CC BY
31
письмо с. н. СЕРГЕЕВА-ЦЕНСКОГО А. Г. ГОРНФЕЛЬДУ
(РГАЛИ. Ф. 155. Оп. 1. Ед. хр. 470. 1914-1923) (Публикация Л. Е. Хворовой)
Письмо С. Н. Сергеева-Ценского литературоведу, литературному критику, переводчику, публицисту, журналисту А. Г. Горнфельду публикуется впервые. А. Г. Горнфельд был редактором журнала «Русское богатство», где до революций 1917 года Сергеев-ценский регулярно публиковал свои произведения.
Многоуважаемый Аркадий Георгиевич.
Мне было очень приятно читать Ваше письмо: оно сближающее, действительно, а уж, конечно, гораздо лучше иметь дело больше с человеком, чем с «критиком». Алуште посвящены еще и «Улыбки» (в Ум т.) и вот теперь печатаемый роман «Преображение» (в «Северн.[ых] Записках»). Меж.[ду] пр.[очим], очень хотелось бы услышать Ваше мнение об этом романе, первая глава которого уже напечатана. В «Преображении» я синтезирую свои Крымские впечатления, преломляя их в сюжет несколько м.[ожет] б.[ыть], рискованно с точки зрения правоверного реализма, но для моей задачи удобном. Мне хочется пустить бумеранг от реализма к мистицизму, хочется, чтобы не только горы, но и море хоть раз в жизни помолилось как следует. Когда я писал эту вещь, я думал: «ни к чему пишу... всем это чужое... осмеют, как "Береговое"»... (Не за себя лично было тошно, а за издателей « Сев.[ерных] Записок»,— доверчиво раскрывших мне свои страницы: перед ними было заранее неловко,— ведь они деньги мне платят). И теперь представьте же мою радость иметь читателем Вас, которому все, что я опишу, родное, и который, конечно, меня поймет, как в «Неторопливом солнце».
Полемика, в которую я хотел вступиться с Вами, касается самого дорогого для меня: философии творчества. Я сейчас не напишу Вам того, что нужно бы было,— это впоследствии, но, должен сказать, что и у Вас, т. е. в самой серьезной и безупречной статье обо мне проглядывает излюбленное всеми русскими критиками положение: подход извне, от культуры, иногда чрезвычайно почетного, но иногда... обходимого художниками. в поисках за (?) широким горизонтом для той же культуры. Бывало же с нашей культурой и такое приключение, что она открыто признавала себя антиэстетической. Вы, например, совершенно не упомянули в статье «Пристава Дерябина», потому что он — пристав (так же как Бабаев — поручик) — что может быть горше для русского художника, как заговорить о приставе?
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: С. Н. Сергеев-Ценский, А. Г. Горнфельд, философия творчества.
ХВОРОВА ЛЮДМИЛА ЕВГЕНЬЕВНА доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русского языка как иностранного Тамбовского государственного университета имени Г. Р. Державина E-mail: [email protected]
о
CM
го
го
Ol А
(К
го
<V
о о
Амфитеатров в статье «Гадина»,— так и говорит обо мне, как о защитнике, «адвокате» Бабаева, и издевается надо мною именно, как над черносотенцем что ли,— (я Вам, если хотите, когда ниб. [удь] расскажу историю возникновения «Бабаева» как худож. [ественного] замысла). Вы были почти на той же позиции в статье «Истерич.[еский] Фауст», что г-жа Колтоновская в последней статье в «Рус.[ской] Мысли»,— та попросту говорит обо мне самом как о Бабаеве, а в предпоследнем абзаце обвиняет меня, кажется,— легко сказать! — в «людоедстве».
То же случилось и с «Дерябиным». Выводя пристава, я должен был бы по традиции, как делает дубовый Куприн что ли,— сказать о нем: каков мерзавец! — а я не сказал этого... «и погиб казак, погиб для всего казацкого лыцарства!» Почему же я не сказал? Потому что я — художник. Ах, безразлично художнику, как самому Господу Богу, творит ли он паука или горлицу,— лишь бы паук был паук, а горлица — горлица!
Да что Дерябин! Вот и Алпатов — то казнокрад (!), вот Антон — то Антонович — буржуй, вот Варенька — то страшно сказать — мещанка!.. Каким же образом могут они понравиться читателю русскому?
Но нравиться читателю никогда и не было моей задачей, и я с огромным недоумением читаю, например, о Тургеневе. Который вечно заботится о том, как бы ему не разойтись с молодежью, «поймать момент» и т. п.
Я не хотел бы, что бы у меня чему-нибудь учились, — и нечему и не стоит; но раз я не учу,— меня учат!
Самое противное для меня в писательстве — это то, что мне, вследствие моей полной необеспеченности,— приходится печататься. Делаю я дело явно бесполезное; полезности от меня требуют на законном основании: мой «труд» оплачивают. Чтобы быть «полезным», я должен пристать к какой-ниб.[удь] партии (по-видимому, так),— но этого никогда не будет. Я не пессимист, не оптимист, не пантеист,— я,— повторяю,— только художник, склонный к лирике, т. е. могу быть, если подошел такой стих, и одним,
и другим, и третьим. Но ведь эти «измы», конечно, только проявления личности в идеях, которые сами по себе тоже продукт творчества личности. Понятие «индивидуализм», конечно, только лежит рядом с понятием «личность» — (творческая, разумеется), отнюдь его не покрывая. Понятие «мироощущение» — слишком первичное понятие, так же как понятие «мировоззрение» — слишком головное, а «миросозерцание» — слишком затрепанное.
Для творчества художника (своего, в частности), я ввел бы новый термин — «мирообмен»: — мир художника не пассивный,— он действует на восприятия по-своему и действует не всегда общепринято — логично (даже и образно — логично). Когда писал «Движения», например, я занят был не тем, чтобы доказать непрочность земного строительства,— это — априорно, доказывать тут нечего,— а занят я был только тем, как гармоничнее расположить три краски: зеленую (хвойная зелень — тишина, холод, смерть), желтую (теплота, светость, мелькание, жизнь) и голубую (Рок, Бог, небо). Игра этих трех цветов и составили для меня лично «Движения», потому я так и озаглавил повесть. Таких задач скрыто очень много и во всех других вещах моих,— и в том же «Бабаеве» — (особенно много их в «Печали полей» — произведении совсем непонятом); и эти задачи для меня лично и дороги.
Письмо мое разрослось, но я ничего не успел сказать,— да в письмах это и трудно. Если Вам понравиться «Преображение», напишите мне, я буду рад.
Желаю здоровья! — А почему Вы предпочитаете Петербург Алуште?
Крепко жму руку.
Ваш С. Сергеев-Ценский 31 января 1914 года Алушта
ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина».
Поступила в редакцию 30.04.2015 г.
UDC 82-6 LETTER BY S. N. SERGEEV-TSENSKY To A. G. GoRNFELD
(Russian state archive of literature and arts. F. 155. op. 1. UN. S. 470. 1914-1923)
(Publications by L. E. Khvorova)
Letter by S. N. Sergeev-Tsensky to literaturoveg, literature critic, translator, publicist, journalist A. G. Gorn-feld is published firstly. A. G. Gornfeld was an editor of magazine "Russian", where he published his works till revolutions of 1917.
KEY WORD S: epistolar legacy by S. N. Sergeev-Tsensky, A. G. Gornfeld, philosophy of creativity.
■ KHVOROVA LUDMILA E.
Doctor of Philology, Professor, Head of Department of Russian language for foreigners of Tambov State University named after G. R. Derzhavin E-mail: [email protected]
