CC BY
64
УДК 74.200.51 Б.Б.НОГОЙБАЕВ
ББК 371.012
ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ «ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ» В ГОСУДАРСТВАХ СНГ
В настоящее время на постсоветском пространстве в юридических вузах и на юридических факультетах в качестве учебной дисциплины изучаются:
- «Правоохранительные органы», «Судоустройство» - в Республика Беларусь.
- «Правоохранительные органы Республики Казахстан», «Правоохранительные органы и суд в Республике Казахстан» - Республика Казахстан.
- «Правоохранительные органы», «Правоохранительные органы (судоустройство)», -«Правоохранительные органы Российской Федерации» - Российская Федерация.
- «Правоохранительные органы Кыргызской Республики» - Республика Кыргызистан.
- «Правоохранительные органы Республики Таджикистан» - РеспубликаТаджикистан.
- «Правоохранительные органы Республики Узбекистан» - Республика Узбекистан.
Анализ ряда учебников и учебных пособий показал, несмотря на разницу в названиях,
каждое из них несет в себе «генетические» признаки «Судоустройства» - учебной дисциплины, зарождение которой относится к временам Российской империи. В рамках этой учебной дисциплины изучалась не только судебная власть, но и иные государственные органы, входившие тогда в судебную систему (4,14).
Вплоть до 1917 года она не получала полного распространения во всех юридических учебных заведениях, потому как знания о судах и иных взаимодействующих с ними органах давались студентам при изучении таких дисциплин, как уголовный и гражданский процесс. При этом педагогический и научный состав осознавали, что исключительно в рамках этих дисциплин донести до студентов всю полноту информации о сотрудничающих с судами органах в необходимой мере не представляется возможным (4,14).
После Октябрьской революции 1917 года эта учебная дисциплина под тем же названием получила уже более широкое распространение. Это было связано с тем, что постреволюционное, «социалистическое» законодательство стремилось к универсальности, пытаясь широко и системно охватить вопросы юридической регламентации деятельности судов, учреждений юстиции, прокуратуры, следствия, адвокатуры и иных органов.
Особенно хорошо это видно на примере Положения о судоустройстве РСФСР образца 1922 и 1926 годов, согласно которым следственный аппарат функционировал при судебных учреждениях, а прокуроры при рассмотрении дел в судах выполняли лишь функцию обвинения и опротестования судебных решений (12,39).
В 1933 году прокуратура была выведена из состава Народного комиссариата юстиции и стала самостоятельным государственным органом с новыми функциями, закрепленными в Конституции СССР1936 года. Она постоянно повышала свое значение не только при отправлении правосудия, но и в качестве надзорного органа, влияющего на жизнь общества в целом.
Соответственно вместе с этим процессом развивалась и юридическая мысль. Ряд авторов стали рассуждать о том, что прокуратура является самостоятельным государственным органом с множеством функций, лежащих за пределами правосудия, и соответственно, ее изучение не может охватываться лишь предметом «судоустройство». Предлагалось изменить название учебной дисциплины и впредь именовать ее «Организация суда и прокуратуры СССР», что и произошло в середине 1950-х годов.
Учебная дисциплина в этом виде преподавалась на юридических факультетах высших учебных заведений вплоть до конца 1970-х годов, когда ее переименовали в «Суд и правосудие СССР».
В 1988 году она получила новое название «Правоохранительные органы СССР», а после распада Советского Союза в каждом суверенном государстве эту учебную дисциплину
именовали уже по собственному усмотрению.
Нерешенность в Российской Федерации на нормативном уровне вопроса, какие же органы являются «правоохранительными», породила громадное большинство авторских версий, единства среди которых пока не наблюдается.
По подсчетам российских ученых (10), количество правоохранительных органов в перечнях, установленных авторами, специализирующимися на подготовке учебной литературы по курсу «Правоохранительные органы» (в первую очередь, учебников), колеблется в диапазоне от 5 до 16.
Таблица 1. Количество государственных органов Российской Федерации, относимых
авторами к категории «правоохранительных».
Авторы (учебники, учебные пособия) Кол-во
К.Ф. Гуценко, М.А. Ковалев, 2005, 2006, 2007, 2010; И.И. Колесников, 2006, 2007 5
Б.Т. Безлепкин, 2001 6
С.Л. Лонь, 2008, 2010 7
Л.К. Савюк, 2005, 2006, 2007 9
В.М. Фокин, 1999, 2004; В.В. Черников, 2001; Ю.А. Дмитриев, М.А. Шапкин, 2007 10
Н.А. Петухов, Г.И. Загорский, 2005, 2006, 2007; В.П. Божьев, 2004; Э.П. Григонис, 2002 11
В.М. Семенов, 1998 12
В.М. Семенов, В.А. Байдуков, 2007 14
А.П. Рыжаков, 2004 16
Наиболее острые дискуссии в России вызывает вопрос об отнесении к правоохранительным органам судебных органов. На этот счет, имеются три суждения:
1) одни авторы не относят судебные органы к правоохранительным органам (6,265-266);
2) другие относят (4,15-19;11,22);
3) а третьи занимают промежуточную позицию: не считают их правоохранительными органами, однако, рассматривают в рамках учебного курса «Правоохранительные органы» (13)
Следует отметить, что в Кыргызской Республике имеется определенное нормативное регулирование этого вопроса. Так, в соответствии со статьей 4 Конституции Кыргызской Республики, запрещается членство военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов и судей в политических партиях и их выступления в поддержку какой-либо политической партии.
Важным моментом в этом является выделение таких конституционных понятий, как:
- военнослужащие;
- сотрудники правоохранительных органов;
- судьи.
То есть на конституционном уровне каждый из этих видов служащих выделен в отдельную категорию. Примечание к статье 6 Трудового кодекса Кыргызской Республики, определяет следующий перечень правоохранительных органов Кыргызской Республики:
- органы внутренних дел;
- национальной безопасности;
- по борьбе с экономическими преступлениями;
органы - уголовно-исполнительной системы;
- прокуратуры;
- таможенной службы;
- а также органы по контролю за наркотиками.
Этот перечень соотносится со статьей 161 УПК Кыргызской Республики, согласно которой следствие по уголовным делам производится следователями:
- органов прокуратуры;
- органов внутренних дел;
- органов национальной безопасности;
- органа по контролю наркотиков;
- уголовно-исполнительной системы;
- финансовой полиции;
- таможенных органов.
То есть перечни правоохранительных органов и органов следствия в Кыргызской Республике полностью совпадают.
В этой связи хотелось бы отметить, что Республика Казахстан на законодательном уровне дала определение правоохранительных органов и определила их перечень.
Статья 1 Закона Республики Казахстан «О правоохранительной службе» дает следующее определение «правоохранительного органа»:
«7) правоохранительный орган - государственный орган, обеспечивающий соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина, законных интересов физических и юридических лиц, государства, реализующий политику государства по противодействию преступности и иным правонарушениям в соответствии со своей компетенцией, наделенный специальными полномочиями по обеспечению законности и поддержанию общественного порядка, выявлению, предупреждению, пресечению, расследованию правонарушений, исполнению судебных решений по уголовным делам».
Статья 3 этого же закона относит к правоохранительным органам органы:
- прокуратуры;
- внутренних дел;
- антикоррупционной службы;
- службы экономических расследований.
Как видно из содержания статьи, в перечне правоохранительных органов Республики Казахстан судов, адвокатуры, нотариата, института омбудсмена и тому подобных не имеется.
В соответствии со статьей 60 Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан, следователь - это должностное лицо, уполномоченное осуществлять досудебное расследование по уголовному делу в пределах своей компетенции:
- следователь органов внутренних дел;
- следователь органов национальной безопасности;
- следователь антикоррупционной службы;
- следователь службы экономических расследований;
- прокурор в случаях, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Республики Казахстан.
Таким образом, единственное системное различие в понятии «правоохранительного органа» между законодательствами Кыргызской Республики и Республики Казахстан состоит в том, что органы национальной безопасности не входят в перечень «правоохранительных органов», а являются в соответствии с Законом Республики Казахстан «Об органах национальной безопасности Республики Казахстан» составной частью системы обеспечения безопасности Республики Казахстан и предназначены, в пределах предоставленных им полномочий, обеспечивать безопасность личности и общества, защиту конституционного строя, государственного суверенитета, территориальной целостности, экономического, научно-технического и оборонного потенциала страны.
Конституция Республики Беларусь не использует такого термина, как «правоохранительные органы». В статье 36 дается перечень сотрудников органов, которые не могут быть членами политических партий и других общественных объединений, преследующих политические цели. Это:
- судьи;
- прокурорские работники;
- сотрудники органов внутренних дел;
- сотрудники Комитета государственного контроля;
- сотрудники органов безопасности;
- военнослужащие.
Закон Республики Беларусь от 23 июля 2008 г., № 424-З, «О Совете Министров Республики Беларусь» (принят Палатой представителей 24 июня 2008 года, одобрен Советом
Республики 28 июня 2008 года) также не использует термина «правоохранительные органы», а в статье 19 определяет полномочия Совета Министров Республики Беларусь в области «обеспечения законности и правопорядка».
Закон Республики Беларусь 8 января 2014 г., №124-З, «О конституционном судопроизводстве» (принят Палатой представителей 16 декабря 2013 года, одобрен Советом Республики 19 декабря 2013 года) 18 раз приводит формулу:
«суд, правоохранительный орган или иной государственный орган», отделяя тем самым суды от правоохранительных органов.
Закон Республики Беларусь от 8 мая 2007 г., № 220-З, «О прокуратуре Республики Беларусь» (принятый Палатой представителей 11 апреля 2007 года, одобренный Советом Республики 20 апреля 2007 года) в статье 4 определяет: что «прокуратура координирует правоохранительную деятельность государственных органов, осуществляющих борьбу с преступностью и коррупцией, а также деятельность по борьбе с преступностью иных организаций, участвующих в борьбе с преступностью». Часть 2 статьи 12 этого же закона определяет, что порядок работы координационного совещания и полномочия его председателя определяются Положением о деятельности координационного совещания по борьбе с преступностью и коррупцией, утверждаемым Президентом Республики Беларусь.
Пункт 7 Положения «О деятельности координационного совещания по борьбе с преступностью и коррупцией», утвержденный Указом Президента Республики Беларусь от17 декабря 2007, № 644, устанавливает, что в состав координационных совещаний на правах членов входят руководители государственных органов, осуществляющих борьбу с преступностью и коррупцией, руководители государственных органов и иных организаций, участвующих в борьбе с преступностью и коррупцией, а также то, что персональный состав координационного совещания определяется его председателем.
На основании изложенного можно констатировать, что:
1) на конституционном и законодательном уровне в Республике Беларусь понятия и перечня «правоохранительных органов» не имеется;
2) законодательство Республики Беларусь разграничивает суд от «правоохранительных органов»;
3) понятие же «органы, осуществляющие борьбу с преступностью и коррупцией», либо «органы и иные организации, участвующие в борьбе с преступностью и коррупцией» не тождественны понятию «правоохранительные органы».
Несмотря на указанные обстоятельства, ряд ученых Республики Беларусь, без ссылок на законодательство своего государства, утверждает: «В перечень правоохранительных органов включаются различные элементы государственного аппарата. Мы назовем те из них, принадлежность которых к органам, осуществляющим правоохранительную деятельность, не вызывает сомнений. Это такие органы, как суд, прокуратура, адвокатура, органы внутренних дел, органы государственной безопасности, нотариат, юридическая служба организации».
[см. Судоустройство: учебное пособие / Т.П. Афонченко, И.Н. Цыкунова, Е.И. Парменова, Ж.Ч. Коновалова; Под общей редакцией Ж.Ч. Коноваловой. - Минск, 2007.].
Белорусский правовед В.Н. Бибило полагает, что «Правоохранительные органы образуют самостоятельную группу органов государства, которые имеют схожие задачи. Эти задачи достигаются благодаря реализации каждым из правоохранительных органов своих специфических функций, к которым относятся функции: конституционного контроля, правосудия, прокурорского надзора, расследования преступлений, оперативно-розыскной деятельности, исполнения судебных решений, оказания юридической помощи, предупреждения преступлений. Для выполнения этих функций государством учреждаются соответствующие органы. Например, для осуществления правосудия образуются суды, прокурорского надзора - прокуратура, оказания юридической помощи - адвокатура и т.д. В своей совокупности эти функции образуют стержень правоохранительной функции государства, которая в целом может быть реализована усилиями всех государственных органов, т.е. органов законодательной, исполнительной и судебной властей.
Приоритетное место в системе правоохранительных органов занимают суды. На них возложена функция правосудия. Именно суды предназначены для окончательного
разрешения юридических конфликтов, которые возникают в государстве... Функции прокурорского надзора, расследования преступлений, оказания юридической помощи предназначены для содействия суду в реализации правосудия. В этом смысле они носят вспомогательный характер».
В Конституция Республики Таджикистан в статье 50 используется такой термин, как «сотрудники правоохранительных органов», но перечня «правоохранительных органов» нет.
В Конституционном законе Республики Таджикистан «О Правительстве Республики Таджикистан» один раз в статье 19 (Полномочия Правительства Республики Таджикистан в сфере обеспечения законности, прав и свобод граждан, борьбы с преступностью) используется термин «правоохранительные органы», однако их перечня также нет.
В Конституционныйом законе Республики Таджикистан «Об органах прокуратуры Республики Таджикистан» (принят Постановлением Маджлиси намояндагон Маджлиси Оли Республики Таджикистан от 15 июня 2005 года, № 76, одобрен Постановлением Маджлиси милли Маджлиси Оли Республики Таджикистан от 15 июля 2005 года, № 102), 13 раз используется термин «правоохранительные органы», но не уточняется их перечень.
Статьи 5 и 10 этого Конституционного закона определяют, что:
1) одним из направлений деятельности органов прокуратуры является «координация деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью, ее профилактике, и иными правонарушениями»;
2) Генеральный прокурор Республики Таджикистан и подчиненные ему Главный военный прокурор, прокурор Горно-Бадахшанской области, прокуроры областей, городов и районов и приравненные к ним прокуроры вправе созывать Координационный совет;
3) на заседаниях этого совета могут присутствовать председатели судов;
4) решения Координационного совета обязательны для исполнения правоохранительными органами.
В Кодексе Республики Таджикистан об административных правонарушениях 7 раз используется термин «правоохранительные органы», однако, при этом не указывается, какие же органы к ним относятся. При этом, статья 663 этого кодекса (Необоснованное неисполнение актов правоохранительных, надзорных и судебных органов) разграничивает такие понятия, как «правоохранительные», «надзорные» и «судебные» органы.
На основании изложенного можно констатировать следующее:
1) на конституционном и законодательном уровне в Республике Таджикистан понятия и перечня «правоохранительных органов» не имеется;
2) законодательство Республики Таджикистан разграничивает суд от «правоохранительных органов»;
3) законодательство Республики Таджикистан разграничивает такие понятия, как «правоохранительные», «надзорные» и «судебные» органы.
Несмотря на указанные обстоятельства, ряд ученых Республики Таджикистан, без ссылок на законодательство своего государства, утверждает, что «в законодательстве нет исчерпывающей формулировки понятия «правоохранительные органы». Оно сложилось на практике. Его можно также встретить в различных документах ненормативного характера.
К правоохранительным органам следует отнести: суд, прокуратуру, государственные органы правопорядка и безопасности (МВД, МБ, налоговая полиция, таможенные органы), органы предварительного расследования и дознания, а также органы по правовому обеспечению и правовой помощи (Министерство юстиции, нотариат и адвокатура)».
В Конституции Республики Узбекистан используется понятие «правоохранительные органы» в статье 121, где в части второй указывается, что «в защите законности и правопорядка, прав и свобод граждан правоохранительным органам могут оказывать содействие общественные объединения и граждане».
В Уголовно-процессуальном кодексе Республики Узбекистан (утвержден Законом РУз от 22.09.1994 г., № 2013-ХП, введен в действие с 01.04.1995 г.), понятие «правоохранительные органы» используется 14 раз, но их перечня либо определения нет.
Закон Республики Узбекистан «О Прокуратуре» от 09.12.1992 г. № 746-ХП, новая редакция, утверждена Законом РУз от 29.08.2001 г. № 257-11, с изменениями, внесенными
Законом РУз от 25.04.2003 г., № 482-II, не использует термина «правоохранительные органы». Статья 8 этого закона (Координация деятельности по борьбе с преступностью) определяет, что «Генеральный прокурор Республики Узбекистан и подчиненные ему прокуроры в целях обеспечения эффективности борьбы с преступностью координируют деятельность соответствующих органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие».
На основании изложенного можно констатировать, что в Конституции и множестве нормативных правовых актов Республики Узбекистан используется термин «правоохранительные органы», его содержание не раскрыто, а перечня «правоохранительных органов» на данный момент не имеется. Юристы Республики Узбекистан Д.М. Миразов и Б.А. Саидов к «правоохранительным органам» относят: суд, органы национальной безопасности, юстиции, прокуратуры, внутренних дел и охраны границы, адвокатуру, налоговые и таможенные органы, Национальное центральное бюро Интерпола, Омбудсмана и юридические службы.
Однако в условиях умолчания законодателя относительно понятия, системы и перечня «правоохранительных органов», дать принципиальную оценку правомерности отнесениями юристами Республики Узбекистан Миразовым Д.М. и Саидовым Б.А. к «правоохранительным органам»: суда, органов национальной безопасности, юстиции, прокуратуры, внутренних дел и охраны границы, адвокатуры, налоговых и таможенных органов, Национального центрального бюро Интерпола, Омбудсмана и юридических служб, не представляется возможным.
В Соединенных Штатах Америки (США) правоохранительные органы обобщенно называются «правоохранительные агентства» («Law enforcement agencys»). Причем, «Law enforcement» можно перевести и как «правовое принуждение».
Эти агентства являются одним из трех основных компонентов системы уголовного правосудия наряду с судами и исправительной системой (18).
На федеральном уровне это в основном агентства департаментов юстиции и внутренней безопасности.
Департамент юстиции США (The United States Department of Justice - DOJ) - это федеральное ведомство исполнительной власти правительства США
Руководит департаментом Генеральный атторней США (U.S. Attorney General), назначаемый на должность Президентом США и утверждаемый в должности Сенатом США. На момент подготовки настоящей статьи 83-м Генеральным атторнеем США являлась Лоретта Линч (Loretta E. Lynch).
В состав департамента юстиции входят:
Федеральное бюро расследований (ФБР) (The Federal Bureau of Investigation - FBA);
- Администрация по исполнению законов о наркотиках (The Drug Enforcement Administration - DEA);
- Бюро по алкоголю, табаку, оружию и взрывчатым веществам (The Bureau of Alcohol, Tobacco, Firearms, and Explosives - ATF);
Маршальская служба (The United States Marshals Service)
- Федеральное бюро мест лишения свободы (The Federal Bureau of Prisons - BOP); а также ряд других.
К ведению Департамента внутренней безопасности США (The Department of Homeland Security - DHS) относятся:
1. Таможенная и пограничная охрана (U.S. Customs and Border Protection - CBP);
2. Иммиграционная и таможенная полиция США (U.S. Immigration and Customs Enforcement - ICE);
3. Федеральная служба авиационных маршалов (Federal Air Marshal Service - FAMS);
4. Секретная служба (United States Secret Service - USSS);
5. Береговая охрана (United States Coast Guard - USCG);
6. Следственная служба (Homeland Security Investigations HSI);
7. Администрация транспортной безопасности (Transportation Security Administration -TSA).
На уровне штатов действует в основном дорожная полиция, а на муниципальном -служба шерифа, полиция городов и т. д. (18).
Все вышеперечисленные правоохранительные органы США, прежде всего, являются органами, расследующими уголовные преступления.
Подытоживая изложенное, легко прийти к ошибочному мнению, что никакого единого понимания ни внутри научного сообщества, ни в мировой практике относительно правоохранительных органов не имеется. Однако поиск идентичности, единого «штампа» и тому подобного заведомо не может принести желаемого результата. Необходим более глубокий поиск с точки зрения философии права.
Первое, с чем сталкиваются люди, вступая в диалог, это язык общения. О каком взаимопонимании может идти речь, если они говорят на «разных языках»?
В этом смысле весьма показательным моментом является позиция ряда российских авторов (10,263), которые на основе суждений вековой давности сделали следующие выводы:
«1) государство первично по отношению к праву, ибо оно создает это право;
2) государство охраняет созданное им право.
Таким образом, правоохранительным органом является только государственный орган, специально уполномоченный на охрану права.
Философской основой такого рода выводов стали суждения известного юриста начала XX века (1911 год) Г.Ф. Шершеневича, когда тот заявлял о том, что существуют не три самостоятельные ветви власти, а «только три формы проявления единой, неделимой государственной власти», и, следовательно, полагал, что предложения Монтескьё об установлении трех властей (законодательной, исполнительной и судебной) «теоретически ошибочны, а потому и практически негодны. Он полагал, что трех равных по силе властей существовать не может: та, которая в действительности окажется наиболее сильной, и будет настоящею властью, а остальные подчинятся ей поневоле и перестанут быть самостоятельными властями. Единство власти неизбежно восстановится» (10, 263).
С уважением относясь к мнению и памяти выдающегося юриста Габриэля Феликсовича Шершеневича, следует пояснить и не только начинающим юристам, что учение Монтескьё имеет всемирно-историческое значение. «Французский кодекс Наполеона, - справедливо указывает Карл Маркс, - берет свое начало не от ветхого завета, а от идей Вольтера, Руссо, Кондорсе, Мирабо, Монтескье и от французской революции» (8, 112).
Принцип разделения государственной власти закреплен в статье 3 Конституции Кыргызской Республики, тогда как мнение, пусть и выдающегося ученого, так и остается его частным мнением.
Однако в науке принцип «кто важнее - тот и прав» не действует.
Начнем с того, что научные взгляды Г.Ф. Шершеневича относятся к так называемому «юридическому позитивизму», который уже множество раз справедливо подвергался самой серьезной критике. И попытка выдавать старое за новое в создавшемся положении не поможет. Современная философия права ушла уже давно вперед и использовать, на наш взгляд, необходимо уже новые ее подходы и достижения.
Но вернемся к вопросам юридического позитивизма.
О так называемом «позитивизме», или «положительном знании», впервые начал говорить Огюст Конт, который обозначил ими свою философию и социальную теорию «социальной физики». Позитивное знание по Конту - это наблюдаемое, исчисляемое и проверяемое на опыте знание.
К основоположникам юридического позитивизма с некоторыми оговорками относят также Томаса Гоббса, которому принадлежат следующие высказывания: «не истина, а авторитет создает право», «кроме законов, установленных в каждом государстве, нет никаких подлинных учений о справедливом и несправедливом, о добре и зле» (3,290).
И.И. Царьков и Г.А. Кабардина верно подметили: «Развитие юридического знания в XIX и XX вв. прошло под доминантой позитивизма, и одной из самых влиятельных научных школ этого, по сути, широкого и разнообразного направления в праве была школа юридического позитивизма. Юридический позитивизм привлекал внимание ученых простотой и ясностью своих положений. Казалось, что юристы в лице этой теории наконец-то определили предмет
своего научного интереса - исследование действующего законодательства, принятого государством в соответствии с установленными законодательными процедурами, и метод научного исследования - формально-логическое исследование юридических текстов на предмет выявления и устранения противоречий в законе. Для многих юристов стало очевидным, что нет и не может быть для них иной критики законов, кроме как формальной критики, и любые ссылки на несоответствие закона нормам иного порядка недопустимы. Систему юридических норм необходимо рассматривать как замкнутую систему норм, источником которой может быть только воля государства, а легитимную основу составлять авторитет государства, и только при таких условиях юриспруденция приобретает завершенную и отличную от других социальных наук форму» (14,26.)
Следует добавить, что «юридический позитивизм» также представляет собой «совокупность теорий, в которых понятие права формулируется на основании эмпирических признаков, меняющихся в зависимости от обстоятельств дела и вне всякой связи с метафизикой» (15,717).
Согласно этим теориям, научный характер имеет только эмпирическая или аналитическая мысль, нормативное правовое высказывание признается ненаучным. Основная идея теорий юридического позитивизма, - помнению Т.А. Васильевой, не построение универсальных политико-правовых моделей, теоретических начал (вопросы наилучшей формы правления, сущности и значения права), а практическое решение юридических и политических задач, которые были бы наиболее эффективными. Представители юридического позитивизма воспринимали правовые нормы как свод приказов и императивов, исходящих от высших властей (суверена), которые под угрозой и давлением побуждали людей к повиновению. В последующем это становилось обыденностью, должной мерой, привычкой (2,32).
Юридический позитивизм предполагает, что главное состоит в том, что норма должна исходить от суверена (формальный критерий) (16,256).
Причем, других критериев не требуется. То есть формально корректный закон не может быть несправедливым законом, так как он издан полномочным органом или лицом. Плохой закон - это все же право, а не бесправие (17,284).
Обязанность индивида состоит лишь в следовании нормам поведения под угрозой наказания. Этот постулат юридическим позитивизмом оправдывается с морально-этических позиций, ибо, по мнению его приверженцев, критерием истинности закона выступает «процедурная справедливость», то есть:
- ясность, точность и понятность терминологии юридических норм;
- их доступность;
- непротиворечивость;
- практическая выполнимость.
Основная заслуга юридического позитивизма состоит в том, что он «...великолепно опрокинул или, во всяком случае, подверг серьезному сомнению обоснованность целого ряда господствовавших в то время этических и политических доктрин таких, как моральный интуитивизм, общественный договор, естественное состояние и «самоочевидные» естественные права» (1,67).
Но откинув старое, отжившее, юридический позитивизм породил немало неразрешимых проблем. «Основываясь на кантовском формальном понятии закона, - отмечалось в юридической литературе еще 1980-х годов, юридический позитивизм считал право чисто логической формой, в самой себе черпающей обоснование, оторванной от содержания, не связанной с другими социальными явлениями. Формализм - кредо юридического позитивизма».
Поэтому критика юридического позитивизма звучит со всех «этажей» науки:
а) с позиций естественно-правового типа правопонимания: отождествление права и закона (к чему склоняются юридические позитивисты) неверно, ибо в праве первичны не нормы, а идеи, принципы;
б) с позиции социологического типа правопонимания:
- юридический позитивизм игнорирует социальную легитимизацию права: чтобы право действовало и воспринималось как общеобязательное, оно должно быть признано обществом, норма становится правовой, когда в действительности определяет поведение субъектов.
- позитивисты чрезмерно сужают право, сводя его лишь к установленным государством правовым нормам, тогда как на территории одного государства действует: обычное, религиозное, спортивное, корпоративное (и др.) право, нормы которого не менее, а когда и более обязательны для исполнения;
- социологи упрекает юридический позитивизм за слепую веру в «магическую» силу текстов;
в) с позиции марксизма:
- государственная воля обусловлена материальными условиями жизни, местом в системе производственных отношений господствующего класса, следовательно, право не субъективно и имеет объективные основания;
- право - это обусловленные мерой труда социальные притязания человека, и потому право имеет своей объективной основой экономический базис определенной общественной формации;
- закон выступает лишь формой, выражающей далеко не всегда объективное правовое содержание, а лишь формой, обусловленной интересами господствующего класса;
г) с позиции психологической теории:
- игнорирование «человекоразмерности», антропогенности права, когда человек из реального правотворца превращается лишь в созерцателя созданного государством права;
- юридический позитивизм не способен увидеть истинную «движущую причину» prima causa права - человеческую психику.
Наиболее отчетливо идеи юридического позитивизма,как справедливо указывает Н.В. Варламова, - были выражены в так называемом «советском легизме» (1, 68).
В качестве доказательства она приводит несколько цитат из книги А. Малицкого «Советская конституция» (Харьков, 1925 год): «...создателем права является государство, оно же является и источником прав отдельных личностей. Таким образом, не личность жертвует часть своих прав государству, но само государство наделяет граждан правами, т.е. государство определяет личности сферу ее свободы в деле проявления ею своей инициативы, но и эту инициативу личность может проявлять и свою, предоставленную ей государством, свободу осуществлять не исключительно в своих личных интересах, но в интересах общих, всего коллектива, или, как неоднократно говорит нам закон: «в целях развития производительных сил»». Гражданин «получает свои права... не ради своих милых глаз, не на основании своего рождения и не для достижения своих личных целей, но от государства, из рук господствующего класса, в интересах общественных, в целях осуществления своих обязанностей, лежащих на нем как на члене общества, как на участнике в процессе производства и распределения». Поэтому «права как гражданские, так и публичные должны рассматриваться как средства для осуществления гражданином его официальных функций, его общественных обязанностей. Это значит, что право, принадлежащее личности, есть не столько свобода личности, сколько ее общественная обязанность» (7, 48).
Советский юрист Евтихиев А.Ф. писал в 1925 году, что «в советском праве не существует противоположения государства и личности как равноценных величин. В советском праве, в соответствии с его коммунистическими основами, интересы личности занимают подчиненное государству положение» (4,4-5).
Вот в какое «светлое прошлое» вновь зовут нас представители юридического позитивизма, несмотря на коренные изменения, произошедшие в конце XX века, несмотря на то, что на конституционном уровне провозглашен абсолютно другой тип правопонимания, когда права и свободы человека признаны существующими объективно, имеющими дозаконотворческий и внезаконотворческий характер.
Так в пункте 1 статьи 16 Конституции Кыргызской Республики говорится:
1. «Права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Права и свободы человека являются высшей ценностью. Они действуют непосредственно,
определяют смысл и содержание деятельности законодательной, исполнительной власти и органов местного самоуправления».
Таким образом, не закон определяет права человека, полагает Н.В. Варламова, а основные права и свободы человека непосредственно входят в правовую систему страны, независимо от их закрепления в позитивном праве (законах и иных официальных актах), более того, имеют в ней приоритетное значение. Таким образом, право перестает быть продуктом властного произвола. Его источник кроется не в государственной воле или социальной практике, а в естественных и неотчуждаемых правах и свободах человека, конкретизацией которых оно является (1,47).
Критике юридического позитивизма посвящено множество исследований, и продолжать эту тему можно до бесконечности, чего не позволяет формат настоящей статьи.
Но вернемся к теме разговора. Возникает закономерный вопрос: а причем, собственно, здесь «юридический позитивизм»?
Отвечаю: «юридический позитивизм», а особенно «советский юридический легизм» - это философская и одновременно практическая платформа, когда «суверен» (законодатель) обладает правом назначать любой орган для исполнения любых функций, было на то его желание (необходимость).
В этом смысле отнесение суда (а равно других органов) к правоохранительным органам -легкое дело, стоит только принять соответствующий нормативный правовой акт. Ибо принцип разделения властей (как и прочие принципы) для «суверена» не имеет никакого значения.
Мы хорошо помним советские времена, когда судьи были абсолютно зависимые от партийной бюрократии и являлись ее частью, хотя и непривилегированной. При этом суды рассматривались не как органы правосудия (значение этого понятия прочно забыто), а как инструменты решения текущих хозяйственных и партийно-политических задач (9,180).
Для тех, кто таких взглядов не исповедует, принцип разделения властей имеет смысл и практическое значение. Для них суд - это орган правосудия, а судебная власть - одна из ветвей государственной власти, которая предназначена в том числе и для того, чтобы уравновешивать исполнительную и законодательную власти только ей присущими способами.
Поэтому включать суд в систему правоохранительных органов они не могли и не могут в силу убежденности в справедливости принципа разделения властей.
Другое дело: нужно ли изучать суд и судебную систему наряду с правоохранительными органами? Полагаем, что ответ на этот вопрос очевиден - да необходимо, ибо он (суд, судебная система) заложен в уголовный, административный и гражданский процессы в качестве решающей инстанции.
Во всем мире, и в Кыргызской Республике в частности, растет понимание важности парламентского и общественного контроля над судопроизводством (в широком смысле этого термина). Поэтому изучение таких институтов, как Омбудсмен (Акыйкатчи) и Национальный центр по предотвращению пыток, также было бы полезно для студентов юридических вузов и факультетов.
Изучение фискальных органов, формально не подпадающих под определение «правоохранительных», также важно для формирования правосознания юриста новой формации, и оставлять «за бортом» этот вид государственных органов, самым тесным образом сотрудничающих с «правоохранительными органами», было бы, на наш взгляд, неразумно.
Адвокатура и нотариат, казалось бы, уж совсем не подходят под определение «правоохранительных органов», однако, самым главным образом взаимодействуют с ними. Следовательно, юрист, а особенно начинающий, просто обязан обладать соответствующими знаниями об их задачах, функциях, структуре и т.п.
В этой связи, представляется, что вопрос о том, какие государственные органы являются «правоохранительными», а какие нет, в определенной степени теряет свою остроту. На передний план должна выдвигаться эффективность и всесторонность обучения будущих юристов, которые должны обладать энциклопедическими знаниями о системе органов,
стоящих на страже правопорядка. Другое дело, как назвать учебную дисциплину, которая будет включать в себя всю указанную информацию и учитывать:
- преемственность, ибо нельзя прерывать связь с теми курсами, которые читались предыдущим выпускам студентов юридических вузов и факультетов;
- интеллектуально-правовое пространство, в котором Кыргызская Республика де-факто живет.
Необходимо также подумать о тех юристах, которые получив образование в Кыргызской Республике, продолжат свой профессиональный путь в других странах. В этом случае отсутствие соответствующей учебной дисциплины в списке изучаемых предметов будет фактором отрицательным, даже если она фигурирует под иным названием.
Суммируя изложенное, склоняюсь к той мысли, что содержание учебной дисциплины «Правоохранительные органы Кыргызской Республики», несмотря на название, все же должно включать в себя сведения о суде (судебной власти), правоохранительных и фискальных органах, пенитенциарной системе, органах парламентского контроля, адвокатуре и нотариате. При этом, с учетом факторов преемственности и универсальности, ее название следует менять лишь синхронно на всем пространстве СНГ, на котором эта учебная дисциплина изучается.
Примечание:
1. В соответствии с п.12-2 ст.1 Закона Республики Казахстан «О правоохранительной службе» антикоррупционная служба - это оперативно-следственные подразделения органов по делам государственной службы и противодействию коррупции, осуществляющие деятельность, направленную на предупреждение, выявление, пресечение, раскрытие и расследование коррупционных преступлений и правонарушений;
2. В ряде источников говорится о том, что руководитель департамента юстиции одновременно является Генеральным прокурором США. Это утверждение опровергает официальный сайт департамента юстиции США, где должность его руководителя значится как Генеральный атторней США (U.S. Attorney General) слово «прокурор», как правило, переводится с английского как «prosecutor».
3. 1 Габриэль Феликсович Шершеневич (1 января 1863, Херсонская губерния - 31 августа 1912, Москва) -русский юрист, цивилист, профессор Казанского и Московского университетов, депутат I Государственной Думы.
4. Зачастую департамент юстиции США называют министерством юстиции. Понятно, что имеется определенная культурная традиция перевода. Но в юридической практике это правило не действует. В документах (например, запросах) необходимо точно указывать имя собственное того или иного учреждения.
5. Исидор Мари Огюст Франсуа Ксавье Конт (фр. Isidore Marie Auguste Framois Xavier Comte; 1798 -1857) - французский философ. Родоначальник позитивизма.
6. Об этом указывала С.А.Пяткина еще в 1964 году.
7. Октябрьская революция (полное официальное название в СССР - Великая Октябрьская социалистическая революция, иные названия: «октябрьский переворот», «Октябрьское восстание», «большевистский переворот») - одно из крупнейших политических событий XX века, произошедшее в России в октябре 1917 года и повлиявшее на дальнейший ход всемирной истории.
8. РСФСР - Российская Советская Социалистическая Республика.
9. СССР - Союз Советских Социалистических Республик.
10. Томас Гоббс (англ. Thomas Hobbes) (1588 - 1679) - английский философ-материалист, один из основателей теории общественного договора и теории государственного суверенитета. Известен идеями, получившими распространение в таких дисциплинах, как этика, теология, физика, геометрия и история. . .
11. Шарль-JI уи де Секонда, барон Ля Брэд и де Монтескье (фр. Charles-Louis de Seconda, Baron de La Bmde et de Montesquieu; 18 января1689 - 10 февраля 1755) - французский писатель, правовед и философ. Монтескье, а также Жан-Жак Руссо (1712-1778) и Джон Локк (1632-1704) считаются основоположниками современных форм представительной демократии. Монтескье сформулировал теорию разделения власти, которая лежит в основе создания любого современного демократического государства.
12. Causa prima - первая причина, первопричина.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Варламова, Н.В. Юридический позитивизм и права человека / Н.В. Варламова// Общественные науки и современность.- 2008. -№ 1..
2. Васильева, Т.А. Концепция судебного прецедента как источника права в юридическом позитивизме/ Т.А. Васильева // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Вып. 75. - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2011.
3. Гоббс,Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского Соч.: в 2 т./ Т. Гоббс. - М., 1964. - С. 290. - 1 Т.
4. Гуценко, К.Ф. Правоохранительные органы/ К.Ф. Гуценко, М.А.Ковалев.// Учебник для юридических вузов и факультетов. Издание 5-е, переработанное и допллненное . Под. Ред. К.Ф. Гуценко.-М.:Зерцало, 2000.- С.14.
5. Евтихиев, А.Ф. Основы советского административного права/ А.Ф. Евтихиев. - Харьков, 1925. -С. 4-5
6. 6. Иванец, Г.И. Конституционное право России: Энциклопедический словарь/ Г.И. Иванец, И.В. Калинский, В.И.Червонюк. -М.: Юридическая литература, 2002. - С. 265-266.
7. Малицкий, А. Советская конституция/ А. Малицкий. -Харьков, 1925.- С. 48.
8. Маркс, К. Энгельс Ф/ К. Маркс. Соч. Т.1.- С.112.
9. Паршин,С. Краткий очерк судебных реформ и революций в России/ С.Паршин.// Журнал «Отечественные записки» -№2 (11). - 2003.
10. Правоохранительные органы: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. И.И. Сыдорука, А.В. Ендольцевой, О.А. Галустьяна. -7-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2010.
11.Правоохранительные органы России: Учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. / Под ред. В.П. Божьева. - С. 22.
12.Смыкалин, А.С. Судебная реформа 1922 года/ А. Смыкалин.// Российская юстиция., -2002. -№ 4.- С.39.
13. Судоустройство и правоохранительные органы в Российской Федерации: Учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Ю.К. Орлов, В.И. Швецов. - М.: Проспект, 2001.
14. Царьков, И.И. Ясная неясность юридического позитивизма/ И.И. Царков, Г.А. Кабардина. //Право и политика. -2005. - № 4. - С. 15 -27.
15. Ott W. Was heibt «Rechtspositivizmus»? // Das Naturrechtsdenken heute und morgen: Gedachtnisschrift ftr Rene Marcic. -B., 1983. -P. 417.
16. Summers, R.S. Positivism, natural law and the theory of legal validity/ R.S. Summers. // Law, men and history: XII World congr. on philosophy of law and social philosophy. - Athens, 1985. - P. 256-257.
17. Wellman, C. Legal duty and moral obligation / C. Welman.// Law, men and history: XII World congr. on philosophy of law and social philosophy. - Athens, 1985. P. 284; Green L. Op. cit.
18. https://en.wikipedia.org/wiki/Law_enforcement
REFERENCES:
1. Varlamova, N.V. Law positivism and human rights/ N.V. Varlamova// Obshestvenie nauki I sovremennos.- 2008. -№ 1.
2. Vasileva, T.A. conception of court case as the source of rights and law positivism/ T.A. Vasileva// vestnik of Volzhsky Universitynamed after V.N. Tatishev. Scine of Law series Num . 75. - Tolyatti : publishing house VU Nr, 2011.
3. Gobbs T. Leviathan or matter, form and authority of church and civil Col: G.: 2 vol./ T. Gobbs . -М., 1964. - P. 290. - 1 V.
4. Gutsenko, K, F. Law enforcement agencies / K.F. Gutsenko, M.A. Kovalev// course book for juridical Univerisites and faculties. 5 edition under edition of K.F. Gutsenko М.^^^, 2000.- P.14.
5. Evtihiev A.F. the core of soviet administrative law/ A. F. Evtihiev- Kharhov , 1925. - P. 4-5.
6. Ivansev, G.I. Constitutional Law of Russia: Encyclopedia dictionary/ G.I. Ivansev, I.V. Kalinski, V,I, Jervonuck М.: Juridical literature , 2002. - P 265-266.
7. Maliski, A. Soviet Constitution/ A. Maliski- Kharkov, 1925. - P 48
8. Marx, К. Engels F/ К. Marx . Essays . V1.- P.112.
9. Parshin S, short essays about juridical reform and revolusion in Russian/ S. Parshin.// Journal «native notes» -№2 (11). - 2003.
10. Правоохранительные органы: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. И.И. Сыдорука, А.В. Ендольцевой, О.А. Галустьяна. -7-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2010.
11. Pravohranitelnie organi Rossi: under edition of V. P. Bozheva - p. 22.
12. Smikalin, A. S. Court reform of 1992 year / A. Smikalin. Russian law -2002. -№ 4.- p.39.
13. Sudoustroistvo i pravohranitelnie organi v Rossiskoy Federatsi. 2 edition. Under editon of Yu. K. Orlov, V.I. Shvetov - М.: prospect, 2001.
14. Sarkov I.I. evidence and ambiguity of juridical positivism/ I.I. Sarkov, G.A. Kabardina// Law and politics2005. - № 4. - p. 15 -27.
15. Ott W. Was heibt «Rechtspositivizmus»? // Das Naturrechtsdenken heute und morgen: Gedachtnisschrift for Rene Marcic. -B., 1983. -P. 417.
16. Summers, R.S. Positivism, natural law and the theory of legal validity/ R.S. Summers. // Law, men and history: XII World congr. on philosophy of law and social philosophy. - Athens, 1985. - P. 256-257.
17. Wellman, C. Legal duty and moral obligation / C. Welman.// Law, men and history: XII World congr. on philosophy of law and social philosophy. - Athens, 1985. P. 284; Green L. Op. cit.
18. https://en.wikipedia.org/wiki/Law_enforcement
Перспективы развития учебной дисциплины «Правоохранительные органы» в государствах СНГ
Ключевые слова: правохранительные органы, учебная дисциплина, конситуция, образование, учебники, учебные пособыя, учебное заведение. В статье всесторонне обобщены перспективы развития учебной дисциплины «Правохранительные органы» в государствах СНГ, в частности в республиках Беларусь, Казахстан, Кыргызия, Таджикистан, Узбекистан и Российская Федерация.
Автор атмечает обширность и разнохарактерность учебных пособий и учебников по изучаемой им теме в разных государствах.
Проанализорован ряд учебников и учебных пособий по предмету «Правохранительные органы» с точки зрения их совпадений и различий в названии дисциплины и её содержания.
А также обращено внимание на состояние преподования дисциплины «Правохранительны органы» в учебных заведениях Кыргызистана.
Perspectives of development of the discipline of " Law enforcement agencies "
in the countries of CIS
Keywords: Law enforcement agencies, academic discipline, constitution education, textbooks,
teaching aids, educational institutions. The article summarizes the comprehensive perspectives of development of the discipline of "Law enforcement authorities" in such countries as the Republic of Belarus, Kazakhstan, Kyrgyz, Tajikistan, Uzbekistan and the Russian Federation.
The author notes about comprehensiveness and diverse themes of the manuals and textbooks. Analyzing a number of textbooks and manuals on the subject of "Law enforcement agencies " and their similarities and differences of the name of the discipline itself and its content.
The author states about the condition of teaching of the discipline of "law enforcement agencies " in course books of Kyrgyzstan institutions.
Сведения об авторе:
Ногойбаев Болотбек Бердибекович, доктор юридических наук, генерал-лейтенант милиции, Кыргызская государственная юридическая Академия при правительстве Кыргызской Республики (Республика Кыргызстан, г. Бишкек), E-mail: bolotbek. nogoybaev@mail. ru
Information about the author:
Nogоibaev Bohtbek Berdibekovich- Doctor of juristically law, general lieutenant, Kyrgyz state juristically Academy of Kyrgyz Republic government( Kyrgyz Republic, Bishkek) E-mail: bolotbek. nogoybaev@mail. ru
