CC BY
87
УДК 821.111 Киплинг03=512.111
ББК Ш43(4Вел)(=432.11){5}**8Киплинг4*002.187.1=635.1
А. И. ТРУКОВА ПОЭТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС И ПЕРЕВОД
Ключевые слова: поэтический дискурс, адекватность перевода, оригинальный и переводной текст, сравнительный анализ, художественная адекватность.
В статье рассмотрена проблема перевода поэтического текста. Вопросы перевода английской поэзии на чувашский язык до сих пор не оценены критиками и являются малоизученными. Отмечается, что чувашские переводчики, не владеющие английским языком, в процессе перевода английских произведений на чувашский язык использовали метод вторичного перевода с русского языка-посредника, на котором ранее были изданы оригинальные тексты. Проведен сравнительно-сопоставительный анализ перевода стихотворения «Boots» Р. Киплинга с английского языка на чувашский, выполненный Н. Теветкелем. Отличительной чертой произведения является военная, ритмичная интонация, которую переводчику удалось воссоздать. Н. Теветкел отказывается от дословного перевода в пользу описательного перевода, часто косвенно характеризуя героев и ситуацию, в которой они оказались. Чувашскому переводчику удалось не только точно передать содержание поэтического текста, но и обогатить его объективными маркерами авторской интенции. Фактический материал представлен примерами опубликованных в печати переводов и собственными переводами автора статьи. Исследование вносит определенный вклад в осмысление проблем теории и практики художественного перевода.
Переводные поэтические тексты служат для осуществления сложного коммуникативного процесса: духовного общения между автором и читателями, воспитанными в другой культуре и в лоне другого языка. Следовательно, поэтический перевод необходимо рассматривать как явление интерлингво-культурной коммуникации [4. C. 93—94].
Перевод художественных текстов на язык малочисленного народа является сложной задачей и представляет значительную трудность. Довольно часто в подобных случаях невозможно воспользоваться прямым переводом ввиду отсутствия переводчиков, которые владеют языком оригинального произведения и языком, на котором будет создан переводной текст. Одним из выходов из сложившейся ситуации является метод непрямого, вторичного перевода с языка-посредника, которым владеет носитель языка малочисленного народа. Подобную ситуацию можно наблюдать в случае перевода произведений английских поэтов на чувашский язык, не все поэты владеют английским языком, и в процессе перевода иноязычных произведений они ссылаются на их русский вариант.
Большой трудностью перевода является соотношение смыслового перевода и перевода, сохраняющего дух оригинала, ведь кроме сюжета поэтическое произведение содержит множество различных мыслей и идей. Сложно одновременно точно передавать и дух, и букву стихотворения. Также следует прилагать усилия, чтобы воспроизвести интонацию, строфику и рифмовку, так как это помогает более точно воспроизвести дух произведения [5. С. 223].
Профессор В.В. Иванов сформулировал два положения и подчеркнул, что «... если при переводе обычного научно-технического текста должно остаться неизменным значение этого текста, то при поэтическом переводе неизменной должна остаться поэтическая модель (или поэтический смысл) стихотворения» [2. C. 371], где «под поэтической моделью текста понимается его поэтическое значение, не сводимое к значению подстрочника, потому что в поэтическую модель входит не только непосредственное содержание стихотворения, в какой-то мере поддающееся прозаическому пересказу, но и мо-
дель структуры стихотворения» [2. C. 370]. Второе положение: «...подобно тому, как значение языковой единицы не зависит от индивидуальных особенностей отдельных говорящих, поэтический смысл стихотворения не зависит от личного восприятия того или иного человека». Дж. Метьюз даже утверждает: «Одно кажется ясным: перевести стихотворение означает создать другое стихотворение. Перевод в целом будет верен предмету подлинника, но приблизительно верен его форме. И будет иметь он свою собственную жизнь, которая и есть голос переводчика» [Цит. по: 2. C. 372].
Отсюда следует, что о поэтической модели, или о поэтическом смысле, можно говорить лишь в том случае, когда поэтическое содержание и поэтическая форма едины и не связаны с личным восприятием читателя, так как это объективное явление. При определении степени адекватности перевода стиха все его компоненты должны быть учтены в равной степени и во взаимосвязи, необходимо определить, какое место в системе выразительных средств поэтического произведения занимает каждый из них; в процессе анализа возникает необходимость в их расчленении, однако всегда нужно учитывать их внутреннюю связь и взаимодействие [1. C. 23].
Чтобы показать чувашскому читателю определённое стихотворение и определённого автора, переводчикам с помощью средств чувашского языка необходимо создать аналогичный текст, сохраняя равновесие частей и интонацию стиха. Личное восприятие переводчика и поэтический смысл оригинала могут значительно расходиться, как следствие можно говорить о неадекватности перевода по отношению к оригиналу и о несовпадении различных переводов. Поэтический перевод, наиболее близкий к оригиналу, считается лучшим. Речь здесь идёт не о текстуальном соответствии, а о так называемой «художественной адекватности» [3. C. 281]. Необходимо помнить о стилевых особенностях оригинала и его собственно стихотворных характеристиках: размере и рифме. Художественная адекватность характеризуется также адекватностью соотношений между оригинальным произведением и поэтической традицией языка оригинала и переводным текстом и традицией переводящего языка [3. C. 290].
Переводы английских поэтических произведений на чувашский язык продолжают оставаться малоисследованными. Рассмотрим перевод стихотворения «Boots» английского поэта Р. Киплинга на чувашский язык, выполненный переводчиком Н. Теветкелем и опубликованный в газете Хыпар под названием «Тусан» (пыль). Р. Киплинг посвятил данное произведение англо-бурской войне 1899-1902 гг. Очевидно, что чувашский поэт в процессе перевода опирался на русскоязычный вариант стихотворения «Пыль», известный читателю благодаря переводу А. Оношкович-Яцыной.
Выражение There's no discharge in the war заменяется эквивалентом Улаха тухман...(не на посиделках) в первых двух строфах или Варда... улах мар (война - не развлечение) в оставшихся шести строфах. Конечно, здесь даже нет намёка на странную англо-бурскую войну без выстрелов, которую Р. Киплинг описывает в своем произведении. Поэтому можно сказать, что замысел автора оригинала утерян в чувашском переводе. Однако вышеупомянутые эквиваленты позволяют читателю косвенно судить о тяготах военного периода.
Отличительной чертой произведения является военная, ритмичная интонация, которую чувашскому переводчику удалось воссоздать, о чем позволяют судить следующие строки:
Ир те кад, ир те кад вардапа супатпар. - Улаха тухман...
Туп! - туп! - туп! - Туп! - туп! - туп! - Вардара-дке эп, айван?! Улаха тухман.
Чат-ха - чат! - Чат-ха - чат! - Пулёхдем хатар - Варда... улах мар. (День - ночь - день - ночь выбились из сил на войне - Не на посиделки вышли....
Тук - тук - тук! - Тук - тук - тук! - На войне ведь я, простак. Не на посиделки вышли.
Потерпи-ка - потерпи! - Потерпи-ка - потерпи! Боже, сохрани - Война - не посиделки).
Сохраненная в переводе Н. Теветкелем интонация подчеркивает чувство безысходности и безвыходности через аллегорический образ пыли, который красной нитью проходит через все стихотворение. В чувашском переводе три раза встречается слово тусан (пыль): давранать тусан (кружится пыль), самсара - тусан шарши (в носу - запах пыли), хуралать тусанла тар (чернеет пыльный пот).
Чувашский переводчик практически не использует дословный перевод. Так, например, во втором четверостишии оригинального произведения Р. Киплинг использует имена числительные:
Seven - six - eleven - five - nine-an'-twenty mile to-day -Four - eleven - seventeen - thirty-two the day before . А. Оношкович-Яцына использует буквальный перевод, тем не менее заменяя числительные для более точной рифмовки:
Восемь - шесть - двенадцать - пять - двадцать миль на этот раз, Три - двенадцать - двадцать две - восемьдесят миль вчера. Н. Теветкел применяет описательный перевод наряду с олицетворением и прямой речью, подчеркивая, что пехотинцы не просто устали, пройдя бесчисленное количество километров, а выбились из сил: Утса тухна духрамсем те духараддё хыдалта, «духрам шучё маншан пётрё», - тет упне выртан салтак. (пройденные километры кричат позади,
«я потерял счет километрам», - говорит лежащий ничком солдат). В четвертой строфе выражение Try - try - try - try - to think o' something different (Старайся - старайся - старайся - старайся - думать о другом.) в чувашской версии звучит Ша-ла дырт-са хыт-са кай-са шухашлар ырри динчен (сжав зубы, собрав силы, думайте о хорошем). В этом чувашском выражении мы видим усиление трагического, присущего английскому оригиналу. Данный перевод Н. Теветкеля, в котором он вводит эмоциональную характеристику героев, не искажает образ, созданный Киплингом, так как думать о чем-то другом в данном контексте и есть думать о чем-то хорошем.
Чувашский переводчик довольно часто косвенно характеризует героев или ситуацию, в которой они оказались. Описывая передвижение пехотинцев, Н. Теветкел использует выражение: сас парса утатпар (идем, издавая шум), в то время как у Р. Киплинга просто sloggin' over Africa. Английское слово slog переводится как: «сильный удар; тяжелая, утомительная работа». Далее, в седьмой строфе long strings of forty thousand million (длинная вереница из сорока миллионов) заменено Н. Теветкелем на варда - юнла туй ташши (война - кровавый свадебный танец). Чувашский переводчик снова подчеркивает здесь трагизм повествования, обращая внимание на истертые в кровь ноги пехотинцев.
В чувашском переводе наряду с косвенной характеристикой ситуации встречается также и обобщение: голод, жажда, усталость представлены как нечто ужасное: We can stick out hunger, thirst, and weariness (Мы можем вы-
терпеть голод, жажду, усталость) - Салтак шёпи - сехре хёппи (участь солдата - что-то ужасное).
В подлиннике Р. Киплинг сравнивает передвижение солдат по пустыне с адом:
I - 'ave - marched - six - weeks in 'Ell an' certify.
H. Теветкел сохранил это выразительное средство в чувашском переводе:
Qак - та-мак-ран - а-ран - а-ран -
Шёп та лап дич эрнерен дёлёнса тухаттём эпё.
(Из этого ада - с трудом - Ровно через семь недель я бы сумел спастись).
Обстоятельственные слова Qак - тамёкран (из этого ада) вынесены вперед чувашским переводчиком, что помогает подчеркнуть трагизм ситуации.
В оригинальном стихотворении использованы в основном поддерживающие ритм одно- и двухсложные слова: foot (нога), slog (удар), boots (сапоги), look (смотреть), what (что), night (ночь), day (день), однако можно встретить некоторые пиррихии: Africa (Африка), different (различный), bandoliers (патронташ). В чувашском переводе одно- и двухсложные слова тоже преобладают: ир (утро), кад (вечер), тусан (пыль), духрём (километр), вёрдё (война), салтак (солдат). Тем не менее пиррихиев в нем гораздо больше, чувашский переводчик широко использует четырехсложные слова: духёраддё (кричат), курёнмарёд (не видны), шуйттансем (черти), тёпёртету (топанье).
Однако следует отметить, что оригинал и перевод стихотворения «Boots» состоят из одинакового количества строк (по 4 в каждой строфе), к тому же количество слогов в строках у Р. Киплинга и Н. Теветкеля отличается несущественно. Переводчик стремился максимально точно сохранить метрическую схему оригинала.
Слова и чувства английского и чувашского поэтов близки. Чувашскому переводчику Н. Теветкелю удалось подчеркнуть и верно передать глубокий смысл английского стихотворения. Безысходность и безвыходность - вот идея Р. Киплинга, которую прочувствовал Н. Теветкел. В его стихотворении -та же военная интонация, то же чувство обреченности наряду со все ещё теплящейся надеждой на светлое будущее. Чувашскому переводчику удалось не только точно и проникновенно передать содержание, но и обогатить его объективными маркерами авторской интенции.
Подводя итог, следует отметить, переводчик выбирает наиболее оптимальный для своей индивидуальности способ разрешения проблем и противоречий, которые могут возникнуть в процессе перевода, с учетом предъявляемых к нему требований.
Литература
I. Бойко Л.Б., Боярская Е.Л. Лексико-грамматические трудности перевода с английского языка на русский. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2005. 62 с.
2. Иванов В.В. Лингвистические вопросы стихотворного перевода // Труды Института точной механики и вычислительной техники. М.: Изд-во АН СССР, 1961. Вып. 2. С. 369-395.
3. Казакова Т.А. Художественный перевод: теория и практика. СПб.: Инъязиздат, 2006. 535 с.
4. Комиссаров В.Н. Лингвистическое переводоведение в России. М.: ЭТС, 2002. 184 с.
5. Трукова А.И., Родионов В.Г. Из истории переводов поэзии Киплинга: стилистико-компара-тивный аспект // Вестник Чувашского университета. 2013. № 2. С. 221-227.
ТРУКОВА АЛЕНА ИВАНОВНА - кандидат экономических наук, заведующая кафедрой иностранных языков № 1, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (alenatrukova@mail.ru).
A. TRUKOVA
POETIC DISCOURSE AND TRANSLATION
Key words: poetic discourse, adequacy of translation, original and translated text, comparative analysis, artistic value.
This article deals with the problem of poetic text translation. Questions of translating English poetry into the Chuvash language have escaped the critics' attention so far and are still insufficiently studied. It is noted that in the process of translating English works into the Chuvash language Chuvash interpreters, being non-English speakers, used a method of secondary translation from the intermediary Russian language, in which the original texts had previously been published. The author also made a comparative analysis of the translated poem «Boots» by R. Kipling from the English language into Chuvash, made by N. Tevetkel. A distinctive feature of the work is the military, rhythmic intonation, which the interpreter managed to recreate. N. Tevetkel avoids literal translation in favor of descriptive translation, often indirectly describing the characters and the situation in which they find themselves. Nevertheless, the Chuvash interpreter not only accurately conveyed the content of the poetic text, but also enriched it by objective markers of the author's intention. The actual material is represented by the examples of published translations and the translations made by the article's author. The study contributes to the understanding of the problems of the theory and practice of literary translation.
References
1. Boiko L.B., Boyarskaya E.L. Leksiko-grammaticheskie trudnosti perevoda s angliiskogo yazyka na russkii [Lexical and Grammatical Difficulties of Translation from English into Russian]. Kaliningrad, 2005. 62 p.
2. Ivanov V.V. Lingvisticheskie voprosy stikhotvornogo perevoda [Linguistic Issuess of Poetry Translation]. Trudy Instituta tochnoi mekhaniki i vychislitel'noi tekhniki [Proceedings of the Institute of Precision Mechanics and Computer Engineering]. Moscow, 1961, Iss. 2, pp. 369-395.
3. Kazakova T.A. Khudozhestvennyi perevod: teoriya i praktika [Literary Translation: Theory and Practice]. St. Petersburg, In"yazizdat Publ., 2006, 535 p.
4. Komissarov V.N. Lingvisticheskoe perevodovedenie v Rossii [Linguistic Translation Science in Russia]. Moscow, 2002. 184 p.
5. Trukova A.I., Rodionov V.G. Iz istorii perevodov poezii Kiplinga: stilistiko-komparativnyi aspekt [From the History of Kipling's Poetry Translation: stylistic-and-comparative aspect]. Vestnik Chuvash-skogo universiteta. 2013, no. 2, pp. 221-227.
TRUKOVA ALENA - Candidate of Economic Sciences, Head of Foreign Languages Department № 1, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
Ссылка на статью: Трукова А.И. Поэтический дискурс и перевод // Вестник Чувашского университета. - 2015. - № 4. -С. 290-294.
