CC BY
43
но исследуют скотоводство у различных групп бурят. Они, по сути, классифицируют скотоводство бурят по подвижности, по структуре стада и по количеству скота. В исследованиях экспедиции П.С. Палласа и Г.-И Георги выявляется полуоседлое скотоводство у предбайкальских бурят и кочевое скотоводство у забайкальских бурят во 2-й половине XVIII в.
Литература
1. Сборник документов по истории Бурятии. XVII век. - Улан-Удэ: Типография Министерства культуры БурАССР, 1960. - Вып. 1. - 494 с.
2. Летописи хоринских бурят. Хроники Т. То-боева и В. Юмсунова. - М., Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1940. - Т. 33. - 106 с.
3. Гирченко В. Русские и иностранные путешественники XVI, XVIII и первой половины XIX веков о бурят-монголах. - Улан-Удэ: Бурят-Монгольское изд-во, 1939. - 90 с.
4. Маншеев Д.М. Традиционное скотоводческое хозяйство бурят Восточного Присаянья (конец XIX - начало XX в.). - Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 2006. - 208 с.
5. Богданов М.Н. Очерки истории бурят-монгольского народа. - 2-е изд. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2008. - 304 с.
6. Жамбалова С.Г. Традиционная охота у бурят. - Новосибирск: Наука, 1991. - 175 с.
Маншеев Доржа Михайлович, доктор исторических наук, доцент, кафедра истории и архивного дела, Восточно-Сибирский государственный университет технологий и управления, 670013, г. Улан-Удэ, ул. Ключевская, 40, в, e-mail: [email protected].
Mansheev Dorzha Mihaylovish, Doctor of History, Associate Professor, Department of History and Archives of the East-Siberian State University of Technology and Management, 670023, Ulan-Ude, ul. klushevskay, 40, v, e-mail: [email protected]
УДК 32.001 (517.3) © В.А. Родионов
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ РОССИИ В ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИКАХ СМИ МОНГОЛИИ
(2000-2013 гг.)
Настоящее исследование посвящено анализу политических образов России, формирующихся и воспроизводящихся в монгольских СМИ. В исследовании выделяются три основных политических образа России, доминирующие в информационном пространстве Монголии. Контекстом формирования данных образов выступают как исторические сюжеты, так и текущая ситуация в российско-монгольских отношениях.
Ключевые слова: политические образы, дискурс, российско-монгольские отношения, внешняя политика.
V.A. Rodionov
POLITICAL IMAGES OF RUSSIA IN MONGOLIA MEDIA DISCOURSE PRACTICES
(2000-2013)
Research is aimed to studying of Russian political images forming by Mongolian mass media in the context of history, current situation and future trends of the Russian-Mongolian relations. There are three main Russia political images in Mongolia media. Within the framework of the research it is planned to reveal sources and mechanism of the given practices reproduction.
Keywords: political images, discourse, Russia-Mongolia relationship, foreign policy
Постоянное увеличение интенсивности взаимодействия между государствами, народами и иными субъектами международных отношений можно признать одной из ведущих тенденций. Причем стратегия взаимодействия зачастую выстраивается на основании существующих образов реальных или потенциальных партнеров по этому взаимодействию. В условиях растущего отчуждения от рядового гражданина сферы реального политического процесса образы и имиджи становятся все более значимыми феноменами процесса конструирования социальной идентичности. В этом смысле особую роль игра-
ет процесс формирования (конструирования) и трансформации образов стран и народов. Отдельное место в этом процессе занимают СМИ (газеты, телевидение, радио, Интернет), через которые формируются новые способы описания реальности, создаются особые представления о реальности, в том числе об окружающем, внешнем по отношению к собственной стране, мире.
Под дискурсом понимается относительно ограниченный набор утверждений, который устанавливает пределы того, что имеет значение, а что значение не имеет [16, с. 30]. Соответственно дискурсивные практики - это категория, обо-
значающая речевую деятельность, осуществляемую в соответствии с требованиями определенного типа дискурса в процессе его производства и воспроизводства. Данная категория подразумевает наличие в нашей повседневной реальности не одного, но множества самых различных типов и видов дискурсов, функционирующих одновременно и пронизывающих социальное пространство в виде автономных, гетерогенных и непрерывных информационных потоков [14]. Под «политическими образами» понимаются представления, знания и оценки объекта восприятия с точки зрения политического контекста ситуации. Формирование политических образов всегда обусловлено соответствующими политическими задачами, стоящими перед субъектами процесса формирования.
В данной работе рассматриваются основные наиболее яркие и широко распространенные политические образы России, формируемые в монгольском информационном пространстве. Источниками для анализа стали материалы наиболее популярных общественно-политических СМИ Монголии: газеты «бнеедер», «бдрийн сонин», «Зууны мэдээ», «Улс терийн тойм», интернет-сайты www.news.mn,www.sonin.mn, www.olloo.mn,www.ulbpost.mongolnews.mn.
Роль России в отношениях Монголии с внешним миром традиционно высока и значительна. Практически любые темы международного взаимодействия Монголии не обходятся без упоминания о российском факторе. Такие ключевые вопросы, как безопасность, социально-экономическое развитие страны, культурно-исторические аспекты, в той иной мере связаны с Россией. При этом стоит отметить, что общий контекст актуализации российской тематики в СМИ Монголии определила активизация политики России на монгольском направлении в 2000-х гг. В рамках общей стратегии внешней политики Москвы, направленной на усиление российского влияния на постсоветском пространстве, были обозначены задачи вывода отношений с Монголией на новый уровень. Одним из заметных итогов такой политики стало подписание в 2009 г. в ходе официального визита в Монголию президента России Д.А. Медведева декларации «О развитии стратегического партнерства» [7]. Кроме того, в 2000-е гг. были широко растиражированы планы крупных российских компаний по инвестированию в экономику Монголии. В итоге именно с 2000-х гг. процесс формирования/воспроизводства политических образов России в Монголии получил дополнительный импульс. Привлекая внимание монгольской аудитории к российской тематике, СМИ пытаются актуализировать проблему
оценки роли и значимости России для монгольских политических и экономических интересов. Иными словами, контекст формирования образов России в монгольских СМИ обусловлен в первую очередь задачами политического характера.
Среди распространенных политических образов России в СМИ Монголии, на наш взгляд, можно выделить три наиболее часто встречающихся.
Геополитический дискурс
С начала XX века, когда Монголия обрела независимость от Цинской империи, в монгольской общественно-политической мысли одно из центральных мест стали занимать представления о «китайской угрозе», вероятном поглощении маленькой страны великим южным соседом. В связи с этим Российская империя, а затем и Советский Союз рассматривались в качестве главного внешнеполитического союзника и защитника Монголии. В период социализма расхожим был лозунг «СССР - гарант независимости МНР». И хотя с нормализацией монголо-китайских отношений на рубеже 1980-1990-х гг. актуальность военной угрозы со стороны КНР значительно снизилась, а Россия перестала нести ответственность за безопасность Монголии, представления о «китайской угрозе» не исчезли.
Материалы монгольских газет и интернет-порталов, выступления известных политиков и общественных деятелей нередко содержат опасения по поводу возможного включения страны в состав Китая, в том числе и насильственным путем [4]. Помимо представлений о военной угрозе не менее распространенными являются представления об экономической, демографической и культурной экспансии южного соседа [13]. В этом свете автоматически повышается интерес к северному соседу Монголии, который нередко рассматривается как естественный противовес китайскому вызову [6]. Через призму представлений о «китайской угрозе» конструируется образ России как потенциального военного союзника. Здесь отчасти срабатывает указанная выше историческая модель взаимоотношений Монголии со своими географическими соседями. В результате в дискурсивных практиках, связанных с представлениями о «китайской угрозе», Россия видится в качестве безусловного партнера и даже союзника, способного оказать военную и иную помощь.
Однако другой составляющей геополитического дискурса является концепция «третьего соседа», утвердившаяся в монгольской внешнеполитической стратегии в постсоциалистический период [9]. Суть ее сводится к представлениям о внерегиональных государствах и между-
народных организациях как о противовесе влиянию в Монголии ее географических соседей -Китая и России. Одной из идейных основ концепции «третьего соседа» является представление о России как потенциальной угрозе (пусть и не такое масштабное, как Китай) безопасности Монголии [1, 8]. Например, импорт большей части (свыше 90%) нефтепродуктов из России видится по меньшей мере вызовом экономической безопасности страны [10, 19]. «Третий сосед» в свою очередь в этой системе взглядов видится олицетворением «добра», сил, питающих к ней только благие чувства и способных «спасти» Монголию от «сил зла» [1]. Такие представления неизбежно препятствуют прагматическому выбору стратегии безопасности.
Относительно низкая оценка роли современной России как одного из факторов национальной безопасности Монголии не вполне коррелирует с данными социологических опросов, регулярно проводящихся в Монголии. На протяжении последних лет, согласно данным социологических опросов, проводимых ведущим монгольским фондом «Сант-Марал», в номинации «Самые лучшие партнеры Монголии» Россия неизменно занимает первое место: 2009 г. -57,5%, 2010 - 57,2%, 2011 - 51,9%, 2012 -43,7%, 2013 - 51,1% [20].
Постсоциалистический дискурс
После демократической революции 1990 г. Монголия отказалась от социалистической модели развития и провозгласила курс на построение демократического общества и рыночной экономики. Социализм стал символом старого и регрессивного, демократия и рынок - символами современного и прогрессивного. По сути, руководство страны предприняло попытку кардинальной смены политической идентичности. В связи с этим вполне объяснима политика монгольских политических и интеллектуальных элит, направленная на противопоставление «отсталой эпохи социализма» новой «прогрессивной эпохе демократии и рынка».
Данный взгляд является органической частью постсоциалистического дискурса в Монголии 1990-х гг., согласно которому социализм признавался изначально «чуждым» монголам и монгольской культуре, социалистическое прошлое становилось «исторической ошибкой и трагедией» монгольского народа. В этом видится яркий пример проецирования представлений и идей по поводу настоящего на события прошлого. Тем самым создаются мифы, в дальнейшем призванные легитимировать цели текущей политики. Нахождение Монголии в течение многих десятилетий в сфере монопольного влияния СССР рисуется как крайне
негативная ситуация, любое отклонение от которой уже позитивно. Иными словами, какое-либо сближение с Россией как геополитическим преемником СССР рассматривается многими в Монголии как попытка «реставрации социалистического прошлого» [3].
В результате образ России как страны, первой в истории провозгласившей курс на построение социализма, стал ассоциироваться с социалистическим (а значит негативным) прошлым, а многое российское стало синонимом архаичного, отсталого и опасного. Советские (российские) стандарты образования и здравоохранения признаются низкокачественными, изучение русского языка - малоперспективным.
В монгольском обществе широко распространен тезис о том, что страна является образцовым примером перехода от авторитаризма к демократии, от планово-командной к рыночной экономике. В этом дискурсе образ «так и не обретшей демократии», «откатившейся обратно в эпоху авторитаризма» России призван контрастировать с образом Монголии как страны «с развитой демократией». Более того, образ «России социалистической» нередко сливается с образом «России имперской» [2] и «России бандитской» [11, 12], готовой постоянно навязывать свою волю соседям и таящей угрозу монгольской демократии. Фразы «империалистические взгляды в крови у русского человека», «ведение русского бизнеса сопряжено с криминалом и коррупцией» [15] стали обычным клише ряда монгольских СМИ. Отчасти такой образ складывается под влиянием процессов в самой России, в ряде случаев использующей символический капитал советского прошлого, а также негативных явлений, связанных с ведением бизнеса в России.
Цивилизационный дискурс
В 1990-е годы после распада СЭВ и СССР Монголия стала одним из так называемых национализирующихся государств. Началось формирование нового пантеона героев и новых символов страны. В сфере государственной символики, общенациональных культурно-исторических символов стали преобладать образы, связанные с традиционной номадной идентичностью. В первую очередь, образ Чингисхана как основателя монгольской государственности и создателя крупнейшей в мире кочевой империи. На рынке международного туризма Монголия, прежде всего, предстает и позиционируется в качестве страны «степей, юрт и номадов». Таким образом, в Монголии большое значение приобрели этнокультурные маркеры идентичности.
Одним из следствий этого стала изменившаяся картина окружающего мира. Произошла этнизация/культурологизация образа соседей, в том числе и России. Страна начала описываться в категориях этнического - «русский мир», «русско-православная цивилизация» [18]. Фактически стал выстраиваться непреодолимый «культурный барьер», отделяющий «страну номадов» от страны «русской цивилизации». При описании России зачастую используются такие этнокультурные символы, как матрешка, балалайка, медведи, водка, холода. Так, на вопрос о негативных чертах, которые настораживают граждан Монголии при поездке в Россию, 23,4% респондентов отмечают проблемы, связанные с распространением в России пьянства [5, с. 6-7]. При этом в самой Монголии проблема пьянства стоит не менее остро.
Это во многом стало возможным в силу сократившихся контактов между гражданами двух стран, в первую очередь, снизившейся привлекательности России в качестве страны-реципиента. Кроме того, многие монгольские СМИ при подаче информации о России используют материалы западных информационных служб, оперирующие ставшими уже классическими клише в отношении нашей страны.
Резюмируя, можно сделать вывод о дискурсивной природе образов России в современной Монголии. Цели и задачи, которые преследуются при создании того или иного образа, во многом определяют содержание самого образа. В геополитическом дискурсе, связанном с представлениями о «китайской угрозе», Россия это надежный защитник Монголии и в то же время источник потенциальных вызовов угроз. Постсоциалистический дискурс рисует Россию символом прошлого и отсталого, источником негативных тенденций. Наконец в цивилизационном дискурсе северный сосед наделяется чертами, призванными описывать российскую/русскую культуру или то, что принято понимать под этим.
Литература
1. Баабар Б. Приключения иностранных инвестиций. Биография политики третьего соседа [Электронный ресурс]. - URL: www.baаbаr.mn
2. Баабар Б. Хотят ли русские войны // вдрийн сонин. - 2008. - 10 сент.
3. Баясах Ж. Если громоздкому государству не нужны ученые, то как начет мудрого? [Электронный ресурс]. - URL: www.zuuniimedee.mn
4. Возможно в ближайшие 10 лет Китай завоюет Монголию // Ардчилал. 1993. №17.
5. Данные по: Железняков А.С. Социологийн судалгааны дун (Результаты социологического исследования) // Умард херш. - 2007. - №11.
6. Два с половиной соседа // вдрийн сонин. -2012. - 07 март.
7. Декларация о развитии стратегического партнерства между Российской Федерацией и Монголией (Улан-Батор, 25 августа 2009 года) [Электронный ресурс]. - URL:
http ://www.mongolia.mid.ru/90years_4 .html
8. Западня: о российско-монгольских отношениях // вдрийн сонин. - 2008. - 22 май.
9. Монгол улсын гадаад бодлогын Yзэл ба-римтлал // Официальный сайт правительства Монголии. [Электронный ресурс]. - URL: http://www.pmis.gov.mn.
10. Монголия снова может стать спутником Путина // вдрийн сонин. - 2012. 21 сент.
11. Монгольские и российские олигархи создали клуб сотрудничества? // Улс терийн тойм. - 2010. -10 окт.
12. Намерения русского медведя или АО «УБЖД» // внеедер сонин. - 2010. - 16 нояб.
13. Подробнее об этом: Галиймаа Н. Китайские мигранты и китаефобия в современной Монголии: анализ периодической печати // Миграции и диаспоры в социокультурном, политическом и экономическом пространстве Сибири. Рубежи XIX-XX и XX-XXI веков / науч. ред. В.И. Дятлов. - Иркутск: Оттиск, 2010. - С. 547-556.
14. Социологическая энциклопедия онлайн.
15. Хашчулуун П. Уезжают из Монголии с улыбкой, а возвращаются из России в нервозном состоянии // вдрийн сонин. - 2011. - 17 окт.
16. Филиппс Л., Йоргенсен М.В. Дискурс-анализ. Теория и метод. - Харьков, 2004.
17. Цена победы С. Баяра и В. Путина // Улс терийн тойм. - 2011. - 02 дек.
18. Chingis G. Are we Russians or Mongolian? [Электронный ресурс]. - URL: www.ubpost.mongolnews.mn. (дата обращения: 27.07. 2010).
19. Jargalsaikhan D. Russia and Price [Электронный ресурс]. - URL: www.ubpost.mongolnews.mn (June 17, 2011).
20. Politbarometr 2009, 2010, 2011, 2012, 2013. Официальный сайт фонда «Сант Марал». - URL: http ://santmaral. mn
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Геополитические образы регионов постсоветской России (Сибири и Дальнего Востока) в странах Северо-Восточной Азии», проект № 14-03-00439.
Родионов Владимир Александрович, кандидат политических наук, доцент кафедры истории и регионо-ведения стран Азии Бурятского государственного университета. E-mail:[email protected]
Rodionov Vladimir, PhD (candidate of political science), associate professor of department of history and regional studies of Asia, Buryat State University. E-mail:[email protected]
