CC BY
26
Раздел 4. Уголовно-процессуальное обозрение
Научная специальность: 12.00.09 (5.1.4)
Перспективны ли предложения о развитии уголовно-процессуального законодательства? Заметки на полях диссертации
Валентина Александровна Лазарева,
доктор юридических наук, профессор, Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева, Самара, Россия, v.a.lazareva@mail.ru, ЬНрБ:// orcid.org/0000-0003-2725-9517
Аннотация. В статье анализируются предложения по развитию уголовного судопроизводства, представленные Н.В. Азарёнком в диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук под названием «Концепция совершенствования российского уголовного процесса в рамках его исторической формы». Положительная оценка глубины научного исследования опыта исторического развития уголовного судопроизводства, объема использованных теоретических источников и судебной практики не исключает сомнений в возможности и необходимости следования избранным автором путем. Предлагаемая статья представляет собой продолжение и приглашение к продолжению научной дискуссии о путях развития и совершенствования уголовно-процессуального законодательства, в частности о судьбе принципов состязательности, презумпции невиновности и независимости суда, о характеристике, целях, задачах и направлениях (функциях) уголовно-процессуальной деятельности. Цель исследования состоит в определении возможности рассмотрения предложений автора диссертации в качестве перспективы развития уголовного процесса в Российской Федерации на основе методов логического и системно-структурного анализа, теоретического обобщения и элементарного здравого смысла.
Ключевые слова: уголовно-процессуальная деятельность, состязательность, объективная истина, активность и независимость суда, понятие уголовного процесса, цель уголовного процесса, задачи уголовного процесса
Для цитирования: Лазарева В.А. Перспективны ли предложения о развитии уголовно-процессуального законодательства? Заметки на полях диссертации // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2022. N 2 (60). С. 51-58.
Are the proposals on the development of the criminal procedural legislation promising? The thesis marginnotes
Valentina A. Lazareva,
Doctor of Legal Sciences, Professor, Samara National Research University named after Academician S.P. Korolev, Samara, Russia, v.a.lazareva@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-2725-9517
Abstract. The proposals on the development of the criminal proceedings, provided by N.V. Azarenok in his thesis "The concept of improving the Russian criminal procedure in the context of its historical form", submitted for the degree of Doctor of Legal Sciences, are analyzed. The positive assessment of the depth of the scientific researching the experience of the historical development of criminal proceedings, as well as the volume of the used theoretical sources and judicial practice, does not exclude any doubts in the possibility and necessity to follow the author's path. The article represents the continuation and invitation to continue the scientific discussion on the ways of developing and improving the criminal procedural legislation, in particular, on the fate of the adversarial principles, the presumption of innocence and the independence of the court, on the characteristics, goals, objectives and directions (functions) of criminal procedural activities. The goal of the research is to determine the possibility of considering the author's proposals as a prospect of developing the criminal procedure in the Russian Federation, basing on the methods of logical and systemic and structural analysis, theoretical generalization and elementary common sense.
Keywords: criminal procedural activities, adversarial principle, objective truth, activity and independence of the court, concept of the criminal procedure, goals of the criminal procedure, objectives of the criminal procedure
© Лазарева В.А., 2022
For citation: Lazareva V.A. Are the proposals on the development of criminal procedural legislation promising? The thesis marginnotes // Legal Science and Law Enforcement Practice. 2022. No. 2 (60). P. 51-58.
Введение
На кафедре уголовного процесса Уральского государственного юридического университета (г. Екатеринбург) подготовлена докторская диссертация под названием «Концепция совершенствования российского уголовного процесса в рамках его исторической формы» [1], которая, без сомнения, будет интересна широкому кругу читателей.
Название диссертации привлекает внимание научной смелостью ее автора, Азарёнка Николая Васильевича, особенно если учитывать, что сам он характеризует результаты своего труда как разработку «не имеющей аналогов в современной юридической науке авторской концепции эволюционного совершенствования российского уголовного процесса как производства континентального (романо-германского) типа» и как альтернативу «популярной идее состязательного переустройства уголовного процесса» [1, с. 10]. Это стало одной из причин ознакомления с содержанием диссертации, не ограничиваясь авторефератом, хотя он достаточно полно отражает результаты исследования.
Несовершенство действующего российского уголовно-процессуального законодательства известно. Задумывавшееся под влиянием Концепции судебной реформы в Российской Федерации [2], принятой в переломный для истории нашего государства момент, преобразование уголовного процесса, основанного на принципе публичности, в уголовное судопроизводство, организованное на началах состязательности, «не задалось» с самого начала. В связи с этим процесс внесения изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее -УПК РФ), начавшийся еще до вступления его в действие, состоявшегося 1 июля 2002 г., продолжается на протяжении двух десятилетий [3; 4] и далек от завершения. В многочисленных научных публикациях, на научных и научно-практических конференциях УПК РФ критикуется как за недостаточную состязательность, так и за ее из-
быточность, качество изложения правовых норм, но в основном - за противоречивость и непоследовательность правового регулирования. Таким образом, появление научного труда, направленного, как заявлено, на серьезное переустройство этой несовершенной системы путем ее эволюционного преобразования в духе наших исторических традиций, можно только приветствовать.
Поскольку настоящая статья не преследует такой глобальной цели и не является официальным отзывом на диссертацию, в ней не будет оценки того, в какой мере автору удалось решить поставленную им действительно сложную и действительно крупную научную задачу, тем более, что защита диссертации уже состоялась и прошла весьма успешно. Изложим лишь свои сомнения в возможности достичь желаемого автором эффекта принятием предлагаемых им к внедрению изменений и дополнений УПК РФ.
Анализ и обсуждение
Концепция диссертации, как можно понять уже из выносимых на защиту положений, опирается на два основных тезиса. Первый состоит в отказе от якобы имеющей место трансформации российского уголовного процесса в процесс англосаксонского типа, что, на наш взгляд, является сильным преувеличением, в пользу возвращения к объективной истине как базовой ценности, детерминирующей историческую форму уголовно-процессуальной деятельности в России. Второй, обусловленный «патерналистским характером российского общества», констатирует приоритет публичного интереса над частным и предопределяет двухэтап-ное - досудебное и судебное построение уголовно-процессуальной деятельности. Для переустройства уголовного процесса соискатель предлагает отказаться от ст. 6 УПК РФ, вместо назначения уголовного процесса сформулировать его цели и задачи, уточнить процессуальные принципы и функции и т.д. Однако целостной, соответствующей этим тезисам и непротиворе-
чивой концепции, на наш взгляд, не получилось, в том числе по причине излишней абсолютизации концепта объективной истины, необоснованного противопоставления тезиса о стремлении к установлению объективной истины принципу состязательности уголовного судопроизводства, а также интересов общества интересам личности, в интерпретации автора - публичных и частных интересов. На этих вопросах и остановимся.
По мысли диссертанта, через назначение уголовного процесса законодатель выразил целеполагание уголовно-процессуальной деятельности, что, если согласиться с его трактовкой назначения как способности удовлетворить потребности человека, неправильно само по себе. Пользуясь этими категориями, логичнее было бы утверждать, что в назначении уголовного процесса скрывается его способность удовлетворять потребности общества, а с этой точки зрения ст. 6 УПК РФ достаточно точна - уголовное судопроизводство предназначено удовлетворять потребность общества в правде и справедливости, роль которых в формировании отечественного уголовного судопроизводства в интерпретации автора диссертации неоспорима. Уголовное судопроизводство для того и нужно, то есть предназначено, чтобы виновный был осужден, а невиновный оправдан. Эта формула гармонизирует публичные интересы и интересы личности. При этом трудно сказать, что в большей степени соответствует назначению уголовного процесса - осуждение виновного или оправдание невиновного и каким - публичным или частным интересам соответствует достижение такого результата. Но заменить назначение уголовного судопроизводства, даже признавая некоторое редакционное несовершенство ст. 6 УПК РФ, его целями и задачами, на наш взгляд, было бы серьезной ошибкой.
Это не означает, конечно, ненужность формулирования наряду с назначением уголовного процесса его целей и задач. Однако, учитывая сложность, многоэтап-ность и многосубъектность уголовно-процессуальной деятельности, следует указать, что, в отличие от общего для всего уголовного процесса назначения, цели и задачи характеризуют отдельные направ-
ления процессуальной деятельности, реализуемые ее участниками. Желание диссертанта поставить перед официальными субъектами уголовного процесса общие цели и задачи корреспондирует его приверженности идее отказа от состязательности как принципа уголовного процесса. В этом смысле представленная им научная концепция, хотя и не разделяется нами, является целостной, чего нельзя сказать о предлагаемой системе «задачи - цель».
Цель уголовно-процессуальной деятельности диссертант определяет как защиту общества, государства и личности от преступных посягательств, а задачами уголовно-процессуальной деятельности, по его мнению, являются: а) всестороннее, полное и объективное установление всех обстоятельств преступного деяния, а также иных обстоятельств, имеющих значение по уголовному делу; б) принятие в ходе производства по делу законных, обоснованных, мотивированных и справедливых решений; в) обеспечение прав, свобод и законных интересов лиц, участвующих в уголовно-процессуальной деятельности; г) соблюдение установленного законом порядка производства процессуальных действий. Уголовно-процессуальная деятельность должна способствовать укреплению законности, предупреждению преступлений, формированию у всех уважительного отношения к правопорядку [1, с. 216, 235]. При этом Н.В. Азарёнок иногда почти дословно повторяет текст ст. 2 УПК РСФСР, сохраняя в том числе и проблему определения того, что из перечисленного соотносится с понятием цели, а что относится к задачам. Несмотря на то, что каждое положение само по себе абсолютно верно, с точки зрения целеполагания и постановки задач это не может не вызывать сомнений. Тезис о защите или об обеспечении интересов личности почему-то присутствует как в формулировке цели, так и в перечне задач; утверждение, что уголовный процесс способен защитить кого-то от преступлений, лишено логики, поскольку сам он является лишь реакцией на совершение преступления. Трудно согласиться и с тем, что задачей уголовного процесса является выполнение должностными лицами обязанности соблюдать его порядок, имея в виду процессуальные действия и процес-
суальные решения, по сути, осуществляя уголовно-процессуальную деятельность, соблюдать закон. Не углубляясь далее в проблему, заметим, что цели ставятся перед субъектами, субъекты же и решают задачи, стоящие на пути к достижению цели. Цели предопределены функциями субъектов, а задачи - и конкретным этапом уголовно-процессуальной деятельности.
Вопрос о функциях возвращает нас к главному - к проблеме состязательности, отрицание которой как принципа уголовного процесса обосновывается утверждением объективной истины в качестве символа приоритетности публичных интересов над частными среди защищаемых в ходе уголовно-процессуальной деятельности ценностей. Однако действительно ли стремление к истине противостоит задаче защиты интересов личности и принципу состязательности? На наш взгляд, такое противопоставление лишено логики и здравого смысла. Обоснуем это, используя те аргументы, которые содержатся в анализируемом труде.
Во-первых, Н.В. Азарёнок и сам утверждает, что УПК РФ не отказался ни от установки на объективную истину, которая - это во-вторых - свойственна состязательной форме уголовного процесса [1, с. 113], ни от принципа всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела [1, с. 98]. Более того, он признает, что досудебное производство по уголовному делу фактически осталось прежним, то есть розыскным, что судебный контроль в досудебном производстве носит ограниченный характер, а состязательность реализовалась лишь в судебных стадиях. Следовательно, его же утверждение о том, что «принцип состязательности был взят за основу УПК РФ в целях преобразования всей уголовно-процессуальной деятельности в англосаксонскую форму уголовного производства» [1, с. 14, 167], ложно, а значит, сомнительны и основанные на нем реформаторские предложения. Англосаксонизация, если можно так выразиться, российского уголовного процесса представляется сильно преувеличенной.
Не затрагивая пока противоречия между концептуальной идеей и формулируемыми соискателем конкретными предложениями de lege ferenda, рассмотрим
абсолютно бессмысленный, по нашему мнению, вопрос об истине в сочетании с авторским представлением о состязательности уголовного процесса.
По мнению Н.В. Азарёнка, отрицание объективной истины - одна из принципиальных, даже методологических ошибок разработчиков действующего УПК РФ. Если в уголовном судопроизводстве осуществляется процесс познания, что трудно отрицать, то его целью может быть только установление этого события так, как оно произошло в действительности, на самом деле, то есть истины [1, с. 115]. И это тоже не вызывает сомнений, поскольку истина является целью любого познания, объектом которого она является независимо от того, сказано об этом в тексте закона или нет. Но, судя по тексту диссертации, ее автор отождествляет понятия познания и доказывания, на что бесспорно имеет право, соответственно, он утверждает истину как цель не только познания, но и доказывания. Отсюда становится понятно отрицание им состязательности как принципа уголовного процесса - познавательную деятельность осуществляют все властные субъекты уголовного процесса - дознаватель, следователь, прокурор и судья, значит, все они должны, как предлагается, осуществлять эту деятельность полно, объективно и всесторонне и, следовательно, все они являются субъектами доказывания и стремятся в процессе доказывания к достижению общей цели (ст. 20 УПК РСФСР). Правда, с оговоркой: по мнению Н.В. Азарёнка, прокурор выполняет функцию надзора за законностью, а не уголовного преследования, как предусмотрено действующим УПК, а это значит, что прокурор, который в действующей системе правового регулирования уголовно-процессуальной деятельности не является субъектом познания, не является и субъектом доказывания: нельзя же серьезно рассматривать надзорные полномочия как методы познавательной деятельности.
Отождествляя познание и доказывание и провозглашая целью доказывания объективную истину, Н.В. Азарёнок возвращается к отвергнутым в 2001 году представлениям об активной роли суда не только в исследовании, но и в доказывании обстоятельств преступления, которые
были присущи советскому периоду развития уголовно-процессуального законодательства. На этих представлениях диссертант и формирует свою «не имеющую аналогов», а на самом деле хорошо известную концепцию его развития. Но далее он же утверждает, что целью уголовного процесса выступает достижение общественно полезного результата, получаемого в связи с разрешением уголовно-правового конфликта, что абсолютно точно. Этот общественно полезный результат состоит в том, о чем уже было сказано выше и на что ориентирует именно ст. 6 УПК РФ -цель достигнута, если виновный наказан, то есть конфликт разрешен, или невиновный оправдан, то есть новый конфликт предотвращен.
Достижение этой цели происходит путем полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств преступления в ходе предварительного расследования и такого же полного, всестороннего и объективного исследования материалов уголовного дела в ходе судебного разбирательства. Задача досудебного производства состоит в том, чтобы собрать и представить суду доказательства виновности лица в совершении преступления; задача суда - проверить эти доказательства, убедиться в том, что они достоверны, допустимы и достаточны для вынесения приговора. Если для вынесения обвинительного приговора исследованных судом доказательств оказалось недостаточно, значит, субъекты уголовного преследования не выполнили возложенных на них задач и не достигли поставленной перед ними законом цели. Суд при этом свою задачу как раз выполнил и цели - не допустить осуждения невиновного - достиг.
Не ясна цель обращения соискателя к концепции объективной истины, которая неизбежно порождает традиционные вопросы о ее понятии и содержании, возможности и критериях ее достижения в ходе уголовного судопроизводства, правомерности возложения обязанности установления истины на кого-либо из участников уголовного процесса, определении обязанного к ее установлению субъекта и т.п. Многочисленные попытки ответить на эти, бесспорно, интересные как с теоретической, так и с практической точки
зрения вопросы, в том числе в ходе широкой научной дискуссии, организованной в 2012 году журналом «Библиотека криминалиста» в связи с опубликованием Следственным комитетом Российской Федерации проекта соответствующего Федерального закона [5], не привели к выработке более или менее согласованной позиции и, на наш взгляд, абсолютно не имеют такой перспективы. Однако под лозунгом истины легко обосновывается тезис об активной роли суда, ведущий к низложению принципа состязательности.
Совершенно очевидно, что главное в авторской интерпретации состязательности - не как принципа уголовного процесса, а как общего условия судебного разбирательства - возложение на суд обязанности исследовать обстоятельства преступления вместо обязанности проверять (исследовать) представленные сторонами доказательства. Активная роль суда в интерпретации диссертанта заключается в принятии на себя обязанности доказывания виновности под благовидным предлогом стремления к объективной истине. В связи с этим вновь и вновь приходится повторять очевидное - невиновность не нуждается в доказывании. Возложение на суд обязанности доказывания под предлогом стремления к установлению истины есть не что иное как отрицание не только состязательности, но и презумпции невиновности, о чем мы писали неоднократно [6; 7], и, хотя этот принцип в диссертации, кажется, не отвергается, он явно не принимается во внимание.
Рассуждения об истине естественным образом ведут Н.В. Азарёнка к предложению о возрождении полноценного института возвращения уголовного дела для дополнительного расследования в связи с его неполнотой хотя бы и по ходатайству сторон, несмотря на то, что правовую позицию по этому вопросу давно и ясно высказал Конституционный Суд Российской Федерации: возвращение уголовного дела прокурору в случаях невосполнимой неполноты расследования свидетельствует о принятии судом на себя функции уголовного преследования, несовместимой с его статусом, а обвиняемый имеет право рассчитывать на оправдание, если представленные стороной обвинения доказатель-
ства не убеждают суд в его виновности*. Корень состязательности не в равноправии сторон, а в независимости от них суда. Именно на независимость суда диссертант и посягает.
Далее несколько небольших замечаний, свидетельствующих о недостаточной продуманности концепции.
В предложениях автора диссертации истина как цель доказывания сочетается с возможностью постановления приговора в особом порядке судебного разбирательства, при котором, как известно, суд решает вопрос не о доказанности обвинения путем непосредственного исследования доказательства, а о соблюдении прав обвиняемого, отказавшегося от гарантий, предоставленных ему презумпцией невиновности. Правда, оговаривается необходимость предоставления суду возможности исследовать некоторые доказательства (без пояснения, какие именно и с какой целью). Если речь идет о доказательствах, влияющих на выбор меры наказания или касающихся добровольности согласия обвиняемого с обвинением и осознанности согласия на рассмотрение уголовного дела в особом порядке, то этот вопрос в чч. 4 и 5 ст. 316 УПК РФ решен положительно. При наличии же сомнений в доказанности обвинения суд вправе перейти к рассмотрению дела в общем порядке, что предусмотрено законом. В целом не ставится под сомнение принципиальное право суда исследовать любые доказательства, если это необходимо для принятия решения, толкуя положения главы 40 УПК РФ не как запрет на исследование доказательств, а как право суда с согласия сторон отказаться от их исследования или провести судеб-
* См.: По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой статьи 232, части 4 статьи 248 и части 1 статьи 258 УПК РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда города Нижний Новгород: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 апр. 1999 г. N 7-П; По жалобе гражданки Л.Ю. Березиной на нарушение ее конституционных прав пунктом 2 части 1 ст. 232 УПК РСФСР: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 3 февр. 2000 г. N 9-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
ное разбирательство в обычном формате. Однако Н.В. Азарёнок предлагает указать в ч. 2 ст. 314 УПК РФ, что суд вправе постановить приговор, если удостоверится, что предъявленное лицу обвинение доказано. В связи с этим возникает вопрос о возможности судить о доказанности обвинения без исследования доказательств, а также о том, как это согласуется с объективной истиной.
Противоречащим авторской концепции, лишенным смысла, а в некотором отношении даже вредным представляется предложение возложить на суд обязанность принимать от защитника документы, составленные им в ходе или по результатам опроса лиц, которые, по мнению защитника, содержат имеющую значение для правильного разрешения дела информацию. Право защитника в ходе досудебного производства производить опрос лиц (с их согласия), наряду с другими полномочиями, предусмотренными ч. 3 ст. 86 УПК РФ, является следствием состязательности, реализованной именно как принцип уголовного процесса, а не как общее условие судебного разбирательства. Акт адвокатского опроса не обладает никакими гарантиями допустимости и достоверности, которые позволяли бы рассматривать его как доказательство, а принятие его судом не приближает его к объективной истине. И главное: действующие сегодня правила, в том числе изложенные в ч. 4 ст. 271 УПК РФ, вполне обеспечивают возможность исследования информации, которой могут обладать лица, опрошенные защитниками в ходе досудебного производства. Сказанное касается не только актов опроса, но и заключений специалиста, представляемых защитниками.
Отсутствие логики можно усмотреть и в том, что, отрицая состязательность как общий для уголовного процесса принцип, автор диссертации не отрицает институт судебного контроля в ходе досудебного производства, который, как им отмечается, затрагивает лишь отдельные и второстепенные ситуации, возникающие в ходе предварительного расследования, и фактически не касается стадии возбуждения уголовного дела. При этом отмечает, что всякое вмешательство суда в предварительное расследование снижает эффектив-
ность уголовного преследования [1, с. 313]. С этим нельзя согласиться. Судебный контроль затрагивает наиболее существенные, наиболее значимые вопросы, связанные с соблюдением конституционных прав и свобод личности в ходе всего досудебного производства, включая стадию возбуждения уголовного дела. Если для соискателя второстепенны вопросы ограничения свободы и неприкосновенности личности, неприкосновенности частной жизни и жилища и др., для защиты которых, как он сам отмечает, и введен судебный контроль, то, может быть, не случайны его нападки на ст. 6 УПК РФ, провозглашающую в качестве назначения уголовного судопроизводства именно защиту прав и законных интересов лиц? Этот вопрос тоже является риторическим. Однако суть в другом -процедуры судебного контроля в досудебном производстве в большинстве случаев (ст.ст. 108, 109, 125 УПК РФ) состязательны, а это противоречит идее низведения принципа состязательности до уровня общих условий производства на судебных стадиях уголовного процесса.
Не видна логическая связь между объективной истиной и предложениями, касающимися перечня нереабилитирую-щих оснований освобождения от уголовной ответственности, от наказания путем прекращения уголовного дела и уголовного преследования. Бесспорно, нет ничего плохого в том, что институт исключения доказательств, как элемент состязательного судопроизводства, оказался востребованным только стороной защиты, стал процессуальным инструментом защиты, если автор подтверждает, что суду представляются доказательства лишь стороной обвинения. Об их исключении должен ходатайствовать только защитник, и никто иной. Сторона обвинения, формирующая комплекс доказательств, без сомнений, не
нуждается в подобных гарантиях. Нет логичного объяснения одновременному предложению о расширении прав обвиняемого на представление доказательств (актов опроса и заключений специалиста) и исключению тех же доказательств как явно не обладающих свойством допустимости. И совсем неприемлемым является предложение узаконить порочную практику представления суду с ходатайством о применении меры пресечения «двух папок», содержащих разный объем материалов, одну для суда, а другую для стороны защиты.
Перечень вопросов, возникающих в ходе прочтения диссертации Н.В. Азарён-ка, можно продолжать, однако сказанного представляется достаточно для формулирования выводов.
Выводы
Теоретическое исследование Н.В. Аза-рёнка подтверждает известное - действующий Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не совершенен. Однако способны ли предложения автора изменить ситуацию к лучшему? Идея возвращения к концепции объективной истины представляется нереализуемой декларацией, отказ от принципа состязательности неприемлем, а те частные изменения, которые предлагает автор диссертации, не образуют, на наш взгляд, системы, способной привести к качественным практическим результатам. Тем не менее изложенный в диссертации серьезный критический анализ исторического опыта, многочисленных предложений о перспективах развития уголовного судопроизводства заслуживает внимания. Отражая не только движение научной мысли, но и всю его противоречивость, он побуждает к продолжению поиска оптимального и согласованного пути совершенствования уголовно-процессуальной деятельности.
Список источников
1. Азарёнок Н.В. Концепция совершенствования российского уголовного процесса в рамках его исторической формы: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.09. Екатеринбург, 2021. 547 с.
2. Концепция судебной реформы в Российской Федерации / сост. С.А. Пашин. Москва, 1992. 110 с.
3. Белоносов В.О. Об уголовно-процессуальном законотворчестве в современных условиях // Юридический вестник Самарского университета. 2020. Т. 6. N 4. С. 67-71.
4. Белоносов В.О. Состояние законодательства как проблема уголовно-процессуального права // Библиотека криминалиста. 2017. N 1. С. 21-25.
5. Библиотека криминалиста. 2012. N 4 (5). 400 с.
6. Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: учебник. 5-е изд., перераб. и доп. Москва: Юрайт, 2015. 359 с.
7. Лазарева В.А. Влияние состязательности уголовного судопроизводства на понятия теории доказательств // Юридический аналитический журнал. 2006. N 1. С. 14-19.
References
1. Azarenok N.V. The concept of improving the Russian criminal process within its historical form. Doct. Diss. Yekaterinburg, 2021. 547 p. (In Russ.).
2. The concept of judicial reform in the Russian Federation. Moscow, 1992. 110 p. (In Russ.).
3. Belonosov V.O. On criminal procedure lawmaking in modern conditions. Legal Bulletin of Samara University, 2020, vol. 6, no. 4, pp. 67-71. (In Russ.).
4. Belonosov V.O. The state of legislation as a problem of criminal procedure law. Forensic Library, 2017, no. 1, pp. 21-25. (In Russ.).
5. Forensic Library, 2012, no. 4 (5), 400 p. (In Russ.).
6. Lazareva V.A. Evidence in criminal proceedings. Moscow, Yurayt Publ., 2015. 359 p. (In Russ.).
7. Lazareva V.A. Influence of the adversarial nature of criminal proceedings on the concept of the theory of evidence. Legal Analytical Journal, 2006, no. 1, pp. 14-19. (In Russ.).
