CC BY
101
НЕОЛИТИЗАЦИЯ ЛЕСНОГО ВОЛГО-КАМЬЯ
© 2013 г. В.В. Никитин
Марийский НИИЯЛИ им. В.М.Васильева, г. Йошкар-Ола ([email protected])
Ключевые слова: поздний мезолит, неолитизация, накольчатая керамика, резец, острие, пластина.
Проблемой неолитизации Волго-Камья занимались казанские археологи А.Х. Хали-ков и Р. С. Габяшев. Своими исследованиями они определили территорию расселения ранненеолитических образований, построили схемы развития, обозначили хронологические рамки существования, наметили дальнейшую трансформацию их в культуры камского и окского неолита. Работы 1980-2000-х годов в Марийском Поволжье выявили многочисленные поселения позднего мезолита и раннего неолита. Раскопанные комплексы грани мезолита-неолита позволили автору сделать вывод об одновременном процессе неолитизации в лесной полосе Европейской России на рубеже УП-У1 и всего VI тыс. до н.э. Истоки носителей плоскодонной посуды с накольчато-резным орнаментом уходят к лесостепным культурам елшанского типа. В Марийской низине носители керамики вступают в контакты с местным позднемезолитическим населением и создают новое культурное образование, родственное елшанской, самарской и верхневолжской культурам.
Последние три десятилетия XX и начала XXI века археологами изучены десятки стоянок и поселений эпохи мезолита и неолита в лесной полосе Восточной Европы, получивших радиоуглеродные даты, подтвержденные споро-пыльцевым анализом, что позволяет относиться к ним как к достаточно достоверным.
Эпоха рубежа мезолита-неолита Волго-Камского региона изучалась А.Х. Халиковым (Халиков, 1969, с. 40 и сл.), А.А. Выборновым (Выборнов , 2008), Р.С. Габяшевым (Габяшев, 2003) и другими исследователями, но до сих пор нет четких критериев, определяющих конец мезолита и начало неолитической эпохи. В принципе это и не столь важно, т.к. переходное время может зависеть от различных обстоятельств, которые способны создавать
ситуацию, нивелирующую культурно-определяющие признаки (независимо от наличия керамики) и позволяющие относить отдельные комплексы к мезолиту или к неолиту.
Неолитизация лесной части Восточной Европы начинается на рубеже VII-VI тыс. до н.э., что демонстрируется калиброванной радиоуглеродной шкалой для нижней границы верхневолжской культуры 7200-7300 лет т.н., подкрепленной данными споро-пыльцевого анализа. Эта дата вряд ли подвергнется значительным изменениям в сторону удревнения (Тимофеев, 2000, с. 81-82). Позднемезоли-тический горизонт стоянки Залесье II датирован 7840±90 ВР и 7900±180 ВР, а ранненеолитический слой верхневолжской культуры этой же стоянки относится к 6850±100 ВР (Лозовский, Лозовская, 2000, с. 48.). На период со-
существования отдельных памятников позднего мезолита и раннего неолита указывают материалы Волго-Окского междуречья (Энговатова, 2000, с. 94). Сходная ситуация просматривается и в валдайской культуре на территории Тверской области, где поздний мезолит имеет дату 6440±370 ВР, а ранне-неолитический слой - 6296±260 ВР; 5910±170 ВР; 5440±140 ВР; 5570±80 ВР (Синицына, 2000, с. 70).
Практически одновременно происходит неолитизация центральной части Восточной Европы, когда на юге Восточной Европы появились неолитические культуры, на севере все еще развивались культуры мезолита (Зайцева, Дергачев, 2000, с. 27-28).
Если в лесной и лесотаежной зонах в VI тыс. до н.э. продолжают существовать бескерамические комплексы, то в лесостепи уже в VII тыс. до н.э. появляется глиняная посуда, четко маркирующая неолитическую эпоху (Мамонов, 2000, с. 51). Период неолита в Волго-Уральской лесостепи начинается со второй половины VII тыс. до н.э. и существует до середины V тыс. до н.э. (Моргунова, 2000, с. 56). Возникновение неолита на Среднем Дону синхронизируется со временем бытования елшанских древностей (Синюк, 2000, с. 71).
Устойчивая совокупность культурно-определяющих признаков стоянок степного Поволжья (типа Орловки) со степными неолитическими культурами с плоскодонной керамикой и накольчато-прочерченным орнаментом - каиршакской, тентексорской и джангарской, позволяет объединить их в самостоятельную (орловскую) археологическую культуру, генетически связанную с сероглазовскими мезолитическими комплексами (Юдин, 1995, с. 8), в более поздних работах отне-
сенных к нижневолжской культурной общности, сложившейся на местной мезолитической основе (Юдин, 2006, с. 12-18).
Рубежом VII-VI тыс до н.э. датируются ранние неолитические ком -плексы Северного Прикаспия (Козин, 2000, с. 31).
Ранним временем датируется начальный этап неолита Южного При-онежья - 7240±60 ВР (Иванищев, Иванищева, 2000, с. 29), что сопоставляется с датой позднего мезолита Волго-Окского бассейна по материалам стоянки Сахтыш II а - 7390±40 ВР и 7530±60 ВР (Костылева, Зарецкая, 2000, с. 33).
Подобная картина наблюдается в Прибалтике, где определяющие черты яниславицкой мезолитической культуры присутствуют в ранненео-литических культурах (Кольцов, 1977, с. 192; Левковская, 2000, с. 41). Здесь ранненеолитические слои датируются 6770±60 лет т.н., калибровочные значения 5660±310 до н.э. (Тимофеев, Зайцева, 2000, с. 337).
Сосуществование позднемезолити-ческих и ранненеолитических культур отмечается на Европейском Северо-Востоке, где позднемезолитические стоянки типа Топыд-Нюр VII имеют дату 6450±60 ВР, а ранненеолитиче-ский памятник Прилукская I - 6680±70 ВР и 6350±60 ВР (Волокитин, Карманов, 2000, с. 14). Хронология гребенчатого Камского неолита установлена по нагару сосуда стоянки Пезмог IV на р. Вычегде - 6820±70 ВР л.н. 5840 (93%) 5610 до н.э.; по углю - 6730±50 ВР л.н. 5730 (95,4%) 5530 до н.э. (Волокитин, Карманов, 2006, с. 140).
Ранним временем датируются на-кольчато-прочерченные комплексы бассейна р. Вятки - 5410±60 ВР (Гу-
сенцова, 2000, с. 22), отражающие уже процесс сосуществования смешанных гончарных традиций: накольчатой, гребенчатой, гребенчато-ямочной (Гусенцова, 1993, рис. 44-53; 65-67; 75-79), частично утратившие мезолитические традиции, что отразилось в резком увеличении орудий на отще-пах и кремневых плитках при снижении доли пластин (Гусенцова, 2000, с. 22). Ранний возраст накольчатой и гребенчатой керамики установлен в последнее время по керамике в пределах середины - второй половины VI тыс. до н.э. - 6410±80 ВР, 5480-5310 ВС, 5530- 5210 ВС для стоянки Кый-луд II - 6280±90 ВР, 5360-5200 ВС, 5470- 4990 ВС для стоянки Тархан II (Выборнов, 2008, с. 246).
В то же время отмечается сходство кремневой индустрии населения с накольчатой керамикой и инвентарем позднемезолитического местного населения, в частности в бассейне реки Вятки. Объяснить это только сохранением собственных традиций пришлого населения не представляется возможным. Очевидно, при рассмотрении проблемы взаимосвязи различных традиций необходимо учитывать не только вариант прихода населения с накольчатой посудой, но и возможность изначального изготовления ее местным населением (Гусен-цова, 1993, с. 194-195).
Ранненеолитические слои с гребенчатой керамикой в бассейне р. Сухоны датируются временем 6500±170 ВР (Недомолкина, 2000, с. 57).
Полученные в последние три десятилетия материалы в Среднем Прикамье дают возможность наметить характер материальной культуры древнего населения бассейна Средней и Верхней Камы на грани
мезолита-неолита, где выявлены памятники с пластинчатым инвентарем мезолитического образа, которому сопутствовали мелкие фрагменты керамики камского неолита. По мнению исследователя, в начале эпохи неолита древнее население продолжало традиционные формы жизнедеятельности, свойственные мезолиту, что могло сказаться на характере размещения ранненеолитических памятников в глубине от основных водных артерий Приуралья на берегах малых рек (Мельничук, 2001, с. 50).
Ранний возраст камского неолита в последнее время подтвердился серией абсолютных дат, сделанных по керамике. Так, накольчатые комплексы укладываются в пределах 5930±80 ВР, 4860-4710 ВС, 5000-4590 ВС для гребенчатой посуды Хуторской стоянки; 5950±80 ВР для керамики Боровое озеро I, 5960±80 ВР для посуды стоянки Чернушка, 5880±80 ВР для гребенчатых комплексов стоянки Усть-Залазнушка. Для комплексов посуды с накольчатым орнаментом имеются даты 5920±80 ВР - Чашкинское озеро
VI и 6310±90 ВР - Чашкинской озеро
VII (Выборнов, 2008, с. 246-247).
Комплексы накольчатой плоскодонной посуды получили радиоуглеродную дату по углю из очага жилища Отарского VI поселения (анализ произведен Г.И. Зайцевой в лаборатории ИИМК РАН) - 6700±40 лет т.н. (ЛЕ- 5998), значение калиброванных интервалов 5595 ВС - 5528 ВС, 5628 ВС - 5488 ВС, т.е. середина VI тыс. до н.э. Для культуры накольчатой посуды в марийском Поволжье получена серия дат по керамике в Киевской радиоуглеродной лаборатории Н.Н. Ко -валюха (Выборнов, 2008, с. 245, Никитин, 2010, с. 76) - для Отарского VI поселения (накольчатый комплекс) -
6020±90 ВР, 5040-4790 ВС, 5250-4650 ВС (Ri 14424); перекрывающая эти слои посуда с ямочно-гребенчатым орнаментом 5930±80 ВР, 4860-4710 ВС, 5000-4590 ВС (К 14449); Ду-бовское III - 6130±100 ВР, 5150-4920 ВС, 5310-4800 ВС (К 14584), Дубов-ское VII - 5950±90 ВР, 4940-4710 ВС, 5050- 4610 ВС (К 14532); Сутырское V - 5710±90 ВР, 4490-4320 ВС, 46004050 ВС (К 14540). Починковское VII по углю из очага имеет дату 4730±40 ВР (К 3150).
Средневолжские неолитические (льяловские) слои датируются началом или же первой четвертью IV тыс до н.э. (Никитин, 2000, с. 58) и отражают процесс сосуществования на-кольчатых и гребенчатых традиций в украшении посуды.
По керамике из Дубовского III поселения получена дата 5930±80 ВР, 4860-4700 ВС, 5000-4590 ВС (К 14535); Дубовское VIII - 5720±80 ВР, 4690-4460 ВС, 4730-4440 (К 15736), 5880±90 ВР, 4850-4610 ВС, 49504490 ВС (К 15735); Дубовское XII -5970±90 ВР, 4960-4720 ВС, 5250-4600 ВС (Ю 15737); Галанкина гора II -5610±80 ВР, 4500-4350 ВС, 4620-4320 ВС (К 15733), 5430±90 ВР/ 4360-4220 ВС, 4460-4040 ВС (К 15734); Старо-Мазиковская III -5635±80 ВР, 45504360 ВС, 4690-4330 ВС (К 14422), 5760±80 ВР, 4710-4520 ВС, 4800-4450 ВС (К 15106). Починковское VII по углю из очага имеет дату 4730±40 ВР (Ri 3150). Полученные даты согласуются со шкалой льяловских древностей Волго-Окского междуречья раннего и позднего этапов (Зарецкая, Костылева, 2010, с. 180).
Анализ существующих в настоящее время материалов позволяет определить мезо-неолитический переход в пределах рубежа VII-VI - се-
редины VI тыс. до н.э., когда в лесной полосе четко определяется две линии развития ранней керамической посуды: 1 - с традицией накольчатого орнамента, 2 - с традицией гребенчатого орнамента. Хронологическое соотношение двух керамических традиций требует специального изучения, хотя уже сейчас намечаются их истоки в средневолжской культуре (накольчато-гребенчатой), оказавшей влияние на лесное Поволжье и сформировавшейся на основе елшанской (Выборнов, 2000, с. 16).
Очевидно, мезолитические образования типа Русско-Луговской II стоянки и ранненеолитические с на-кольчатым орнаментом, изученные в Марийском Поволжье (типа Щербеть-ской II стоянки) и имеющие серию дат по керамике от 6620±90 ВР до 6090±90 ВР (Выборнов, 2008, с. 243), формируются и на других территориях Среднего Поволжья и сопредельных территорий (Ластовский, 2000, с. 96-110).
Наиболее ранней в лесном Поволжье представляется культура носителей накольчатой традиции в украшении посуды, которая занимает территорию распространения мезолитических образований (иеневскую, бутовскую, усть-камскую, камскую), локализуясь отдельными группами от истоков р. Волги до верхнего течения р. Камы.
Какое-то время накольчатая посуда существует в чистом виде: плоскодонные или плосковогнутые банки с тонкими стенками, залощенной поверхностью, приостренным и плоским краем устья, с рядом наколов по краю горла, орнаментированных в основном треугольным наколом в верхней и придонной части при наличии неор-наментированных.
V тыс. до н.э. датируются ранние гребенчатые слои бассейна р. Вятки, которые развиваются с накольчатыми синхронно (Гусенцова, 2000, с. 23). Видимо, к этому же времени следует относить памятники со смешанными накольчато-гребенчатыми комплексами типа Старо-Мазиковских II и III стоянок, содержащих материалы лья-ловской культуры, ранние слои которой датируются рубежом V-IV тыс. до н.э. (Энговатова, 1997, с. 117).
Появление керамики в лесной полосе Волго-Камья в период существования здесь позднемезолитических образований ставит проблему связи ее с мезолитическими местными комплексами. Возникновение наколь-чатой посуды на основе средневолж-ского мезолита предполагал А.Х. Ха-ликов (Халиков, 1969, с. 41-52), на местное происхождение верхневолжской культуры указывал Д.А. Крайнов (Крайнов, 1996, с. 166), к этому же заключению пришла и Е.Л. Костылева (Костылева, 1987, с. 23).
Ранний вариант накольчатых комплексов обусловлен, прежде всего, мезолитическим обликом кремневых индустрий, что отмечается всеми исследователями, изучающими ранне-неолитические периоды лесной части Волго-Камского бассейна.
Так, для ранненеолитических поселений с накольчатой керамикой Марийского Левобережья Волги характерна пластинчато-отщеповая техника расщепления кремня. Орудия на пластинах составляют на отдельных памятниках от 43% до 65% всего орудийного состава скобле-режущего характера (ножи, скребки, скобели, острия, наконечники, резцы), что сближает индустрию раннего неолита с позднемезолитической, где орудия
на пластинах составляют 46,2-61% (Никитин, 1988, с. 63; 1996, с. 17-30, 90-100).
Высокий процент орудий на пластинах отмечается на ранненеолити-ческих памятниках Вятского бассейна, который колеблется на отдельных памятниках от 50% до 66,3% (Гусен-цова, 1993, с. 183).
Ярко выраженные мезолитические традиции в кремневом комплексе памятников с накольчатой посудой дали основание А.Х. Халикову считать носителей накольчатого орнамента посуды населением, образовавшимся на базе местного позднемезолити-ческого, оставившего памятники т.н. бескерамического неолита (типа II Русско-Луговской стоянки), развившегося в рамках волго-камской культуры вплоть до перерастания в новое культурное образование волосовской общности эпохи раннего металла (Халиков, 1969, с. 40-92). Типологическая и морфологическая близость позднеме-золитических и ранненеолитических (накольчатых) кремневых индустрий, отмеченная А.Х. Халиковым, очевидна, но недостаточна для утверждения их генетического единства.
Работами В.В. Никитина в Марийском Поволжье установлено, что гончарная традиция накольчато-тычкового орнамента не складывается на местной мезолитической основе, а привнесена сюда с южных районов степи и лесостепи (Никитин, 1996, с. 108-112). Их продвижение в левобережную часть Средней Волги происходило в первой половине VI тыс. до н.э. на территорию, где продолжали существовать позднемезолитические местные коллективы, оставившие памятники типа Ясачное I, Дубовские X, XI, XIII, Удельный Шумец X, XII, Нижняя Стрелка I, VI, Мольбище I и
др. Следует отметить, что ни на одном позднемезолитическом поселении в слоях или постройках не обнаружено глиняной посуды, а ранненеолитиче-ские комплексы, особенно с построек, не имеют примеси ни ранних, ни более поздних образований. Это обстоятельство позволяет в достаточно корректной форме сопоставлять кремневые индустрии позднего мезолита и раннего неолита, определенное время сосуществующих на общей территории (Никитин, 2006, с. 254-265).
Не вникая в причины, вызвавшие миграционные процессы в лесостепи, отметим, что мигрантам, продвинувшимся в северном и северо-восточном направлении, необходимо было организовать такую систему жизнеобеспечения, которая способствовала бы выживанию их в новых условиях, предполагающих экологическую, экономическую и социальную формы адаптации.
Экологическая адаптация прошла достаточно быстро и отразилась на одновременном использовании построек легкого наземного типа (южные) и полуземлянок (северные), освоении низкой надпойменной террасы в местах широкой поймы, богатой разнотравьем и свободной от лесных формаций.
Что касается социальной адаптации, то и здесь наблюдается устойчивое стремление к расселению коллективами в пределах поселения, фиксируемых наличием компактной системы построек, а также временных стойбищ на дюнных останцах или боровых террасах, где не фиксируются постройки, а слои незначительные. Это стоянки типа Сосновая Грива (Соловьев, 1984, с. 73-76) или Сутырское V поселение (Большов, Инягин и др., 1989; Выборнов, Королев, Ставицкий,
2004, с. 27-30), свидетельствующие о более широкой, чем прибрежная, зоне хозяйственной деятельности, связанной с охотой и собирательством.
Таким образом, социальная адаптация ранненеолитического коллектива была близка организации местного населения и состояла из родового объединения, в случае необходимости и в зависимости от сложившихся обстоятельств способной распадаться на отдельные производственные кол -лективы (охотники, рыболовы, собиратели, а с учетом наличия домашних животных - скотоводы, возможно и примитивное земледелие) в теплое время года, и вновь объединяться с наступлением холодов. Социальная адаптация в значительной мере решала и экономические задачи жизнедеятельности. В Среднем Поволжье нет качественного кремневого сырья, не встречаются здесь и выходы кварцита. Новая для носителей накольчатой керамики сырьевая база, основанная на валунном кремне, требовала навыков первичной его обработки и технологии производства орудий. Эта задача могла решаться путем длительного эксперимента или же заимствования технологий у аборигенного населения (Никитин, 2003, с. 12-22).
На данном этапе исследований вырисовывается процесс заимствований пришельцами технологии обработки валунного кремня, доломитов и кремневых галек у населения, находящегося на стадии позднемезолитической формации. Прежде всего, отмечается значительное распространение деревообрабатывающих инструментов (клинья, топоры, долота, тесла, стамески) у ранненеолитического населения Среднего Поволжья по отношению к их южным сородичам. Это вызвано
необходимостью строительства постоянных жилых и хозяйственных построек и различного рода плавсредств для занятия сетевым рыболовством (о его наличии свидетельствуют каменные грузила). Одновременно с деревообрабатывающими предметами в кремневом наборе ранненеолитиче-ского населения появляются наконечники дротиков на крупного лесного зверя (чего нет в ранненеолитических культурах степи и лесостепи юга) и ряд других изделий из позднемезоли-тического арсенала.
В позднем мезолите сохраняется резцовая техника, широко применяются боковые и угловые резцы на пластинах, срединные резцы на отще-пах, продолжают встречаться резцы на обломках нуклеусов; применяются скребки в сочетании с резцовым сколом, острия, оформленные резцовыми сколами; пластины с крутой микроретушью прямого скошенного или вогнутого торца; большое место занимают односторонне оформленные острия с частичной или нерегулярной ретушью; специфические скребки с оттянутым углом или с противолежащими торцовыми лезвиями.
Активные контакты пришельцев с аборигенами способствовали взаимной интеграции отдельных элементов их культуры. Эти моменты отразились, кроме перечисленного выше, в различного рода остроконечниках на пластине. Так, для мезолитического населения характерны ланцетовидные острия с центральным жалом, оформленные чаще всего мелкой ретушью по скошенным краям. Иногда ретушь наносилась только по одному краю, а другой оформлялся резцовым сколом. Не менее характерны и скошенные острия с ретушью по краю со стороны
спинки, иногда ретушь двухсторонняя сплошная или же частичная. Встречаются наконечники постсвидерского типа с частичной обработкой пера или насада.
Сопоставление кремневых орудийных наборов двух культур показывает, что ранненеолитическое население заимствовало пластины с ретушированным торцом, удлиненные листовидные наконечники на пластине с частичной ретушью пера или насада, скребки-резцы, крупные наконечники треугольно-черешковой и ромбической формы.
В то же время в позднемезолити-ческих орудийных наборах проявляются черты неолитизации в технике вторичной обработки орудий. Появляются изделия со сплошной, иногда двухсторонней ретушью, уменьшается доля орудий с крутой и полукрутой ретушью, большой процент изделий обработан пологой уплощающей ретушью. Появляются проколки с ярко выраженным боковым жалом, бытующие в неолитических культурах степи и лесостепи и неизвестные в лесных районах до появления здесь глиняной посуды.
В мезолите Урала этот тип проколки появляется на линевском этапе, датированном в пределах IV тыс. до н.э. (Матюшин, 1976, с. 172-173), нет таких изделий в кремневом наборе усть-камской культуры (Галимова, 2001), отсутствуют они в иеневской и бутовской культурах, верхняя хронологическая граница которых определяется второй половиной VI тыс. до н.э. (Кольцов, 1989, с. 68-81). С появлением на Средней Волге носителей посуды с накольчатым орнаментом в позднемезолитических комплексах появляются изделия на кварците, явно занесенные сюда пришельцами.
Одинаковое применение в позд-немезолитическое и ранненеолити-ческое время таких форм, как торцовые на пластинах и плоских отщепах скребки, скребки с угловым резцовым сколом, торцевоскошенные пластины, косолезвийные на пластинах и от-щепах ножи, сегментовидные ножи, ножи- резчики с овальноскошенным краем, мелкие листовидные наконечники с частичной подретушевкой периметра, применение нерегулярной ретуши, широкое бытование резцов на пластине и т.п., в какой-то мере снивелировало различия в мезолитическом и неолитическом каменном ассортименте, отразив процесс неолитизации местного населения и заимствования местной кремнеобрабатывающей традиции мигрантами. Пока нет данных для определения длительности этого процесса, но на более поздних памятниках, характеризующихся смешанными комплексами керамики с гребенчатой и накольчатой традицией в украшении посуды, набор кремневого инвентаря значительно отличается от ранненеолитического. Так, в каменном наборе Старо-Мазиковской II стоянки орудия на пластинах составляют 19% (здесь еще значительный пласт накольчатой посуды), а на более поздней Старо- Мазиковской III орудия на
пластинах составляют всего 3,5% (Ха-ликов, 1960, с. 42, 48-49). Здесь уже нет ланцетовидных наконечников, нет пластинчатых острий, практически отсутствуют резцы на пластинах, крайне редко применяется нерегулярная или частичная ретушь, повсеместное применение двухсторонней ретуши, устойчивые формы иволист-ных и треугольно-черешковых наконечников. Все это свидетельствует о постепенном изживании мезолитических традиций в обработке кремня и производстве орудий.
Процесс взаимоконтактов генетически различных групп населения на грани мезолита-неолита в лесной части Среднего Поволжья крайне снивелировал их материальное выражение, но не привел к образованию оригинальной культуры. Причины этого еще предстоит выяснить, но в развитую пору неолита (уже в V тыс. до н.э.) этому не способствовали продвигавшиеся с запада льяловские, а с востока камские племена с гребенчато-ямочной и гребенчатой традицией украшения посуды, оставившие стоянки типа Старо-Мазиковских II и III, где отражен процесс их совместного сосуществования, или же Починковских I, II, IV, Дубов-ского XII и др. с чистыми льяловскими (балахнинскими) чертами.
ЛИТЕРАТУРА
Большое С.В., Инягин П.Г. и др. Работы Марийского республиканского краеведческого музея в зоне водохранилища // Археологические работы 1980-1986 годов в зоне Чебоксарского водохранилища. (АЭМК. Вып. 15). - Йошкар-Ола, 1989.
Волокитин А.В., Карманов В.Н. Проблемы хронологии неолита Европейского Северо-Востока // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Волокитин А.В., Карманов В.Н. Новые данные по хронологии камской неолитической культуры // РА. - 2006. - № 1.
Выборное А.А. Неолит Прикамья. - Самара, 1992.
ВыборноеА.А. Хронологические аспекты изучения неолита Поволжья // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Выборное А.А. Неолит Волго-Камья. - Самара, 2008.
Выборное А.А., Королев А.И., Ставицкий В.В. Неолитический комплекс Сутыр-ского V поселения // Вопросы археологии Урала и Поволжья. Вып. 2. - Самара, 2004.
Галимова М.Ш. Памятники позднего палеолита и мезолита в устье р. Камы. -М.; Казань, 2001.
Гусенцова Т.М. Мезолит и неолит Камско-Вятского междуречья. - Ижевск, 1993.
Гусенцова Т.М. Периодизация неолитических памятников бассейна р. Вятки // Хронология неолита Восточной Европы. СПб., 2000.
Зарецкая Н.Е., Костылева Е.Л. Новые данные по абсолютной хронологии лья-ловской культуры // Тверской археологический сборник. Вып. 8 Т. 1. - Тверь, 2010.
Иванищев А.М., ИванищеваМ.В. Хронология памятников раннего неолита Южного Прионежья // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Козин Е.В. Хронология памятников неолита Северного Прикаспия // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Кольцов Л.В. Финальный палеолит и мезолит Южной и Восточной Прибалтики. - М., 1977.
Кольцов Л.В. Мезолит Волго-Окского междуречья // Мезолит СССР. Археология СССР. - М., 1989.
Костылева Е.Л. Хронология, периодизация и локальные варианты верхневолжской ранненеолитической культуры. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1987.
Крайнов Д.А. Верхневолжская культура // Неолит Северной Евразии. Археология. - М., 1996.
Ластовский А.А. Мезолитические культуры Среднего Поволжья // История Самарского Поволжья. Каменный век. - Самара, 1996.
Левковская Г.М. Хронологии и палеогеография озерных трансгрессий и регрессий эпох мезолита, неолита и ранней бронзы в Восточной Прибалтике (Лубанская и Цедморская низины) // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Лозовский В.М., Лозовская О.В. Хронология перехода от мезолита к неолиту в Волго-Окском междуречье // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Мамонов А.А. Хронологический аспект изучения елшанской культуры // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Матюшин Г.Н. Мезолит Южного Урала. - М., 1976.
Недомолкина Н.Г. Неолитические комплексы поселений Векса, Векса III бассейна Верхней Сухоны и их хронология // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Никитин В.В. Проблемы позднего мезолита - раннего неолита Марийского Поволжья (по материалам Удельно-Шумецкого XII поселения) // Проблемы изучения раннего неолита лесной полосы Европейской части СССР Ижевск, 1988.
Никитин В.В. Каменный век Марийского края. (Тр. МарАЭ. Т. IV). - Йошкар-Ола, 1996.
Никитин В. В. Носители ямочно-гребенчатой посуды Средней Волги в системе Волго-Окского неолита // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Никитин В. В. Социально-экономическая адаптация и культурная интерграция мезолита-неолита (по материалам Марийской археологической экспедиции) // Из археологии Поволжья и Приуралья. - Казань, 2003.
Никитин В.В. На стыке двух эпох (к вопросу о раннем неолите лесной полосы Среднего Поволжья // Тверской археологический сборник. Вып. 6, Т. 1. - Тверь, 2006.
Никитин В.В. Культурная ситуация в позднем мезолите - раннем неолите на Средней Волге // Культурная специфика Волго-Сурского региона в эпоху первобытности. - Чебоксары, 2010.
Синицына Г.В. «Клады» валдайской культуры и их хронология // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Синюк А. Т. Проблемы хронологии неолита Среднего Дона // Хронология неолита Восточной Европы. СПб., 2000.
Соловьев Б. С. Поселения Сосновая Грива // Историография и источниковедение по археологии и этнографии Марийского края. (АЭМК. Вып. 7). - Йошкар-Ола, 1984.
Тимофеев В.И. Радиоуглеродные даты и проблемы неолитизации Восточной Европы // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Тимофеев В.И., Зайцева Г.И. Проблемы абсолютной хронологии // Неолит Северной Евразии. - М., 1996.
Халиков А.Х. Материалы к изучению истории населения Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья в эпоху неолита и брозы. (Тр. МарАЭ. Т. I). - Йошкар-Ола. 1960.
Халиков А.Х. Древняя история Среднего Поволжья. - М., 1969.
Энговатова А.В. Охотники и рыболовы Подмосковья. - М., 1997.
Энговатова А.В. Хронология эпохи неолита Волго-Окского междуречья // Хронология неолита Восточной Европы. - СПб., 2000.
Юдин А.И. Неолит и энеолит Степного Заволжья. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1995.
Юдин А . И. Культурно-исторические процессы в эпоху неолита-энеолита на территории Нижнего Поволжья. Автореф. дис. ... док. ист. наук. - Ижевск, 2006.
NEOLITHIZATION OF FOREST VOLGA-KAMA REGION V.V. Nikitin
Keywords: Late Mesolithic Period, neolithization, stroke-ornamented ware, graving
tool, point, plate.
The problem of Volga-Kama neolithization was investigated by Kazan archaeologist A.H. Halikov and R.S. Gabyashev. By their studies they determined the territory of settlement of early Neolithic formations, designed the schemes of development, designated chronological frames of existence, blocked out their further transformation into cultures of Kama and Oka Neolithic Period. Works of years 1980-2000 in Mari Volga region revealed numerous Late Mesolithic and Early Neolithic settlements. Exhumed complexes of Mesolithic-Neolithic frontier allowed author to draw a conclusion of concurrent neolithization process in forest area of European Russia at the border of VII-VIth and VIth millennium BC. The origins of bearers of flat-bottomed stroke ornamented wares trace back to forest-steppen cultures of the Elshan type. In the Mari lowland the bearers of the ceramics come into contact with local population of Late Mesolithic Period and create a new cultural formation, related to Elshan, Samara and Upper Volga cultures.
