CC BY
52
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
Амстердам, Брюссель, Дюссельдорф - известнейшие места Европы, воплощающие вечную память, тихие слезы и свою вину тогда, когда ее как будто бы и нет, но во имя будущего.
В последнем письме моего отца, написанном незадолго перед его смертью, есть строчка: «Посмотри, что сделали маньяки»4. Инвалид войны, потерявший в Варшавском гетто свою семью, всю жизнь цитировал Гейне, Гете, никогда не выражал антинемецких настроений. Он был мудрым человеком. И в этом последнем письме, в котором он еще раз вспомнил и перечислил всех погибших родных, он написал внучке: «Посмотри, что сделали маньяки». Он всегда помнил о прошлом во имя будущего.
1 См.: Зюмтор П. Повседневная жизнь Голландии времен Рембрандта. М., 2001.
2 См.: Генис А. Культурология. Екатеринбург, 2003; Вайль П. Гений места. М., 2000.
3 О проблеме города в историко-философском контексте различных современных концепций см.: Иконникова С. Очерки истории культурологических учений. Питер, 2005.
4 Бурлин Я. Письмо внучке // Рукописи Я. Бурлина: Семейный архив. 1994.
М.Ю. Гутман*, Н.П. Маюров**
Политико-моральное состояние и дисциплина в органах милиции в годы Великой Отечественной войны: вопросы теории и практики
Мирный созидательный труд советских людей был прерван вероломным нападением фашистской Германии на нашу страну. Начавшаяся война потребовала перестройки на военный лад работы всего государственного аппарата, в т.ч. и органов советской милиции. Программа этой перестройки была определена в постановлении ЦК ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров СССР от 29 июня 1941 г. В стране вводилось военное положение, объявлялась всеобщая мобилизация, был принят ряд других нормативно-правовых актов, регламентировавших различные сферы общественной жизни, смысл которых заключался в мобилизации сил и средств на разгром врага, на создание необходимых условий для работы тыла Красной Армии. Главное внимание во всех правовых актах военного периода уделялось обеспечению общественного порядка и государственной безопасности, вопросам укрепления дисциплины и правопорядка во всех звеньях государственного управления, повышения организованности и дисциплинированности населения.
Изменялось и правовое положение органов советской милиции. В условиях войны им пришлось выполнять многоплановые задачи, которые охватывали широкий спектр проблем военномобилизационного, хозяйственного, общественно-политического и режимного характера. Все это требовало внесения определенных изменений в нормативно-правовую базу деятельности милиции.
Одним из важнейших направлений деятельности милиции в годы Великой Отечественной войны являлось ее непосредственное участие в боевых операциях на фронтах и в охране войскового тыла. Уже с первых дней войны 25% личного состава органов милиции были призваны или ушли добровольцами в армию. В боях с гитлеровцами активное участие принимали милицейские формирования Молдавии, Украины, Белоруссии, прибалтийских республик и другие.
Хорошо известное положение о том, что победа в войне, в конечном итоге, зависит «от состояния духа тех, кто на поле брани проливает кровь свою», в полной мере можно отнести и к положению о том, что «победа на фронте зависит от состояния и крепости тыла, обеспечивающего фронт». Эта закономерная взаимосвязь фронта и тыла прослеживается во всех войнах прошлого, в т.ч. и в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.
1943 г. стал годом Великого перелома в ходе Великой Отечественной и всей Второй мировой войны. После разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом, на Курской дуге, успешного форсирования Днепра стратегическая инициатива окончательно перешла в руки советского военного командования. Военная промышленность СССР стала производить больше и лучшего качества вооружений для Красной Армии, чем фашистская Германия и ее союзники, вместе взятые. Огромного размаха достигло партизанское движение, деятельность которого четко согласовывалось с боевыми действиями Красной Армии на фронтах и координировалась Генеральным штабом. Значительно активизировалась антигитлеровская коалиция.
* Профессор кафедры социологии и политологии Санкт-Петербургского университета МВД СССР, заслуженный работник высшей школы РФ, доктор юридических наук, профессор.
** Докторант Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат исторических наук, доцент, полковник милиции.
Большой вклад в укрепление тыла вносила советская милиция, однако до сих пор о ее деятельности, личном составе, борьбе с преступностью в годы Великой Отечественной войны известно далеко не все. В начале 60-х гг. прошлого века для исследователей были открыты документы, хранившиеся в партийных и государственных архивах, но в основном в той части, где речь шла о мужестве и героизме, стойкости сотрудников милиции, их участии в боях при защите городов-героев, о деятельности диверсионно-разведывательных групп с участием сотрудников милиции, о партизанских отрядах, которые возглавлялись бывшими сотрудниками милиции, и др. Но о тех трудностях, которые испытывала сама милиция, особенно в части комплектования, материально-технического и бытового обеспечения, писалось мало, доступ к таким документам был ограничен. Под особым запретом находились вопросы служебной дисциплины в милиции, дисциплинарная практика, вопросы моральнополитического состояния милиции.
И лишь с 90-х гг. появилась возможность обратиться к документам, которые позволяют проанализировать все стороны деятельности милиции, исследовать партийно-политическую и воспитательную работу с ее личным составом, состояние дисциплины, дисциплинарную практику, а также те нормативно-правовые акты, которыми регулировались дисциплинарные правоотношения в милиции.
Основной оценкой, которой определялся уровень партийно-политической и воспитательной работы с личным составом милиции, являлось его политико-моральное состояние. Однако критерии этой достаточно сложной по структуре и содержанию категории, позволявшей оценить политикоморальное состояние личного состава, нам обнаружить не удалось. При изучении архивных материалов, исследований и литературных источников, в которых рассматривались вопросы политиковоспитательной и идеологической работы в годы Великой Отечественной войны, мы не встретили ни одной ссылки на нормативно-правовые акты, на основе которых определялось политико-моральное состояние в войсках вообще и в конкретных подразделениях, в частности. Уставы, различные инструкции и директивы по вопросам работы с личным составом и другие документы также не давали конкретных критериев, которыми можно было определять политико-моральное состояние. Но то содержание, из которого формировалась оценка этого состояния, можно с определенной степенью достоверности восстановить по докладам и отчетам политических органов, партийных и комсомольских организаций о работе за определенный период времени. Во всех без исключения отчетах и докладах, которые нам удалось изучить в архивах, политико-моральное состояние личного состава оценивается как «здоровое» или «крепкое»1 .
Из чего же складывалась оценка политико-морального состояния органов милиции? Если в основу определения критериев оценки политико-морального состояния милиции положить Доклад политотдела ГУМ НКВД СССР «О политико-моральном состоянии, служебной дисциплине и партийнополитической работе в органах милиции за 1943 год»,2 можно сделать вывод, что она представляла собой некую совокупную оценку, определявшуюся результатами выполнения личным составом возложенных на него основных задач:
- во-первых, это поддержка сложившейся политической системы и политического руководства, политического курса партии. Мобилизация 25% работников милиции в ряды партии в начале войны «была встречена личным составом с большим воодушевлением». Это подтверждалось и ростом числа коммунистов и комсомольцев в милиции. За 1943 г. в члены ВКП(б) вступил 5551 человек, кандидатами в члены ВКП(б) стали 8446 человек. В партию в то время принимали только лучших, тех, кто «на деле доказал свою преданность партии Ленина-Сталина»3 .
В период вражеской оккупации некоторых районов СССР многие сотрудники советской милиции самоотверженно работали в глубоком подполье, вступили в партизанские отряды и возглавили их. Так, например бывший начальник городского отдела милиции Харькова, рискуя жизнью, взорвал харьковскую гостиницу «Спартак», в которой проходило совещание важных чинов гитлеровской администрации и высокопоставленных военных чинов. Под обломками здания были похоронены все участники этого сборища оккупантов.
На Смоленщине успешно действовал партизанский отряд во главе с начальником линейного отдела милиции станции Смоленск подполковником милиции Антоненковым. В 1942-1943 гг. отряд уничтожил 325 вражеских солдат и офицеров, 24 полицая, а также 1 танк, 59 автомашин, разоблачил 12 фашистских разведчиков, взорвал эшелон с нефтью, вывел из строя лесозавод, пожарное депо, мастерскую по ремонту автомобилей4.
Немало сотрудников милиции занималось разведывательной работой в тылу врага. Рука об руку с известным разведчиком Героем Советского Союза Иваном Кудрей длительное время работал сотрудник украинского уголовного розыска Г. Дудкин;
- во-вторых, это оценка выполнения личным составом милиции служебно-оперативных и боевых задач. Как правило, в отчетах о политико-моральном состоянии личного состава перечисляются успешно выполненные задачи и обязанности, количество награжденных и поощренных сотрудников, совершенных героических подвигов, примеров мужества, стойкости и самоотверженности. Так, в указанном докладе приводятся такие данные: за 1943 г. 8 тыс. сотрудников за проявленный героизм, мужество и самоотверженность были награждены орденами и медалями, 40762 работника милиции получили различные другие поощрения, 5983 сотрудника ленинградской милиции награждены медалью
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
«За оборону Ленинграда», 365 работников сталинградской милиции - медалью «За оборону Сталинграда»;
- в-третьих, подчеркивается сознательное участие личного состава во всех проводимых в стране политических мероприятиях. Например, в 1943 г. личный состав милиции активно участвовал в подписке на 2-й Государственный военный заем, причем сумма подписки составила 140,7% к фонду заработной платы, было собрано свыше 1260 тыс. рублей на строительство танковых колонн. Упоминается участие сотрудников милиции в сборе теплых вещей для нужд фронта, оказание помощи семьям фронтовиков и др.;
- в-четвертых, в изученных документах просматривается тенденция отделить политикоморальное состояние от состояния служебной дисциплины и преступности среди личного состава. Связующим звеном между этими понятиями являлась партийно-политическая работа, которая была призвана повышать сознательность личного состава и способствовать укреплению дисциплины. В рассматриваемом докладе подчеркивается, что «всей суммой партийно-политических мероприятий политаппарат и партийные организации воспитывали личный состав в духе беззаветной преданности партии Ленина-Сталина и Советскому правительству, глубочайшей любви к Родине и своему народу, вооружали кадры милиции марксистско-ленинской теорией, боролись за крепкое политико-моральное состояние и строжайшую дисциплину, порядок и организованность в работе»5 .
Таким образом, мы видим, что эти понятия не поглощают друг друга. А в последующем в отчетах выделяется специальный раздел под названием «Политико-моральное состояние и служебная дисциплина»6 . Мы считаем, что данное разделение было обусловлено тем, что сотрудниками милиции допускалось достаточно большое количество различных нарушений и преступлений, а это вступало в противоречие с определением политико-морального состояния как «здорового» или «крепкого». Поэтому после констатации факта, что политико-моральное состояние здоровое, следовал тезис, «что в борьбе с преступным элементом и изменниками Родины многие работники милиции показали пример честного исполнения своего служебного долга, оперативную находчивость и политическую бдительность». Более того, в отдельных докладах с мест есть записи, что «политико-моральное состояние в органах милиции здоровое», а состояние дисциплины оценивается как «неудовлетворительное»^). В докладе за 1943 г. записано, что «служебная дисциплина за истекший год несколько укрепилась, но все же следует сделать вывод, что состояние дисциплины не соответствует требованиям военного времени»7 .
О том, что «состояние дисциплины несколько укрепилось», свидетельствуют показатели нарушений дисциплины за 1940 и 1943 гг. К сожалению, других данных нет, так как учет правонарушений личным составом милиции в начальный период Великой Отечественной войны был недостаточным, не включал в себя значительные территории, находившиеся во временной оккупации немецко-фашистскими войсками. Если в 1940 г. сотрудниками милиции было совершено 55536 правонарушений, то в 1943 г. - 23107. Значительно сократилось количество грубых нарушений: случаев пьянства с 13937 (25,0%) до 3302 (14,2%), случаев сна на посту и ухода с поста с 7797 случаев до 2933 (12,6%), невыполнения приказов с 4527 случаев до 1506, нарушений революционной законности с 1333 до 503. Эти показатели свидетельствовали о серьезных успехах в борьбе за укрепление дисциплины.
Однако мы должны согласиться и с тем, что состояние дисциплины было еще далеко от требований, предъявляемых к ней в условиях военного времени8 . Крайне неблагополучно обстояло дело с состоянием дисциплины в органах транспортной милиции, где в 1943 г. совершили правонарушения 6% личного состава. Особенно тревожило руководство НКВД, что «нарушений начальствующим составом совершено больше, чем рядовым (7,1%). Проведенная проверка показала, что причиной такого состояния стало неудовлетворительное состояние воспитательной работы в этих органах, формальное отношение к работе некоторых начальников политчастей. За неудовлетворительное руководство партийно-политической работой от своих должностей были освобождены четыре начальника политчасти, а пятеро предупреждены о неполном служебном соответствии9 .
Для низкой оценки состояния политико-воспитательной работы в милиции были все основания, но необходимо учитывать и объективные причины, которые этому способствовали. Одна из них - недостаточная подготовленность лиц, занимавшихся этой работой. Ведь за три года войны состав руководящих работников политотделов Управления милиции и дорожных отделов обновился почти полностью. Из 150 начальников политотделов, работавших до войны, в 1943 г. осталось только 610 .
Говоря о коренных изменениях в ходе Великой Отечественной войны в 1943 г., нельзя не отметить и проводимые Правительством СССР мероприятия, направленные на дальнейшее укрепление дисциплины, единоначалия, повышение роли и авторитета командного состава Вооруженных Сил и органов НКВД. Свидетельством тому является переход Красной Армии и органов НКВД с 6 января 1943 г. на ношение новой формы одежды и новых знаков различия в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР. 9 февраля 1943 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР для начальствующего состава органов государственной безопасности и милиции были установлены новые специальные звания, приравненные к званиям в Красной Армии. Для личного состава милиции устанавливались следующие специальные звания:
- для высшего начальствующего состава: комиссар милиции 1-го ранга, комиссар милиции 2-го ранга и комиссар милиции 3-ранга;
- для старшего начальствующего состава: полковник милиции, подполковник милиции, майор милиции;
- для среднего начальствующего состава: капитан милиции, старший лейтенант милиции, лейтенант милиции, младший лейтенант милиции;
- для младшего начальствующего состава: старшина милиции, старший сержант милиции, сержант милиции, младший сержант милиции, ефрейтор, милиционер.
Введение новой формы одежды и специальных званий должно было способствовать укреплению дисциплины среди личного состава и его политико-морального состояния. Об этом свидетельствует ряд требований, содержавшихся в утвержденном заместителем наркома НКВД СССР 30 апреля 1943 г. С.Кругловым «Положении о порядке присвоения специальных званий младшего начальствующего состава милиции». Этот документ был продублирован в приказах НКВД СССР от 11 февраля 1943 г. № 104, от 30 апреля 1943 г. № 313 и конкретизирован в приказах руководителей НКВД и УНКВД республик, краев и областей. Так, начальником УНКВД по Куйбышевской области был издан приказ от 20 апреля 1943 г. № 49 «О переходе на ношение новой формы одежды и новых знаков различия органов милиции Куйбышевской области». Приказ требовал строго соблюдать правила ношения новой формы одежды, ежемесячно проводить строевые смотры, обязывал каждого сотрудника милиции быть всегда подтянутым, одетым по форме, выглаженным и т.д. Приказом запрещалось:
- появляться в театрах, кино и других общественных местах в плохо выглаженном обмундировании, с нечищеными пуговицами, небритыми, непричесанными и с другими недостатками во внешнем виде;
- носить в карманах костюма громоздкие предметы, нарушающие подтянутость, или держать руки в карманах;
- появляться на улицах города и в общественных местах (кроме железных дорог, вокзалов, пристаней) с личным большим багажом;
- появляться в присвоенной форме на рынках и базарах, если это не связано с исполнением обязанностей по службе, находиться в очередях за спиртными напитками;
- стоять на ступеньках вагонов трамвая, сидеть в вагонах, троллейбусах и автобусах в присутствии старших по званию, не получив разрешения последних.
Приказ требовал от всего начальствующего и командного состава «за малейшее нарушение установленной формы одежды, за проявление внешней неаккуратности и подтянутости строго взыскивать».
Безусловно, за нарушение правил ношения формы одежды сотрудники милиции привлекались к дисциплинарной ответственности и до перехода на новую форму одежды. Даже в условиях находящегося в блокаде Ленинграда этим вопросам уделялось повседневное внимание. Так, в приказе начальника Управления милиции г. Ленинграда от 17 апреля 1942 г. № 131 «О наложении дисциплинарных взысканий за несоблюдение правил ношения формы работниками милиции» отмечалось, что «нарядами комендантской патрульной службы за период с 10 по 14 апреля задержано 298 работников милиции, нарушивших правила ношения формы». Начальник Управления приказал командирам и начальникам соответствующих подразделений наложить на нарушителей дисциплинарные взыскания своей властью11 .
Однако положение дел с точным соблюдением правил ношения формы и отданием воинской чести изменялось медленно. В приказах начальника милиции УНКВД ЛО № 82 и № 131 за 1942 г. «О строгом соблюдении правил ношения форменной одежды и отдаче взаимных воинских приветствий» отмечались нарушения правил ношения формы одежды. Можно было видеть сотрудников милиции в смешанной форме одежды, небрежно одетых, без противогазов, небритых, в рваном обмундировании, не отдающих воинской чести при встрече с начальствующим составом. Подчеркивалось, что отмеченные факты являются результатом отсутствия требовательности со стороны руководящего состава и слабо поставленной воспитательной работы12 .
В январе 1943 г. была прорвана блокада Ленинграда. Положение осажденного города значительно изменилось. Улучшилось продовольственное снабжение военнослужащих, горожан и сотрудников милиции, появилась возможность улучшения вещевого довольствия. Это позволило повысить требования к личному составу милиции в части соблюдения формы одежды и правил ее ношения. В августе 1943 г. Ленинградским управлением милиции была утверждена «Памятка личного и служебного поведения работника милиции», в которой соблюдение чести мундира соседствовали с требованиями, укрепляющими дисциплину и служебную этику. Они сводились к следующему:
1. Офицер милиции - одно из самых почетных званий в нашей стране, и оно обязывает ко многому.
2. Офицер милиции должен быть требователен к себе, строг к своим подчиненным, вежлив, предупредителен в обращении с гражданами.
3. Офицер милиции всегда должен быть выбрит, иметь чистое белье, носовой платок, аккуратно подстриженные ногти, хорошо подготовленное и исправное снаряжение и оружие.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
4. Офицеру милиции запрещается:
- появление в театрах, кино и других общественных местах в плохо выглаженном обмундировании, небритым и непричесанным;
- ношение смешанной формы одежды;
- иметь в карманах формы громоздкие предметы, нарушающие подтянутость и бравый вид;
- держать руки в карманах;
- появляться на улицах города и в общественных местах (кроме вокзала) в форме с большим багажом;
- приходить (без служебной необходимости) в форме на рынки, базары, стоять в очереди за спиртными напитками.
В правилах обращалось на соблюдение субординации, отдание чести, запрещалось делать замечания и критиковать старших в присутствии младших в форме, подрывающей их авторитет.
Таким образом, вводился целый ряд обязательных для сотрудников милиции норм, за отступление от которых виновные подлежали привлечению к дисциплинарной ответственности. И необходимо отметить, что число нарушителей правил ношения форменной одежды и отдания воинской чести среди сотрудников милиции в Ленинграде в годы войны было небольшим.
В годы Великой Отечественной войны милиция страны с честью выполнила возложенные на нее задачи. Ее политико-моральное состояние было действительно здоровым. 5 августа 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение задач, стоящих перед органами милиции в Великой Отечественной войне, за доблесть и мужество, проявленные личным составом, Ленинградская городская милиция награждена орденом Красного Знамени, а 2 ноября 1944 г. такого же ордена удостоена Московская городская милиция.
О славном ратном вкладе сотрудников советской милиции в героическую оборону Бреста и Львова, Киева и Минска, Одессы и Севастополя, Витебска и Могилева, Херсона и Николаева, Риги и Лиепаи, Москвы, Ленинграда и Сталинграда повествуют тысячи страниц воспоминаний, сотни томов документальных и художественных произведений. Их боевые подвиги во имя Отчизны навеки вписаны в историю Великой Отечественной войны.
Вклад советской милиции в победу над фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны огромен. По состоянию на 13 января 1945 г. из органов НКВД в Красную Армию были переданы 215337 человек, которые принимали непосредственное участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками13 .
К сожалению, в настоящее время престиж работника милиции невелик. Граждане нашего города, как и всей страны, далеко не всегда дают сотрудникам милиции положительную оценку. Часто заявляют о том, что на улицах не видно милиции, что нет милицейских постов.
Действительно, постов слишком мало, да и сотрудника милиции на улицах нашего города трудно увидеть. Не видно их и потому, что форменную одежду многие из них носят только на службе. А ведь простое нахождение милиционера в форме в общественном месте, в транспорте благоприятно влияет на общественный порядок, сдерживает граждан, склонных к его нарушениям.
Но есть и другая сторона этой проблемы. Мы часто видим и сотрудников милиции, нарушающих форму одежды и порядок ее ношения. Не меньше нарушений в этом плане позволяют себе курсанты и слушатели. Находясь в форме, некоторые из них не надевают головные уборы, набивают карманы различными предметами, носят огромные сумки, курят на ходу, далеко не всегда отдают воинскую честь не только друг другу, но и старшим по званию. Такое поведение не способствует повышению авторитета сотрудника милиции, свидетельствует не только о его пренебрежении к своему внешнему виду, но и является показателем его внутреннего содержания, невысоких морально-психологических качествах. Исправление этого недостатка не требует больших усилий - все зависит от каждого из нас.
1 Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 9415. Оп. 3. Д. 384. Л. 2, 3, 22 об. и др.
2 В соответствии с приказом НКВД СССР от 28 апреля 1942 г. № 001014 доклады о политико-моральном состоянии, служебной дисциплине личного состава и партийно-политической работе по органам милиции представлялись в политотдел Главного управления милиции НКВД СССР один раз в квартал к 20 числу следующего за кварталом месяца. См.: Архив ГУВД СПб и ЛО. Ф. 2. Он. 1. Д. 52. Л. 397-399.
3 ГАРФ. Ф. 9415. Он. 3. Д. 384. Л. 7.
4 Белов Е.И., Борисов А.В. и др. Министерство внутренних дел. 1902-2002: Исторический очерк. М., 2004. С. 354.
5 ГАРФ. Ф. 9415. Он. 3. Д. 384. Л. 1.
6 Там же. Д. 384. Л. 2, 22.
7 ГАРФ. Ф. 9415. Он. 3. Д. 383. Л. 3.
8 Там же. Л. 55 об.
9 Там же. Л. 5.
10 Там же. Л. 45.
11Архив ГУВД СПб и ЛО. Ф. 2. Он. 1.Д. 54. Л.311-312, 491-492; Белов Е.И., Борисов А.В. и др. Указ. соч. С.350.; Гонюхов С.О., Горобцов В.И. Советская и Российская милиция в мундире. 1943-2000: Учебное пособие. Ч. 3. М., 2001. С. 6, 16; Архив ГУВД СПб и ЛО. Ф. 1. Он. 1. Д. 81. Л. 160-161.
12 Архив ГУВД СПб и ЛО. Ф. 1. Он. 1. Д. 85. Л. 456-457.
13 Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. М., 1993; «Этот день мы приближали как могли...» // Милиция. 1994. № 5. С. 12.
