CC BY
114ГОСУДАРСТВО И ПРАВО
УДК 342.384.9
ПЕРИОДИЗАЦИЯ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА НЕТИПИЧНЫХ ФОРМ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВЛЕНИЯ
В.В. Андреев, С.В. Пушкарев
Исследуя вопросы эволюции нетипичных форм государственного правления, авторы, выделяют четыре периода (этапа), на которые можно разделить этот процесс: древний, средневековый, период Нового времени и современный. В качестве критерия выделения этих периодов выступает комплексный характер социально-экономических изменений, происходящих в обществе, и в определенный момент достигающий такого значения, что синергетический эффект от этих изменений приводит к переходу на новый этап (период).
Ключевые слова: нетипичные формы государственного правления, периодизация, история, институт.
Случаи смешения типов и систем государственного правления известны истории государства и права на протяжении уже многих столетий.
Комплексный характер социально-экономических изменений, происходящих в обществе, в определенный момент достигает такого значения, что синергетический эффект от этих изменений приводит к переходу на новый этап.
Эволюция не типичных форм государственного правления периодизирована на четыре этапа: 1) древний (до момента крушения Римской империи в 476 г. н.э.); 2) средневековый (с 476 г. н.э. до последней четверти XVII в.); 3) период Нового времени (конец XVII в. — 1917 г.); 4. современный этап развития нетипичных форм государственного правления (с 1917 г. по настоящее время).
Первый этап исторического развития института нетипичных форм государственного правления охватывает временной промежуток до крушения Римской империи в 476 г. н.э. Еще в древности в Греции и Риме мыслители задумывались о том, что такое форма правления, и каковы ее виды. Так, в зависимости от целей, которые ставят перед собой правители государства, Аристотель
различал правильные и неправильные государственные устройства. Под правильным строем он понимал строй, при котором преследуется общее благо, независимо от того, правит ли один, немногие или многие. К правильному строю относились монархия, аристократия и полития. Наилучшей из них Аристотель считал политию. Она встречается крайне «редко и у немногих». В частности, обсуждая возможность установления поли-тии в современной ему Греции, Аристотель пришел к выводу, что такая возможность невелика. В политии правит большинство в интересах общей пользы. Полития — «средняя» форма государства, и «средний» элемент здесь доминирует во всем: в нравах — умеренность, в имуществе — средний достаток, во властвовании — средний слой. «Государство, состоящее из средних людей, будет иметь и наилучший государственный строй» [1].
Неправильный строй, по мнению Аристотеля, — это строй, при котором преследуются частные цели правителей. К неправильным он причислял тиранию, олигархию и демократию. Среди неправильных форм государства Аристотель отдавал предпочтение демократии, считая ее наиболее сносной. Демократией он считал такой строй, при
котором свободнорожденные и неимущие, составляя большинство, имеют верховную власть в своих руках.
Наиболее изучена история Древнего Рима и, следовательно, вопросы его государственного устройства и формы государственного правления в отдельные периоды его истории. Определенных успехов в вопросах государственного строительства достигли и некоторые правители государств Ближнего Востока (Ур-Намму, Хаммурапи и др.). В Древнем Израиле существовала такая нетипичная форма государственного правления, как религиозная монархия. Однако, в целом, в связи с ограниченным объемом дошедших до нас источников, сложно провести достаточно полный анализ проблематики нетипичных форм государственного правления в этот период.
На втором этапе (с момента крушения Римской империи (476 г. н.э.) до последней четверти XVII в.) нетипичные формы государственного правления получили новое развитие. В Европе это связано в первую очередь с распадом Римской империи и образованием многочисленных варварских государств, в которых шли процессы становления государства. Окончание данного периода связывается нами с революционными событиями в Европе и Северной Америке в конце XVII в.
Наиболее ярко в истории государств Европы в этот период присутствовал институт избирательной монархии. Случаи избрания монарха или его утверждения парламентом встречались в истории Европы в средние века не так уж и редко. Например, восшествие на престол английского короля Эдуарда VI в 1461 г. Еще раньше, в 1399 г. основатель династии Ланкастеров Генрих IV низложил Ричарда II и сам утвердился на английском престоле [9]. История Англии знает и еще несколько похожих случаев: отстранение от власти Эдуарда II и Эдуарда III, возведение на престол Ричарда III [9].
Наиболее известными примерами избирательной (республиканской) монархии в средневековой Европе являются Речь Посполитая и Священная Римская империя. Однако примеры существования данного института не ограничиваются только лишь этими случаями. Так, выборная монархия до сих пор сохраняется в городе-государстве Ватикан. Монархов с определенным постоянством выбирали в Дании, Венгрии и Богемии. Знаком институт выборного монарха и отечественной истории. Так, некоторыми авторами наряду с небезызвестными Псковской и Нов-
городской боярскими республиками упоминается, например, Вятская республика. Более того, отдельными авторами многие Земские соборы конца XVI — начала XVII вв. также относятся к своего рода «избирательным коллегиям», игравшим существенное значение в судьбе монархии того времени. Практически бесспорным является факт избрания на царствования Бориса Годунова в 1598 г. Земским собором. При этом трудно с достоверностью сказать, избирал ли тогда Земский собор именно монарха или династию как это имело место в 1613 г.
Достоверным является и факт избрания шведских королей. Шведское дворянство избирало короля и могло сместить его с занимаемого им престола. Как отмечают шведские историки, в различных исторических источниках по-разному определяется численный и персональный состав избирателей, а также используется различная терминология для определения процедуры. Но суть везде одна и та же — в средние века именно шведская аристократия избирала монарха [21].
Правда, так же как и в Норвегии в XI-XIV вв., в Швеции существовало неписаное правило, что вновь избираемый монарх приходился родственником предыдущему монарху. Исключений практически нельзя назвать: кроме Сверкера Старшего и Эрика Эдвардссона, которые не приходились кровными родственниками предыдущим монархам. В первом случае Сверкер женился на вдовствующей королеве, а во втором — Эрик вступил в брак с внучкой прежнего короля.
Отчетливые «следы избирательного начала» прослеживаются и в правовом статусе кастильских монархов [11]. Среди прочего историками отмечается, что вплоть до конца XIII в. в большинстве фуэро (общих сводах законов) многих общин Кастильского королевства с определенными изменениями действовал Кодекс Вестготского права, содержавший в себе ключевые, базисные положения избирательной монархии. Но после крушения Вестготской монархии под натиском мавров, «когда все усилия остатков древней нации, нашедших убежище в северных горах Испании», были сосредоточены на отстаивании своей независимости и восстановлении своего суверенитета над захваченными арабами территориями, избирательное начало королевской власти, дававшее место внутренним смутам и отвлекавшее внимание нации от борьбы с внешним врагом, не соответствовало новым условиям жизни и на практике уступало место «наследст-
венному преемству власти от отца к сыну или к ближайшим родственникам обоего пола» [її].
Результатом указанный процессов явились закономерные попытки законодательного закрепления сложившейся практики, начавшиеся во времена правления Альфонсо X. В Кодексе, относящемуся к этому периоду, впервые содержалось указание на наследственный характер кастильской монархии. Однако сам Кодекс не приобрел значения действующего права, а составленные по его образцу законы получили силу лишь в 1348 г., но и после этого традиция утверждения (признания) королей и наследников сохранилась. Так, в 1402 г. кортесы признали наследницей престола дочь Генриха III Марию; в 1405 г. — наследником престола его сына Хуана, которого через год в 1406 г. признали королем Хуаном II. В 1425 г. его сын Генрих быш объявлен кортесами наследником, а в 1454 г. — королем Генрихом IV, и так далее в течение всего XV и XVI вв. кортесы собирались с этой целью регулярно.
Следовательно, вопрос о назначении царствующему монарху преемника или вопрос о признании последнего до смерти царствующего короля каждый раз вызывал необходимость толкования и применения этого обычая [13].
Поэтому каждый новый король, занимавший престол на основании обышая, во-первыгх, нуждался в большем обосновании своих прав на престол в глазах аристократии и признании с ее стороны своего статуса; а во-вторыгх, быш вынужден для обеспечения преемства власти за своими потомками обращаться к кортесам за признанием своих родственников законными наследниками.
Интересна история окончательного закрепления института полностью выборной монархии в Польше. В соответствии с законодательством Речи Посполитой во главе исполнительной власти стоял король, который с конца XVI в. избирался (первым победителем выборов стал Генрих Валуа в 1573 г., последним — Станислав Август Понятов-ский, правивший в 1764-1795 гг.) [22]. Правовое положение короля регулировалось общегосударственными актами — «Пактом конвента» и «Генриховскими артикулами». Полномочия короля на территории Великого Княжества Литовского дополнительно к названным актам определялись Статутом 1588 г.
В 1572 г. со смертью последнего польского короля из династии Яголлонов Сигизмун-
да II Августа Польша приняла, по мнению многих ученых, рискованный в условиях средневековья шаг — с этого времени и до самого последнего Третьего раздела в 1795 г. Польши ее короли избирались. Эта необыгч-ная система, главным архитектором которой был А. Замойский, с одной стороны, заимствована из Римской республики, а с другой — обусловлена польской конституционной практикой и политической децентрализацией, существовавшей в конце XVI в. [20]. Необыгчность ее состояла в том, что основной тенденцией развития большинства других европейских государств бышо построение сильного централизованного государства с сильной властью монарха, что в будущем приведет их к абсолютной монархии [20].
С 1572 г. король Польский и великий князь Литовский избирался представителями главенствующего класса — польской шляхты, и должен был подписать два документа — «Пакта конвента» и «Генрихов-ские артикулы». Избранный король не имел право определять своего правопреемника, и его смерть влекла необходимость проводить новые выборы.
Эти документы включали в себя ряд формализованнык обязательств, которые победивший на выборах претендент должен был принять. Они серьезно ограничивали власть монарха в пользу магнатов и детализировали полномочия королевской власти и сейма. В частности, король связывал себя обязательством созывать каждые два года сейм, который должен был согласиться с установлением новых налогов и увеличением вооруженныгх сил. Также монарх соглашался советоваться с 16 постоянными сенаторами.
В случае нарушения монархом какой-либо статьи договора шляхта имела право на неповиновение, объявив о создании конфедерации, выступить с оружием против короля и великого князя. В отличие от «Пакта конвента», который составлялся для каждого претендента на королевский престол в отдельности, «Генриховские артикулы» носили неизменный характер, и каждый вновь избранный король обязан был их подтвердить.
Но не только на европейском континенте развивалось учение о формах государственного правления и, следовательно, ее разновидности. Так, в VII в. н.э. на Аравийском полуострове существовала так называемая «Мединская конституция», которая опреде-
ляла государственное устройство раннего арабского государства в пределах тогда еще только одной Медины. Подобные примеры можно обнаружить и в Азии, и в Африке (например, нетипичное государственное устройство Империи Мали XIII в.).
На третьем, вывделяемом нами этапе исторического развития не типичных форм государственного правления (конец XVIII в. — 1917/1918 гг.) центральное место занимает конституционное развитие государств Америки, конституционные опыты Франции и других европейских государств в период во время и после наполеоновских войн, проекты русских декабристов.
Начало этого этапа во времени определяется не конкретной датой, а совпавшими по времени событиями: провозглашением Декларации независимости (1776) [3] и последовавшая за этим Война за независимость США (1776-1783), Великая Французская революция, принятие Декларации прав и свобод в 1789 г., а также других документов в революционной Франции, писаной конституции Речи Посполитой и др.
Кроме Декларации независимости США, огромный вклад в развитие мировой государственно-правовой мысли о формах государственного правления внесли также первый основной закон североамериканских штатов — Статьи Конфедерации от 15 ноября 1777 г. [17], Парижский мирный договор 1783 г. [10], которым закончилась Война за независимость США от Англии, и политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея «Федералист» [19]. В дальнейшем исследователям форм государственного правления может оказаться полезным для изучения опыт составителей конституции Конфедеративных Штатов Америки от 11 марта 1861 г. [4]
Значительный интерес для нас представляют также конституционные документы времен Александра I и Александра II в Российской империи. Так, еще в самом начале XIX в. быши изданы Манифест «Образование Государственного совета» от 01 января 1810 г. [7] и Манифест «Об общем учреждении министерств» от 25 июня 1811 г. [6]. Этими документами создавались предпосылки для последующей эволюции формы государственного правления Российской империи, которые, к сожалению, так и не были реализованы. К тому же периоду относится и проект государственного переустройства М.М. Сперанского [12].
Серьезной вехой в эволюции формы го-
сударственного правления мог бы стать Манифест об образовании Государственного совета от 01 января 1810 г., впервые в истории России на достаточно серьезном уровне регламентировавший взаимоотношения главы государства с органом исполнительной власти, которым и становился Совет Министров. Разумеется, никакого революционного изменения формы государственного правления Российской империи в результате издания указанного Манифеста не было, так как ч. 3 отд. 1 Манифеста устанавливала, что никакой закон, устав и учреждение не исходит из Совета и не может иметь совершения без утверждения верховной власти. Сами же члены Совета Министров назначались исключительно высочайшей доверенностью императора (ч. 4 отд. 1). Вместе с тем, сама идея того, что появился коллегиальный орган власти, чей правовой статус был закреплен подобным образом, являлась шагом в государственном строительстве.
Уже в 1811 г. появился Манифест об образовании министерств, который определил порядок образования, пределы полномочия и компетенцию министерств. Данным документом значительно дополнялось правовое регулирование порядка государственного управления на высшем уровне, поскольку существовавшие правила взаимоотношений ряда высших должностные лиц государства получили свое официальное признание и дальнейшее закрепление. Безусловно, большая часть этих норм являлась исключительно административными и регулировала технические вопросы, но и влияние на организацию управления государством в целом этот документ оказал.
К этому же периоду относится и проект государственного преобразования графа М.М. Сперанского. Даже не будучи реализованным, этот план занимает достойное место в отечественной политико-правовой мысли. Несмотря на то, что М.М. Сперанский писал о том, что «нет сомнения, что в России вся исполнительная часть должна принадлежать власти державной», он тут же оговаривался, что «власть державная, предлагающая и утверждающая закон, никогда не может действовать сама собою против его разума» (ст. 2 отд. 2). Тем самым им впервые всерьез формулировалась мысль о верховенстве в государстве не самодержавной власти, а закона. Российская империя при реализации такого плана преобразования могла бы стать дуалистической монархией уже в те времена.
Отдельно стоит упомянуть о детально проработанном проекте графа Н.Н. Новосильцева, в котором вопросам реформирования формы государственного правления были посвящены гл. 2 («О правлении Российской империи», ст. 9-77) и гл. 4 («О народном представительстве», ст. 99-174). То есть из 191 статьи, содержащейся в данном проекте, 145 статей (т.е. три четверти) быши посвящены именно регулированию формы государственного правления.
Уставная грамота графа Н.Н. Новосильцева (ст. 12) как и другие конституционные проекты той эпохи, устанавливает, что «Государь есть единственный источник всех в империи властей гражданских, политических, законодательные и военные. Он управляет исполнительною частию во всем ее пространстве. Каждое начальство исполнительное, управительное и судебное им одним постановляется». В ст. 15 он также назван верховным главой общего управления империей. Однако ст. 13 предусматривает, что законодательной власти государя содействует государственный сейм.
Таким образом, можно говорить о том, что все предложения по реформированию формы государственного правления начала XIX в., исходившие из ненасильственного ее изменения, предусматривали именно установление (либо плавный переход в будущем к ним) нетипичных форм государственного правления для Российской империи, которые должны были стать результатом компромисса противоположных взглядов на организацию верховной власти.
Касались вопросов о развитии формы государственного правления и высказывали свои представления на этот счет и русские декабристы. Среди наиболее значимых их работ можно отметить «Русскую Правду» Н.И. Пестеля [16], Конституцию Никиты Муравьева [5], Манифест С.П. Трубецкого [8].
К сожалению, до нас не дошли главы 6 и 7 Русской Правды Н.И. Пестеля, которые должны были определить правовой статус Правительства, а также порядок образования других высших органов государственной власти и вопросы формы государственного правления, поэтому исследователям сейчас сложно оценивать этот труд.
В царствование Александра II проблематика реформы государственного строя Российской империи, а следовательно, и эволюции формы государственного правления также оставалась значимой [2].
Наибольшего же внимания на законодательном уровне регулирование формы государственного правления в дореволюционной России достигло в начале XX в. во времена царствования Николая II. В этот период были изданы Манифест об учреждении Государственной Думы от 06 августа 1905 г., Высочайше утвержденное положение о выборах в Государственную Думу от 06 августа 1905 г., Высочайший манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 г., Указ «О создании Совета Министров» от 19 октября 1905 г., Указ «О переустройстве учреждения Государственного совета» от 20 февраля 1906 г., Указ «Об учреждении Государственной Думы» от 20 февраля 1906 г., Высочайше утвержденные основные государственные законы от 23 апреля 1906 г. и другие акты.
Высочайшим манифестом «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 г. устанавливалось как незый-лемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий постановленных от императора властей. В совокупности с Основными законами от 23 апреля 1906 г. этот документ позволил говорить ученым о форме государственного правления до революции 1917 г. как о дуалистической монархии.
Ст. 4 Основных законов устанавливала, что Императору всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть. Однако, ст. 26 для императорских указов и повелений устанавливалось требование скрепления подписью председателя Совета Министров или соответствующего министра. Это формальное правило контрасигнатуры в годы своего существования являлось простой формальностью и до революции не смогло быть реализовано на практике так, как оно работало в государствах Европы. Считаем, что если бы в течение определенного периода времени в Российской империи действительно состоялась относительно независимая Государственная Дума, которая могла бы оказывать влияние на министров и Совет в целом, это правило могло бы стать важнейшей предпосышкой установления действительно работающей дуалистической формы государственного правления.
Заканчивается этот период в конце Первой мировой войны (1917-1918 гг.) и совпадает с революционными событиями в Гер-
мании, России и Австро-Венгрии и их распадом.
Институт нетипичных форм государственного правления известен теории государства и права с древнейших времен, существовал он и в средние века, и в Новое время, однако наибольшего своего развития и распространения достиг в XX в.
Хронологически развитие этого института теории государства и права в XX в. можно разделить на несколько подэтапов [14]:
1) к первому можно отнести период между мировыми войнами (1917/1918- 1945/1946 гг.);
2) с окончания Второй мировой войны 1945 г. до крушения колониальных империй в начале 1960-х гг.; 3) с начала 1960-х гг. до момента распада социалистического блока (1990-1991 гг.); 3) настоящий период, который начался в начале 1990-х гг. и продолжается до настоящего времени.
Рассмотрим каждый из этих подэтапов более подробно. Первыш подэтап (1918-1945 гг.) определяется последствиями окончания Первой мировой войны, падением монархий в России, Германии и Турции, Австро-Венгрии и распадом этих государств, а также образованием множества новых государств на политической карте Европы. Внимания на данном этапе заслуживают Польша, Советский Союз, Веймарская Германия, диктаторские режимы Восточной и Центральной Европы (Пилсудского в Польше, М.Хорти в Венгрии, Прибалтийские республики, Албания). В Европе в этот период быши широко распространены монархические республики (Польша, Венгрия, Албания, Чехословакия), которые сочетали в себе демократические и республиканские настроения, царившие после Первой мировой войны, и старые монархические настроения военных и консервативных слоев общества. Особого внимания в этот период заслуживает Веймарская Германия, которая представляет собой, пожалуй, первыш пример полупрезидентской республики.
На втором подэтапе (1945 — начало 1960х гг.) Широкое распространение получили партократические (советские в основном) республики в Восточной Европе и Азии — СССР, КНР, КНДР, Польша и др. Важной тенденцией развития форм государственного правления (в том числе и нетипичных) стало окончание Второй мировой войны и разгром фашизма, решающую роль в который внес Советский Союз. Вместе с советскими войсками по Восточной Европе триумфально шествовала также коммунистическая идео-
логия и советская модель партократической республики с коллегиальным главой государства. Через некоторое время формы государственного правления, схожие с ней или, по крайней мере, позаимствовавшие многие ее черты, утвердились во многих государствах Европы (СССР, Чехословакия, Польша, Венгрия и др.), Восточной Азии (КНР, КНДР, Лаос, Вьетнам и др.).
Третий подэтап (начало 1960 — начало 1990-х гг.) характеризуется особенностью развития нетипичных форм государственного правления. Этот период обусловлен из-мененим форм государственного правления многих государств, внешним воздействием двух основные сил на мировой политической арене — США и СССР — которые как тайно, так и открыто вмешивались во внутренние дела других стран, в том числе оказывая влияние и на формирование формы правления (не секрет, что режим Пиночета в Чили быш установлен при прямой поддержке США, аналогичные примеры имели место и в некоторых других случаях; СССР также вмешивался во внутренние дела других государств: Чехословакии, Венгрии, Афганистана). Соответственно такому вмешательству экспортировались и конституционные формы их реализации.
Данный этап отличает бурное развитие института нетипичных форм государственного правления в первую очередь в странах Латинской Америки и Африки. Нетипичные формы государственного правления установились в этот период во многих получивших независимость государствах Африки (монархические республики, утвердившиеся при режимах Ж.-Б. Бокассы в Центрально-Африканской Республике, Иди Амина в Уганде и др.), Южной и Центральной Америки (в том числе военные режимы, находившие свое формально-правовое выражение в формах государственного правления, которые также можно назвать нетипичными («черные полковники» в Греции, режим Пиночета в Чили и т.д.).
Этот подэтап характеризуется таким явлением, как практически слепое и многократное копирование получившими независимость государствами положений конституций европейских государств, в основном своих бывших метрополий. Однако подобное конституционное заимствование носило механический характер и не сопровождалось осмыслением скрытого подтекста многих норм и тем более восприятием выработанных многолетней практикой реализации
конституций и сложившихся конституционных обычаев.
Особенностью рассматриваемого периода также является богатый опыт «особенной» имплементации норм Основных законов европейских государств в конституционной практике бывших колоний. Во многих случаях традиционные африканские общества оказались не готовы к такому объему свободы и не смогли адаптироваться к новым институтам: всеобщим выборам, всеобщему избирательному праву и т. д. В результате перечисленные институты не стали панацеей для этих стран (и не только для них, но и для уже состоявшихся государств как, например, Чили), а может быть, наоборот, и способствовали приходу к власти таких политических акторов, как Амин, Пиночет или Бокасса. Например, Пиночет пришел к власти немногим позже прямых демократических выборов главы государства (на которых победил социалист С. Альенде) в результате военного переворота, которому демократические институты помешать не смогли. Показателен в этом плане пример Ганы, где после получения независимости демократические институты были использованы таким образом, чтобы утвердить режим единоличной власти первого президента Н. Нкруме, который приобрел форму внешнего правового выражения в виде первой на территории Африки суперпрезидентской республики. Нельзя не отметить формирование института полупрезидентской республики в Европе.
Четвертый подэтап (1991-2010 гг.) связан в основном с последствиями развала Советского Союза и социалистического лагеря, а также процессами глобализации, миграции конституционных идей, «экспортом» демократии и др. Представляют интерес для исследователей, например, коллективные главы государств в Боснии и Герцеговине, Объединенных Арабских Эмиратах; республиканские монархии в Свазиленде, Камбодже, Малайзии; оригинальные тенденции развития форм государственного правления в России, Украине, Казахстане и некоторых других государствах бывшего СССР, а также опыт государственного строительства в других постсоциалистических государствах (таких как Словакия или Босния и Герцеговина); эволюция нетипичных форм парламентских форм государственного правления в Европе (Италия, Германия, Португалия), развитие конституционного строя КНР; ква-зи-парламентские монархии Персидского залива и др.
На этом этапе наряду с продолжающейся тенденцией заимствования конституционных норм отчетливо начинает прослеживаться тенденция к насильственному навязыванию положений Основных законов, чуждых отдельным государствам со стороны «экспорт демократии».
При создании конституций многих вновь образовавшихся либо получивших независимость в это время государств принимали активное участие иностранные ученые-конституционалисты, политологи и юристы (как правило, американские либо западноевропейские). Поэтому многие Основные законы, принятые в это время, содержат достаточное количество формулировок, заимствованных из конституционной практики других стран либо вовсе сконструированных специально для них конституционными комиссиями с участием приг-лашенныгх специалистов. Однако эти нормы зачастую не вписываются в сложную систему уже существующих конституционных практик ввиду их неприспособленности, неадекватности конкретным условиям указанных государств. Но это лучший вариант развития ситуации. Зачастую новые, непривыгч-ные конституционные формулировки попадают в текст Основных законов в рамках не всегда мирного «экспорта демократии», которым в последние 10-15 лет занимаются отдельные страны и международные организации. Нами уже высказывалась мысль, что при этом следует предостеречь от необдуманного заимствования норм иностранных правопорядков [15]. Эта же мысль быша высказана Д.А. Медведевым на Первом международном юридическом форуме в Санкт-Петербурге 20 мая 2011 г. [18]
В настоящее время (с начала 2010-х гг.) констатируется начало нового подэтапа эволюции института нетипичных форм государственного правления, обусловленного последними событиями в Северной Африке и на Ближнем Востоке (Ливия, Сирия, Тунис, Египет, Йемен и др.). Он характеризуется такими особенностями, как, например, «экспорт демократии» из развитых стран Западной Европы и Северной Америки, причем не всегда носящими мирный характер.
В результате исторического обзора развития института нетипичных форм государственного правления становится видно, что фактически это история прецедентов в отдельных случаях, которые сначала выбивались из общего направления функциониро-
вания форм государственного правления, а затем адаптировались в других государствах как более гибкие модели, которые отвечают потребностям этих государств в их историческом развитии, а сами нетипичные формы государственного правления являются результатом отбора в результате многочисленных проб и ошибок наиболее приспособленные к конкретным условиям форм государственного правления.
Источники и литература
1. Аристотель. Афинская полития: Государственное устройство афинян. 3-е изд., испр., учеб. М.: Флинта; Московский психолого-социальный институт, 2007.
2. Берманьский К. «Конституционные» проекты царствования Александра II // Вестник права. 1905. Ноябрь. С. 223-291.
3. Декларация независимости Соединенныгх Штатов Америки от 04 июля 1776 г. // Скидмор М. Дж., Трипп М.К Американская система государственного управления. М., 1993. С. 331-334.
4. Конституция Конфедеративных Штатов Америки от 11 марта 1861 г. // [Электронный ресурс]: URL: http://www.law.ou.edu/ushistory/ csaconstitution/ (дата обращения: 01.07.2012).
5. Конституция Никиты Муравьева // Дружинин Н. Декабрист Никита Муравьев. М.: Политкаторжанин, 1933. С. 303-366.
6. Манифест «Об общем учреждении министерств» от 25 июня 1811 г. // Российское законодательство X-XX вв.: в 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. Отв. ред. О.И. Чистяков. М.: Юрид. лит., 1988.
7. Манифест «Образование Государственного совета» от 01 января 1810 г. // Российское законодательство X-XX вв.: в 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века / отв. ред. О.И. Чистяков. М.: Юрид. лит., 1988.
8. Манифест С.П. Трубецкого // «Восстание декабристов». Материалы. Т. 1. / под общ. ред. М.Н. Покровского. М.-Л., Госиздат, 1925. № 43. С. 107-108.
9. Минеева Т.Г. Династический переворот в Англии 1399 года: правовые и политические механизмы // История государства и права. 2007. № 6. С. 34-35.
10. Парижский мирный договор 1783 г. //
[Электронный ресурс]: URL: http://
www.law.ou.edu/ushistory/paris.shtml (дата обращения: 01.07.2012).
11. Пискорский В. Кастильские кортесы в переходную эпоху от Средних веков к Новому времени (1188-1520). Киев: Тип. Императорского университета, 1897.
12. План государственного преобразования графа М.М. Сперанского (Введение к уложению государственных законов 1809 г.) с приложением «Записки об устройстве судебных и правительственных учреждений в России» (1803 г.), статей «О государственных установлениях», «О крепостных людях» и Пермского письма к императору Александру // Российское законодательство X-XX вв.: в 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века / отв. ред. О.И. Чистяков. М., Юрид. лит., 1988.
13. Пушкарев С.В. К вопросу об избирательных монархиях в истории средневековой Европы // Материалы VIII Международной научно-практической конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики». Ч. I. Тольятти: Волжский университет им. В.Н. Татищева, 2011. С. 127-132.
14. Статьи Конфедерации от 15 ноября 1777 г. // [Электронный ресурс]: URL: http:// www.law.ou.edu/ushistory/artconf.shtml (дата обращения: 01.07.2012).
15. Стенограмма выступления Президента РФ Д.А. Медведева на Международном юридическом форуме в Санкт-Петербурге // [Электронный ресурс: Официальный сайт Президента Российской Федерации] URL: http://kremlin.ru/transcripts/ 11286 (дата обращения: 01.07.2012).
16. Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея: пер. с англ. / под общ. ред., с предисл. Н.Н. Яковлева, ком-мент. О.Л. Степановой. М.: Прогресс - Литера, 1994. 592 с.
Andreev V.V., Pushkarev S.V. THE PERIODIZATION OF THE DEVELOPMENT OF THE INSTITUTE OF ATYPICAL FORMS OF GOVERNMENT
The authors, exploring questions of the evolution of atypical forms of government, allocates four periods (stages), which you can divide this process: Ancient, Medieval, the period of New time and Modern period. As a criterion for the allocation of these periods is of complex nature of the socio-economic changes taking place in society, and at a certain moment, the achieving of such importance, that the synergetic effect of these changes leads to a transition to a new stage (period).
Keywords: atypical forms of government, periodization, history, institute.
АНДРЕЕВ Валерий Витальевич, родился в 1958 г., окончил Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова (1982, 1994), д-р ист. наук (2010), доцент (2007), ректор Чебоксарского кооперативного института (филиала) Российского университета кооперации. Автор 153работ. E-mail: [email protected]
ПУШКАРЕВ Станислав Вадимович, родился в 1987 г., окончил Марийский государственный университет (2009), аспирант кафедры теории и истории государства и права Чебоксарского кооперативного института (филиала) Российского университета кооперации. Автор 31 работы. E-mail: [email protected]
УДК 342.536.7
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ основы РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА ПАРЛАМЕНТСКОГО КОНТРОЛЯ В РОССИИ
М.В. Демидов
Рассматриваются отдельные правовые аспекты дальнейшего совершенствования конституционно-правовой основы развития парламентского контроля в России. Автор анализирует отдельные проекты федеральных законов о парламентском контроле.
Ключевые слова: парламентский контроль, парламент, Федеральное Собрание, палаты Федерального Собрания, законодательные органы субъектов Российской Федерации, законопроект.
Парламентский контроль является одним из видов государственного контроля и выступает непременным условием устойчивого конституционного строя. Он представляет собой самостоятельный институт парламентаризма и призван не только обеспечить соблюдение и исполнение принятых им законов, но и осуществлять контроль за деятельностью исполнительной власти, представлять и защищать интересы населения всей страны.
Под парламентским контролем понимается одна из основных функций парламента, направленная на осуществление контроля за деятельностью исполнительной власти в области государственного строительства, государственных финансов и собственности, а также в других сферах. Такой контроль парламентом обеспечивается с помощью различных методов и способов: постановка вопроса о доверии правительству, резолюция порицания, интерпелляция, письменные и устные вопросы правительству, парламентские и депутатские запросы, парламентские расследования и др.
Институт парламентского контроля в большей или меньшей степени присутствует в любой стране. Объем контрольные полномочий парламента во многом зависит от формы правления государства, а также от сложившихся в данной стране традиций и исторического наследия. В большинстве государств мира считается, что парламентский контроль за исполнением законов и деятельностью исполнительной власти, наряду с представи-
тельской и законодательной функциями, составляет одно из основных направлений в деятельности законодательного органа.
Парламент, являясь представительным и законодательным органом, призван не только принимать законы, но и обязан контролировать их соблюдение и исполнение, таким образом защищать интересы всего населения страны. При этом большое значение имеет конституционное положение о том, что народ осуществляет свою власть непосредственно через органы государственной власти. Но в то же время он не имеет конкретных форм осуществления контроля. В данной ситуации функции контроля со стороны народа реально и наиболее эффективно возможно осуществлять только посредством парламентской деятельности.
В тексте Конституции Российской Федерации вплоть до конца 2008 г. отсутствовали нормы, которые бы напрямую указывали контрольные функции Федерального Собрания Российской Федерации. Только п. 5 ст. 101 Конституции гласил: «Для осуществления контроля за исполнением федерального бюджета Совет Федерации и Государственная Дума образуют Счетную палату, состав и порядок деятельности которой определяются федеральным законом»1.
Сегодня все более актуальным становится вопрос о возможных путях обеспечения сбалансированности законодательной и
1 Конституция Российской Федерации. М.: Поматур, 2009. С. 31.
