CC BY
30А.В. БРЕГА доктор политических наук, профессор
Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий научный сотрудник Института социологии ФНИСЦ РАН*
Политический риск в сетевом обществе: новая конфигурация
Сетевое общество - это сравнительно новая организационная форма экономической, политической, социальной и культурной сфер деятельности, в которую органично вплетены сети информационно-коммуникационных технологий, компьютерных устройств и программного обеспечения. Оно представляет собой единую виртуальную инфраструктуру производства, организаций и социальных сообществ, имеет нецентрированный, высоко адаптивный и ди-1
намичный характер .
Современная сетевизация политических отношений приводит к тому, что традиционная «вертикаль власти» трансформируется в «поле власти». К примеру, широко внедряющийся в процесс управления и отношения с общественностью режим online выстраивает многосложные коммуникации по-новому. Ведь выполнение определенной задачи создаёт сетевое поле, где в каждый момент времени каждый субъект напрямую сопряжен с его другими участниками. Изменился и характер обратной связи: информация об общественном запросе или выполнении задачи властью теперь должна сразу же высвечиваться в сети, становясь доступной не только для чиновника, но и для пользователя или участников сети2. Получается, что гражданин посредством сети имеет большую свободу в
* Брега Александр Васильевич, e-mail: avbrega@mail.ru
1 Михайленок О.М. Особенности динамики социально-политических отношений в условиях становления сетевого общества // Время больших перемен: политика и политики. Материалы Всероссийской научной конференции. М., 2017, с. 247.
2 Михайлов Ю.М. Властные коммуникации и фактор риска в сетевом обществе: социально-философский анализ: Дисс.... канд. филос. наук. Тверь, 2017, с. 150.
обращении к власти, но имеет дело со структурой, а не с конкретным чиновником.
Таким образом, в сетевом обществе властные коммуникации отличаются от традиционных новой конфигурацией взаимодействия и обмена информацией. Так, традиционная организация политико-управленческого процесса предполагает, во-первых, наличие единого центра власти, коммуникации которого имеют выраженный вертикальный характер; во-вторых, иерархично выстроенные системы создания информационных потоков и принятия решений с присущими им строго очерченными функциями и ответственностью.
В сетевой структуре общества политические коммуникации между властью и обществом выстраиваются несколько иначе, что обусловлено следующими обстоятельствами:
- политическая власть имеет тенденцию к большей децентрализации;
- управленческие функции взаимодополняются исходя из конкретных задач, особенно на низовых уровнях властной иерархии;
- процесс принятия решений имеет больше моментов самоорганизации, поскольку время реакции на тот или иной общественный запрос в условиях массовой информатизации требует повышенной оперативности действий;
- каждый участник сети несет ответственность за свои действия перед всеми;
- существует высокая информационная открытость.
Традиционные иерархические формы властно-управленческих коммуникаций уступают место сетевым, групповые границы которых потенциально открыты, а состав может меняться в зависимости от задач. Властно-управленческие коммуникации становятся все более зависимыми от межличностных связей внутри организации и от внешних контактов участников производства; от их интегрированности в различные коммуникационные проекты и профессиональные сообщества.
В сетевом обществе власть имеет различные аспекты своего проявления. Сетевая власть (выражается в контроле доступа к сети, а также в контроле внутри сети над узлами коммуникаций). Власть сети (определяется контролем над дискурсом в сети). Созидающая власть сети (заключается в возможности тех или иных акторов создавать и конструировать смыслы в сети и тем самым ее
программировать). Власть в сети (обладает способностью к созданию и организации контента). Вполне понятно, что работа в любом из перечисленных форматов сетевых коммуникаций имеет свои риски.
Сетевой характер современного общества придает специфическое содержание властно-управленческим уровням коммуникации, в числе которых: обусловленность принятия решений внутренним и внешним контекстом сети; возможность каждого сетевого актора интерпретировать ситуацию; повышение значимости нового образа руководителя - от «приказываю» до «координирую»; усиление взаимной ответственности участников сети; нарастание политических рисков, связанных с неопределенностью информации и скоростью информационных потоков.
В сетевом обществе видоизменяется сам характер политических рисков. Во-первых, риски становятся менее избирательными, поскольку «снимаются барьеры в социальных коммуникациях», а значит, они приобретают универсальность. Так, можно констатировать множество рисков, которые проявляются одновременно на разных уровнях: индивидуальном, социальном и глобальном. Причем эти риски не ограничивается социальным положением или властным ресурсами, они всеобъемлющие. Сетевое общество «вбирает в себя «чужие» опасности из других социумов. Всего лишь два десятилетия назад мы знали, что это зло где-то есть. Но оно в ином пространстве и времени - очень-очень далеко и уж нас-то никогда не коснется... Но, пожалуй, самый главный «фантомный враг» - новые социальные страхи и тревоги, пришедшие с этим злом, которые в прямом смысле дегуманизируют социум. Кроме того, увеличивается производство новых маргинальных групп, ... которые вообще не могут адаптироваться к культурным новациям открытого общества»1.
Во-вторых, риски становятся взаимосвязанными по «принципу домино», когда сбои в одной сфере приобретают моментальную огласку и ведут к дисфункциональным эффектам в других сферах. Причем риски становятся перма-
1 Кравченко С.А. Новые уязвимости и риски современного этапа развития российского общества // Россия в новой социально-политической реальности: мониторинг вызовов и рисков. М., 2013, №1, с. 16.
нентным явлением, не имеющим ни начала, ни конца, они непредсказуемы, накладываются друг на друга.
В-третьих, риски становятся многофакторными. В связи с этим актуализируется проблема их эффективного мониторинга, а также предупреждения и минимизации ущерба в условиях сетевого общества.
Для современных политических процессов характерно взаимовлияние не только различных сфер жизни общества, но и технологических укладов. С позиций управления рисками их мониторинг, а главное, формирование общей картины с учетом всех возможных связей между ними представляется задачей чрезвычайно сложной. Практика наглядно показывает, что создание всевозможных фильтров и барьеров в сети посредством законов, технологий и политики регулирования информационных отношений не всегда приносит ожидаемый эффект. Зачастую риски оказываются более мобильными и разнообразными, чем адекватная реакция на них.
Риск возникает в результате выбора, который неизбежно влечет за собой социальную ответственность. Осознать риск означает устранить его или интерпретировать для дальнейших действий. Любая ситуация политического риска встроена в определенный социокультурный контекст, который всегда имеет свою историческую и событийную специфику. Поэтому и политический риск в сетевом обществе становится более вариативным и, исходя из интересов социокультурного контекста, будет получать свою «ложную» интерпретацию.
Политический риск в сетевом обществе следует рассматривать в двух контекстах: во-первых, как возможность нанесения ущерба, который может привести к снижению эффективности процессов управления и качества деятельности, а также к угрозе безопасности; во-вторых, как действие, направленное на привлекательную цель, достижение которой сопряжено с элементом неопределенности и возможностью неуспеха.
Сетевое общество с его многосоставными и скоростными коммуникациями потенциально «добавляет» риски на всех его уровнях. С одной стороны, сетевой контекст общества делает его более «открытым», что снижает неопределенность, делая социально-политические процессы более предсказуемыми. С другой - сетевая структура об-
щества значительно снижает степень защищенности индивида, поскольку доступ к сетям имеют множество акторов, которые в слабо контролируемых сетях могут распространять информацию деструктивного характера. Кроме того, постоянный рост информационных потоков усиливает факторы риска. Очевидные достоинства сетевого управления сопряжены и с новыми рисками.
Исторически так сложилось, что монополия на насилие для государства всегда являлось основной. Однако в условиях сетевого общества оно сталкивается со значительными ограничениями своей возможности принуждать. Поскольку в глобальном сетевом обществе становится чрезвычайно сложно сохранять возможность доминировать в производстве информации и дискурса ввиду того, что информационная связь «необязательно находится в руках государства»1. Другими словами, политический риск для власти всё больше возрастает в результате перманентно существующей потери контроля над общественным мнением и формирования актуальной повестки дня.
Сегодня изменились сами условия управления информацией на социетальном уровне. В начале 1990-х гг. считалось, что власть принадлежит тем, кто владеет информацией и способен ее интерпретировать в собственных интересах. Ныне речь идет о таком способе управления политическим риском, как способность сетевого программирования. Данная способность, прежде всего, определяется возможностью формировать, распространять дискурсы, а также влиять на них. Управляя дискурсами в информационном пространстве, заинтересованные группы посредством сетей формируют общественное мнение, а затем и сознание. Тем самым изменяют набор ценностей и смыслов, распространяя их в обществе. В конце концов, трансформируется индивидуальное и коллективное поведение через программирование коммуникационных сетей - одного из главных источников передачи ценностных ориентиров и актуальных установок.
Кроме того, одним из источников политического риска выступает многомерность политико-властных отношений, что связано со сложной структурой самого общества. Сетевое
1 Кастельс М. Власть коммуникации: Учеб. пособие / Пер. с англ. Н.М. Тылевич; Под науч. ред. А.И. Черных; М., 2016, с. 70.
общество не существует в «чистом виде», поскольку оно исторически является «продуктом» традиционного общества. Это означает, что традиционные и сетевые коммуникации даже в самом развитом сетевом обществе, его политической системе сосуществуют вместе, пересекаясь и дополняя друг друга. «Сосуществование сетевого общества в качестве глобальной структуры с индустриальным, аграрным, коммунальным обществами или обществом выживания характеризует реалии всех стран, несмотря на различные доли населения и территорий по обе стороны разделительной линии, в зависимости от релевантности каждого сегмента для доминирующей логической схемы каждой сети»1.
Соответственно политические риски, свойственные традиционным и сетевым взаимодействиям, сосуществуют вместе. Другими словами, происходит «наложение» этих рисков, что только усложняет процесс управления ими. Скажем, для власти одним из важных показателей своей эффективности является поддержание уверенности перед обществом, что она контролирует ситуацию или, по крайней мере, способна быстро и адекватно реагировать на возникающие вызовы и проблемы. С точки зрения традиционного коммуникативного взаимодействия, информация должна быть согласована с вышестоящим органом власти. Вместе с тем при таком подходе «теряется» не только ее оперативность, но и способность инклюзивной интерпретации. В конечном итоге лидером общественного мнения зачастую становятся источники информации, которые первые интерпретируют ее со своей точки зрения. При сетевизации общества источники и каналы распространения информации в меньшей степени связаны иерархией власти. В результате возникает другой риск - рассогласованности действий, поскольку каждый орган власти, работая в своей зоне ответственности, самостоятельно принимает решение о форме, содержании и направленности информации.
Очевидно, что в сетевом обществе, исходя из его особенностей, применимы различные инструменты снижения риска, среди которых: дублирование коммуникационных каналов; «диверсификация» центров сбора и хранения информации; обучение действиям в кризисных условиях; «обучение» собственно самой сети и другие возможности преодоления
1 Кастельс М. Указ. соч., с. 43.
опасности. Данные направления сегодня становятся элементами политики государства, которое для снижения хаотизации информационных процессов и появления рискогенных ситуаций вынуждено организовывать сетевой мониторинг состояния социальных сетей в целях контроля над ними, оперативного выявления факторов внешнего воздействия, оценки и прогноза. В свою очередь, государство, стремясь обеспечить стабильность, подчас вынуждено усиливать контроль над личностью и обществом посредством их идентификации в самых разных жизненных ситуациях. И такой контроль будет только нарастать. Не случайно в публичном и ученом сообществе всё чаще упоминается словосочетание «информационный авторитаризм».
К слову, приведем недавний пример того, как власти приходится запретительными мерами реагировать на риски, связанные с сетевизацией общества. Так, военное ведомство России планирует отказаться от использования военнослужащими социальных сетей, причем закрепить это на законодательном уровне. По всей вероятности, решение вызвано тем, что становится очень сложно контролировать информацию, исходящую от индивидуального пользователя. Включенность военнослужащих в сеть создала условия массового непреднамеренного распространения информации, которая может оказаться не только несовместимой со служебной этикой, но и содержать военную (государственную тайну), т.е. быть политически значимой. В последние годы российское военное ведомство испытывало много проблем из-за утечки информации: в частности, во время операции по присоединению Крыма к России в 2014 г. ее участники делали памятные фотографии на бывших объектах украинских вооруженных сил, которые потом просачивались в интернет и использовались на Западе для утверждений о «российской агрессии».
Кроме того, Минобороны РФ рассматривает вариант с ограничением эксплуатации современных средств сотовой связи в центральном аппарате, органах управления и войсках (вплоть до подразделений). Вместо смартфонов всем военнослужащим, в том числе руководящих звеньев, предложено использовать самые простые модели кнопочных телефонов, которые не имеют функции фото- и видеосъемки и не отслеживают геолокацию. Фотоматериалы, сделанные гражданами России на территории юго-востока Украи-
ны во время боев с регулярной армией, служили основанием для обвинений в адрес Минобороны РФ. В начале января 2018 г. ведомство озаботилось фактом публикации в социальных сетях фотографий, сделанных на авиабазе Хмеймим в Сирии после минометного обстрела боевиков: на снимках, разошедшихся в сети, были видны серьезные
повреждения техники, которые были сняты на смартфон
1
одним из военнослужащих .
Собственно, вышеизложенное является наглядным примером того, как сбывается предположение Э. Тоффлера о том, что в современном обществе явно прослеживается тенденция, когда малые обстоятельства могут стать катализатором больших изменений, а случайные факторы становятся более существенными2. Это означает, что границы между стабильными и нестабильными политическими ситуациями значительно стираются. В стабильном режиме сетевое производство, виртуальные организации и сообщества способны использовать информационные потоки в их продуктивном значении. В нестабильном режиме в сетевом обществе могут «срабатывать» дезорганизацион-ные силы системы, вызванные как сознательными действиями субъектов, так и случайными комбинациями обстоятельств. Особенность сетевой организации общества означает, что любая возникшая где угодно «информационная турбулентность» мгновенно распространяется на всю сеть в виде политической нестабильности, военного противостояния, природных катастроф или финансовых скандалов.
Сетевое общество создает для власти значительные риски, связанные с альтернативными проектами и оценками политических реалий. Вопрос состоит не только в положительных эффектах сетевого общества, каковым, например, является возможность более эффективного гражданского контроля над властью. Такой контроль снижает риск узурпации власти, коррупции, нарушения гражданских прав и т.д. Оппозиционные силы посредством неконтролируемых сетей способны перепрограммировать политический дискурс в целях трансформации сознания и взглядов людей, бросая вызов существующей власти. Вместе с тем, воздействуя на
1 Сафронов И. Смартфоны увольняют с военной службы // Ком-мерсант.ш: сетевое издание. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.kommersant.ru/doc/3549426 (дата обращения: 15.02.2018)
2 Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2002, с. 576.
дискурсы через глобальные коммуникационные сети, они смогут влиять на властные отношения в глобальных сетях. В результате резко возрастает риск политической дестабилизации в интересах узких групп, причем как не правящих, так и составляющих властвующую политическую элиту.
Таким образом, в сетевом обществе меняется конфигурация каналов отношений власти и общества, принятия решений и социального контроля, а границы страны перестают быть охранительными рубежами в отношении тех или иных культурных ценностей. В сетевом обществе круг властно-политических коммуникаций подвергается существенной трансформации, которая обуславливает появление новых политических рисков. Происходит совмещение директивного стиля управления с нормативно-сетевым, а системы виртуальных коммуникаций становятся главным информационным ресурсом достижения и площадкой осуществления власти. Все это является свидетельством того, что современное общество сталкивается с рядом вызовов и рисков, на которые политические акторы должны ответить, перестроив свою стратегию и методы воздействия в направлении сетевой организации общества.
Брега А.В. Политический риск в сетевом обществе: новая конфигурация. В статье рассматриваются изменения характера политических рисков в сетевом обществе; отмечается совмещение традиционного директивного стиля государственного управления с нормативно-сетевым.
Ключевые слова: политический риск, сетевое общество, власть, политические коммуникации, безопасность.
Brega A.V. Political risk in the network society: a new configuration. The article presents some changes in the nature of political risks in a network society and point out the combination of the traditional directive style of public administration with the regulatory normatively network.
Keywords: political risk, network society, power, political communications, security.
