CC BY
46Андрейчева М.Ю.
ПОХОД ВЛАДИМИРА СВЯТОСЛАВОВИЧА НА ВОЛЖСКИХ БУЛГАР В СТАТЬЕ 6493 ГОДА ПВЛ: К ВОПРОСУ О СЕМАНТИКЕ СЮЖЕТА
Аннотация: Статья посвящена семантике одного сюжета из Повести временных лет. Автор показывает, что противопоставление носящих лапти руссов и носящих сапоги болгар имело для христианина глубокий символический смысл. Этот отрывок должен был указывать на скорый приход болгар к князю Владимиру, положивший начало выбору веры. Ключевые слова: Владимир Святославович, волжские булгары, Повесть временных лет, семантика.
Об авторе: Андрейчева Марианна Юрьевна, кандидат исторических наук, научный сотрудник Московского государственного объединённого музея-заповедника. Москва, 115487, проспект Андропова, 39. [email protected]
A RAID OF PRINCE VLADIMIR SVYATOSLAVICH ON THE VOLGA BULGARS IN THE ANNAL FOR AM 6493 IN THE "TALE OF BYGONE YEARS": THE QUESTION OF SEMANTICS PLOT
Abstract: The article is devoted to the semantics of the plot of one story in the "Tale of Bygone Years". The author demonstrates that the opposition of bast-shoe-wearing Russiand and boots-wearing Bulgarians had a profound symbolic meaning for Christian chronicler. The passage in question should point to the imminent arrival of the Bulgarians to Prince Vladimir, that laid the foundation for his choice of faith.
Keywords: Saint Vladimir, Volga Bulgars, Tale of Bygone Years, semantics.
About the Author: Marianne Andreycheva, PhD in History, researcher in the Moscow United State United Museum and Conservancy Area. Moscow, 115487, Andropov Prospekt, 39. [email protected]
В статье 6493 года Повести временных лет содержится следующий рассказ о походе князя Владимира на Болгар: «В лето 6493. Иде Володимеръ на Болгары с Добрыною съ воемъ своимъ в лодьях, а Торъки берегомъ приведе на коних и победы Болгары. Рече Добрына Во-лодимеру: "Съглядахъ колодникъ, оже суть вси в сапо-зех, сим дани нам не даяти. Поидем искать лапотни-ковъ". И сотвори мир Володимеръ с Болгары и роте за-ходиша межю собе и реша Болгаре: "Толи не будеть межю нами мира, елико камень начнеть плавати, а хмель почнет тонути". И прииде Владимир Киеву"»1.
Поскольку в тексте ключевая роль отводилась дяде Владимира, новгородскому посаднику Добрыне, то А.А. Шахматов в свое время предположил, что данное известие явилось новгородской обработкой более краткого сведения о столкновении руссов с болгарами из Древнейшего свода, которая попала в летопись в ходе составления Начального свода 90-х годов XI в. С другой стороны, среди исследователей не было единства во мнении о каких болгарах в летописи идет речь: о волжских или дунайских. Так Шахматов А.А2, Линниченко И.А3, Голубинский Е.Е.4, Успенский Ф.И.5, Рапов О.М.6,
1 Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей (Далее - ПСРЛ). Т.1. М., 2001. Стб. 84.
2 Шахматов АА. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб, 1908. С. 175-176.
3 Линниченко И.А. Современное состояние вопроса об обстоятельствах крещения Руси // Труды Киевской духовной академии. Т. XII. 1886. С. 604.
4 Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. I. Ч. 1. М., 1901. С. 167.
5 Успенский Ф.И. Император Василий Болгаробойца В.Р. Розена. Критика // Журнал министерства народного просвещения. 1884. Апрель. СПб., С. 294-295.
Мавродин В.В.7, Рыбаков Б.А.8 придерживались мнения, что речь идет о походе на Дунайских болгар. Сторонники данной версии, как правило, ссылались на то, что войско Владимира плыло на лодьях, а торки ехали на конях берегом - это описание казалось исследователям сомнительным, поскольку «от Киева добраться до Волги так далеко»9, а «по берегу Волги, покрытому непроходимым лесом, вовсе невозможно проводить конницы»10, тем не менее, такой способ передвижения казался логичным при походе по Днепру в сторону Черного моря, а затем Дуная. В пользу Волжских болгар высказывались Карамзин Н.М.11, Бестужев-Рюмин К.Н.12, Голу-бовский П.В.13, Пашуто В.Т.14, Халиков А. Х.15, Толстов С. П.16, Греков Б.Д.17, и их аргументация внесла серьезный вклад в разрешение данного вопроса. Исследователи ссылались на подтверждение данной версии в других древнерусских иссточниках: так в «Памяти и похвале князю русскому Владимиру» Иакова Мниха упоминает-
6 Рапов О.М. Русская церковь в IX- первой половине XII в. Принятие христианства. М., 1988. С. 213.
7 Мавродин В.В. Древняя Русь. М., 1946. С. 224-225.
8 Рыбаков Б.А. Древняя Русь. М., 1963. С. 68.
9 Голубинский Е.Е. Указ. соч. С. 167.
10 Там же.
11 Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1. СПб., 1818. С. 239-240.
12 Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история. Т. 1. СПб., 1872. С. 77.
13 Голубовский П.В. Печенеги, торки, половцы до нашествия татар: История южно-русских степей 1Х-ХШ вв. Киев, 1884. С. 76.
14 Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 98
15 Халиков А. Х Волжская Булгария и Русь (этапы политических и экономических связей в Х-ХШ вв.) // Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986. С. 9
16 Толстов С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации. М., 1948. С. 247.
17 Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 471.
104
ся поход князя на «сребреныя болгары»18 (то есть волжских - М.А.), в Воскресенской летописи текст о походе
предваряет заглавие «побЪда Болгаромъ иже по
ВолзЪ»19, в Никоновской летописи говорится «иде Во-лодимеръ на Болгары Низовския»20 («низовские» - также одно из наименований волжских булгар - М.А.). Более того, в походе союзниками Владимира выступают торки, которых в изучаемое время нельзя представить себе живущими около Дуная. Напротив, в тот период они занимали территории между Доном и Волгой21 и их участие было бы логичнее представить в военной компании именно против волжско-камских болгар. Такая версия понимания данного текста стала фактически общепринятой в современной историографии.
Поскольку время создания текста, как было сказано выше, отстоит от реалий описываемых событий почти на сто лет, не вызывает сомнение, что коллизия с сапогами и лаптями является результатом литературно-художественного вымысла летописца. Поэтому главный вопрос нашего исследования будет сформулирован так: какой смысл (или смыслы) вкладывал автор статьи в текст с описанием похода? Ответить на данный вопрос можно, осуществив попытку герменевтического анализа летописной статьи, который подразумевает изучение семантики, используемой в ней лексики, исследование так называемой памяти контекста приводимых прямых и косвенных цитат и отсылок, обращение к летописному контексту, в который помещен
18Иаков Мних. Память и похвала князю русскому Владимиру // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. СПб., 1997. С. 322, 526.
19 Русская летопись с Воскресенского списка, подареннаго в оной Воскресенский монастырь патриархом Никоном в 1658 году. СПб., 1793. С. 123.
20 Русская летопись по Никоновскому списку. СПб., 1797. С. 68.
21 Голубовский П.В. Указ.соч.
отрывок. Поскольку в центр сюжета рассказа о походе Владимира помещена антитеза «лапотники» - носящие «сапоги», то было бы целесообразно попытаться выявить символическое значение, используемой лексики для обозначения обуви, исходя из контекста историко-культурной традиции, носителем которой был древнерусский летописец-черноризец.
По всей видимости, автор статьи умышленно акцентирует антитезу «лапотники» - носящие «сапоги». Судя по контексту летописного отрывка, речь идет о своеобразном определении антитезы «свой - чужой». «Лапотники» - «свои», то есть те, кого Русь включала в сферу своего влияния. К ним, вероятно, относились те племена, которые уже были покорены Владимиром: радимичи, вятичи и т.д.
«Лапти», как обозначение обуви из лыка, имеют крайне редкое словоупотребление в древнерусской ли-тературе22. Ближайшее по времени упоминание, и то в лексической форме «лыченицы», встречается в «Молении Даниила Заточника». Но тем оно и интересно, что слово «лыченицы» опять употребляется в смысловой паре со словом «сапог»:
«Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоем, нежели в черлене сапозе в боярстем дворе»23.
Поскольку в «Молении» данное выражение адресовано князю, на службу к которому просится автор текста, здесь тоже противопоставление «лычениц» «сапогам» несет в себе в качестве одного из смыслов определение границ «свой - чужой»: лучше быть в лыченицах (на низших ролях
22 См. Вахрос И.С. Наименования обуви в русском языке: Древнейшие наименования допетровской эпохи // Ежегодник института по изучению СССР в Финляндии. Прил. №6-10. Хельсинки, 1959. С.16, 126-128.
23 Зарубин Н. Н. Слово Даниила Заточника (по редакциям XII и XIII вв. и их переделкам). Л., 1932. С. 60.
106
- М.А.) при князе, чем «чужим» ему в червленых сапогах (на первых ролях - М.А.) на боярской службе.
В «Молении» встречается и тема плавающего камня:
«Коли пожрет синица орла, коли поплывет камень по воде и коли начнет свинья на белку лаять, тогда и глупый уму научится»24.
Подобное и по смыслу, и по художественной форме высказывание содержится также и в другом древнерусском памятнике литературы «Беседа трех святителей»25.
Очевидно, и «Моление», и «Беседа», и косвенно, возможно, и летописный текст, имеют некий единый источник, откуда почерпнуты выше приведенные изречения. Но, к сожалению, его пока не удалось обнаружить. Возможно, речь идет об одном из сборников изречений наподобие древнерусского сборника «Пчела»26.
В сборнике татарских народных пословиц болгарская клятва приводится на татарском языке: «Кайчан кем колмак суга батар, таш суга калкыр, бу в^гьд^ шунда бо-зылыр» (Когда камень всплывет на поверхность, а хмель станет тонуть, это соглашение лишь тогда будет наруше-
24 Слово Даниила Заточника, Академический список // Там же. С. 67.
25 "Что есть человеку тяжелее всего носить? - Тяжелее всего глупство и упрямство учить человека: вода великия корабли поднимает, а малого камня всемъ моремъ не подъиметъ; ни моря пречерпати, ни мертвеца воскресити, ни утла судна налити; тако и глупова и упрямова человека всемъ миромъ не научить" (Апокрифы. Беседа трех святителей // Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980. С.144).
26 Связь "Моления" с "Пчелой" неоднократно отмечалась исследователями. (См.: Будде Е. О "Слове" Даниила Заточника в его отношении к древнерусской Пчеле // Под знаменем науки. М., 1902. С. 74-94; Миндалев П. Моление Даниила Заточника и связанные с ним памятники. Казань, 1914. С. 250-251).
107
но)27. Этот текст в свое время дал повод историку Г.М. Давлетшину утверждать, что данное изречение - своего рода «печать», закрепляющая договор между Волжской булгарией и Русью. Согласно его сведениям «это же изречение бытовало среди казанских татар как средство подкрепления своего слова и дела»28. Остается надеяться, что составитель сборника пословиц не осуществил самостоятельно перевод летописного отрывка на татарский язык, а почерпнул изречение из устного татарского предания и сопоставил ее с летописным источником.
В любом случае нельзя исключать влияния на данный летописный отрывок или какого-то письменного древнеславянского источника, или некоего отголоска устного булгарского предания. Можно предположить, что летописец вставил в текст известное ему булгарское изречение, еще и потому, что оно напоминало ему знакомую пословицу о глупце. В таком случае оно обретало двусмысленное звучание, в котором мог скрываться намек: пока Русь будет оставаться «глупой», мир между Болгарами и Русью не закончится.
В историографии встречается несколько вариантов интерпретации летописного курьеза с болгарскими сапогами. Наиболее распространенной точкой зрения, сформулированной еще в начале XIX в. Н.М. Карамзи-ным29, являлось мнение, что в данном отрывке присутствует аллегорическое указание на высокий социальный статус Волжских болгар. Считалось, что русский князь заключает мирный договор с ними, понимая, что не
27 Татар халык м^кальл^ре // Кереш саз ц^м айлатмалар бел^н кыючысы ц^м тлзачесе Н. Ис^нб^т: 3 томда. Казан, 19591967. 3 т. 780 б.
28 Давлетшин Г. М.. Булгарская письменность [Текст]: [ран-небулгарский и домонгольский периоды] // Гасырлар авазы (Эхо веков). Казань, 2008. № 1. С. 23-32.
29 Карамзин Н.М. Указ. соч.
сможет столь развитый и богатый народ окончательно подчинить и контролировать. Некоторые исследователи просто относились к этому летописному эпизоду как к некоему анекдоту30.
Альтернативный вариант понимания предложил в свое время историк А.В. Курбатов31, который увидел в антитезе «лапотники» - «носящие сапоги» намек на кочевников: собирать дань с оседлых жителей (лапотников) легче, чем контролировать в степи орды кочующих племен (сапоги - обувь, наиболее приспособленная для верховой езды, активно использовалась кочевниками).
И надо отметить, что привлечение внимания к характерным чертам отличия лычной и кожаной обуви небезосновательно. Первая имела небольшой срок эксплуатации (при активном ношении лапти служили около двух недель). Вторая носилась долго и зачастую предназначалась для дальних переходов. Исходя из этого, можно также предположить, что в словах Добрыни, обращенных к Владимиру, кроется указание на то, что болгары выглядят как собравшиеся в дальнюю дорогу, в противоположность лапотникам, сидящим на своей земле.
Похожая по смыслу антитеза есть в Священном писании. В Новом Завете встречается противопоставление «сандалии» - «сапоги». Речь идет о так называемых малой и большой миссии, на которые посылал своих учеников Спаситель. В первом случае Учитель посылает апо-
30 Так, исследователь С.П. Толстов полагал, что притча о пленных болгарах в сапогах является анекдотом, который "не может объяснить причин поспешного установления мира и возвращения Владимира в Киев". Скорее всего, она маскирует "конечную политическую неудачу русско-огуззской коалиции против булгар, несмотря на очевидный... первоначальный военный успех". (Толстов С.П. Указ. соч. С. 256).
31 Курбатов А. В. Русь нелапотная // Родина. № 6. М, 2001.С.42-44.
столов на проповедь иудеям, напутствуя учеников в Евангелии от Матфея такими словами: «Не стяжите злата,
ни сребра, ни мЬди при поасЬх ваших на поути, ни двою ризоу, ни сапогъ, ни жезлъ...»32. В Евангелии от Марка в том же эпизоде говорится: «И запрети имъ, да ничесоже възмуть на путь, тъкъмо жьзлъ единъ: ни пиры, ни хлеба, ни при поясе меди, нъ обувены в санъдалия... »33.
Здесь «сандалии» являются символом ближнего пути, когда Учитель еще рядом и благая весть адресуется иудеям, то есть пока еще своим по вере.
Во втором случае, Спаситель перед Своим распятием на тайной вечере напутствует апостолов идти на проповедь всему миру: «И рече имь: егда послах вы без
влагалища и без мЬха и без сапогь, еда что лишени бы-
сте. Они же реша: ничтоже. Рече же имь: но нынЬ иже
имать влагалище, да възметь такоже и мЬх, а иже не имать, да продасть ризоу свою и коупить ножь»34.
32 Мф. 10:9-10 // Библия 1499 года и Библия в синодальном переводе. Т. 7: Евангелие. М., 1992. С.41. Данный фрагмент из Евангелия от Матфея не был включен в Остромирово еванге-лие-апракос. Поэтому он приводится по Геннадьевской Библии, где, как отмечает А.А. Алексеев, Евангелия, Деяния и Послания представлены в афонской редакции (XIV в), которая, не смотря на то, что отражает ранний кирилло-мефодиевский перевод с правкой по греческому оригиналу, тем не менее "последует древнему тексту" и едва ли "содержит лексемы, которые были бы неизвестны предшествующей традиции". (Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. СПб, 1999. С. 186-187). Ср.: "Не носите влагалища, ни пиры, ни сапогы и никого же на поути цЬлуите" (Лука 10:4 // Там же. С.232).
33 Марк 6:8-9 // Остромирово евангелие 1056-1057 года по изданию А.Х. Востокова. М., 2007. С. 290.
34 Лк 22:35-36 // Библия 1499... С. 279.
110
Таким образом, «сапог» выступает неким символом вселенской проповеди Евангелия, на которую первым вступил сам Господь (не случайно ремень именно сапога Иисуса не считает себя достойным давать разрешение Святому Иоанну Предтеча)35.
К основным видам древнерусской кожаной обуви относились сапоги, плесницы, калиги, черевие и др36. Они отличались по крою и внешнему виду, но несмотря на это в нарративных памятниках Древней Руси можно встретить примеры, когда в одном и том же тексте наименования этих видов использовались как взаимозаменяемые лексемы. Для примера приведем отрывок из толкового Апостола XV в. В нем повествуется о чудесном освобождении апостола Петра из темницы. Согласно рассказу, Ангел внезапно явился перед апостолом и обратился к нему с такими словами: «Востани вскоре! Препояшися и вступи в плесница своя!...»37. За отрывком из Деяний следует толкование на него Святого Иоанна Златоуста, в котором уже говорится, что ангел приказал Петру «в сапоги обутися и препоясатися»38.
35 См.: "Гряды же по мьне, креплии мене есть. Ему же несмь до-стоинъ сапога понести" (Мф. 3:11 // Остромирово евангелие... С.
255); "Грядыи по мьне, яко пьрвеи мене бе. Ему же несмь досто-инъ да отрешу ремень сапогу его" (Ин. 1:27-28 // Там же. С. 4); "Грядет креплии мене вь следь мене, емоу же несть достоинъ поклонься раздрешити ремене сапогъ его" (Мк 1:8 // Там же. С.
256); "Грядеть же креплии мене. Емоу же несмь достоинъ отре-шити ремене сапогъ его" (Лк 3:16 // Там же. С. 259 об.).
36 См. ВахросИ.С. Указ. соч. С. 33-53.
37 Апостол толковый с прибавлениями, полууст. разный, XV века. РГБ ф. 304.1. Ед. хр. 116 (91). Л.132-132 об.
38 Там же. Л. 135-135 об. Данный пример опровергает мнение Вахроса И.С., который полагал, что в древнерусском языке слова "калига" и "плесница" применялись наравне со словом "сандалии". Напротив, у нас есть все основания предположить, что род-
111
Надо также заметить, что плесницы и калиги или сапоги воспринимались еще и как род сугубо монашеской обуви. И имели в этом смысле глубокое символическое значение.
Пожалуй, есть лишь один памятник, известный каждому чернецу, в котором задавалось ключевое символическое звучание деталям одежды. Это «Чин пострижения в монашество». Древнейший славянский перевод памятника дошел до нас в составе Требника конца XIII - нач. XIV в.39. Согласно чину, возложение каждой детали монашеского одеяния сопровождалось произнесением соответствующего текста, раскрывавшего значение вещи для постригаемого.
Надевание на ноги калиг или плесниц являлось важным этапом чина пострижения в великий монашеский образ. Во время пострига монаха обували, произнося следующие слова: «Брат наш [имя рек] обувается в калигы оуготование еоуангелие миру»40. Там же в одной из молитв чина: <Плесницама да поидет в путь спасения мира»41. Как видим, здесь также в одном тексте в отношении одной и той же обуви употребляются как равнозначные разные наименования.
Данный текст чина отсылает нас к отрывку из послания к Ефесянам апостола Павла: «СтанЬте убо пре-поясани въ чресла ваша истинною и оболкъшеся въ бро-
ственным термином для обозначения монашеской обуви было слово "сапоги". (См.: ВахросИ.С. Указ. соч. С. 42).
39 Книга потребник-требник. СПб: Общество любителей древней письменности, 1878; См. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР: XI-XШ вв. М., 1984. С. 369.
40 Книга потребник-требник.... Л.54.
41 Там же. Л. 57-57 об.
ня правды, и обувше ноз Ь въ уготовани благов Ьствова-ния миру»42.
Таким образом, в чине утверждается основное символическое значение монашеской обуви - это благовестие миру, проповедь спасения. Исходя из выше изложенного, справедливо было бы задаться вопросом: можем ли мы сопоставить символику монашеских плесниц и значение летописных сапог на ногах болгар? Если мы обратимся к контексту исследуемой нами статьи ПВЛ, то увидим, что следующим событием летописи является приход болгар «веры Бохмич» как вестников своей веры к Владимиру. Мусульманским миссионерам выпала чрезвычайно важная роль - положить начало так называемому «испытанию вер». Поэтому их появление могло представляться летописцу особым изъявлением воли Божией к языческой Руси. Впрочем, сапоги - это не единственная деталь одеяния болгар, отмеченная летописцем по ходу повествования. Далее в летописи он еще раз вернется к теме болгарской
42 Еф. 6:14-15 // Библия 1499 года и Библия в синодальном переводе. Т. 8: Деяния и послания апостолов. Апокалипсис. М., 1992.С. 283.
См. также: "Несть бо разнствия иудееви же и еллину: той бо Бог всех... Како убо призовут, в него же не вероваша; како же уверуют, его же не услышаша; какоже услышат без проповедующего; Како же проповедят, аще не посланы будут; Яко же есть писано: коль красны ноги благовествующих мир, благовествую-щих благая". (Рим. 10:12, 14-15 // Там же. С. 187); "Сего ради познаютъ людие мои имя мое въ тои день, яко азъ самъ есмь, аз глаголя, и приидох яко время на горы, яко нозп благовествующих втсть мира, яко благовтствуяи благостыню...". (Ис. 52:7 // Библия. - Острог: Типография К.К. Острожского, печатник Иван Федоров, 12 авг. 1581. Книга пророка Исаии приводится по Острожской Библии, поскольку, как отмечено А.А. Алексеевым, в последнюю текст Исаии был взят из Геннадьевской Библии с самыми незначительными поправками. (См.: Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. СПб, 1999. С. 205))
113
одежды в описании мусульманской службы, которое князю Владимиру изложат послы, побывавшие с ответным визитом в Волжской Булгарии:
«Они (послы - М.А.) же реша, яко ходиша в Болгары, смотрихом како ся покланяют в храме, рекше, в ропате, стояще бес пояса, поклонився сядет и глядит семо и онамо, яко бешен, и несть веселья в них, но печаль и смрад велик. Несть добро закон их»43.
Пояс (вернее его отсутствие) - это вторая важная деталь одежды, на которой заостряет наше внимание летописец. И не случайно, так как, пояс для монашествующего - еще один значимый символ. Вновь обратившись к «Чину пострижения в монашество», мы обнаружим, что при его возложении на постригаемого произносятся следующие слова:
«Брат наш поясает чресла своя силою истины»44. Данная формула также восходит к выше упоминавшемуся отрывку из послания Ефесянам апостола Павла.
В Толковой Палее есть схожее место, где Анна, мать пророка Самуила, прорицает: «лук силныхъ изне-може, а немощнии препоясашася силою». Толкование на
это пророчество такое: «Силни бо бЬсте тогда, имже
Господь бЬ с вами (жидами - М.А.), иже безъ оружия
страны языкъ наслЬдовасте.... Да того ради вы, силни, от лука своего изнемогосте, мы (бывшие язычники, нынешние христиане - М.А.) же оубо, немощни бывше иногда, но препоясахомъся силою Владыкы нашего Иисуса Христа»45.
В другом древнерусском памятнике литературы «Мерило праведное» присутствует небольшой текст, по-
43 ПСРЛ.Т.1 Стб. 108.
44 Книга потребник-требник... Л. 54.
45 Палея Толковая / Перев. с древнерусс. А. Камчатнова.М., 2002. С. 469-470
священный теме ношения пояса: «Почто повелено туго поясатися апостолом и всем святым. Толк: Да крепко служат Богу, поклоном и постом, бдением, молением, течение проповедив в языцех. Того ради чернецы и попове туго превязаются, лепо бы тако и всем кристьяном»46.
О том, что пояс для христианина имел глубоко символическое значение свидетельствует и известный эпизод с ответом папы Николая I на вопрос болгар (866 г.): «Что же до того, наконец, что греки, как вы утверждаете, запрещают вам принимать причастие неподпоя-санными, то какими заповедями священного писания они обосновывают этот запрет, мы точно не знаем; тем разве, что Господь заповедал, говоря: "Да будут чресла ваши препоясаны". Но эту заповедь надлежит исполнять не по букве, а по духу...47».
Итак, ношению пояса христианином придавалось чрезвычайно важное значение и наполнялось глубокими и многогранными смыслами. Но, прежде всего, опоясывание чресл символизировало твердое стояние в истине на службе Богу.
Сапоги на ногах болгар и отсутствие пояса на них во время молитвы могли восприниматься как явления одного порядка, расшифровываемыми, исходя из тех символических «прочтений» деталей одежды христианина, которые были распространены в интеллектуальной монашеской среде. Отсюда мы можем предположить, что автор-составитель рассматриваемых нами текстов летописи, вероятно, имел в виду: болгаре, хотя и пришли благовестить свою веру (это символизируют
46 Мерило праведное, устав. красивый, исх. XIV века. РГБ Ф. 304.I. №2026. Л. 346 об.
47 Nicolaus I PP._ Epist. 99 (Responsa ad consulta Bulgarorum) / Ed. E. Perels // Epistola Karolini aevi. T. 4. (Monumenta Ger-maniae Historica. Epistolae. T. 6). Berolini, 1925. P. 587
115
сапоги), но истины в ней нет и сила Божия не с ними (об этом говорит отсутствие пояса на мусульманах).
Что же касается «лапотников», упоминаемых Доб-рыней в тексте о походе на болгар, то, здесь мы можем имееть дело со своеобразным обозначением «своих», не только в смысле «данников», но и тех, к которым будет далее обращено благовестие.
Таким образом, в статье 6493 г. мы имеем дело с текстом, буквальное «прочтение» которого (исходя из логики или так называемого «здравого смысла») является малоэффективным. Очевидно, что он содержит скрытую семантику, постигнуть которую можно с помощью герменевтического анализа фрагмента. Выявленные в данной статье смыслы отнюдь не являются исчерпывающими -это лишь начало намеченного пути исследования, дающее нам приблизиться к пониманию написанного летописцем.
Литература
Апостол толковый с прибавлениями, полууст. разный, XV века. РГБ ф. 304.1. Ед. хр. 116 (91).
Библия 1499 года и Библия в синодальном переводе. Т. 7: Евангелие. М., 1992.
Библия 1499 года и Библия в синодальном переводе. Т. 8: Деяния и послания апостолов. Апокалипсис. М., 1992. Зарубин Н. Н. Слово Даниила Заточника (по редакциям XII и XIII вв. и их переделкам). Л., 1932.
Иаков Мних. Память и похвала князю русскому Владимиру // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. СПб., 1997. Книга потребник-требник. - СПб: Общество любителей древней письменности, 1878.
Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т.1. М., 2001.
Мерило праведное, устав. красивый, исх. XIV века, РГБ Ф. 304.1. №2026.
Остромирово евангелие 1056-1057 года по изданию А.Х. Во-стокова. М., 2007.
Палея Толковая / Перев. с древнерусс. А. Камчатнова. М., 2002. Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980.
Русская летопись по Никоновскому списку. СПб., 1797. Русская летопись с Воскресенского списка, подареннаго в оной Воскресенский монастырь патриархом Никоном в 1658 году. СПб., 1793.
Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. СПб, 1999. Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история. Т. 1. СПб., 1872. Будде Е. О "Слове" Даниила Заточника в его отношении к древнерусской Пчеле // Под знаменем науки. М., 1902. Вахрос И.С. Наименования обуви в русском языке: Древнейшие наименования допетровской эпохи // Ежегодник института по изучению СССР в Финляндии. Прил. №6-10. Хельсинки, 1959. Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. I. Ч. 1. М., 1901. Голубовский П.В. Печенеги, торки, половцы до нашествия татар: История южно-русских степей IX-XШ вв. Киев, 1884. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953.
Давлетшин Г. М.. Булгарская письменность [Текст]: [ран-небулгарский и домонгольский периоды] // Гасырлар авазы (Эхо веков). Казань, 2008. № 1.
Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1. СПб., 1818.
Курбатов А. В. Русь нелапотная // Родина. № 6. М, 2001. Мавродин В.В. Древняя Русь. М., 1946.
Миндалев П. Моление Даниила Заточника и связанные с ним памятники. Казань, 1914.
Линниченко И.А. Современное состояние вопроса об обстоятельствах крещения Руси // Труды Киевской духовной академии. Т. XII. 1886.
Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. Рапов О.М. Русская церковь в IX- первой половине XII в. Принятие христианства. М., 1988. РыбаковБ.А. Древняя Русь. М., 1963.
Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР: XI-XШ вв. М., 1984.
Толстов С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации. М., 1948.
Успенский Ф.И. Император Василий Болгаробойца В.Р. Розе-на. Критика // Журнал министерства народного просвещения. 1884. Апрель. СПб.
Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь (этапы политических и экономических связей в X-XIII вв.) // Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986.
Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб, 1908.
Татар халык м^кальл^ре // Кереш саз ц^м айлатмалар бел^н кыючысы ц^м тлзачесе Н. Ис^нб^т: 3 томда: Т. 3. Казан, 1959-1967.
Nicolaus I PP._ Epist. 99 (Responsa ad consulta Bulgarorum) / Ed. E. Perels // Epistola Karolini aevi. T. 4. (Monumenta Germaniae Historica. Epistolae. T. 6). Berolini, 1925.
