CC BY
630
УДК 94(3) ББК 63
ПОНЯТИЕ «НЕОЛИТ» И ПРОЦЕССЫ НЕОЛИТИЗАЦИИ ЕВРАЗИИ
П.М. Кольцов
Статья посвящена проблемам выделения «неолита» как исторической и археологической эпохи, а так же процессамнеолитизацииЕвразийского континента.Для определения неолита использовались такие критерии как технология первичного расщепления и типология каменной индустрии, наличие керамики, а также хозяйственная деятельность.Неолитические культуры с производящей экономикой, зародившись в Передней и Юго-Восточной Азии, стали постепенно проникатьвразличные природно-климатические зоны Евразии.
THE CONCEPT OF «NEOLITHIC» EURASIA AND PROCESSES NEOLITHIZATION
P.M. Kolcov
The article investigates the problem of differentiation of «Neolithic» as a historical and archaeological era, as well as the process of neolithization of the Eurasian continent. Such criteria as the primary cleavage technology and typology of the stone industry, the presence of pottery, as well as economic activity were used to determine the Neolithic. Neolithic cultures with production economies originated in the Middle East and Southeast Asia and gradually penetrated into different climatic zones of Eurasia.
Ключевые слова: неолит, неолитизация, керамика, производящее хозяйство, Евразия.
Key words: Neolithic, neolithization, ceramics, production economy, Eurasia.
Для понимания специфики неолита как этапа в системе археологической периодизации рассмотрим две точки зрения. Известный английский археолог Г. Чайлд начало неолитической эпохи связывает с переходом первобытного общества к производящему хозяйству в виде примитивного земледелия и скотоводства. Это эпохальное событие, которое определило развитие человеческого общества на многие тысячелетия вперед, он назвал «неолитической революцией» [32,c. 33]. Между тем, появление производящего хозяйства входит в содержание неолита как экономический базис, но не раскрывает его как археологическую эпоху. Эти вопросы были рассмотрены еще в 1865 г. Дж. Леббоком. Основными признаками данной исторической эпохи исследователь считал изготовление глиняной посуды, а также введение новых технических приемов в обработке каменных орудий труда, такие как шлифование, пиление и сверление. С тех пор близкое понимание «неолита», прочно вошло в научный оборот, в т. ч. и российской археологии [17, с. 103; 12, с. 6; 25, с. 6]. Некоторую ревизию этих взглядов провел Г. Д. Кларк. Исследуя мезолитические материалы Северной Европы, он пришел к выводу о том, что способы обработки камня, включая шлифование, сверление и пиление были освоены человеком еще в мезолите [40]. Следовательно, по мнению исследователя, только появление керамической посуды остается основным аргументом начала «неолита».
Однако и этот тезис имеет свои слабые стороны. Наличие керамики на памятнике,
в значительной степени зависит от характера последнего (кратковременная стоянка охотников, собирателей и рыболовов, производственная мастерская, долговременное поселение, погребение и т.д.) и степени сохранности культурного слоя. Таким образом, отсутствие керамики среди находок, не всегда является объективным показателем хронологической принадлежности памятника к той или иной эпохе каменного века.
Для решения указанных выше вопросов исследователи все чаще опираются на более стабильный и объективный критерий - первичные технологические признаки и типологический облик каменной индустрии. Есть мнение, что отмеченная тенденция и в дальнейшем будет определять общее направление в развитии теории археологии [28; 17; 9; 8; 11; 15; 10].
Еще одно изобретение неолита, без которого нельзя представить нашу жизнь, это прядение и ткачество. Вначале нить получали из крапивы, дикого льна и конопли, а с появлением одомашненных животных в ход пошла и шерсть.За этими, казалось бы, формальными признаками кроются серьезные изменения всей экономики и образа жизни. В неолите человек переходит к оседлому образу жизни, осваивает ткачество, при изготовлении каменных орудий труда применяет технологические новинки, совершенствует способы охоты, рыболовства и собирательства, в глиняной посуде готовит жидкую пищу и т.д. Сказанное выше позволяет сделать вывод, что наличие отличительных признаков каменных и костяных орудий труда, широкое распространение глиняной посуды и текстиля, до сих пор остаются одним из основных критериев появления неолитической эпохи на территории Старого Света.
Таким образом, мы привели два определения неолита, которые содержат информацию экономического и технологического характера. Они представляют разные уровни исследования и, на наш взгляд, не должны противопоставляться, поскольку, дополняя друг друга, составляют основное содержание эпохи.
В неолите изменяется вся сфера экономики и образ жизни первобытного общества. Переход к земледелию привел к оседлости и увеличению численности населения, однако относительная стабильность была нарушена наступлением аридизации, которая вызвала широкие миграционные процессы. В поисках благоприятной среды обитания первобытные племена продвигались на значительные расстояния, где неизбежно вступали в тесное соприкосновение с местным населением. Причем контакты могли носить как враждебный, так и мирный характер и, в конечном счете, завершались ассимиляцией неолитических племен. Вначале они объединяются в небольшие группы, а затем постепенно консолидируются в крупные культурно-исторические общности, на базе которых возникли этнические субстраты многих современных народов.
В истории человечества переход к неолиту и внедрению производящих форм экономики был довольно длительным и протекал в различных частях земного шара не одновременно. В Евразии «пионерами» в области селекции растений и доместикации животных, ученые в первую очередь называют южную - переднеазиатскую зону и Юго-Восточную Азию. Переход к производящему хозяйству там произошел в конце мезолита, о чем свидетельствуют такие раннеземледельческие поселения, как Иерихон (докерамический неолит В), Хаджилар, Чейеню-тепе и др. В дальнейшем раннеземледельческие культуры типа Чатал-Хююк, Джармо, Али-Кош, Тепе-Гуран и др. продолжают развивать земледельческо-скотоводческое хозяйство, используя достижения неолитической эпохи [21; 24].
В VI тыс. до нашей эры на территории Средней Азии расцвела джейтунская раннеземледельческая культура. Ее представители населяли узкую полосу предгорной равнины между отрогами Копет-Дага и песками Каракумов, где на плодородных почвах
возделывали поля, орошаемые предгорными речками и ручьями. Использование естественного орошения и целый ряд иных признаков позволяет отнести джейтунцев к кругу раннеземледельческих культур Передней Азии [23, с. 76-92].
Закавказье так же считается одним из очагов древнего производящего хозяйства. Для этого там существовали все природные предпосылки - наличие диких сородичей культурных злаков и домашних животных. Однако бесспорных материалов, свидетельствующих о становлении производящей экономики в регионе на ранних этапах неолита, пока нет. На памятниках Черноморского побережья Грузии костей животных не обнаружено, известны лишь разнообразные находки каменных орудий труда, свидетельствующие о возможном занятии местного населения земледелием (Нижнешиловская, Одиши, Кистрик, Анасеули 2 и др.). Прежде всего, это микролитические вкладыши для жатвенных ножей, зернотерки, ступы, а в некоторых случаях мотыжки - сочи-адлерского типа. В Восточном Закавказье на поздних этапах неолита и в энеолите существовала земледельческо-скотоводческая шулавери-шомутепинская культура, которая при всей своей самобытности (разнообразие окультуренных злаков присущие только ей) развивалась под влиянием переднеазиатских земледельческих культур [19, с. 40-49; 35, с. 68-71].
Значительные изменения в неолите произошли на юге России. В первую очередь они затронули Кавказ, Крым, а затем в этот процесс были вовлечены степные и лесостепные районы. На территории горного Дагестана неолитическое население уже в первой половине VI тыс. до н.э. культивировало производящее хозяйство. Об этом свидетельствуют материалы Чохского поселения, отражающие процесс вызревания неолитической культуры с производящей экономикой на местной мезолитической основе [1]. В V тыс. до н.э. на Северо-Восточном Кавказе процветала раннеземледельческая культура Гинчи[6].
В Крыму можно назвать известные уже неолитические поселения Таш-Аир, Кая-Арасы, Замиль-Коба11 и др., где, наряду с дикими видами, обнаружены кости домашних животных (свиньи, коровы, овцы). В конце неолита количество домашних особей увеличивается, а наличие на поселениях зернотерок, пестов, мотыг и вкладышей серпов свидетельствует о занятии населения предгорных районов земледелием [18; 29; 20].
В основе перехода к неолиту в степных и полупустынных регионах Северного Прикаспия, как и на всей территории степной зоны Евразии, лежали социально-экономические причины. Степень изученности степного неолита не позволяет быть категоричным в отношении способов хозяйствования местных племен. Некоторые исследователи отмечают следы примЗитивного скотоводства в Азово-Черноморском регионе и Прикаспии (Джангар, Варфоломеевка, Орловка и др.), но фрагментарность этих сведений явно не в пользу устойчивого производящего хозяйства [15; 16; 33; 34]. По-видимому, вплоть до позднего неолита, здесь доминировала присваивающая модель экономики.
Данные исследования наглядно показывают, что древние культуры с производящей экономикой находятся примерно в одном широтном поясе, который приурочен к Северному тропику и представляет собой предгорные районы и мощные речные долины, с разнообразной фауной и флорой. Вначале человек использовал перспективные экологические ниши для активного собирательства и охоты, а затем перешел к окультуриванию дикорастущих злаков, приручению и одомашниванию овцы, козы, быка и других видов животных. Мнение относительно автохтонного возникновения животноводства в Восточной Европе, которое существовало в
отечественной научной литературе, оказалось несостоятельным [31]. Относительно центров происхождения культурных растений убедительно написано в классических трудах Н.И. Вавилова [3; 4; 5].
Первобытные племена лесной зоны внедряли достижения неолитической эпохи значительно медленнее. Вначале они научились формовать и обжигать глиняную посуду, затем овладели приемами сверления, пиления и шлифования, что позволило им получить, тесла, долота и более совершенные каменные топоры с надежной рукоятью. Овладев новыми технологиями в изготовлении каменных орудий труда, лесные неолитические племена научились быстрее рубить деревья, строить добротные дома, лодки и т.д.
Продукты питания лесные жители по-прежнему добывали посредством охоты, собирательства и рыболовства. Причем роль рыболовства значительно возросла, о чем свидетельствуют многочисленные поселения, расположенные по берегам крупных рек и озер. В неолите человек продолжает совершенствовать охотничий инвентарь и рыболовное снаряжение. Появляются различные виды самострелов, капканов, силков, ловушек, а также сетей, «запоров», вершей и прочих рыболовных снастей. Перечисленные выше технические достижения, включая оседлость, всесторонние знания местной фауны и флоры, позволили неолитическим племенам охотников, рыболовов и собирателей еще интенсивнее эксплуатировать природные ресурсы. Производящие формы хозяйства в лесную зону проникают позднее, под влиянием степных и лесостепных культур, которые значительно раньше усвоили передовые достижения переднеазиатских раннеземледельческих культур.
В приморских районах Дальнего Востока, Сахалина и Японии процессы неолитизации протекали иначе. Край богат морской рыбой - сельдью, скумбрией, минтаем, камбалой, корюшкой и другими видами. Распространены здесь ракообразные и моллюски. Издревле, население занималось там морским промыслом - рыбной ловлей и охотой на морского зверя, который дополняли собирательством морских съедобных моллюсков. Совершенствуя способы морского промысла, местные аборигены создали оптимальную хозяйственную модель, которая в ряде северных приморских районов существует и поныне.
Известно также, что человечество в разных районах земного шара, осваивало керамическое производство не одновременно. Если на юго-востоке Европы керамику стали изготавливать в УП-У1 тыс. до н.э., то в Японии глиняная посуда зафиксирована на начальной стадии культурыДземон около 11000 л. до н.э. [36]. В бассейне нижнего течения Амура керамический центр имеет радиоуглеродные даты порядка 1450012400 л.н. [39; 41]. Близкие даты показывают керамические комплексы в Забайкалье [30; 41]. Естественно, что открытия подобного рода ставят перед учеными все новые вопросы. Ответы на них носят гипотетический характер.
Феномен раннего появления керамики и ее распространение в широтном направлении, некоторые исследователи объясняют определенным культурным импульсом в пределах южно-сибирского лесостепного пояса. Затем в 7 тысячелетии этот импульс достигает степной и лесостепной зон Восточной Европы. В 6 тысячелетии население большей части лесной зоны Восточной Европы постепенно осваивает керамическое производство. В это время в Центральной Европе быстро распространяются поселения культуры линейно-ленточной керамики, что объясняется климатическим оптимумом голоцена - максимальное увеличение температур, осадков и биомассы [42].
Приведенный выше краткий обзор неолитизации отдельных регионов показал, что в ряде мест, благоприятных с точки зрения доместикации диких растений и животных,
на ранних этапах неолитической эпохи возникает земледелие и скотоводство, что бы со временем занять главное место в экономике. Являясь первыми в области новаций, переднеазиатские раннеземледельческие культуры оказали значительное влияние на становление производящего хозяйства в Европе. Следуя этой идеи, Г. Чайлд обосновал миграционный характер неолита Центральной Европы, который, по его мнению, был привнесен земледельцами из Передней Азии. Затем стали появляться другие модели миграционных процессов.
Сторонники «скачкообразной» модели полагают, что колонисты передвигались небольшими группами на лодках вдоль средиземноморского побережья. Генетик Л. Кавалли-Сфорца и математик А. Аммерман предложили демографическую модель неолитической популяционной диффузии, названной исследователями «волновой миграцией» [37]. Они считают, что переход к земледелию привел к демографическому взрыву, при котором плотность населения возрастала до «уровня насыщения», в результате чего происходил многократно повторяющийся отток избыточного населения в пространстве. Причем, этот процесс предполагал поглощение земледельцами-скотоводами местного мезолитического населения или его уничтожение. Некоторые ученые считают, что большая часть современного генофонда Европы была сформирована за счет иммиграции «переднеазиатских земледельцев» при ничтожной доли местной донеолитической популяции [38].
По мере накопления материала по неолиту Старого Света, исследователи высказывались по данной проблеме уже не так категорично. Одним из представителей такого подхода была Р. Трингхэм, которая полагала, что местные племена либо воспринимали привнесенные земледельцами технические новации, либо отвергали их [43, р. 216-217]. Российские исследователи, опираясь на данные радиоуглеродного датирования, считают процесс неолитизации в Европе результатом «диффузионных и конвергентных процессов» [13, с. 29-30].
Становление новой экономики у первобытных племен северныхрегионов нашей страны был более длительным. Тем не менее, группы населения, проживающие за пределами древних очагов земледелия и скотоводства, не были пассивными членами человеческого сообщества. Рост экономики в неолите сопровождался появлением избыточного продукта, повлекшего за собой интенсификацию обмена продуктами жизнедеятельности, хозяйственную специализацию, усложнение социальной структуры и т.д. Одним словом они активно участвовали в общеисторическом процессе, взаимодействуя между собой в самых различных формах. Улучшение жизни общества привело к росту населения и расширению контактов между племенами, что способствовало утверждению новых производств и взаимному обогащению рациональными знаниями. Небольшие поселения охотников и собирателей сменяются поселками городского типа с раннеземледельческим населением. Это потребовало новых знаний в области планировки и строительства зданий. Закономерным следствием этих процессов стало формирование в Старом Свете, где обитали ранние земледельцы и скотоводы классических цивилизаций городского типа, таких как Шумер, Аккад или Древний Египет.
В последующий - энеолитический период, степные племена не только усвоили опыт южных соседей, но и выработали новые формы хозяйства, соответствующие природным ресурсам степной зоны. Особенно перспективным стало подвижное скотоводство, которое на ранних этапах новой экономики сочеталось с традиционными формами присваивающего хозяйства - охотой, рыболовством и собирательством. Внедрение присваивающей экономики привело к образованию новых культур,
систем связей, идеологических воззрений и верований. Этому в известной степени способствовало изобретение колеса и приручение лошади. Энеолитические племена степной и предгорной (Северный Кавказ и Крым) полосы Восточной Европы получили ту подвижность, которая позволила им распространить передовые -рациональные знания по всей Европе и за ее пределами. Целый ряд лингвистов и археологов идентифицируют с ними индоевропейские народы [22, с. 168; 7; 2; 27; 26]. Сказанное выше является отражением объективных законов исторического развития. Поэтому знания подлинных форм этносоциальных и хозяйственных образований конкретных регионов в прошлом могут быть полезными и сегодня.
Список литературы
1. Амирханов Х.А. Чохское поселение (человек и его культура в мезолите и неолите горного Дагестана). М.: Наука, 1987. - 224 с.
2. Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история. М.: Мысль, 1983. - 206 с.
3. Вавилов Н.И. Проблема происхождения мирового земледелия в свете современных исследований. М., Л., 1932.
4. Вавилов Н.И. Центры происхождения культурных растений. Избр. произведения: В 2 т. Л., 1965. Т. 1.
5. Вавилов Н.И. Мировые очаги сортовых богатств (генов) культурных растений. Избр. труды. Т. V. М., Л., 1965.
6. Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа. М.: Наука, 1991. - 264 с.
7. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. В 2-х томах. Тбилиси, 1982.
8. Гиря Е.Ю., Нехорошев П.Е. Некоторые технологические критерии археологической периодизации каменных индустрий // Российская археология. М.: Наука, 1993. № 4. С. 5-24.
9. Гиря Е.Ю. Технологический анализ каменных индустрий. СПб., 1997.
10. Горащук И.В. Каменные орудия мезолита - раннего неолита Северного Прикаспия: Автореф. дис. канд. ист. наук, Екатеринбург, 2007.
11. Гребенюков В.И. Семантический уровень исследований в историографии мезоэнеолита Казахстана: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., МГУ, 1990.-25с.
12. Гурина Н.Н. О датировке неолита // Краткие сообщения института археологии. М.: Наука, 1978. Вып. 153. С. 3-7.
13. Долуханов П.М., Тимофеев В.И. Абсолютная хронология неолита Евразии (По данным радиоуглеродного метода) // Проблемы абсолютного датирования в археологии. М., 1972.С. 29.
14. Долуханов П.М. Проблемы неолитизации и изучение материальной культуры раннего неолита // Неолит - энеолит Юга и неолит Севера Восточной Европы. Санкт-Петербург, 2003. С. 193-206.
15. Кольцов П.М. Поселение Джангар: человек и его культура в неолите СевероЗападного Прикаспия. М.: «Новый хронограф», 2004.- 156 с.
16. Кольцов П.М. Мезолит и неолит Северо-Западного Прикаспия. М.: Изд-во ГЖО «Воскресенье», 2005. - 352 с.
17. Коробкова Г.Ф., Масон В.М. Понятие неолит и вопросы хронологии неолита Средней Азии // Краткие сообщения института археологии. М.: Наука, 1978. Вып. 153. С. 103-108.
18. Крайнов Д.А. Пещерная стоянка Таш-Аир 1 как основа для периодизации послепалеолитических культур Крыма // Материалы и исследования по археологии СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1960. № 91.С. 3-165.
19. Лисицына Г.Н., Прищепенко Л.В.Палео-этноботанические находки Кавказа и Ближнего Востока. М.: Наука, 1977. - 127 с.
20. Мацкевой Л.Г. Мезолит и неолит Восточного Крыма. Киев: Наук. Думка, 1977. - 163 с.
21. Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М.: Наука, 1982. -150 с.
22. Мерперт Н.Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М.: Наука, 1974. - 168 с.
23. Массон В.М. Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. М-Л.: Наука, 1966. - 289с.
24. Массон В.М. Первые цивилизации. Л.: Наука, 1989. - 286 с.
25. Ошибкина С.В. Понятие о неолите // Неолит Северной Евразии. Археология. М., 1996. С. 6.
26. Павленко Ю.В.Праславяне и Арии. Киев, 2000. - 371 с.
27. Сафронов В.А. Индоевропейские прародины. Горький: Волго-Вятское кн. Изд-во, 1989. - 398 с., ил. 80.
28. Семенов С.А. Первобытная техника // Материалы и исследования по археологии СССР. М-Л.: Наука, 1957. № 54.-240 с.
29. Формозов А.А. Неолит Крыма и Черноморского побережья Кавказа (Материалы к изучению палеолита Юга СССР) // Материалы и исследования по археологии СССР. М.: Наука, 1962. № 102.С. 89-150.
30. Хлобыстин Л.П. Восточная Сибирь и дальний Восток // Неолит Северной Евразии. Археология. М., 1996.
31. Цалкин В.И. Древнейшие домашние животные Восточной Европы. М.,1970.
32. Чайлд Г. Прогресс и археология. М.: Иностр. лит-ра, 1949. - 195 с.
33. Юдин А.И. Варфоломеевская неолитическая стоянка (первые итоги исследования) // Археологические культуры Северного Прикаспия. Куйбышев: КГПИ, 1988. С. 142-172.
34. Юдин А.И. Неолит // Археология Нижнего Поволжья. Том 1. Каменный век. Волгоградское научное издательство, 2006. С. 331-454.
35. Шнирельман В.А. Происхождение скотоводства. М.: Наука, 1980. - 334 с.
36. AitkensC.M., HiguchiT. PrehistoryofJapan. 1982.
37. Ammerman A.J., Cavalli-Sforza L.L. A population model for the diffusion of early farming in Europe // C. Renfrew (ed.). The Explanation of Culture change. London, 1973.
38. Bodmer W.F., Cavalli-Sforza L.L. Genetics, Evolution and Man. San Francisco, Freeman, 1976.
39. Derevyanko A.P., Medvedev V.E. The Amur River basin as one of the earliest centres of ceramics in the Far East // H. Kajiwara (ed.). The Origins of Ceramics in East Asia and the Far East. Tohoku. 1995.
40. Clark G.D. The Earliar Stone Age of Scandinavia. Cambridge. 1975.-285 p.
41. Kuzmin Y.V., Orlova L.A. The Neolithisationof Siberia and Russian Far East Antiquity. No. 74. 2000.
42. Peterson G.M. Vegetational and climatic history of the western Former Soviet Union // H.E. Wright, J. E. Kutzbach, T. Webb, W.F. Ruddiman, F.A. Street-Perrott, P.I. Bartlein (eds.) Clobal Climates Since the Last Glacial Maximum Minneapolis, 1993.
43. Tringham R. Hunters, Fishers and Farmers Europe 6000-3000 BC. London, 1971. Р. 216-217.
