаемые против подобных злоупотреблений законы или внутрибиржевые ограничения оказываются бездейственными.
То же самое касается и финансовых посредников. В основе и валютного, и биржевого кризисов лежат действия банков и крупных спекулянтов, которые в период надувания «пузырей» получают огромные прибыли, а в периоды спада все потери возлагают на своих клиентов. Крах инвестиционных банков США показал, что их топ-менеджеры еще до кризиса перевели на свои личные счета (в виде окладов, премий и бонусов) многомиллионные суммы не только прибылей от спекуляций, но и значительную долю капиталов акционеров этих банков. Как заявил председатель Комитета по надзору и реформам палаты представителей Конгресса США Генри Ваксман, «пока руководители «Леман Бразерс» богатели, американская экономика двигалась к пропасти». Это еще раз доказывает, что сегодня финансы не находятся на службе предприятий и граждан, а наоборот, являются доминирующими в экономике.
Кризис нанес крупные убытки финансовой системе, что выразилось в списании безнадежных кредитов, обесценении активов. Резко уменьшился рынок секьюритизированных активов. Усилившиеся системные риски, падение стоимости активов, ужесточение кредитной политики банков снижают потребительскую и деловую активность, что негативно сказывается на перспективах возобновления экономического роста.
Поэтому регулирующие органы развитых стран стали принимать беспрецедентные меры поддержки финансового сектора.
История финансовых кризисов насчитывает несколько методов минимизации их последствий.
Первый метод — рекапитализация банков за счет государственных средств. Полученные от государства средства банки могут использовать для списания «плохих» долгов.
Второй метод — выкуп «плохих» долгов за счет государственных средств, создание государственной управляющей компании для работы с ними.
Третий метод — установление государственных гарантий по банковским активам, в рамках которых потери делятся между государством и банком в определенных пропорциях.
Существует и целый набор синтетических мер: рекапитализация только «хороших» банков; выкуп долгов за счет государства на условии обязательного обратного выкупа через несколько лет; реструктуризация задолженности банковских заемщиков, долговое бремя которых оказалось слишком высоким.
Многие из этих методов были взяты на вооружение развитыми странами для разработки программ антикризисного регулирования.
На первом этапе (2007 г. — начало 2008 г.) финансового кризиса основные антикризисные меры были связаны с активным использованием инструментов денежно-кредитной политики. Так, ФРС США разработала новый набор инструментов, призванных обеспечить практически всех желающих необходимым объемом ликвидности. Благодаря этим инструментам финансовые институты смогли увеличить сроки заимствования средств ФРС, использовать различные активы в качестве залогового обеспечения кредитов. К кредитам ФРС получил доступ более широкий круг финансовых институтов. То же самое сделали и ЦБ европейских стран.
Осенью 2008 г. в связи с крахом инвестиционных банков (Lehman Brothers, Merrill Lynch и др.) некоторые банки были преобразованы в банковские холдинги, а также было введено внешнее управление. Одновременно проведены значительные вливания государственных средств в банковский капитал, некоторые банки были национализированы.
Но механизмы предоставления ликвидности не исправили положение в финансовой сфере. Во многих странах мира стали проводить рекапитализацию. В США на вливание в капитал банков только в IV квартале 2008 г. было потрачено 178 млрд долл., а в целом планируется помощь в размере от 1 до 3 трлн долл [4]. В Великобритании — 37 млрд
фунтов, в 2009 г. — 300 млрд фунтов, а в целом — 350 млрд фунтов [5]. Во Франции — 40 млрд евро, в 2009 г. — еще 10 млрд евро, а всего — 360 млрд евро [6]. В Германии вливание в капитал банков составляет 480 млрд евро.
Для населения правительства западных стран приняли решение об увеличении минимальных размеров гарантий по банковским вкладам. Были выделены бюджетные средства для гарантирования обязательств банков по долговым ценным бумагам, по межбанковским кредитам.
Эти меры остановили развитие системного финансового кризиса, но не нейтрализовали нестабильность в экономике. Динамика ВВП за последние два квартала 2008 г. большинства стран свидетельствовала о начавшейся впервые за 10 лет рецессии.
После этих событий правительство США стало принимать систематические меры по поддержке финансовой системы.
В январе — феврале 2009 г. начался второй раунд мер. США и Великобритания представили новый план финансовой стабильности. Ключевым пунктом обеих программ было создание так называемого «плохого банка», который должен был избавить банки от неликвидных активов. Вопрос о принятии государством на себя кредитных рисков банков и выкупе проблемных активов был решен в Норвегии, Испании, Швейцарии. Он стал также предметом обсуждения правительствами Германии, Великобритании, Нидерландов.
Сегодня нормализация деятельности финансового сектора связана с национализацией (полной или частичной) наиболее крупных ведущих банковских институтов для ограждения граждан и предприятий от злоупотребления банкиров. Поскольку основной вектор государственной политики в банковской сфере в настоящее время направлен на поддержку функционирования крупных кредитных структур и повышение их капитализации, то наблюдается тенденция сокращения числа участников рынка банковских услуг. Что касается малых и средних банков, то грамотное стратегическое их позиционирование дает им возможность использовать текущую ситуацию для укрепления своих рыночных позиций и освоения новых направлений деятельности.
Таким образом, преодоление последствий финансового кризиса связано со значительным усилением государственного вмешательства в сферу финансового посредничества через национализацию крупных банков, а также через усиление государственного регулирования биржевой деятельности.
Брокеры не должны вести операции на бирже за свой счет и от своего имени, а для ограничения спекуляций требуется введение специального налога на сделки, не завершающиеся поставкой реального товара. С другой стороны, государственное регулирование не должно быть чрезмерным. Оно обязано дополняться либерализацией с целью расширения свободы предпринимательства и создания нормальной конкурентной среды в сфере коммерческого финансового посредничества с механизмом добросовестной конкуренции.
Такие меры возвращают финансовые рынки к общим правилам рыночной деятельности и личной финансовой ответственности, действующим в других сферах частного предпринимательства. Государство же силой закона и действиями своих надзорных органов ограждает производственный механизм экономики от эгоизма и злоупотреблений со стороны виртуальных, спекулятивных структур финансового сектора.
Другой составляющей мирового финансового кризиса является кризис международных кредитно-денежных отношений. Он связан, во-первых, с превращением доллара в мировую валюту, что было обусловлено в первую очередь тем, что США после второй мировой войны концентрировали в своих руках основную часть мировых запасов золота (около 75 %). Причем возведение доллара в международный валютный резерв эмитировалось даже не государством, а сообществом частных банков-акционеров ФРС США.
Первоначально сформировавшаяся финансовая система была достаточно эффективной, т. к. имела золотое обеспечение. В этой ситуации доллар был не просто ценной бумагой, а ценной бумагой, которая могла быть обменена на золото. С течением времени денежная масса доллара возрастала, за него можно было получить все меньшее количество золота.
Связан кризис и с отменой американским государством (в 1971 г.) гарантированного золотого содержания доллара, т. е. с отказом по своему произволу каким-либо образом обеспечивать товарную основу этой денежной единицы.
Отказ от золотого обеспечения основной резервной валюты дало возможность США проводить фактически неограниченную эмиссию доллара, стимулировать внутренний спрос в стране, не обеспечивая его реальным ростом экономики. В конечном счете это привело к чрезмерному увеличению денежной массы резервной валюты и к снижению ее эффективности. Если первоначально на один напечатанный доллар приходилось 10—15 % роста мирового ВВП, то к XXI в. — всего 1—1,5 %. В результате США сняли
с себя и со своих банков всякие обязательства за эмитируемые ими доллары. Поэтому все страны — владельцы долларовых валютных резервов принуждены были иметь в своем обороте и рассчитываться по своим долгам неденежными (и нетоварными) долговыми обязательствами. На сегодняшний день доллар обслуживает порядка 45 % международных расчетов (в начале 1980-х гг. - 80 %).
Особенность этой ситуации состоит и в том, что страны помещали свои доллары на счета в тех же американских банках, которые эти доллары эмитировали. Американские же банки столкнулись с проблемой размещения этих лишних долларов, изначально американским рынком не востребованных. Это еще больше усугубило ситуацию. И банки пустились финансировать «пузыри» на фондовом рынке, раздавать дешевые ипотечные кредиты практически без всякого контроля за заемщиками, осуществлять льготное кредитование диктаторских режимов во всем мире. Но самое негативное следствие этих действий состоит в том, что американские финансовые институты стали формировать международные «горячие деньги», которые начали кочевать по фондовым и валютным рынкам разных стран, усиливая их цикличность, ввергая в постоянные подъемы и кризисы.
В результате финансово-экономическая система обеспечила США преобладание над другими странами, создав глобальную мегапирамиду. Такой уникальной ситуации раньше не возникало, т. к. по взаимным долгам страны всегда платили либо товарными поставками, либо универсальным денежным товаром (золотом, серебром). И ни одной стране никогда не позволялось финансировать свои потребности за счет бесконтрольного и беспредельного наращивания своих долгов. Как только страны (основные кредиторы США) поняли, что лишние долларовые резервы предъявлять некому, а обменная ценность их будет падать, они стали стремиться обменять свои бессрочные долларовые активы на долговые бумаги правительства США (казначейские обязательства), которые имеют короткий срок действия и по которым США должны платить проценты. Так, Китай заявил о своем нежелании поддерживать и дальше пирамиду американских долгов. Он создал Инвестиционную компанию, в обязанности которой вменяется управление валютными резервами Китая. А их общая сумма составляет более 1,9 трлн долл., из которых до 75 % — активы в американских долларах. Было принято также решение сократить долю американских долларов в своих резервах, но увеличить долю золота с 600 тонн до 3—4 тыс. т. Кроме того, Китай заявил,
что наращивать свой профицит в торговле с США он больше не будет, а займется вопросами роста внутреннего потребления в стране [7].
Пример Китая вдохновил и другие страны, которые тоже начали часть своих резервов переводить в другие валюты (евро, фунты стерлингов).
Таким образом, международные финансовые отношения находятся в кризисной ситуации, ибо рынок не может существовать без твердого и надежного мерительного эквивалента. К тому же и судьба мировой финансовой системы не может зависеть от правительства одного государства.
В этих условиях экономические меры по международному валютно-финансовому регулированию практически исчерпаны. МВФ и Мировой Банк (формально международный), ВТО работают преимущественно на американскую экономику и американские политические цели, особенно МВФ. Теряет свое положение и ФРС США, которая в 1990-е гг. превратилась в институт влияния на глобальную экономику, не имея на то никаких полномочий. США не справляются со своей ролью единоличного лидера в мировой экономике, но тем не менее будут стремиться поддержать доллар на плаву.
К сожалению, в настоящее время нет ни одного центра, который бы заменил США. Поэтому нужны согласованные действия ведущих стран мира по созданию международного валютно-финансового режима для решения глобальных финансово-экономических проблем.
Сегодня в научном мире разрабатывается целый ряд заслуживающих внимания предложений по решению глобальных финансовых проблем, включая «приватизацию» денег, т. е. их вывод из-под ведения правительства (австрийская школа), возврат к золотому стандарту, введение региональных валют. Находит поддержку идея возвращения к реальным мировым деньгам, в том числе о переходе на мировую валюту, основанную на нефти. Другой вариант — создание искусственной денежной единицы, основанной на корзине важнейших стратегических продуктов (нефти, газа, золота, некоторых цветных металлов). Вынашивается идея о переходе к единой общемировой энергетической валюте, обусловленной тем, что энергетические затраты на производство многих товаров становятся мерой их стоимости.
Что касается проблемы бесконтрольного накопления государственных долгов, то для ее решения также выдвигаются разные предложения [7]. Например, установить порядок регулярного взаимопогашения государственных долгов, вменив это в обязанность одной из действующих международных организаций (МВФ, ВТО) или вновь со-
зданной организации. Утвердить на международном уровне порядок конвертации суверенного долга в финансовые активы, производственные объекты, природные ресурсы, которые будут использоваться для принудительного решения вопроса о неоплате долга. Ввести порядок личной международной ответственности руководителей государств за избыточное накопление внешнего суверенного долга. Все эти меры смогут существенно сократить возможности злоупотреблений руководителей отдельных государств своими правами.
Как отмечается в редакционной статье китайской газеты «Жэньминь жибао» от 17.09.2008, «миру срочно нужна новая, диверсифицированная валютная и финансовая система, справедливый и по-настоящему глобальный финансовый порядок, не зависящий от США».
Глобальный финансово-экономический кризис охватил и Россию. Первоначально он проявился как кризис ликвидности. Серьезная конкуренция между ипотечными банками привела (в 2006— 2007 гг.) к минимизации требований к заемщикам и появлению в чистом виде кредитных продуктов subprime. Стали появляться клиенты, желающие получить кредит без подтверждения дохода, молодые специалисты, которые сами пока не могут обслуживать кредит. Банки же стали менее строги к заемщикам и предложили множество послаблений (срок ссуды возрос с 10 до 40 лет; первоначальный взнос упал до 10—5 %; появилась даже ипотека без первоначального взноса, авторами которой стали Банк Москвы, Национальный Резервный банк и его дочка — Национальная ипотечная компания). Совокупный объем банковского ипотечного портфеля увеличился за полгода вдвое.
Это привело к неплатежам и кризису сначала ипотечному, а затем и финансовому.
Однако срок существования ипотечных кредитов subprime в России мал, а проблема неплатежей не столько критична (задолженность по этим кредитам составляла 3,3 % от общего объема кредитов). Поэтому проблема ипотечного кризиса была для России не столь острой.
Мировой финансовый кризис в банковской сфере отрицательно сказался на инвестиционной деятельности отечественных предприятий. Прекратилось поступление сравнительно дешевых, ранее надежных заемных средств из западных источников.
Кредиты зарубежных стран, составляющие 1 /3 инвестиций российской экономики, поощрялись государством. Это связано с тем, что отечественные долгосрочные ресурсы были изъяты из кредитного оборота, что и заставило предприятия кредито-
ваться за рубежом. В начале 2008 г. корпоративный долг (в основном государственных предприятий) превысил 450 млрд долл., тогда как внешние долги государства составляли 90 млрд долл [8].
Изъятие из кредитного оборота долгосрочных кредитов увеличило накопление огромных средств в Резервном фонде, Фонде нацинального благосостояния, золотовалютных запасах, профицитной части бюджета, значительная часть которых не вливалась в реальную экономику, а превращалась в американские казначейские бумаги под низкие проценты.
Таким образом, отечественный финансово-экономический кризис — это не только влияние глобальных процессов и финансового кризиса США. Он имеет и собственные, внутренние причины.
Главная причина глубокого кризиса в России — высокая зависимость от мировой конъюнктуры вследствие полной открытости и привязки денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты в валютный резерв Банка России (60 % денег в нашей экономике сформировано под иностранные кредиты). Следовательно, российская экономика специализируется под потребности мирового рынка. В результате для России стали характерны диспропорции, связанные с сырьевым вариантом развития страны, с политикой профицитного бюджета и инвестирования средств в иностранные ценные бумаги. Тем самым государство хотело добиться стерилизации денежной массы, т. е. блокировки инфляции, а также страхования рисков национальной экономики в иностранных ценных бумагах. К этому добавилось монопольное ценообразование и коррупция как важнейшие факторы инфляции; неразвитость банковской системы, ее подавление иностранными конкурентами; повышение трансакционных издержек, подрывающих конкурентоспособность отечественной экономики; слабая развитость сельского хозяйства, высокая доля импортируемых товаров как одна из основных стратегических угроз России.
В результате российская экономика была значительно дестабилизована. По данным Министерства экономического развития РФ, в IV квартале 2008 г. произошел спад ВВП на 1,9 % (особенно в строительстве, транспорте и промышленном производстве), снижение реальных денежных доходов населения на 5,8 %, просроченность по заработной плате на 54 % к предыдущему году. Общая численность безработных в 2008 г. увеличилась на 4,3 % по сравнению с 2007 г. Объем золотовалютных резервов Российской Федерации снизился на 10,8 % и составил 427,1 млрд долл. США по состоянию на 01.01.2009 [9].
Все это свидетельствует о том, что ни внешние рынки, ни приток иностранного капитала больше не могут быть главным источником финансирования российской экономики. В новых условиях нужны внутренние источники финансирования (долгосрочные депозиты юридических лиц и населения, свободные средства Пенсионного фонда, часть средств Фонда национального благосостояния и профицита бюджета). Это позволит перейти к рефинансированию коммерческих банков под залог обязательств предприятий реального сектора экономики.
Финансовый кризис в России выявил две основные проблемы. Первая — проблема ликвидности, вторая — проблема «плохих долгов» (просроченной задолженности).
С проблемой кризиса ликвидности Банк России и правительство справились путем создания дополнительных инструментов предоставления банкам ликвидности (расширение ломбардного списка, предоставление кредита без обеспечения), а также удлинения действия уже существующих инструментов. Согласованные и оперативные действия Правительства и Банка России выразились: в расширении инструментария системы рефинансирования; в снижении нормативов отчислений в обязательные резервы (в банковскую систему вернули 350 млрд руб.); в предоставлении банкам кредитов от Центрального банка. Всего банки получили кредитов на сумму около 4,2 трлн руб. Для предотвращения возможной паники банковских вкладчиков был расширен объем государственных гарантий по депозитам.
Обладая значительными финансовыми ресурсами, российское правительство реализовало ряд мер, нацеленных на нейтрализацию рисков системной стабилизации. В частности, осенью 2008 г. на эти цели государство выделило 950 млрд руб., а в начале января 2009 г. еще 40 млрд руб. [10], значительно повышен уровень страхового возмещения по вкладам населения (до 700 тыс. руб.); проведено контролируемое обесценение рубля по отношению к основным мировым валютам (плавная девальвация), что предотвратило возможный паралич в расчетах. В реальном секторе был снижен ряд налогов для экспортеров сырья. Но все эти меры не сдержали резкого спада в экономике, особенно в обрабатывающей промышленности. Следствием девальвации рубля был дальнейший рост инфляции (с октября 2008 г. девальвация рубля составила 40 %) [11].
Основным проводником государственных мер был Внешэкономбанк. Он рефинансировал иностранные займы российских организаций, предоставлял банковскому сектору на повышение капитализации субординированные кредиты. В 2008 г.
три государственных банка получили 725 млрд руб. и три частных банка — 17,1 млрд руб. [11].
Однако ожидания, что средства Центрального банка пойдут в реальный сектор не оправдались. Банки стали накапливать избыточную ликвидность, сжимая кредитные предложения.
Еще одна государственная мера — работа с проблемными банками. Агентство по страхованию вкладов было наделено функцией ответственного за предупреждение банкротства кредитных организаций. В результате из 15 банков 12 продолжают свою работу, а 3 банка были переведены на обслуживание в финансово устойчивые организации без ущерба их прав. Реструктуризация проблемных банков позволила сэкономить 90 млрд руб. средств Фонда обязательного страхования вкладов. Одновременно была отозвана лицензия у 40 банков, что означало их ликвидацию [11]. Таким образом, в условиях продолжающегося финансово-экономического кризиса антикризисные меры банковского сектора выражаются: в сокращении внешних источников стимулирования предложения кредитных ресурсов; в значительном усилении государственного вмешательства в финансовую сферу через частичную и полную национализацию; в поддержке механизма добросовестной конкуренции (либерализации).
Однако российский банковский сектор сохраняет высокий потенциал нестабильности по причине серьезного ухудшения качества кредитных портфелей и неэффективного использования финансовых ресурсов.
Вторая проблема финансового кризиса России — рост объема «плохих» долгов. В настоящее время эта проблема вызывает наибольшую опасность. Согласно официальным данным, совокупный объем просроченной задолженности в банковской сфере на начало марта2009г. составил 3,3 % предоставленных кредитов. Темпы роста просроченной задолженности ускоряются и составляют уже около 20 % в месяц [11]. На фоне мирового опыта эти данные не выглядят угрожающими, т. к. в объем просроченной задолженности России включается только сумма самого просроченного платежа, тогда как по международным стандартам это вся сумма кредита, по которому допущена просрочка платежа. Поэтому просроченная задолженность, рассчитанная по международным стандартам, сегодня в 2—3 раза выше, чем следует из статистики Банка России. О больших размерах просроченной задолженности свидетельствуют и косвенные данные опросов предприятий. Сегодня 40 % промышленных заемщиков считают свои финансовые возможности недостаточными для обслуживания кредитов, а в строительстве данные показатель доходит до 75 %.
Правительство и Банк России, признавая наличие проблемы «плохих кредитов», не уделяют ей должного внимания. А идея создания инструментов для выкупа «плохих» долгов была отвергнута как коррупционная. Более серьезной в России считается проблема угрозы кредитного сжатия. Поэтому Банк России недавно ослабил нормы регулирования банковской системы, дав возможность банкам безболезненно пролонгировать проблемные займы. На решение этой проблемы направлена и программа предоставления банкам субординированных кредитов. Объявлено о возможной либерализации условий предоставления кредитов частным банкам.
Но современная ситуация в банковском секторе потребует огромных средств на поддержку банков. Поэтому для предотвращения системного кризиса российской банковской системы необходимо решать проблему «плохих» долгов и цивилизованной реструктуризации задолженности заемщиков. Сильной стороной отечественной финансовой системы является значительный объем резервов, которые государство может использовать для стимулирования консолидации банковской системы и преодоления ее фрагментарности. Это позволит России выйти из кризиса с более крепкой банковской системой, чем она имела до кризиса.
Финансово-экономический кризис продолжается. Как неизбежная форма движения рыночных процессов кризис таит в себе диалектическое единство предела и стимула (импульса) экономического развития, выполняя «очистительную» функцию. Он характеризует не только тяжелое переходное состояние экономической системы, но и является переломным пунктом в развивающихся событиях. И государство своими правильными действиями должно помочь стихийному механизму выхода из кризиса.
Список литературы
1. www.hbr-russian.ru — Октябрь 2008. Harvard business Review — Россия.
2. Global financial Stability Report. October 2008. p. 182.
3. Философия хозяйства. М., 2008, с. 40, 43.
4. The Wall Street Journal. Lenta. ru/News29.1.09.
5. «РИА Новости» — www.rian.ru/crisis_news.
6. РБК. Credit. RBS. ru/news. 21.10.08.
7. Журнал «Финансы», 2009, № 1, с. 15.
8. Что делать с финансовым кризисом. ТПП-Информ. М., 2008, с. 4.
8. www. economy. gov. ru (Министерство экономического развития).
10. www.izvestiz.ru/news.
11. Стратегия выхода из банковского кризиса: Международный опыт. 2009, Апрель, с. 71.
