CC BY
62УДК 93/94
А.Р. ХАСАНОВА
Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань, Россия
ПОЛИТИКА ЧОСОНА И ГУБЕРНАТОРСТВА ЦУСИМЫ ПО ОТНОШЕНИЮ К ЯПОНСКИМ ТОРГОВЦАМ И ПОСЕТИТЕЛЯМ В XV ВЕКЕ
Хасанова Анита Раиловна, студент, Кафедра алтаистики и китаеведения, Казанский (Приволжский) федеральный университет E-mail: hasanovaanita4@gmail.com
Аннотация. Чосонские чиновники начали вводить меры контроля въезда на территорию Корейского полуострова с начала XV в. как часть попытки изменить преобладающую форму японских отношений с пиратства на торговлю.
С XIII по XIX вв. японский клан Со управлял островом Цусима и примерно с 1430-х по 1550-е г. клан стремился к независимости, ставя перед собой цель получить истинный контроль над Цусимой и установить дружеские отношения с Чосоном. В 1438 г. Чосон и Цусима достигли официального соглашения, согласно которому клан Со имел право выдавать паспорта "мунин" всем японцам, желающим посетить корейские порты. Торговля с Чосоном дала новые инструменты власти для губернатора Цусимы. Они вводили и собирали налоги с жителей Цусимы на торговлю с Корё и Чосоном, а также с другими частями Японии с XIV в.
Таким образом, продвигая свою политику независимости от бакуфу, Со Садамори поставил торговлю с Чосоном под свой контроль, тем самым заполучив власть и богатство. Разрешения мунин, выдаваемые Цусима сюго, были, пожалуй, самой важной особенностью японо-корейских отношений.
Такой подход к решению проблемы продемонстрировал готовность корейских чиновников в XV в. разрабатывать внешнюю политику, которая бы соответствовала реалиям того времени, а не строго следовать предписаниям китайской модели международных отношений.
Ключевые слова и фразы: Чосон, Япония, Цусима, мунин, пираты, сюго.
нннннннннннннннннннннннннннннннш
Для цитирования: Хасанова А.Р. Политика Чосона и губернаторства Цусимы по отношению к японским торговцам и посетителям в XV веке // Корееведение в России: направление и развитие. 2021. Т. 2. № 1. С. 120-124.
ммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммм
A.R. KHASANOVA
Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russia
POLITICS OF JOSEON AND THE GOVERNMENT OF TSUSHIMA RELATING TO JAPANESE TRADERS AND VISITORS IN THE 15TH CENTURY
Anita R. Khasanova, student, Department of Altaic and Sinology, Kazan (Volga region) Federal University E-mail: hasanovaanita4@gmail.com
Abstract. Joseon officials began to introduce measures to control entry to the territory of the Korean Peninsula from the beginning of the 15 th century as a part of an effort to change the predominant form of Japanese relations from piracy to trade.
From XIII to XIX centuries The Japanese So clan ruled Tsushima Island, and from about the 1430s to 1550s, the clan-sought independence, aiming to gain true control of Tsushima and establish friendly relations with Joseon. In 1438, Joseon and Tsushima reached a formal agreement whereby the So clan had the right to issue «munin» passports to all Japanese wishing to visit Korean ports. The trade with Joseon provided new instruments of power for the Tsushima governor. They introduced and collected taxes from the residents of Tsushima for trade with Koryo and Joseon, as well as with other parts of Japan from the 14th century.
Thus, by promoting this policy of independence from the bakufu, So Sadamori brought the Joseon trade under his control, thereby gaining power and wealth. The munin permits issued by the Tsushima shugo were perhaps the most important feature of Japanese-Korean relations.
This approach for solving the problem demonstrated the readiness of Korean officials in the 15th century to develop a foreign policy that would correspond to the realities of that time, and not strictly follow the prescriptions of the Chinese model of international relations.
Keywords and phrases: Joseon, Japan, Tsushima, munin, pirates, shugo.
For citation: Khasanova A.R. Politics of Joseon and the government of Tsushima relating to Japanese traders and visitors in the XV century // The Journal of Direction and Development of Korean Studies in Russia. 2021. Vol. 2, № 1. P. 120-124.
Введение
В XV в. в Восточной Азии господствовала китаецентрическая модель отношений «са-даэ кёрин», где «садаэ» - служение великому, «кёрин» - добрососедские отношения, при которой маленькая страна признает силу такой великой державы как Китай [1, с. 155-158]. Другими словами, это - система вассальной зависимости и личной верности между императором Китая и королями, и принцами соседних государств и племен. Главной целью даннической системы была безопасность Китая; основными инструментами этой системы были награды и наказания. Награда была в форме китайской поддержки (инвеституры) местных правителей. Наказания же принимали форму аннулирования поддержки, публичного унижения, прерывания обмена дарами и прямое вмешательство в дела государства, поэтому правителям надлежало оставаться на хорошем счету у китайского государства. Пока они это выполняли, они были в безопасности и в основном автономны. Китай держал соседей в смиренном согласии, хоть и не всегда, но в мире друг с другом.
Официальные отношения с Мин начались в 1401 г. с получения золотой государственной печати и письменной инвеституры, что означало фактическое признание нового корейского государства [2, с. 144]. Это значительно уменьшало страх перед вторжением Китая или вмешательством во внутренние политические дела, и позволило торговать корейскими товарами во время миссий в Китай.
Однако с IV по XVI в. на берега Китая и Кореи совершались набеги «вокоу», что буквально переводится как «японские пираты». Пираты атаковали южное побережье Корё около пяти ста раз в период с 1350 по 1392 год. Они крали рис и прочее зерно, захватывали и увозили местных жителей, чтобы потом продать их в рабство, разоряли поселения [3, с. 117-123]. По этой причи-
не перед Чосоном стояла задача восстановления безопасности в приграничных районах страны после десятилетий набегов японских пиратов. Чосон не стал полагаться на уже существующий строй при разработке политики, направленной для регулирования отношений с японцами и предотвращения пиратства.
Чиновники позднего Корё и раннего Чосона адаптировали и усовершенствовали за несколько десятилетий элементы даннической системы, так как она не позволяла корейскому королю и его чиновникам своевременно реагировать на проблемы безопасности и торговли. Король Чосона обращался с сёгуном на равных из-за участия обоих в китайской системе отношений, но корейское правительство не могло положиться на Киото при регулировании пиратства. Вместо этого Чосон обращался к кланам западной Японии. Они разработали систему отношений, которая охватывала слабые военные стороны, используя торговлю в качестве защиты от японских мародеров [4, с. 106].
Регулирование мер для въезда японцев в Чосон
Процедуры, с помощью которых корейские чиновники разрешали въезд японским посланникам и торговцам, значительно отличались от процедур правительства Мин при въезде японских миссий. Посланники сёгуна, направлявшиеся в Китай, имели форму идентификации - ярлык, которую китайское правительство ранее предоставило сёгуну. При каждом новом императоре в Китае изготавливали 100 совпадающих ярлыков, каждый из которых был пронумерован последовательно от 1 до 100. Каждый ярлык в одном наборе имел первый китайский символ для Японии, а каждый ярлык в другом наборе - второй китайский символ. Сёгун получал второй набор. Когда посланник сёгуна прибывал в Китай, он показывал ярлык портовым чиновникам, которые сравнивали его с копией из соответствую-
Khasanova A.R. POLITICS OF JOSEON AND THE GOVERNMENT
OF TSUSHIMA RELATING TO JAPANESE TRADERS AND VISITORS IN THE 15TH CENTURY
щего набора документов. Эти должностные лица также изучали информацию, написанную на обороте ярлыка посланника, которая включала количество дани для китайского императора, товары, перевозимые торговцами, количество кораблей и членов экипажа на борту. Такая же процедура проходила по прибытии в китайскую столицу. Не было никакой японской третьей стороны, которая официально участвовала в этом процессе, и японцам, желающим въехать без ярлыка, было бы отказано во въезде в Китай [5, с. 323-326].
В рамках новой политики Чосонские чиновники начали вводить меры контроля въезда с начала XV в. как часть попытки изменить преобладающую форму японских отношений с пиратства на торговлю. Еще с 1418 г. была введена печать как форма подтверждения подлинности документов. В течение следующих нескольких десятилетий Цусима и другие регионы получили медные печати «тосо» с выгравированными именами, выпущенные королем Седжоном [6, с. 27].
С XIII по XIX вв. японский клан Со управлял островом Цусима и примерно с 1430-х по 1550-е г. клан стремился к независимости, ставя перед собой цель получить истинный контроль над Цусимой и установить дружеские отношения с Чосоном.
Ландшафт Цусимы преимущественно гористый, и местные жители зависили от моря и потока корейских товаров, поэтому клан Со полагался на торговлю с Чосоном.
В 1420 г. Чосон выдал деньги Со Садамо-ри, губернатору Цусимы, для контроля японцев в Чосоне. Новая паспортная система «мунин» появилась в 1426 г. и распространилась на корабли дипломатов.
Зона надзора Садамори не распространялась за пределы Цусимы в 1435 г. Миссии, отправленные из других мест в Японии, должны были предоставлять только «сёкеи», заверенного печатью [7, с. 100]. Сёкеи считался неформальным письмом, так как на нем не было официальной печати отправителя, обозначающий его ранг. Оно скорее служило как рекомендательное письмо и подтверждало происхождение посланников и выдавалось местным должностным лицом.
Что касается личной печати, то правительство Чосона часто выдавало медные печати, с выгравированным именем человека, японским торговцам и должностным лицам местного самоуправления по их просьбе или в знак благодарности
в помощи репатриации корейцев, чьи корабли занесло в Японию. Чосон выдавал печати для идентификации отправителя и предотвращения подделки сёкеи. До конца 1430-х г. японцы часто использовали личную печать независимо от му-нина Садамори.
Из-за невозможности управлять теми, кто пользуется личными печатями, Садамори предпринял шаги, чтобы усилить главенство муни-на над личной печатью и свести дипломатические и торговые миссии к компетенции мунина. В 1435 г. Чосон согласился на просьбу Садамори о том, что он один будет нести ответственность за выдачу паспортов «мунин» всем жителям Цусимы, которые хотят торговать с Чосоном. Также еще в 1425 г. японцы из Кюсю и Хонсю тоже должны были получить эти паспорта в Цусиме [8, с. 99]. Если они пребывали в Чосоне без данного разрешения, то рассматривались как пираты. Более того, из-за частого появления фальшивых сёкеи в середине 1430-х г., Чосон расширил географию компетенции мунина в 1436 г. Все посланники из Цусимы, а также из других мест должны использовать личную печать Со и мунин чтобы попасть в Чосон. Сюго Цусимы должен был записать в мунине размер корабля, а также имена и количество членов экипажа на борту. Расширив компетенцию мунин люди с острова Ики, провинции Сатсума в южном Кюсю и провинции Ивами в западном Хонсю должны были обращаться к Садамори за пропуском в Чосон. Далее диапазон продолжал расширяться в течение следующих нескольких лет.
В 1438 г. Чосон и Цусима достигли официального соглашения, согласно которому Со имел право выдавать паспорта всем японцам, желающим посетить корейские порты. Даже японцы, имеющие высокие статусы, должны были обращаться к Со, который имел по отношению к ним низкое положение. В 1439 г. Чосон определил, кому было запрещено во въезде без мунина. Однако освобождены от мунина были посланники и заместители сёгуна, кланы Оути и Кикути.
В 1443 г. Со Садамори предложил заключить соглашение Гихэ, по которому было урегулировано количество кораблей, отправляемых Цусимой, тем самым клан Со монополизировал торговлю с Кореей.
Второй вариант системы разрешений му-нинов, созданный в 1439 г., относилась только к торговцам рыбой и солью из Цусимы. С самых
ранних лет образования Чосона японцы торговали рыбой и солью вдоль южного побережья.
С 1439 г. Чосон требовал, чтобы торговцы рыбой и солью предоставляли мунин и другие формы идентификации от сюго, чтобы торговать без каких-либо проблем.
Чосонский двор создал третий тип мунина, чтобы контролировать деятельность японских рыбаков в водах Чосона. Садамори неоднократно в период между 1427 и 1440 г. просил, чтобы Чосон открыл рыболовные участки для цусимских рыбаков. В 1440-х г. Садамори предложил группу островов вдали от южного побережья, где японцы уже несколько лет занимались рыбной ловлей, и предложил раздавать рыбакам му-нины. После осмотра незаселенных островов Кодже Седжон разрешил рыбачить в этих местах в 1441 г [9, с. 118].
В соответствии с условиями соглашения о рыболовстве на островах Кодже, заключенного между правительством Чосона и Садамори, рыбаки должны были получать мунин от Садамо-ри, а затем отправится в порт Чизе на острове Кодже. Сюго должен был включить в документ размер корабля для того, чтобы Чосон смог собрать налог, а также количество людей. В порту рыбаки должны были обменять мунин сюго на мунин, выданный командиром Чизе. Завершив свою работу на островах Кодже, рыбаки должны были вернуться в порт, заплатить налог за улов и вернуть мунин, выданный сюго. Те, кто был без мунина, считались пиратами и подвергались задержанию.
Налогообложение на улов японцев с островов Кодже было взято из практики Чосона по налогообложению корейцев. Чосон начал налогообложение рыболовных угодий в 1390-х г. в попытке «национализировать» такие районы и предотвратить их частное использование. Сборы делятся на подоходный налог, налоги на использование промысловых участков и налоги на корабли. За судна должны были платить заранее установленный размер налога через регулярные промежутки времени, хотя частота и размер сборов
неясны. Сумма налога, взимаемая в порту Чизе, различалась в зависимости от размера корабля. Торговля с Чосоном дала новые инструменты власти для Цусима сюго. Они вводили и собирали налоги на торговлю с Корё и Чосоном, а также с другими частями Японии с XIV в [10, с. 60]. Зависимость жителей Цусимы от моря и потока корейских товаров на остров или через него делали налогообложение прибыльным предприятием.
Сюго облагал налогом жителей Цусимы, японцев, живущих в торговых портах Чосона, и миссии, посылаемых из других областей Японии. Также облагались налогом вывезенные из Цусимы товары, привезенные вещи из Чосона и Кюсю, а также пошлины за выдачу мунина.
Таким образом, продвигая свою политику независимости от бакуфу, Со Садамори поставил торговлю с Чосоном под свой контроль, тем самым заполучив власть и богатство. Разрешения мунин, выдаваемые Цусима сюго, были, пожалуй, самой важной особенностью японо-корейских отношений.
Заключение
Подводя итоги, система японского контроля въезда и выезда мунин не была похожа на другие системы идентификации и доступа иностранных граждан в морской сфере восточной Азии, введенные в 1420-х и 1430-х г.
Чосонкие чиновники эффективно изменили элементы внутренней системы разрешений на поездки, которая была заимствована из Китая, чтобы контролировать контакты с Японией. Это регулирование во многом было успешным благодаря гибкости и целеустремленности, с которой губернаторы провинции Цусимы преследовали свои экономические интересы. В целом Чосон использовал японцев для контроля над японцами. Такой подход к решению проблемы продемонстрировал готовность корейских чиновников в XV в. разрабатывать внешнюю политику, которая бы соответствовала реалиям того времени, а не строго следовать предписаниям китайской модели международных отношений.
Khasanova A.R. POLITICS OF JOSEON AND THE GOVERNMENT
OF TSUSHIMA RELATING TO JAPANESE TRADERS AND VISITORS IN THE 15TH CENTURY
Список литературы
1. Clark, Donald N. The Ming Connection: Notes on Korea's Experience in the Chinese Tributary System / Donald N. Clark. - Текст: непосредственный // Transaction of the Royal Asiatic Society. Korea Branch. - 1983. - P. 155-164.
2. Курбанов, С. О. История Кореи с древности до начала XXI века / С. О. Курбанов. - СПБ.: Изд-во С.-Пе-терб. ун-та, 2009. - 680 с. - ISBN 978-5-288-04852-4.
3. Хасанова, А. Р. Японо-корейские отношения в средние века: политика Чосона по отношению к Японии / А. Р. Хасанова. — Текст: непосредственный // Современные востоковедческие исследования. - 2020. - Т. 2, вып. 3. - С. 104-112.
4. So, Kwan-wai. Japanese Piracy in Ming China During the Sixteenth Century / So Kwan-wai. - Текст: непосредственный // Michigan State University Press. East Lansing Michigan. - 1975. - P. 251.
5. Charles. O. Hucker, A Dictionary of Official Titles in Imperial China / Hucker O. Chrarles. - Текст: непосредственный // Stanford University Press. California. - 1985. - P. 676.
6. Kenneth R. Robinson. The Tsushima Governor and Regulation of Japanese Access to Choson in the Fifteenth and Sixteenth Centuries / Robinson R. Kenneth. - Текст: непосредственный // Korean Studies. University of Hawaii Press. Vol. 20. - 1996. - P. 23-50.
7. Kenneth R. Robinson. Policies of Practicality: The Choson Court's Regulation of Contact with Japanese and Jurchens, 1392-1580: a dissertation submitted to the graduate division in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy in History // University of Hawaii. Hawaii. - 1997. - P. 598.
8. Kenneth R. Robinson. From Raiders to Traders: Border Security and Border Control in Early Choson, 13921450 / Robinson R. Kenneth. Текст: непосредственный // Korean Studies. Vol. 16. - 1992. - P. 94-115.
9. Kenneth R. Robinson. Centering the King of the Choson: Aspects of Korean Maritime Diplomacy, 1392-1592 / Robinson R. Kenneth. Текст: непосредственный // The Journal of Asian Studies. Vol. 59. - 2000. - P. 109-125.
10. Seok, Hee Yoo. Relations between Japan and Korea: a thesis submitted in partial fulfillment of the requirements for the Degree of Master of Arts in Japanese // University of Canterbury. Canterbury. - 2015. - P. 163.
References
1. Clark, Donald N. The Ming Connection: Notes on Korea's Experience in the Chinese Tributary System / Donald N. Clark. - Tekst: neposredstvennyj // Transaction of the Royal Asiatic Society. Korea Branch. - 1983. - P. 155-164.
2. Kurbanov, S. O. Istorija Korei s drevnosti do nachala XXI veka / S. O. Kurbanov. - SPB.: Izd-vo S.-Peterb. unta, 2009. - 680 s. - ISBN 978-5-288-04852-4.
3. Hasanova, A. R. Japono-korejskie otnoshenija v srednie veka: politika Chosona po otnosheniju k Japonii / A. R. Hasanova. - Tekst: neposredstvennyj // Sovremennye vostokovedcheskie issledovanija. - 2020. - T. 2, vyp. 3. -S. 104-112.
4. So, Kwan-wai. Japanese Piracy in Ming China During the Sixteenth Century / So Kwan-wai. - Tekst: neposredstvennyj // Michigan State University Press. East Lansing Michigan. - 1975. - P. 251.
5. Charles O. Hucker, A Dictionary of Official Titles in Imperial China / Hucker O. Chrarles. - Tekst: neposredstvennyj // Stanford University Press. California. - 1985. - P. 676.
6. Kenneth R. Robinson. The Tsushima Governor and Regulation of Japanese Access to Choson in the Fifteenth and Sixteenth Centuries / Robinson R. Kenneth. - Tekst: neposredstvennyj // Korean Studies. University of Hawaii Press. Vol. 20. - 1996. - P. 23-50.
7. Kenneth R. Robinson. Policies of Practicality: The Choson Court's Regulation of Contact with Japanese and Jurchens, 1392-1580: a dissertation submitted to the graduate division in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy in History // University of Hawaii. Hawaii. - 1997. - P. 598.
8. Kenneth R. Robinson. From Raiders to Traders: Border Security and Border Control in Early Choson, 13921450 / Robinson R. Kenneth. Tekst: neposredstvennyj // Korean Studies. Vol. 16. - 1992. - P. 94-115.
9. Kenneth R. Robinson. Centering the King of the Choson: Aspects of Korean Maritime Diplomacy, 1392-1592 / Robinson R. Kenneth. Tekst: neposredstvennyj // The Journal of Asian Studies. Vol. 59. - 2000. - P. 109-125.
10. Seok, Hee Yoo. Relations between Japan and Korea: a thesis submitted in partial fulfillment of the requirements for the Degree of Master of Arts in Japanese // University of Canterbury. Canterbury. - 2015. - P. 163.
Дата поступления /Received 07.12.2020 Дата принятия в печать /Accepted 18.01.2021
© Хасанова А.Р., 2021 © Khasanova A.R., 2021
