94материалы и исследования : сборник научных трудов / отв. ред., сост. И. А. Ов-чинина. Иваново : Иван. гос. ун-т, 2013. Вып. 4. С. 27—33.
4. Кашин Н. П. «Не в свои сани не садись» // Кашин Н. П. Этюды об А. Н. Островском. М. : Типолитография т-ва «И. Н. Кушнеров и К°», 1912. Т. 2 : К истории текста произведений А. Н. Островского. С. 135—165.
5. Левкиевская Е. Вихрь // Славянская мифология : энциклопедический словарь. М. : Эллис Лак, С. 92—93.
6. Олеша Ю. Зависть ; Три толстяка ; Ни дня без строчки. М. : Худож. лит., 1989. 494 с.
7. Островский А. Н. Полное собрание сочинений : в 12 т. М. : Искусство, 1973— 1980. Т. 1. 575 с. ; Т. 11. 781 с. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи в круглых скобках с указанием римской цифрой тома, арабской — страницы.
8. Рукописный отдел РГБ. Ф. 216. Картон 3098. Ед. хр. 1.
ББК 83.3(2=411.2)52-8Островский
И. А. Овчинина
ПЬЕСА «ВОСПИТАННИЦА»
В ТВОРЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ А. Н. ОСТРОВСКОГО
Рассматривается жанровое своеобразие пьесы-сцены «Воспитанница», анализируется проблематика и событийный ряд произведения. Особое внимание обращается на воплощение в пьесе поисков драматургом художественной выразительности, а также на те качества, которые связывают «Воспитанницу» с комедией «Доходное место» и с драмой «Гроза».
Ключевые слова: жанр, пьеса-сцена, критика, действие, ремарки, пейзаж, персонаж, нравы.
The article views the genre specificity of the scene-play «Vospitannitsa» («Foster Girl»/«Protégée»), analyzing its basic problems and plot. Special attention is paid to the realization of the playwright's search for artistic expressiveness in the play as well as to the qualities that link «Vospitannitsa» («Foster Girl»/ «Protégée») with the comedy «Dokhodnoye mesto» («A Profitable Position») and dramatic play «Groza» («The Storm»).
Key words: genre, scene-play, criticism, action, stage directions, landscape, character, morals.
«Воспитанница» (1859), имеющая жанровое обозначение «сцены из деревенской жизни» [3, т. 2, с. 169], — вторая в творчестве Островского (после «Утра молодого человека») пьеса-сцена. Правда, вначале она была озаглавлена иначе («Кошке игрушки, мышке слезки») и имела другой жанровый подзаголовок — «Картины деревенской жизни». Такая замена заглавия и подзаголовка свидетельствует об особом жанровом и театральном мышлении Островского, заявившего о себе как о драматурге в 1847 году пьесой-картиной («Семейная картина»). Уже самим заглавием («Воспитанница») Островский акцентирует внимание на типичности конкретного социального явления. Тяжелая участь бесприданницы показана в комедии «Бедная невеста», в «Воспитаннице» же
© Овчинина И. А., 2014
Исследование осуществлено при поддержке гранта РГНФ, проект № 13-04-00113.
драматург заостряет внимание на судьбе и характере сироты, взятой в барский дом на воспитание. Повышенная художническая чуткость автора, к этому времени написавшего и комедии, и народную драму, и драматический этюд, проявилась в стремлении наиболее точно обозначить жанр. Но при этом у Островского жанровые формы лишены жесткой определенности, его пьесы отличаются жанровым синтезом, позволяющим передать богатейшие и тончайшие оттенки, сложное течение жизни и переплетение судеб.
Драматург придавал творчеству большое общественное значение, понимая, что «публика ждет от искусства облечения в живую, изящную форму своего суда над жизнью, ждет соединения в полные образы подмеченных у века современных пороков и недостатков», а само художество побуждает искать новые формы, то есть «заставляет быть нравственнее» (X, 9). Не приемля литературные произведения, наполненные сентенциями и изречениями нравственного характера, Островский подмечает такую «отличительную черту русского народа», как «отвращение от всего резко определившегося», «эгоистически отторгшегося от общечеловеческого» (Х, 8). Островский в своих пьесах избегал однобокости, тенденциозности, морализаторства, находясь в постоянном поиске новых выразительных средств, подмечая новые качества национального характера, осмысливая своеобразие русской культуры и жизни общества. Это проявилось и в жанровом богатстве пьес драматурга, и в проблематике, и в его персонажах.
Для «Воспитанницы», где показан фрагмент из жизни воспитанницы, характерно динамичное развитие действия, сконцентрированного во времени и в пространстве. Главная героиня в течение нескольких часов переживает сильный стресс, нарушающий ее безмятежное существование и разрушающий внутреннюю гармонию, лишающий ее жизненной опоры, твердых нравственных убеждений, что в конечном счете ведет к трагедии. Трагедийное начало отметил уже Ап. Григорьев, посчитав «Воспитанницу», наряду с драмами «Гроза» и «Грех да беда на кого не живет», великой трагедией, «скромно названной поэтом — сценами» (II, 735).
В трех сценах пьесы, тесно связанных конфликтом, проблематикой и материалом изображения, Островский представил не только события, но и внутренние переживания, резкие изменения в настроении, в нравственной позиции, в восприятии героиней себя в этом мире. Во всяком случае, не исключается вариант трагического исхода за пределами пьесы. Так постепенно Островский движется от понимания трагичности существования незащищенного человека из народной среды к художественному отражению трагического в жанре, близком к народной трагедии, какой является драма «Гроза». И это свидетельствует о постоянном поиске драматургом формы, адекватной для изображения и художественного осмысления человека, нравов, быта. Художническая свобода драматурга выразилась в том, что он из жанра, казалось бы ограничивающего материал изображения, извлекает богатые возможности, расширяя сферу художественного осмысления. Из кажущихся простодушными высказываний героев, их монологов-воспоминаний, рассуждений, из многочисленных реплик создается картина современных социальных отношений, картина нравственной жизни, картина современного Островскому быта и нравов.
«Воспитаннице» исследователи уделяли гораздо меньше внимания, чем другим пьесам второй половины 1850-х годов. Возможно, потому, что она не так ярко прозвучала после комедии «Доходное место» и не так мощно заявила
о себе, как созданная после «Гроза». Однако в прижизненной драматургу критике развернулась полемика, вызванная статьей Н. Д. Ахшарумова, напечатанной в сборнике «Весна» в 1859 году. Критик обвиняет драматурга в карикатурности, в отсутствии убедительных характеров, в следовании принципам «натуральной школы», что проявилось, по мнению Ахшарумова, в перевесе идеи над художественностью. Ахшарумов видит лишь «грязные пятна» при отсутствии типических картин жизни. С такой позицией решительно не согласился Н. А. Добролюбов в статье «Темное царство», отметив тенденциозность статьи Ахшарумова. Характерно, что высоко оценили пьесу стоявшие на различных эстетических позициях и М. Е. Салтыков-Щедрин, и Д. И. Писарев, и А. А. Григорьев (II, 734—735), что само по себе свидетельствует о том, что «Воспитанница» — пьеса, вызывающая несомненный литературный интерес.
В «Воспитаннице» Островский впервые в своем творчестве местом действия избрал дворянскую усадьбу. Вначале, судя по автографу, «действие происходит весной в подгородной слободе», но в окончательном варианте события развиваются в «усадьбе Уланбековой» [1, с. 279]. Новый материал потребовал от художника расширения сценических приемов. Одним из компонентов пьесы стал пейзаж, отраженный в ремарках и вошедший в событийный ряд произведения. «Часть густого сада, с правой стороны скамейка, на заднем плане решетка, отделяющая сад от поля» (II, 170) — такой картиной открывает автор действие произведения. Заключительную, третью, сцену предваряет ремарка: «Часть сада, на заднем плане пруд, у берега лодка. Светлая ночь. Вдали слышится хороводная песня. Сцена несколько времени пуста» (II, 190). Здесь соединились зрительные и слуховые образы, создающие особую, поэтическую атмосферу. Последняя фраза авторского текста весьма существенна. Драматург, в пьесах которого ощущается режиссерский план, учитывая психологию зрителя, погружает его в мир театральной условности, настраивает на ожидание новых событий, делает паузу эмоционально плотной и эстетически насыщенной.
На фоне этой замечательной природы, под аккомпанемент соловьиных трелей и звучащей издалека песни, развиваются драматические события, определяющие дальнейшую судьбу главной героини — воспитанницы помещицы Уланбековой — Нади. Таким образом, конфликт приобретает дополнительную эстетическую окраску. Свои творческие поиски драматург продолжит и в последующих пьесах («Гроза», «На бойком месте», «Воевода», «Лес», «Снегурочка»), показывая человека не только в интерьере, но и в окружении живописной природы.
Помещица Уланбекова, приживалки, ключница, горничные, воспитанницы — это персонифицированный «уровень» дворянского гнезда. Сад, пруд, катание молодых людей на лодке под звуки хороводной песни — атрибуты его существования, передающие очарование дворянской усадебной жизни, что очень важно для театра, которому необходима эстетическая опора, поэтические детали быта.
Хозяйку усадьбы, владелицу двух тысяч душ, драматург наделил фамилией Уланбекова, этимология которой прочитывается без усилий. В черновой рукописи Островский указывает на национальность героини, названной Сосипатрой Давыдовной Услановой: «богатая помещица пожилых лет, с армянским носом и повелевающими бровями» (II, 731). Однако впоследствии от такой конкретизации драматург отказался, что усилило типичность. Не ограничиваясь говорящей фамилией, автор в перечне действующих лиц
дает ее выразительный портрет: «Старуха лет под 60, высокого роста, худая, с большим носом, черными, густыми бровями, тип лица восточный, небольшие усы. Набелена, нарумянена, одета богато, в черном» (II, 169). Внешние приметы азиатского начала (фамилия и восточный тип лица) в ходе событий сильнее оттеняют деспотическую суть Уланбековой. Это характер властный, натура жестокая, не терпящая никаких возражений от кого бы то ни было. Ее власть распространяется не только на домашних, но и на официальных лиц околотка. Она определяет судьбы многих людей, командует исправником, требует сделать столоначальником своего крестника, опустившегося пропойцу Неглигентова. Уланбекова привыкла распоряжаться везде и всюду и уверена в своей власти. К протекционизму она относится как к совершенно естественному явлению и не стесняется просить (а значит требовать — для нее это одно и то же) за Неглигентова, не заботясь о деловой стороне вопроса. «Странный человек у нас исправник; я его прошу, а он говорит, места нет. Я ему говорю: вы, кажется, не понимаете, кто вас просит? Что ж, говорит, не выгнать же мне хорошего человека для вашего крестника! Грубый человек! Однако обещал!» (II, 180).
Островский писал пьесы, понятные как народу, так и образованному читателю, с позиций нравственности оценивая многие явления. Отдельными штрихами драматург рисует картину современной деловой жизни, нравственный облик чиновников, разного уровня начальников, пользующихся теми самыми доходными местами, о которых с впечатляющей художественной выразительностью он сказал в комедии «Доходное место». «Воспитанница», так или иначе, продолжает эту тему, поворачивая ее новыми гранями. В мире протекционизма и мздоимства люди вроде Неглигентова, пьяницы, моты, не наделенные ни интеллектом, ни моральными принципами, находят себе должности. В свое время Неглигентов не смог даже закончить училище, из которого был исключен «за великовозрастие». Из высказывания этого пропойцы известно о нравах, процветающих в училище: «Наш ректор любил приношения и перед экзаменами за неделю рассылал нас всех по родителям за подарками. По количеству сих подарков мы и переводились в высшие классы» (II, 186). Никчемный человек, Неглигентов и на службу был принят, по его же признанию, «по ходатайству сильных лиц». В России продвижение по службе в чиновничьей среде нередко совершалось не с помощью интеллекта или дарования, а благодаря протекции со стороны влиятельных лиц. Как отмечает современный исследователь, «отсутствие демократических свобод, господство в обществе демократии, организованной по военно-казарменному принципу... приводило к тому, что чиновник, какой бы он ни занимал пост, полностью зависит от вышестоящего начальства. Нравы же были таковы, что начальство требовалось "неукоснительно почитать", а его образ действий принимать за образец» [4, с. 161]. «Отчего, между прочим, у нас мало способных государственных людей? Оттого, что от каждого из них требовалось одно — не искусство в исполнении дел, а повиновение», — писал А. В. Никитенко [2, с. 423]. И далее мемуарист формулирует главные пороки современного общества: «Воровство, поверхностность, ложь и неуважение законности — вот наши главные общественные раны» [2, с. 431].
Чуткий к изменениям в общественной жизни, Островский косвенным образом передает в пьесе начинающийся, еще очень слабый, но больно задевающий подобных дворян процесс демократизации. Помещица волнуется за сына, которому не суждено совершить военную карьеру, так как по болезни
он был определен отцом в штатскую школу. Василисе Перегриновне, доносчице и змее, готовой ужалить всех и вся, она признается: «Ты представь только себе, моя милая, когда он кончит курс, ему дадут такой же чин, какой дают приказным из поповичей! На что это похоже? В военной службе, особенно в кавалерии, все чины благородны; даже юнкер, уж сейчас видно, что из дворян. А что такое губернский секретарь или титулярный советник? Всякий может быть титулярным советником, и купец, и семинарист, и мещанин, пожалуй. Только стоит поучиться да послужить. Другой и из мещан способен к ученью-то, так он, пожалуй, чином-то обгонит. <...> Не люблю я ничего осуждать, что от высшего начальства установлено, и другим не позволяю, а уж этого не похвалю» (II, 184).
Нравы дворянского быта драматург передает через взаимоотношения персонажей, их оценки, диалоги, высказывания. Разные человеческие характеры представлены в «Воспитаннице», что дает возможность судить о жизни помещиков в целом. Пьеса входит в ряд тех произведений русской литературы, которые отражают глубокие и подчас драматические коллизии дворянского бытия. По этим признакам она близка произведениям И. С. Тургенева: комедии «Месяц в деревне», рассказам из жизни помещиков и повести «Муму».
Уланбекова по своему усмотрению женит молодых людей, выдает замуж девушек, калеча тем самым их будущее. И считает себя при этом благодетельницей. Аморализм и жестокость помещицы драматург раскрывает через положение Нади, ее воспитанницы, мало чем отличающееся от положения крепостной. Это совершенно новый у Островского характер. Здесь показана драма сироты, лишенной жизненной опоры в лице родителей. Кроме того, в «Воспитаннице» драматург создает характер девушки из народной среды, отличающийся ярко выраженной индивидуальностью, во-первых, и испытавший влияние чисто внешних сторон дворянского быта с гостями, балами, досужими разговорами, приживалками, во-вторых.
Жизнь в барском доме формирует у Нади представления о нравственных и бытовых ценностях. Она уже оторвалась от народной среды, а в дворянской — своей не стала. Вначале Надя считала, что она сама вправе распорядиться своей судьбой. Особую роль играют воспоминания героини, в которых отражается не только ее жизнь в столице, но и жизненные ценности: «Там уж все другое; и люди не те, да и порядок совсем другой».
На подобном противопоставлении (тогда — теперь, там — здесь) будут основаны воспоминания Катерины Кабановой о жизни в родительском доме в драме «Гроза». Правда, «совсем другое», на чем акцентируют внимание героини, говорит о том, что для них является самым главным. Надю привлекает в той, столичной, жизни возможность общаться с племянницей барыни (они разговаривали «все больше про благородное обращение, об кавалерах там да об гвардейцах»), видеть, какие к ним господа ездят. Она с восторгом вспоминает, как у них «было убрано в комнатах», как вместе с барыней она ездила в Петергоф и на пароходе — в Царское Село. А воспоминания Катерины наполнены поэтичностью, духовностью, чувством собственного достоинства, не приемлющего формализма и ханжества.
Надя старается приобщиться к «другой» культуре, желая быть похожей на людей, которых она наблюдала в Москве и в Петербурге, видя, как отличаются их манеры, образ жизни, характер общения: «Ты знаешь, какие жены у наших чиновников, ну на что это похоже? Я в десять раз лучше их понимаю жизнь и обращение» (II, 170—171). Она готовит себя к будущей семейной
жизни. Вращаясь (благодаря своей благодетельнице) в дворянской среде, Надя другой жизни для себя не видит: «У меня теперь только одна и надежда — выйти за хорошего человека, чтобы мне быть полной хозяйкой. Посмотри тогда, какой я порядок в доме заведу; у меня не хуже будет, чем у дворянки у какой-нибудь!» (II, 171). Поэтому она всячески старается себя «облагородить» и сохранить для будущего мужа.
Семейная тема — одна из важнейших и сквозных в творчестве драматурга. Герои его пьес стремятся создать семью, основанную на взаимном чувстве. В семьях, изображенных Островским, будут развиваться свои истории, происходить самые различные события, смешные и печальные, светлые и мрачные, герои будут переживать обиды, потрясения, радости, ссоры, примирение...
Русская культура основывалась на разграничении понятий добра и зла, красоты и безобразия и на вере в торжество нравственного начала и посрамление безнравственного. Эти свойства заложены и в драматургии Островского, и проявляются они в ненавязчивой форме, в утонченно разработанной интриге, ярких характерах, в которых отражается психологический склад нации, в выразительном языке, в мастерски разработанных диалогах, передающих индивидуальность персонажей и — в то же время — их типичность, что и создает особую картину мира.
Надя готовит себя к замужней жизни, понимая, как многое зависит от нее самой. Драматург показывает и заветные мечты героини, и ее чувство собственного достоинства. Она и в мыслях не допускает, чтобы рядом с ней оказался дурной человек: «Я, слава Богу, могу в людях разобрать, кто хорош, кто дурен. Это сейчас по обращению и по разговору видно. А вот барыня так напрасно это делают, что нас в такой строгости держат и беспрестанный присмотр за нами имеют. Мне даже обидно! Я такая девушка, что без всякого присмотра могу хорошо себя понимать». Поэтому она не может принять ухаживания Леонида, сына Уланбековой: «Что ж, конечно, он мальчик хорошенький, даже, можно сказать, красавец; только от меня ему ничего не дождаться; потому что я совсем не таких правил и, напротив того, теперь всячески стараюсь, чтобы про меня никакого дурного разговору не было. У меня только одно и на уме, что выйти замуж» (там же).
Но положение воспитанницы в доме Уланбековой мало чем отличается от положения крепостной. Рассказ Потапыча, человека из народа, впечатляет своей безыскусственностью, он просто передает без какой-либо оценки слова Уланбековой, поражающие своей жестокостью и цинизмом: «Вы, говорят, жили у меня в богатстве и в роскоши и ничего не делали; теперь ты выходишь за бедного, и живи всю жизнь в бедности, и работай, и свой долг исполняй. И позабудь, говорят, как ты у меня жила, потому что не для тебя я это делала, я себя только тешила, а ты не должна никогда об такой жизни и думать, и всегда ты помни свое ничтожество, и из какого ты звания». Произнесенная как бы мимиходом реплика: «Мужья-то больше все разбойники попадаются» — вызывает тяжелое чувство. На воспитанниц Уланбековой все «льстятся», «потому что барыня сейчас свою протекцию оказывают» (II, 174).
Уланбекова, которая «смолоду привыкла», чтобы слушались каждого ее слова, и очень не любит, «когда рассуждают», решительно пресекает просьбу Нади пожалеть ее и не отдавать замуж за Неглигентова.
Надя показана в тот момент, когда она готова полюбить, но полюбить не конкретного, а абстрактного хорошего человека, в котором она увидит будущего мужа. Решение барыни выдать ее замуж за пьяницу Неглигентова
стало поворотным в развитии конфликта. Видя непреклонность благодетельницы, девушка решается на своеобразный протест: она идет на свидание с сыном барыни Леонидом.
Островский создает сцену, которая предваряет замечательную 2-ю сцену 3-го акта «Грозы», где драматург передает наполненную поэзией атмосферу во время свидания героев. Волнение Нади, желание как можно скорее встретиться с Леонидом: «Жду не дождусь ночи-то! Так, кажется, на крыльях бы к нему полетела. То одно держу в уме, что недаром я, по крайней мере, собой хороша, будет чем вспомнить молодость» (II, 192) — словно бы передадутся Катерине Кабановой, мечтающей стать вольной птицей. Однако существенная разница героинь состоит в том, что Катерина как личность сформировалась в условиях своей среды, народной культуры, православных традиций, тогда как Надя, не имеющая твердых нравственных убеждений, оказалась далека от подлинных культурных ценностей, которых ей не могли привить в доме Уланбековой. Она только-только начинает осознавать себя как личность, считая, что она «такой же человек, как и все люди», то есть как те барышни, которых она видела в столице. Поэтому снести унижения она может: «...как увидела я, что никакой мне воли, ни защиты нет, так отчаянность на меня, Лиза, напала. Куда страх, куда стыд девался — не знаю» (там же).
В финале пьесы соединяются драматическая и комедийная ситуации: Надю решено срочно выдать замуж за Неглигентова, а молодой барин, смешной и жалкий, спешно ретируется к соседям, где намеревается переждать грозу, разразившуюся дома. Надя с отчаянием говорит: «Ни помощников, ни заступников мне не надо! не надо! Не хватит моего терпения, так пруд-то у нас недалеко!» Заключительные слова пьесы: «Видно, правда пословица-то: кошке игрушки, а мышке слезки!» (II, 208) — воспринимаются как итог и как житейская формула, вытекающая из опыта народной жизни.
Все элементы драматического действия у Островского одухотворены и наполнены критическим отношением к негативным сторонам жизни, которые он видел и в деловой, и в семейно-бытовой сфере, и в купечестве, и в бюрократически-деловой среде, и в мире дворянства. В основе художественных поисков драматурга лежит стремление найти наиболее точный и выразительный прием, который даст театру возможность соединить слово, интонацию, жест с необходимым театральным реквизитом, верно исполненной декорацией, умело подобранной музыкой, что в конечном счете должно найти эмоциональный отклик у зрителя и перевести основные коллизии произведения на уровень глубочайших и серьезнейших проблем человеческого бытия.
Библиографический список
1. Кашин Н. П. Этюды об А. Н. Островском. М. : Типолитография т-ва «И. Н. Куш-неров и Ко», 1912. Т. 2. 421 с.
2. Никитенко А. В. Дневник. М. : Гослитиздат, 1955. Т. 1. 590 с.
3. Островский А. Н. Полное собрание сочинений : в 12 т. М. : Искусство, 1973—1980. Т. 2. 808 с. ; Т. 10. 720 с. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи в круглых скобках с указанием римской цифрой тома, арабской — страницы.
4. Поликарпов В. С. История нравов России. Восток или Запад? Ростов н/Д : Феникс, 1995. 576 с.
