CC BY
56
УДК 811.512.211 С.И. Шарина*
некоторые особенности языка усть-янских эвенов
В статье предпринимается попытка выявления некоторых морфологических особенностей языка усть-янских эвенов, которые не были отмечены ранее в публикациях исследователей. Наряду с характерными для говоров западного наречия отличиями при детальном рассмотрении обнаруживаются и грамматические особенности, нетипичные для других эвенских диалектов, в частности в функционировании глагольных форм, что должно быть учтено при отнесении данного говора к определенным наречиям.
Ключевые слова: эвенский язык, диалекты, западное наречие, усть-янский говор, морфологические особенности.
Several facts about Ust-Jansky Even language. SARDANA I. SHARINA (The Institute for Humanities Research and Indigenous Studies of the North, Siberian branch of Russian Academy of Sciences).
The author presents the analysis of several morphological features of the language of Ust-Yansky Evens, which have not yet been described by researchers. Along with distinguishing features of western dialects in the language of named group one can find grammatical features that are not typical for other Even dialects, specificly the functioning of verbal forms, which must be taken into account when classifying this dialect.
Keywords: Even language, dialects, western dialect, Ust-Yansky dialect, morphological features.
Изучение исчезающих языков коренных малочисленных народов Севера, документация и лингвистическое описание их диалектного и культурного разнообразия является одним из приоритетных направлений гуманитарных исследований. При решении данной задачи касательно эвенского языка внимание должно быть сосредоточено на наименее разработанных аспектах изучения, таких как описание диалектов и говоров, их состава и классификации. Несмотря на то что усилиями многих исследователей собраны и опубликованы обширные и интересные материалы по определенным диалектам и говорам эвенского языка, некоторые из них еще не получили достаточно полного освещения в литературе, не имеют системного
описания. Сложность описания говоров эвенов Якутии обусловлена, в частности, и тем, что данные языковые формации характеризуются высокой степенью вариативности на всех языковых уровнях, что объясняется дву - и многоязычием носителей, влиянием якутского языка и пр. К данной группе относится и говор эвенов, проживающих на территории Усть-Янского района Республики Саха (Якутия).
Некоторые данные по усть-янскому говору под названием юкагирского рассматривала Л.Д. Ри-шес при описании западного диалекта эвенского языка [8]. Основным особенностям говора посвящены работы Х.И. Дуткина [2, 4]. Лексические особенности данного говора рассмотрены Р.П. Кузьминой [6].
* ШАРИНА Сардана Ивановна, кандидат филологических наук, зав. сектором эвенской филологии Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН.
E-mail: sarshar@mail.ru © Шарина. С.И., 2013
В статье предпринимается попытка выявления некоторых грамматических особенностей языка усть-янских эвенов, которые не были отмечены ранее в публикациях исследователей, т. к. приобщение новых данных по еще недостаточно изученным диалектам имеет определенную ценность для исчезающего эвенского языка. Источником для работы стали полевые материалы автора, здесь и далее приводятся образцы речи и письменного варианта усть-янского говора.
По данным Ассоциации эвенов Усть-Янского района Республики Саха (Якутия) на 31.12.2012 г., на территории района проживает 567 эвенов. Эвенским языком владеют 39 человек (6,8% из общего числа), в т. ч. 11 человек, проживающих в с. Уянди, 14 - в с. Сайылык, 14 - в пос. Депутатский. Самым младшим носителем языка в пос. Депутатский оказался информант 47 лет. Эвенский язык как предмет преподается в двух школах района: его изучают 20 детей в с. Уянди, 51 - в с. Сайылык.
В ходе выборочного анкетирования, проведенного нами в 2012 г., были получены следующие результаты. Основным языком коммуникативного общения респондентами выбран якутский. Однако большинство респондентов подчеркивает, что языком их общения в дошкольном возрасте был только эвенский язык. Степень владения последним участники оценивают неоднозначно, подчеркивают отсутствие языковой среды, недостаточное знание устного народного творчества и проч. Таким образом, усть-янский говор с социолингвистической точки зрения относится к одному из наиболее неблагополучных говоров эвенского языка. Поэтому документация его материалов имеет большое значение для лингвистической науки.
К основным фонетическим признакам усть-ян-ского говора относятся характерные для всех говоров западного наречия отличия:
1) полная спирантность, отсутствие звукоти-па [с] и наличие фарингального согласного [Ц во всех позициях в слове: hиhэчин вечером', уhи 'ремень', экуэh 'сестра (твоя)';
2) метатеза конечного - с и гласного последнего слога: буhкэ 'лед', э^э 'рыбья чешуя' (в восточных говорах соответственно бекэс, экэс);
3) наличие переднеязычного [д] после сонорных согласных: чундукан (в восточных говорах -чунрукан) мяч', нанда (нанра) шкура'.
В области морфологии говор характеризуются определенными особенностями.
Наиболее яркая из них - наличие только одной формы личного местоимения 1 л. мн. ч.: мут «мы».
Отсутствуют самостоятельные формы притяжательных местоимений 1 и 2 лица, вместо кото-
рых используются личные местоимения, например: Эне, алаке, Бугундя-упэ би амандуву емэм орми бен, аике, эмдэкэн чалмив дебдип. 'Мама, ура, Земля-бабушка моему отцу одного оленя дала, как хорошо, когда придет (он), оленьи кишки будем есть. ' Тарич горкам дёмкуттиди: «Таралдук аhаткардук емым ^ экyэh гаракат он бимчи?» -геникэн улгимичэ. Потом, долго подумав: «Если одну из тех девушек твоей сестрой сделать, как будет?» - говоря, вопрошал'.
Образование форм множественного числа от форм типа оран, муран сопровождается усечением конечного [н] основы: ора-л олени', мура-л 'лошади'.
В говоре неупотребительны направительно-местный и направительно-продольный падежи, вместо которых используются послеложные конструкции: Эмнэкэн оралчимуал нам ^лилин нулгуччэл. Однажды оленеводы вдоль берега моря кочевали'.
Однако в говоре форма направительно-местного падежа (суфф. - кла/-клэ) обнаруживается в оформлении причастий: Чарчакан ^ч наптиклайи он некми айдин: «Эгилэ бугла тэгэлкэлкэн мутту яддин» - такан генчэ мэргэнди... Чарчакан, хотя и расстроился, но как сделать лучше: «В верхнем мире живя, что бы у нас делала-то»', - сказал про себя.
После основ на гласный суффикс направительного падежа - тки встречается в виде - кки, например: Ок-да эдыуи итты адув иччэ кууа нивэкэг долин дикэйкэтникэн дэгилгидэкки миркычэ. 'Никогда раньше такого не видевший ребёнок, прячясь в зарослях карликовой березы, пополз в строну птиц.' Бугундя-упэ оралби муткидэкки илбэддэн. ' Земля-бабушка оленей в нашу сторону пригоняет'.
Хотя в большинстве западных говоров эвенского языка имена прилагательные не имеют грамматических категорий числа и падежа, в усть-янском говоре, особенно в письменных источниках, отмечаются нормы согласования прилагательных с существительными как в числе, так и в падеже, например: эгдер дэгэмкэрэл 'большие птицы', ^л нодал дэгил - аhаткар очень красивые птицы-девушки', уонуму нюритандялбур длинные свои косы', мэуэм чундукэм золотой шар'
Характерные для говоров западного диалекта метатизированные формы притяжания 2 и 3 л. мн. числа - — hнын, - тын ~ тнын в говоре не
отмечаются.
Из особенностей употребления возвратных местоимений можно отметить различение местоимений мэни и бэййон для 1, 2 и 3 лиц. Если для 1 и
154
гуманитарные исследования в восточной сибири и на дальнем востокЕ • № 6 • 2013
2 лиц предпочтительно употребление слова мэни, то для 3 лица в говоре характерно употребление возвратного местоимения бэййон: Ноуан тараптук бэййон «Кирэдей экму» геникэн гэрбутти оча. 'Она с тех пор саму (её) «Сестра Кирэдей» стала называть.'
В говоре фиксируются обе детерминативные формы бэйди и мэнкэн 'сам, сами', имеющие лично-выделительное значение, указывающие на непосредственное участие в произведении действия самого производителя. Примеры: Чарчакан hутчэнни ач эннэ да б^иклэйи онкыкар ^учэ, эгдекэкэн ориди дю далилин кунтэкли мэнкэн hэтыккэтникэн эвири ооча. 'Ребенок Чарчакана, несмотря на то что рос без матери, став побольше, возле дома на поляне сам по себе играл, бегая.' Бэйди мэргэндикэн тиминарап оннаван ^ч уданикан алачча. Сам же про себя с нетерпеньем ждал завтрашний день.'
В усть-янском говоре отмечена модель числительных второго десятка, содержащая послелог хулэк - лишний'. Конструкция строится следующим образом: мян хулэкин емэн одиннадцать' (досл. десять, его остаток один), мян хулэкин дёр 'двенадцать' (досл. десять, его остаток два); мян хулэкин илан 'тринадцать' (досл. десять, его остаток три) и т. д. Этот способ образования числительных второго десятка характерен для диалектов эвенов бассейна Индигирки, ранее у янских эвенов не отмечался.
В говоре фиксируется наличие увеличительных и уменьшительных форм собирательных числительных, которые используются для дополнительной оценки количества считаемых предметов: ил-ничэмэн 'всего троих', илниндевэн 'целых трех', дыгничэмэн всего четверых', дыгниндеван целых четверых' и т. п. Распределительные числительные кроме общепринятых форм илатал 'по три, по трое', дыгэтэл 'по четыре, по четверо' представлены также формами илаталди, дигэтэлди.
Формы 2 л. ед. числа глаголов настоящего и будущего времени в эвенском языке имеют личный суффикс - нри, в усть-янском говоре этот личный суффикс имеет вид - нди, например: одинди 'становишься', б^энди '(ты) есть, являешься', утуан-ди выкрутишь', эр^уэнди 'позовешь'.
В эвенском языке формы 2 л. мн. числа настоящего и будущего времени глаголов образуются при помощи личного суффикса - с, например: ха-с 'вы знаете', хер-ди-с 'вы уйдете'. В усть-янском говоре согласный [с] во всех позициях заменен согласным [Ц, и соответственно глагольные формы 2 л. мн. числа настоящего времени выглядят как hа - h вы 'знаете', эмэ - h 'вы приходите'.
В области глагола говор представлен следующими особенностями. В усть-янском говоре преобладает выражение прошедшего времени с помощью причастных форм прошедшего времени с суффиксом - ча-/-чэ - и лично-притяжательными суффиксами, при этом формы 3 л. ед. и мн. числа не имеют личных показателей, а формы множественного числа имеют суффикс числа - л, например: эмчэс 'ты пришел', эмчэлсэн 'вы пришли', эмчэ он пришел', эмчэл они пришли'. В речи информантов отмечаются также формы прошедшего времени на - ри: балдарив я родился', мудакрив я закончил', эмритэн они приехали', но в говоре частотность их употребления мала.
Настоящее время 3 л. ед. числа от основ на гласный образует форму бвн 'дает' (в восточных диалектах бврэн), прошедшее время - бвчэ дал'.
В формах 2 л. ед. числа повелительного 1 наклонения от основ глаголов с конечным - н согласный основы отпадает, например: ге-ли скажи', ср. и-ли входи'. В говоре отмечаются формы 1 л. мн. числа повелительного 1 наклонения с суффиксом - галда/-гэлдэ, например: Гэ, кууал, hэ-дегэлдэ! 'Ну-ка, ребята, давайте танцевать хэде'. Тарпач эчин неккэлдэ. Тогда вот как сделаем'. Формы повелительного 1 наклонения 2 л. мн. числа имеют два параллельных варианта - - лда/-лдэ и - лилда/-лилдэ, например: гелдэ и гелилдэ 'скажите!'. При этом между двумя данными вариантами какая-либо смысловая разница отсутствует.
В усть-янском говоре, как и во всех говорах западного наречия, специализированная деепричастная форма на - кил отсутствует, и в ее функции употребляется та же форма деепричастия, что и в индикативных отрицательных оборотах: эди бер 'не давай' (вост. и лит. эди бекил), эди херрэ 'не уходи', эдилдэ херрэ 'не уходите', эди ген 'не говори', эдилдэ ген 'не говорите'.
Формы средневозвратного залога, которые образуются от основ глаголов посредством присоединения суффикса - б-//-п, например, бэридэй потерять' - бэриптэй 'потеряться', бактай 'найти' - бакаптай 'найтись', эмэндэй 'оставить' -эмэптэй 'остаться', употребляются более активно, нежели аналогичные формы в восточных диалектах, при этом формы средневозвратного залога представлены не только в личных формах глаголов, но и в причастных и деепричастных формах: кууалду анипчал 'посвященные детям', депчэ ча-мык поевший тарбаган', hуhупчав нандыв стриженую шкуру', ирипчэ чалми сваренные потроха', нучупчэч тэргьЛыч 'прокопченной замшей'.
Среди форм длительности / многократности действия в говоре отличается особой активностью
форма - гра-/-грэ-//-гара-/-гэрэ-//-ура-/урэ-: мадай убить, добыть' - маградай убивать, добывать', гендэй 'сказать' - геугрэдэй 'говорить (неоднократно)'. Примеры: Ьутур кечукэн биhэкэн ноли-маду бэбэкэм оридюр ируграчал. Когда ребенок был маленький, на санях детскую повозку сделав, возили.' Ок эмыннэвутэн як да ач hаграчала. Когда он приедет, никто никогда не знал.'
Для данного говора, в отличие от других говоров западного наречия, характерно весьма частое употребление формы обычного действия на - ват/-вэт: Би бэйди дуктауа икэвэттэм. Я сам что написал, пою (обычно)'. Эрэгэр пэтылнили моста-ли гиркаватми hадын да уиутын киутэкэлдимдэЬ оваттан. От постоянного хождения по твердому полу пятки становились твердыми'.
В говоре отмечается функционирование некоторых форм выражения характера протекания действия, не отмеченных ранее в грамматических описаниях эвенского языка. Форма особо интенсивного действия, образуемая при помощи суффикса - нукан-/-нукэн - от достаточно большого количества глаголов, характерна и для других диалектов эвенского языка, например: Эньми терэмэн долдыча кууа дюккийи hибынукэнчэ. 'Услышав, как зовет мать, ребенок ворвался в дом'.
В усть-янском говоре отмечается частотное употребление одновременного деепричастия с суффиксом - никан/-никэн. В говоре данное деепричастие проявляет тенденцию к неразличению форм числа, выступая в форме единственного числа в статусе неизменяемых деепричастных форм. Причина этого явления до конца не ясна, но можно предположить, что оно может быть обусловлено влиянием якутского языка, например: АЬачкакаял дэтлэн-дялбур нукридюр емынду умивчал, тарич уонуму нюритындялбур нибалаканни hукэлукэмнин аич дилгындюр икэникэн, уалдур дявулдуридюр эрэли hэденылчэл'. Девушки, крылья свои сняв, положили в одно место, потом длинные косы свои распустив, очень красивыми голосами стали петь, взявшись за руки, танцевать круговое хэде'.
В говоре употребительна форма разносубъектного одновременного деепричастия с суффиксом - уси-, например: Кууакыкан биуhиву ами эуи уалални егилэ текьЛуырэр. Когда я был ребенком, сильные руки отца поднимали наверх'. Ьояв ормур кесчиникэн, чорав дювур дюлатникан, демуэли нулгэниуhит. 'Много оленей пася, в чуме живя, кочевали мы по тайге'.
В говоре не прослеживается употребление причастия недавнопрошедшего времени с суффиксом - мат/-мэт и причастия давнопрошедшего времени с суффиксом - тла/-тлэ.
Какие-либо особенности наречий как части речи в говоре не усматриваются.
В лексике усть-янский говор обнаруживает те же диалектизмы, что и другие крайне-западные говоры, например: нолима нарта', куратли шапка', кяга дед' и др.
Итак, из источников материала становится понятно, что усть-янский говор эвенского языка не проявляет существенных отличий от той языковой формации, которая известна в литературе как западное наречие. Однако при более детальном рассмотрении говор обнаруживает некоторые отличия и особенности, что должно быть учтено при отнесении данного говора к той или иной языковой формации. Дальнейшие исследования здесь могут дать новые, более полные и надежные, данные не только в отношении ареала распространения определенных диалектов эвенского языка, но и существующей классификации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бурыкин А.А. Язык малочисленного народа в его письменной форме (на материале эвенского языка). СПб.: Петербургское Востоковедение. 2004. 384 с.
2. Дуткин Х.И. Основные особенности усть-янско-го говора эвенского языка // Языки народов Севера: грамматика, диалектология. Якутск, 1989. С. 81-88.
3. Дуткин Х.И. Аллаиховский говор эвенов Якутии. СПб.: Наука, 1995. 144 с.
4. Дуткин Х.И., Белянская М.Х. Тундренный диалект западного наречия эвенского языка. СПб.: Бельведер, 2009. 166 с.
5. Кузьмина Р.П. Язык ламунхинских эвенов. Новосибирск: Наука, 2010. 113 с.
6. Кузьмина Р.П. Некоторые лексические особенности языка усть-янских эвенов // Языки и фольклор народов Сибири. Электронный научный журнал. 2012. №2. [Электронный ресурс] : http:// www.sivir.ru
7. Лебедев В.Д. Язык эвенов Якутии. Л.: Наука, 1978. 208 с.
8. Ришес Л.Д. Некоторые данные по западному диалекту эвенского языка // Ученые записки Института языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР. Якутск, 1955. С. 179-203.
REFERENCES
1. Burykin, A.A., 2004. Yazik malochislennogo naroda v ego pis’mennoi forme (na materiale evenskogo yazika) [Language of minority people in its writing form (on the material of the Even language)]. Sankt-Peterburg: Peterburgskoye Vostokovedeniye. (in Russ.)
2. Dutkin, Kh.I., 1989. Osnovnie osobennosti ust’-yanskogo govora evenskogo yazika [Main features of the Ust-Yang Even language dialect]. In: Yaziki narodov Severa: grammatika, dialektologiya. Yakutsk, pp. 81-88. (in Russ.)
3. Dutkin, Kh.I., 1995. Allaikhovskiy govor evenov Yakutii [Allaikhovsky dialect of Yakutia Evens]. Sankt-Peterburg: Nauka. (in Russ.)
4. Dutkin, Kh.I. and Belyanskaya, M.Kh., 2009. Tundrennii dialekt zapadnogo narechiya evenskogo yazika [Tundra dialect of western dialects of Even language], Sankt-Peterburg: Belveder. (in Russ.)
5. Kuzmina, R.P., 2010. Yazik lamunkhinskikh evenov [Language of lamunhis Evens]. Novosibirsk: Nauka. (in Russ.)
6. Kuzmina, R.P., 2012. Nekotorie leksicheskie osobennosti yazika ust’-yanskikh evenov [Some lexical features of Ust-yana Evens language], Yaziki i folklor narodov Sibiri, no. 2. URL: http://www. sivir.ru.
7. Lebedev, V.D., 1978. Yazik evenov Yakutii [Language of Yakutia Evens]. Leningrad: Nauka. (in Russ.)
8. Rishes, L.D., 1955. Nekotorie dannie po zapadnomu dialektu evenskogo yazyka [Some data on the western dialect of Even language]. In: Uchenie zapiski Instituta yazika, literaturi i istorii Yakutskogo filiala AN SSSR. Yakutsk, pp. 179-203. (in Russ.)
2013 • № 6 • ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ 157
