CC BY
3
Харитонов Л.Н. Неизменяемые слова в якутском языке. - Якутск: Госиздат ЯАССР, 1943. - 83 с.
Харитонов Л.Н. Современный якутский язык. Ч.1. Фонетика и морфология. - Якутск: Госиздат ЯАССР, 1947. - 312 с.
Харитонов Л.Н. Формы глагольного вида в якутском языке. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. - 179 с.
Хартунг Ю. Дистрибутивный и суммарно-дистрибутивный способы глагольного действия в современном русском языке: Автореф. дисс. ...канд. филол. наук. - Ростов н/Д, 1979. - 24 с.
Храковский В.С. Семантические типы множества ситуаций и их естественная классификация // Типология итеративных конструкций. - Л.: Наука, 1989. -С. 5-53.
Черемисина М.И., Скрибник Е.К. О системе моделей элементарных простых предложений в языках Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. - 1994. - №4.
Черемисина М. И., Озонова А.А., Тазранова А. Р. Элементарное простое предложение с глагольным
сказуемым в тюркских языках Южной Сибири. - Новосибирск, 2008. - 205 с.
Шелякин М.А. Дистрибутивно-суммарный способ действия русского глагола // Ученые записки Тартуского ун-та. - 1980. - Вып. 524. - С. 42-53.
Шкунников В.А. Глагольная множественность в русском языке: Дисс. ...канд. филол. наук. - Воронеж, 1997. - 138 с.
Шлуинский А.Б. К типологии предикатной множественности: организация семантической зоны // Вопросы языкознания. - 2006. - №1. - С. 46-75.
Ястремский С. В. Грамматика якутского языка / Под ред. Б.М. Гранде. - М.: Учпедгиз, 1938. - 228 с.
Dressler W. Studien zur verbalen Pluralitat, Iteratrvum, Distributivum, Durativum, Intensivum in der allemeinen Grammatic, im Lateinischen und Hethitischen. - Wien, 1968.
Durie M. The grammaticalization of number as a verbal category // Proceedings of the 12th Annyal meeting of the Berkeley linguistic society. - Berkeley, 1986.
E.M. Samsonova
The specificity of the representation of distribution multiplicity
in the Yakut language
The article presents the range problems arising in the study one of the basic semantic types of verbal multiplicity. Distribution multiplicity is analyzed in terms of functional-semantic approach and involves identifying the specificity of expression, based on the works of the representatives of the Yakut linguistic traditions.
Keywords: Yakut language, functional-semantic category, verbal multiplicity, collectiveness, distribution, group actant, the plan of expression.
УДК 811.512.211-282
С.И. Шарина
Письменные тексты как дополнительный источник
для выявления диалектных признаков (на материале усть-янского говора эвенского языка)
Предпринята попытка выявить некоторые морфологические особенности языка усть-янских эвенов, которые не были отмечены ранее в публикациях исследователей. Материалом для исследования, наряду с устной речью информантов, явились письменные тексты на эвенском языке, опубликованные местными авторами. Характерные для говора отличия, обнаруженные в устной речи, подтверждаются и на письменных материалах, что дает основание считать достаточно достоверным функционирование исследуемых форм.
Ключевые слова: эвенский язык, диалекты, западное наречие, усть-янский говор, морфологические особенности.
© С.И. Шарина, 2014
Эвенские диалекты и говоры рассматриваются как языковые образования, используемые носителями для коммуникации в пределах определенной территории и характеризуемые определенными особенностями в области фонетики, морфологических единиц и лексики. Выявление динамики и современного состояния изучения эвенских диалектов, анализ диалектологической проблематики в эвенском языкознании, предпринятый нами ранее, эксплицирует приоритеты по данному направлению эвеноведения [Шарина, 2013]. В настоящее время центральной проблемой эвенской диалектологии является получение современной картины диалектного ландшафта, лингвогеографическая интерпретация диалектного континуума и углубленное изучение конкретных говоров, выявление их особенностей в фонетике, грамматике и лексике. Касательно говоров эвенов Якутии следует подчеркнуть, что сложность их описания обусловлена, в частности, и тем, что указанные говоры характеризуются высокой степенью вариативности на всех языковых уровнях, что объясняется дву- и многоязычием носителей. В говорах представлены результаты длительного контактирования и интерференции языков различных языковых семей (якутский, юкагирский, русский, чукотский), нашедшие отражение в возникновении определенных лексико-семантических тождеств [Шарина, Кузьмина, 2012].
Ценность проводимых в настоящее время исследований по описанию говоров эвенов Якутии особенно велика, потому что они в большей своей части базируются на полевом материале, на образцах устной речи носителей. Однако при сборе лингвистических материалов нельзя сбрасывать со счетов и факт наличия определенных письменных источников, таких как газетные статьи и заметки, различного рода художественные тексты в местных изданиях. Невнимание к этому аспекту в известной мере ограничивает представление о функционировании исследуемого языка и сужает возможности специального изучения, классификации и анализа собранного материала [Бурыкин, 2004].
В 2012 г. в составе экспедиции Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН (Якутск) автору статьи удалось работать в Усть-Янском улусе Республики Саха (Якутия). Основной целью экспедиции был сбор материалов по усть-янскому
говору эвенского языка, по возможности запись эвенского фольклора из этого района Якутии, так как имеющиеся в распоряжении исследователей языковые материалы по отдельным районам Якутии, куда входит и Усть-Янский, количественно и качественно не отвечают требованиям. Некоторые данные по усть-янскому говору под названием юкагирского рассматривала Л.Д. Ришес при описании западного диалекта эвенского языка [1955]. Основным особенностям говора посвящены работы Х.И. Дуткина [1989; Дуткин, Белян-ская, 2009]. Лексические особенности данного говора рассмотрены Р.П. Кузьминой [2012].
На момент сбора лингвистического материала (2012 г.) на территории района проживало 567 эвенов. Эвенским языком владело 39 человек (6,8% из общего числа), в том числе 11 человек, проживающие в с. Уянди, 14 - в с. Сайылык, 14 человек - в п. Депутатский. Знание языка носителей коррелирует с их возрастом, самым младшим носителем языка в п. Депутатский оказался информант 47 лет. Эвенский язык как предмет преподается в двух школах района: его изучают 20 детей в с. Уянди, 51 - в с. Сайылык.
Сложность функционирования эвенского языка в Усть-Янском районе обусловлена тем, что все без исключения носители языка в районе трехъязычны, разговаривают в основном на якутском, русском языках, в эвенской речи носителей отмечается сильное влияние якутского языка. В ходе выборочного анкетирования, проведенного нами, были выявлены следующие результаты. Основным языком коммуникативного общения респондентами выбран якутский язык. Однако большинство респондентов подчеркивает, что языком общения в дошкольном возрасте был только эвенский язык. Степень владения эвенским языком участники оценивают неоднозначно, подчеркивают отсутствие языковой среды, недостаточное знание устного народного творчества и проч. Таким образом, усть-янский говор с социолингвистической точки зрения относится к одному из наиболее неблагполучных говоров эвенского языка. Поэтому документация его материалов имеет большое значение для лингвистической науки.
В ходе экспедиции от девяти информантов были зафиксированы образцы бытовой речи, повествовательных текстов, некоторые фольклорные материалы разных жанров (сказки, песни), записаны лексические единицы и фразовые при-
меры к ним, уточнены значения отдельных словоформ. Что касается фольклорных тестов, то здесь одним из основных источников явилась книга местного автора Татьяны Афанасьевны Протопоповой - Гулууэ «Хаардаах дойдум ил тыына», изданная в Якутске в 2008 г. В книгу вошли статьи, очерки, рассказы писателя на якутском, русском, эвенском языках. Интересующий нас материал представлен 4 стиховорными сочинениями и 12 прозаическими произведениями общим объемом 10 страниц. Причем, прозаические, включающие сказки, записаны по словам автора, от ее матери, старейшей жительницы района Слепцовой Елены Спиридоновны, ушедшей из жизни в 103-летнем возрасте. В качестве письменных источников мы также рассматриваем неизданные произведения жителя села Сайы-лык Усть-Янского района Ивана Петровича Слепцова-Икэ Уйбана - замечательного исполнителя фольклорных произведений хэде, песен, выполненных в самозаписи. Хотя подобные материалы и не могут считаться абсолютно надежным источником, здесь важное значение имеет то обстоятельство, что авторы письменных текстов родились, выросли и жили только на территории Усть-Янского района, относятся к тем родам эвенов, которые исконно проживали на территории района. Для обоих авторов эвенский язык является родным языком, первым языком, на котором они заговорили, но они не обучались эвенскому ни в школе, ни в других учебных заведениях.
В статье в качестве иллюстративных приводятся примеры из указанных произведений Татьяны Гулууэ и самозаписи текстов Ивана Петровича Слепцова-Икэ Уйбана.
К основным фонетическим признакам усть-янского говора относятся характерные для всех говоров западного наречия отличия:
1) полная спирантность, отмечается отсутствие звукотипа [с] и наличие фарингального согласного [Ь] во всех позициях в слове: ЬиЬэчин ' вечером', уЬи ' ремень', экуэЬ ' сестра (твоя)';
2) метатеза конечного -с и гласного последнего слога: буЬкэ лед', эЬкэ 'рыбья чешуя' (в восточных говорах соответственно бекэс, экэс);
3) наличие переднеязычного [д] после сонорных согласных: чундукан (в восточных говорах -чунрукан) ' мяч', нанда (нанра) ' шкура'.
В области морфологии говор характеризуется определенными особенностями.
Наиболее яркая из них - наличие только одной формы личного местоимения 1-го л. мн. ч. мут «мы». Отсутствуют самостоятельные формы притяжательных местоимений 1-го и 2-го лица, вместо которых используются личные местоимения, причем, это отмечается и в письменных текстах, например: Эне, алаке, Бугундя-упэ би аман-дуву емэм орми бен, аике, эмдэкэн чалмив деб-дип. 'Мама, ура, Земля-бабушка моему отцу одного оленя дала, как хорошо, когда придет (он), оленьи кишки будем есть'. Тарич горкам дёмкут-тиди: «Таралдук аЬаткардук емым Ы экyэh гара-кат он бимчи?» - геникэн улгимичэ. Потом, долго подумав: «Если одну из тех девушек твоей сестрой сделать, как будет?» - говоря, вопрошал'.
Характерные для говоров западного диалекта метатизированные формы притяжания 2-го и 3-го л. мн. ч. -Ьын —Ьнын, -тын ~ тнын в говоре не отмечаются.
Образование форм множественного числа от форм типа оран, муран, сопровождается усечением конечного [н] основы: ора-л олени', мура-л ' лошади'.
В говоре неупотребительны направительно-местный и направительно-продольный падежи, вместо которых используются послеложные конструкции: Эмнэкэн оралчимуал нам Ьолилин нулгуччэл. Однажды оленеводы вдоль берега моря кочевали'.
Однако в письменных материалах говора форма направительно-местного падежа (суфф. -кла/-клэ) обнаруживается в оформлении причастий: Чарчакан Ьоч наптиклайи он некми айдин: «Эгилэ бугла тэгэлкэлкэн мутту яддин» - такан генчэ мэргэнди... Чарчакан, хотя и расстроился, но как сделать лучше: «В верхнем мире живя, что бы у нас делала-то»', - сказал про себя.
В письменных источниках после основ на гласный суффикс направительного падежа -тки встречается в виде -кки, например: Ок-да эдыуи итты адув иччэ кууа нивэкэг долин дикэйкэтни-кэн дэгилгидэкки миркычэ. Никогда раньше такого не видевший ребёнок, прячясь в зарослях карликовой березы, пополз в строну птиц'. Бу-гундя-упэ оралби муткидэкки илбэддэн. ' Земля-бабушка оленей в нашу сторону пригоняет'.
Хотя в большинстве западных говоров эвенского языка имена прилагательные не имеют грамматических категорий числа и падежа, в письменных источниках усть-янских эвенов отмечаются нормы согласования прилагательных с
существительными как в числе, так и в падеже, например: эгдер дэгэмкэрэл 'большие птицы', Ьол нодал дэгил - аЬаткар очень красивые птицы-девушки', уонуму нюритандялбур длинные свои косы', мэдэм чундукэм ' золотой шар'.
Из особенностей употребления возвратных местоимений можно отметить различение местоимений мэни и бэййон 'себя' для 1-го, 2-го и 3-го лица и в устной речи, и в письменной форме. Если для 1-го и 2-го лица предпочтительно употребление слова мэни, то для 3-го лица в говоре характерно употребление возвратного местоимения бэййон: Нодан тараптук бэййон «Кирэдей экму» геникэн гэрбутти оча. ' Она с тех пор себя «Сестра Кирэдей» стала называть'.
В письменной форме говора фиксируются обе детерминативные формы бэйди и мэнкэн сам, сами', имеющие лично-выделительное значение, указывающее на непосредственное участие в действии самого производителя. Примеры: Чарчакан Ьутчэнни ач эннэ да биЬиклэйи онкыкар иЬучэ, эгдекэкэн ориди дю далилин кунтэкли мэнкэн Ьэтыккэтникэн эвири ооча. ' Ребенок Чарчакана, несмотря на то, что рос без матери, став побольше, возле дома на поляне сам по себе играл, бегая'. Бэйди мэргэндикэн тиминарап оннаван ^ч уданикан алачча. Сам же про себя с нетерпеньем ждал завтрашний день'.
В усть-янском говоре отмечена модель числительных второго десятка, содержащая послелог хулэк лишний'. Конструкция строится следующим образом: мян хулэкин емэн одиннадцать' (досл. десять, его остаток один), мян хулэкин дер ' двенадцать' (досл. десять, его остаток два); мян хулэкин илан 'тринадцать' (досл. десять, его остаток три) и т.д. Этот способ образования числительных второго десятка, характерный для диалектов эвенов бассейна Индигирки, ранее у ян-ских эвенов не отмечался.
В говоре фиксируется наличие увеличительных и уменьшительных форм собирательных числительных, которые используются для дополнительной оценки количества считаемых предметов: илничэмэн 'всего троих', илниндевэн 'целых трех', дыгничэмэн 'всего четверых', дыг-ниндеван целых четверых' и т.п. Распределительные числительные, кроме общепринятых форм илатал ' по три, по трое', дыгэтэл ' по четыре, по четверо', представлены также формами илаталди, дигэтэлди.
В области глагола говор представлен следующими особенностями. Формы 2-го лица единственного числа глаголов настоящего и будущего времени в эвенском языке имеют личный суффикс -нри, в усть-янском говоре этот личный суффикс имеет вид -нди, например: одинди 'становишься', биЬэнди '(ты) есть, являешься', утуанди ' выкрутишь', эриЬуэнди ' позовешь'.
В эвенском языке формы 2-го лица мн. числа настоящего и будущего времени глаголов образуются при помощи личного суффикса -с, например, ха-с ' вы знаете', хер-ди-с ' вы уйдете'. В связи с тем, что в усть-янском говоре согласный [с] во всех позициях заменен согласным [Ь], глагольные формы 2-го лица мн. числа настоящего времени выглядят как Ьа- Ь вы ' знаете', эмэ- Ь ' вы приходите'.
В усть-янском говоре и в устной речи информантов, и в письменных источниках преобладает выражение прошедшего времени с помощью причастных форм прошедшего времени с суффиксом -ча-/-чэ- и лично-притяжательными суффиксами. При этом формы 3-го лица ед. и мн. числа не имеют личных показателей, а формы множественного числа имеют суффикс числа -л, например: эмчэс 'ты пришел', эмчэлсэн 'вы пришли', эмчэ ' он пришел', эмчэл ' они пришли'. В речи информантов отмечаются также формы прошедшего времени на -ри: балдарив я родился', мудакрив я закончил', эмритэн они приехали', но в говоре частотность их употребления мала.
Настоящее время 3-го л. ед ч. от основ на гласный образует форму бен "дает" (в восточных диалектах берэн), прошедшее время - бечэ "дал".
В формах 2-го лица ед. числа повелительного 1-го наклонения от основ глаголов с конечным -н согласный основы отпадает, например: ге-ли скажи', ср. и-ли входи'. В говоре отмечаются формы 1-го лица мн. числа повелительного 1-го наклонения с суффиксом -галда/-гэлдэ, например: Гэ, кудал, Ьэдегэлдэ! Ну-ка, ребята, давайте танцевать хэде'. Тарпач эчин неккэлдэ. ' Тогда вот как сделаем'. Формы повелительного 1-го наклонения 2-го лица мн. числа имеют два параллельных варианта - лда/-лдэ и -лилда/-лилдэ, например, гелдэ и гелилдэ ' скажите!'. При этом между двумя данными вариантами какая-либо смысловая разница отсутствует.
В усть-янском говоре, как и во всех говорах западного наречия, специализированная деепри-
частная форма на -кил отсутствует, и в ее функции употребляется та же форма деепричастия, что и в индикативных отрицательных оборотах: эди бер 'не давай' (вост. и лит. эди бекил), эди херрэ 'не уходи', эдилдэ херрэ 'не уходите', эди ген 'не говори', эдилдэ ген 'не говорите'.
Форма средневозвратного залога, которые образуются от основ глаголов посредством присоединения суффикса -б-//-п, например, бэридэй ' потерять' - бэриптэй ' потеряться', бактай ' найти' - бакаптай 'найтись', эмэндэй 'оставить' -эмэптэй ' остаться' и в устной речи, и в письменных источниках употребляются более активно, нежели аналогичные формы в восточных диалектах, при этом формы средневозвратного залога представлены не только в личных формах глаголов, но и в причастных и деепричастных формах: кууалду анипчал посвященные детям', депчэ чамык поевший тарбаган', ЬуЬупчав нандыв стриженую шкуру', ирипчэ чалми сваренные потроха', нучупчэч тэргыЬыч прокопченной замшей'.
Среди форм длительности/многократности действия в говоре отличается особой активностью форма -гра-/-грэ-//-гара-/-гэрэ-//-ура-/урэ-: мадай убить, добыть' - маградай убивать, добывать', гендэй 'сказать' - геугрэдэй 'говорить (неоднократно)'. Примеры: Ьутур кечукэн биЬэкэн нолимаду бэбэкэм оридюр ируграчал. ' Когда ребенок был маленький, на санях детскую повозку сделав, возили.' Ок эмыннэвутэн як да ач Ьаграчала. Когда он приедет, никто никогда не знал.'
Для усть-янского, в отличие от других говоров западного наречия, характерно весьма частое употребление формы обычного действия на -ват/-вэт: Би бэйди дуктауа икэвэттэм. Я сам что написал, пою (обычно)'. Эрэгэр пэтылни-ли мостали гиркаватми Ьадын да уиутын киутэкэлдимдэЬ оваттан. От постоянного хождения по твердому полу пятки становились твердыми'.
В говоре отмечается функционирование некоторых форм выражения характера протекания действия, не отмеченных ранее в грамматических описаниях эвенского языка. Форма особо интенсивного действия, образуемая при помощи суффикса -нукан-/-нукэн- от достаточно большого количества глаголов, характерна и для других диалектов эвенского языка, например: Эньми терэмэн долдыча куда дюккийи
Ьибынукэнчэ. Услышав, как зовет мать, ребенок ворвался в дом'.
В усть-янском говоре отмечается весьма частотное употребление одновременного деепричастия с суффиксом -никан/-никэн. В говоре данное деепричастие проявляет тенденцию к неразличению форм числа, выступая в форме единственного числа в статусе неизменяемых деепричастных форм. Причина этого явления до конца не ясна, но можно предположить, что оно может быть обусловлено влиянием якутского языка, например: АЬачкакаял дэтлэндялбур нукридюр емынду умивчал, тарич уонуму нюритындялбур нибала-канни Ьукэлукэмнин Ьоч аич дилгындюр икэни-кэн, уалдур дявулдуридюр эрэли Ьэденылчэл. ' Девушки, крылья свои сняв, положили в одно место, потом длинные косы свои распустив, очень красивыми голосами стали петь, взявшись за руки, танцевать круговое хэде'.
В говоре употребительна форма разносубъ-ектного одновременного деепричастия с суффиксом -уси-, например: Кууакыкан биуЬиву ами эуи уалални егилэ текыЬуырэр. Когда я был ребенком, сильные руки отца поднимали наверх'. Ьояв ормур кесчиникэн, чорав дювур дюлатникан, демуэли нулгэниуЬит. 'Много оленей пася, в чуме живя, кочевали мы по тайге'.
В говоре не прослеживается употребление причастия недавнопрошедшего времени с суффиксом -мат/-мэт и причастия давнопрошедшего времени с суффиксом -тла/-тлэ.
Какие-либо особенности наречий как части речи в говоре не усматриваются.
В лексике усть-янского обнаруживаются те же диалектизмы, что и в других крайнезападных говорах, например: нолима нарта', куратли шапка', кяга ' дед' и др.
Из использованных источников становится заметным, что усть-янский говор эвенского языка не имеет существенных отличий от той языковой формации, которая известна в литературе как западное наречие. Однако, при более детальном рассмотрении в говоре обнаруживаются некоторые отличия и особенности, что должно быть учтено при отнесении данного говора к той или иной языковой формации.
Итак, исходя из опыта исследовательской деятельности и практической работы, следует подчеркнуть, что наряду с образцами устной речи носителей использование письменных текстов как дополнительных источников для выявления
диалектных признаков дает более правдоподобную и достоверную картину исследуемого говора и расширяет возможности специального изучения, классификации и анализа лингвистического материала.
Литература
Бурыкин А.А. Язык малочисленного народа в его письменной форме (на материале эвенского языка). -СПб: Петербургское Востоковедение, 2004. - 384 с.
Дуткин Х.И. Основные особенности усть-янского говора эвенского языка // Языки народов Севера: грамматика, диалектология. - Якутск, 1989. - С. 81-88.
Дуткин Х.И., Белянская М.Х. Тундренный диалект западного наречия эвенского языка. - СПб.: Бельведер, 2009. - 166 с.
Кузьмина Р.П. Некоторые лексические особенности языка усть-янских эвенов // Языки и фольклор народов Сибири. Электронный научный журнал. -2012. - №2. - Режим доступа: URL:http://www. sivir. ги(дата обращения 23.04.12)
Ришес Л.Д. Некоторые данные по западному диалекту эвенского языка // Ученые записки Института языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР. - Якутск, 1955. - С. 179-203.
Шарина С.И., Кузьмина Р.П. Лингвистические контакты эвенов Якутии // European Social Science Journal: 2012. - № 8 (24). - С. 229-233.
Шарина С.И. Диалекты эвенского языка: состояние исследований и классификация // Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. - 2013. - Т. 6, № 5. - С. 641-646.
S. I. Sharina
Written texts as an additional source to identify the dialect characteristics (based on the Ust-Yansky dialect Even language)
The paper attempts to identify some of the morphological features of the language of the Ust-Yansky Evens that were not mentioned previously in publications researchers. Material for the study along with speaking informants served written texts in the Even language, published by local authors. Characteristic for the dialect differences found in oral speech, confirmed and written materials that suggests fairly accurate functioning of the studied forms.
Keywords: Even language, dialects, Western dialect, dialect of Ust-Yansky, morphological features.
УДК 811.554-373.21
С.Н. Курилова
Объективация образов водного фрагмента ландшафтной концептосферы
в североюкагирской лингвокультуре*
В статье предпринимается попытка выделить актуальные ментальные единицы водного пространства ландшафтной концептосферы, объективированные в языковой картине мира юкагиров тундры. Анализируются наименования гидрообъектов, семантика гидронимов, образ реки и озера в юкагирском фольклоре.
Ключевые слова: тундровые (северные) юкагиры, юкагирский язык, тундровый диалект, ландшафт, концепт, природный гидрообъект, гидроним, языковая картина мира, пространство, фольклор.
В составе ландшафтной концептосферы один из фрагментов относится к водным и представлен в лингвокультуре тундровых юкагиров названиями таких природных гидрообъектов, как река, озеро, море, болото, ручей, лужа. Отсутствие толкового, синонимического, антонимического и других словарей юкагирского языка не позволяет провести полное и компонентное лексикографи-
ческое описание этих объектов как первичную часть анализа концептосферы. Однако границы концептуального пространства водного фрагмента можно наметить через данные двуязычных лингвистических словарей, различных письменных текстов и в рамках лингвокультурологиче-ского подхода, предполагающего рассмотрение языка в тесной взаимосвязи с культурой.
* Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 14-38-00031).
© С.Н. Курилова, 2014
