CC BY
41
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ПОЛИСЕМАНТИЗМ ПРАВА: НОРМА ИЛИ АНОМАЛИЯ?
И.И. ЛИЗИКОВА, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры теории государства и права Московского университета МВД России
Аннотация. Рассматривается дефинитивная многозначность юридического термина «право», который может одновременно располагать несколькими смысловыми акцентами. При этом подчеркивается, что речь может идти только о полисемантизме слова-термина номинирующего понятие права, дефиниции же понятия права в рамках того или иного типа правопонимания присуща однозначночность. Полисемантизм права не аномальное явление. Оно обусловлено сложностью и многоаспектностью самой правовой действительности, языковыми, социально-историческими и психологическими факторами, наличием различных школ права и концепций правопонимания, эволюцией правовой действительности и развитием научного инструментария.
Ключевые слова: право, правопонимание, полисемантизм права, юридический язык.
POLYSEMY OF THE RIGHT: NORM OR ANOMALY
IRINA I. LIZIKOVA
Annotation. In the article the author provides multiple definition of the law term «right» that originally has several meanings. Author underlines that polysemy could only relates to the word-term «right», whereas the definitions of the tern «right» are quite unequivocal. The article concludes outlining that polysemy of the right is not an anomaly. The reason of such phenomenon could be complicated legal validity, language, social, historical and psychological factors as well as the existence of different schools and conceptions of the right, evolution of the legal validity and development of the scientific toolkit.
Key words: right, polysemy of the right, legal language.
Полисемантизм — одно из феноменальных языковых явлений. Идеал всемирного языка—чтобы каждое слово имело лишь одно значение, а каждая вещь — одно единственное обозначение1. Но подобное понимание языка неверно оценивает сигнификативную функцию языка. Языковое выражение конституируется ассоциацией словесного символа и фиксированного значения, но зачастую это выражение не может быть отождествлено только с одним символом или с одним значением2, что и обусловливает существование синонимии и полисемии. Полисемантизм как феномен языка свидетельствует о динамизме, присущем языковой лексике, что обусловлено диалектическим характером окружающей действительности. Безграничное разнообразие окружающего мира, культурные, исторические, лингвистические особенности отражения последнего — вот объективные причины появления полисемантизма.
Понятие «право» неразрывно связано со словом «право» как языковым знаком, являющимся специфической материальной оболоч-
кой, которая делает возможным как конструирование данного понятия, так и оперирование последним. Однако столь тесная неразрывная связь понятия «право» и слова «право» не означает их тождества. Право, будучи сложнейшим социальным феноменом, находит свое выражение в многообразных формах словесного выражения его понятийного содержания, которые не могут быть сведены в единую дефиницию, но при этом обозначают единый цельный предмет научного познания — право. Исходя из специфики теоретико-правовой науки, во многом имеющей дело не столько с правовой действительностью самой по себе, сколько с тем, как она дана опосредованно в нашем сознании, следует отметить имеющую место дефинитивную многозначность, обусловленную, прежде всего, тем, что юридические понятия являются синтетическим выражением мысли, а содержание юридического термина может одновременно располагать несколькими смысловыми акцентами.
«Моральное право», «криминальное право», «право на труд»,
«право на образование», «объективное право» «конституционное право» — и при имеющейся в этих словосочетаниях одинаковости звучания и написания слова «право», содержательные характеристики последнего отнюдь не равнозначны. Так, в первых двух случаях речь идет о праве в общесоциальном смысле, в третьем и четвертом — об определенном правомочии конкретного человека, а в двух последних — рассматривается с точки зрения его связанности с государством и инструментальной роли. Представители различных научных направлений опосредуют в понятиях объективную правовую действительность тоже по-разному, что обусловливает, соответственно, и отражаемые в слове «право» различные стороны описываемого объекта, каковым в данном случае выступает феномен права. Сравним, например: право как «система общеобязательных, формально-определенных юридических норм, выражающих консолидированную волю общества (конкретные интересы различных классов, социальных
групп, слоев), устанавливаемых и обеспечиваемых государством и направленных на урегулирования общественных отношений»3 и право как «форма отношений равенства, свободы и справедливости, определяемая принципом формального равенства участников данной формы отношений»4. Есть мнение, что «единого, общего понятия права в рамках общей теории права не существует, а попытка его выработать — тупиковый путь»5. В этой связи возникает вопрос: полисемантизм права — это норма или аномалия?
В.П. Малахов считает, что разные смыслы, привносимые в слово «право», во многом обусловлены не столько различиями в теоретической интерпретации явления права, сколько тем, что ученые ассоциируют с этим словом отдельные свойства, формы и виды права. По его словам, о полисемантизме права свидетельствует то, что право может быть представлено как: совокупность ценностей организованной, упорядоченной жизни; состояние (общественный порядок); форма рутинизации социальных отношений; право человека в разделительном и собирательном смыслах; сфера общественной жизни; институт (социальный регулятор); совокупность средств организации общества; форма общественного сознания как совокупность одновременно существующих и действующих правил в форме норм и требований, установленных и обеспечиваемых силой государства; возможность действовать определенным образом; основание требования, обращенного к другим людям, к обществу6. Действительно, самым простым для науки способом устранения трудностей в понимании того, что же мы в каждом отдельном случае имеем в виду, говоря о праве, было бы закрепление за каждым из смыслов самостоятельных слов. Однако здесь следует согласиться с цитируемым автором, «смысловых оттенков рассматриваемого феномена так много, что словотворчество стало бы бесконечно длящейся процедурой, а понятийный аппарат — излишне громоздким и неудобным»7. Именно по причине
своей рациональной многозначности язык в состоянии описывать индивидуальные объекты8.
Следует согласиться и с тезисом, что явление полисемии глубоко понятийно и касается лишь тех слов, которые имеют четкие связи с понятиями9. Очевидно, именно это положение позволило некоторым ученым сделать не вполне корректный вывод о том, что «полисемия слов в рамках языков отдельных научных сфер трансформируется в проблему полисемантизма понятий»10. На наш взгляд, речь может идти о различных подходах к определению понятия права и, как следствие, множественности дефиниций понятия права, а никак не о многозначности (полисемантизме) понятия права. В этом мы разделяем мнение В.П. Малахова, который пишет: «Идея права универсальна, понятие о праве индивидуально. Отсюда — многообразие дефиниций и бесконечность смыслов»11. Различные интерпретации права означают разные представления о его сущности и соответственно разные концепции права. Но это не значит, что у права действительно есть разные сущности или множество сущностей12. Поскольку единого понятия права «не выработано и вряд ли будет выработано, а есть лишь дефиниции понятия права в рамках того или иного типа правопонимания, где данному понятию как мысленному конструкту присуща однозначность, постольку речь может идти только о полисемантизме слова-термина, номинирующего понятие. Последнее утверждение основывается на том, что понятие есть элемент логики, а в языке логики вопрос о многозначности в принципе снимается с самого начала, поскольку в «идеально логическом», полностью формализованном языке логики многозначность вообще должна отсутствовать13. Таким образом, полисемия (как вид многозначности) присуща только слову (термину14) и по выражению Р.А. Будагова, является «лингвистической универсалией»15.
Связь между знаком и его значением диалектична, подвижна. И в этом можно усмотреть один из факторов, обусловливающих поли-
семантизм права. Существующие на сегодня в правоведении различные концепции правопонимания — яркое тому подтверждение. В едином плане выражения понятия права (термин «право») каждому из них характерен свой особый план содержания, который и отражается в дефиниции рассматриваемого понятия. Так, в рамках естественно-правовой теории— это совокупность самодовлеющих нравственных ценностей, проистекающих из природы человеческого разума и всеобщих нравственных принципов; в нормативистской концепции «право» — совокупность норм, правил поведения, создаваемых и охраняемых государством и выраженных в законодательстве; в материалистической (марксистской) теории — это возведенная в закон воля господствующего класса; для социологической концепции — это реальное поведение субъектов правоотношений. Психологическая школа права понимает «право» как правосознание, психическое переживание, эмоции восприятия правовых требований адресатами права.
Представляя термин «право» как своеобразное имя понятия права, следует отметить, что именуемое понятие права рассматривается в рамках той или иной концепции правопонимания как единственное в своей данности, хотя за ним может стоять и стоит множество проявлений права в реальном мире. Поскольку «терминосистема отражает не просто систему понятий, а систему понятий определенной теории, и что в принципе возможно сосуществование нескольких научных теорий, относящихся к одной специальной сфере»16, постольку вполне закономерно, что такой многогранный феномен, как право, описывается в рамках различных концепций правопонима-ния, каждая из которых не может быть признана ложной. При этом «существует одна точка отсчета в установлении специфики каждого из понятий права, а именно концепт права как предельная граница его смыслов»17. В данном случае, несмотря на столь различные трактовки, речь идет об одном и том же референте, коим является право как социальный феномен. Следо-
вательно, вполне обоснованно говорить о полисемантизме права.
Полисемантизм — это явление, присущее одному предметно-понятийному полю, хотя внутри своего поля термин и стремится к однозначности. Так, в юридической теории различают «право объективное» и «право субъективное», «право материальное» и «право процессуальное», «право частное» и «право публичное». В данных примерах слово «право» не является термином, оно есть составная часть словосочетания, которое в целом и есть термин. А поскольку вторая часть у них различна, постольку можно говорить о том, что по отношению друг к другу это разные термины, обозначающие разные понятия. Если провести сравнительный анализ каждого из представленных терминов с термином «право» (как совокупность правовых норм, установленных и охраняемых государством и предназначенных для регулирования общественных отношений), то станет ясно, что только «право субъективное» в своем значении выпадает из общей картины. В юридической литературе субъективное право понимается как «совокупность определенных нормами объективного права правил поведения, претворение в жизнь которых зависит от воли заинтересованных субъектов, руководствующихся этими правилами в рамках непосредственных форм реализации права (соблюдения запретов, исполнения обязанностей, использования возможностей)»18, как «мера возможного поведения участника правоотношения для достижения конкретного материального либо нематериального блага, обеспеченная юридическими обязанностями других участников данного правоотношения»19, как «возникающая в пределах статутного права на основе конкретных юридических фактов мера возможного поведения управомоченного лица»20. Другими словами, здесь правом называется возможность конкретного лица совершать определенные юридически значимые действия. В остальных случаях общим признаком является то, что в своем значении перечисленные термины могут быть представлены как совокупность исходящих от
государства правовых норм. Таким образом, в словосочетаниях «право объективное», «право материальное», «право процессуальное», «право частное» и «право публичное» слово «право» употреблено в одном и том же значении. Что касается словосочетания «субъективное право», то здесь мы видим употребление последнего в ином значении. Это и есть случай полисемии.
Язык юридической науки, «как и любой другой специальный научный язык, включает несколько систем специальной лексики, относящихся к разным предметно-понятийным полям и к различным лексическим ярусам»21. Речь идет о том, что юридическая наука неоднородна, представляет собой целую систему юридических наук, включающую в себя теоретические и исторические юридические науки, отраслевые юридические науки и прикладные юридические науки. Будучи тесно взаимосвязанными, каждая из них обладает определенной предметной спецификой, собственной терминологией и системой специальной лексики. Рассматривая в данном аспекте контексты права в отраслевых юридических науках, следует отметить, что, несмотря на то что в зависимости от предмета и метода правового регулирования право может быть разделено на относительно обособленные части — конституционное право, гражданское право, уголовное право, семейное право, экологическое право и др., можно говорить о едином отраслевом подходе к понятию права как совокупности правовых норм, установленных государством и, как следствие об однозначном употреблении слова «право» в словосочетаниях «конституционное право», «гражданское право», «уголовное право», «семейное право», «экологическое право» и т.д. При этом абсолютно не правильно говорить о едином значении терминов «конституционное право», «гражданское право» и т.д.
Таким образом, языковое явление полисемии присуще термину «право» как единице специальной юридической лексики и в рамках юридического языка данная лексическая единица может исполь-
зоваться в разных значениях. Явление полисемии характерно для терминов в терминологии, так же как и для слов естественного языка. В последнее время в отечественной науке даже обсуждается вопрос о вариантности термина. Отмечается, что «по существу термин — это во многих случаях — совокупность вариантов», отличающихся «отдельными признаками или функциями при сохранении тождества сущности объекта»22. Полисемантизм права обусловлен сложностью и многоаспектностью самой правовой действительности, языковыми, социально-историческими и психологическими факторами, наличием различных школ права и концепций правопонимания, эволюцией правовой действительности и развитием научного инструментария.
Не является ли полисемантизм права источником конфликта в юридической науке и практике? Думается, что нет. Полисемия снимается контекстом. Именно контекст задает направление выбора одного из имеющих место вариантов дефиниции права. Но проблема есть. И в большей степени она заключается в отсутствии серьезных междисциплинарных исследований правовых феноменов, имеющих методологическое значение, в недооценке языка как материального воплощения человеческого (и, в частности, правового) сознания, в недостаточной разработанности теоретических вопросов юридической терминологии; в практической плоскости—в слабом, поверхностном, эпизодическом взаимодействии юридической науки и практики и в недостаточном профессионализме представителей как с одной, так и с другой стороны.
1 См.: Шухард Г. Избранные статьи по языкознанию. — М.: Едиториал УРСС, 2003.
2 См.: Льюис К.И Модусы значения // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. - М., 2001. - С. 228.
3 Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: Учебник. - М.: Юристъ, 2001. - С. 141.
4 Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства: Учебник для вузов. -М.: НОРМА, 2002. - С. 29-30.
5 МалаховВ.П. Проблемаопределения
специфики права / Малахов В.П. Концепция философии права: Науч. изд. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. - С. 340.
6 См.: Малахов В.П. Философия права: формы теоретического мышления. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2009. — С. 16.
7 Малахов В.П. Право как феномен культуры / Малахов В.П. Концепция философии права: науч. изд. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. — С. 212.
8 См.: Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. 3-е изд., стереотипное. —М.:КомКнига,2006.—С. 105
9 См.: СуперанскаяА.В., ПодольскаяН.В., Васильева Н.В. Общая терминология: Вопросы теории. — М.: Изд-во ЛКИ, 2007. — С. 42.
10 Гаджимова Ф.М. Предпосылки многозначности понятия «источник права» / Малахов В.П. Концепция философии права: Науч. изд. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. — С. 596.
11 Малахов В.П. Философия права. Идеи и предположения. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008. - С. 178.
12 См.: Фролов С.Н. Связь концепций происхождения права и типов право-понимания: Дис... канд. юрид. наук. — М., 2007. — С.69.
13 См.: Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка / Под ред. Б.А. Серебренникова. — М., 1970. — С. 118, 195—196.
14 Поскольку у представителей разных наук слово «термин» трактуется неоднозначно, считаем необходимым дать его определение: термин — это языковой знак, в словесной форме обозначающий понятие, входящее в систему понятий определенной области профессиональных знаний и употребляющийся в специальном значении.
15 Будагов Р.А. Язык, история и современность. — М., 1971. — С. 62, 68, 99,
131—133, 267—274.
16 Лейчик В.М.Терминоведение: предмет, методы, структура. 3-е. изд. — М.: Изд-во ЛКИ, 2007. — С. 101.
17 Малахов В.П. Проблема определения специфики права...
18 Теория государства и права: Учебник / Под ред. Р.А. Ромашева. — СПб.: Изд. Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. — С. 479.
19 Теория государства и права: Учеб. пособие / А.А. Иванов, В.П. Иванов. — М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2007. — С. 165.
20 Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: Учебник для вузов. — М.: Спарк, 2000. — С. 337.
21 Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Указ. соч. — С. 29.
22 См.: Лейчик В.М.Терминоведе-ние: предмет, методы, структура... — С. 73—75.
НАСЛЕДОВАНИЕ ПО ЗАКОНУ В СООТВЕТСТВИИ С ГРАЖДАНСКИМ КОДЕКСОМ РСФСР 1922 г.
К.В. МАКСЮТИНА
Аннотация. Рассмотрены вопросы наследования по закону в соответствии с Гражданским кодексом РСФСР 1922 г., в частности порядок наследования, очередность наследников, их характеристика. Ключевые слова: выморочное, государство, имущество, наследование по закону, наследники, очередь.
В ст. 416 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. (далее — ГК РСФСР), содержащего главу «Наследственное право», допускалось наследование по закону при общей стоимости наследственного имущества не более 10 тыс. золотых руб., за вычетом всех долгов умершего1. Если общая стоимость наследства превышала 10 тыс. золотых руб., то между государством в лице органов Народного комиссариата финансов и частными лицами, призываемыми к наследованию, производился раздел или ликвидация наследственного имущества в части, превышающей предельную стоимость наследства, в пользу заинтересованных органов государства2.
Если по характеру составных частей раздел наследственного имущества представлялся хозяйственно невыгодным и неудобным, то между органами государства и частными лицами устанавливалось совместное владение или право выкупа соответственной части в поль-
зу государства или частных лиц, если последнее допускалось интересами государства. Круг лиц, призываемых к наследованию, ограничивался прямыми нисходящими (детьми, внуками и правнуками) и пережившим супругом умершего, а также нетрудоспособными и неимущими лицами, фактически находившимися на полном иждивении умершего не менее одного года до его смерти (ст. 418 ГК РСФСР).
В соответствии с указом президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. «О наследниках по закону и по завещанию» круг лиц, являющихся наследниками по закону, был расширен. В их число были включены родители, братья и сестры наследодателя3.
В соответствии со ст. 418 ГК РСФСР наследники по закону были разделены на три группы, призывавшиеся к наследованию в порядке очередности. Если имелись наследники первой очереди, то все наследство делилось между ними. В случае отсутствия наслед-
ников первой очереди или непринятия ими наследства к наследованию призывались наследники, отнесенные законом ко второй очереди. Наследники третьей очереди призывались к наследованию, если не оказывалось наследников ни первой, ни второй очередей.
В абз. 3 п. 1 ст. 418 ГК РСФСР в ред. от 14 марта 1945 г. было установлено, что в случае отсутствия указанных наследников или непринятия ими наследства наследниками по закону являются трудоспособные родители, а при их отсутствии — братья и сестры умершего4. Судебная практика нередко исходила из того, что к наследникам третьей очереди наследство может поступить только в случае отсутствия наследников предыдущих очередей, но не в случае непринятия ими наследства5.
К наследникам первой очереди закон относил детей умершего (в том числе и усыновленных), пережившего супруга умершего, нетрудоспособных родителей умершего,
