CC BY
37
electoral systems, political parties, and representation in Russia. Pittsburgh, 2001; Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Полис. 1995. № 2. С. 135 - 146.
4 См., напр.: Айвазова С.Г. Гендерное равенство в контексте прав человека. М., 2001. С. 53 - 67; Воронина О.А. Женщина и социализм: опыт феминистского анализа // Феминизм: Восток. Запад. Россия / Под. ред. М. Степанянц М., 1993. С. 205 -225; Она же. Феминизм и гендерное равенство. М., 2004. С. 230 - 250; Женский политический взгляд. СПб., 2004. С. 9 -15; Ионов И.Н. Женщины и власть в России: история и перспективы // ОНС. 2000. № 4. С. 75 - 87.
5 Шведова Н.А. Политическое участие и представленность женщин в США: последняя треть XX века // Гендерная реконструкция политических систем... С. 116 -117.
6 Напомним, что гендерные исследования появились в 80-х гг. XX в. на Западе в пределах феминистской теории. Предметом гендерных исследований является анализ социально конструируемых (а не основанных исключительно на физиологии) различий и ожиданий в поведении, ролях и деятельности, приемлемых для мужчин и женщин. Упрощенным русским эквивалентом понятия «гендер» является «социальный пол».
7 См.: Алексеева Т.А. «Публичное» и «приватное»: где границы «политического»? // http: // www. politstudies. ru /project/ editors. html.
8 Sapiro V. The рolitical integration of women: roles, socialization, and politics. Urbana, 1984. Р. 32.
9 См.: Кудрящова Е.В., Кукаренко Н.Н. Политическое участие женщин в Архангельской области // Гендерная реконструкция политических систем... С. 713.
10 Гидденс Э. Социология. М., 1999. С. 309.
11 Янг Ай. М. Политическая теория: общие проблемы и направления // Хрестоматия к курсу «Основы гендерных исследований». М., 2000. С. 140.
12 Чодороу Н. Воспроизводство материнства: психоанализ и социология пола // Антология гендерных исследований. / Сост. и комментарии Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. Мн., 2000. С. 30.
13 Sapiro V. Op. cit. P. 14З.
14 Процесс воспитания «разрешает» девочкам выражать эмоции, в отличие от мальчиков, которым необходимо их сдерживать, дабы не заслужить феминные характеристики.
15 Джаггар Э. М. Любовь и знание: эмоции в феминистской эпистемологии // Женщины, познание и реальность: Исследования по феминистской философии / Сост. Э.Гарри, М. Пир-сел. Пер. с англ. М., 2005. С. 1бЗ.
16 Sapiro V. Op. cit. Р. 14б.
17 См.: Ruddick S. Maternal thinking: toward a politics of peace. Boston, 19З9. Р. 229.
13 Elshtain J. B. Women and War. New York, 19З7. Р. 192.
19 См.: Кэролл С. Дж, Зерилли Л.М. Феминистские вызовы политической науке // Гендерная реконструкция политических систем... С. 903 - 904; Тикнер Дж. Энн. Мировая политика с гендерных позиций. М., 200б. С. 143 - 145.
20 См.: Пейтман К. Феминизм и демократия / Гендерная реконструкция политических систем. С. 94б; Брайсон В. Политическая теория феминизма / Пер с англ. М., 2001. С. 240 -2б3, 1бб - 133.
21См.: Женщины во главе государства: случайность или закономерность: Материалы программы «Ищем выход» радиостанции «Эхо Москвы» // http://echo.msk.ru/programs/exit/41249/ index.phtml
22 См.: Послание Президента РФ ФС РФ, 10 мая 200б г. // http: //www. duma.gov.ru
23 См.: Кочкина Е.В. Политическая система преимуществ для граждан мужского пола в России: 1917 - 2002 гг. // Гендерная реконструкция политических систем. С. 51б.
УДК 94(470)
ПЕТИЦИИ ВОСПИТАННИКОВ ДУХОВНОЙ ШКОДЫ КАК ВЫРАЖЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСДИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОДЮЦИИ
О.Д. Попова,
кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры философии и истории, Рязанский государственный медицинский университет им. И.П. Павлова
ВЕСТНИК. 2007. № 17(3)
Начало ХХ в. вошло в историю нашей страны как стремительно настающий кризис между нарождающимися западно-буржуазными отношениями и сохраняющимся феодально-восточным обществом. О глубоком кризисе говорит тот факт, что он затронул все слои общества: от крестьянства до молодой еще тогда буржуазии. Его проявления выражалось по-разному: интеллигентная и либеральная часть высказывала свое недовольство на страницах периодики, в специальных сборниках, публикуя различные проекты преобразований, а более революционно настроенные силы взялись за оружие и втянули страну в революционную борьбу. Среди них определенную роль заняли и питомцы духовной школы, которые по условиям сословной структуры российского общества должны были продолжить дело своих отцов: мальчики - стать священнослужителями, а девочки - матушками. Для этих целей и служила система духовно-учебных заведений в России: духовные училища, духовные семинарии и академии, которых было всего четыре для мальчиков, а для девочек - женские епархиальные училища.
В годы первой русской революции волнения охватили духовные семинарии и затронули даже женские епархиальные училища. Питомцы духов -
ной школы освоили все формы борьбы - как и самые страшные (акты терроризма), так и более цивилизованные (подача петиций). Последние можно назвать одной из форм выражения общественного мнения определенной части населения, а именно молодой части духовного сословия. Представляется интересным и необходимым проследить, какие идеи и позиции выражала эта часть населения России.
Анализ документов Св. Синода позволяет сказать, что петиции были одним из распространенных способов выражениия недовольства воспитанников духовно-учебных заведений. В 1905 - 1907 г волнения среди семинаристов носили массовый характер и имели место в Каменец-Подольском, Вятке, Тифлисе, Рязани, Смолен -ске, Москве, Екатиринославле, Самаре, Полтаве, Харькове, Ярославле, Саратове, Владимире, Витебске и других городах. Сведения о волнениях в женских епархиальных училищах не нашли такого яркого отражения в периодике и делопроизводстве Св. Синода, но можно, опираясь на документы того же Св. Синода, с уверенностью сказать, что проявления недовольства наблюдались в Курском, Тверском, Тифлисском, Пензенском, Самарском епархиальных училищах.
Анализ петиций, поданных семинаристами Воронежской, Олонецкой, Витебской, Черниговской, Харьковской духовных семинарий, показывает, что первые требования касались системы образования детей духовенства и уничтожения сословного характера духовных семинарий, которые в некоторых петициях повторялись практически дословно. Так, например, требования поданные в Воронежской духовной семинарии, начинались с пунктов: «1. Соединение духовного училища с семинарией в одну общеобразовательную школу с прибавлением двух специальных богословских классов. 2. Право окончившим 8 классов школы поступать во все высшие светские учебные заведения без различения разряда, а окончившим богословские классы в академию - также без различения разряда»1. Пункты 2 и 3 петиции, поданной на имя ректора Оленецкой духовной семинарии, были схожи: «2. О пересмотре семинарских уставов и программ применительно к гимназическому курсу по наукам физико-математическим и историко-филологическим. 3. О свободном доступе окончившим четыре общеобразовательные классы в университет другие высшие учебные заведения»2. Подобные пункты содержались в петициях, поданных во многих учебных заведениях. Отсюда вытекали требования, которые касались учебных программ. В основном они сводились к тому, чтобы расшить преподава -ние предметов гимназического курса за счет сокращения богословского цикла. Некоторые дисциплины семинаристы вообще считали ненужными и требовали убрать их из числа преподаваемых предметов. Так, например, воспитанники Харьковской духовной семинарии желали уничтожить в учебном курсе Пасхалии3, «как предмета не приносящего в настоящее время никакой реальной пользы»4. Вместо этого они хотели изучать математику и физику в объеме гимназического курса.
Практически всех семинаристов не устраивал режим духовно -учебных заведений. В духовные семинарии попадали по принципу происхождения - в них учились дети детей духовенства, а семинарии были призваны готовить будущих служителей Алтаря Господня. А многие семинаристы исходя из вышеизложенных требований не
хотели посвящать себя пастырскому служению только лишь на том основании, что родились в духовном сословии. А большинство руководящих лиц в духовных семинариях (ректора, инспектора классов) были монашествующими и устанавливали суровые монастырские порядки с жестким соблюдением постов, выполнением христианских послушаний, обязательным посещением всех церковных служб и отказом от многих светских радостей. Недаром на семинарском съезде в 1906 г. было принято решение о борьбе с преподавателями-монахами («выживать из семинарии путем бойкота и террористических актов»5). Воспитанникам духовных школ запрещалось читать книги по собственному выбору, посещать театры, общаться с девицами, одеваться «по-светски», стричься по моде. За нарушение всех этих правил следовали разнообразные наказания. Семинаристы, которые не чувствовали тяги к такому ревностному соблюдению христианских обязанностей, желали свободно посещать театры, читать любую литературу, проводить музыкально-вокальные вечера, организовывать кружки, не сдавать переводных экзаменов.В Воронежской духовной семинарии среди пунктов, «подлежащих к немедленному исполнению», обозначили: «Отмена дисциплинарных взысканий, как-то: карцера, голодным столом, без обеда и т.п.»6.
Учеба в семинарии была тяжела не только из-за режима и палочной дисциплины, а из-за нехватки одежды, еды, нормальных жилищных условий. Поэтому некоторые требования касались и этих вопросов: «Улучшение гигиенических санитарных условий жизни. Улучшение качества продуктов и увеличение их количества»7.
Схожесть этих требований позволяет сказать, что всех воспитанников волновали одни и те же вопросы, проблемы, назревшие в духовных семинариях, были всеобщие и осознавались их воспитанниками. При этом наиболее политизированное требование - реформа системы духовно-учебных заведений - выдвигалось на первый план, а проблемы касательно «живота», т.е. питания, условий жизни, что было ближе всего к непосредственным потребностям жизни, ставились на второй план. Это может свидетельствовать об определенной политической зрелости семинарских кругов, поскольку нельзя остановиться на предположении, что с бытовой стороны у семинаристов все было в порядке или их быт волновал не так сильно, как реформа всей системы. Т.Г Леонтьева приводит воспоминания митрополита Евлогия, который писал, что «даже пшеничный хлеб воспринимался как лакомство»8. Вятская семинария, например, располагалась в такой болотистой местности, что стены некоторых корпусов были пропитаны сыростью. В результате среди воспитанников семинарии были выявлены случаи заболевания туберкулезом. В 1913/1914 учебном году во время медицинского осмотра всем ученикам семинарии (451 человек) была сделана проба на туберкулез. Результаты, как пишет ревизор, «были поразительными»: у 50 человек была выявлена открытая форма туберкулеза, у 125 скрытая или начальная форма. За этот учебный год в семинарии от чахотки умерло 10 человек (!)9.
Воспитанницы женских епархиальных училищ тоже подключились к общему процессу. В епархиальных училищах также прошла волна волнений с подачей петиций Советам училища и в Св. Синод.
Требования епархиалок были схожи с семинаристами. На первом месте во всех петициях стояло требование реформы самой системы епархиальных училищ, которая предусматривала ликвидацию сословности епархиальных училищ, уравнение прав их выпускниц с правами женских и мужских гимназий. Воспитанницы всех училищ говорили о равном праве епархиалок поступать «во все высшие мужские и женские учебные заведения как специального, так и общеобразовательного характера»10. Кроме учебного курса, епархиалок не устраивал жесткий режим училищ и постоянный надзор за воспитанницами. Для его смягчения также практически во всех петициях содержались требования свободного выхода из стен училищ в определенные часы «в магазины за нужными покупками, а в праздники к родным и близким знакомым без сопровождения горничных», расширение училищной библиотеки, беспрепятственное чтение бесцензурных книг, свобода в устройстве собраний, кружков, спектаклей и др.
Часть требований касалась выполнения религиозных обязанностей. Так, в Пензенском училище воспитанницы считали, что для проявления христианского благонравия будет достаточно посещения церкви только в воскресенье и в праздничные дни, а исповедоваться и причащаться - один раз в год. Также за отмену обязательных церковных служб выступали в Пермском епархиальном училище и считали, что надо «действовать живым словом в духе истинной христианской любви и свободы, а не принуждением»11. Кроме того, в петициях воспитанниц Пермского училища, поданных начальнице и съезду родителей, содержалось требование не преследовать за прически.
Дальнейшая судьба поданных петиций и их сравнительный анализ с публикациями начала века показывает, что требования, выдвигаемые воспитанниками духовной школы являлись отражением всей общественной мысли по этому вопросу О проблемах духовной школы постоянно говорили на страницах периодики, где заголовок «О реформе духовной школы» был постоянным. Участие в обсуждении этого вопроса принимали все, кто был так или иначе связан с этой проблемой: родители (они же приходское духовенство), преподаватели.
Советы учебных заведений в нарушении всех правил принимали эти петиции и даже рассматривали их. В ряде учебных заведениях некоторые положения были поддержаны Советами учебных заведений. Хотя одновременно следует отметить, что ряд мелких бытовых пунктов, касательно правил внутреннего распорядка, не получили поддержки. Так, совет Пензенского училища согласился с тем, что епархиальные училища следует приравнять к женским гимназиям Министерства народного просвещения, хотя одновременно в Пермском епархиальном училище не удалось добиться права приглашать учащихся других учебных заведений на вокально-музыкальные вечера. Совет училища счел возможным приглашать на совместные мероприятия только учащихся женских учебных заведений, ссылаясь на то, что уже «были опыты, когда на подобные вечера приглашались учащиеся мужских учебных заведений, давали неутешительные результаты».
Таким образом, начальство частично выступило на стороне бунтующей школы. В чем причина? Т.Г. Леонтьева отмечает склонность епархиального начальства в
конце Х1Х в. в некоторых случаях к замалчиванию некоторых внутрисеминарских конфликтов из соображений ведомственной этики12. Однако в данной ситуации представляется, что само начальство и советы учебных заведений были на стороне своих недовольных воспитанников, особенно преподаватели.
Солидарность преподавательского начальствующего состава со своими учениками подтверждают проекты , представленные советами учебных заведений по требованию Учебного комитета. Св. Синод оценил факты подачи петиций в учебных заведениях как грубое нарушение дисциплины и требовал от Советов не принимать более никаких требований13. Правда, Советам всех духовно-учебных заведений предлагалось к 1 марта 1906 г. подготовить «подробные соображения по вопросу об изменениях, желательных в строе сих училищ»14.
Результаты работы преподавательского состава над поставленной задачей вполне впечатляют. Так, например, результаты работы советов женских епархиальных училищ составили трехтомное дело «Об изменениях в учебно-воспитательном строе некоторых женских училищ», где в алфавитном порядке были подшиты проекты, присланные с мест15. Некоторые из советов высказали весьма смелые суждения. Так, например, в проекте Устава Самарского совета епархиального училища говорилось: «Необходимо ослабление господствующего старого режима училища с представлением ученицам большей свободы»16. Затем все предложения обобщались и были подытожены в итоговых документах, которые издавались в виде брошюр, например: «Свод отзывов правлений 172 духовных училищ о реформе духов -ной школы»17.
Представители мужской духовной школы предложили перестроить всю систему подготовки своих сыновей. И самый радикальный проект предлагал два типа школ: общеобразовательную с курсом среднего учебного заведения для детей духовного сословия и пастырскую школу для выходцев из всех сословий, окончивших общеобразовательные учебные заведения для подготовки к пастырскому служению18. Таким образом, данный вариант предусматривал приближение системы духовно-учебных заведений уже к принципам гражданского общества. Все училищные корпорации женских епархиальных училищ единогласно высказались за повышение образовательного уровня «епархиалок», для чего предлагали расширить учебные программы, однако с сохранением «особого типа школы», откуда бы выходили девицы, воспитанные в духе православной церкви19. Помимо этого, все проекты, кроме этих фундаментальных пожеланий, содержали множество других предложений по различным вопросам училищной и семинарской жизни. Так, например, многие советы епархиальных училищ предложили значительно повысить требования к лицам, занимающим должность начальницы училища, в частности четко регламентировался и повышался образовательный ценз. Восемь училищ высказались за высшее образование для начальницы, два - за высшее педагогическое, пятнадцать - за образование не «ниже среднего»20.
Таким образом, петиции воспитанников духовно-учебных заведений выразили наиболее наболевшие проблемы образования детей духовенства. Можно сказать, что был «крик души», который в полной мере выразил кри-
зис сословного образования. Причем этот кризис осознавали не только наиболее подвижная часть духовного сословия - молодежь, которая с легкостью впитывала многие революционные идеи, но и даже более консервативная часть - преподаватели и начальствующий состав учебных заведений.
1 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 802. Оп. 10 (1905). Д. 68. Л. 5.
2 РГИА. Ф. 802. Оп. 10 (1905). Д. 68. Л. 9.
3 Пасхалия - в узком смысле - таблица, по которой определяется день празднования Пасхи, в более широком смысле -правила вычисления дня празднования Пасхи и других подвижных праздников по лунному календарю.
4 РГИА. Ф. 802. Оп. 10 (1905). Д. 68. Л. 19 об.
5 Гапонизация духовной школы (из протоколов семинарского съезда) // Колокол. 1907. № 351. С. 2.
6 РГИА. Ф. 802. Оп. 10 (1905). Д. 68. Л. 5 об.
7 Там же. Л. 13.
8 Леонтьева Т.Г Вера и прогресс: Православное сельское духовенство России во второй половине Х1Х века - начале ХХ вв. М., 2002. С. 75.
9 См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 11 (1914). Д. 62. Л .Л. 18 об, 23.
10 РГИА. Ф. 802. Оп. 10 (1905). Д. 76. Л. 32 об.
11 РГИА. Ф. 802, Оп. 10 (1905), Д. 55. Л. 119.
12 См.: Леонтьева Т.Г Указ. соч. С. 72.
13 Определения Св. Синода от 20 - 22 декабря 1905 года // Церковные ведомости. 1906. № 1. С. 9.
14 Там же. С. 7.
15 РГИА. Ф. 802. Оп. 10 (1905). Д. 57.
16 Там же. Ч. III. Л. 134.
17 Свод отзывов правлений 172 духовных училищ о реформе духовной школы. СПб. 1906; Извлечения из представленных епархиальными преосвященными Святейшему Синоду соображений советов епархиальных женских училищ по вопросу об изменениях в строе этих училищ. СПб., 1906.
18 Свод отзывов правлений 172 духовных училищ о реформе духовной школы. СПб., С. 8.
19 Извлечения из представленных епархиальными преосвященными Святейшему Синоду соображений советов епархиальных женских училищ по вопросу об изменениях в строе этих училищ. СПб., 1906. С. 1.
20 Там же. С. 6.
УДК 94(470):61
РОДЬ ТРАДИЦИОННОЙ НАРОДНОЙ МЕДИЦИНЫ В СОВРЕМЕННОЙ СИСТЕМЕ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ НАСЕДЕНИЯ СИМБИРСКО-УДЬЯНОВСКОГО ПОВОДЖЬЯ
Традиционная народная медицина (этномедицина) - часть духовной культуры этноса. Она является предметом изучения этнографической науки. Этномедицина сыграла важную роль в адаптации человеческого общества к постоянно меняющимся условиям жизнедеятельности. В ней запечатлены важнейшие этапы истории развития человеческого общества, отразившиеся на формировании его мировоззрения. Как любой другой вид народных знаний, этномедицина нуждается в изучении1.
Исследованием народно-медицинских знаний занимались многие учёные: М.Д. Торен, Ю.В. Бромлей, С.А. Токарев, В.И. Харитонова, И.Л. Станкевич, И.В. Ильина, Л.И. Никонова, В.Н. Топоров, С.А. Арутюнов, Л.Н. Щан-кина, И.А. Кандрина, Г.Н. Мальцев и др.
На протяжении истории своего развития традиционная народная медицина испытала неоднозначное отношение со стороны властей и науки. В начале XX в. сфера традиционной культуры оказалась на периферии научных интересов. В этот период возникло крайне негативное отношение к народной медицине. Учёные подчёркивали иррациональный характер этих знаний, считая ее основанной на суевериях, и потому народная медицина оказалась за пределами внимания учёных2.
К 60 - 70-м г. XX в. в официальных кругах и научной среде взгляды на народную медицину значительно изменились. Интерес к ней был вызван рядом идеологических, социально-экономических причин, а также неограниченными возможностями использования многовекового опыта народа в области медицинских знаний. Известно, что многие современные методы лечения и лекарственные средства связаны с народной медициной. По этому поводу академик Б.В. Петровский сказал: «Современная научная медицина берёт из тысячелетнего опыта народа всё ценное и рациональное, что там накоплено, и отбрасывает то, что приносит вред здоровью человека»3.
А.Д. Порозова,
соискатель, Ульяновский государственный педагогический университет им. И.Н. Ульянова
ВЕСТНИК. 2007. № 17(3)
