CC BY
88
Р.М. Ханинова (Элиста)
ПЕРВАЯ КНИГА Д. КУГУЛЬТИНОВА «БАЬ НАСНА ШYЛГYД» («СТИХИ ЮНОСТИ») В АСПЕКТЕ СОХРАНЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ТРАДИЦИИ СТИХОСЛОЖЕНИЯ
Аннотация. В статье рассматривается первая книга Д. Кугультинова <Œah на-сна шулгуд» («Стихи юности», 1940) в аспекте сохранения молодым автором национальной традиции стихосложения. Историко-функциональный подход к изучению его стихотворений 1939-1940 годов выявил соблюдение поэтом фольклорных традиций калмыцкой версификации, ее отличительных особенностей. Это анафора - звуковая, лексическая, синтаксическая, в структурно-композиционном отношении в текстах анафора преимущественно парная с включением перекрестной и сплошной; аллитерация и ассонанс, параллелизм, произвольная рифмовка, внутренние рифмы, нерифмованные строки, редкое использование эпифоры и редифа, конечная рифма строго не соблюдается. В структурном плане стихотворения Кугультинова обычно большого объема, не имеют деления на строфы и равного количества слогов в строке. Несовершенство владения национальной версификацией молодым поэтом прослеживается в недостаточном использовании анафоры как ритмико-метрического показателя стиха. Влияние устного народного творчества проявилось в обращении автора к эпосу «Джангар», к легендам и преданиям, к афористическим жанрам (пословицы, поговорки), к художественно-изобразительным средствам.
Ключевые слова: первая книга; Кугультинов; историко-функциональный аспект; фольклорная традиция; калмыцкая версификация.
R. Khaninova (Elista)
D. Kugultibov's First Book 'Bay Nasna Shtilgtid' ('Poems of the Youth') in Relation to Preservation of the National Versification Tradition
Abstract. The article considers D. Kugultinov's first book 'Bay Nasna Shtilgtid' ('Poems of the Youth', 1940) in relation to the young author's effort to preserve the national versification tradition. A historical and functional approach to studies of his 1939-1940 poems revealed that the poet had adhered to the Kalmyk folklore versification traditions and their certain features. Those included anaphora - sound, lexical, and syntactical ones (it terms of structure and composition, he mainly used double anaphora interspersed with cross and continuous ones) and alliteration, assonance, parallelism, random rhyming, internal rhymes, unrhymed lines, rare use of epiphora and radif, non-strict observance of the end rhyme. Structurally, Kugultinov's poems are usually large enough, and are neither divided into stanzas nor contain equal number of syllables per line. The young poet's lack of mastery in the national versification can be traced in his insufficient use of anaphora as a rhythmical-metrical poetic factor. Influence of the oral folk tradition manifests itself in the author's references to the Jangar epic, legends and tales, aphoristic genres (proverbs, sayings), artistic and pictorial devices.
Key words: first book; Kugultinov; historical and functional aspect; folklore tradition; Kalmyk versification.
Ранние стихи калмыцкого поэта Давида Никитича Кугультинова (1922-2006), известные по газетным и журнальным публикациям, относятся к 1939-1940 гг. Большая часть стихотворений без указания года их создания составила первую книгу поэта «Баh насна шYлгYД» («Стихи юности», 1940). Калмыцкий алфавит на кириллице в книге соответствовал реформе родного языка довоенного времени. В дальнейшем избранное из этих текстов включалось в авторские сборники, в многотомные издания собраний сочинений и избранных произведений. Открывает сборник стихотворение «Умшачнрт» («Читателям»). Затем следуют тексты: «^цкэн дуучд» («Мудрому певцу»), «Нерн» («Имя»), «Жа^рин орчуллЬнд» («Переводу "Джангара"») с посвящением «С. Липкинд» («С. Липкину»), «Маяковскд» («Маяковскому»), «Дээч ууртэн» («Воину-товарищу»), «Багшнртан» («Учителям»), «Бичг» («Письмо»), «Диилвр» («Победа»), «ТYPYн цасн» («Первый снег»), «Шин ^илд» («Новому году»), «Хойр Тегрэш» («Две Тегряши»), «Хавр» («Весна»), «Хаврар» («Весной»), «Майин нег шин» («Первое Мая»), «КYлэлhн» («Ожидание»), «КYYкнэ дун» («Девичья песня»), «Ухаллhн» («Размышление»), «Зеегтэ хар ^дд...» («Черные глаза.»), «Жирhл» («Жизнь»), «Кекрсн гYн уста.» («У синей быстрой воды.»), «Чини чирэчн...» («Твое лицо.»), «Сард» («Луне»), «Жа^рч кYYкн» («Девушка-джангарчи»), «Демон» («Демон»), «Седкл харhсн уурм.» («Мой сердечный друг.»), «бцгрсн дурн» («Прошедшая любовь»), «Керго ^н» («Ненужный человек»), «Зург» («Фотография»), «Поэт» («Поэт»), «Ухан» («Ум»), «Зунин асхар» («Летней ночью»), «Чицгс» («Чингис»), «Шам шатна.» («Лампа горит.»), «Керм деер» («На пароходе»), «Крым» («Крым»), «Сохр кевYн» («Слепой мальчик»), «Дэн» («Война»), «Би, Борис болн чи» («Я, Борис и ты»), «Альмн» («Яблоко»), «Yвлин се» («Зимняя ночь»), «Санхинь, инэдн кYрнэ.» («Как вспомню, смех разбирает.»), «Сээхн баh наснам YP, гемим тэв.» («Младых прекрасных лет товарищ мой, отпусти вину.»), «Хурт» («В дождь»), «Эзнэннь hарт ноха омгта.» («Возле хозяина собака смелей.»), «Орм уга нисэч» («Летун»). Эти 46 стихотворений знакомили читателей с художественным миром молодого поэта.
«Признание ему приносит уже первый поэтический сборник "Стихи юности"»1, - писал В. Пюрвеев. Фактом такого признания стал прием в Союз писателей СССР восемнадцатилетнего автора в 1940 г.
Первая книга Д. Кугультинова не была объектом и предметом исследования в калмыковедении, отдельные упоминания о ней давались в связи с жизненным и творческим путем автора. Единственная рецензия появилась в декабре 1940 г. «Стихи Кугультинова, являются ли они политическими или лирическими, по своему характеру патриотичны»2, - заметил Г. Шал-буров. К недостаткам сборника им отнесены поверхностное изображение жизни («Победа»), длинноты и прозаизм («В дождь»). Современный критик Ю. Розенблюм подчеркнул, что «стихи, составившие первый сборник, были очень разные, но каждый по-своему приоткрывал одну из граней
богатого таланта Давида Кугультинова. И, может быть, каждый из них намечал ту своеобразную линию поэтического мастерства, которая с годами получит свое дальнейшее развитие»3. В кратком обзоре калмыцкой поэзии 1930-х гг. Н. Мусова выделила книжный дебют Кугультинова, отметив, что его ранние стихи во многом еще неровны по своему поэтическому качеству4.
Несколько программных произведений Д. Кугультинова - «Умшачнрт» («Читателям»), «Куцкэн дуучд» («Мудрому певцу»), «Жа^рч куукн» («Девушка-джангарчи»), «Жа^рин орчуллhнд» («Переводу "Джанга-ра"»), «Маяковскд» («Маяковскому») - объединены дидактическим началом, характерным для фольклора и ранней советской калмыцкой поэзии, фольклорной традицией (пословицы, поговорки, легенда, эпос «Джангар», версификация), патриотическим пафосом, гражданской позицией, трудовым энтузиазмом в строительстве социализма, учебой у русской литературы. Для калмыцких поэтов устное народное творчество стало ориентиром в художественном мире, аксиологической точкой отсчета прошлого, настоящего и современности.
Для первой книги Д. Кугультинова характерно авторское стремление сохранить традиции калмыцкого стихосложения, отличительной особенностью которого является единоначатие или анафора. В монгольской версификации к ней относятся как начальная аллитерация, так и начальный ассонанс. Сам поэт позднее отметил это своеобразие: «Калмыцкое стихосложение отличается от русского уже тем, что рифмующиеся слова стоят в начале строки»5.
Особенности калмыцкой версификации в поэзии Д. Кугультинова не до сих пор изучены. В статье поэта Т. Бембеева «Традиции и новаторство калмыцкого стихосложения» (1980) приводится несколько примеров из лирики Кугультинова. Один из них, по словам автора, касается тематического параллелизма: «Моhа мет мелкэд од. / Модн мет уйдад од. Подобно змею извивайся. / Подобно пруту изгибайся. Д. Кугультинов (подстрочный перевод)»6. Добавим, что это пример также звуковой, лексической, синтаксической анафоры и концевой парной рифмы с использованием редифа («од»), с аллитерацией на букву м. Такой же пример с использованием анафоры и редифа («му»): «Kyw эс буслсн хот - элкнд му, / ^цс эс ухалсн уг - седклд му»7. Другой пример приведен Бембеевым как свидетельство сохранения, приумножения и шлифовки национального своеобразия калмыцкого стиха: «Цогцан даарсн кемлэрн / Цогин зальд дулал. / Седклэн туру кемлэрн / Сээхн дура дулал. Когда тебе холодно, / У огня погрейся. / Когда душе холодно, / Любовью погрейся. Д. Кугультинов. 1957 (подстрочный перевод)»8. Здесь парная анафора звукового, лексического и синтаксического типов с перекрестной концевой рифмой.
В первой книге Кугультинова «Умшачнрт» («Читателям») - это монолог юного поэта, сформулировавшего в начальных четырех строках свое поэтическое кредо, утверждавшего, что суть истинного слова, став пословицей, прославится, что правдивое слово станет поучением для молодежи:
<^нн Yгин утх / YлгYP бол^ туурдг, / Бийиннь Yн келсн / БаИд сурhм^ болдг»9. При этом автор опирался на калмыцкую пословицу: «^нн Yг келвл, хеетндэн цолта, / Худл Yг келвл, емнэн цогта» («Будешь говорить правду - впереди слава, / Будешь готовить ложь - впереди бесчестье»)10. Перефразируя калмыцкую поговорку о том, что язык острее меча («Келн Yлдд орхнь хурц»)11, т.е. слово победит там, где не справится булат, он уточнил, что это может сделать только талантливое слово: «Болдин эс ди-илсиг / Билгин Yг диилдг»12. Молодой автор просил читателей прочесть его песню с улыбкой, ведь и они когда-то любили, пусть они увидят нашу прекрасную жизнь и не судят строго, если не отточены еще его слова, и примут эту книгу благосклонно за ее правдивость. «Мини бичсн дуудм / Мишэ^ таанр умштн, / Би чигн цагтан / Бас дурллав гитн. / Эврэннь ^ирhэд Yзжэх / Эцкр мана ^ирhлиг, / Дэкэд эн мини / Дегтр умшад Yзтн, / Yгин хурцд эс болвчн / Yннднь ханлт келтн»13.
Стихотворение не выделено строфикой, включает 18 строк. В каждой из строк по три слова. В стихотворении используется анафора на двух уровнях: 1) парная аллитерация и парный ассонанс. За исключением 3-45-6 строки все остальные строки имеют парную анафору в виде начальной аллитерации на согласные буквы б, д, м (Бийиннь/БаЬд, Болдин/Билгин, Давад/Дун, Би/Бас, Дэкэд/Дегтр). В отдельных строках - созвучие начальных слогов: Мини/Мишэ^. Парная анафора в виде начального ассонанса на гласные Y, э (Yнн/YлгYP, Эврэннь/Эцкр, Yгин/Yннднь). Анафора является показателем начала строки и ритмическим определителем текста.
Поэт стремился и к концевой рифме, не совсем характерной для калмыцкой версификации, но не всегда соблюдал ее. Придерживался он перекрестной рифмовки. В первых четырех строках зарифмованы два глагола: туурдг/болдг (прославиться/стать), в последующих четырех строках - все четыре слова: диилсиг/дуриг, диилдг/сергэдг (не победив/любовь/победить/возродит). В следующих четырех строках - только два слова: умштн/ гитн (читайте/скажите). В заключительных шести строках рифма есть в двух глаголах: Yзтн/келтн (увидите/скажете). Уже в этом стихотворении явственна связь с устным народным творчеством, апелляция к мудрости предков и правде, дидактичность, установление диалога с потенциальным читателем, следование традициям калмыцкой версификации (анафора, аллитерация, ассонанс).
Стихотворение «^цкэн дуучд» («Мудрому певцу») в своем названии манифестировало пиетет начинающего поэта к создателю эпоса «Джан-гар». Это своего рода просьба к народу о благословении на поэтическом поприще, связь поколений. По мнению Ю. Розенблюма, «патетическая интонация стихотворения определяется его идейной направленностью, чувством гордости поэта-комсомольца за свой народ "из страны обнов-ленной"»14. «Соньн дууч, соцстн, / Сталинэ алдр hардврта / Социализмин шивэ тосхчксн / Сай баатрмудин орнасв»15. В смысловом переводе: «Замечательный певец, послушайте, я из страны миллионов богатырей, которые под руководством великого Сталина построили дворец социализма».
Стихотворение переведено Д. Бродским в разное время под двумя названиями: «Творцу "Джангара"» и «Джангарчи». Переводчик в статье «О калмыцкой литературе» (1939) указал на оригинальность национальной фольклорной формы: «Стих насквозь пронизан аллитерациями (в начале строк главным образом), внутренними рифмами, чистыми звуковыми перекличками, закрепляющими в сознании читателя или слушателя мысль и чувство, - этот стих переняло большинство калмыцких поэтов» 16.
Кугультиновское стихотворение «Куцкэн дуучд» из 66 строк представляет собой сплошной текст, в каждой строке по три слова с разным количеством слогов. Оно инструментовано в основном парной анафорой с использованием аллитерации (например, ^ирhлин/^игтэ/Баатрмудин/ Бахтд) и ассонанса (например, внр/врчдэн), (Урнь/Ухань), четырежды дана сплошная анафора (Ж^илмудин/Ж^а^риг/Ж^игтэ/Ж^а^рин), (Соньн/ Сталинэ/Социализмин/Сай), («Нарн/Намаг/Наснь/Ниргд»), («врэлднь/ Орчл^ар/Олн/ОньгтаЬар»)17. Помимо звуковой анафоры автор ввел синтаксические анафоры (например, «Урнь угэр магтгдсн, / Ухань билгэр теткгдсн»), («Орчлцгин чирэ сольгдв, / Омгта дун куцкнв»). Единичен прием инверсии («Ханлт ергдэнэ танд» = «Благодарность выражаю вам»). Рифмовка в этом тексте произвольная: перекрестная (айсмудиг/орулсн/ диилл^иг/дуулсн), парная (устэ/ухата), чаще строки даны без рифмовки. Есть внутренние рифмы (например, «Хальмгин ергн теегэс / Ханлт ерга;энэ танд»), («Хаврас хавр куртл»). Конечная рифма в строке иногда мужская, но сама рифма редко соблюдается.
Б.Я. Владимирцов в своей работе «Монголо-ойратский героический эпос» подчеркнул: «Рифма часто отсутствует, своеобразная рифма монгольского стиха, останавливающая внимание не на конце, а на начале стиха: в ойратских эпопеях рифмуются обычно по началу два стиха, образуя одно целое, строфу»18. Например, в эпосе «Джангар»: «[Эртини] экн цагт hаргсн, / Эн олн бурхдын шадн делгрх цагт hаргсн, / Тэк Зула хаани Yлдл, / Тацсг Бумб хаани ач, / Yзц алдр хаани KeBYH / Yйин енчн Жа^р билэ»19. Кугультинов сравнил эпос с началом начал калмыцких слов, с родником остроумия («Хальмг угмудин эцк, / Хурц келнэ булг»), воздав должное гению народа, который обрел обетованную страну Бумбу.
Если в этом произведении сказитель - мужчина, что было распространенным явлением на протяжении веков, то в другом стихотворении «Жа^рч куукн» («Девушка-джангарчи») поэт передал легенду о первом джангарчи, имеющей два варианта в гендерном плане. Герой-джангарчи назван В. Бергманом, пересказавшим один вариант, калмыцким Орфеем20. Отдавая предпочтение варианту легенды с героиней21, Кугультинов, с одной стороны, указал своим выбором этого варианта легенды на то, что были и женщины-джангарчи, с другой - подчеркнул созидающее начало, связанное с женщиной, с третьей стороны - красоту слова и его исполнительницы. Эпиграфом («Жилмуд олн хооранд / Жа^риг турун / ду-улснь, / Бер болад уга / Баахн куукд кун. / Щацhрч ввгнэ келснзс»)22 автор актуализировал связь легенды с современностью. В смысловом перево-
де: «Много лет тому назад первой запела о Джангаре молодая девушка, не ставшая еще женой. Из слов старика-джангарчи». Стихотворение из 36 строк не поделено на строфы. В синтаксическом плане текст делится на две неравномерные части: в первой - четверостишие, во второй - остальные 32 строки, соединенные запятыми. Стихотворные строки с разным количеством слогов, вначале по три слова в строке, затем по четыре слова, в конце текста вновь по три слова. Анафора в этом произведении также в основном парная, звуковая, за исключением одной сплошной анафоры (^илэ/^идин/^а^рин/«^а^р»). Рифмовка произвольная, нет четкой рифмы.
Обращение к другой теме - к переводу эпоса на русский язык - для Ку-гультинова явилось фактом признания мирового значения национального памятника, 500-летие которого отмечалось в 1940 г. в Элисте. Стихотворение «Жа^рин орчуллhнд» посвящено переводчику «Джангара» Семену Липкину, чей труд был издан в том же году. «Хальмг "Жа^риг" орсин / Хээртэ келнд орулсн, / Баахн дууч чамд, / Би ханлт кел^энэв, / Кергтэ керг кесичн / ^мн санхд иц^энэв»23. В смысловом переводе: «Тому, кто перевел калмыцкий "Джангар" на великий русский язык, я, молодой певец, выражаю благодарность за то, что он сделал нужное дело, верю, что все его будут помнить». Стихотворение состоит из 76 неравносложных строк по 3 или 4 слова в строке, не делится на строфы, с разного типа рифмовкой -парной, перекрестной, в том числе в сочетании с нерифмованными строками. Анафора в тексте преимущественно звуковая, парная (Кесг/^мнь), с тремя сплошными анафорами (например, Эргн/Элн/Эвлин/Энчнэ), с внутренними рифмами («Кергтэ керг кесичн»).
Кугультинов ввел в текст строки из эпоса о стране обетованной, в которой никто ничего не делит на «твое» и «мое», в которой нет зимы, а есть весна, нет лета, а есть осень: «"Тана мана уга бээдг" / ТeрскнYP тер кумиг дуудла, / "ввл уга хаврта, / зун уга намрта" / бврм^тэ сээхн терскн кулэлклэ.. ,»24. Сравним в эпосе - в этой стране нет зимы, только весна, нет лета, только осень: «Yrtc уга хаврин кевэр, / Зун уга HaMpahap бээдг»25. В научном переводе: «[Там] зимой - по-весеннему, летом же -по-осеннему»26. В художественном переводе: «Осень сменялась там весной»27. С. Липкин в статье «Работа над переводом Джангариады» (1940) указал на оригинальность калмыцкой рифмы: «В эпосе преобладает анафора, то есть стихи начинаются на одну и ту же букву или группу букв. По-русски такая рифма почти не ощущается; анафора как система рифмовки не свойственна русскому языку, русскому стихосложению. Поэтому в переводе анафора заменена нашей старой знакомой - концевой рифмой; но, чтобы читатель получил представление о звучании калмыцкого стиха, нередко применяется анафора, не исключающая, однако, концевой и даже внутренней рифмы.»28.
В сюжетном плане стихотворение Кугультинова построено на сопоставлении древних времен и современности. Джангарчи выражал уверенность, что придут Джангар с Хонгором, поведут в бой против всех врагов
и принесут народу счастье. «Жа^р, Хо^р ирцхэх, / Хортмудин емнэс кетлд, / Хуув маднд егцхэх»29. Сбылась эта мечта через много времени, когда страна хана Джангара Бумба явилась народу: «Жилмуд давв, соньн дилмуд, / Жа^рин Бумбин орн ирв, / Куцлэн хальмгуд ода куцв» 30. Этот мотив призыва эпических богатырей для защиты родины Кугультинов повторил в стихотворении «Жа^р, Хо^р, альдвт?» (1942): «Жа^р, Хо^р, альдвт? / Жид, балтан егит!» 31. В смысловом переводе: «Джангар, Хонгор, где вы? / Дайте копья, секиры свои!». Сравним в переводе П. Карпа: «О, Джангар и Хонгор, где вы с вашей силой? / Отдайте сегодня мечи свои мне...»32. По мнению Ю. Розенблюма, «обращение к легендарным героям воспринимается как воскрешение славных боевых традиций калмыцкого народа» 33.
Стихотворение «Маяковскд» («Маяковскому») отразило знакомство калмыцкого поэта с мировой литературой (Пушкин, Байрон, Шекспир), представление о социально ангажированной поэзии В. Маяковского, караульного на страже истинной правды: «"Маяковский, чини унн, / Манач", -гид келнэв.. ,»34. Рассказывая, как познакомился с лирикой поэта, будучи пионером, Кугультинов напомнил оценку Сталина, назвавшего Маяковского лучшим и талантливейшим поэтом советской эпохи: «Сталин тууг таасд, / Сэн поэт гилэ»35. Он отметил новаторство поэта в области революционного языка - создание новых рифм: «Революцин келэр келхд / Шин рифмс керглгдлэ.»36. Но сам в своем стихотворении обошелся без революционной «лесенки», обратившись к ней в конце 1950-х гг. Указав на авангардную роль Маяковского в создании советской поэзии, сравнил его поэтический язык с артиллерийскими снарядами: «Баахн мана поэзий / Бийиннь ардас кетллэ. / Туунэ шин келнь / Товин сумнла эдлцлэ»37. Несмотря на то, что есть калмыцкое слово «шулглэн («поэзия»), поэт использовал русский эквивалент (поэзия) на калмыцкий лад (поэзий), термин «рифмы» дан с калмыцким окончанием («рифмс»); по-калмыцки рифма -даршлт. Перефразируя классика, он подтвердил, что великим памятником Маяковскому навечно станет построенный в боях социализм. «Ноолданд тосхгдсн социализм, / Маяковский, чамд, / Нуршго алдр бумблв / Мецкд болв»38. Заслугу Маяковского автор увидел в том, что тот защищал рабочий класс, спел свою мудрую песню, поэтому его читают все (в том числе калмык, татарин, казах), поэтому он вечно будет живым. «Хальмг, мац^Ц, хасг, / Хуhар, чамаг онцлд, умшна, / Кедлмшч класс харссндан, / Куцкэн дуусан дуулсндан, / Маяковский, соцс, чи, / Мецкд эмд бээхч!»39. Это разговор калмыцкого поэта с русским классиком, тема назначения поэта и поэзии. Стихотворение также большого объема (69 строк), сплошной текст с разносложными строками, с произвольной рифмовкой и рифмой. Здесь также в структурно-композиционном плане использована анафора в основном парная, но есть перекрестная (Болв/Генткн/Болдлчксн/Гал), сплошная (Туунэ/Товин/Терскнэ/«Тенунэ»), строки с нарушением анафоры (Пушкин! /Байрон!/Шекспир!/Цецн).
Стихотворение «Эзнэннь hарт ноха омгта...» («Возле хозяина собака смелей.») из 12 строк интересно тем, что помимо анафоры звукового,
(ээ/тт/чмчм/нн/дд), лексического (эзнэннь/экиннь), синтаксического видов (первые две строки и последующие), инструментовано эпифорой - конечной одинаковой рифмой, которая повторяется 12 раз: слово «омгта», в контексте оно обретает оттенки значений (гордый, заносчивый и т.д.). В стихотворении поэт обратился к народной пословице, подчеркнув: «Эзнэннь hарт ноха омгта, Экиннь еер куукд омгта»40. В смысловом переводе: «Возле хозяина собака смелей, / Возле матери дети уверенней».
Итак, все стихи в дебютной книге Д. Кугультинова не имеют строфики, тексты обычно большого объема, отсюда часто длинноты, описательность. Версификационные уровни следующие: анафора - звуковая, лексическая, синтаксическая; в структурно-композиционном плане преимущественно парная в сочетании с перекрестной и сплошной, иногда нарушение едино-начатия, аллитерация и ассонанс; рифма (частичное соблюдение рифмы, эпифора, редиф, внутренние рифмы, сочетание рифмованных и нерифмованные строк); рифмовка (парная, перекрестная, сплошная, чаще произвольная), параллелизм, инверсия. Первая книга Д. Кугультинова «Стихи юности» продемонстрировала попытки автора соблюсти традицию калмыцкого стихосложения, которой мастерски овладел в дальнейшем, затем он синтезировал национальное и европейское, например, в конце 1950-х гг. использовал строчную «лесенку», а в 1976 г. - верлибр (свободный стих)41.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Пюрвеев В. Он душу подарил народу своему // Не погаснет разума звезда. О жизни и творчестве Давида Кугультинова. Элиста, 2007. С. 124.
2 Шалбуров Г. «Стихи юности» // Ленинский путь. 1940. 30 декабря. С. 2.
3 Розенблюм Ю. Давид Кугультинов. М., 1969. С. 36.
4 Мусова Н.Н. Поэзия // История калмыцкой литературы: в 2 т. Т. II. Советский период. Элиста, 1980. С. 114.
5 Кугультинов Д.Н. Из автобиографии // Кугультинов Д.Н. Утоление жажды: сказки, рассказы, очерки, статьи, страницы автобиографии. Элиста, 1966. С. 211.
6 Бембеев Т. Традиции и новаторство калмыцкого стихосложения // Закономерности формирования и развития калмыцкой советской литературы. Элиста, 1980. С. 160.
7 Бембеев Т. Традиции и новаторство калмыцкого стихосложения // Закономерности формирования и развития калмыцкой советской литературы. Элиста, 1980. С. 156.
8 Бембеев Т. Традиции и новаторство калмыцкого стихосложения // Закономерности формирования и развития калмыцкой советской литературы. Элиста, 1980. С. 163.
9 Квглтин Д. БаИ насна шул^д. Элст, 1940. Х. 3.
10 Пословицы, поговорки и загадки калмыков России и ойратов Китая / сост., пер. Б.Х. Тодаевой. Элиста, 2007. С. 403.
11 Пословицы, поговорки и загадки калмыков России и ойратов Китая / сост., пер. Б.Х. Тодаевой. Элиста, 2007. С. 255.
12 Квглтин Д. БаИ насна шул^д. Элст, 1940. Х. 3.
13 Квглтин Д. БаИ насна шул^д. Элст, 1940. Х. 3.
14 Розенблюм Ю. Давид Кугультинов. М., 1969. С. 41.
15 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 5.
16 Бродский Д. О калмыцкой литературе // Ленинский путь. 1939. 8 августа. С. 2.
17 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 4, 5, 6.
18 Владимирцов Б.Я. Монголо-ойратский героический эпос // Владимир-цов Б.Я. О Джангре. Элиста, 1967. С. 48-49.
19 «Джангар». Калмыцкий героический эпос. На калмыцком и русском языках. М., 1990. С. 10.
20 Бергман В. Песнопение // «Джангар». Материалы и исследования. М., 2004. С. 9-11.
21 Семь звезд: калмыцкие легенды и предания / Сост., пер., вступ. ст., коммент. Д.Э. Басаева. Элиста, 2004. С. 53.
22 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 45.
23 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 13.
24 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 11.
25 «Джангар». Калмыцкий героический эпос. На калмыцком и русском языках. М., 1990. С. 11.
26 «Джангар». Калмыцкий героический эпос. На калмыцком и русском языках. М., 1990. С. 197.
27 «Джангар». Калмыцкий героический эпос / пер. с калм. С.И. Липкина. 5-е изд. Элиста, 1989. С. 21.
28 Липкин С. Работа над переводом Джангариады // Ленинский путь. 1940. 7 сентября. С. 3.
29 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 12.
30 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 12.
31 Квглтин Д. YYдэврмYдин хуралу. Ьурвн ботьта. 1-гч боть. Элст, 1981. Х. 35.
32 Кугультинов Д.Н. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 1. Стихотворения, поэмы / пер. с калм. М., 1988. С. 25.
33 Розенблюм Ю.Б. В поисках волшебного амуланга. Портрет калмыцкой литературы. М., 1976. С. 97.
34 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 15.
35 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 15.
36 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 15.
37 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 15.
38 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 16.
39 Квглтин Д. Ба!1 насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 16.
40 Квглтин Д. Баh насна шулгуд. Элст, 1940. Х. 84.
41 Бембеев Т. Традиции и новаторство калмыцкого стихосложения // Закономерности формирования и развития калмыцкой советской литературы. Элиста, 1980. С. 164.
References
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
1. Pyurveev V. On dushu podaril narodu svoemu [He Gave His Soul to the People].
Ne pogasnet razuma zvezda. O zhizni i tvorchestve Davida Kugul 'tinova [May the Star of Sense Shine Ever. About D. Kugultinov's Life and Works]. Elista, 2007, p. 124. (In Russian).
2. Musova N.N. Poeziya [Poetry]. Istoriya kalmytskoy literatury [History of
Kalmyk Literature]: in 2 vols. Vol. 2. Sovetskiy period [The Soviet Period]. Elista, 1980, p. 114. (In Russian).
3. Bembeev T. Traditsii i novatorstvo kalmytskogo stikhoslozheniya [Traditions and Novelties of Kalmyk Versification]. Zakonomernosti formirovaniya i razvitiya kalmytskoy sovetskoy literatury [Patterns of Formation and Development of the Kalmyk Soviet Literature]. Elista, 1980, p. 160. (In Russian).
4. Bembeev T. Traditsii i novatorstvo kalmytskogo stikhoslozheniya [Traditions and Novelties of Kalmyk Versification]. Zakonomernosti formirovaniya i razvitiya kalmytskoy sovetskoy literatury [Patterns of Formation and Development of the Kalmyk Soviet Literature]. Elista, 1980, p. 156. (In Russian).
5. Bembeev T. Traditsii i novatorstvo kalmytskogo stikhoslozheniya [Traditions and Novelties of Kalmyk Versification]. Zakonomernosti formirovaniya i razvitiya kalmytskoy sovetskoy literatury [Patterns of Formation and Development of the Kalmyk Soviet Literature]. Elista, 1980, p. 163. (In Russian).
6. Vladimirtsov B.Ya. Mongolo-oyratskiy geroicheskiy epos [The Oirat-Mongolian Heroic Epic]. Vladimirtsov B.Ya. O Dzhangre [About the Jangar]. Elista, 1967, pp. 4849. (In Russian).
7. Bergman V. Pesnopenie [Chanting]. "Dzhangar". Materialy i issledovaniya [The Jangar (Epic): Materials and Studies]. Moscow, 2004, pp. 9-11. (In Russian).
8. Bembeev T. Traditsii i novatorstvo kalmytskogo stikhoslozheniya [Traditions and Novelties of Kalmyk Versification]. Zakonomernosti formirovaniya i razvitiya kalmytskoy sovetskoy literatury [Patterns of Formation and Development of the Kalmyk Soviet Literature]. Elista, 1980, p. 164. (In Russian).
(Monographs)
9. Rozenblyum Yu. DavidKugul'tinov [David Kugultinov]. Moscow, 1969, p. 36. (In Russian).
10. Rozenblyum Yu. David Kugul'tinov [David Kugultinov]. Moscow, 1969, p. 41. (In Russian).
11. Rozenblyum Yu.B. V poiskakh volshebnogo amulanga. Portret kalmytskoy literatury [In Search of the Magic Amulang. A Portrait of Kalmyk Literature]. Moscow, 1976, p. 97. (In Russian).
Римма Михайловна Ханинова - кандидат филологических наук, доцент, старший научный сотрудник отдела монгольской филологии Калмыцкого научного центра Российской академии наук.
Научные интересы: поэтика, русская литература, калмыцкая литература и фольклор, калмыцкая поэзия, перевод.
E-mail: [email protected]
Rimma Khaninova - Candidate of Philology, Associate Professor, Senior Research Associate, Department of Mongolian Philology, Kalmyk Scientific Center of the Russian Academy of Sciences.
Research interests: poetics, Russian literature, Kalmyk literature and folklore, Kalmyk poetry, translation.
E-mail: [email protected]
